Мой ненаглядный Аргон Екатеринович уже совсем освоился в своём собачьем раю, простив мне все вопли насчёт тапочка, и тычки в бок мешающие ему богатырским храпом сотрясать нашу квартиру, а заодно и всю нашу хлипкую пятиэтажку. Он обязательно в раю, т. к. не укусил за всю свою длинную собачью жизнь ни одного человека, и в то же время верно и преданно служил своим хозяевам и своему дому. Он там, а я здесь, и мне здесь еще жить и жить, а жить без собаки после него просто немыслимо. Никто меня не выводит на прогулку, никто мне не намекает, что у нас на кухне есть плита и я умею неплохо готовить, никто дома не мусорит и не линяет, и я банально забываю убирать квартиру. Жизнь без него потеряла гораздо больший смысл, чем после развода и мириться с этим уже не было никаких моих дамских сил.
В идеале следующим моим псом должен был быть такой же рыжий боксёр или английский бульдог, но это в идеале! На самом-то деле я отлично понимала, что не смогу сама воспитать такую собаку и разбалую мощную псину до безобразия, а возможно дело вообще примет дурной оборот и из хозяйки я превращусь в слепую обожательницу наглеющего монстра. Примеров таких я уже насмотрелась досыта, это и останавливало меня от звонка в клуб.
В приживалках у моей мамы была маленькая собачонка, которую она приютила после смерти хозяина. Динка мне приглянулась сразу, но увозить её с России в Арктику, где морозы зимой опускаются до – 50? А что станет с её ушами и пузиком в момент прогулки? Как бы не было трудно отказываться от кремовой красотки, но отказаться пришлось ради неё самой. И уехала я от мамы с кучей кадров в фотоаппарате обожающей меня Динки, но одна.
На дворе был уже июль, но лето в этом году решило напомнить северянам, что живут они в Арктике, что Колыма, как была, так и остаётся до сих пор Крайним Севером, что +3, +7 – это нормальная температура для арктического лета, и конечно после работы все сидели по домам. Я, тоже приходя, домой переодевалась из одной кучи тёплых вещей в другую, и закутавшись ещё, и в старый плед шла в кабинет поболтаться в Интернете до новостных программ.
6 июля я засиделась в кабинете допоздна, и обратила внимание на истошный не то вой, не то ор. На улице хлестал дождь и пронзительно задувал северяк, выходить конечно не хотелось, но к окну я несколько раз подходила и прислушивалась. Никого видно не было, но ор продолжался, временами переходя на визги и завывания, было откровенно не по себе. Ночью орать стало пореже и я ушла спать, а спальня у меня окнами смотрит на Колыму, и там всегда тихо, но не спалось, всё думала, что же за животинка так орала во дворе. Может, кто из соседей в отпуск уехал, и животинка орёт дурея от одиночества? Так в принципе у нас в посёлке бывает. Мой Аргон разок такое тоже устраивал, когда мы с ним впервые расстались на время отпуска – не ел несколько дней и выл у дверей. Утром я ушла на работу и даже не вспомнила о ночном « концерте», но на работе позёвывала и на традиционном кофепитии пожаловалась на ночной шум.
На обед я обычно не хожу, т.к. вполне обхожусь « кофейными перекурами», но в этот раз, не смотря на дождину, пришлось идти домой, т.к. нужны были какие-то бумаги, которые были дома. Уже при подходе ко двору я услышала продолжение ночного ора, быстро забежав домой, и переодевшись в куртку с капюшоном, я пошла выяснять кому же у нас во дворе так плохо живётся. Ор шёл из распределительного короба у второго подъезда, дома напротив. Попыталась приподнять крышку, а она огромная, и разбухнув от дождя стала вообще неподъёмная. Крутилась я возле этой крышки, пока меня соседка не заметила и не пришла на помощь. Кое как мы приподняли с ней этот щит, а там меж труб все мокрые копошатся и орут щенятки, тут к ним сука из под дома занырнула, и они кинулись всей гурьбой хватать её за отвисшие соски. Мы опустили щит, и я пошла домой переодеваться, и на работу.
На работе мне уже было не до работы, и я тиранила девчонок своими рассуждениями и сомнениями, брать щенка дворового или нет. После всеми обожаемого Аргона Екатериновича мой коллектив даже представить меня не мог хозяйкой обычного пса, все в принципе ждали очередного породистого любимца и баловня, но моё сердце уже всё решило самостоятельно и просто давало мозгу время поумничать, пока я была на работе.
Аргон конечно красавчик и умничка, но его уже не вернуть. Он прожил счастливую собачью жизнь, в которой у него были обожающие его хозяева. Дом в котором можно было спать где ему удобно и хотелось, всегда полная миска с едой и миска с чистой водичкой, кучи игрушек, где на всех праздниках он занимал почётное место под праздничным столом. Под скатерть этого стола регулярно опускались руки с вкусняшками, а когда все ноги перемещались из под стола на средину комнаты и начинали перетаптываться под музыку, тогда можно было залезть на диван и облизать все ближайшие тарелки. Можно даже было и занырнуть в вазочку с чем-нибудь вкусным под хохот гостей и хозяев. Аргон жил так, что многие гости в нашем доме предлагали ему в шутку поменяться с ним местами, но дом он стерёг при всей его разбалованности очень тщательно и ревностно. Но это всё было в прошлом, а сейчас моё сердце рвалось к коробу, в котором копошились крошечные, мокрые, замёрзшие щенятки, я даже знала, что мой беленький.
После работы я стрелой неслась домой, не заходя в дом увидела соседа Лёшку выгуливающего отцову спаниэльку. Конечно, Лёха был тут же завербован в спасителя-помощника, и мы пошли с ним, он заводить пса, а я опять переодеваться в куртку с капюшоном.
И через пару минут работа закипела. Тяжеленная крышка приподнята, я держала её, как античный Титан. Лёха же доставал из под труб мокрое и жалобно пищащее недоразумение проверяя его на предмет половой принадлежности. Наша взяла, и первый же мокрый, грязный комочек оказался кобелём!
Через минуту я занесла это грязно-мокрое сокровище домой, и пока разувалась, положила его на пол, сняла куртку, повесила её сушиться и обратила внимание, что комочек-то не двигается! Сдох?! Я была и так на взводе, а тут такое…
Но тут на полу произошло слабое движение, и я метнулась в ванную комнату, налить в таз тёпленькой водички, которой конечно не было.