Восстание
Организовать восстание оказалось не сложно, но его начало оказалось очень нудным, так как все приходилось делать в краткие паузы, когда прожектора светили в другие места. Посвящать остальные бараки в предстоящую операцию времени не было, поэтому все решили делать силами двух бараков – двух тысяч человек. Сначала Бэрл своим мечем аккуратно перерезал две нижние проволоки между двумя столбами, напротив выхода из барака. Их немедленно втащили в барак. Разглядеть отсутствие двух рядов с вышки можно было, только если сильно присматриваться. Но перерезать проволоку оказалось непросто. Меч светится отраженным светом, и ночью лямбда-поле не видно. Приходилось резать наугад, ориентируясь исключительно на чутье. Задевать столбы было нельзя: кто его знает, как поведет себя сигнализация.
Затем, во время очередной паузы, он добежал до склада, приоткрыл дверь, которая действительно оказалась незапертой, и нырнул внутрь. Когда он только подбегал к складу, ему пришла мысль, что он не сможет быстро найти мечи на ощупь. Но прикрыв за собой дверь, он шепотом выругался по-имперски. Внутри оказалось вовсе не темно. Нет, освещения там не было, но на ящиках были надписи, сделанные светящейся краской. Это все явно было продуманно заранее, отчего он больше и больше чувствовал себя марионеткой в чужих руках. Места хватало, чтобы разместиться десятку-другому людей. Бэрл взял пятнадцать мечей, сколько поместилось в карманах, вытащил их, зарядил и опять рассовал по карманам. Теперь осталось дождаться новой паузы, наблюдая за прожекторами через неплотно закрытые двери склада.
Вернувшись в барак, он раздал мечи бойцам, выбранным заранее. Теперь идти на склад надо было уже нескольким людям, чтобы унести с собой больше оружия. Долгая пауза должна наступить еще нескоро, поэтому до склада добирались двумя группами. Также, разбившись на две партии, все, кроме Бэрла, вернулись назад. Бэрл остался снаряжать автоматы магазинами, стараясь делать это как можно тише. Затем к нему пришли десять человек из тех, кто уже раньше стрелял из автоматов. Их задачей было напасть на административный барак. Бэрлу осталось только жалеть, что стрелок из их отряда был убит на Улле.
Тем временем, Бэрл продолжал рыться среди ящиков. То что он увидел, заставило его вновь выругаться. На этот раз он с удовольствием использовал фразу, услышанную от одного вражеского десантника на Улле. Из нескольких слов он понимал одни предлоги, но общий смысл все же был понятен, а фраза была весьма экспрессивной. Заваленные ящиками с мечами, рядом со входом покоились ящики с приборами ночного видения вотарского производства и вотарскими же рациями спутниковой связи, позволяющими связываться друг с другом на территории всей планеты без помощи телефонных подстанций. А еще там были наручники классического вида, с ключами. Вотар не знал таких приспособлений, но их назначение нельзя было не понять. Было видно, что устроители склада основательно подготовились к предстоящей операции, даже лучше самих восставших. План восстания срочно пришлось корректировать.
Спешно разбитые на группы, вотарцы выбирались наружу. Их бараки находились с краю, а прожекторами освещались только периметр и внутренние заграждения, поэтому, отойдя на два десятка метров от ограды, можно было ходить, не боясь, что с вышек могут увидеть. Восставшие с приборами ночного видения, автоматами и рациями сконцентрировались у вышек и палаток, в которых жила охрана. Тех, кто был в административном бараке, решено было брать в плен, остальных уничтожать сразу же. Операция началась атакой на помещение радиостанции. Все двери были заперты изнутри, но меч Бэрла легко разрезал их.
Когда он впрыгнул в комнату с радиостанцией, один из дежурных потянулся к какой-то кнопке, но Бэрл разрубил его напополам. Он еще никого не убивал мечом, и не видел, как убивают другие. Зрелище было жутким. Меч Бэрла ударил врага наискосок, между шеей и плечом, разрубив леверсянина до бедра. Два обрубка свалились на пол почти одновременно, но еще раньше из страшной раны выплеснулась вся кровь, залив мундир, пол и забрызгав второго дежурного. Тот остолбенел и и застыл, глядя остекленевшими глазами на Бэрла, не в силах поднять руки или попробовать защищаться. Бэрлу тоже стало нехорошо, но он, по крайней мере, знал, на что способен силовой меч. Пауза не затянулась надолго: солдат противника внезапно наклонился, и его вырвало. После этого, тот поднял руки. Он был в той же неопознанной Бэрлом форме, которая, судя по словам майора-имперца должна была принадлежать трантянам. Бэрл нажал на кнопку на рации, подав сигнал остальным, и только потом шепотом обратился к сдавшемуся врагу:
– Кто ты и откуда?
У молодого парня сводило челюсти, он не сразу смог открыть рот, но ответил так быстро, как мог, тоже шепотом:
– Младший офицер третьего класса Хот Вар, вооруженные силы Транта.
По-прежнему не повышая голоса, Бэрл приказал:
– Сядь на корточки в угол, руки назад.
Трантянин послушно исполнил все, что ему сказали. Бэрл, продолжая держать включенный меч в правой руке, извлек наручники и сковал его.
– Сиди здесь, если хочешь жить, – сказав это, Бэрл выскочил в коридор.
Снаружи уже слышалась пальба из автоматов. В коридоре Бэрл увидел спины товарищей, ворвавшихся в барак вслед за ним. Он остановился у дверей в радиорубку и просто стал ждать результатов. Восстание развивалось так быстро, как Бэрл и не предполагал. Уже через десять минут площадку перед административным бараком заливал яркий свет переносного прожектора, остатки охраны сидели на корточках в его лучах, положив руки себе на головы. В колючей проволоке были проделаны проходы, и из бараков выходили разбуженные внезапной стрельбой недавние пленные. Аккуратно подрубленные вышки валялись на земле. Отряд, посланный уничтожить основную часть охраны, вернулся, нагруженный оружием и с десятком пленных. Пули, действительно, превратили в кровавое месиво всех, кто был в палатках. Бэрл, с присущей ему аккуратностью, лично проверил, что охранники, упавшие вместе с вышками, на самом деле погибли. Один подавал признаки жизни и Бэрл добил его мечом, отрубив голову.
Один из офицеров, трантянин, тот самый, который разговаривал с Бэрлом, отошел от шока настолько, что смог говорить, но не настолько, чтобы благоразумно смолчать.
– Откуда у вас оружие? – довольно громко спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Бэрл подошел к нему и негромко, но резко скомандовал:
– Встать!
Тот послушно поднялся.
– Ты говорил мне, что мы – не люди для вас. То же самое я могу сказать и про тебя. Теперь мы поменялись местами. Ты угрожал мне расстрелом, поэтому ты сам должен понимать, что мы можем сделать.
– Вы лишь усугубляете свое положение. Если вы вернетесь в бараки, командование учтет вашу добровольную сдачу и...
Бэрл ударил его по лицу, почувствовав, как у того хрустнули зубы. Он никогда не любил драться, даже в детстве, и старался никого не бить по лицу. Но от этого удара он получил настоящее удовольствие. Трантянин стоял чуть покачиваясь и прижимая руки к лицу.
– На место! – так же негромко произнес Бэрл.
Офицер молча сел на корточки, а Бэрл занялся делами. Теперь надо было быстро оценить обстановку и определить дальнейшие действия. Оружия, к сожалению, было очень мало. Того, что было на складе, хватило только на их бараки, то есть на два соединения. Остальных Бэрл направил в расстрелянные палатки, собрать то, что не было разбито пулями. Кое-что взяли вместе с пленными, но это оружие было незнакомым и Бэрл все-таки решил активно действовать только двумя соединениями, оставив остальных в тылу как резерв.
За всем этим незаметно прошел остаток ночи. Начало рассветать. Идти к Столице днем было бессмысленно опасно. Но заключенные хорошо изучили жизнь лагеря и были уверены, что никто ничего не заподозрит, если они попрячутся по баракам. С помощью обнаруженных двух кранов вышки были водружены на место и закреплены, чтобы не шатались, на случай, если кто-нибудь пролетит мимо. Почти всех пленных в наручниках загнали в один из бараков и оставили под охраной. Двое офицеров, эрданец и веферец, сидели в радиорубке для дезинформации командования оккупантов. Тело леверсянина, разрубленного пополам, оставалось на месте, подавляя в пленных желание сопротивляться. Бэрл собрал своих помощников на совет в соседней комнате.
– Без связи с другими городами нам ничего не сделать, – Нугол был мрачнее всех. Профессиональный стратег, он лучше других понимал всю сложность обстановки.
– Сурит и Мовок недалеко от нас. Рации действуют в любой точке планеты, предателей на планете не обнаружено, значит мы сможем поднять на борьбу всех, кто сможет, в этих городах. Потом надо двигаться дальше. Телепортеры не действуют, но какой-то транспорт остался! Двести тысяч не могут ничего контролировать, а мы должны окружить Столицу кольцом вооруженной борьбы, – Бэрл тоже не слишком радовался легкой победе.
Радл Пирит, ровесник Бэрла, тоже воевавший на Улле, тоже младший командир, но профессиональный военный, теперь назначенный командиром соединения, нервно кусал губы.
– Рации меня смущают. Да, сигнал шифруется, но их сюда подложили имперцы. Что если они будут перехватывать наши разговоры и наводить на нас остальных? Кроме того, если спутники связи будут уничтожены, мы разом лишимся связи.
Бэрл пожал плечами.
– Я исхожу из того факта, что имперцам, а точнее, Стражам, для чего-то нужно наше восстание.
– Может, чтобы продемонстрировать своим союзникам, что без помощи Империи они ничего не смогут сделать?
– Для этого они слишком хорошо нас оснастили. Рации, да еще в таком количестве, означают, что нас толкают на организацию широкого движения сопротивления.
– А если, они хотят быстро разгромить всех, кто сопротивляется, используя нас как приманку?
В разговор вмешался командир второго соединения.
– Это все мы узнаем, если выиграем. А если проиграем... Я думаю, лучше погибнуть в бою, чем от голода.
Спорить никто не стал, и разговор перешел к текущим делам. Сначала надо было выбрать тех, кого направить в другие города. Для этого нужно было по памяти вспомнить расположение городов вблизи столицы, а затем пройти по баракам, подбирая людей из этих городов, или имеющих там знакомых. Везучесть Бэрла проявилась и здесь: нашлись и житель Мовока, и имеющий знакомых в Сурите. Их нагрузили рациями, чтобы они смогли обеспечить связью и тех, кто отправится дальше. Это планирование заняло чуть ли не полдня. В середине дня из штаба оккупантов поступил запрос об обстановке в лагере. Спрашивали на имперском, и Бэрл, присутствовавший при этом, готов был поклясться, что этот голос он когда-то слышал. К тому, что с лагерем свяжутся, Бэрл подготовился заранее. Сначала он порознь допросил обоих офицеров о том, какие вопросы обычно им задают и как они отвечают. Убедившись в идентичности показаний деморализованных врагов, он запретил им говорить друг с другом под страхом немедленного расстрела. Так что он мог спокойно слушать переговоры лагеря и штаба, не опасаясь, что о восстании станет известно. Беспокоится о том, что в речи веферца, отвечавшего штабу, могут быть слова, имеющие специальные кодовые значения, не стоило. Вряд ли оккупанты готовились к восстанию в лагере.
Теперь перед ними встал вопрос: что делать с пленными? Бэрл решительно взял слово.
– Все они должны быть расстреляны сегодня же.
После этих слов наступило молчание. Кто-то растерянно сказал:
– Но мы не можем так поступить... Нас самих не расстреляли...
– Лично я предпочитаю расстрел медленному умиранию, – резко ответил Бэрл.
– Нам некуда их девать, – вновь подал голос немолодой планировщик штаба, промолчавший почти весь разговор. – Если мы оставим кого-то их охранять, тем самым мы ослабим себя. Оставить их здесь скованными и запертыми – другая форма уничтожения. Завтра утром врагам будет уже не до них, их просто никто не будет искать, считая их всех убитыми. Ну а отпустить их у себя в тылу... Я к этому не готов, учитывая к тому же то, как они себя вели с нами.
– Бэрл, мы, кажется, обещали многим, что оставим их в живых? – вмешался Радл.
– Да, – спокойно ответил Бэрл, – и всю ответственность за это я готов взять на себя.
Он спокойно встал и сдернул автомат с плеча.
– Подожди, – остановил его Радл, – если ты действительно хочешь их убить, возьми другое оружие, побереги патроны.
Бэрл кивнул, но не успел повернуться, как кто-то выкрикнул с места:
– Да вы с ума посходили! Я считаю, что сначала надо высказать все за и против. Такой серьезный вопрос нельзя решать так.
С места встал планировщик и поднял руку, добиваясь тишины. Сирв Нугол обвел взглядом присутствующих, и медленно заговорил.
– Я полагаю, что все разговоры и дискуссии надо прекращать. Мы и так слишком много разговариваем в этой войне. Сейчас у нас есть человек, готовый принимать решения и нести ответственность за них. Теперь у нас есть командир, приказы которого надо выполнять. Какие будут приказы, командующий?
Кто-то сдавленно прошептал:
– Но мы же не в Империи!
Нугол кивнул головой, но не повернулся к говорящему, смотря по-прежнему только на Бэрла.
– Да, мы не в Империи. Мы на планете, завоеванной Империей. Империя победила нас не только потому, что мы оказались неподготовленными, а наши союзники – трусами и предателями. Империя победила нас потому, что они приказывали тогда, когда мы совещались.
Бэрл посмотрел ему в глаза.
– Что будет, если я ошибусь?
– Вы еще ни разу не ошиблись, командующий. И даже, если Вы ошибетесь, Вы сами исправите свою ошибку. Поверьте полководцу разгромленной армии: лучше выполнять неправильные приказы, чем часами спорить о том, что лучше.
– Вы понимаете, какую ношу Вы сейчас взваливаете на меня?
– Вы сами взвалили ее на себя, командующий. Я только оформил словами то, что происходит. И сейчас я сказал неправильно. Не Вы выбрали ношу – ноша выбрала Вас.
– Пока я был одним из многих – я мог спокойно подготавливать наше восстание и заботиться только о войне. Но теперь Вы хотите все изменить. На Улле имперский гвардеец сказал мне, что за все, происходящее на войне, ответственность несет один человек – Император. Теперь Вы ставите меня на его место. Если сейчас я соглашусь стать командующим, чьи приказы не обсуждаются, то я буду отвечать за каждого, кто погибнет. Почему я должен делать все это?
– Потому, что сейчас не решается вопрос, чего хочет Бэрл Толер. Сейчас решается вопрос, что будет с нашей планетой. Вы действительно хотите уйти от ответственности, уже начав сражение? Может, нам действительно лучше разойтись по баракам?
– Но почему Вы считаете, что я – именно тот, кто может быть командующим?
– Потому, что не я один так считаю. Верно? – Нугол впервые отвел глаза от Бэрла и повернулся к остальным.
С места встал Радл, неумело вытянулся по стойке «смирно», и повторил слова штабиста:
– Какие будут приказания, командующий?
Вслед за ним начали вставать остальные. Бэрл обвел их взглядом и ничего не сказал: любые слова были бы лишними. Он повернулся, чтобы выйти, когда Радл обратился к нему:
– Командующий, Вам не обязательно лично расстреливать кого-то. Приказывайте!
– Нет, Радл, это мое решение, и я сам должен выполнить его.
Больше его никто не пытался остановить. Веферский игломет был эффективным оружием на небольших расстояниях. Полимерная игла, выброшенная из ствола маленьким пороховым зарядом, в полете расправляла крылышки и легко входила в тело. Там она раскалывалась на отдельные куски, которые продолжали свой полет уже по другим траекториям. Человек оказывался пропоротым десятком тончайших обломков. Убить одной иглой было сложно, но игломет стрелял не одиночными выстрелами, а короткими очередями. В магазине было полтораста игл, поэтому можно было стрелять и стрелять, не особенно заботясь о боезапасе.
Первое убийство не произвело особого впечатления на Бэрла: в предельном напряжении, в бою, когда мысли были заняты только операцией. Теперь же, ему надо было методично перестрелять несколько десятков человек. Убивать по одному на глазах остальных. С чем он и справился, не испытывая особых угрызений совести, но это было невероятно неприятно. Он старался не встречаться взглядом с теми, кого он убивал, но это получалось у него не всегда. Когда Бэрл опустил игломет, наступила тишина, и он ясно понял, что означают слова «мертвая тишина». Радл стоял у него за спиной с другим иглометом, готовый вмешаться, если это понадобится. Он занял это место без разрешения, но Бэрл молчаливо согласился с ним и не стал его отсылать от себя. Он не забыл и про двух офицеров при рации. Их он тоже застрелил. Зарядов хватило на всех. После этого Радл задумчиво сказал:
– Мы поступили так, как не должны были поступать.
– У нас не было выбора, старший командир Радл Пирит. Этот расстрел безоружных не сделает чести ни мне, ни одному из нас. Но мы сделали то, что должны были сделать.
Теперь Бэрл уже не завидовал майору-имперцу за его умение эффектно командовать. Он знал, чем расплачиваются за это: ответственностью за других, которую нельзя снять с себя и переложить на кого-то. Только теперь он понял, что готов нести эту ношу на себе. Он был готов к такому всегда.
Наступивший вечер принес облегчение. Наконец-то, томительное ожидание закончилось, и надо было переходить к действиям. В сумерках растворились двое, отосланные в другие города, а бойцы быстро пошли на северо-запад, к захваченной врагом Столице. Двадцать километров – немалое расстояние даже для здоровых и крепких, но непривычных к длительным пешим переходам людей. Вчерашние же пленные были сильно истощены и измождены, но душевный подъем придал им сил. Все стало казаться простым, а победа – близкой. Только немногие, в том числе Бэрл, понимали, сколько из них этой победы не увидят никогда.
Незадолго до рассвета, с несколькими привалами по пути, они добрались до Столицы. Люди устали, хотели спать, но поделать с этим ничего было нельзя. Такую массу людей нельзя было спрятать где-нибудь до ночи, почти все были безоружными, поэтому наступление нужно было начинать немедленно. Плохо было то, что у них не было стимуляторов, чтобы хоть немного подстегнуть нервную систему бойцов. Первое соединение вошло в город, второе пошло дальше на запад, чтобы через час атаковать с другого направления.
Юг Столицы ни чем не отличался от остальных жилых кварталов города. Как и все вотарские города, он не тянулся небоскребами вверх, а разрастался вширь невысокими домами, утопавшими в зелени дворов и бульваров. Пока группы рассредотачивались, укрываясь в тени деревьев, Бэрл в сопровождении двух человек, взятых в качестве охранников, просто постучался в первую попавшуюся дверь. Заспанный хозяин приоткрыл дверь, но когда увидел оружие и грязные, порванные десантные комбинезоны, его сонливость сняло как рукой.
– Вы что, ребята, с ума сошли? Тут врага видимо-невидимо!
– У нас два полных соединения, – спокойно ответил Бэрл, – нам нужно знать обстановку в городе. Где находятся враги?
Глаза у вотарца азартно горели так, как будто он встал уже давно.
– Они заняли университеты и живут в общежитиях. Штаб их, наверное, находится в Доме Президента, потому что там все оцеплено, и к нему никого близко не подпускают. Ночью передвижение по городу запрещено, но патрулей немного. Чего тут говорить, я иду с вами...
Бэрл покачал головой.
– У нас хватает безоружных. Если Вы – не десантник, то Вам делать нечего. оставайтесь дома. Столицу мы знаем достаточно хорошо, и проводники нам не нужны.
– Как я могу оставаться дома, когда происходит такое?..
Но Бэрл уже повернулся к нему спиной. Когда человек пошел было за ним, один из охранников направил ему в грудь ствол своего автомата.
– Приказы командующего не обсуждаются.
Тот смог выдавить из себя только:
– Но... Как так... Так не делали...
– Теперь все по-другому, – бросил десантник уже через плечо, убегая вслед за Бэрлом. Ошеломленный вотарец не стал стоять на пороге, шумно вздохнул и закрыл дверь: ждать и надеяться.
С соседней улицы раздались короткие автоматные очереди. Произошло первое столкновение с патрулем. Бэрл передавал полученные сведения командирам отрядов. Согласно плану, первое соединение должно было продвинутся как можно глубже к центру города и завязать бои, стянув на себя все силы врага. Второе должно было вступить в бой позже и нанести удар по основным центрам сопротивления, обнаруженным первым соединениям. У Бэрла был отряд под его личным командованием в качестве резерва. Бэрл должен был определить, когда безоружным десантникам можно было входить в город, чтобы там вооружится трофейным оружием.
Пока все шло достаточно успешно. Несколько патрулей были уничтожены сразу. Завязался бой у Первого Технического Университета, общежитие которого было блокировано. Вражеский командир там попался хороший, успел вывести часть солдат наружу, но теперь все входы и окна простреливались со всех сторон, и враг оказался в непростом положении. Пули со смещенным центром тяжести должны были перебить всех или почти всех, кто не успел выйти, но из-за живой изгороди, окружающей университет, по десантникам велся плотный огонь, не позволяя им перейти врукопашную. Это место и стало основной ареной боя – пока. Враг начал быстро стягивать сюда подкрепления, вертолеты попробовали организовать огневую поддержку с воздуха. Майор не врал, говоря, что автомат должен был справиться с вертолетом. После падения одного, остальные повернули назад.
Начало становиться хуже. Стационарные импульсные лазеры стреляли по нападающим издалека. Тем было нечем отвечать на таком расстоянии, навыков прицельной стрельбы из автомата ни у кого не было. Выручало хорошее знание города. Вчера, пока Бэрл и те, кто стали его помощниками, вырабатывали план операции, в бараках была сделана большая, но внешне незаметная работа. Десантники были разбиты на группы и отряды, причем в каждой группе были хотя бы два человека, хорошо знакомые со Столицей. Соседними улицами, проходными дворами группы начали просачиваться противнику во фланги. Автоматы в руках неопытных вотарцев на таком расстоянии превосходили оружие врага, а когда удавалось незаметно подкрасться на расстояние двух-трех метров, можно было начинать атаку, используя мечи. Сначала был уничтожен один лазер, затем захвачен второй. Бой начал принимать затяжной характер, когда Бэрл подал команду второму соединению начинать наступление.
Соединение вступило в город без единого выстрела, незамеченным, как ни странно это звучит, добралось до центра и навалилось на стоявших у Дома Президента. Караулы были смяты сразу же и без потерь, но мощные лазеры постоянного действия скосили разом целый отряд. Заваливая улицу погибшими, вотарцы прорвались к лазерам, но захватить их не смогли: операторы успели подорвать их прежде, чем погибли сами. Может быть, союзники и не могли друг с другом договориться, но сражались они хорошо и организованно. Они не стали и пытаться удерживать правительственное здание, а отошли и умудрились не превратить это отступление в паническое бегство. Комплекс был взят легко, а дальше десантники вновь ввязались в упорный бой. Теперь фактор неожиданности уже не играл никакой роли, а их было меньше, значительно меньше, чем врагов. Бэрл приказал еще двум соединениям входить в город и идти к Дому Президента. Там были взяты несколько складов с боеприпасами и оружия тоже хватало.
Обстановка ухудшалась, незаметно, но постоянно. Десантники после ночного перехода уставали все больше и больше, а патроны начали подходить к концу. Рация Бэрла пискнула, и подняв ее, он увидел то, чего ожидал в тайне даже от себя. Вызывающий его номер не принадлежал никому.
– Я слушаю, – спокойно сказал Бэрл.
– Имперский склад находится в здании химической лаборатории Технического Университета, там достаточно оружия и боеприпасов.
Рация отключилась. Этот голос, спокойный и уверенный был знаком Бэрлу. Этот самый голос только вчера запрашивал о состоянии дел в лагере. И Бэрл слышал его раньше – только не мог вспомнить где и когда. Да и времени на это сейчас не было. И сомнений, как поступать сейчас не было тоже. Марионетка, не марионетка, какая разница! Если не будет оружия и патронов, их раздавят. Бэрл поднял отряд, до этого не принимавший участия в бою, вызвал еще две тысячи десантников, и направился к лаборатории, располагающейся в отдельном здании посреди обширного парка, в трех кварталах отсюда.
Этот парк был создан с практической целью: деревья и кусты горели плохо, а возможные выбросы вредных веществ задерживали хорошо. За густой листвой можно было разглядеть только верхние этажи здания. Как и предполагал Бэрл, склад не охранялся. Срезав замок, Бэрл сам открыл двери и увидел ящики, громоздившиеся друг на друга прямо в вестибюле. Отряд занял круговую оборону в парке. Ждать в разгар боя мучительнее всего, и это бойцы познали сполна. А у Бэрла появилась минута, чтобы обдумать одну вещь...
Сообщение о местонахождении склада пришло именно ему, а не кому-нибудь другому. А это означало, что на другом конце знали, кто владелец этой, случайно выбранной рации. А это означало то, что их переговоры, действительно, кем-то прослушиваются. И этот кто-то определил, какая рация принадлежит Бэрлу. Нет, конечно, объяснение этому было. Достаточно несколько десятков минут послушать переговоры, чтобы понять, кто главный. Но прислушается ли этот главный к тому, что ему скажут? Если этот голос казался знакомым, то знал ли его обладатель Бэрла? Бэрл не сомневался, что за этим стоят Стражи, но чего они добиваются? Ответа на эти вопросы Бэрл найти не мог, что невероятно раздражало его. Это хорошо, когда оказывают помощь. Но хорошо ли то, что за этой помощью стоит кто-то, чьи цели непонятны?
Когда десантники, наконец, добрались до склада, они хорошо вооружились. Кроме автоматов и патронов там были еще и крупнокалиберные пулеметы. Держать такое количество оружия на оккупированной планете было незачем. Бэрл прекрасно понимал, зачем существует этот склад: чтобы вооружить их. Он уже перестал задумываться над причинами подобного и воспринимал все как само собой разумеющееся. Он не стал оставлять охрану, вызвал сюда остальных, а сам повел всех, кто был здесь, глубже в город к Центральному Университету.
Им не удалось подойти к университету незамеченными. Их продвижение задержали импульсные лазеры. Пулеметы оказались ничем не хуже, лазеры были подавлены, и наступление развилось с новой силой. Площадь перед главным зданием университета простреливалась насквозь, враг не решался высовываться из окон, но внутри вотарцев встретили ожесточенным сопротивлением. Бэрл силой удерживал свой отряд в сквере, прилежащем ко второму корпусу. Что-то подсказывало ему, что легкой победы не будет. Бэрл не мог знать численности врагов, размещенных у университетском комплексе, а их было в четыре раза больше, чем он привел с собой. Из-за корпуса начали выскакивать веферцы. Когда их собралось сотни две, они направились прямо в сквер. К командам Бэрла бойцы, к счастью, уже привыкли и стрелять начали только тогда, когда он отдал приказ. На таком расстоянии промахнуться было нельзя, весь веферский отряд был расстрелян в полминуты. По скверу начали стрелять из окон, десантники экономно отвечали, но перелом в сражении за университет все не наступал.
В городских боях соотношение «три к одному» не выполнялось. Главным было хорошее знание Столицы и умение быстро ориентироваться внутри зданий. На равнине пятидесятитысячная группировка врага быстро разбила бы неполных двадцать соединений вотарцев, но здесь они ничего не могли противопоставить даже четырем соединениям, реально участвовавшим в боях. Когда остальные десантники добрались до склада с оружием и вооружились, Бэрл направил всех во все три места боев. Только мужество первого соединения спасло всю операцию. В районе Первого Технического Университета было слишком много вражеских солдат. Соединение погибло почти все, когда в бой вмешались еще пять. Эрданцы и леверсяне, воюющие здесь, не выдержали удара и начали отступать. Бэрл распорядился преследовать их, выводя под удар четырех соединений, которые шли к Центральному Университету. Враг попал под перекрестный огонь, пытался укрыться в домах, но выбит оттуда и полностью уничтожен. Бэрлу становилось страшно, когда он думал о потерях среди мирного населения. Ему оставалось надеяться только на то, что люди будут скрываться в глубине квартир и подвалах.
Изменилась обстановка и у правительственного комплекса. Враг не стал сражаться с вотарцами, когда к ним подошло подкрепление. Вражеские солдаты начали небольшими группами уходить в боковые улицы и там завязывать локальные бои, надеясь выиграть за счет численного преимущества. Такие бои могли продолжаться очень долго, и Бэрл махнул на это рукой, оставив половину соединения сражаться там. Мечи давали серьезное преимущество в таких боях, позволяя вырезать проходы и отверстия в стенах, поэтому Бэрла не смущал перевес врага. Гораздо серьезней было там, где находился он сам. Здесь оборону держали веферцы и карнийцы, Вефер был чуть ли не главным врагом Вотара, поэтому враг оборонялся особенно ожесточенно. Корпуса были окружены целым соединением, но враг не спешил отступать. Видимо, они догадывались об этом и предпочитали погибнуть, нанеся максимальный урон вотарцам. Иглометы на таких расстояниях не уступали автоматам, стрелять по окнам в такой сутолоке было нельзя: пули со смещенным центром тяжести не выбирали, в кого попадать. Вотарцев выручало только хорошее знание университета, в котором учились очень многие. Но все равно, потери были велики, очень велики. Уже начало смеркаться, когда Бэрл повел сильно поредевшие соединения к последнему опорному пункту врага – к Гуманитарному Университету. Там был штаб, вовремя переведенный из Дома Президента, как сообщили немногочисленные пленные. Там было все командование оккупационных сил. Там были Стражи.