Вождь пролетариата Ленин частенько говорил с зеркалом русской революции Пушкиным о Родине. «Родина, – говорил Ленин, – это наше все». Пушкин страшно обижался и обращался к Аполлону Григорьеву. Но Аполлон Григорьев очень боялся Ленина. Аполлон Григорьев не хотел, чтобы Ленин вырезал его как класс. Пушкину приходилось в одиночку отстаивать свои права. Чтобы не быть голословным, он залезал на «Медного всадника» и кричал оттуда: «Пушкин – это наше все!» «Медный всадник» располагался прямо под окнами агента ЦРУ Дантеса, которому надоело еженощно наслаждаться творчеством великого русского поэта. Он достал браунинг и убил Пушкина. Так началась Первая Мировая Война…
Эдгар По очень любил кукурузу. Ради кукурузы он купил много негров и заставил их растить кукурузу у себя на даче. Как-то случился очень урожайный год. Кукурузы было так много, что Эдгар По объелся и умер. Родственники кукурузу не любили и отдали остатки Хрущеву. Хрущев обрадовался, погрузил кукурузу в вертолет и, пожав руку Марка Твена, улетел на родину Пушкина. Но груз был тяжел, и машина под его тяжестью упала на живородящую русскую землю. Затем Русь прославилась как мировая кукурузная держава. А Хрущев нацепил парашют и спасся. Так Глеб Евгеньевич Котельников спас вождя советского народа.
Чарльз Дарвин очень любил животных. Особенно обезьян. И очень не любил людей. Особенно Булгакова. Прочитав его «Собачье сердце», Дарвин пришел в ярость и потребовал возмещения морального ущерба в размере 100 000. Тогда Булгаков позвал естествоиспытателя Павлова. Но Дарвин не успокоился, потребовал 300 000 и пригрозил своими мохнатыми друзьями. Но тов. Павлов не испугался, а позвал своего друга Ивана Поддубного. Поддубный порвал мохнатых друзей капиталиста Дарвина, в результате чего последний стремительно отбыл в кругосветное плаванье.
Вождь советского народа Сталин был грузином. Но зеркало русской революции Пушкин грузином не был. Не были грузинами ни Лермонтов, ни Блок, ни Гумилев, ни даже Маяковский. И вообще во всем советском союзе не было ни одного гениального грузина. Тогда Сталин позвал к себе Пушкина и предложил ему квартиру в Тбилиси в обмен на грузинское гражданство. Пушкин отказался. Тогда Сталин предложил ему виллу в Пицунде. Пушкин отказался. Когда Пушкин отказался от двух квартир в Цхинвале, одной в Тбилиси и вилл в Пицунде и Батуми, Сталин решил расстрелять тов. Пушкина. Заметив суровый прищур вождя, Пушкин залез на стул и начал читать: «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» Счастливый Сталин задремал, а Пушкин под шумок бежал во Францию. Но разведчик Дантес, завербованный НКВД, обнаружил Пушкина и убил его. Так погиб великий негрузинский поэт.
Как-то раз Петров-Водкин нарисовал картину. Назвал «Купанье красного коня». Повесил ее у себя на балконе, чтобы все на нее смотрели и восхищались. И все смотрели и восхищались. Гоголь восхищался, Достоевский, царство ему небесное, восхищался, и Бурлюк, и Мандельштам, даже вождь советского народа Ленин и тот восхищался. А Маяковский посмотрел, восхитился и говорит: «Петров-Водкин – это наше все!» Пушкин услышал и, конечно же, страшно обиделся. Пошел к своему другу Малевичу, говорит: «На, Каземир, сто рублей, нарисуй мне коня, но непременно лучше Водкина». Малевич взял сто рублей, положил холст на стол и принялся рисовать. Нарисовал, глядит – красотища, глаз не оторвать. Позвал Пушкина, говорит ему: «Смотри, – говорит, – какой Буцефал!» Любуется Пушкин, и вдруг к нему муза приходит. Повытаскивал Пушкин бумагу, чернила и давай писать. Написал, залез на стол, где Буцефал расстелен и чернильница стоит. Читает, читает, и вдруг – Хрясь! – на пузырек наступил. Чернила повытекали и морду этому Буцефалу испоганили. Пушкин страшно обиделся и ну этот холст топтать. Перемазал все чернилами и ушел. Ну, Малевичу, понятное дело, жаль своего Буцефала. Подретушировал он, что надо, черненьким и положил в сундук до лучших времен. Так Пушкин нарисовал «Черный квадрат».
Блок очень любил Любовь. Любовь тоже любила Блока. А вот Менделееву все это не нравилось. Подозревал он, что между ними что-то есть. Потом не выдержал, подошел к Любови и говорит: «Любовь! Ты уже выросла, влюбилась, так что выходи замуж!» Любовь растерялась, спрашивает: «Что это вы, папенька? Да с чего вы это взяли?» Менделеев тоже немного растерялся: «Как же это, – говорит, – а Блок?» Любовь возмутилась: «Да как вам не стыдно, папенька, мой блог читать!» Короче Менделееву потом еще долго всякая муть снилась…
Шолохов очень любил Толстого. Сидит он как-то (Шолохов) и думает: «Дай-ка я римейк на «Войну и мир» напишу – свою признательность Толстому выразю». И сел писать «Тихий Дон». Тут Толстой мимо идет, через плечо заглядывает, ухмыляется. Ходит Толстой туда-сюда, а Шолохов все пишет. Удивился Толстой, еще раз подошел, смотрит – а Шолохов уже тыщу страниц накатал. «Что ж это он, – возмутился Толстой, – переписать меня вздумал?» И начал всем говорить, что Шолохов у какого-то офицера роман выкрал, а публиковать под своим именем будет. У Шолохова и в мыслях не было Толстого обижать, но объяснить это он не успел. Кто-то из них умер. Не помню, правда, кто именно. Точно знаю, что когда Рыбаков писал своих «Детей Арбата», Толстого уже не было. Иначе у Рыбакова тоже проблемы были б.