Звонит телефон. Это значит нас опять пытаются запеленговать. Ведь мы преступники. Мы ушли от города. Мы с Тохой сидим у детской площадки, что недалеко от бывшего Катиного дома. Катю давно расстреляли за анархизм, а дом взорвали. Остались лишь развалины, спрятанные за колючей проволокой. Чтобы никто из жителей города не пытался увидеть кусочки разрушенной свободы. Чтобы этот оставшийся фундамент не засорил их урбанизированый мозг.
Раз телефон зазвонил, нам надо перемещаться на новое место. Со спутника нас не словят, потому что небо затянуто облаками. Мы короткими перебежками, озираясь по сторонам, выдвигаемся к реке. Сидим на берегу, наблюдая за кучей дохлой рыбы. В этой реке больше нет ничего живого, ведь в нее сбрасывают всю городскую грязь. А сама река - жива. Даже такая, отравленная, живет, ждет как будто чего-то. Или кого-то. Кто разрушит город. Разрушит власть повседневности.
Снова звонок. И приходится бежать вдоль реки на старую балку. Тут остался клочок земли, который отвели под строительство нового небоскреба. А пока тут висят две железные качели, на каждой из которых нацеплена табличка "под снос". Мы садимся на качели, как в детстве. Все-таки какое это забытое чувство. Когда небо над тобой качается взад-вперед, и понимаешь что не нужно ни слов, ни упреков, ни даже жалоб на остатки нашей жизни. Качели ведь для взрослых. Поставленные еще в эпоху соцреализма. Сейчас все качели маленькие, пластмассовые, специально для детей до десяти лет. Вырастет ребенок до десяти, и его голова начинает биться об перекладину качели. Это значит - пора заканчивать с детством. Пора начинать знакомится с настоящей жизнью. В министерстве культуры и спорта очень точно умеют подсчитывать параметры при строительстве.
Рев мотора. Несколько машин подъезжают вплотную к нам. Вот нам заломили руки и ведут, как нарушителей границ обыденности. И как только они сумели нас найти ? Разве что Тоха не отключил мобилу ?
Через некоторое время меня выпустили из тюрьмы. Ведь мой папа - без пяти минут депутат. А Тоху казнили - сбросили с крыши новенького небоскреба. Моя подруга Валя, говорит что слышала, как папа сам договорился об этом с прокурором. Я ей до сих пор не верю. Но разве это что-то меняет ?