- Ну что, все еще играешь? – спросила тень, появившаяся за спиной. – Неужели еще ничего не понял?
Парень вздрогнул, понимая, что это она.
- Разве тебе есть до это дело? – немного недовольно буркнул он себе под нос, подбрасывая в воздухе стилет.
- Вообще-то мы давно были одним целым. А ты от меня отгородился. Забил в уголок, засыпал пылью и прахом. Теперь же вонзаешь в свое и без того хрупкое тело всякие железки и думаешь, что это тебя вылечит.
- А где ты была, когда мне нужно было твое тепло, твой совет, твоя улыбка? Ты бросила меня! – язвительно заметил парень.
На его лице застыла обида и горечь. Унылые до безумия глаза смотрели на поблескивающее в полумраке острие.
- Ты главное не делай глупостей. Теперь я рядом.
- Только вот поздно уже, - вяло заметил он. – Я все уже решил.
- А меня забыл спросить? – в голосе пришедшей был легкий укор и неприкрытая грусть. – Ты последняя моя надежда. Достаточно ошибок.
На его плечи паутиной легли призрачные пальцы. Они проникли сквозь ткань одежды и успокаивающе погладили пылающую кожу. Пришедшая всеми силами пыталась успокоить огненный ураган пылавший в расколотом сердце.
- Почему все так получается? – сорвалось с его дрожащих губ. – А все этот огонь, пылающий внутри. Ненавижу. Ненавижу...
Его голос перетекал в свистящее шипение.
- Ты ненавидишь себя. За что же? За то, что не можешь открыться? За то, что должен искупать мои грехи? За то, что тоска овладевает тобой всякий раз, когда ты видишь несправедливость? За то, что сам же изранил себя упреками в свой адрес?
Парень бессильно покачал головой.
- Все то ты знаешь, проклятая ведьма. Себя погубила и мне жизни не даешь. Зачем ты вообще явилась сюда! Сидела бы в своем уголке и не дергалась! – он со злой безысходностью сбросил с плеч незримые объятья.
- Для того, чтобы остановить твою руку. Защитить от ошибки, которую когда-то допустила я. Ты же хочешь погубить себя. Не делай этого, прошу! – как можно мягче говорила тень.
- Мне не нужна твоя помощь! Сам справлюсь! – бросил он, приставляя кинжал к груди.
- Нет! – умоляюще произнесла пришедшая, но было поздно.
Лезвие мягко вошло в плоть. Рассекая сухожилия и мышцы, оно хищно продвигалось между ребер. Тень глухо вскрикнула. Острая боль пронзала грудь, разрывала вены и артерии. Обагренные кровью пальцы нажимали и нажимали на резную рукоять. Когда же сталь добралась до самой середины, то показалось, что она раскалилась добела от нестерпимого жара.
- Я просто хотел жить как все, - прошипел он, искаженными от боли губами.
- Но ты другой... - выдохнула пришедшая, дрожащим голосом.
- Потому что у меня есть ты, а у тебя есть я? – с остекленевшими глазами бормотал он. – Потому что я что-то значу в этом проклятом и прогнившем мире?
- Потому что ты и есть этот мир, - ответила пришедшая, заливаясь слезами. - А этот мир прекрасен...
Он выдернул обжигающий ладони и грудь клинок. Бессильно отбросил его в сторону. На раскаленной стали шипела, запекаясь, кровь. Парень потерял нить сознания. Пламя вырвалось из раны, сжигая сердце, обугливая одежду. Оно лизнуло ярким багрянцем потолок и стихло. Тень склонилась и зарыдала над едва дышащим телом и слезы смывали целебной влагой алый поток, брызжущий из раны.
Пепел смешивался со слезами и алыми каплями.
Огонь угасал.
Его душа оживала от сна, чтобы встретить рассвет.