Как? Ну, вот как можно не любить черчение?
Набор карандашей «Конструктор». Три «ТМ». По два «М» и «Т». Как стратегический резерв верховного главнокомандующего, - по одному «2М» и «2Т». И, обязательно, внутри картонной коробки, поверх стройным, отточенным рядком лежащих карандашей, - половинка отцова лезвия «Нева». А лучше «Спутник»…
Ну, «Спутник», то, вообще, круть немыслимая…
Нет. То ещё детство, когда и готовальни не надо, а как циркуль можно использовать «козью ножку». Такую черную лёгкую железячку, в одну часть которой, держатель, с усилием вставлялся тот самый «Конструктор», обычно «ТМ», твёрдо-мягкий, а вторая, собственно «ножка», с копытцем-иглой на конце, втыкалась в центр будущей окружности, радиус которой устанавливался с помощью специальной реечки, подвижно соединяющей обе части «ножки» и фиксируемой на требуемом расстоянии элементарным барашком.
- Ха! Серый – эт чё у тебя?
- Как что? Карандаш заточенный.
- Да-аа? А я думал – лисья морда. Ты что такое расстояние от торца карандаша при его заточке отступил? Уродина какая-то…
- Сам ты – то слово! Учебник черчения открывал? Так вот, открой, посмотри… Там именно такой карандаш нарисован. И размер проставлен – пятнадцать миллиметров от кончика грифеля… А вот у тебя… Полная туфта. И карандаш, между прочим, учебник рекомендует на уроке иметь не один, а несколько. Разных по типу твёрдости.
- По чему-чему?
- По типу твёрдости.
Видишь, маркировка на карандаше – «Т». «Твёрдый», значит. Смотри, какая от него линия тонкая и не яркая. Он – для разметки. «ТМ» - твёрдо-мягкий. Контурный. «М» - мягкий. Вот им уже можно и обводить предварительно нанесённый контур, если уверен, что начертил всё верно. Но смотри… Семь раз отмерь… А то потом замучаешься стирать. Кстати, что у тебя за ластик?
Выкинь это говно на помойку. Вот, видишь – чешский. Вчера в железнодорожном, во втором микрорайоне, купил. А чтоб он лучше стирал, на ночь его – в керосин… Понял? «Лисья мода, лисья морда»…
Может и не детство то? А так, что-то переходное между детством и взрослой жизнью со своими правилами множественности карандашей и расстояний отступа? Типа трудного переходного периода подросткового возраста...
Для кого только трудного?
* * *
А вот «инженерная графика», то уже по взрослому…
Какой-то, видно, действительно мудрый сказал: «Любовь – это когда, кто-то любит. А кто-то позволяет себя любить… И ещё неизвестно, что – тяжелее»…
Тяжелее? Первое или второе? Если второе, то, значит, первое просто тяжело? Или наоборот? Но, всё равно – тяжело? А если охота не только тебе? Разве тяжело?
Вот так, наверное, у меня было. Любил я инженерную графику. И она – отвечала мне взаимностью…
И щедро одаривала. То куском хлеба, в виде горячего сытного, почти домашнего, ужина, за вычерченную кому из девчонок аксонометрию. То хорошим, добрым вечером в светлом и уютном чертёжном зале, тишина которого становится ещё глубже, после того, как постепенно замирает и прячется где-то за тёплой батареей центрального отопления дребезжание стекла, потревоженного в оконной раме порывом злобствующего на улице ветра. И так здорово, что ещё не скоро туда, где темень по-зимнему непроглядного вечера чуть подсвечена размытыми в морозном воздухе фонарными бликами…
Не-ее… Ещё не скоро. Вот, только-только чертёжную рамку завершил. Пока и не прикидывал даже, где и как тот разрез делать.
* * *
А вот Витьку инженерная графика не любила. Или он её? А она только отвечала ему той же самой звонкой монетой?..
Чертёж и развернуть не успеет, как старый Тимиев уже разрисует ему весь лист ватманский своими чернилами.
- Вот. Вот здесь ещё. И-ии… Тут.
Как наносятся на чертёж размерные числа? С какой стороны разметочной стрелки они ставятся? Как задаётся размер между смежными элементами детали?
И, не дожидаясь ответа, ручкой:
– Вот так. Вот так он, уважаемый, и наносится, и задаётся…
А пока, порхая по листу, ручка разрисовывает синим весь чертёж, определяя его будущую постоянную прописку исключительно на дне какого ближайшего мусорного пластикового ведра или урны, стой и молчи тихонечко, не переключая внимание старика на личность свою, столь позорно мало разбирающуюся в многочисленных ГОСТах Единой системы конструкторской документации. Если вообще разбирающуюся… Потому, что убедить тебя в обратном, ну, минутное дело просто…
- Что? Случайность, молодой человек, говорите? Читали ГОСТ? Знаете?
ГОСТ, Виктор, свет… Э-ээ… Как? ГОСТ, Виктор, свет, Геннадьич, не читать… Изучать его надо. А вы, видимо, действительно читали… Да и то – не оч-чень внимательно! Вы посмотрите… По одним размерам только у вас… Раз. Два… Пять…
Пять ошибок.
И что?
А то, уважаемый, что встретились как-то атеист неверующий, ну, вот такой же точно, как вы, и батюшка, священник приходской. Встретились и заспорили:
– А есть ли Бог, всемогущий и вездесущий?
Один себя в грудь бьёт, доказывает:
– Есть, мол.
Ну, а второй, с пеной у рта, обратное:
– Нетууу! А если есть, чем докажешь?
- Докажу! Вот, видишь, колокольня о три яруса высоченная? Видишь? Сейчас я – на неё. И с третьего яруса – вниз! Есть Господь, сотворит он чудо – не разобьюсь…
И на колокольню батюшка, да – с неё потом. С верхотуры самой…
- Ну что? Видишь, живой?! И калоши новые не порвались – целёхоньки. Явил Господь Чудо. Значит, - есть он…
- Нету!
- А Чудо?
- Да какое, Чудо? Случайность то…
- Тьфу, на тебя, в неверии грешном погрязшего! Вот, смотри…
И в другой раз – с верхотуры самой.
- Ну, что, убедился? Вот, оно – Чудо, Господом нашим сотворённое. Веруешь?
- Нет, не верю! Не чудо то…
- А что тогда?
- Совпадение…
- Да сколько ж раз то совпадение быть может? Вот…
Опять батюшка – на колокольню, и руки, как крылья, по сторонам раскинув, с криком:
-А-а-ааа, - вниз…
- Видишь? Живой! Чудо. Есть Господь!
- Нету.
- Ладно, первый раз – случайность. Второй раз – совпадение. Но! Три раза подряд…
- Да-аа… Три раза подряд, то уже – закономерность…
Три раза подряд, Виктор Геннадьич! Три раза… Уже закономерность. А у вас? Сколько мы ошибок только по одному… Одному ГОСТУ насчитали? Пять? И вы ещё пытаетесь что-то сказать про то, что читали? ГОСТ, молодой человек, не дедектива какая, его на сон грядущий - не надо. А вот изучи-ить...
Всё поняли? Ну, а раз поняли, то сворачивайте… Исправленный чертёж через неделю принесёте. Покажете. И по ГОСТу нанесения предельных размеров и отклонений – будьте готовы…
* * *
Потому, когда уже на втором курсе сдали итоговый экзамен, было понятно, кто по той графике вздыхал с сожалением, а кто и с радостью неподдельной:
- Фу-у-уу… Сда-а-ал! Есть «удав» ГОСТовский…
И зачётку – в верх. Под самый потолок…
Кто ж тогда знал, что рано… Рано ещё радоваться…
Уже после госэкзаменов, защиты, сборов воинских та инженерная графика Витьке аукнулась…
* * *
Нам же диплом и бумаги разные… Типа там направление МинВУЗа РСФСР… Уже после сборов воинских выдавали.
Но чтоб получить их, надо было обходной лист подписать. На кафедрах разных, в библиотеке, на складе вещевом. Чтоб отдел кадров студенческий воочию по бумажке обходной видел, что да, никому и ничего за пять лет учёбы не задолжал.
Какое не задолжал? На вещевой склад приходишь:
- Вот, штампик бы…
- Ща-а-ас… Посмотрим…
И фамильную карточку сдачи-выдачи - из ящичка специального:
- Так, так… Наволочка, полотенце, простыня, пододеяльник, подушка… А одеяло? Одеяло верблюжье где?
- Вот. Какое получал, такое и сдаю. Какое ещё верблюжье? Да они хоть были когда у вас, на складе?
Хорошо, вечерницы знакомые на складе… Поставили штамп, побежа-ал дальше…
* * *
- Вить, ты чё смурной такой?
- А-аа…
И рукой, безысходно так:
- Э-ээх, - сверху – вниз…
- Ладно, не сучи ногами до сроку. Давай, рассказывай. Что там ещё?
- Да-аа… Я, оказывается, в чертёжном зале ещё со второго курса серую деталь №2 должен…
- Серую? Это что, вторая контрольная? По разрезам и сечениям?
- Она самая…
- А точно – ты должен? Может что перепутали?
- Да нет. Номер два – то моё. Детали ж на контрольную по порядковому номеру в журнале преподавательском выдавали. А я в тиминской подгруппе как раз вторым шёл. За Андрюхой Кравцовым.
- Как же ты? Потерял, что ли?
- Да нет. Как потерял? Деталь же в зал чертёжный под залог студенческого выдавали. Не сдал бы её на склад учебный, так и ходил бы оставшиеся три года без него. А он – вот, видишь?
И, достав из кармана синий дерматиновый прямоугольничек, – прям не под нос чуть ли.
- Ну? И как тогда?
- Очень даже просто.
Скорее всего, я уже заканчивал чертить, а кто из наших, может даже из группы другой, подошёл без студенческого. Не бежать же за ним, билетом этим, в общагу. Я то, вот, ухожу уже.
Свою деталь сдал, новую, для кого-то, получил. Пойди, вспомни теперь, почти через четыре года, для кого...
Человек отчертил своё, сдал образец, ему ту, вторую деталь, что под другим номером, вычеркнули, студенческий мой отдали. А уж через него, он и ко мне вернулся…
Заканчивал чертить этот, невспоминаемый, видно, к закрытию ближе. Вечерница, что деталь злополучную, серую №2 мне выдавала, на занятия свои торопилась, опоздать боялась. В спешке и забыла её из журнала выдачи вычеркнуть. А сейчас, пойди, найди её… Вечерницу ту.
Может года два, как уже и закончила. А не закончила, так вспомни щас, что именно так всё было. Я вот сам и то не помню, какая она из себя, деталь эта чёртова!
Делать что? Неужели, без этой серой детали, диплом не выдадут?.. Ну-уу… Труба-аа…
- Ладно, Вить, не гоношись.
Пошли во второй корпус. Перекусим в столовке. Что на голодный желудок? И руку поднять, репу почесать, тяжело…
Перекусим и, с новыми силами, прикинем, перец к носу, что делать. Да и подуспокоишься малость. Холодная голова, она завсегда луч-че соображает…
- А-ааа…
Пошли…
* * *
- Ви-ить… А это что за куча такая безобразная у маленького здания котельной, где лаборатория кафедры теплотехники?
- Да металлолом. Он тут все пять лет, что мы учимся, лежит. Да и до нас, может ещё столько же, если не больше…
- Постой-ка. Подождёт шницель хлебный с пюре… Сворачивай, посмотрим, что за лом металлический…
* * *
- Ха! Смотри какой чугуний… А вот… Вентиль в сборе. Вот, как раз тут почти на четверть скол идёт по нему…
- И что?
- Деталь №2. Разрезы и сечения. Витя-аа… Она ж должна такая быть, чтоб ты внутреннее устройство сборной детали представлял. Как и где ты сечение будешь проводить, если и сам не знаешь, а что там, внутри? Ну! Чем тебе не деталь №2
- «Серая». Се-ра-я деталь… А эта ржавулина… Да ты только посмотри на неё!
- Витя… А ремонт, что каждый год в общаге идёт? У Мурмана, коменданта, в запасе краски той нет? Ой… Не смешите меня больше…
Нам и нужно-то. Стакан чёрной и белил самую граммульку.
- А ржавчину счистить перед покраской? Она ж тут за пять лет… И чем? Опять – у Мурмана?
- Успокойся. Ты что, на выставку достижений народного хозяйства деталь эту предлагаешь? Прям по ржавчине - кисточкой. Пошли обратно. Берём краску, разводим… Красим серым. Пока пообедаем, - подсохнет. Возвращаемся из столовки, остатками белил рисуешь ту «двойку» и таранишь в чертёжку.
Серую деталь №2.
Всё. Считай, нужный штамп в обходнике уже стоит…
- Не-ее…
- Ну, что ещё?!
- Не-ее, за час обеда масляная краска не высохнет…
- Ну, и… Завтра с утра отнесёшь. Ты на бельевом складе был? А в библиотеке?
* * *
Уже после положенного, месячного, отпуска уехал спокойно Витька, с дипломом и всеми бумагами своими нужными, организовывать лесозаготовительное производство в таёжные дебри коми-Пармы. Куда-то под Печору.
А я вот думаю…
И любовь наша, и не любовь обязательно к нам же и возвращаются по жизни на отскоке каком…
Угол падения равен углу отражения. Так, вроде бы, кто из классиков говорил?
Физика жизни?..
24.06.2008