Весна вступала в свои права медленно. Лучи солнца, изредка выглядывающие из-за туч, показывались несмело и робко. Снег таял, оседая на полях и обочинах дорог. Зима никак не хотела отступать, борясь с весной, посылая на окрестности то метель, то мокрый липкий снег. Сугробы, тем не менее, были пропитаны талой водой и таили в себе некоторую опасность. Но первые проталинки уже отвоёвывали своё место под солнцем, зеленея тонюсенькой, чуть пробивающейся травкой. Колея от саней, утрамбованная за зиму санями и редко проходящими тракторами, постепенно превращалась в грязный селевый поток.
Ребятня, соскучившаяся за долгую зиму по общению, играм и забавам, всё чаще выползала на улицу. Мы собирались стайками, находя себе работу: рыли канавки для стока воды или наоборот, делали запруды. Те, кто был постарше, отгребали от завалинок и фундаментов снег, вывозили навоз на задворки деревни. Короче, каждый находил себе дело по душе и силам. Конечно, всем попадало от родителей за промокшие валенки, изодранные варежки. Мы часто становились в круг и вели разговоры о том, что скоро будем играть в лапту, ходить в лес за цветами.
Однажды ко мне с другого конца деревни прибежала любимая подружка Валька, немного взбаломашная, но добрая и преданная. Она заговорщицки отозвала меня в сторону от нашей ватаги и, взяв с меня клятву никому ни о чём рассказывать, выдохнула, что у школы на пригорке (где, кстати, работала моя мама), растёт дикий лук.
- Давай убежим от всех и нарвём его, пока об этом не узнали все ребятишки,- предложила Валька. И, хотя я знала, что никакого лука там нет и в помине, на её предложение нарвать первыми лучок, я согласилась.
-А вдруг там и правда что - нибудь растёт?- предположила я. И вот мы с Валькой, как две пятилетние партизанки, в своих кургузых пальтишках оторвались от подружек и потопали на так называемые зады. На моих больших, не по росту, валенках красовались чёрные блестящие галоши, размера на два больше, купленные мамой на последние деньги. Идти по дороге, просматриваемой с улицы, нам не хотелось, и мы применили скрытую тактику: полезли прямо по целине, то есть по уже осевшим, но ещё высоким сугробам. Свою тайную операцию мы начали в то время, когда утреннее солнце ещё не растопило верхний слой сугробов – наст. И нас, мелких девчонок, снег ещё выдержать мог. Мы довольно быстро добрались до первой проталины, разогретой под лучами солнца, и остановились отдышаться. Под ногами уже начинала хлюпать вода, но мы не обращали на неё никакого внимания. Мы же были почти у цели! На подсохших кочках, совсем рядом, небольшими пучочками зеленела травка.
Валька смело ступила на землю, прошла несколько шагов и вдруг её ноги пошли юзом, и она, наклонившись вперёд, почти села на шпагат, усиленно балансируя руками. Но не удержалась и, взмахнув руками в белых варежках, плюхнулась на землю. А поскольку земля была довольно рыхлой и скользкой, моя подруга беспомощно барахталась в грязи, медленно отползая от снежной кромки и от меня всё дальше. Белые варежки у неё превратились в угольно-чёрные, платок трепетал как победный Андреевский флаг, а перед пальто и рукава превратились в сплошное грязное месиво. Её истошные крики о помощи оставались не услышанными ни кем, кроме меня. Школа находилась в стороне от деревни, был выходной день, и никто не мог предположить, что две оторвяги – девчонки пойдут в такое место одни. Я металась по краю снежной кромки и сначала пыталась советами помочь подруге, застрявшей в грязи. Но самостоятельно подняться Валька не могла. Своим детским умишком я сообразила, что надо идти на помощь и спасать орущую подругу.
Я осторожно ступила на землю и сразу даже не поняла, почему мне так легко идти. В горячке не почувствовала, что мои новенькие галоши намертво присосались к земле и остались там, заполненные грязной земляной жижей. В голове крутилась одна мысль: скорее вытащить Вальку из опасного места. Но первые же попытки доказали, что моих силёнок не хватит. А как бросить подругу? Я прикладывала усилия, стараясь помочь, но Валькины ноги совершенно не слушались, всё так же разъезжаясь и скользя. Теперь мы орали уже вместе с ней. Не знаю, сколько времени прошло, но каким-то чудом мне все же удалось поднять мою обессилевшую подругу. Мы стояли, обнявшись, забыв о том, что наши пальтишки, штаны, платки и плачущие рожицы испачканы комьями грязи. Валькины глаза светились благодарностью и восхищением.
Но это был ещё не конец нашему приключению. Мы были почти у цели и уходить без добычи нам было как бы не с руки. Посовещавшись, решили добраться до зеленеющих кочек и нарвать зелени. Кое- как, опираясь друг на друга, мы медленно продвинулись к объекту своего вожделения. А, поскольку, знали о диком луке только понаслышке, решили голыми руками копать всю оттаявшую на солнце траву, подряд, рассудив, что если это лук, то должны быть и луковицы. Конечно же, кроме травы, невкусной и горьковатой на вкус, мы ничего не нашли. Наша задача теперь состояла в том, как выбраться .
Осторожно держась друг за друга, мы двинулись назад. По ходу подобрали Валькины грязные варежки и мои, теперь уже не новые, галоши. Держа в руках вещи, выбрались на снег. Смысла надевать их не было. Мы с подружкой, как две извалявшиеся в грязи хрюшки, решили, что по дороге мы с ней не пройдем, так как колея превратилась к обеду в полноводную, на наш взгляд, реку Волгу. Мы двинулись назад, не сообразив, что за это время снег подтаял, напитался водой и корка исчезла. Но об этом я знаю сейчас, а тогда, более полувека назад, мы с подругой решили, что снежная целина - единственное спасение для нас. Не растаявшие сугробы были нам как раз по плечам.
Я отважно двинулась в путь и сразу же провалилась по пояс. Мои грязные галоши, которые я несла в руках, вырвались из моих рук и отскочили метра на полтора. Встал вопрос, как теперь собрать их. Пытаясь дотянуться до галош, я притаптывала снег и утопала в сугробе всё глубже, и, наконец, скрылась в нём с головой. Теперь пришла Валькина очередь спасать меня и моё имущество и так же увязла в сугробе. С воем и слезами мы барахтались в снегу, не видя выхода, а затем приняли Соломоново решение: выбираться из снежного плена без вещей. Я в сугробе потеряла валенки, и ноги мои ничего не чувствовали от холода. Бросив свои пожитки, как Наполеон свои обозы с добром под Смоленском, мы с Валькой еле выбрались из сугроба.
Дома нас, конечно же, хватились. На поиски послали тятю (так называли мы в семье дедушку), который и нашёл нас, промёрзших, плачущих, сопливых и грязных. Он на руках донёс нас до дома. Мама схватилась за ремень, но, тятя, любивший меня больше всех из внуков, наказание решил не применять. Он побежал на поиски наших вещей и по грязным следам нашёл и Валькины варежки, и мои валенки. Бабушка тут же вытащила из печки чугун с горячей водой, нас отмыли, напоили горячим молоком с мёдом и загнали на печку прогреваться. Что удивительно, после всего этого мы с подружкой даже ни разу не чихнули.
Когда мы немного пришли в себя, взрослые стали расспрашивать нас, зачем мы пошли одни в такое место.
-За диким луком, - был наш ответ. Они долго хохотали над нами. Оказалось, что моя авантюрная и любопытная подруженька случайно подслушала разговор своего старшего брата Петьки с соседским мальчишкой. Они собирались вскоре пойти за диким луком, Вальку с собой взять не захотели. Она же, не сообразив по своему недомыслию, решила брата опередить. Предположив, что это растение растёт везде, Валька сама определила место, где его можно искать.
А дикий лук рос в единственном месте - на пригорке далеко за деревней. И ходили за ним, обычно, ребята постарше. Вот такая история произошла с нами.