Знакомство
Как давно это было, но как отчетливо, с какой силой почти реального восприятия память перебрасывает наше сознание в то далекое и прекрасное время.
Впервые они увидели друг друга на платформе Балтийского вокзала. Был самый обыкновенный осенний день, пасмурностью которых так славится Питер. Его представил закадычный приятель, представил однозначно и даже слегка небрежно.
- Саня.
Затем повернулся к ней и с почтительностью произнес ее имя.
- Татьяна. Да ты ее знаешь, она училась с нами в третьем классе, ну, что? Вспомнил?
И, успокоившись на этом, посчитал свою миссию выполненной.
Она с интересом взглянула на него. Особого впечатления этот, выше среднего роста с накаченными железом мышцами парень, на нее не произвел. Самые обыкновенные карие глаза, темнорусые волосы. Да еще не в меру стеснителен. Ничего примечательного, таких вокруг много.
Иное дело она. Обворожительные голубые глаза, слегка припухшие по-детски губы, щечки с ямочками, идеальной формы носик с маленькими подрагивающими от улыбки ноздрями. Весь ее облик был настолько притягателен и так недостижимо далек, что он с грустью подумал, - как же повезло его приятелю.
Он подошел к урне и выбросил мороженное, вытер руки носовым платком, повернулся и отметил удивление, которое возникло у нее от этого достаточно ординарного действия нового знакомого.
- Скорее всего, это смешно, - подумал Саня, - дурак, можно было бы доесть это идиотское мороженное и не привлекать к нему такое пристальное внимание. Еще большее замешательство было вызвано нарочито участливым голосом приятеля.
- Что, горчит?
В другое бы время он безо всяких колебаний ответил, но в присутствии этой очаровательной девушки, окончательно потерявшись, кивнул головой и зашел в вагон.
- Ну, подожди, ты у меня сам горчить будешь, - подумал он и сел на свободную лавку.
Приятель с Таней сели напротив. А Саня, притворяясь, что его совсем не интересует девушка, разглядывал пассажиров, спешащих на электричку. Но взгляд постоянно и неотвратимо возвращался к ее лицу, слух отмечал красивые обертоны ее голоса, прелестный смех и внимательное выражение ее голубых глаз. Ему казалось, что она изучает его, препарирует любое его движение, любой взгляд, изучает его лягушачье дерганье, и внутренне насмехается над ним.
- Хоть из вагона выходи, - удрученно подумал он.
Приятель, иронично поглядывая на него, продолжал зубоскалить, вовлекая Таню в разговор, и явно издевался над своим растерянным другом.
Вот и остановка. Уйти вперед, бросив попутчиков, Сане не позволила гордость. Он плелся сначала позади, а позже уже на дороге поодаль. Какая-то сила удерживала его от стремительного рывка вперед.
Распрощались они с Таней возле дома приятеля, затем поднялись к нему на второй этаж. И как только разговор коснулся Татьяны, Саня встал и, накинув пальто, вышел от него.
Все, с этого мгновения он как злющий цербер охранял эту тему. Сначала над его ненормальностью подшучивали, а потом благополучно забыли. Правда, и он уже не мог никого спросить о Татьяне, не мог узнать, где она живет. При возвращении с работы он менял электрички, проходил все вагоны в надежде встретить, поразившую его воображение девушку. Но все было тщетно.
Прошло больше месяца. В те далекие времена не было дискотек. Оркестры играли вживую, а в перерывах все присутствующие пытались двигаться под записи на пластинках. Это называлось очень незамысловато и просто - танцы. На них ходили почти обязательно, совсем как на петровские ассамблеи. Там знакомились, танцевали, держа партнершу на расстоянии вытянутой руки, там просили разрешения сопровождать ее домой после окончания данного ритуала. Вообщем, это была особая зона, где всегда соблюдались рамки приличия. Ну, а, если кто и вырывался из них, тому была уготовано притененное местечко на улице и разборка один-на один.
Под нажимом со стороны друзей, Саня пошел на танцы. Перед этим посещением он уже дважды исследовал зал и не обнаружил свою знакомую. Идти опять впустую не хотелось, но уговоры возымели действие и они большой группой отправились в клуб городка.
Внутренне ощущая себя каким-то потерянным, он прошел по танцевальному залу и опустился в одно из кресел, стоявших вдоль стен. Его ничто не интересовало, и было очевидно, что вечер пройдет также безобразно скучно, как и все предыдущие. Впрочем, он и танцевать не собирался, разве что постебаться при звуках шейка над администраторшей зала, контролирующей соответствие движений молодежи высоким требованиям партии и правительства. Хотя и ей это было скорее интересно, чем нужно. О времена!
И вдруг! Да, это была она, она, чей образ неотступно преследовал его сознание. Она, сводящая его с ума все последние дни и ночи, она - великолепная и недосягаемая богиня, повелительница его разума, души и сердца.
Его о чем-то спрашивали, он кивал, ничего не отвечая. Глаза намертво были прикованы к маленькой прелестнице, он впитывал каждое ее движение, каждый миллиметр ее прекрасных рук, лица, фигуры. Но если бы кто-то спросил его о готовности ждать ее появления целый век, он незамедлительно бы согласился. Она прошла с подругой к свободным креслам и грациозно присела. Танец закончился, и оживленные пары расходились по сторонам зала.
Заиграла музыка, он рванул через зал к ней, но было поздно - кто-то, опередив, предложил потанцевать раньше, и она согласилась. Саня, как галопирующий конь уже не в состоянии был остановиться, или сделать овершлаг. На той же скорости он подлетел к ее спутнице и вытянул почти несопротивляющуюся девушку в круг. Они танцевали, но голова его как стрелка компаса была постоянно направлена в сторону Татьяны. Партнерша проследила его взгляд, улыбнулась и что-то спросила.
В конце танца он подвел девушку к их местам и на последних аккордах ловко посадил ее в кресло, оставив свободным место между ними. Но вот и Татьяна подошла, он привстал, предложив ей свободное место. Ее партнер, подумав, что Саня уйдет, стоял столбом, что являло собой явный моветон. Наконец тот, смикитив, с явной неохотой удалился.
- Здравствуйте, Татьяна!
- Здравствуйте, Саша!
- Она меня помнит, это хорошо, - подумал он.
- Таня, можно я Вас приглашу на танец?
- Конечно, можно, - ответила она, поглядев на подругу.
При первых звуках он в мгновение ока оказался перед ней, слегка поклонился и подал руку. Она улыбнулась, легко поднялась, и они закружились в танце.
- Таня, я искал Вас.
- Зачем?
- Чтобы пригласить на танец, - сочинял он на ходу.
- Удалось? - Она посмотрела в его глаза.
- Да, да! Удалось.
- Таня, а можно я приглашу Вас на следующий танец?
- Можно, только давай на "ты", хорошо?
Просто безобразно играет эта группа, так быстро закончилась музыка. Они остановились, он взял ее за руку, Таня внимательно посмотрела на него своими прекрасными глазами, которые в полумраке зала казались ему необыкновенно темно-синими. Сбоку стервятником подлетел первый партнер и сделал предложение на еще не начавшийся танец. Таня покачала головой.
- Я уже танцую, - взглядом показав на Сашу.
- Ладно, поговорим еще, - буркнул тот, отходя.
- С удовольствием, - негромко ответил Саня.
Зазвучала музыка, и они начали свое движение. Она легко и увлеченно танцевала, он боялся всего, боялся случайно наступить ей на ногу, сбиться с ритма, боялся собственных мыслей и действий.
- Таня, можно я провожу тебя после танцев?
- Ну, я не знаю, ведь я с подругой.
- Мне кажется, что она нам не помешает, так договорились?
- Какой ты быстрый! - рассмеялась она.
- Нет, я решительный.
- Вот и я об этом.
- Все-таки ночь, девушкам безопаснее иметь провожающих.
- А кто сказал, что у меня их нет?
Он молчал. Потом выдавил из себя беспокоящую сознание корявую фразу.
- Это вот этот?
- А хотя бы и он.
Он кротко и как-то безропотно кивнул. Танец закончился. Подведя к свободному креслу Таню, он кивнул и вышел в фойе. Навстречу выдвинулся давешний хлопчик с сопровождением.
- Пошли, поговорим.
- Господи, как он вовремя, - подумал Саня, - как вовремя!
Они вышли. Парень развернулся и без предупреждения и обоснования съездил ему в челюсть, но через мгновение, невнятно икнув, лежал без движений на спине. Сопровождающие сделали к Сане шаг.
- Пацаны, у вас есть ко мне претензии?
- Наверное, есть, - произнес за спиной знакомый голос.
- Ага, уже здесь, сам бы справился, - в сердцах подумал он.
Группа противников, подняв задиру, ретировалась ввиду явного превосходства подоспевших.
- Дай закурить, - попросил он у кого-то.
- Ты ж не куришь.
- А меня Славка Кузя научил, - он поперхнулся дымом и спросил, - чего вывались-то? Идите. Танцуйте.
Он повернулся и пошел в темноту вслед за своими неласковыми собеседниками.
- Постой. Стой тебе говорят, - Генка догнал его, - иди, тебя Таня ждет.
- Врешь! - он резко остановился.
- Сидит и ни с кем не танцует.
Он резко бросил сигарету и прыжками понесся в зал, на ходу придумывая причину своего исчезновения. Плюхнулся в кресло рядом и посмотрел на ее лицо. Она молча взглянула ему в глаза.
- Таня, извини, жарко стало. Ну, прости. А пойдем, потанцуем, мне очень нравится, как ты танцуешь!
Они встали, но музыка закончилась. Взглянув друг на друга, засмеялись весело и безмятежно, как смеются по-настоящему счастливые люди.
Встреча.
Прошли годы, годы тяжелые и сложные, когда само физическое выживание ставило перед нашими героями, казалось, непреодолимые задачи. Но память, как часть бесценного чертежа с указанием спрятанного сокровища надежно хранила светлые юношеские годы. Хранила в надежде, что и этот пожелтевший клочок карты жизни понадобится, что он станет импульсом замечательных чувств, источником любви и счастья.
Нельзя сказать, что друзья забывали друг о друге, Они стали мудрее, терпимее, стали умнее и дальновиднее, но юношеского задора и оптимизма у этих седовласых юнцов было еще немало. Они встречались, отмечали дни рождения, а иногда запросто собирали мальчишники и предавались неукротимому веселью, воспоминаниям, подтрунивали друг над другом и ржали над старинными анекдотами и неправдоподобными историями.
На одной из встреч вспомнилось их давнее собрание на даче, которое произошло одиннадцать лет назад. Саня тогда не успел, опоздал на денек по какой-то причине. Но именно в его мозгу засела мысль повторить эту встречу. Его убедительная речь оказала влияние на всех. Решили оповестить народ и отметить событие. Повод? А какой нужен повод? Назначили день рождения, ответственного за организацию и собрались.
Вечер длился до самого рассвета. Уже никому не хотелось шашлыков и коньяка, народ притомился. Каждому у гостеприимной хозяйки нашлось местечко для отдыха. Слегка вздремнули. Проснулись от знакомых голосов на веранде. Верочка что-то выговаривала своему.
- Ты алкоголик, понимаешь? Ты самый настоящий алкоголик, а не коммерческий директор. Все спят, а ты уже пьешь!
- Да, я алкоголик, не спорю. А ты. Знаешь кто ты?
- Кто, ну, кто я?
- Ты жена алкоголика!
Все, кто слышал этот веселый диалог, разом встрепенулись и заржали першеронами. Поднялись, потянулись к туалету и умывальнику. «Жена алкоголика» быстро метнула нескончаемые запасы на стол, праздник продолжался. «Алкоголик» взял слово и в коротком спитче выразил признательность присутствующим, отметив несколько удрученное состояние «нашего большого друга Сани». Предложил, нет, настоятельно рекомендовал, отбросить условности и все дела. Форум постановил продолжить встречу.
Для удачного продолжения столь важного мероприятия была назначена делегация в составе трех адекватных и не очень представителей застолья. Водителем назначен Анатолий, как абсолютно трезвое существо, штурманом Геха – хозяин дачи и экспертом по алкогольным напиткам – Саня. Сели в машину.
- Ты чего такой мрачный, - спрашивает Геха, - что с тобой?
- Да ничего особенного. Я не уеду отсюда, пока не найду Танечку О. Увижу и умру!
- Серьезно, - заметил Толя.
- А как же мы ее найдем, - заволновался Геха, - ведь жителей здесь около десяти тысяч, а может и поболе.
- Захотим – найдем. Я останусь, а вы можете возвращаться!
- Ага, как бы не так, будем вместе искать, - ввернул свой веский аргумент Толя.
- Точно, найдем и украдем к нам на дачу, вот народ-то обрадуется, - подхватил Геха.
Вид у него был весьма представительный. Большое пузо обтянутое футболкой, на содержимом которой можно приготовить фирменный набор блюд большинства народов планеты внушало не только доверие, но и добрую зависть к его обладателю. Зашли в магазин, взяли все, донесли и заполнили багажник. Начали опрос с двух пенсионерок. И пошло. Прошли несколько домов, обследовали обитателей предполагаемых квартир. Проехали все дороги и дорожки. Казалось, что удача отвернулась от них, но настойчивость и целеустремленность сделали свое дело.
- Геха, подожди, кажется, это тот номер дома и квартиры, о котором мне года два назад говорил Вич. Жми на кнопку!
Замок защелкал и в проеме дверей появилась она. Геха затянул свой нескончаемый монолог наподобие «мы тут не местные, подайте погорельцам».
- Гена, это она, - произнес Саня севшим голосом.
- Ребята, это вы! – Татьяна кинулась на шею Гехе, а затем и Сане.
- Танечка, дорогая, как давно я тебя не видел, - почти прошептал Саша.
В его душе что-то перевернулось, сознание высветило то далекое юношеское чувство, которое всегда находилось рядом на интуитивном уровне. И эта струна зазвенела, запела. Все было неважно, все было как тогда в далеком и прекрасном прошлом. Да и не было между тем и сегодняшним временем ничего, не было, просто не было, не могло быть.
Он был в смятении, он не понимал как нужно себя вести, что говорить, объяснять. Слова, как разноцветные осенние листья уносились ветром времени, они были просто не нужны, они были лишними, никчемными, пустыми.
- Что это, почему, для чего все это нужно, зачем все это? – Ни на один вопрос он не в состоянии был дать ответ.
Геха под благовидным предлогом срочного сообщения столь значимой новости Анатолию смылся из квартиры. А Саня просто не мог адекватно оценить все, что произошло, для него это был удар. Но ведь он сам стремился к этому, он желал этого как мотылек летящий на свет свечи, он знал, что может просто сгореть, но летел, летел, несмотря на реально существующую опасность, которую сам же для себя и создал.
- Господи, спасибо тебе за это блаженство, спасибо за сохраненную память, спасибо за эти чувства, спасибо за эти незабываемые секунды. Теперь и впрямь я могу спокойно умереть. Хотя, к черту! Никаких операций, я не хочу умирать! От такого счастья так просто не отказываются. Слышать ее голос, ее смех, видеть эти прекрасные глаза – да мне этого хватит с избытком.
Она села в машину, а он взял ее за руку, как много лет назад. Рука была немного прохладной, кожа шелковистой, он смотрел на нее и не мог поверить, что вот она рядом, его мечта, его музыка, его любимая.
Он неоднократно делал попытки найти ее в Интернете. Только однажды она произнесла свою новую фамилию, но и ее он запомнил, высек на скале своей памяти и никогда не забывал. Однако ни на одном сайте, либо форуме она не регистрировалась.
- Нет, это просто невозможно, это мне снится, это иррационально, этого просто по определению не может быть. Но вот же она, совсем рядом, такая близкая и родная.
Он погладил ее руку, как бы запоминая эти ощущения, впитывая их в себя, растворяясь в них.
- Колдовство какое-то. Как получилось, что она была дома, как получилось, что он помнил ее адрес, почему он остановился на ее этаже, почему предложил Пину нажать кнопку звонка, откуда это озарение? От бога? Почему он после стольких лет решил подарить эту встречу, за что?
Они все вместе что-то говорили, но до него не доходил смысл сказанного, с его лица не сползала глупая и счастливая улыбка. Уже позже за столом на даче у Гехи тот по-мужицки грубовато выскажется.
- Смотрите, а Саня ее до сих пор любит.
Он не отреагировал на эту фразу, он вновь был в своем заоблачном мире со своей любимой, там, где ни для кого другого в это мгновение места не находилось. Саня смотрел на нее, старался поймать ее взгляд, а она, видимо, ощущая желание встретиться взглядами, доверчиво одаривала его этими счастливыми мгновениями.
К концу их встречи, Таня сказала, что собирается домой. Он, не раздумывая ни секунды, попросил разрешения проводить ее. Предложение было благосклонно принято. Взявшись за руки, они ушли под участливыми взглядами оставшихся друзей. Даже в голову никому не пришло остановить их, предложить еще чуть-чуть посидеть. Всем было ясно, что эти двое хотят остаться хотя бы на короткое время вдвоем, только вдвоем.
Грусть.
Перед его отъездом они договорились встретиться. Времени было мало, поэтому выбор пал на небольшой ресторанчик на Невском проспекте в трех минутах ходьбы от Московского вокзала. Зал был полупустой, поскольку вечерние посетители еще не подошли. Никто не мешал их общению, и они могли рассказывать о своей жизни спокойно и грустно, не перекрикивая музыкантов и расположившуюся рядом группу, отмечающую день рождения какого-то корпоративного работника.
Саня неотрывно смотрел в глаза Тане, замечая светящийся в них ум и оптимизм, мудрость и огромную человеческую усталость. Казалось, что она была по-прежнему веселой и непосредственной. Но это только видимость, оболочка, которой ей удавалось прикрывать пережитую боль и страдания. Она рассказывала о своей жизни, о семье, замечательных детях, любящем муже, вообще, обо всем, что было ему недоступно, из чего он на десятилетия был исключен по собственной воле.
А он, с восхищением вглядываясь в ее голубые глаза, вспоминал то далекое время, когда они двадцатилетние ссорились и мирились, встречались, гуляли, говорили друг с другом. Они были неразлучны, влюблены до безумия, не могли представить ни дня, ни секунды друг без друга. Давешнее окружение воспринимало их дружбу как данность, как нечто само собой разумеющееся и не подвластное никаким изменениям, никаким внешним воздействиям. Это было от Бога.
Она рассказывала о девяностых, когда нужно было преодолеть только одно – голод. Рассказывала о своих девочках, о своей нечеловеческой борьбе за выживание и их образование. Жалость подкатывала к его горлу, жалость и любовь, восхищение её стойкостью и мужеством. Она сильная женщина, она всегда была такой.
- Давай выпьем за тебя.
- Нет, давай за нас, за то, что мы с тобой встретились, - она подняла бокал и внимательно посмотрела на него.
- Хорошо, за нас!
- А ты, как ты жил все это время?
- Обыкновенно. С первой женой прожил немного, развелся, хотя у меня уже была дочь.
- Почему, - удивилась она.
- Потому что не было любви, не было того пьянящего чувства, которое заставляет делать безумные вещи, совершать глупости, преодолевать трудности, - подумал он, но сказал коротко, - потому что не любил.
Она кивнула понимающе.
- А дочь, ты с ней встречаешься?
- К сожалению нет. Ты же понимаешь, что я работал не инженером, за четверть века я сменил полтора десятка мест жительства по стране и за рубежом.
- Да, конечно, но ты можешь ее найти.
- Пока мне не удалось, но я обязательно сделаю это.
- А сейчас, что у тебя произошло сейчас?
- Сейчас я развожусь и причина далеко не во мне, точнее совсем не во мне.
- Мужчины всегда так говорят, - она улыбнулась.
- Нет, я не говорю о вине. Виноват только я сам и никто другой. Но причина развода исходит не от меня.
- Так бывает?
- Конечно.
- А дети? Как они на это отреагировали?
- Ко мне они отнеслись с полным пониманием. Более того, внутренне они на моей стороне. Но я не хочу, чтобы у них возникли какие-то конфликты с мамой.
Они помолчали.
- Давай выпьем за любовь! – он внимательно посмотрел на нее.
В его голосе совершенно четко читалась мысль - о чьей любви он говорит.
- Таня, ты знаешь, прости, я скажу – ты у меня была первой женщиной.
- А ты у меня первым мужчиной.
- А ведь нам было уже по двадцати одному году, какое целомудрие!
- Но ты схитрил, помнишь? Ты сказал, что тебе уже двадцать один и ты мужчина, дальше так продолжаться не может, - она заливисто засмеялась, - обманул!
- Ага, обманул, у меня никого и никогда до тебя не было!
Они развеселились, предаваясь воспоминаниям юности.
- Таня, послушай меня, пожалуйста, - он взял ее руку, - послушай, если можешь. Я любил, люблю и буду любить тебя всегда. Я счастлив, что господь и судьба в те далекие годы подарили мне такую замечательную женщину. Чтобы не произошло в нашей жизни, я буду тебя помнить и любить, как все эти годы. Никогда, ни одним словом, или действием я не причиню тебе боли, не нарушу твоего семейного счастья. Ты только помни, что есть тот, кто о тебе думает. Спасибо тебе за все.
В ее глазах появились слезы.
- Не надо, не надо, моя любимая, все хорошо, - он поглаживал ее руку, успокаивая этими словами и себя.
На углу они расстались. Он повернулся и быстро пошел прочь, сдерживая свое волнение и душевное смятение. Когда она оглянулась, разыскивая его взглядом, то уже никого не увидела.