Александр ГЕРАСИМОВ
ФОН-БАРОН
б.х.
Ласковый он, черт, оказался, обходительный. И дверь попридержит, и вперед себя пропустит, да еще и поклонится и ручкой сделает, дескать, проходите, гражданка, не задерживайте поступательное движение трудящихся масс. Слов мудреных знал – страсть! И ласковых, а которые и не враз поймешь. Бывало, скажет: «Непреодолимая вы, - скажет, - Матрена Степановна, сельва африканская, а то еще – тьма египетская!» Во как! А какая ж я ему Матрена, когда я Рая?
Так и шло. Завидит меня – издали спешит, нарукавники снимает, пиджачишко свой кургузый - в рукава и интересуется: «Как детки, добро ли ночевали, почем товар брали (это если я из дому захвачу с собой что-нибудь, вязание или там… ну разное…), что это опечалены, здоровы ли? И все эдак, вежливо, с фасоном, словно фон-барон какой…
И надо же было такому случиться, что этого-то «барона» из всего кооператива нашего, (где здоровых мужиков селедки с пивом поедателей, здоровых морд поперек себя шире, почитай добрая дюжина) одного на войну и взяли, остальные все забронировались на А-шестнадцатое предприятие, секретное, а какие там секреты, как гнули да обжигали бочки для сельдей, так для пороху стали гнуть, только краской зеленой красили да буковки другие рисовали...