Пусть читателя не смущает дурацкое название рассказа. Это просто фамилия человека: Эбельман.
5 августа 1958 года я стал учеником фрезеровщика на Интинском РМЗ. (это ремонтно-механический завод). О, этот завод в тот момент – достоин кисти мастера, но я не мастер. Просто обрисую: несколько низких бараков, очень тёмных внутри, и таких тесных, что протиснуться между станками можно было с огромным трудом. Удобства (типа сортир) во дворе. Крошечный чулан – «коптёрка» служил местом для переодевания (для желающих). Большинство приходили на работу и уходили с неё уже в рабочей одежде (всё в той же телогрейке и т.п.)
Мы, ученики бригадного обучения, поначалу (месяца полтора) были брошены на произвол судьбы… Рабочим, к коим мы были приписаны учениками, на нас было наплевать, а стоять целый день рядом с работающим станком в условиях жуткой тесноты и холода было невыносимо… Ученики уходили в ту самую «коптёрку-переодевалку», и там коротали своё рабочее время за анекдотами и курением. Некоторые из нас (чтобы избавиться от безделья) добровольно шли в кузнечный цех, где всегда требовались рабочие руки на подноску заготовок или нехитрую штамповку шайб…
Но наконец нам назначили теоретический курс… Теория состава металлов и принципы их обработки: … литья , ковки, резания, закалки и т.д., и т.п.
Преподавал нам эти науки Эбельман. Очень странный человек. Он явно имел высшее образование. Он уже отсидел свои десять лет. И он натурально читал нам институтский курс металловедения, в чём я убедился позже, обучаясь в МВТУ им. Баумана.
А вот теперь, собственно о ****ьмане (как его сразу прозвали ученики)
Это был очень эмоциональный человек, носившийся вдоль доски, рисовавший углы резания в огромном масштабе… Бывало, что он приходил поддатеньким, и тогда вместо металловедения рассказывал всякие истории, многие из которых казались явными небылицами… «Врёт, как ****ьман», говорили мы друг другу в аналогичных случаях.
Однажды он вдруг нарисовал на доске мелом профиль Гитлера и сказал, что лично он, т.е. Эбельман, был советским разведчиком, которому было поручено убить Гитлера… Он очень подробно и весьма интересно обрисовал детали операции… По его словам лишь случайность сорвала эту операцию… А он – Эбельман – был заподозрен в измене Родине и… как всегда, как все…
Не сомневайтесь: никто из нас ему не поверил. В Инте было столько героев советского союза, разведчиков и лётчиков, шпионов и народных артистов…, что отличить правду от вымысла было невозможно…
Мой отец в ту пору был заместителем начальника комбината Интауголь, поэтому и членом горкома и… членом комиссии по реабилитации бывших ЗК. Через его руки прошло много документов… И, поверьте, он приложил много усилий к реабилитации бывших осуждённых. (У моего отца отсидели и мать, и сестра… У моей матери расстреляли дядю… Так что относился он к этому вопросу весьма серьёзно)
Но очень быстро местную комиссию по реабилитации прикрыли, передав полномочия в центр. Видно очень много стало оправданных, а центральной власти это было ни к чему…
Однако жизнь налаживалась, и в 1959 году наш РМЗ переехал в новый большой, просторный цех. (Километра два от старого). Мой вертикально-фрезерный станок, поставленный на железный лист, тянул по снегу трактор, а мы –пацаны – сидели на этом листе, не понимая, что на кочке станок может упасть… Вдруг на пути трактора, как привидение, выскочил ****ьман и, остановив трактор, согнал нас с этих саночек. Идти пешком по снегу очень не хотелось, но пошли… А через полкилометра станок всё же завалился! Потом кран, крепления, хлопоты, и т.п.
Обошлось, в который раз обошлось…
Всё забылось… Но однажды в шестидесятых я рассказал отцу про этого странного вруна ****ьбана…
И отец, порывшись в памяти, вспомнил (благодаря неординарной фамилии), что ему, как члену комиссии по реабилитации, представили на рассмотрение дело Эбельмана, советского разведчика, работавшего за рубежом с довоенных времён и осуждённого в 1945 году на десять лет по подозрению в измене… Но комиссия доживала последние дни, все дела у неё отобрали и отправили в центр…
Кто был этот Эбельман, куда он исчез, да и был ли он вообще?
P.S.
В центре практически все документы «похерили». Например, моя тёща, Анна Константиновна, партизанка, отсидела в интинских лагерях 10 лет. Но реабилитации не дождалась. Ответы с Лубянки были однотипны: «Все ваши документы утрачены!»
Но ведь в Инте они ещё были!...
А теперь уже всем всё равно…