В те далекие времена, когда сочинение сказки не считалось занятием мечтателей и бездельников жил один человек по имени Номис. Это был хороший человек, честный и трудолюбивый, он всегда был готов помочь другим в беде. Правда, друзей у него не было. Люди из города считали его странным и не разрешали входить на их территорию, поэтому Номис жил в нескольких верстах от места, где прошло его детство.
Номис был сиротой и никто не знал, кем были его родители, он рос у милой старушки, которая взяла его на попечение, но та умерла, когда мальчику исполнилось двенадцать. Когда же Номису исполнилось шестнадцать лет он начал замечать, то чего не видели другие. Он видел призраков людей, про которых давно забыли или не хотели вспоминать, слышал мысли тех, кто не позволительно громко думает или говорит не то, что хотел бы сказать и чувствовал чувства тех, кто боялся сознаться в своих чувствах. Он говорил об этом окружающим, но те лишь смеялись над ним.
Но, чувствуя его правоту, они искали малейшего повода, для того, что бы выгнать парня из города, постоянно жаловались на Номиса старейшине, и тот решил принять меры, но лишь, после того как сам поговорит с виновником беспокойств. Он призвал Номиса и спросил:
– Ну, Номис скажи, о чем я мечтаю.
– Вы мечтаете о богатстве и славе, как любой человек, ощутивший их вкус, – ответил юноша,– Но когда вы были ребенком, вы мечтали ходить по воздуху, так же как и по земле и я скажу вам больше: я могу – научить вас этому, если только вы захотите.
Но старейшина не захотел, он выгнал Номиса и приказал его больше никогда не впускать за стены города. Сначала юноша переживал насчет изгнания, но его переживания проходили и в скором времени совсем исчезли. Никогда не выходя за городские стены, теперь он мог открыть для себя мир. Но мир не захотел открываться ему – люди из других городов, в которых ему довелось побывать, относились к нему также как на его родине. После долгих путешествий в далекие и чужие его сердцу земли, он вернулся на свою – родную.
У моря над, высоким скалистым обрывом, об который ударялись могучие волны, юноша построил дом и стал в нем жить. Грунт возле дома не подходил, для того чтобы выращивать хлеб, но был прекрасной почвой для винограда. Так Номис стал растить виноград. Целое лето он оберегал каждую лозу от солнца и штормовых ветров, а осенью собрал урожай и сделал вино. Разлив напиток по глиняных горшочках, юноше так и не пришло в голову его попробовать: уж слишком он был рад плодам свонго труда.
Однажды ночью, когда на море разыгрался шторм, Номиса разбудила знакомая ему колыбельная. Эту песню он слышал много раз, поскольку ее пела Смерть, приходя к людям в их последний час. Он начал одеваться, засветил свой фонарь и вышел из теплого дома, в дождь, шагая на звуки голоса Смерти. Мелодия вела его к пляжу, по которому еще вчера утром он бродил, пуская блинчики по воде. Но при неярком свете фонаря можно было заметить, что пляж изменился. На песке повсюду валялись обломки корабля, а дождь барабанил по куску мачты, торчавшего из песка. И вот среди обломков он увидел ее, маленькую девочку сидящую у тела умирающего, поющую ему последнюю колыбельную. Она пела, и волны подпевали ей. Девочка перевела свой взгляд с тела умирающего на Номиса и посмотрела на него своими синими глазами, а когда узнала его, то улыбнулась, прервав свое пение. И как только песня перестала звучать, умирающий человек зашевелился. Это был старик: он открыл глаза, прохрипел «Спасите» и снова закрыл их. Смерть смотрела на Номиса, затем хихикнула, поднялась с колен на ноги и ушла в дождь…
Номис был юношей с чистым сердцем – он не мог бросить в беде старика, тем более сама Смерть отдала своего подопечного в его руки. Он принес старика в свой дом, уложил его в свою постель, разжег камин и не смыкал глаз всю ночь. Но под утро старику не становилось лучше, он постоянно бредил. Умирающего не переставая, трясло, казалось домашнего тепла не хватало чтобы согреть его старое тело. И тут Номис вспомнил о вине, которое он недавно сделал. Открыв горшочек и подогрев вино на огне, юноша дал его выпить старику. И тут случилось то – чего Номис ни как не мог ожидать: старик открыл глаза, облизал губы, резко сел, огляделся по сторонам, потом остановил свой взгляд на юноше, перевел на вино, снова облизал губы и, выхватив из рук Номиса горшочек – осушил его одним залпом. За чудным возвращением к жизни последовало еще одно чудо: борода старца – белая как снег начала темнеть и стала чернее сажи, все морщины на лице, которых было столько же, сколько волн на море – разгладились и в его карих глазах, появился озорной блеск. Перед Номисом сидел уже не старик, а молодой человек с густой черной бородой. Незнакомец хотел было что-то сказать но услышав свой голос замолчал на полуслове. Бородачь встал и начал бродить по комнате, открывая и закрывая шкафы, а Номис тем временем молча на него смотрел. Потом бородачь остановился, увидел на столе таз с водой подошел и склонился над ним. Он долго-долго смотрел на свое отражение в воде, поглаживал свою черную бороду и ощупывая гладкое лицо. Потом, громко расмеявшись, выпрямился, взглянул Номису в глаза и спросил:
– Здравствуй Номис. Ты узнаешь меня? – радостно спросил бородачь.
– Да, – спокойно ответил юноша. – Вы старейшина из моего города, который меня когда-то прогнал. Я узнаю ваши желания, вам по-прежнему нужны власть и слава. Может мое вино даст вам того – чего вы хотите. Ну, по крайней мере, у вас теперь есть время, чтобы осуществить ваши желания, – от слов Номиса старейшина рассмеялся еще громче.
– Номис, а у тебя есть еще это, твое вино от которого мне стало лучше? – перестав смеяться, затейливо спросил старейшина.
– Да, но вам я думаю, будет достаточно и того, что вы уже выпили, или вы хотите снова быть ребенком.
– О нет, нет. Хватит с меня детства – я молод, силен и сумел сохранить мудрость, которую накопил за прожитые годы. А то, что у тебя есть еще вино – это хорошо, – старейшина на одно мгновение погрузился в свои мысли, которые Номис прекрасно слышал. – Даже очень хорошо. Ну да ладно в городе меня уже заждались, ох и удивляется горожане!
Номис помог старейшине собраться в дорогу и, простившись, они расстались. Только старейшина зашел за горизонт и скрылся из виду от своего спасителя – как сразу помчал что было сил в город, а сил теперь у него было хоть отбавляй. Войдя в город, он пошел в свой дом – где по нему как по человеку умершему скорбела его жена. Она не сразу узнала его, а когда узнала и услышала его историю о чудном омоложении и о том, что ее мудрый муж решил взять сыновей и пойти отобрать у Номиса все вино, радости ее не было границ. Она даже решила пойти вместе с ними, чтобы не ждать их прихода, а сразу уже там, на месте стать молодой. Они дождались ночи, разбудили своих двоих сыновей – те не узнали отца, а отец решил отложить объяснения о свеем омоложении на потом. Мать сказала им, что они идут отнимать сокровища, а этот молодой человек укажет им путь. И все вчетвером вышли из города и пошли в сторону моря. Но когда они пришли в дом Номиса, его не оказалось дома. Они обыскали весь дом, но вместо вина нашли лишь черепки от глиняных горшков. Ярости жены старейшины не было границ, а ее зависти и того больше. Когда ее муж не мог услышать: она шепнула на ухо старшему сыну:
– Человек, который нас сюда привел – обманул нас, убей его. – Сын не заставил себя долго ждать – вытянул нож и всадил в спину отца по самую рукоятку. Дальше все трое развернулись и ушли, оставив старейшину умирать в доме Номиса.
О самом же Номисе больше никто не слышал. Последняя кто его видела, была девочка с синими глазами – она улыбалась и смотрела, как он идет по воздуху, навстречу заходящему за море солнцу. Потом она пошла в дом. Ночью сюда придет старейшина, и девочка допоет ему свою колыбельную.