Разгром
Локаторы кораблей заметили возмущение гиперпространства: к ним шел флот. Стало понятно, что на планете имперцы просто тянули время. Зная о том, что к ним идут на помощь, они просто стремились избежать потерь. Но, вместо армады вражеского флота, рядом с эскадрой вотарцев из гиперпространства вынырнули пять маленьких корабликов, даже меньше, чем сторожевики. По ним сразу же были выпущены ракеты, но корабли не сделали ничего для защиты. Когда ракеты приблизились к ним почти на расстояние взрыва, они почти одновременно сделали резкий маневр с двадцатикратной перегрузкой и рухнули в атмосферу. Ракеты не успели повторить движения кораблей и прошли мимо. Сигнал с флагмана заставил их взорваться, но было уже поздно. Защищенные каппа-полем, корабли устремились вниз, пробили атмосферу и, на глазах у десантников сели на площадку в опасной близости к городским куполам.
– Вот и Стражи пожаловали, – спокойно сказал командующий флотом.
Командир флагмана возразил:
– Не может никто таких перегрузок пережить. Это автоматические корабли, управляемые компьютерами. Наверное, привезли какое-нибудь оружие.
– Может быть. Но лучше предполагать и то, и то. Я предупрежу тех, кто внизу.
Оба они понимали: что бы то ни было на этих кораблях, их было пять, чтобы гарантировать доставку в осажденный город чего-то. Даже если бы несколько кораблей удалось сбить, хотя бы один прошел бы. И в этом одном корабле должно быть что-то, что может изменить ход войны. А значит, надо ожидать неприятностей.
Десантники не отнеслись к предупреждению с должным вниманием. На таких кораблях нельзя провести много оружия. А что могут сделать пять Стражей против сотни мастеров меча? Главной неприятностью было то, что возмущения гиперпространства не прекратились, а усиливались. Это означало, что вслед за передовой группой к планете идет флот. Штурм города надо было начинать как можно скорее.
Нейтрализаторы поля доставили ночью. Их смонтировали на шасси тяжелых лазеров, сняв с них оружие. Ранним утром машины двинулись к мерцающей сфере поля, за ними, не маскируясь, пошли десантники. Отряд Харва шел в авангарде. Командование не стало делить воинов на волны атаки, чтобы навалиться на врага всей массой и быстро покончить с сопротивлением. Мечи были включены, винтовки и трофейные автоматы подготовлены к стрельбе. Когда нейтрализаторы подошли к самому полю, произошло то, что и предположить было нельзя...
Поле исчезло! Из-под земли выдвинулись башни стационарных лазеров. Многие успели упасть плашмя до того, как безжалостные лучи сожгли все на высоте метра над землей. Все машины, идущие в атаку, взорвались, оглушив оставшихся в живых. И сразу же, без малейшей паузы, из-под земли вынырнули имперцы и побежали навстречу десантникам. Вместе с ними были пятеро, закованные в тяжелую громоздкую броню. Стражи возглавили атаку.
Бэрл был одним из тех, кто успел упасть. Машина с нейтрализатором была слишком близко, и его контузило. Борясь с тошнотой и головокружением, он встал, держа меч в правой руке. Автомат он обронил, винтовка висела за плечами, и снимать ее было слишком долго. Но меч он не выпустил из рук и взмахнул им, увидев врагов. Ему опять повезло, хотя он и не догадывался об этом. Прямо на него выскочил огромный в своей броне Страж. Бэрл не успел ударить: рука, закованная в многослойную броню, нанесла ему страшный удар, отбросивший его на несколько метров. Бэрл потерял сознание.
Флот отходил от планеты. Туда, где находились корабли, оставшиеся на орбите станции могли достать своими ракетами. Корабли имперцев выныривали в прямой видимости. Их было много, очень много, в несколько раз больше, чем оставалось у вотарцев. Не тратя времени на построение, флот имперцев ринулся в атаку. Командующий вотарским флотом не знал о трагедии, разыгравшейся внизу. Его долг состоял в защите десантников, сражающихся на планете. Без прикрытия они были обречены. Знай он о разгроме десантников, он бы успел увести в гиперпространство, в котором военные действия невозможны, хотя бы часть кораблей. Но он ничего не знал. Гиперсвязь с десантниками установить не догадались, а атмосфера была забита помехами, генерируемыми вражеским городом. Имперцами командовали те, кто умел воевать гораздо лучше.
Первая атака имперского флота была легко отбита. Шедшие первыми эсминцы не выдержали ударов главного калибра вотарского линкора и отступили назад, под защиту тяжелых кораблей. Два быстро исчезли в гиперпространстве. Это свидетельствовало о том, что их повреждения были слишком сильны, чтобы сражаться. Но вперед выдвинулись четыре имперских линкора. Они немного уступали в размерах вотарскому «Кэтэну» и двигались чуть медленнее. Свой первый удар они нанесли ракетами. «Кэтэн» выпустил свои и обрушил на вражеские ракеты всю мощь своих лазеров, на доли секунды отключая свое поле, лишь бы усилить залпы. Почти все ракеты были сожжены, немногие оставшиеся – перехвачены вотарскими ракетами и взорвались почти на полпути между кораблями. Имперские линкоры медленно двинулись вперед.
Это оказалось еще одной ловушкой: когда «Кэтэн» запустил свертывание пространства, линкоры, разбившись на пары, резко разошлись в стороны и взяли его в клещи, вступив в перестрелку лазерами на предельной дистанции. С обоих сторон к месту боя потянулись крейсера, но были отогнаны главными калибрами. От каждого удара их корпуса начинали нагреваться так, что это грозило взрывом реактора. Исход схватки и всего боя линкоры должны были решить сами. Оба флота начали сближение друг с другом, обходя сцепившиеся линкоры на почтительном расстоянии. Первоначальный пыл имперцев погас, и теперь они затеяли сложные перестроения кораблей. Вотарцы не стали ничего выдумывать, а просто разместили легкие корабли маленькими группами между крейсерами. Десантные суда оставались сзади, но тоже должны были принять участие в битве, хотя бы своими ракетами. Выброс энергии при развертывании пространства не повредил ничего, а начинать новую «Кэтэн» не мог: для этого требовалось слишком много энергии, вплоть для отключения каппа-поля, а без поля любой удар лазера мог уничтожить линкор. Чтобы корпус не сильно нагревался, линкор начал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Имперцам тоже досталось, их линкоры тоже начали вращаться. Но на таком расстоянии лазеры только тратили энергию, не в силах причинить существенного вреда врагу. Надо было сближаться.
Имперские линкоры не решались идти вперед. Перестрелка продолжалась, теперь в нее включились и крейсера с обеих сторон. Эсминцы и более слабые корабли причинить вред друг другу не могли, да и крейсеры, скорее, ждали развязки боя крупных кораблей. «Кэтэну» все же доставалось больше, чем имперцам. Его вращение ускорилось, стало неправильным, теперь он вращался не вокруг продольной осевой линии, а вокруг точки, находящейся где-то в корме. Его нос описывал все увеличивающиеся круги. Внезапно он выключил лазеры и в имперские корабли полетели бомбы, выпущенные ускорителем с промежутком в полсекунды. Теперь прекратить огонь пришлось имперским кораблям. Они начали маневрировать, стараясь не столько уничтожить бомбы, защищенные каппа-полем, сколько увернуться от них. Это им удалось, дистанционные подрывы не принесли им никакого вреда. Но теперь они рассредоточились и атаковали уже с четырех направлений. Стрельба ракетами и неуправляемыми бомбами окончательно потеряла смысл для «Кэтэна», а его враги, наоборот, начали выпускать ракеты, отвлекая его от стрельбы.
Конечно, ракеты можно перехватывать своими. Но для этого нужно, чтобы ракет было хотя бы столько же, а лучше – больше, чем у противника. Гораздо проще ударить импульсом лазера по относительно медленной ракете. Законы сохранения движения не позволяют ракете мгновенно изменить направление движения, а отклонение ствола лазера на миллиметр приводит к смещению точки прицела на тысячи километров на предельных дистанциях. Казалось бы, ракеты должны были бы исчезнуть из арсеналов из-за бесполезности. Так бы и было, если бы не каппа-поле, рассеивающее лазерный луч. В конструкцию ракеты просто понадобилось внести изменения, позволяющие ей сопротивляться нагреванию. Корпус из тугоплавких сплавов на основе вольфрама и рения, зеркальная поверхность и эффективная система охлаждения позволяют ракетам приближаться к кораблям на расстояние, достаточное для взрыва. Даже крейсеру не всегда удается уничтожить ракету. Такое по силам только главному калибру линкора и то, не надо забывать еще об одном законе: мощность лазера уменьшается пропорционально квадрату расстояния. Это значит, что ракету надо подпустить поближе, прежде чем она превратится в облако пара. Окруженные каппа-полем, ракеты свободно проходят через защитные поля кораблей. На это не затрачивается энергия и корабли могут во время запуска вести огонь по противнику, а противник вынужден стрелять по этим ракетам, прекращая ответный огонь. Пока ракеты не были уничтожены, имперские линкоры успели хоть немного, но охладиться, а «Кэтэн», по которому лазеры били по-прежнему, продолжал нагреваться.
Пока охладительные системы корабля справлялись, но так не могло продолжаться до бесконечности. Использовать свои ракеты против вражеских тоже было небезопасно: их запас на четырех линкорах должен быть гораздо больше. Несколько минут командующий флотом колебался, стоит ли начать ракетную атаку крейсерами и эсминцами, но все же не решился на это. При значительном превосходстве имперцев в количестве, ракеты надо было беречь, чтобы не остаться беззащитными, если ракетную атаку предпримут корабли Империи. Пока инициатива была полностью в руках имперцев. Пусть они и понесли большие потери, лишившись уже двух эсминцев, но бой проходил под их диктовку. Командующий вотарским флотом после некоторых раздумий приказал двинуть «Кэтэн» вперед, на сближение с одним из линкоров. Имперский линкор начал отступать, а остальные три – передвигаться вслед за «Кэтэном». Ситуация оставалась почти такой же. «Кэтэн» был современней и мощней имперских линкоров, и капитан корабля использовал одно из своих преимуществ: он развил максимальную скорость, уменьшив для этого интенсивность лазерных атак. Имперский линкор прекратил отступление и начал выпускать ракеты. У него не было ускорителя для запуска неуправляемых бомб, но ракет было очень много. Не было и речи о продолжении атаки, надо было отбиваться. Не дожидаясь приказов командующего, несколько вотарских кораблей начали пуски ракет, чтобы помочь «Кэтэну» перехватывать вражеские. «Кэтэн» маневрировал, отстреливался, а поток ракет не уменьшался. Имперец выпустил их уже сотню. Какой там был запас – оставалось только гадать.
Тем временем вражеские линкоры сами пошли вперед и приблизились на опасную дистанцию. Внезапно, выпустив последнюю ракету, имперский линкор разогнался и исчез в гиперпространстве. Ракеты посыпались на «Кэтэн» с другой стороны: у другого линкора была таже самая тактика. Внимание всех служб корабля на несколько минут было отвлечено от двух других линкоров, и они подошли слишком близко. На «Кэтэн» обрушилась вся мощь лазерных лучей. Корпус начал быстро раскаляться. Вотарский линкор попробовал оторваться, но было уже поздно. Начали выходить из строя наблюдательные системы, смонтированные на корпусе. Один из имперских линкоров выпустил несколько ракет. По ним мгновенно ударил лазерный луч, но вместо того, чтобы сгореть, они превратились в облачки горячей плазмы, несущиеся на корабль. Увернуться от них было невозможно, попытка срочно отвести их с помощью электромагнитного поля увенчалась успехом лишь частично: один клубок плазмы достиг корпуса. Пробоины в космическом корабле никогда не случаются, но в правилах, инструкциях и конструкции кораблей предусмотрено и это. Поврежденные секции были изолированы, включились дублирующие системы. Что произошло с людьми в изолированных отсеках – об этом было страшно даже думать. Бросив один взгляд на экраны, капитан «Кэтэна» понял всю катастрофичность ситуации: нарушилась синхронизация поля и лазеров. Каппа-поле расфокусирует лазерные лучи вне зависимости от того, куда они направлены: внутрь поля или наружу. Чтобы пользоваться лазерами, поле отключается на время импульса. Вероятность того, что вражеский лазер поразит корабль за одну миллисекунду, на которое поле отключается, ничтожно. Но и ее можно уменьшить, держа одновременно два поля, одно как можно ближе к кораблю и другое, как можно дальше. Для этого требуется большая мощность генераторов, поэтому двойное поле применяется только на крейсерах и линкорах, на судах поменьше приходится мириться с риском. Вся сложность в том, что время, за которое лазерный луч проходит расстояние между полями, ничтожно и требуется четко синхронизировать отключение и включение полей, чтобы луч не расфокусировался. Теперь это стало невозможным и пришлось отключить внешнее поле. Нет худа без добра: после этого можно было увеличить мощность лазеров.
Искалеченный линкор еще сопротивлялся. Системы охлаждения уже не могли поддерживать нормальную температуру, и экипаж сражался на пределе возможностей. В ход было пущено абсолютно все, от ракет до плазмометов. Плазмометы, как правило, в боях не используются, плазменные шнуры и клубки неустойчивы, летят слишком медленно, и могут быть довольно легко отклонены в сторону электромагнитными полями. Но утопающий цепляется и за соломинку. Трем имперским линкорам приходилось тоже несладко, но температура внутри них еще была нормальной. А на «Кэтэне» начались тепловые удары. Конец мучениям экипажа положила ракета с ядерной боеголовкой, превратившая флагман вотарского флота в облако раскаленного газа. Она прошла с поврежденной стороны и защитные системы обнаружили ее слишком поздно, чтобы отреагировать. Имперский флот вновь ринулся всей своей массой в атаку.
В этой ситуации спасти вотарцев могло только немедленно бегство и то, неизвестно, сколько кораблей успело бы набрать скорость, достаточную для выхода в гиперпространство. Но уже не было никого, кто бы мог скомандовать отступление, а капитаны кораблей привели сюда флот для того, чтобы воевать, а не для того, чтобы бежать. Вотарская эскадра была обречена.
С имперских кораблей полетели ракеты. Теперь их не экономили, а при многократном количественном перевесе имперцев вотарские корабли не могли запустить столько же своих ракет для перехвата. Линкоры начали вести огонь по малым кораблям, синхронно ударяя тремя лазерами по одному кораблю. Эсминцы и сторожевики вотарцев гибли, не успев по-настоящему вступить в бой. С такой интенсивность бой продолжался несколько минут. Когда взорвались последние выпущенные ракеты, от вотарской эскадры остались два поврежденных крейсера, и шесть транспортников, переделанных из грузовых кораблей. Для разгона им требовалось слишком много времени и имперским кораблям с легкостью можно было их уничтожить. Вместо этого, один из линкоров резко ускорился в направление остатков вотарского флота. Со стороны казалось, будто он выпусти рой ракет, но, на самом деле, это были десантные шлюпки. Они уже набрали большую скорость за счет скорости линкора и теперь мчались вперед почти так же быстро, как ракеты.
Транспортники начали набирать скорость для выхода в гиперпространство, но линкоры открыли по ним огонь. Мощность лазеров была невысокой, вотарские корабли не сгорели, но корпуса начали заметно нагреваться, и кораблям пришлось начать вращение, что сильно снизило их скорость. Десантные шлюпки быстро нагнали их. Лазеры транспортников не смогли остановить десантников, шлюпки пристыковались к кораблям и мгновенно вскрыли корпуса. Через прорези, сделанные лазерами, внутрь вотарских кораблей ринулись имперские десантники. Для этой операции Империя направила своих лучших бойцов. Спецподразделение «Молния» состояло всего из одного батальона, и весь этот батальон был здесь.
Вице-адмирал, командующий имперской эскадрой с довольной улыбкой смотрел на экраны в своей рубке. Флаг-капитан потерял интерес к происходящему минут пять назад и теперь, сбросив ботинки с магнитными подошвами, развалился на диване, пристегнувшись ремнем и насвистывая модный шлягер.
– Прекрати, ты мне мешаешь! – бросил ему вице-адмирал.
Тот и не подумал прекращать: они дружили уже много лет и в отсутствие посторонних никогда не обращали внимание на формальности.
– Лучше погляди, как все хорошо идет!
Флаг-капитан лениво повернул голову.
– Моя работа кончилась. Да и ты мог бы не дергаться. Не верю я, что на этих корытах может быть что-то ценное.
– Только не говори, что не видел их оружия!
– Не сходи с ума. Это же консервные банки-переростки.
– А если для того, чтобы так измываться над пространством-временем, требуется вся мощь флота?
– Станция раздолбала четверть всей эскадры. Я думаю, все дело в линкоре. Вот если бы ты его захватил...
Вице-адмирал с досадой махнул рукой и отвернулся. Этот спор продолжался уже несколько дней. Генрих с самого начала настаивал, что вотарцев надо быстро уничтожать, чтобы избежать риска потерять корабли. Он же был настроен на то, чтобы вырвать у Вотара его секрет. И, хотя Генрих вполне разумно утверждал, что экипажи кораблей не могут знать конструкцию оружия, а разбор подобных устройств редко приводил к пониманию их работы, вице-адмирал был непреклонен. Победа на две трети была плодом работы Генриха, но он намеревался довершить ее эффектным финалом. Корабли вотарцев неподвижно висели в пустоте. Спецназовцы еще не доложили об успехе, но он не сомневался, что успех будет обеспечен. Ему пришлось выдержать целую битву в Генеральном Штабе, прежде чем ему позволили взять с собой именно «Молнию». Он сумел убедить не только начальника Штаба, но и Стражей, которые тоже поначалу были против. Теперь он ждал результатов.
Спецназ оправдал все усилия, потраченные на его подготовку. Сотни часов, проведенных в невесомости, сделали свое дело. Вотарцы не умели сражаться в нешироких корабельных коридорах. Отсутствие силы тяжести мешало им пользоваться привычными мечами, огнестрельного оружия у них вообще не было, поэтому экипажи кораблей стремительно таяли. Командир подразделения назначался непосредственно Императором, имел генеральское звание и большие полномочия. Он проигнорировал приказ вице-адмирала брать всех живыми, рассудив, так же как и флаг-капитан, что это не нужно. Он просто хотел сохранить свой отряд, всех до единого. Ему было известно, что делает с человеком силовой меч. И спецназовцы четко выполняли приказ своего командира: брать в плен только тех, кто не оказывает никакого сопротивления. Все остальные должны уничтожаться. Специальные автоматы расстреливали вотарцев с расстояния в несколько метров, спецназ методично прочесывал все уголки кораблей. Но вотарцы не собирались сдаваться. Даже находясь в крайне невыгодных для себя условиях, оружие они не сложили. Немногие, попавшие в плен, были без сознания или ранены. Им заклеивали глаза, на них надевали наручники и оставляли валяться в коридорах. Спецназовцы не останавливались, чтобы возиться с пленными, главное для них – полностью подавить всякое сопротивление. После этого, их место должны были занять гвардейцы, которые тщательно обыщут корабли. А пока продолжали греметь выстрелы. С крейсерами возни не было. Один нагрелся до такой степени, что экипаж умер, но не достаточно, чтобы взорвался реактор. Другой получил хорошую порцию радиации от соседнего эсминца, уничтоженного ракетой.
Схватка заканчивалась, немногочисленных пленных оттащили в десантные шлюпки. Крейсера с гвардейцами на борту шли к вотарским кораблям. Все еще оставался риск, что кто-нибудь из вотарцев, оставшихся незамеченными, сможет взорвать реактор своего корабля, но им можно было пренебречь. Шлюпки полностью израсходовали запас топлива, и их было необходимо снять. Между кораблями протянулись шлюзовые трубы, гвардейцы не торопясь переходили на захваченные корабли. Спецназ спешно заваривал за собой отверстия, через которые попал на корабли. Пленных перегрузили на сторожевик, который направился к флагманскому линкору. Рисковать можно было любым кораблем, кроме линкоров, поэтому флагман держался поодаль – на всякий случай.
Вице-адмирал все-таки сдернул своего флаг-капитана с дивана и потащил его проводить первый допрос пленных. Их глазам предстала жалкая кучка людей, некоторые были без сознания.
– И это все? – для вице-адмирала это было тяжелым ударом.
Флаг-капитан расхохотался.
– Я же говорил, что толку от этого не будет!
Побагровевший вице-адмирал медленно повернулся к командиру «Молнии».
– Я жду ваших объяснений, генерал-майор!
Тот невозмутимо пожал плечами.
– Вы не пробовали драться врукопашную с противником, вооруженным силовым мечом?
– Если вас ничему не обучили, скажите это сразу, и не вводите всех в заблуждение!
Командир надменно задрал подбородок.
– Нас учили воевать против врагов Империи, а не погибать ради каких-то фантастических предположений.
– Но вы полностью сорвали операцию!
Генерал-майор ткнул пальцем в пленного, лежащего без сознания.
– Адмирал, я привел Вам капитана крейсера, одного заместителя капитана, две дюжины пилотов и механиков. Успокойтесь, если кто-нибудь, вообще, знал секреты, он должен быть среди них.
Вице-адмирал скрипнул зубами, но сдержался.
– Нам понадобится третейский судья. Пойдемте в рубку.
Страж вышел на связь через три минуты. Выслушав короткий, но излишне эмоциональный рассказа вице-адмирала, он пожал плечами так же, как несколько минут назад командир «Молнии».
– Я сразу говорил тебе, что прав Генрих, а не ты.
– Роберт, – взвыл вице-адмирал, – ты что, не понимаешь, это был такой шанс! И он так бездарно упущен!
– Бездарно!? – вскинулся спецназовец. – Да я сам дрался с ними! Взяли бы автомат и показали нам, как воевать. Они же насмерть бьются! Добровольно никто не сдался, подбирали тех, кто валялся без сознания. Черт, один тяжело раненый кинул меч в моих людей. Хорошо, успели увернуться. В них стреляешь, а они все идут и идут! С ними голыми руками сражаться? Увольте! Я на убой спецназ не пошлю.
Страж кивнул головой.
– Они действительно дерутся насмерть. После нашего первого удара половина оставшихся в живых была контужена или травмирована, но сопротивления не прекратила. Нам пришлось пройти сквозь них. Сражались даже штабисты. Хорошо еще, что они сразу хватаются за меч вместо того, чтобы стрелять. Они успели нахватать автоматов, которые побросали ополченцы.
Спецназовец нервно сжимал и разжимал кулаки.
– Вот где нам надо было быть! – выкрикнул он. – Пока мы тут занимались пустяками, там гибли люди. Почему нас сразу не перебросили вниз? Мы могли бы с ходу вступить в бой.
– Гвардейцев было вполне достаточно. На нашей стороне был эффект внезапности. Они оставили часть солдат блокировать малые города. И разместили их, как мы и надеялись, в наших же окопах. После того, как мы взорвали мины, ополченцам осталось только собрать куски тел в одно место.
– Потери большие? – негромко спросил вице-адмирал. Он уже успокоился и примирился с тем, что загадка свертывания пространства решена пока не будет.
– Вначале потери были немалые. Человек триста мы точно потеряли. Потом все население спряталось в бункерах, вотарцы их не обнаружили. А гвардия сработала просто замечательно! Четверо убитых, двенадцать раненых. Одному сержанту отрубили руку. Не знаю, выживет ли.
–- Давайте его поднимем на мой корабль, у нас прекрасный лазарет.
– Не имеет смысла, в городской больнице уже сделали все, что нужно. Теперь все зависит только от его организма.
– А что с вотарцами?
– Была бойня. Я пока не могу сказать, сколько их было, но мы взяли тысячи две.
Спецназовец неодобрительно хмыкнул.
– И стоит с ними возиться? Теперь их надо лечить, где-то содержать, кормить, а после выпустить. Зачем это нужно? Надо было расстрелять всех!
– Только в мои дела не лезь, – Страж недовольно поморщился. – И, вообще, начинай каждый день со слов «Я солдат, и в политике не разбираюсь»!
– И все-таки?
– Все, кто побывал в нашем плену, возвратятся домой с уверенностью, что Империя – не враг Вотару, что мы поступили так не из-за жестокости и коварства, а потому, что это было необходимо.
– Долго же тебе придется всех переубеждать! Ты хочешь это каждому лично объяснять?
– Не вижу причин для иронии. Мы будем хорошо содержать их, расскажем, кто такие мастера меча, и все будет в порядке.
– А с мастерами меча что будешь делать?
– Нам они больше не нужны, – жестко ответил Страж.
– Пленных убивать... – покрутил головой спецназовец.
– Ты же сам только что предлагал всех перебить!
– Одно дело убивать на поле боя, и другое – расстреливать пленных... Не хотел бы я этим заниматься.
– А тебя никто и не заставляет. Это мое дело, и делать его буду я.
– А мастера меча остались в живых? – вклинился в разговор вице-адмирал.
– Я думаю, да. У них реакция лучше, чем у нормальных людей, должны были выжить.
– Драться с ними было тяжело? – спецназовец перешел к профессиональным вопросам.
– Нет. Мы впятером прошли насквозь через их ряды, просто расшвыряв всех кто был на пути. За нами по отделениям шли гвардейцы, в промежутке между ними – ополченцы. Вотарцы наступали кольцом, мы тоже. Стационарные лазеры сожгли большую часть их группировки, взорвались все их машины, несколько мин, так что целых среди них почти не осталось. Кто пытался сопротивляться – гвардейцы расстреливали.
– А потери за счет чего?
– К сожалению, авиаразведки у нас не было, защитные станции этот район плохо просматривали. Мы не смогли обнаружить их штаб, и на него вышли два отделения ополченцев. Там не было машин, зато были мастера меча. Гвардейцы подоспели недостаточно быстро, и им пришлось ввязаться в рукопашную: иначе ополченцев бы не выручить.
– Ты в число потерь и ополченцев включил?
– Конечно! Я что, по-твоему, делю людей на разные сорта? Среди гвардейцев раненых двое, и все – в той стычке. У флота есть потери? – Страж обратился к командующему эскадрой.
– Никаких, – гордо отрапортовал вице-адмирал, – два эсминца перегрелись, попав под удар их линкора. Я хочу пока оставить их здесь, надо провести хорошую профилактику. После такого разогрева что-то уже вышло из строя, а что может в любую минуту.
– А что они вообще делали рядом с вотарским линкором?
Вице-адмирал смущенно отвел взгляд.
– Я попробовал взять их с налету, думал, они растеряются увидев наш перевес.
– А они не растерялись. Ты уже решил, что будешь делать с захваченными кораблями?
– Да. Я повешу их на геостационарных орбитах недалеко от городов. Там их прикроют станции и они же, в случае чего, подкорректируют орбиты. Пусть висят до тех пор, пока не прибудут профессионалы и не разберут их по винтикам. У меня людей не хватит, да и оставить я никого не могу. Нам еще сражаться и сражаться.
– Хорошо, – Страж был доволен. – Может, с планеты поднять кого-нибудь? Тут хорошие ремонтники.
– Не стоит. Лучше подождать специалистов с Земли.
– А нельзя нас забрать отсюда? – вмешался спецназовец.
– Нельзя. Вы еще понадобитесь, – немедленно ответил вице-адмирал. – Должны же вы загладить свои ошибки.
– Загладить ошибки?
– Это самое малое, что я могу сказать. Вы не выполнили мой приказ!
– Я уже говорил, что на смерть своих людей не пошлю. Повторить?
– Не ссорьтесь, – торопливо вмешался Страж. – Лишние несколько пленных не стоят гибели наших солдат. «Молния» останется с эскадрой, возможно вам предстоит еще идти на абордаж. Зря не рискуйте, лучше пленных поменьше, но чтобы все остались живы. Все секреты – на Вотаре. Захватим планету – разберемся. А пленных переправьте ко мне сейчас же.
– Я хотел сам провести первые допросы, – как ребенок надулся вице-адмирал.
– Какие допросы? Они же все полудохлые! – заметил генерал-майор.
– Вас в любой момент могут отправить в другое место, а их еще надо лечить, – примирительно подытожил Страж, – Корабли тоже останутся здесь, а значит, нет смысла оставлять пленных у вас. Они в тяжелом состоянии?
– Скорее, в тяжелом. Нахватались рентген, чуть не зажарились. Некоторые с огнестрельными ранами.
– Значит, возни с ними будет много. Ладно, у нас, внизу, дел по горло. пленных уже почти всех свалили в ангаре, сейчас надо будет выявлять мастеров меча. До свиданья.
– До свиданья, Роберт, – не сговариваясь хором ответили оба военных, и экран потух.
Вице-адмирал протянул руку генерал-майору.
– Ну что, мир?
– Мир!
Через несколько секунд прозвучал сигнал вызова дальней связи: Генеральный Штаб передавал новые инструкции. Впереди были еще битвы.