Началось всё, как водится, с телефонного звонка.
- Лен, привет! Это твоя бывшая соседка, Ира.
- О, привет! Какими судьбами?
- Да вот, проконсультироваться бы надо с тобой. А то и заказ скинуть. Ты же у нас специалист.
- А что такое?
- Да вот, панимашь, заказ я получила на шитьё концертных костюмов. Сшить то я их сошью, ноу проблем. А вот разукрасить, это ты у нас мастер. Можно, я к тебе подбегу как-нибудь?
- Можно то, конечно, оно можно, только далеко тебе подбегать придётся. Ты же в соседний дом переехала?
В трубке повисло непонимание.
- А я тоже переехала. И теперь обретаюсь на севере. Потому и говорю, что тебе даленеконько подбегать придётся.
- Ой, - расстроилась Ира, - а как же мне с тобой увидеться?
- Да легко, я на днях поеду по работе в Автово, сможешь туда подскочить?
- О чём разговор, конечно, подъеду. Только, если у меня никого больше дома не окажется, то я с дочкой приеду.
Лена засмеялась: - Дети, даже маленькие, слава Богу, не собаки. С ними в кафе пускают. Заодно и я полюбуюсь на твоё произведение.
На том и расстались.
На встречу Ире удалось вырваться без дочки.
- Ну и хорошо, посидим спокойно, а на наследницу твою я попозже полюбуюсь.
Ирка озорно глянула: - На твоих наследников когда будем любоваться?
- Ой, не знаю. Просто нормального мужика не найти, а кандидата в отцы я вообще не представляю где взять.
- Неужто, такая молодая, интересная, при машине, и всё одна? – изумилась Ира. - Пока жили рядом, я у тебя троих видела.
Ленин вздох был красноречивее любого ответа.
- Первый, с которым мы въезжали, как раз был кандидатом в отцы. Мы в наш медовый месяц так о ребёночке мечтали! Хорошо, что у меня по работе съёмки намечались в наших рекламных роликах и я чуть отложила реализацию задуманного. А потом у меня уже стали появляться сомнения о целесообразности этой реализации. В конце концов, он полностью сел мне на шею, но зато, якобы, помогал мне в работе. То есть делал то, что ему хотелось, а не то что мне нужно было. Расстались. После я вытерпела аж девять месяцев, а потом не выдержала и напросилась на дачу к своему другу.
- И что? Друг потом оказался вовсе не друг?
- Да в том то и дело, что хоть мы и оказались в одной постели, всё равно остались только друзьями. Просто оказывали друг другу по-дружески услугу по сбрасыванию напряжения. Год прожили тихо и спокойно, с посещениями раз в неделю и с выездами на дачу, а потом опять перешли в категорию только друзей.
- А третий? – заинтересовано протянула Ирка, допивая свой кофе.
- Лучше не вспоминай.
- Понятно. А сейчас то что?
Ленка снова горестно вздохнула.
- А сейчас вообще фигня полная. Два года ждала человека, достойного дотронуться до меня. Из них год на абсолютно голодной диете, постольку, поскольку последнее нарушение диеты..
- С третьим?
- С ним самым, будь он неладен! … последнее нарушение диеты вызвало у меня стойкую отрыжку. Наконец встречаю. Так он, гад, проявляет садистские наклонности.
- Как!
- А вот так! Леночкой называет, в глаза постоянно смотрит, ладошки греет. На трассе за рулём я сидела, так он по собственному почину массаж шейно-воротниковой зоны начал мне делать. Правда, потом испугался, видимо, что я получу полное удовлетворение на скорости сто двадцать, и руки убрал. Ну и дальше всё в таком же духе. Так уже недели три.
- А где же садистские наклонности?
- А это ты не считаешь садизмом? Девушка созрела, а он её маринует.
- А он женат?
- Нет.
- Тогда, может, он голубой?
- Свят, свят, ещё чего выдумала. В кои то веки нормального встретишь, а ты тут такие ярлыки навешиваешь. Я ж его кожей почувствовала, когда он ещё в машине следом за мной ехал. Да и какого чёрта тогда: «Леночка», ладошки, массаж. Дразниться то зачем?
- Ну-у, не знаю.
- Вот и я не знаю. Ладно, хватит о грустном. Давай о деле. Показывай, что там у тебя.
- Вот, смотри, жилетка. Её надо украсить под хохлому. Вот приблизительный рисунок. Каким способом это лучше сделать?
- Элементарно, Ватсон! Аппликация. Ты хочешь сделать сама или кому-то заказать?
Ира замялась.
Лена закинула ногу на ногу и начала менторским тоном: - Если сама…
- А если не сама?
- Тогда идёшь в вышивальную контору. Они тебе отштампуют сколько надо.
Слушай, Лен, а чего ты переехала?
- Да понимаешь, переехать мне давно надо было. Мне, после того, как со своим последним рассталась, двухкомнатной многовато стало. Квартиру ты видела, убитая квартира. Одна ванна чего стоит. А плату хозяйка регулярно поднимала. Да ещё и хотела, чтобы я ремонт за свой счёт делала. А мне подвернулась бесплатная комната. Я сдуру, как порядочная, и ляпнула хозяйке, что, мол, через месяц съеду. Из-за этого у меня такая Санта-Барбара началась, мама не горюй.
- Ну, Ленка, у тебя Санта-Барбара должна быть по определению, ты ведь спокойно жить никак не можешь.
Лена задумалась.
- Возможно, ты и права.
- А что у тебя там дальше то случилось?
- Комнату мне предложил знакомый. У него наследство открылось. Я там и поверхностный ремонт уже сделала, въезжать готовилась. Хорошо, не въехала. Соседка на дыбы встала. Я, говорит, агент по недвижимости, значит, я и должна сдавать эту комнату. И деньги себе забирать, так как ремонт на кухне и в коридоре я делала. Наследник ей говорит: Ради Бога, заплачу свою долю, но позже, когда у меня деньги будут, тем более, что вы у меня не спрашивали, готов ли я к ремонту, не согласовывали ничего.
Риэлторша кричит, что он вообще ещё тут никто, так как комната на него ещё не оформлена. И она пойдёт к участковому, чтобы комнату опечатали.
- Ах, так, - говорит хозяин. Ну раз я ещё никто, то мне и лучше. Я сэкономлю на своей доле ремонта. Вы добровольно лишились шестидесяти тысяч.
Это, Ир, я тебе очень кратко рассказываю, а на самом деле там бои целую неделю шли. И всё, что мы смогли сделать, так это завезти в ту комнату вещи, которые мне ещё полгода не понадобились бы, до вступления в наследство. Я при этих боях присутствовала, и даже к участковому ходила. Впервые в жизни видела нормального. Не из аула, не хапугу-барыгу, а настоящего офицера.
Как только всё окончательно выяснилось, звоню хозяйке «своей» квартиры и говорю, так мол и так, пока не могу съехать. Та говорит, ладно, но новые жильцы готовы платить на две тысячи больше. Бог с Вами, думаю, и говорю, что согласна. ОК, живи. Через два дня звонит: - Нет, съезжай. Люди хотят въехать немедленно. Я говорю, как же так! А она – ничего не знаю! Люди хотят. Я к подруге – агенту. А она мне: - Где же ты была вчера? Шикарная комната ушла, почти как квартира. Во второй комнате хозяева живут в перерывах между вечными командировками. В этот момент звонит новая постоялица и ядовито-вежливо интересуется, когда же я свалю. Слово за слово, поцапались мы с ней по телефону. Назавтра является эта крашеная кобыла со своим мужем, тому под тридцать, и давай права качать. Я говорю, что от последней договорённости о пролонгировании договора прошло только три дня, а о выезде меня предупредили только вчера. Отсчитываем месяц по закону, и пожалуйста, въезжайте. Дальше, как в девяностых, муж начинает мне угрожать братками, потом хватается за трубу и давай кому-то названивать. Девку я уже попросила мне не тыкать, но тут она делает резкий выпад в мою сторону со словами: - Ты, скотина!
Рука у меня сама собой ей пощёчину дала, я даже с места не сходила. Девка отскакивает, на её место надвигается муж. Выше меня сантиметров на дваддцать, не богатырь и не хлюпик. А я смотрю и думаю: - Тронет, порву, как Тузик грелку, - злая я была до жути, сплошной адреналин.
Прикоснись он ко мне хоть одним пальцем, заваруха была бы капитальной. Да ещё и жёнушка бы его, наверняка, подключилась бы. Но тут молодчина хозяйка - встала между нами. Потом, кроме мата и угроз мы больше ничего не слышали. Бедную хозяйку было жалко больше всего. Семьдесят лет человеку, сама вся такая трепетная, а тут такое быдло. И отказать она им уже не может, потому что хозяйка она только на бумаге, а командуют процессом её сваты, на чьи деньги, преимущественно, и покупалась эта квартира. А быдло это, оказывается, хорошие знакомые сватов. Скажи мне, кто твой друг… А я сделаю выводы.
Не глядя на хозяйку, они мне дали только три дня на выезд. Хорошо, несчастная женщина всё же смогла настоять на том, чтобы мне дали две недели. На том и порешили. Составили документ, уже без новых постояльцев, и я стала себе подыскивать жильё. Если бы я за эти четыре года не обросла вещами! Куда, например, деть посудомойку и стиралку? А книги? У меня их три шкафа.
С грехом пополам я выехала, уложившись в отведённый срок.
Пока Лена рассказывала про свои квартирные перипетии, Ира мрачнела.
- Представляешь, у меня было практически то же самое с людьми, которые купили мою квартиру. У нас цепочка была, и по цепочке у одних документы оформлялись больше положенного. Значит, и следующим никак не выехать. Все друг друга держат. Новый хозяин ко мне приходил и требовал освободить квартиру чётко в тот день, когда положено. Я уж его и упрашивала, и дочку грудную показывала. Говорила, что нам ничего не успеть, а он мне: - Ничего не знаю, идите и требуйте от тех, кто вас задерживает. А куда я пойду? Там женщина только из больницы после гипертонического криза. Она и так на чемоданах, а выехать без бумажки не может. Если бы я так же, как он, права качала, она бы, не дай Бог, или снова в больницу загремела бы, или ещё того хуже, умерла бы. Тогда вообще все переезды бы отменились. И хам этот мне тоже матом, как и твои, а мне плевать, вали отсюда. Сами приехали из какой-то Зажопинки, мать у них жила в этом же доме через парадную, и вот срочно им подавай квартиру.
- Ира, я тебе больше скажу, я уезжала через полгода после тебя, они ещё не въехали. Всё ремонт делали. Так что, кроме принципа ими больше ничего не двигало.
Ирка со слезой в голосе продолжила: - Это ещё не всё. Как они меня оскорбляли? Ты представляешь, видят меня практически, в первый раз, знать меня не знают, а сами кричат, что раз у меня квитанция за телефон не оплачена, значит я им оставляю квартиру с долгами. А что я сделаю, если квитанция ещё не пришла? Я им дала пятисотку вместо трёхсот, а им мало, говорят, что я там наговорила на две тысячи.
- Сдачу то потом вернули?
- Где там? Дождёшься от них. Такое же быдло. Твои тоже, небось, не в Питере выросли?
- Приехали из Петрозаводска, а где росли не знаю, чаи мы с ними не распивали. Я уж и планы мести придумывала. Всякие фокусы с запахами. Но то, что я могла сделать, могло и соседей затронуть, а над нами хорошие люди жили. Нижние то соседи дерьмо, старуха сумашедшая, а сын алкоголик и насильник. Уже после твоего отъезда он пытался в лифте изнасиловать девчонку с девятого этажа. Хорошо, мы крики услышали, стали стучать и кричать, чтобы он её отпустил. Потом по лестнице за ним гонялись. Толпа соседей его провожала в милицейский фургончик с полной уверенностью, что он сядет. А через два дня он опять пьяный в хлам приполз домой. Получается, опять откупился.
- Я тоже хотела мстить, но времени не было что-либо придумывать. Они же все свои вещи привезли, сгрузили на лестнице. Участкового привели и нас подгоняли матюгами. А нам ещё и через их коробки перешагивать приходилось, а они знай только покрикивали, что мы у них спереть что-нибудь хотим.
- Каждый думает в меру своей испорченности.
- Слушай, а давай что-нибудь придумаем такое, чтобы их сразу всех наказать!
Лена на секунду задумалась: - Ха, знаю! Надо заклинить обе двери. Сколько мы с тобой стукались ими, пусть теперь послужат для доброго дела.
- Доброго? – изумилась сообщница.
- Конечно, доброго. Ведь зло должно наказываться добром! И время сейчас самое удачное. Неделя нам на подготовку. Тридцатого декабря вечером мы смотрим, дома ли они. Ночью приезжаем. Машину оставляем подальше, а сами на тележке привозим две половинки поребрика, я знаю, где взять, ещё мешок цемента и канистры с водой. Поребрики ставим перед дверьми, укладываем на пол ограничитель, чтобы цемент не разползся по всей площадке, и заливаем им пространство от двери до двери. Люди утром встают, предновогодний день, дел невпроворот, а выйти и не могут. Освободят их ой не скоро. И влетит это им в копеечку. Ну как, согласна на такую авантюру?
- Класс! Как ты всё здорово придумала. А справимся мы с поребриками? И ты, и я не смахиваем на бабу с веслом.
- Знаешь, ради такого дела я что угодно подниму. А уж вдвоём поднять половинку поребрика мы всяко сможем. Давай лучше прикинем, что нам надо для осуществления задуманного.
Две женских головки наклонились над листком бумаги рядом с недопитым кофе.
В назначенный день Ирина проинформировала свою будущую подельницу о том, что в обеих квартирах люди есть и отправилась спать. В три часа ночи – подъём. Встречались у соседнего дома. Поребрики Лена ещё около гаража погрузила в машину с помощью проходящих мужчин. Больших трудов стоило обмотать их старыми пальто и другими тряпками, чтобы не громыхать на лестнице. Потом переоделись в старое рваньё и обулись в стоптанные сапоги. Перчатки надели. Всё это было предназначено к путешествию в помойку. Даже вдвоём они с трудом вытащили укутанные столбики. Ключ-таблетка от парадной у Ирины сохранился, был запасной. После того, как втащили на первый этаж бетон, проблем не возникало. Лифт исправно поднял диверсионный отряд на четырнадцатый этаж. Цемент замесили прямо в мешке, сделали всё так, как хотели. На всё про всё ушло не больше десяти минут. Уже из лифта Ира вернулась, чтобы написать на застывающем цементе: - С Новым годом! С новым счастьем!
А Лена прокомментировала: - Жалко, что сами они эту надпись не увидят. Ведь её собьют, пока цемент отколупают. И знаешь, сегодня я многое отдала бы за то, чтобы послушать, как они матерятся.
- Учись, студент! Всё схвачено! – Ира продемонстрировала маленькую коробочку с дырочками.
- Микрофон? – ахнула Лена.
- Он самый. В Новогоднюю ночь подойдём, снимем и послушаем. Вот это подарок мы себе сделали!
И с чувством выполненного долга заговорщицы отправились спать. Добро восторжествовало! Есть у него всё-таки кулаки!