Я был здесь и в то же время меня не было.
В комнату ворвался Вовчик и увидел меня сидящим в кресле напротив окна. Он был весь взвинченный. Волосы торчали в разные стороны, глаза навыкате, руки не находят себе места, одет как-то криво. Он встал между мной и окном. Я посмотрел на него и решил, что ему для полного прикида не хватает соломы в волосах и вилки в заднице. Тем временем, Вовчик успел уже дать два круга по комнате и снова встал напротив меня. Из его горла вырывались нечленораздельные звуки, и те ему приходилось вытаскивать обильной жестикуляцией рук. Он то и дело махал в сторону окна, но у меня не было никакого желания подходить и смотреть вниз, на "мир людской".
- В чем, собственно, дело-то? - спросил я своего друга однокашника.
- Да ты что, газет не читаешь? - наконец родил он.
- Даже не думал. Зачем тратить свою единственную и неповторимую жизнь на такую ерунду. Я, знаешь ли, могу найти способ потратить время и поинтереснее.
- Эт ты зря, ох, зря...
- Да выкладывай уже в чем дело, а то ходишь вокруг да около, - я начинал терять терпение и ненашутку заводиться, как всегда бывало в таких случаях.
Стоило только какой-либо прелюдии затянуться и мне хотелось выть, биться головой об стену и бежать со всех ног, желательно по краю отвесной скалы, или, на худой конец, по лестницам. Бег по ровной поверхности в такой ситуации повергал меня в отчаяние и я желал, чтобы через каждый метр на моем пути встречалась стена, которую нужно пробивать собсвтвенным лбом. А мой дружок, напротив, любил затягивать эти самые прелюдии. Ему надо было подать все свои эмоции в полном объеме, прежде чем сообщить то, по поводу чего весь сыр-бор. В итоге мы оба доходили до грани, когда уже поднимались кулаки. И вот на этой ноте, встретившись глазами, мы начинали безумно ржать. Потому что оба знали эту игру, знали реакции друг друга, и все равно попадались.
В этот раз Вовчик начал перегибать. Либо стряслось что-то действительно из ряда вон выходящее, либо я все-таки раскрашу его физиономию.
- Конец света! Вот что!!! На, почитай! Если ты еще не разучился, конечно. Здесь написано, что послезавтра на нашей дорогой планете Земля станет на одну шестую часть суши меньше. И именно на ту часть, на которой расположена наша с тобой горячо любимая Родина! - он уже не говорил, а кричал в отчаянии - Она просто исчезнет... Я... я не могу себе этого представить... И никто не может. А ты пропадаешь в своем выдуманном мире и не видишь, что происходит под твоим носом! Гера, я же все еще здесь именно из-за тебя. Мои предки уже в самолете, на пути в Рейкьявик. А мы с тобой можем уже и не успеть отсюда слинять... Эй, ты вообще здесь? Ты слышишь, что я говорю?..
- Мог бы сказать, чтобы я сперва сел, прежде чем так огорошивать, - только и сумел выдавить я.
Ох уж эта неизменная русская сила - юмор. Ведь не смешно. Не смешно же узнавать о своей скорой смерти. Но никак не удается сказать что-то серьезное в ответ. А в серьезность этих неправдоподобных заявлений я поверил сразу. Просто все события последних двух дней сложились в одну четкую картину. Ясную, но неправдоподобно пугающую.
"Апокалипсис в отдельно взятой стране". Я читал об этом. Фантастический рассказ какого-то малоизвестного автора непонятного происхождения. А "страна" эта очень походила на Россию. Я тогда думал, что это кто-то из наших написал, под псевдонимом. Имечко какое-то трудновыговариваемое и потому незапоминающееся. И так реалистично все было описано, что я надолго тогда ушел в размышления и, в конце концов, пришел к выводу, что это возможно. Но, конечно же, я думал, что не в мой век. Может когда-нибудь, лет через двести, когда мои кости будут свободны от моих же мозгов и мне будет все равно.
А теперь я с ужасом осознаю, что по части технического прогресса мое время и именно моя страна соответствуют описанному в книге.
- Так значит это правда... Значит это правда...
Вовчик уже не кричал и не говорил. Теперь он ушел в себя. Сидел на полу на корточках и тупо покачивался, обхватив голову руками. А я думал, на удивление трезво. И, хоть сначала во мне поднялась волна животного ужаса от его слов, теперь же я был абсолютно спокоен. Мне даже не хотелось никуда бежать. Да и сложновато уже будет убраться отсюда. Сейчас и из дома-то выходить опасно, наверно.
Я выглянул в окно.
Да, верно. Паника царившая на улице напоминала сцены из голивудских фильмов-катастров. Люди метались, не знали куда бежать, сбивали друг друга с ног и топтали упавших. Машины ехали прямо по пешим, застрявали в кучах тел и мусора. На лицах навсегда отпечатался страх, а в глазах - безумие.
Тут у меня словно включился слух. Я услышал всю какофонию звуков. Крики, топот, визг шин, сирены, звон бьющегося стекла, плачь и вой за окном; еще я услышал стоны Вовчика. Он все так же раскачивался на корточках. "Удивительно - опять отметил я - его слова я слышал, а остальные звуки нет. Все-таки сильно я в этот раз ушел от реальности".
Была у меня такая способность, уходить...
Со стороны я выглядел нормальным человеком, ну может немного замкнутым и тугодумом, неулыбчивым и черезчур самостоятельным, себе на уме. Так обо мне говорили у меня за спиной. И я не обижался. Для них все так и было. Но в это время я жил гораздо более полной и интересной жизнью, чем они могли себе представить. Только Вовчик кое-что знал, и то лишь с моих слов. Сам он не умел так уходить. Хотел, наверно. Иначе зачем ему со мной возиться. Я неблагодарный друг, от меня хрен чего дождешься. Разве что рассказов о других мирах, которые живут в моей голове и владеют моим вниманием сильнее, чем этот мир, в котором, якобы, я живу. В чем я порой сомневаюсь.
Я сел в кресло и расслабился. Мне вдруг показалось, что все очень хорошо. Все так, как нужно. Правильно. Не нужно дергаться, и вообще, спешить некуда.
Я посмотрел на Вовчика. Он перестал стонать и раскачиваться, и смотрел на меня.
- Ты чего это? Ты чего уселся? Думаешь самое время отдыхать? Мать твою. Ты не врубился, что я тут тебе говорил. Ты же безумец, опять ничего не слышишь...
- Я прекрасно слышу тебя - я опять слышал лишь слова, игнорируя шум за окном. Думаю, Вовчик тоже немного оглох и слышал лишь себя и меня. Когда шум слишком велик, организм умеет спасаться от перегрузок.
- О, черт, ты ничего не понимаешь, и зачем я тут остался... дебил...
Он опять ушел в себя, лег вниз лицом и закрыл глаза руками. Я в очередной раз изумился, что многие люди в критических ситуациях прячут голову словно страусы. Они уходят от сложных моментов жизни. Попросту отворачиваются от них, словно тем самым могут избежать неприятных последствий. Со мной все было наоборот, я уходил от обычной жизни, от рутины будней, от безвкусия и нелепости выходных. Но в поворотные моменты этой жизни я всплывал. Я слышал каждый звук, ощущал все запахи, предугадывал действия других людей, казалось, даже слышал их мысли. Я действовал точно и всегда получал из таких моментов наибольшую пользу или выходил с наименьшими потерями. Этого никто не замечал, ведь, что такое польза и, что такое потеря для меня, и что они для других людей. Мы словно из разного теста. Я жил все время серой мышью, стараясь как бы проскользнуть между жизнями других людей, чтобы не столкнуться с кем бы то ни было, не создать трения, ситуации, требующей участия. Я был бесцветным человеком, почти невидим. На работе знали, что я сущетствую, но не знали кто я такой, просто человек и все. Соседи дома считали меня нелюдимым и странноватым, поэтому сами сторонились меня. Лишь только Вовчик увязался за мной с пятого класса. Не знаю как и зачем он в меня вцепился, что ему давало общение со мной, но за пять лет в школе я к нему привык и не возражал против его общества. Иногда он мне казался самым обычным банальным человеком, а иногда он удивлял меня своим ходом мыслей, наталкивая на дальнейшие размышления и даже открытия. Именно он сформулировал мое состояние, как "уход" от реальности. И так повелось, что он стал переводить на обычный человеческий язык то, как я живу. Сам я не мог этого сделать. Я вообще не люблю этот обычный язык, он разрушает мою внутреннюю реальность и сущность. Этот язык заставляет быть в состоянии здесь и сейчас.
Кстати о "здесь и сейчас"...
- Слушай, Вовчик, ты читал рассказ "Апокалипсис в отдельно взятой стране"?
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Взгляд его стал более спокойным и осмысленным.
- Нет. - он поднялся, - хочешь сказать, что там описано то, что сейчас происходит?
- Очень на то похоже.
- И чем же там все закончилось?
- Ясно чем. Кто успел убежать - те остались жить по всей оставшейся Земле, им даже все правительства оказали материальную помощь, так что они только выиграли. "Страна" о которой написано, не исчезла совсем. Не появилось черной дыры, материк не ушел под воду и уж конечно, ядерные взрывы тут не при чем. Только на территории этой "страны" исчезло все созданное людьми, все признаки цивилизации. И изменился ландшафт. И климат. Из средней климатической зоны, как у нас, возникла экваториально-тропическая. Появились горы, пустыни, вместо привычных лесов разрослись настоящие джунгли за пару дней. Причем самые густые и непроходимые на месте городов. И все это было необитаемым, можно сказать мертвым.
- А те, кто не успел пересечь границу? Что стало с ними?
- А это загадка. Автор замял концовку, но мне сдается, что там что-то важное. После прочтения небыло ощущения, что кто-либо умер. Когда я читал описание той "страны" после апокалипсиса, было ощущение чьего-то присутствия в этой мертвой зоне. Так, что никакая она не мертвая. Но, что стало с людьми, тоже не понятно. Думаю тех людей, которые жили там до, не осталось. Возможно они тоже трансформировались как и местность. Но в кого, я не знаю. Этого автор не описал. Не смог, не решился, не знал, не хотел...
- И ты хочешь это узнать? Ты решил остаться здесь и увидеть, что произойдет.
- Да. А что я теряю?
- Что? Тебе не ясно! Ты можешь потерять жизнь. Ведь не известно, что стало с людьми в том рассказе. Да и откуда такая уверенность, что все будет именно так?
- Я не уверен. Я просто не могу иначе. Не могу пойти в ту безумную толпу за окном, чтобы слиться с ней и бежать.. бежать в никуда... ничего не понимая и не чувствуя, как по мне бегут другие. Посмотри за окно. Бежать уже поздно. Выйти на улицу - все равно, что покончить с собой.
Он подошел к окну. Я все также сидел в кресле. Я закрыл глаза и стал ждать, хотя сам не понимал чего жду.
- Иногда ты пугаешь меня своей рассудительностью - сказал он, отходя от окна, - Я считаю тебя психом, только без обид. Да что я, знаю, ты не обидишься. Я думаю, что ты не способен ориентироваться в этой реальности, что ты шизофреник живущий не настоящей жизнью или даже несколькими жизнями. Ты присутствуешь в этом мире только для поддержания образа нормального человека. Ты даже не читаешь газет и не смотришь телевизор. Ничего не знаешь о реальных событиях. И в то же время, в самых трудных ситуациях, твоя голова работает на полную мощь. И ты не просто находишь для себя выход, ты делаешь это хладнокровно. Так же как я, обычно хожу в магазин или делаю свою немудреную работу. Откуда это в тебе берется? Или лучше спросить, где это обычно пропадает?
- Не ломай свою голову, Вовчик - усмехнулся я, - это загадка природы. Тебе сейчас нужно думать о другом. Ты же хотел уехать отсюда. Я помогу тебе, чем смогу. Но сам останусь здесь.
- Ха, ну ты ловкач. Сначала напугал меня видом из окна, а теперь говоришь - иди. Я теперь не знаю чего больше бояться: конца света или безумной толпы.
Я улыбнулся. У Вовчика настроение тоже поднялось. Все-таки этот парень мне нравится.
- Ну и что мы будем теперь делать? - спросил Вовчик.
- Ничего...
- Как?!! Совсем ничего? - удивлению его не было предела. И я мог его понять. Сталкиваясь с опасностью человек, если сохраняет рассудок, обязательно делает что-то, чтобы выжить.
- А у тебя есть какие-то соображения, как подготовиться к концу света? - не удержался я от издевки, хотя парня надо было успокоить, чтобы он не запаниковал и не съехал с катушек. - Знаешь, Вовчик, раз уж ты остался со мной, то тебе придется для начала успокоиться. А потом просто слушать меня и ждать. Я понимаю что тобой движет сейчас инстинкт самосохранения, требующий хоть каких-то действий. Но перед нами сейчас не просто опасность, перед нами - неизвестность. А к неизвестности как не готовься, все равно не угадаешь. Можно подготовиться разве что морально, чтобы не быть безумцем, дикарем, входящим в новый мир.
Вовчик смотрел на меня раскрыв рот. Наверно я сказал что-то лишнее. Или неуместное. Никогда не считал себя оратором.
А Вовчик все сидел и растерянно моргал, не сводя с меня глаз. Я уже начал беспокоится за его умственное состояние, но он хотя бы был спокоен. Это радовало.