Этот рассказ написан по мотивам повести известного автора Прозы. Pу. Михаила Скрипа, "БРАТ 2008".
В принципе, даже не по мотивам...
Наверное это римейк, или, с позволения Михаила, результат совместного труда...
Даже не знаю как назвать...
Надеюсь, что самый большой гном, из всех с которыми мне доводилось общаться, с пониманием отнесётся к моим изысканиям.
Случалось ли вам, господа, когда-нибудь гулять по весенней Алуште? Такой тихой, пустынной, периодически поливаемой холодным дождиком, но уже замершей в ожидании лета, денег и голых белых людей. Если случалось, то вы наверняка поймёте, что я чувствовал, когда бродил по маленьким кривым улочкам, между игрушечных верандочек, резных балкончиков и каких-то совсем уж муравьиных квартальчиков. Время от времени я натыкался на махонькие дворики в паутинах проводов. Практически все они были усыпаны цветами, спутниковыми антеннами и грудами ракушечника. Сохнущее белье, на фоне плюща добавляло красок в эту палитру. А надписи, типа «ЖИЛЬЕ с гаражом» или «Сдаются НОМЕРА!» смотрелось на фоне развалин древней крепости Алустон просто потрясающе!
До автобуса в Симферополь у меня было целых три часа, поэтому я медленно шёл в неизвестном направлении, и уже начинал чувствовать, что попал в, совершенно незнакомый мне, мир. Здесь можно было запросто потеряться, и уже через несколько часов превратиться в настоящего обитателя всей этой эклектики.
Безусловно, всё это, стоило бы запечатлеть, но, увы, господа, не было у меня на тот момент ни кистей, ни красок, а мобильник с парой пикселей, вряд ли бы передал всю глубину окружающей меня реальности. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме того, что запоминать как можно подробнее всю эту панораму, чтобы потом донести её до вас посредством пера.
Между тем, путь мой лежал дальше, мимо запущенных сквериков и заброшенных советских пансионатов. Их названия практически исчезли с облупленных стен. Пыльные кипарисы, по краям заросших аллей, казалось, тоже стали безымянными и уже мало кому напоминали о том, что было здесь раньше.
То тут то там между старыми корпусами случались замурзанные статуи, преимущественно женского полу. Все они, словно каменные бабы средневековья, стояли на своих курганах и молча слушали протяжные и грустные вопли муэдзина, накрывающие через громкоговорители мокрую и взъерошенную Алушту.
Казалось, что всё должно навечно утонуть в этом туманном басурманском речитативе, однако, свернув в очередной переулок, я неожиданно наткнулся на высокую и узкую православную церковь. Прямо у входа, на сырой паперти, спал безногий нищий в хаки. Тут же, рядом, стояли огромные сосуды из нержавейки со святой водой. Они занимали значительную часть церковного дворика, и были выполнены в виде куполов. Как ни странно сосуды весьма органично смотрелись на фоне уже упомянутой, церквушки.
Полюбовавшись ещё немного на этот оригинальный уголок православия, я стал спускаться вниз.
Буквально через несколько минут моему взору открылась алуштинская набережная, сразу за которой лежал стылый пляж. Равнодушные бульдозеры гоняли по нему привозную гальку. Под возмущенные крики чаек они засыпали зимний мусор, спускаясь почти вплотную к штормящему, по-зимнему свинцовому морю...
Голос муллы снова донёсся до меня, и я вдруг подумал о Хлудове и Чарноте, которые наверняка слушали эти же куплеты много лет назад, но только по другую сторону моря.
Я стоял на холодной набережной и думал, что сюда надо приезжать непременно до нашествия отдыхающих, потому, что только в это время можно увидеть Алушту такой, какая она есть на самом деле.
Однако время шло, я посмотрел на часы, пора было идти к автостанции.
Улица К. Маркса, иллюстрирующая идеи классика об ужасной жизни пролетариата стала подниматься вверх, из разорванной серой мглы вдруг появилось солнце.
Я поспешил зайти за угол, чтобы оно не било в глаза и оказался у дома под номером 12-б. Это был самый обычный дом, с несколькими спутниковыми тарелками и кучей мусора прямо перед калиткой. Из глубины двора раздался громкий собачий лай и в это самое время передо мной появился ОН.
Откуда он взялся…?! До сих пор не пойму. Как я вообще не наступил на него…?
Нет-нет… Он был приличного роста, может даже чуть выше меня, однако внезапность его появления и фраза, которую он произнёс, привела меня в полное замешательство.
-Господи! Брат! Ну! Наконец-то ты приехал!
Я посмотрел в его глаза и понял, что он говорит абсолютно искренне. Даже собака перестала лаять. Я не видел её, но отчётливо представлял, как она повернула голову на бок и внимательно следила из глубины двора за развитием ситуации.
Сказать, что я был поражен, значило ничего не сказать!
Мне, у которого никогда не было не только братьев, но и сестер, никто никогда не говорил такие слова!
Что-то сдвинулось у меня в душе.
Я вдруг осознал, что в этом холодном мире я не один!
Мой «брат» был чист и светел, как снег на вершине Эвереста.
Синие глаза его сияли от счастья и изумления, ладони величиной со сковородку похлопывали меня по спине и плечам, отчего моя голова заметно дёргалась вправо-влево. Но его, обветренные солнцем и герпесом губы, продолжали шептать: «… надо же! Господи! Вот радость-то! Вот радость…!»
Его лицо напоминало лицо раба с картины великого русского художника А. Иванова «Явление Христа моющемуся народу».
Сходство дополнялось отсутствием передних зубов и старым синяком на мужественной скуле.
Хитона, правда, не было, но был относительно новый свитерок и брюки, совершенно неопределенного цвета, небрежно ниспадающие бахромой на древние, явно еще советского производства, сандалии.
Но это все были мелочи и проклятая проза жизни.
Главное было в «брате»!
- Брат! Ну, как же это?! Как же..?!
- КАК ЖЕ ТЕБЯ ТУТ НЕ ХВАТАЛО!!! – его голос дрожал и задыхался от нахлынувших чувств, слезы текли ручьем по загорелой щетине и меня снова стиснули две могучие братские ручищи.
И я ... я его тоже обнял...
Я не мог иначе!
Не мог.
Обняв его в ответ, я действовал по вдохновению, по наитию, влекомый неожиданно возникшей во мне могучей буре эмоций и подсознательных мыслей, каких-то смутных воспоминаний, наслоенных многочисленных дежа-вю, детских внезапных обид, тайных и грустных надежд и неисполненных желаний, создавших в моей душе полный хаос и бардак, всколыхнувших всего меня, от кроссовок до бороды.
ТАК моему появлению давно никто не радовался!
Я изначально был готов к чему угодно: к наглости, к хамству, к драке... но только не к этой внезапной, чистой, какой-то святой Радости…
Я просто не ожидал такого! И, прежде всего от себя!
Внутри меня все затрепетало, задребезжало и одна за другой с грохотом посыпались железные плиты скуки, усталости, какого-то безразличия, лени и нелюбопытства к жизни, к людям, что наросли на мне уродливой броней за все мои бесцельно прожитые годы, за все бесконечные моменты упущенных возможностей сделать кому-нибудь что-нибудь хорошее. Или хотя бы сказать...
Господи! Брат мой! Действительно, где же я был все это время, чем жил?!
И зачем?!
Как же ты еще успел, как же ты вовремя нашел и обнял меня! Я почувствовал щипание в носу и комок в горле и понял, что сейчас тоже просто разрыдаюсь на плече у «брата».
Моего Брата!
- Где же ты был так долго!?- продолжал тем временем он.
-Почему не приезжал! Болел..? Как же так?! Я столько ждал! – вопросы сыпались и просто убивали своей простотой и великой любовью.
Таким, наверное, был Адам, пока не увидел Еву. Я понял, что ближе человека сейчас у меня просто нет.
- Да я… э-э-та, вот… выбрался, наконец, э-э-э… работы много, брат, ну-у-у…– наконец промямлил я в ответ осипшим голосом, сам, понимая, как я бесконечно мелок и ничтожен со своими заботами и проблемами. Как я смешён со всей своей пустой жизнью по сравнению с этой гигантской, воистину космической ширью великой души, не замутненной ни завистью, ни страхом, ни злобой!
Мы присели на скамейку, продолжая держаться за руки, как давным-давно потерявшиеся маленькие дети, которые так долго искали, и наконец-то нашли, друг друга в этом жестоком и бессердечном мире…
Мне казалось, что мы мысленно возблагодарили небо за эту великую минуту, за эту невероятную встречу, понимая, что это и есть то самое Великое Счастье, Настоящая Гармония и Момент Истины!
- Только я тебя прошу, ты обещай, что приедешь еще, а? Ты ведь не знаешь, как тут плохо без тебя!.. КАК О Д И Н О К О! – он встал и долго тряс мои руки, снова обнял и, наконец, с видом потерявшего самое дорогое, медленно двинулся обратно, вниз по улице всё того же К. Маркса.
- Приезжай, брат, ты только приезжай!.. – ещё раз донесся до меня его шепот, уносимый мелким дождем…
Я уже приготовился долго и задумчиво смотреть ему вслед, сглотнуть комок в горле, смахнуть скупую мужскую слезу…
Как вдруг он, резко развернулся, и словно вспомнив что-то очень важное, может быть самое последнее «прости», начал опять быстро подниматься ко мне.
Подойдя поближе, он просто и довольно громко произнёс:
- Слушай, дай три гривны, а?..
Я вдруг понял, что я одинок, как и раньше, а ещё я понял, что, наверное, уже опоздал на свой автобус…
Cолнце спряталось в черных тучах Демерджи...
На Алушту обрушился уже совсем взрослый и очень холодный дождь…