Наша с ней основная задача - незастуканными быть на месте
Явки, пароли, чужие дачи и дома надо быть в десять
Она прячет улыбку и слезы, она редко мне смотрит в глаза
Мы спешим разными дорогами на один вокзал
В тайниках ледяного сердца спрятан очень большой секрет
Как одна короткая встреча затянулась на несколько лет
Среди сотни общих знакомых и десятка фальшивых друзей
Она делает вид, что смеется, я стараюсь не думать о ней
Он стоял с бокалом шампанского в руке, а скулы сводило от улыбки, которую пришлось надеть на лицо. Маска, вечная маска. Да, я тоже рад вас видеть... Да, спасибо, благодарю, понимаю, что тридцать два - это уже не тридцать, но еще и не тридцать пять. Да, спасибо, благодарю, да...
Он ненавидел свои дни рождения. Он ненавидел их с тех пор, как пришлось устраивать на них званые вечеринки. Он ненавидел и то, что его жена чувствовала себя на них как рыба в воде.
Он скучал по прежним пьяным зависаловам в баре и злился, что только у него такая жена, которая ненавидит их.
Он ненавидел то, что ему приходилось улыбаться тем, кто безразличен ему, и кому он совершенно неважен. И он почти с ненавистью посмотрел на свою жену, которая щебетала о чем-то со своей подругой.
- Привет, скучаешь? - Он обернулся. Девушка с длинными рыжими волосами, склонив голову набок, смотрела на него и улыбалась.
- Привет, пытаюсь выглядеть как подобает, - уклончиво ответил он. Глоток свежего воздуха среди вакуума. Хорошо, что он их пригласил. Их.
Да.
- Пойдем, поговорим? - Она кивнула в сторону балкона.
- Пойдем...
На улице было уже достаточно темно. Собака, которую завела его жена, и которую даже собакой-то было стыдно назвать - маленькое, гадящее везде существо из отряда "собак кошачьих", тявкала внизу на руках у кого-то из гостей. Он ненавидел это китайское лысое животное, но приходилось делать вид, что оно ему совсем не мешает.
- Я так не могу больше, - он обнял ее и прижал к себе, утыкаясь носом в ее волосы. - Понимаешь?
- Понимаю, - она попыталась высвободиться из его объятий. - С ума сошел, пусти меня, - мягко произнесла она. - А если кто-нибудь заметит?
- Прекрати, это не важно, - он взял ее лицо в свои ладони. - Это не-важ-но... Слышишь?
- Перестань, тут твоя жена... И мой муж, - она пыталась не смотреть ему в глаза, что казались в темноте синими.
- Я не могу без тебя...
- Я знаю... - Она сдалась, уткнулась носом ему в плечо. - Я без тебя тоже... Это неправильно! - Ей хотелось заплакать, но она знала, что нельзя. Нельзя показаться на людях с потекшей косметикой. Нельзя, чтобы муж увидел ее такой.
- А что правильно, скажи?
Такой диалог они вели уже множество раз - и каждый раз он ни к чему не приводил.
У него был сын.
У нее были дети.
У нее была дочь от него. Маленькая, только что родившаяся девчушка. Блондиночка с ярко-голубыми глазами.
Никто не догадался.
Почти никто.
- Пойдем внутрь...
- Я хочу тебя поцеловать...
- Помада размажется...
- Плевать... Слышишь?
Он все-таки поцеловал ее. Она обвила его руками за шею, перебирая пряди светлых волос красивыми, тонкими пальцами.
- Дождись... Дождись субботы, я тебя прошу...
- Ты говорила, что не придешь.
- Приду... Приду, я обещаю. Пусти же меня...
Она ушла, поправляя на ходу прическу. Он остался на балконе. Достав из кармана пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Ядовитый дым повис в воздухе, медленно тая.
Она ненавидела приемы. Ненавидела платья и шпильки, высокие прически и идеальный макияж. Она любила своего мужа и своих детей. И любила его...
Среди сотни общих знакомых и десятка фальшивых друзей
Она делает вид, что смеется, он старается не думать о ней...