6
Вот уже несколько дней Дарина ждала хоть каких-нибудь известий. Родни она не выпускала из дома. Он приуныл, но, несмотря на это процесс его обучения заметно ускорился. С каждым днем Дарине было все труднее отвечать на его не простые вопросы. Особенно его интересовало то, что он все равно не смог бы понять, а именно такие понятия, как детство, родители, семья. Пробирочник интересовался всеми книгами в доме и перестал выбирать только те из них, что были с картинками. К тому же, Родни делал свои собственные выводы из прочитанного, и мог уже принимать простые решения. Он подолгу хмурился, если герои книги поступали глупо и необдуманно.
На душе у Дарины нарастала тревога оттого, что хозяин центра – мистер Логан знает о существовании Родни. Логан был главой корпорации, кроме того, у него были мощнейшее влияние и власть, и все влиятельные люди города работали на него. Власть Логана, словно огромная стальная паутина, расползлась и удерживала собою весь Нью-Йорк, и продолжала расползаться дальше. Простые люди не знали, что есть Логан, но те, кто хоть сколько-нибудь был ему обязан, дрожали при одном лишь упоминании его имени. Поэтому дом Дарины теперь окружало мощное силовое поле. Невидимое, оно защищало их с Родни от незаметного, но рокового проникновения посторонних.
Дарина снова проверила – все ли в порядке. Девушка еще не совсем понимала, чем ей может грозить укрывательство Родни, но знала – ей вряд ли объявят благодарность. А, судя по предостережениям отца, ей грозило что-то, что хуже, чем просто смерть. Она вдруг подумала, что ее семьи уже может не быть в живых. Эта жуткая мысль тупым упрямым молоточком стучала в ее мозгу. От осознания того, что Родни может быть единственный живой из дорогих, близких ей людей, Дарине стало холодно и страшно.
Быть может, поэтому она поступила так, как поступила. Сделала тот последний отчаянный шаг, на который раньше никогда бы не осмелилась.
Родни просто задал очередной вопрос: что значит любовь?
- Вот, послушай: «Положи меня, как печать на сердце твоем, как перстень на руке твоей, потому что крепка, как смерть, – любовь и жестока, как смерть,...»
Дарина заглянула ему в глаза, в них читался интерес не ребенка, а мужчины. Он уже не был прежним, не был тем, кто спокойно сможет выносить ее прикосновения.
Девушка решительно подошла к нему, забрала из рук ненужную книгу.
- Я покажу тебе ее... – прошептала она прерывающимся охрипшим голосом. – Смотри мне в глаза, слова не нужны, просто почувствуй это...
Медленно, так мучительно медленно она стянула с него рубашку. Дарине было не до пуговиц, руки дрожали. Она как никогда еще ощущала на себе весь тот груз бесконечно долгих месяцев, что была без мужчины. Закусив ноющие по ласкам губы, она расстегнула ремень, а затем и молнию на его тонких брюках. Родни, застонав, обхватил ее талию руками. С помощью ее рук брюки сползли, обнажая его сильные мускулистые ноги. Родни остался в одних лишь парусиновых ботинках, Дарине так и не удалось приучить его к необходимости надевать нижнее белье.
Девушка выжидающе смотрела на него, ее взгляд открытый и дерзкий будто бы сам побуждал к действию. Родни принял вызов. Осторожно расстегнув перламутровые пуговки, сбросил с нее шелковую блузку, за ней последовали льняные шорты. От лифчика и трусиков Дарина освободилась сама, теперь они нежной горкой кружев валялись у ее ног. Родни, затаив дыхание, разглядывал ее тело, потом дрожащей рукой, благоговейно накрыл ее грудь. Он изучающе рассматривал ее всю, дотрагивался до бархатистой нежной кожи, пробовал ее на вкус. Дарина обвила руками его крепкие плечи и прильнула к его губам. Губы Родни были горячими и сухими, они словно обжигали нежную кожу ее губ. Его язык, раздвинув ее губы, проник внутрь. Дрожь прошла по всему телу Дарины, пронзая до самых кончиков пальцев. Это был его самый первый в жизни поцелуй. Ненасытный, обжигающий, в нем таился такой голод, что все вещи и предметы потеряли свои формы и очертания в глазах Дарины.
Боже! Он был дьявольски обольстителен и в тоже время невинен и наивен, как ребенок.
Девушка уже не помнила, как они оказались на полу ее спальни. Утопая в ворсе бежевого ковра, она лежала, уставившись в потемневшие глаза Родни, впитывая все ощущения, как губка.
И вот он, наконец, был внутри нее. Она ощущала его в себе, каждое неловкое движение. Родни был неуклюж, напорист, нетерпелив и это только еще больше разжигало ее. Он будто учился плавать, а она терпеливо и умело вела его по волне наслаждения, поддерживая, не давая в ней утонуть до времени. Они вместе достигли ворот рая, воспарив, отбросив все, что мешало и тянуло назад. Она увидела его радостные, ошеломленные глаза. Родни лег рядом, постепенно его дыхание выровнялось, он начал засыпать, но пересилил себя.
- Это любовь? – его внезапный вопрос вывел Дарину из сладостного забытья, заставив задуматься.
- Пожалуй, нет. Не только она одна. Это и любовь, и боль, и наслаждение, и тоска...
- Что же только любовь? – перебил ее он.
- Наслаждение, тоска, доверие, ревность – все это любовь. – Задумчиво изрекла Дарина, потянувшись за покрывалом к кровати. – Любовь вмещает в себя еще много всего, только нужно время, чтобы понять...
Дарина повернулась к нему, Родни тихо спал, растянув губы в подобие полуулыбки. Она накрыла его покрывалом. Ей всегда нравилось смотреть на него спящего, но сейчас он выглядел особенно трогательно. Длинные ресницы отбрасывали тени на его скулы. Глаза были закрыты. Грудь плавно вздымалась. Родни пошевелился, и непослушный завиток волос упал ему на лоб. Дарина убрала его со лба, он поморщился во сне, забормотал и повернулся на бок, лицом к ней. Зарывшись носом ей в плечо, он продолжал спать, а она гладила его волосы, пропуская пряди между пальцев.
Родни все еще спал, а Дарина встала, оделась и подошла к окну. Странно, но силовое поле каким-то образом было отключено. За кустами у дорожки к дому ей почудилась чья-то тень. И точно, так и есть – там притаилась группа людей в защитных костюмах. Двери гаража были заблокированы тяжелой бронированной машиной, на одной из дверец которой зловеще вырисовывалась эмблема «ССМР». К дому уже подбирались до зубов вооруженные люди Логана.
- Боже, ну, почему так скоро! – взмолилась девушка, отскакивая от окна и кидаясь к Родни. – Вставай, ну, просыпайся же! Одевайся, быстро. И ни звука!
Ему не нужно было повторять дважды. Вскочив, он молниеносно оделся, и они тихо пробрались к черному выходу, единственному пути к спасению. Выйдя из дома, они пустились бежать изо всех сил, под аккомпанемент выстрелов, чудом уворачиваясь от пуль.
Стрелявших было много, и только поэтому они не использовали самонаводящиеся пули. Если бы не это, Дарина и Родни уже были бы мертвы.
Они нырнули за помойные баки, как вдруг рядом с ними резко затормозил большой черный джип.
- Скорей, сюда! – крикнул ей водитель. Не долго думая, Дарина и Родни воспользовались его услугой. Джип рванул с места и был таков.