Когда то очень давно я жил в Измайлово.
Есть такой район. В меру зеленый. Рядом лес. Двор, в котором я раньше жил, построили пленные немцы. Трехэтажные дома, желтые, с вензелями что снаружи, что внутри. Двор был окружен стенами, на каждую из сторон света выходила пара ворот. Напротив, через дорогу, Измайловский бульвар. Все это производило ощущение законченности, отдельного мира.
Все, что было за воротами, - казалось неким замирьем, иллюзией, которая обретает плоть только при пересечении границ.
Жили достаточно дружно, да и время было такое, медовое что ли. Пять или шесть программ по ТВ. Да и не смотрели его. Книги, футбол, девушки.
Летним вечером какого-то года мы с моим приятелем по прозвищу Спид сидели на подоконнике телефонной станции (первый этаж одного из домов был целиком отдан под нее). Сидим, курим. Молчим. Смотрим на проезжающие машины.
Неожиданно Спид говорит мне:
- Побежали?!
Сначала мне показалось, что я его неверно понял, переспрашиваю:
- Что?
- А вот что!- и Спид со всей силы локтем бьет в окно телефонной станции, которое моментально рассыпается на миллионы осколков.
Не знаю, как я перенесся на Измайловский бульвар. Не помню, как пересек дорогу. Было ощущение полета и ликования, и отстраненности, и какого-то нелепого перебирания ногами. Краем глаза я видел своего приятеля, который тоже бежал непонятно куда.
Жизнь похожа на айсберг. То, что над водой, - очень небольшая часть. То, что мы видим, то, что мы делаем сами, то, что мы хотим сами, то, что мы сами думаем.
И то, что внизу, там тоже наша жизнь, но как бы без нас, без наших решений, чувствований, сама по себе, хотя иногда.. мы чувствуем, что что-то происходит…с нами.. с нашей жизнью, без нас, на грани шёпота.. на грани сна..
И кто-то невидимый говорит нам:
- Побежали?
Это - то ли побуждение, то ли вопрос и одновременно побуждение.
О чем тут думать, что решать? Всё уже давно решено без нас, и окно станции разлетается на мириады осколков. Побежали?