-… Раньше и рождались люди не одинаково. Нельзя, конечно, рождение назвать обрядом, но поиски сделать процесс зрелищным всё-таки были. Взять хотя бы наш род. Твоего прапрадеда мать рожала в чистом поле. Это факт, о котором, думаю, нужно рассказать каждому новому члену нашей семьи. Чтоб не зазнавались. Чтоб помнили, откуда вышли, и после не удивлялись, если …. – Старинная широкая кровать тихо скрипнула. Старик шевельнулся.
К нему тут же кинулся крепкий парень и женщина в черном, они стали помогать ему поменять позу.
Казалось, тело сухого старика должно быть почти невесомым, однако нет, те, кто ухаживают за ним, часто потирают утомленные плечи, тихо переговариваясь про себя: «Тяжелы кости нашего старика. Ох, и в этом то он «непереносим», наш грозный Арчи».
-…Если вдруг придётся умереть посреди дороги. Кхе, кхе, …а хотелось бы, Тед. …Ах, как хотелось бы …снова родиться. Да в чистом поле,…а?
-Да уж какая теперь дорога, дед? И зачем поехал? Что потянуло тебя, кататься с управляющим по конторам? Лежал бы, да…
Старик улыбнулся. И тут же потянулся к внуку рукой. – Ты пожалел меня …или тех, кого я хочу лично поймать на недобросовестном отношении к нашему делу? – Широкий рот старика осклабился. Казалось, углы его точно коснулись пожелтевших от старости длинных хрящей по бокам лысой головы. Уши старика были похожи на уши Хоттея. Тед, глядя на уши деда, часто хотел коснуться их. Потрогать. Дернуть за длинную мочку с кружком зеленовато-золотой серьги.
-Пиратская, - то ли шутил, то ли хвастался дед Лоренса.
Тед смеялся: «Ну ты ж настоящий пират, дед. Тебе серьга положена».
-Не «положена», мальчик, а вздернута. Хочу в ней остаться. – Пальцем в грудь Теда, - запомни!
Тед кивнул. А на слово «мальчик» - не обиделся. Просто посерьезнел, снова тревожно всматриваясь в лицо умирающего.
Именно несоразмерно огромные уши, по странности, именно они делали «зубастое» лицо старого гробовщика …человечным. Светлые глаза Артура, вот только сейчас показалось Теду, стали мене мутными. Появилась в них ясность. Четкость. Ушла слезливость, и снова будто сверкала сталью серая жесткость.
Искусственные челюсти – дорогостоящее украшение девяностолетнего старца, не потерявшего живости, раздвинулись шире и, стараясь не сминать улыбки, Артур продолжил разговор, отмахнувшись от поданного ему стакана воды. -… Тед, ты пойми, Тед, - старик качнул головой, - пока дышу, я буду помнить о деле. Оно - есть жизнь моя, я в душе гробовщик.
Тед сглотнул. Нерв левой стороны его лица дернулся. Левый глаз сощурился. На миг дрогнули мускулы лица, исказив природную красоту его. И тут же мысль:«Гробовщик. … Это была шутка. Ник пошутил, но тогда это меня задело…».
Тед вспомнил случай. Четыре года назад его бабушка, заметив редкую сонливость в лице любимого внука, пригласила в гости соседскую девушку. Племянница приехала к родне повидаться, и Элиза МакДир, испекла пирог и пригласила девушку с её тетей по-соседски чаю попить. Стояла страшная жара. Кондиционеры в доме работали на полную мощность. Но ведь они лишь гоняют охлажденный воздух туда-сюда, но кислорода в него не добавляют. Тень старой груши, падавшая на английские окна дома, никак не спасала от духоты, будто перекрывали кислород. Соседка хвасталась, что её муж «достроил, наконец, веранду над бассейном». – Заходите к нам, увидите, как это прекрасно, пить чай в открытой веранде с бассейном. Никакой духоты не чувствуешь. Просто ни-ка-кой!»
Тед, распивая с дамами чай, огляделся. Задний дворик он давно в порядок привел. Бассейн ему строили профессионалы, но следит за ним он сам. Клумбы бабушке выложил камнем сам, дорожки подсыпает. А вот веранды, беседки там какой - у воды не было. Получалось, что чай пили … не во дворике, а опять же, в доме, только открыв настежь окна.
Слово за слово, Тед с девушкой подружился. И вот как-то, возвращается он из офиса, а тут она - соседская девушка. Об усталости пришлось забыть. Девушка не одна пришла, а …с чертежом. Принесла ему «для рассмотрения»… проект беседки. Ей тема была нужна для общения с симпатичным мужчиной. И она её нашла. Тема, в которой бы проявился он, но и она не чувствовала бы себя дурой. Девушка оказалась со здоровым уровнем амбиций. Раз соседка всё нахваливает своего внука, а её тетя - ну ничего не найдет в ней «умного, полезного и восхитительного», она решила показать себя в том, в чем она умнее, полезнее и …вполне восхитительна. Оказалось, девушка эта - будущий архитектор. «Вот! И не нужно будет бегать, утомительно искать подарок для славной бабушки. Двенадцать столбов по периметру и двенадцать перекладин для крыши – это в любом магазине можно заказать. Хоть по Сети. Привезут. Двенадцать ям, думаю, тоже не трудно выкопать. (Тед устало пожал плечами, как бы согласился) Вот! И я думаю, нам (?!) не трудно! Зато к юбилею ты подаришь бабушке беседку. Когда юбилей? Через неделю? О, соберешь! Это как лего, очень увлекательно. Я так летний домик собрала. С парочка друзей – и … дело сделано! (Тед удивился энтузиазму, но не спорил, его заинтересовала девушка – движок). Доски для ступеней и бортика, рейки для невысокого ограждения – тоже в любом магазине купить можно. Хоть пластиковые, хоть деревянные. Э…найдутся деньги? (Тед кивнул) Отлично! Крыша – вот, это вид сверху, …это в разрезе. Это фрагмент черепицы. Тут, …я узнавала, есть неподалеку один кирпичный завод. Уверена, заказы на черепицу они выполняют. Заказывай её такого фасона, а я научу, как её класть. Впрочем, …если хочешь конечно, я могла бы съездить на тот завод вместе с тобой. (Лоренс улыбался: «Едем. Но… завтра».) Отлично! А кладется черепица быстро. Я даже знаю один секрет, чтоб ветер любой силы её не сорвал. Я научу, как класть. …Хочешь? («Хочу».) Всё, девчонка запала. Теперь она могла его и пирожки заставить печь – справился бы) Отлично! Нет, правда, всё получится, Тед. Ты даже не сомневайся.(«Да я понял») Ты отдыхай пока. А… через час, я снова зайду. И помогу тебе составить смету на «дрова». Я уже знаю, на каких сайтах их искать. («Заходи… через два. Думаю, я уже буду готов») Отлично! Ну, тогда …я пошла? («Ну, да. Пока».) Но…я приду? («Да, я понял») И…мы посмотрим, как, что. («Ну, конечно, посмотрим».) Нет, правда, правда, я с удовольствием. Я ещё пару недель тут пробуду. Успеем» («Не сомневаюсь даже».)
Вот так запросто женщина подвинула Лоренса к делу. Тот … принялся за строительство. Вдвоем, а потом и приятель с супругой к ним присоединились – тоже для общения на открытом воздухе - им не скучно было копать ямы, строгать, шкурить, покрывать медового цвета лаком, рекомендованным «полу профессионалом» и класть рыжую черепицу на круглую крышу готовой беседки.
Не к бабушкиному юбилею, конечно, месяц спустя, уже к началу осени – беседка во дворике МакДиров стояла. Любуясь ею, супруга приятеля тут же пожелала себе такой же «подарок к юбилею».
-А это, если Тед согласиться помочь. А, Тед? Ты как? Ты ж говорил, столярное дело - тебе родное. Вроде как родитель твой, как его…э… кладбищенский работник. Кто он там, могильщик, гробовщик?
- Ник, тут немного не так. – Бабуля заметила яркий румянец на щеках своего внука и вступилась в беседу. - Отец и… дед Теда руководят похоронной компанией. Да, бывает, что они проводят ритуальные услуги, но... – Элиза, заметив сильнее удивление на лице молодой женщины, тут же уточнила, – но они не гробовщики, милая, нет. Ник что-то не так понял из рассказа Тедди.
И вот тогда впервые из уст Лоренса прозвучала защитная речь в пользу достойной профессии: «Нет, Ник всё верно понял. Да, Анна, мой родитель - краснодеревщик. Только он не мебель делает, а гробы. И отец его занимался этой профессией. Он, всю жизнь гробовщиком был. А прадед мой, тот и могилы копал, и гробы сколачивал. Отец рассказывал, приходилось, он напутственную молитву сам читал, и могильный крест ставил. Как положено …по ритуалу. – Взмахнув в руке топориком, Тед ловко подхватил его за деревянную ручку.
Румянец уже не жег его щеки. Так, просто краснота осталась, от малокровия. – Гробовщиками были. Все Лоренсы – классные гробовщики. Правда, правда. …Глядишь, и из меня толк выйдет. …Выйдет, а бабуль?
-Надеюсь. – Чопорно повела плечами Элиза МакДир. Потом улыбнулась, обняла внука, и снова гордясь им, закончила: «Толк – да, но, надеюсь, …не гробовщик».
Элиза сама того, не понимая, зажгла в ищущем парне искру любопытства.
Красавчик внук тем же осенним вечером, написав записочку подружке - архитекторше, уехавшей в Канаду, заглянул на сайт «Мировые ритуальные услуги» И владельцу сайта - тоже записочку написал. После слов приветствия и определения себя, как «родственника», Тед поинтересовался. «Дед, а похоронные ритуалы – это интересно? Каково это, служить покойнику?»
Старик, часто думал о красивости Теда. Всё думал, не помешает ли это жизни парня? И вот теперь, умирая, любуясь красивостью молодого мужского лица вот с такого, с близкого, доступного дыханию расстояния, он снова задумался: «Не помешает ли это парню моему, смене моей при таком серьезном деле? …И я, наверное, тоже красив был в двадцать с хвостиком. И я румян был,…только у меня уже в те годы своё дело было. А этот…на побегушках у адвоката. …Стыд-то какой! …Только вот и есть достоинство, что красивость плоти. А что она без славы – сгниет быстро. И пышет, и пышет румянцем, как калач. …А дело без надзора может остаться. Деньги – так. Они при добрых руках у крепкого парня будут. Только вот …какие, за что? Легко их у испуганных клиентов отбирать, они за жизнь свою кривую трясутся и платят. А что жизнь, была, да нету. А наше дело – вечное. Прибыль сама в руки идёт. Расценки – так, дань моде. Что по церквям теперь расценки, что на кладбищах. …Убогая жизнь по меркам. …Ни деду моему, ни отцу по расценкам за погребение усопшего не платили. А подходили и, прося, в руки деньги клали: «Помогите, люди добрые, глядишь, и вас под забором не оставят, как человеков похоронят». Деньги у Лоренсов всегда были. Никто не хочет остаться гнить в пыли. Все хотят оказаться сразу на небе. Только вот не перепрыгнешь, землицы-то. …Сначала погребенными становятся. И погребенными достойно. Красота лица не вечна. С неё не напиться. Вон, крепость в плечах есть, завидный рост – это хорошо. Хорошо, что медицинская карта – в один лист: «вес, рост, …годен». Вот так, когда-то и я… был годен. Теперь к машине меня везут в кресле. Часа через два я уже ни на что не годен. Везут, как пупса назад. Назад, в дом. Пересаживают на унитаз, перекладывают на кровать, уже даже кормят с рук.…- Старик прикрыл глаза и застонал. Заскрежетал зубами со злости. - Боже мой! ...За что? Почему ж так скоро? Или девяносто один - это моя пора? А как же дело моё? Как же … дело? Надо, чтоб оно процветало. Чтоб мы умирали, мой дед, мой отец, … а дело наше жило». – Артур открыл глаза, глубоко вздохнул. Шевельнулась его тощая грудь, ряды ребер будто подрагивали после глубокого вздоха. Он перевел взгляд с белого высокого потолка на Теда. И снова мысли его закружились: «Как вообще получилось, что жизнь сошлась на этом последыше? В нашем роду всегда хватало мужчин, хватало здоровых женщин, чтобы нарожать новых сыновей. Как же так? …Род угас. Господи, …да только ли наш род плачет от того? …Но дело, дело наше, …не дай же, Бог, уйти из наших рук нашему делу. Пусть, пусть этот … красавчик, изнеженный образованностью, займет моё место. Пусть заплатит за свои двадцать восемь беспросветно радостных лет. За всё, …за всех расплатится усердием своим в нашем деле. И что, что щеки румяны, а кожа гладка, как у девчонки. Раз Стаффорд сказал: «Хорошо похоронил своего первого. По-нашему.…Классно», - значит, умеет человек поддержать дело. Совершить обряд качественно, достойно фамилии. Может…»
Старик, сжал губы, смял их в рыбий рот и будто вот-вот расплачется, потянулся рукою к Теду. – Верю, слышишь? Верю тебе…
Тед думал, ему, он кивнул деду. Дружески похлопал его по руке. – Да, да…
А тот, будто брезгливо, одернул руку и закончил мысль: «…Верю, Господи, что на столько …не проклянёшь меня. Пощадишь, …хоть малость, да пощадишь. Дело наше…».
И снова взгляд на потолок. И снова мысли о внуке, о …последыше. «Может, уж ген какой там в нём вырос? Наш ген, потомственных гробовщиков. Раз не кривится, не гнушается перенять из рук моих дело наше. Похоронное дело». – Артур прикрыл глаза. А когда открыл их, снова поглядел на внука.
-Мы все в душе гробовщики, Тедди. Только ты при этом не забывай думать о жизни, понял? О том, что родиться снова каждому придется, каждому и …снова без выбора. …Без выбора, понял? Беззакония… не допускай, обмана – беги. Наше дело только чистыми руками делаться должно, иначе… вот… - (палец в потолок), - суд нам скор. Потому как ямы сами каждый день роем. …Ты понял?
Это был вопрос. Тед кивнул. – Понял.
– Во-от. Запомни!
Рука старика снова потянулась к Теду. Артур сам схватил его руку и сильно сдавил её. – Кто-то родится в чистом поле, кого-то родят в воде. А кого-то - …среди мусора и пыли. Ты понял, к чему я? А…кого-то в наркотическом забытье рожают, чтоб не чувствовать боли от разрыва мышц. Да ещё и на глазах кучки наряженных родственников, …в палате лучших клиник, …под присмотром лучших врачей. Только, только ведь это не обряд, Тедди. Наш обряд – это как раз другое. Но ты относись к нему, будто ты помогаешь очиститься, помогаешь родиться Человеку. Ты понял, к чему я? … Во-от и не заигрывайся. Это обряд. Исполнение канона. …А не шоу для кучки разряженных в тюль родственниц.
Устал старик. Захрипел.
Тед видел, он устал, но осознание, что разговор этот с его наставником последний, заставлял и его напрячься и слушать, и слушать, внимать, как учителю. Да собственно, так оно и было.
-Скоро, когда пойдет рождение человека из пробирок …на поток. Скоро это…рождение человеков на поток поставят, будет! И… вообще конвейер начнется. Какой уж тут обряд? А похороны, тут, милый мой, никуда не деться, тут тебе вот границы. Как предки человечку покойному завещали, так ты и будешь хоронить его….Сначала его, …их, а потом уж …похоронят и тебя.
-Артур, - Тед часто переходил на имена в разговоре по душам. Ему казалось, когда по душам, то любой человек, любого ранга и уровня становится тебе братом. – Артур, да понял я, понял. Я же не шучу с этим. Я понимаю…
Оживился старик. Тема близка как никакая другая. Снова он поменял позу, потребовал, чтоб усадили повыше. Улыбнулся, потянулся к стакану с водой, отпил чуть-чуть и продолжил. – Ну да, ну да, что я всё о пустяках? Кто как родился – это ж пусть. Это случается. Я ведь что позвал тебя сегодня, от дела оторвал….У кого сегодня красивые похороны? – Он махнул рукой и качнул головой, - знаю, у Фридмана. – Хороший был человек. Достойный. Не опоздаешь. Сделаем проводы по самой высшей категории. Иудейский обряд похорон прост, но красив в тонкостях. Он, - старик будто мечтательно задрал голову и прикрыл глаза. И замолчал, держа улыбку на губах.
Однако о деталях не продолжил. Тут же открыл глаза, направил взгляд на внука и продолжил: «Почему я тебя с рассветом и поднял, чтоб о своем поболтать, да освободить для дела. Ты уже в курсе тонкостей жидовских похорон? …Ты уж не подкачай. Тут главное, не запутаться в тонкостях. Не дать усомниться в недопонимании вопроса. Проконтролируй. Человечек на этом направлении уже проверенный временем стоит, но… непосредственное соучастие главы дела – эта тонкость – она многими замечена будет. Поприсутствуй лично. В сторонке постой, но… лично, лично проверь всё, проконтролируй. Всё ли на уровне проводится, тебе это должно быть важно. Чтоб на том месте стояли и те свечи горели. Чтоб музыка и прощальная молитва - та самая была. Ты какую приказал читать?
- Что родственники попросили. Про царя Давида.
-Глупец! – жестко воскликнул старик. - Ты для кого читать собрался, ну-ка, подумай? Для родственников?
Тед промолчал. Он отдал часть ночи, штудировал Сеть, нашел прекрасные слова – Псалом 102 из Псалтиря. Как раз Давидов псалом. «Что лучше? – думал он. – Самое то, для покойного коммерсанта».
- Не тем, что у могилы стоят, молись, Тед, мальчик, а пой для Джона. Надо, чтоб молитва, читаемая для него, последней музыкой земной была ему. Чтоб его слуху приятно было, понял меня, Тед, ты понял? … Живые они …ещё наслушаются, а ему, в последнем пути, своё послушать хочется. Слова, которые он и понимал всю жизнь и одобрял всегда. День за днем. Пусть они прозвучат. Так что ты выбрал для Джона?
- Э…псалом. Давида.
Старик улыбнулся. – Родственников тешить собрался? …Что они понимают? Живые …. Ты возьми стих из Песен Соломоновых.
-Дед, но… они вроде для венчания больше подходят, …нет?
Молодой человек был смущен. Руки зашевелились, будто к телефону потянулись. Но успокоились. Тед разозлился. «Вот черт старый! Да какая разница тому еврею?! Он же умер!!!»
Артур будто понял его. Губы старика дернулись, будто обманулся он, будто вот-вот или заплачет или по лбу глупца стукнет.
Тед выпрямился. Взгляд перестал бегать по дорогому, чуть примятому убранству кровати и замер на лице старика. На его заострившемся носе. – Что именно сказать нужно? Какой стих?
-Запоминай…- и зазвучало, будто старый колдун тайну молодому передаёт: «Глава третья первый, второй, третий стихи. Потом глава шестая. Стих первый, второй, третий. И пусть раввин закончит главой четвертой, вернее, шестнадцатым стихом в ней. Запомнил?
Тед был серьезен. Кивнул.
– О любви пусть прочтут. Это Фридману важнее денег было. Редкость среди евреев. Надо бы отметить. Отметить про вечность любви к тому, кто достоин. Не забудь, Тед, он твой стих услышит. И возрадуется Джон. Пусть будет так!
Тед кивнул. Рука его привычно дернулась к карману, где лежал мобильник, но снова замерла на пол пути. Тед вспомнил, дед о своем хотел поговорить. Сегодня, он решил, что «своё» более не терпит. А это серьезное предчувствие. То есть, может, случиться и так, уйдет он торгаша еврея хоронить, командовать «парадом» похорон, а тут вот, последний из семьи его вздохнёт, от радости, что дело в надежные руки вложил и …упокоится с миром. Замрет в ожидании обряда для себя лично. И вот тут главное, узнать, каким он видит его.
Тед понимал, когда хоронят простого известного в городе гробовщика, ито собирается толпа зевак, поглазеть, в какой гроб мастер уложен будет. А тут глава всего похоронного дела Калифорнии поспел для похорон. На его проводы многие, очень даже многие взглянуть пожелают.
Кто не знает Артура Лоренса – главу, монополиста похоронного дела, знатока самых великих таинств и самых малых деталей обряда. Того, кто настолько высок мастерством, что будто знает он, чего покойник желает. Будто тот, кого, чистой водой обмытого, зарывают в землю, подсказал ему о своей последней мечте. Будь ты шиит, или эскимос, будь ты православный или заостриец, Арчи Лоренс знает, как нужно сказать тебе: «Прощай!». Он – Маэстро похорон.
Тед вздохнул. Его быстрый взгляд в сторону ручных часов, дал понять Артуру, что пора бы и о главном сказать.
И началось…- Гроб пусть будет сделан из липы. И светлая она, и сгниет быстро…
И даже о такой мелочи, какого цвета носки на нём должны быть не забыл сказать старик.
- Волосы пусть постригут. Со лба – ровно, по-старинному. …
Тед запоминал. Запоминал, хотя, казалось бы, что ж такого, если в липовом гробу его дед будет лежать не в синих носках? А, допустим, в черных, что ж с того, кому плохо от того будет? Покойник уже не возмутиться. А живые, …а что им до его носок, ни один из живых не заметит неточности в деле. Не вспомнит, чего желал покойный.
Тед посмотрел на парня по фамилии Барни. «Этот крепыш, руки которого уже болят от постоянных перетаскиваний живого скелета то в кабинет (обратно в кровать), то в кресло, то с кресла (обратно в кровать), разве ему не будет всё равно, в каких носках будет зарыт этот древний зануда, переживший и деда его, и отца? – Тед посмотрел на пожилую женщину. - Или вот эта женщина – сиделка с почасовой оплатой, будто прописавшаяся у кровати полу свихнувшегося старика, явно задержавшегося на белом свете, разве не будет ей всё равно, липовый гроб будет последней лежанкой ему или, допустим, из бумаги вторичной переработки. Или, как теперь говорят, экологически чистый гроб ему послужит, какая разница?! Ей всё равно будет. Она может и слышит, что бормочет старик, да за долгие годы ухаживаний за ним она уже и перестала внимать его бреду. Вот как она думает: «Да скоро ли ты сдохнешь, старый пердун?! Да когда ж мне заплатят мои премиальные?!»
Сиделка вяло вздохнула, ответив на взгляд молодого Лоренса. Затем снова перевела глаза на старого. Прикрыла глаза и покачала головой, тихо произнеся: «Надо бы священника, сэр. Хрипят уж они».
Тед откинулся на спинку стула. Внимательно следил за лицом старика. То судорогой передернулось и как будто всё успокоилось. Только слабое дыхание подсказывало Теду, дед его жив. «Он жив. Он ещё не всё сказал».
Это пусть этот, кому достанется всё и слава имени, и богатство рода, и широко известный бизнес семьи Лоренсов – пусть он запоминает и крепко - последние слова своего предка. Ибо принятое им в руки – есть столь ответственное дело, но столь скользкое, что удержать его будет не просто. А вот упустить - очень даже легко.
Легко, потому как мало кто ждал, что найдется где-то ещё ветвь в этом роду, пожелавшая зацвести именно не живым, а восковым цветком. Что найдется среди баловней тот, кто захочет кинуть мирской труд и взяться за «упокойный».
Нашелся такой. Жил – был парень в Сан-Франциско. Окончил университет, юристом стал …как будто. Хорошее дело. Да вот, умер и был достойно похоронен последний, кто мог помочь старику Лоренсу. И пришлось ему – Теду взяться за выслушивание наставлений помешавшегося на своей работе гробовщика. «Пришлось»? Нет, всё было гораздо сложнее. Предложение было, только вот Тед – человек вдумчивый и, в общем, не горячий, вдруг тут же и ответил: «Я согласен!»
- … «Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днём смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасёт нечестие нечестивого…» - читал наизусть стихи Артур Лоренс, которые бы пожелал послушать там, лежа в могиле, сработанной для него тем, кто поднял, кто принял дело его.
Тед снова посмотрел на часы. Через четверть часа откроются двери того филиала компании (похоронного бюро), в которое обратились родственники известного коммерсанта Фридмана за ритуальными услугами. «Пора», - подумал Тед и тихо вздохнул.
Он думал, старик не слышит его. Его вздоха. Нет, слышал. И рад был Арчи Лоренс слышать такой вздох. Не такой, который бы сказал о торопливости просто, о суете или не желании слушать бред его, умирающего уже, но хлопочущего о пустячке для себя – о процедуре личных похорон, а именно такой вздох порадовал, который сказал ему, о желании парня не опоздать к началу процесса.
Тот, конечно, начнется и без него. Даже и закончится без него. И, возможно, неплохо закончится. Только вот… не думает Артур Лоренс, что Джо Фридман хотел бы быть сопровожден под псалмы Давида, хоть тот и был кроток, и царственен, как вечная святость. «Он жил мудростью. Скромностью её и простотой. Часто повторял «Всё суета. Лишь песнь песней жизни – есть вечность».
А Арчи бы добавил: «И песня смерти – тоже. Тоже – вечная песня».
- На ноутбук мой не надейся. Видел, ты хотел заглянуть в него. Я не приемлю слова «наработки». И ты забудь. …Всё, иди. Я всё сказал. Что нудно – сказал. Иди.
Тед поднялся с кресла. Наклонился, взял руку старика в свою. Пожал её и, положив назад на край кровати, наклонился и поцеловал старца в обе щеки. – Прощай, Артур. Я понял, я понял, что ты хотел, чтобы я сделал. Я попробую не ошибиться. Я … попробую.
При словах «Верю, верю, Господи, что Ты не обманешь меня. Судьба – дура, а Ты, ты …не обманешь», - в доме на Секвой – сто прозвучал вздох, и … глаза Арчи Лоренса закрылись. Уже навсегда. Насовсем.
***
Молодая вдова покойного чуть присела, когда, без малейшего скрипа, будто по указанию свыше, гроб с её покойным мужем пошел вглубь ямы. Женщину подхватили под руки. К её стенаниям отнеслись подобающе. Ей никогда больше не увидеть лица её троюродного дяди, прикрытого двухслойной шапочкой.
Тед, почувствовавший, как завибрировал его мобильник, находившийся в режиме молчания, поднял руку к карману. И …придавил телефон к сердцу. Он почувствовал, что за весть может принести ему этот звонок. Но желание было таковым, чтоб оттянуть новость как можно на подальше.
Он вспомнил разговор с симпатичной еврейкой, представившейся ему как Элеонора Фридман.
-Я вдова покойного. И я хочу знать, по какому праву вы распоряжаетесь здесь?! Почему моего мужа не переодели? Кто посмел оставить на нём этот ужасный костюм, запачканный ржавчиной и …какой-то плесенью?!
Лоренс, чувствуя, как предательски заливает щеки румянец («черт бы побрал эту семейную болезнь!»), глядя прямо перед собой, а не на богатую вдову, ответил: «Вы против крови и мозгов вашего мужа на его костюме? …Хорошо, мы их счистим тщательнее.
Перевод взгляда на лицо женщины. Без малейшей смены интонации, то есть, столь же сухо и беспристрастно он закончил: «Но не надеть его на плечи вашего супруга - я не могу. У меня есть наставления относительно похорон иудея, погибшего насильственной смертью. И там сказано: он должен быть похоронен именно в той одежде, в которой встретил свой смертный час. Насколько мне известно, ваш муж взорвался, присев в машину, ожидавшую его у офиса. Он был именно в этом костюме, мэм. Простите».
Когда раввин и шомер – охранник покойного - отошли чуть в сторону, предоставив место родственникам, чтоб те простились с гробом покойного, Лоренс сделал шаг назад и, стараясь оставаться быть повернутым к могилам лицом, двинулся в сторону дороги, ведущей к выходу из кладбища.
Лишь оказавшись на дороге, он перевел взгляд. Посмотрел в сторону машины – катафалка, привезшего гроб с покойным. Тед кивнул водителю.
Только когда машина выехала из ворот, Лоренс пошагал дальше. К своей машине.
Пара охранников, теперь уже приклеенных к нему дедом «навечно», двинулась за ним следом. Следом и погрузилась в салон большой, тоже чем-то похожей на катафалк, бронированной машины.
И снова легкое поколачивание по груди заставило Лоренса отвлечься от мыслей о похоронах известного коммерсанта. Да только Тед снова лишь взялся рукой за карман, но так и не откликнулся на зов телефона, желающего сообщить ему, что теперь он - «главный».
Машина Лоренса отъехала чуть в сторону от ворот кладбища и снова замерла на месте.
Тед проследил взглядом, как родственники покойного Фридмана рассаживаются по своим машинам, тесным рядком, расположившимся на стоянке у кладбищенских ворот
Вдова была похожа на деревце, пережившее пожар. Опаленная, но… с весной зацветет.
Тед, глядя на хорошенькое лицо, чуть прикрытое черным кружевом платка, вспоминал детали обряда, лично переданного ему дедом: «…Как только могила засыпана землей, статус родственников покойного – онен - скорбящий - меняется на авель – в трауре. И от завершения процесса должно повеять тем же». «Авель уже, подружка. Не долго печалиться осталось. …Да, наверное».
Тед перестал любоваться статностью племянницы – жены покойного Фридмана. Пожалев розу песков, он обвел взглядом присаживающихся в салоны машин мужчин из числа родни. И тут же заметил молодого мужчину, долгим взглядом провожающего вдову, присаживающуюся в салон черного линкольна. «Вот кто поможет ей соблюсти ритуал шевы (дней траура). Ритуал торжественно красив, да. А концовка всё равно банальна». – И в слух - для водителя он заметил. – Паркиенс, мне хватило. К дому, пожалуйста».
***
Теда ожидали. Он так и не взял телефон в руки. Он доехал до дома и узнал о кончине деда уже в дверях.
И начался обряд погребения главного калифорнийского погребателя. Классного гробовщика, до семидесяти лет лихо управлявшегося с электропилой, с резцом и рубанком. А какие величественные надгробия делались с его карандашных набросков; какие изумительные по красоте он умел составить «белые» букеты – венки. Артур сочетал живые и «мертвые» цветы. Вторые – цветы из щелка, парафиновой бумаги или металлической сетки, он считал, обязательно должны присутствовать в венке. «Обязательно, как капли вечности на лике жизни», - поговаривал дед, умилительно кося на продукт своего вдохновения.
Он будто хвастался перед внуком своим творением. И, правда, кладбищенские венки Артура были безукоризненно красивы.
Букеты Арчи Лоренса, составляемые им долгое время лично (дабы научить, вразумить, разбудить фантазию в головах женщин, работавших в его компании с венками и букетами) выглядели живо, сочно, но…печально. Он работал исключительно с оттенками белого. Букеты и венки играли… радугой оттенков его.
Букеты для вдов, составленные лично Лоренсом, были столь изысканно безупречны, что не раз и не два к нему, …в похоронное бюро звонили и просили помочь составить …букет для невесты.
И это не было легендой. Тед – без году неделя, а уже и он столкнулся с таким странным «звоночком».
Как-то в офис позвонила дама…
-Простите, мэм, для кого? …Для невесты? Вы,…может быть, ошиблись, это похоронное бюро. …Ах, вам Артура Лоренса…».
Тед передал трубку едва переводившему дух, пересаженному из инвалидного кресла в служебное девяностолетнему боссу компании. – Дед, это тебя. Представь, насчет букета для невесты.
Арчи взмахнул рукой. - А! Скажи ей, что я сегодня не свободен.
Тед улыбнулся. А, обдумав ответ ещё раз, он рассмеялся, оценив ситуацию с девяностолетним дедом. Давя смех, он сжал трубку телефона и ответил приятному женскому голосу: «Просите, мэм, на сегодня у босса пакет заказов полон. …Вы огорчены? - Взгляд на деда.
Тот, отпыхиваясь, прочитывает одну бумагу за другой. Всё личные просьбы от родственников, испускающих дух земляков. Все просят отнестись к делу «подобающе», «с уважением», «с глубоким уважением к покойному». А Артур посмеивается: «Да он ещё вас переживет, себе музыку заказывайте!»
Тед, глядя на деда, продолжал говорить с дамой: «…Тогда, может быть, есть смысл договориться на счет букета для вашей …младшей дочери? …Как жаль, что только одна. Уверен, она очень красивая девушка. …Жаль, что это не я. Но, выходит, порадовать вас пока не имею возможности. …Простите, а почему вы настаиваете, чтоб букет делал именно Артур? Ах, вот….Но …у нас столько специалистов. Ах, так. …Но я мог бы подобрать для такого случая лучшего специалиста. …Да? – Снова Тед посмотрел на деда. – Нет, он очень, очень занят, мэм. Мне…жаль. Я? Э…Я его заместитель. Нет, составлять живые букеты я пока не научился. Я недавно занял этот пост. …О! а, как мне жаль, мэм. Да, я прошу научить меня, но,…по-видимому, маэстро пока не желает делиться секретом счастливых букетов. Но…я буду настойчив, мэм. Я обещаю. Моё имя? Тед Лоренс. Я его внук. …Благодарю вас, мэм. И вам всего самого доброго».
-И долгих лет жизни.
Тед положил трубку на место. – Что? Что ты сказал?
-Я говорю, ты неправильно попрощался с этой …мэм.
-С мамашей невесты.
-Пусть! Но ты должен соответствовать профессии во всем. Прощаясь с заказчиком, ты должен желать ему «долгой жизни». - Старик подмигнул, - тем самым приближать час своего труда с потенциальным клиентом.
Тед округлил глаза. Помолчал. – Х…хорошо. Я запомню. Но… такой приятный голос, я думал….Она упрекнула меня, …я не умею делать букеты.
-Не повод для неё, чтоб не сыграть в наш ящик.
Тед снова помолчал. Потом спросил: «Дед, а с какой стати их делал ты? Эта …бабуля умиленно рассказывала, что её свадебный букет составил ты. Она потому и звонит, чтоб только ты составил букет для её дочери-невесты. Эта …мэм счастлива в браке вот уже пятьдесят лет. …Дед, а может…ты поможешь мне, …может, ты научишь меня, …подскажешь, …нет?
Артур будто припоминая лицо той невесты, задрал голову и прикрыл глаза. Он улыбался.
Тед смотрел на него. – Что? …Что, дед? …Что, вспомнил, кому букет дарил?
-Не дарил, конечно, - Артур открыл глаза, потер их, сняв очки. – Но,… думаю, букет …тот я вспомнил. – Он снова улыбнулся.
И уже через минуту он развернул ноутбук экраном к Теду. – Вот, как будто такой букет был.
-Укрупни картинку. Не понимаю. – Тед был серьезен. Он реально хотел …запомнить и набор цветов, и их цветовую гамму, и «слоёную» форму букета.
Только Артур мигом развернул экран к себе. – Тебе не обязательно задумываться над этим. …Пока не обязательно.
Таких тонкостей Тед не знал. Он умел усердно следовать инструкции, данной ему. Но тут…инструкций не дали. Он поморщился, глядя на деда. Думал:«Плыви, малыш, плыви! …Понимаю. Ладно! Дойдем своим путём!»
Тед оглядел стол, за которым работал Артур. – Артур, а если я сам сделаю букет, ты скажешь, получается у меня или нет? Ну, с букетами. Скажешь?
-Сделаешь, вот тогда и посмотрим. – Артур не отрывался от чтения бумаг. Некоторые были им порваны и выброшены в урну.
Тед следил за его движениями. И на урну - заглядывался.
Заваленный бумагами, в том числе, эскизами, незаконченными набросками памятников, стел, обелисков, памятных досок стол Артура действительно походил на мастер - класс. А заглянуть в ноутбук, где Тед заметил, были адреса, калькуляции, наброски идей и даже сценарии похорон - был просто кладезем опыта и знаний. Только босс не давал ему туда заглянуть, пока работал сам.
Почти пустой стол Теда стоял наискось от стола Артура. Получалось, Тед сидел к окну лицом. То есть, его взгляд всегда мог отдохнуть от созерцания пыхтящего старикана и окунуться в светлую жизнь дня.
Вот, как раз туда Тед и посмотрел, задумавшись уже в который раз о смене профессии. «Ему всё легко. А разве нельзя и мне, …просто дать письменную инструкцию и …топай себе! Руководи! …Вот хоть бы на миг себя представил тет-а-тет с заместителем прокурора. Фиг бы без моего участия сказал что-то полезное. А тут, … а сам?..» И всё-таки он ответил: «Я … буду стараться».
Артур посмотрел на него поверх очков. - Ну, ну…
***
И Тед старался. Но ему было очень, очень сложно «стараться».
В первый же день пребывания в офисе компании «Ритуальные услуги», Тед услышал осторожный намек на то, что он де… «тут не подойдет». Что он де «к такого сорта делу - как бы не к месту». Что он-де, «пинка всё ждет». «От кого? Покойники с Хороном не спорят».
- Вы, должно быть, больше привыкли выслушивать житейские проблемы, живо излагаемые вашими живыми клиентами. А тут, знаете ли, всё больше тленом попахивает. А клиент наш – всё больше человек мёртвый. - Это было сказано не просто человеком с улицы, на реплику которого Тед бы начхал. Но это было произнесено партнером Артура. Потому Теда задело. И он запомнил имя партнера. А на его слова, отшутился. По-своему: «А живых …вы разве не зарывали, господин Хорон?»
Партнеру пришлось ретироваться, отшучиваясь ответно: «Моё дело могилу вырыть поглубже, чтоб покойник не вылез».
-Ага, боитесь. Значит, было дело. Зарывали. Но ничего, мы вас с дедом подстрахуем. Мы гвозди понадежнее в крышку вобьем. Чтоб вам не слишком углубляться. – Лоренс улыбнулся могильщику по фамилии Мерфи. Именно такая была у окружного прокурора, с которым Тед часто сталкивался, ведя некоторые криминальные дела. У того Мерфи была другая претензия к помощнику адвоката: «Лоренс, вам бы всё «полюбовно» дело уладить. А кто ж трупы зарывать будет, …мы с вашим боссом?»
-Значит, вы хотите облегчить мне мою жизнь? – Могильщик Мерфи стоял одной ногой в коридоре, второй - оставался в кабинете, где теперь сидел уже два его партнера. - Молодой человек, ваши услуги, прежде всего они, должны быть заупокойными. А юмору по поводу «дел», …ему здесь не место. Здесь вам не юридическая контора. А похоронная.
Но Тед Лоренс как будто вовсе не путал специфику этих двух контор. Не путался, относясь к черно-белому, сакраментальному смыслу процесса погребения весьма серьезно. Он только не любил, когда слёзы «глицериновые», а родственники успели подраться, обсуждая, кому платить за место на кладбище для своего «благодетеля». Он притворство в процедуре погребения не мог терпеть. Он может, и следовал «букве» канона, но палки не перегибал. Он не пытался стать главным на процессе (что нравилось Артуру, иногда тайком наблюдавшему «наблюдателя»).
И ещё: и именно потому, что уже был знаком со слабостями «живых людей», Тед Лоренс был спокоен, когда были «требовательны» покойники. Совершая ритуальный обряд, он был не шоуменом, а исполнителем… воли покойника. Его так Артур научил.
Бывший юрист, резвый помощник известного адвоката - Тед Лоренс - Хорон только неделю, но он прекрасно чувствовал себя, даже когда слышал о себе: «Главный похоронщик прибыл».
Первые похороны под контролем «молодого» (читай, «зеленого») «похоронщика» прошли несколько скомкано. Тед то и дело сбивался, чем вводил в некоторое замешательство знавших дело служащих компании. Те привыкли, в случае личного контроля, сверять свои действия с пожеланиями босса, присутствовавшего на церемонии. А этот - в нужный момент вдруг замирал и, тупо уставясь в лицо вдовы или сирот, глотал комки холодной слюны и …краснел, как девушка. Как школяр, забывший нужное слово, нужный ответ.
Но ничего, когда лето прошлось пожарами по Калифорнии, и похороны пошли друг за другом, Тед научился отслеживать и управлять процессом, как должно.
Первыми «нестандартными» похоронами были похороны почитателя Брахмы.
Тед в принципе крепкий, здоровьем парень (вот только семейный порок – малокровие с присущим ему румянцем на смуглых щеках). Он спортсмен. Не расстается на отдыхе с велосипедом, с ракеткой (для настольного тенниса). Тед вообще считал себя крепким и …устойчивым. Однако, как только от костра, вдруг схватившегося пламенем, вдруг повеяло сладковатым запахом благовоний и паленого человеческого мяса, Лоренса зашатало, как молодое деревце.
Теду пришлось широко расставить ноги, чтобы выстоять до конца молитвы и … горения погребального костра.
Пока его люди, из числа брахманов, выбирали среди головешек пепел в округлую вазу, Тед отошел, … подышал невдалеке чистым воздухом.
Он отдышался и, чуточку придя в себя, огляделся. И увидел «наблюдающего за наблюдающим». Увидел машину, в ней - своего деда. Тот из-за приспущенного стекла наблюдал за внуком. За тем, как тот бдит его дело.
Артур хмурился, он, …будто негодовал на внука, на его «не устойчивость», на его слабость.
Тед похвалил себя за то, что не прикоснулся к маленькой бутылочке с виски, которую он на всякий случай захватил с собой на столь необычную для себя церемонию. Он буквально заставил себя снова приблизился к почерневшему от копоти возвышению, рядом с которым стояли ближайшие родственники – жена и дети сожженного человека и тихо обратился к супруге «Простите, леди, мне нужно знать, вы будете развеивать пепел над рекой или вы позволяете сделать это нашему служащему?»
-Мой старший сын, сэр. Он сделает это.
Тед кивнул и, уважительно пятясь, покинул место. Отошел подальше в сторону.
Лодка с двумя мужчинами и вазой, закрепленной на средней поперечной перекладине, ушла к середине реки. Вдова смотрела на неё, оставшись на берегу.
Она выглядела такой печальной, что Тед, только ради неё, дважды, говоря слова сочувствия родным и близким, назвал речку Абрис калифорнийским Гангом.
Серая пыль, чуть клубясь, осела на воду. Молодой мужчина, облаченный в национальные одежды, сильно наклонился к воде, грозя перевернуть лодку, опустил урну, где был прах его отца в реку.
Снова заиграла музыка. Уже без песнопений. Ритуал завершался.
Тед следил за босоногой троицей индийцев, игравших музыку исхода – музыку нового начала.
Они сидели на узком цветастом коврике, посланным прямо на землю. Два барабанщика и женщина, играющая на ситаре.
Тед вспомнил, как объяснял, найденным по Сети трём продавцам безделушек из Бомбея, что ему от них требуется. – Вы же не просто так барабаны с собой таскаете, так? Ну так что? «Похоронный марш» играем?
Продавцы переглянулись. Только один из них говорил по-английски. – Мы играем, да. – И тут же он покачал головой. – Нет-нет.
-Что, нет? Что, никакого похоронного произведения, не знаете? …А я бы помер, что сыграли?
Музыканты – они же продавцы переглянулись, взяли барабаны в руки и заиграли какую-то мелодию. Тед выслушал её. Потом неожиданно для музыкантов, попросил повторить. И так же неожиданно остановил на одном из тактов. – Вот! Вот от начала и до этого такта…и будем играть. Только два музыканта – это плохая цифра. Мне надо три. – Он показал три пальца тому, кто не говорил по-английски. - Найдете третьего?
-Но вы же просили привезти вам барабаны.
-Ну да. Вы их привезли. Но мне мало. Есть у вас знакомый индиец, который бы играл?
-Наш директор играет на ситаре?
-Отлично! Ведте директора. А что такое ситара?
-Это женщина. Она играет на ситаре.
- Гитаристка. Вот черт! То есть, ладно, конечно. Пойдет. Только платить женщине я буду не больше, чем вам. Мне-то что, что она директор. Ну, договорились? Играем? …Завтра.
-А где нам нужно будет играть?
-Да вы что, ребята? …Вы ж в похоронном бюро. На похоронах, конечно.
-Простите?
-Что такое?
-Это, случайно не похороны Радди Акбари?
-Да. Вы были знакомы?
Мужчины переглянулись, о чем-то поговорили. Тед, разумеется, их не понял. Затем «грамотный» сказал: «Мы будем играть бесплатно. Не нужно денег. Это наш бывший директор. Нашего магазина».
-О! …Понимаю. Что ж, рад, что мы встретились. Значит, завтра утром к вашему магазину подъедет микроавтобус и заберет вас. Всё.…Долгой вам жизни.
Ритуал завершен. Родственники расходятся по машинам.
Музыка стихла. Музыканты стали подниматься с коврика.
Лоренс поблагодарил всех. Пожал руки и, проводив до микроавтобуса, всё-таки раздал им визитки. – На случай, если вы всё-таки захотите оценить ваше время и талант. Я согласен заплатить. Вы…отлично играете.
Потом, запутавшись в машинах, он сел даже не в свою, в которой приехал на работу, а в салон к кому-то из родственников покойного. Тед был столь очарован музыкой, которая дала ему шанс забыть маленькую, не совсем приятную деталь похорон индийского брахмана, что долгое время не отвечал, когда его спросили: «Куда вас отвезти, сэр Главный похоронщик?»
-Я не похоронщик. – Он огляделся. Понял, что перепутал машину, извинился и вышел из салона.
Поглядев на «метания» внука, Артур именно с того дня и «приклеил» к нему своих людей - телохранителей. – Позаботьтесь о нём. Теперь он вам, вместо меня папой будет.
Артур знал, что парни Барни звали его между собой не «стариком», как большинство коллег и знакомых, а именно «папой».
Тед, никогда не живший под пристальным бдением охраны (всевозможных камер, а так же стражей, прогуливающихся по его дому), последним обстоятельством обрадован не был. Он даже хотел возмутиться заботой своего дедушки, но… потерпел с реакцией.
А потом, чуть покрутившись в деле, понял, без охраны – ему теперь никак нельзя. Но чтоб не сильно «впечатляться» от неё, он «разделял» близнецов Барни, кто-то один был с ним рядом, другой –рядом тоже, но не мозоля взгляда.
Ритуальное дело было когда-то, да, когда-то делом семейным. А потом, когда пошли управляться братья да зятья, когда контор стало не три-четыре, а более двухсот, дело перестало быть «семейным», ибо управлять им стали и Лоренсы, и всякие там Мерфи. Река прибыльного дела могла превратиться в ручейки и, в конце концов, совсем, как продукт дела – как покойнички, уйти под землю. И тогда Арчи решил взяться за дело по закону, но круто. Он выпустил акции компании, разумеется, разделив большие куски между самыми приближенными лицами. Так и получилось, что «кладбище» - стало отдельным делом, содержание крематориев – делом вторым, а ритуальные услуги всецело стали собственностью семьи Лоренсов. Так образовалась компания, которая ранее звалась «ЛоренсКомпани», теперь же - «Компания по ритуальным услугам». И было у неё три директора. Три, но каждый из трёх мечтал стать «единственным».
То есть, в любое время Теда самого могли «с почетом закопать» его же коллеги – директора компании. Дед буквально приказывал ему «плодиться и размножаться». – Ибо что-то жалко мало нас осталось… Лоренсов. Подумай-ка об этом, парень».
К такой «службе» Тед совсем не был готов. В его планы до тридцати лет не входило ни женитьба, ни рождение наследника, и тем более, собственные похороны.
***
Тед не участвовал в обмывании тела. Он считал, что лучше любящих женщин – этого сделать никто не сможет. Он тут же обзвонил «подружек» деда, из числа тех, кто ещё был жив и способен совершить ритуал. Собралось пять человек. Тед вывел из числа парочку, оставив тех, что были помоложе, а оставшихся - оставил подобрать для покойного одежду, из той части гардероба, в которую дед так и не заглянул.
Из новенького «подружки» - дамы семидесяти лет - выбрали для покойного элегантный светлый костюм от Версаче.
Тед не делал акцента, но старушки сами выбрали не белую, а голубую сорочку и синие носки. Долгий спор был по поводу обуви усопшего.
Тед решил «разнять», чуть не подравшихся дам: «Только белые. Вот, - он указал пальцем в пару, - эти туфли возьмите». Старушки, ни слова наперекор ему не произнеся, быстренько забрали коробку с туфлями и направились в комнату с уже готовым для встречи с Богом «чистым» покойником.
Тед заранее пригласил трех врачей, которые «мигом» провернули некую процедуру. Процедуру, которая бы позволяла наследнику дела «спать спокойно». Тед должен был запастись свидетельством, чтобы после никто не сказал, что он-де «подтолкнул родственника» к зениту. И что дедушку его «не угробили». (Арчи, иногда, посмеиваясь, то есть, как бы шутя, говорил, что ему могут «помочь» уйти из жизни) – для этого Тед тоже потребовал сделать заключение со всеми полагающимися подписями.
Теда Лоренса заверили, что дедушка его скончался от старости.
И, как дело, само собой разумеющееся, тело было облегчено от внутренностей, в вены был закачен некий раствор, который бы не позволил телу производить тленное зловоние положенные по католическому канону три дня отлёжки в родном доме, дабы успели попрощаться с ним друзья его, а он – покойный - с домом своим.
Только после всех медицинских процедур тело было «отдано» подругам для омовения.
Тед зашел в просторную ванную комнату, куда тело его деда было перенесено и отдано при наблюдении двух телохранителей в ласковые ручки трех милых старушек.
И вот тут произошел пикантный казус.
Тед вошел в ванную комнату как раз в …неподходящий момент. Женщины отдраивали …нижнюю половину тела своего милого друга Арчи. И Тед …узрел лично, что дед его был мужчиной… с очень серьезными параметрами члена.
Лоренс заставил себя отвести взгляд от чресл покойника, но «вредные старухи» буквально заставили его вновь обратить на предмет внимание.
- …Поговаривали, - шептала одна другой, потирая губкой бедра покойного, - что он специально это сделал. – Она ткнула пальцем в член покойного. - Да, я слышала сама. Это Марго Саммер посмеялась как-то, мол: «Такой крепкий ещё мужчина, ещё на молоденьких оглядываешься, а в штанах-то …маленький, совсем как у мальчика». Вот он и …удлинил его. - Подружки переглянулись и кивнули друг другу. Затем одна из них оглянулась на дверь и … тут же заекала.
За её спиной, буквально в шаге, стоял внук усопшего, да, действительно, пожелавшего несколько десятков лет назад «удлинить» свое мужское достоинство на целых пять сантиметров.
Тед кивнул парочке старух, стоявших за его спиной: «Приступайте!», - затем снова оглядел трёх «проказниц». – Спасибо, дамы. Вы пока свободны. Можете пройти в столовую, там по случаю, собрали шведский стол. Наберитесь сил, …вы, должно быть, устали. …Или вы не желаете остаться в доме на ночь?
-Желаем, да, да, да…
-Прекрасно! - Чуть суховато Тед прервал «даканье» старух. – А пока … просьба не мешать. – Тед рукой указал «одевальщицам». – Теперь он ваш.
Тед не стал смотреть, как ещё не окоченевшее тело его деда, одевают в одежды, которые по какой-то причине при жизни старик так и не надел. …Ни элегантного галстука в полоску ещё времен самого Живанши не надевал, …ни синих носок с лейбой «От Армани».
Лоренс вышел за дверь. По телефону он делал распоряжения на счет количества венков, количества приглашений для гостей. …Про липовый гроб – тоже не забыл.
- Да, именно такие. Нет-нет, замеры точные. Мы сами их сделали. Да, и, пожалуйста, никакой инкрустации. Покойный был христианином. Он был скромным служащим… у Бога. Просто качественная липа. …Да, крест на крышке - это можно. Католический? …Конечно, католический. …Гвозди позолотите. А вам какая разница, для кого гроб? Для покойного. Да, без имени на гробе. Прекрасно. А теперь назовите фамилию, принявшего заказ. …Вы говорите с вашим боссом. Фамилию, надеюсь, не забыли? …Вот теперь и я вашу фамилию хорошо расслышал. Завтра в десять утра. Адрес, думаю, знаете. Долгих лет жизни, коллега.
Тед решил не делать «специального» гроба для почетного гробовщика. Старик Арчи всегда говорил, что у него – всё лучшее. «А раз всё, - решил, Тед, - значит, без исключений».
Лоренс отключил телефон и прислушался к шагам в доме. «Суета сует. Да, кому-то так. Нам же – работа».
Товарищ Артура по бизнесу, долгое время бывший его заместителем, подошел к Теду со спины. Тихо, совсем-совсем не слышно, как подкрался. Он слышал разговор Лоренса с принимавшим заказ на гроб, он даже знал, кто сегодня принимает заказы в конторе Артура.
Этот человек многое знал…из суетным дел, он был мастером тех дел, но… пока только под номером два. Когда Тед развернулся, он увидел Мерфи.
Молодой, озлившийся, скорее от страха за ответственное дело парень, и бывалый служака, много лет, ждавший этого часа, сначала для себя, затем для своего сына, …но так тех часов и не выждавший. Они встретились взглядами. Помолчали.
Но и молча, разглядывая один другого, они «сказали» многое.
Тед: «Ну, что, уже тут? Слетаются, значит, …птички».
Мерфи: «Засанец. Что? Уже боишься. Правильно, пусть горит под задницей. Знать надо, куда садишься?»
Тед: «Официально вы ничего не сможете сделать. По закону – всё отошло мне».
Мерфи: «По закону?! Это, по какому закону ты здесь законы вспоминаешь, адвокатишка хренов?! Ты – ничто здесь, в этих стенах и никто там - в конторе!».
Их мысленную перепалку перебила одна из старух – подружек Артура: «Простите. Тед, простите, что отрываю, но … э… - старушка обернулась на Мерфи. Горбун ей не понравился. Она снова посмотрела на Лоренса и улыбнулась его красивому лицу. - Мы закончили. Наш Арчи – ваш дедушка - одет и выглядит, как жених. Вы можете, прервать ваш разговор, чтобы взглянуть? Э…оценить. Мы немного волнуемся. – дама поправила рукой прическу и кокетливо повела глазками. - Когда-то мы с удовольствием играли в такие игры с Арчи. Он позволял себя и раздевать, и одевать, - старушка игриво взмахнула ручкой в перчатке. – Простите. Но …э…как правильно одеть покойника – мы с Джулией не в курсе.
Мерфи плевал на кокетство «крашеной мымры». Он помнил о работе: «Да, да, конечно! Мы вместе с мистером Лоренсом оценим ваш труд, мадам», - и, скоренько пройдясь по руке дамы губами, Френк двинулся мимо Лоренса в соседнюю комнату.
Это была гостиная, некоторым образом «освобожденная» от мебели ради случая.
Артур возлежал на высоком постаменте, устроенном по приказу Теда из наспех сколоченных досок, найденных среди старой мебели на мансарде. Однако постамент был искусно задрапирован черным и красным бархатом, которого в доме бывшего гробовщика, а теперь хозяина конторы по ритуальным услугам, хватало.
В головах – устроенный из черного крепа полог. В ногах – вазоны с живыми цветами. Всё больше лилиями. Этот цветок покойный любил.
«Да, лилии старик любил», - подумал, оглядывая комнату Френк Мерфи. Его близорукость не помешала ему охватить интерьер в целом: пол, стены, потолок. Он смотрел на высокие окна, задрапированные черным крепом. Щурясь, смотрел, но как будто не зло. – Тед, по моему, свету многовато, не находите?
Лоренс смотрел старику в спину. Мерфи было шестьдесят семь, ещё не так стар, чтоб сильно сутулиться, но спина была совершенно кривой. Будто работа копальщика могил, с которой он начинал при Артуре работать в «ЛоренсКомпани», совершенно пригнула его к земле. Чтобы не выглядеть убогостью, Мерфи всегда старался высоко держать голову, что совершенно роднила его с горбуном.
-Можно прикрыть ставнями.
-Это было бы разумно. – Мерфи великодушно просиял улыбкой.
Тед сделал распоряжение тот час. Ему понравилось, как был подан совет. Без вызова и в то же время, без наигранного прислужничества.
Мерфи оглядел охрану возле постамента. Узнал двух близнецов Барни, давно работавших при Лоренсе. «А ведь им лет под тридцать, наверное? Даже, наверное, по тридцать пять. Да уж,…верность. Думаю, этому Лоренсу они будут служить ещё вернее. Боятся, что этот - их запросто сменит. Не заметит рвения и …выставит за дверь. Возьмет себе своих. Да, «своих» …каких-нибудь китайцев. …Это сейчас стало модным. Или бабу с круглой задницей. Вроде как подружка, но с перцем между ног. Интересно, …интересно, сколько эти верные мальцы продержаться в доме? Я б взял их к себе. …А что, стоит подумать. Кхе, кхе, …для охраны недвижимости…- Мерфи усмехнулся, оглядел картинку в общем: покойник и его охрана. - Они очень даже подходят».
Бывший партнер обошел постамент, поправил кое-где кажущиеся воздушными бархатные волны. – Приглашения уже разослали?
-Да, сразу, как дали объявление в газету.
Мерфи кивнул. Про себя опять же, подумал: «Спешишь. Новость такая, что хоть и ждали её уже … лет тридцать, а всё-таки с ног сбивает. Скольких он похоронил, наш Арчи? О, многих. …Скольких, выбив из седла, закопал с убитым в сердце амбициями, …и вот, …свершилось. Можно теперь смеяться, увидев его неподвижным вонючим бревном. –Мерфи поморщился. –Черт, вот только что-то не радуется. Что-то сердечко прихватило. …Ишь, как тут всё обставил. И где только понабрался опыту? …Ах, Арчи, и зачем ты его откопал… на погибель? – Мерфи вздохнул, потянулся на вздохе и, качнувшись, пошел колесить по гостиной. – Да! С наслаждением кину в тебя, друг мой, Арчи горсть не размятой глины…. А кстати, почему гроб простой, а гвозди позолоченные? Что за прихоть? Дурь. Чья? …Гроб липовый, гвозди - позолочены?..»
Мерфи оглянулся так неожиданно, что Тед не успел заставить себя расслабить мышцы лица, принявшего вид ярой неприязни.
Заметив это, Френк тут же снова отвернулся и пошагал себе, держа шаг вдоль постамента, пренебрежительно обойдя стороной охранника. – Тед, а кому был заказан гроб? Майлзу, я правильно понял?
-Да, ему. А что?
-Вы считаете, справится? Я думаю, - и снова старик обошел высокий бархатный постамент с покойным, - сюда придут многие… полюбоваться. - Он улыбнулся, быстро оглянувшись на внука покойного, - …на изделие компании. Всё-таки семьдесят лет, отданные делу, дают Арчи право на не просто хороший, а классный гроб. Как вы думаете?
Тед о привилегиях не думал. Дед сказал: «Из липы», - он сделает из липы. Всё.
В ответ он пожал плечами. – Я сделаю так, как пожелал покойник.
Мерфи поджал губы и уважительно покачал головой, будто похвалил Лоренса за ответ.
Ему вообще как будто не к чему было придираться к мальчишке. Тот ему ничего не должен. Это дед его задолжал. Так ведь… всё уже отмщено за то. Перед ним …сирота. Мерфи снова кивнул. – Хорошо. Липа – дерево красивое. И гниет быстро. Сам Арчи так пожелал или вы додумались?
-Вы уже спрашивали, я – ответил. Это воля покойного.
-Да, да, конечно. Воля…покойного. Я понял, Тед. Не горячитесь. - Мерфи коснулся руки Лоренса. Та оказалась неожиданно теплой, даже как будто горячей в сравнении с его холодной рукой.
Руки старика Мерфи давно уже страдали от артрита и анемии. Работа всю жизнь такая, что о здоровье рук – думается в последнюю очередь. И вот теперь, малейший ветерок приводит их просто-таки в леденящее состояние. Узловатые суставы сводит анемия, они начинают дрожать и… холодеют.
– Да, конечно, липовый. Забыл, что уже спрашивал. – Мерфи улыбнулся.
Задрав голову, он глядел в голубовато-серые глаза «зеленого» Лоренса, пытаясь припомнить приятность лица его матери, погибшей вместе с отцом Теда в автокатастрофе. – Не сердитесь.
Тед пожал плечами, мол, да ладно, но руку отнял. Ему было малоприятно касание руки старика холодной, сухой и будто когтистой.
К Лоренсу то и дело подходили служащие, приехавшие по зову к одру босса. Они томились в прихожей, ожидая разрешения приблизиться. Делегаты отсылались в гостиную, к Лоренсу. Тед всем отказывал, в том, чтобы взглянуть на покойного, говорил: «Это потом», - но находил для каждого работу, что немного успокаивало служак ритуала.
Кто-то по его указанию пошел готовить венки, место захоронения. Кто-то – оформлять необходимые для процедуры документы. Один из делегатов, уже успевший прокрасться в гостиную, чтобы взглянуть на лицо покойного, предложил свои услуги стилиста.
Тед возражать не стал. – Да, он хотел постричься. И,…пожалуйста, освежите ему лицо. По возможности, сделайте его схожим с лицом Юлия Цезаря. – Тед оглянулся, посмотрел на крупную голову деда, - покойник любил героя... – (быстрый, как будто ничего не значащий взгляд на кривость спины Мерфи), - убитого недругами и друзьями.
Мерфи замер в шаге. Усмехнулся и приставил ногу к ноге. Повернулся к Лоренсу…живому. – Что вы такое говорите, Тед? У нашего сотрудника создастся впечатление, что ваш дедушка ушел из жизни не по воле призвавшего его Бога, а … по чьему-то желанию. – Мерфи скрыл-таки едкую ухмылку, кинутую им в лицо успокоившегося на досках «героя». – Да, Дилмар, подкрасьте нашего Арчи под Цезаря. Он этого …достоин.
Лоренс прошел мимо Мерфи. Остановился рядом со служащим, не решающимся, переступить порога гостиной. – Ничего такого. Проходите, Дилмар. Вы же с чемоданчиком? Отлично! Приступайте. Мы уже уходим. …Господин Мерфи? – Тед оглянулся, - давайте, уйдем. Не будет мешать.
Мерфи, изобразив явное неудовольствие, будто его лишают чего-то, очень для него частного, будто даже личного прощания с другом, скривил губы, сморщил крупный нос и нехотя, бочком вышел из гостиной, несколько потеснив Лоренса в проходе.
Тед прикрыл стеклянную дверь, кивнул чрез неё, как бы предлагая служащему приступать к работе немедля, а сам пошел в прихожую, найти и раздать работу остальным коллегам своего предка.
Мерфи всё держался рядом. Он слушал бывшего «адвокатишку» и несколько удивлялся, как скоро тот вошел в роль главы дела. «Непонятно, то он проявляет нерешительность, будто боится выдавшейся ему роли, то вдруг становится смел. Как будто, способен к делу, …которое и знает-то … с ложку, а то и менее».
- Мистер Стаффорд, вам предстоит произвести реконструкцию помещения склепа Лоренсов. Задача серьезная. Я был там…
Тед был «там», в склепе Лоренсов. В самый первый день приезда в Лос-Анджелес, в который его вызвал дед.
В этом городе Тед был дважды. Всё на экскурсиях. Первый раз мальчиком – с бабушкой приезжал; второй раз его сюда привез отец.
Эдуарду Лоренсу пришла в голову странная затея. Странная, потому как кроме его собственных чувств и интересов она более никого не удовлетворяла. Эд решил познакомить двух своих законных детей – сына одиннадцати лет и тринадцатилетнюю дочь - со своим незаконным ребенком – десятилетним Тедом Лоренсом. Взрослый человек посчитал, что дети почти ровесники, что знакомство должно пройти гладко, однако, затея его провалилась. Гуляние по парку Диснея превратилось в кошмар. Он беспрестанно терял своих детей. То один куда-то забредет, то другой – отрулит в сторону, не желая ходить «цепочкой».
Когда Тед согласился взяться за дело, которым занимался его прапрадед – за похоронный бизнес, первым делом Арчи решил познакомить парня с могилой того самого прапрадеда. Он привел его в склеп, усадил между гробов и ваз с сухими ветками истлевших цветов, а сам вышел. Пошел, прогуляться по кладбищу. Посмотреть, как обстоят дела у его партнера – бывшего могилокопателя – теперь владельца семидесяти кладбищ по всей Калифорнии - Френка Мерфи.
Тед, в прохладе сидя, энергетики до сыта наглотавшись, уже сообразил, как бы там, в том семейном склепе Лоренсов всё переделать. Всё попереставлять. Ему было легко «жонглировать» гробами. В уме переставлять, надставлять и даже выбрасывать, на его взгляд, кое-что «лишнее» из склепа. Он ведь никогда не считал святостью свою фамилию. Парень рос, зная ответ на вопрос: «Почему бабушка и мать МакДиры, а он – Лоренс». «Залётная фамилия» - она ему не особо светила мозги. Парень рос при женском внимании. При заботливой бабушке, постепенно оставившей карьеру политика ради внука. (Ей привезли малыша, и сказали: «Вот, это твой внук, мама. А я …уезжаю обратно в Лос-Анджелес, у меня работа».)
Тед рос, зная, что носовой платок - обязателен в кармане, а лучше два – чтоб и руки, если понадобиться, было, чем вытереть, а вот по мужской части его воспитание не продвигалось. Дед стал его первым авторитетом. И ему даже понравилось «придуманное» им испытание. Тед не считал, что ритуальный бизнес он примет так близко к сердцу. В начале, он воспринимал подталкивания деда, как «проверочку на вшивость». Он усердствовал и терпел. А потом только втянулся. Почувствовав, что его не тошнит от всего «такого».
В первый же день приезда на кладбище (ага! прямо с аэропорта) он воспринимал какое испытание. Время шло, он смотрел на гробы и … переставлял их, как хотел.
Теперь семейный склеп Лоренсов – в его руках. И Тед воспользовался случаем «прибраться» в помещении. - Там бардак, Стейк. Просьба такая: оставьте только три гроба: прапрадеда, прадеда и моего отца. Остальных – в вазы!
У Стейка Стаффорда челюсть отвисла. – Ка…как в вазы? Там же ваши дяди, тетки, братья, сестры, …там…
-Вынести.
Мерфи стоял рядом, опустив глаза, улыбался. Улыбался, будто получая личное удовлетворение от исполнения его личной и давней мечты.
- Оставьте три гроба. Расположите возле стен на уровне полуметра от пола, оставив свободной ту стену, что с окошком. Там сделайте постамент высотой в метр для мраморного гроба Артура.
Почему же остальные гробы Тед снимал с постамента? А потому, что он посчитал, что начать дело – мог любой предприимчивый человек. Развить его, чтобы пошла прибыть – это тоже дело второе. Артур, по понятию Теда, сделал компании больше. Он сделал марку. И эта марка позволила не затенить его конторами разделившейся компании. Название компании «Ритуальные услуги» - только объединяло дело трех партнеров, но саму её - компанию - все в округе продолжали считать (многие так и называли до сих пор) «ЛоренсКомпани» - «ЛК». Эта аббревиатура понималась людьми как качественное проведение ритуальных услуг. Этого добился именно Артур Лоренс.
-…Дети, дяди, жены – всех отвезите к Прайзу. Прах женщин в вазы из цветного мрамора, мужчин – в черно-белые – на ваш выбор. Возле этих трех гробов вазы и поставьте. Никаких цветов там не должно быть. Гранитную скамью – в центр помещения. И вот что, …покройте её дубовой доской. Холодная она. Доску взять толщиной в четыре дюйма, думаю, будет достаточно. Без окраски. Но гладко струганную и покрытую лаком.
Стаффорд покосился на Мерфи. Тот подслушивал, не скрывая этого.
-Простите, мистер Лоренс, а… жен Артура? – Стейк Стаффорд был смущен.
-В три вазы!
Мерфи перестал улыбаться, быстро посмотрел на Стейка, будто хотел обраться к нему тут же, но промолчал и только помялся. А потом, будто что-то обдумывая, отошел от пары.
Задумался Мерфи. «Выходка» мальчишки его устраивала.
-Гроб для тела покойного - я уже заказал, - продолжал Лоренс, - а вам нужно будет подобрать каменный гроб. Думаю, мраморная прессованная крошка…э… черного цвета – это бы подошло. Крышку лучше бы сделать из целого куска. Я, помню, губернаторская родня отказалась от гроба из куска мрамора? …Прекрасно! Заберите крышку от того гроба. Размеры подгоните. На крышке камнерез пусть сделает надпись: Артур Лоренс. На надпись наложите золотую фольгу.
-Простите, сэр, но как будто тот мрамор несколько отличен по тону.
-А вы сделайте кайму на гробе по тону схожую с крышкой. Без узора, просто полосу.
- Понял. Больше ничего?
-Нет, нет. Больше ничего. Идите.
-Простите, я про надпись спросил. Может, заслуги мистера Лоренса перечислить, …цитаты у нас есть … задушевные. Можно было бы выбить на боку каменного гроба. (Молчание, ожидание хоть какой-то реакции) Э…значит, больше ничего не нужно, ни даты, ни….
-Ни-ни. Идите, Стейк. У вас много работы. В остальном – я полагаюсь на вас. Спасибо.
Мерфи щурился, оглядывая Лоренса со стороны. «И это означает «без особой скромности»?! …Наглец! Однако, и хитрец. Сам же всё и выбрал. Этим олухам теперь и голову ломать не надо, принимайся за долото да шлифовальные круги. Но откуда ему известно, что родственники зажали деньги, собранные общественностью на мраморный гроб для бывшего губернатора? Ах,…Арчи, значит, все секреты выложил. …Арчи, Арчи, а ведь мог бы и промолчать».
Мерфи двинулся за Стейком. Нагнал его звонком телефона. – Стаффорд? Это Мерфи. Подождите меня у ворот поместья. Я хотел бы с вами поговорить.
Потом, уже после удачного, как казалось Френку, разговора, он пошел гулять по дому. Сцепил руки за спиной и гулял по комнатам, в надежде незаметно для Лоренса заглянуть в гостиную.
Он хотел проследить за работой стилиста. Но тут из-за угла неожиданно вышел Лоренс, и Френк «отрулил» в сторону. Он решил пока погулять, подумать о своём. Возраст такой, что уже и о своих похоронах пора подумать.
У Мерфи есть дети. Ему есть, кому передать свой бизнес. Его взрослый сын, по мнению Френка, не достаточно умен и ловок, но он вполне справляется с делом. Немного сравнивая сына с внуком Артура, к величайшему сожалению Мерфи, вынужден был признать, что и активности его сыну – тоже не хватает. «Активной наглости, как у этого адвокатишки».
Мерфи учил сына, как определять категорию заказчика, чтобы точнее указать место захоронения его предка или родственника. Увы, даже с такой малостью, как считал Мерфи старший его сын справляется с натягом. «А должен понимать!»
Что должен понимать Мерфи младший? То, что заказчики могут позволить себе фантазии на счет места на кладбище. Но его определяет только хозяин кладбища. Тем, кто «слаб» – сразу указывается место для захоронения. Тем, кто может начать хорохориться, тем два места указывают. Для «плюрализма», как шутит Мерфи старший. А уж человеку, пришедшему от Лоренса, три места покажут. Только Мерфи и тут дает указание сыну: «Дай два болотистых места и одно хорошее. То есть …так себе, но им всё равно придется выбрать его».
-Но отец, человек от Лоренса будет спорить.
-Дурак! Он будет платить. …Что и требовалось доказать. …Кретин!
Мерфи любил гулять по кладбищу. «Это позволяет мне подняться над суетой. Годы лишений становятся дороги, потому что тоже есть жизнь». А ещё «кладбищенский философ» любил читать надписи на могильных плитах. Есть занятные. Он любит после на корпоративных встречах – вечеринках, цитировать их с личными комментариями. Недавно, он прочел такое: «Ах, Хосе, остались ли на свете ещё такие любовники?» - (записочка от вдовы)
У Мерфи было три жены. Последнюю супругу, к которой Мерфи сильно привязался (Френк не любил говорить о любви), увел Артур Лоренс. Последнюю любовницу – второй партнер по бизнесу. Как раз тот, кто теперь заведует крематориями. Осталось у Мерфи двое детей. Сын и любимая дочка. «Любимая» - это мало сказано, старик восхищался «умницей» дочерью. Настолько «заметно» восхищался, что люди над стариком стали посмеиваться. А Мерфи плевал на их насмешки.
Много злых слов прослышал про себя Мерфи. От друзей, от недругов, только никто из них не имел причины укусить в нём отца. Отцом Френк был хорошим. Всё лучшее – детям: няни, места отдыха, место обучения. Всё - под его контролем. Впрочем, мужем, как будто, он тоже был «примерным». Потом, свою последнюю жену он отбивал из «лап» Лоренса как мог. Сражался, как лев, но… выиграло желание (или каприз) женщины. По первости, пока был зол, Френк противился встречам матери с детьми. Но, вдруг испугавшись, что его любви детям не хватает, он сам убедил бывшую супругу, что она «обязана любить своих детей». Он разрешил ей встречи с детьми. В остальном же, с женщиной, кинувшей его, он был низок. Как мог, вредил ей. Чтоб жизнь её без него, не дай бог, чтоб до краев доходила. Чтоб ни счастья, ни радости, ни веселья - ей полного не было. Он, будто худая баба, вредил женщине. И… добился того, что оттолкнул женщину от собственных детей. Да и дети, поняв, наконец, что после встреч матери вдруг «плохо» становится, «расхотели» встречаться с матерью. «Они выбрали меня. Мой дом. Они выбрали отца», - умиленно повторял Френк.
Легко было иглы вонзать. До сих пор Мерфи, Лоренсы и Прайзы дружили семьями. Это было взаимовыгодно, всё было на виду. Кто-то (из-за соперничества партнеров, как правило) терял близких, получал боль в душу и сердце, но … сам оставался, жив и здоров. Снова женился, снова …был на глазах. Вся боль его, вся радость - всё на глазах. Это было делом выгодным, что всё творилось тут же, на виду трех партнеров.
Но шло время, шли годы, подходила старость и зависть в области личной жизни поутихала. Злость, прежде всего, стихала. А с нею, с разумным взвешиванием причин и следствий, ушла и обида. Мирились, да, как будто мирились партнеры. А после, как разделились, уж и вовсе как будто обижаться было не на что. Сотрудничество пошло, связи стали даже более тесными, чем с другими коллегами по бизнесу. Правда, имя Лоренса, его славу, известность перебить Тому Прайзу и Френку Мерфи - было трудно. Что там родная Калифорния, в «Ритуальные услуги» звонили и из Нью-Йорка, желая похоронить близкого по канонам викингов или шотландцев, звонили из Флориды, из Техаса, желая похоронить буддиста или заострийца с соблюдением всех традиционных наворотов. Совсем недавно Мерфи узнал, от своей дочери, что даже этот уже – «зеленый Лоренс» – устраивал похоронный обряд для индейца – горожанина Сан-Диего. Большую часть жизни тот индеец будто бы проработал в вашингтонском Американском Банке. Управляющим. И вот, умирая, завещал похоронить себя как …индейца племени чибча.
Мерфи съязвил по этому поводу: «А что, сами банкиры разучились, забыли, как лодки топить?»
- Папа, ну откуда семья управляющего банком знает, как хоронят настоящего чибчу?
Это была ложь. Ложь во спасение. Покойник не был управляющим банка. Дочь соврала отцу, так как сама должна была по делу службы, присутствовать на тех похоронах. А хоронил Лоренс индейца, (который был свободным художником), на реке Колорадо. То есть, далеко от дома и цивилизации вообще. В индейской резервации. Туда бы папаша Мерфи дочь свою ни за что не отпустил.
-А, не исполнив просьбы умершего, родне до завещания быстро не добраться. Вот они и обратились к Лоренсу. Тот всё сделал быстро и да, как будто так, как требовалось. Семья была довольна. Некоторые даже прослезились, по-видимому, и себя немножечко ощутив индейцами.
Мерфи с недоверием смотрел на дочь. А больше ему не нравилось, что «зеленый» не обложался перед семейством банкира. - Что и каноэ запускали?
-Ну да.
– И песни пели? …Туа-туа - бум-бум…
-Как полагается.
Мерфи снова смерил дочь долгим взглядом. – Людей, наверное, поглазеть уйма собралась.
-Как всегда.
-Лоренсы умеют сделать шоу.
-Да нет. Всё как буду по канону. Ничего лишнего. С сакраментальным смыслом, не шутя.
Девушка мечтательно смотрела в окно. За ним светило солнце, зеленела жизнь.
-И ты, значит, оказалась там, …на набережной?
-Ага.
-Тебя-то что туда занесло?
Дочь, по-видимому, разгадав настроение отца, быстро отвернулась от окна и буквально налетела на родителя. – Папа?! Да что ж такое?! Ты должен быть рад, что ваша компания процветает. Что она столь популярна. Это же и твоё дело! Или у вас снова какие-то распри начались? …Папа, ну, сколько ж можно?! Когда же вы уже кончите делить ваши игрушки. Когда бросите ваш замогильный юмор и начнете жить просто, как люди!
Мерфи припомнился тот разговор с дочерью. Он и теперь сморщил нос, и с некоторой нелюбовью, оглянувшись, отыскал взглядом Лоренса. Тихо проворчал. «Игрушки», … «жить как люди». - Мерфи ждал провала. Он ждал, что «адвокатишка» с красивеньким румянцем на щеках быстренько сдуется на чужом троне. «Ножки коротки», - ехидничал он, видя, как подталкивает, как тянет его в бизнес старик Арчи. «Не заслуженно отдал это место».…А тут ещё дочь, его собственная, любимая дочь – его обожаемая Лори, так горячо, так завидно горячо защищает этого самозванца. И в чем защищает? В том, что он поддерживает марку компании. В том, что аккуратен в мелочах. Что он-де «дословно, в тонкостях» исполняет, казалось бы, неведомый ему погребальный обряд. «Это ж не секретики со стеклышками зарывать. Тут нужно знать дело. Уметь быть и бухгалтером и дипломатом. Но главное (да, да, и Мерфи считал то главным), не обидеть покойника. …Ладно дипломатия, откуда бы адвокатишке знать про тонкости? - И снова старик Мерфи покачал головой. - Ах, Арчи, Арчи, ну, разве нужно было посвящать его во все наши секреты?»
В это время Лоренсу позвонили.
-Это Стаффорд, сэр. ….Босс, тут такое дело, …э…в общем, мне сейчас позвонил Мерфи. И знаете, что он предложил? Он сказал, что заплатит мне сумму, равную моему годовому жалованию, если я из крематория Прайза привезу вазу с прахом Саманты Лоренс к нему в офис Северного кладбища. А в вазу, которая будет стоять у гроба Артура я должен засыпать пепел от сожженных куриц.
Молчание.
Стаффорд «перестоял» у светофора при подъезде к конторе. Машины позади сигналили, а он тупо смотрел вперед и ждал, что скажет «молодой». Наокнец, до него дошло, что он тормозит движение. Машина тронулась и, проехав метров сто, замерла на стоянке у офиса похоронной конторы.
Молчание.
Стейк побледнел. Но играть в двойную игру – это бы было ещё дороже. Он посчитал, что это может стоить его покоя, а может, и жизни. Потому решил отказать Мерфи. С Лоренсами он уже двадцать лет сотрудничает, пока фамилия не подводила. - Сэр? …Мистер Лоренс, алло?
-Да, да, я слышу вас, Стейк. Только вот, …не знаю, как отблагодарить вас за верность…
Стейк почувствовал, как стало замедлять удары его сердце. - Сэр?
-Да, Стейк, я в затруднении. Я, знаете ли, пока не столь богат, чтобы выплачивать вам … такие гонорары. …За то, …за то, что в вазу, которую вы отвезете вашему заказчику, вы положите …пепел от сожженного рулона картона и волосы этой женщины. Кажется, она была рыжей?
-Да, как будто, да.
-Выньте волосы из гроба. Сожгите, но,…оставив парочку волос целыми. И всё - в вазу. А её …да, можно, отвезти в офис вашего заказчика. И смотрите, чтоб не обманул с деньгами.
-Понял, сэр. Понял и всё сделаю, как вы сказали.
***
Прайз прибыл к погосту Лоренса сразу из аэропорта. В Сан-Франциско, вернее в крематории, расположенном там, на окраине города, он лично руководил обрядом кремации некого Альфреда фон Штоффа. Немецкий барон. Из «настоящих», то есть из довольно-таки старинного рода человек умер от старости. Семье было завещано: кремировать покойного. Тамошний управляющий позвонил Мерфи, тот скоренько – в командировку и лично проследил за процедурой. Как-никак барон из старинного рода. То есть, нужно уловить связи, лично познакомившись с семейкой лютеран.
Тому Прайзу было семьдесят с хвостиком. Молодящийся ещё мужчина. С радостью заводивший новые знакомства…среди молодых мужчин. Энергичный, удачливый. «Удачливый» хотя бы уже и потому, что ему удалось, в отличие от Мерфи, никаких уступок от Лоренса не получившего, отбиться от вмешательства последнего в процесс погребения кремированных в его крематориях. То есть, с Лоренсом и Мерфи Прайз мог встречаться значительно реже, чем те друг с другом. Что немного притупляло былую неприязнь и даже ненависть от неравного, по мнению Прайза, дележа бизнеса.
«ЛоренсКомпани» не была разделена на трое. Хитрец Лоренс – тогда ещё был жив его отец – глава дела – сто однолетний старец («Эти Лоренсы – все долгожители, если их нарочно трамваем не переехать», - приговаривал, даже в глаза партнеру, сам Том Прайз), разделил компанию на четыре части. Разумеется, после смерти отца Арчи выложил все законные бумаги на стол и сказал: «А это моё!», - то есть, часть старика Лоренса поделена уже не была. «Хитрец Арчи, сука Арчи», - шипел Прайз, в спину партнера.
И за свою «хитрость» Лоренс поплатился. Внезапно во время ординарной операции по удалению аппендикса умерла его любимая супруга – бывшая жена Френка Мерфи - Саманта Лоренс.
Впрочем, былое улеглось, осталась только горечь. Но смерть давнего приятеля всё же привела Тома в состояние печали. Если Френк Мерфи был смущен и насторожен даже внезапной, неожиданно тихой кончиной девяностолетнего Лоренса (Френк подозревал в том и Прайза, и адвокатишку, и даже осмелевшего в последнее время заместителя Арчи – Стейка Стаффорда), то Том Прайз был удивлен скорой кончиной бывшего своего босса. «А чего ж он только до девяносто одного дотянул, вроде папаша сотню пережил? …Может, кто на хвост встал «отпевальщику»?»
Прайз не особо интересовался, кому там сдаст дела «сука-хитрец». Это его как бы не интересовало, пока сверху не капало. Но неожиданное объявление, что Арчи нашел-таки себе замену, насторожило и Прайза. «Замену?! Какую замену?»
Том действительно немногое знал о «мальчишке». «Ну был там какой-то ублюдок у Эда и что? …Как подрос?!»»
И узнал Том, что двадцативосьмилетнему парню из Сан-Франциско здорово подфартило. Мало того, что он жил - не тужил, не замеченным ни им, ни Мерфи, так ещё и дело «хапнул». «Как так, возмущался «опоздавший» Прайз, - по словам моих людей, этот мальчишка не знал Артура близко. Не мог же он всего за пару месяцев так серьезно втереться ему в доверие? …Как сам? Артур сам сдал дела?! …Ну-ка, что там за внук такой, быстро всю информацию мне про него. Всё! Всё про него мне: где жил, с кем спал, что там за отношения у него были с бабушками, …с дедушками, …черт бы его побрал!» В общем, Прайз уже как бы «любил» покойного Арчи и … серьезно взял в штыки появление «живого» (смотри-ка, какого живунчика?!) Теда Лоренса.
Уже в дороге сюда, в поместье Лоренса, он выяснил, что Арчи был крестным отцом многих детей. И своих, и чужих. Любил, получается, погребальщик ещё и этот вариант ритуала – крещение. А после того, как стукнуло девяносто лет, оглянулся, а …живых да здоровых из родни, подходящих мужиков уже как бы и не осталось. И он вспомнил о мальчишке крестнике. О внебрачном сыне своего младшего сына, тихо и, как сообщили Прайзу, весьма счастливо жившего в доме своей бабушки – бывшего мэра города Сан-Франциско. Мальчишку, как оказалось, папаша не кинул. Он дал ему не только имя, но и свою фамилию. Он также представил парнишку своему отцу, и Арчи, впопыхах (как раз землетрясение прошло, народ покосило, запарка была с клиентами), крестил десятилетнего мальца. Не отказав, кстати, даме - мэру, воспитавшей «кокетку дочь», в одноразовом пособии на ребенка мужского пола.
Но так случилось, что сам то сын Арчи – Эдуард Лоренс - порадовался в объятиях любовницы-кокетки не долго. Его дочь и сын, любовница (она же секретарь - делопроизводитель) и жена, а так же он сам по пути на местный курорт врезались в бензовоз, и …сгорели в запылавшей огнем машине заживо. А вот мальчишке, как оказалось, повезло. Может, Бог его миловал, да только ответная волна мести Мерфи до него не дошла. Подрос мальчик. Стал адвокатом, возмужал. И его отыскали. Для дела.
Смешно (до слез смешно было Прайзу) то, что проворный помощник адвоката, известного в Сан-Франциско тем, что разгребает даже самые сложные, запутанные дела, при первом же предложении от дедушки, положил заявление боссу на стол и …выехал в Лос-Анджелес. И занялся хоронить покойников! «Уму не постижимо!!! Это ж не ресторанное дело, не бордель, не наркобизнес, тут же такая специфика…» - не тихо возмущался Прайз. Он был исключительно взбешен. «Я засуну этого щенка туда, откуда он появился! Половина дела …кому?! Адвокату, так и не получившему лицензии на деятельность?! (Тед действительно так и не успел поработать самостоятельно, под собственной крышей. Три года он проработал помощником у действующего адвоката, набираясь опыта и связей). А куда смотрел Мерфи? – продолжал орать Прайз в затылок водителя, когда машина везла его в поместье к Арчи Лоренсу. - Всё нянькается со своим паршивцем, который никак не может отличить липовый гроб от дубового?! Со своей «музейной» пигалицей, ни в чем другом не разбирающейся, кроме ацтекских закорючек?! Куда смотрел этот сгорбившийся могильщик, почему бездействовал?! Или этот Лоренс как сказочный МакЛаунд бессмертен?!»
Ужасно злился Том Прайз, …пока не увидел крестника Лоренса воочию. – Этот?!…Этот милый розовощекий юноша – и есть тот самый новый запевала заупокойных песен? …И давно он занялся этим гадким делом? …А почему мне не сообщили? …Дени (управляющий лос-анжелесского крематория), а ты куда смотрел? …Плохой мальчик. Ты просто паршивец, Ден. …Какой, однако, милый с виду этот внучек Арчи. …Ну-ка, ну-ка…представь нас.
О том, что один из партнеров деда гей - Тед понятия не имел. Его заместитель - Стаффорд делал некоторые намеки, говоря о третьем партнере Артура, мол, звонил этот, «сладко пахнущий партнер». Только Тед решил, подчиненный язвит по поводу запашка от труб крематория. Никак не подумал, что речь идет о личности владельца. А тут, поглядев, как виляет задом солидно, но ярко одетый мужчина, серьезно надушенный парфюмом в летний день, как он заинтересованно разглядывает его а, приближаясь вплотную, будто курочку, ощупывает взглядом, Теду тут же на ум пришло высказывание Стейка. И … на всякий случай, он насторожился. В смысле, стал иметь в виду, что такое возможно, что владельцем семидесяти процентов крематориев в Штатах владеет гей. «Нормально. Что ж, будем дружить», - Тед едва заметно улыбнулся и протянул руку к одному из подошедших.
Лоренс уже знал заместителя Тома Прайза - Дени Самерсета. Увидев, как тот приветствует своего босса …поцелуем в щеку, Тед утвердился в своих подозрениях. «О, черт! да он точно гей! И что, и что теперь? Мне тоже целоваться с ним, потому что мы партнеры? …Нет уж, с этим потерпим».
-Здравствуйте, Ден!
-Тед, …примите мои соболезнования.
-Спасибо, что приехали.
Пожимая руку Дену, Тед посмотрел на Прайза. Потом, будто смущаясь взгляда своего визави, опустил взгляд и замолчал.
Самерсет тут же приступил к знакомству. - Тед, позвольте вам представить моего босса – Том Прайз. Давний партнер Артура в компании. Директор наших крематориев.
Прайз взял руку Лоренса в свои две. Принялся энергично трясти её. – Да, я – ближайший друг вашей семьи, Тед. И большой друг вашего дедушки. Потому примите мои соболезнования. Ах, как же мне жаль нашего любимого Арчи. Примите мои соболезнования, Тед, как от коллеги, партнера, и, надеюсь, вашего друга - тоже, Тед. Примите, …примите….
-Спасибо, спасибо, мистер…- Тед запнулся нарочно. Он уже ожидал, что его остановят. Что его поправят.
-Можно просто, просто Том. – Прайз улыбался. Ему было приятно видеть молодого мужчину, так мило краснеющему от простейшего рукопожатия. – Просто…Том.
-Том, да. Спасибо, что вы приехали. Я немного растерян от случившегося…
- А я-то как растерян, да! И я! Никто, думаю, никто не ожидал. Ведь все Лоренсы, если их конечно трамваем,…впрочем, об этом пока не будем. Рад, рад, знакомству.
Рука Теда была, наконец, отпущена на волю.
И оказалась влажной до противного. Теду сильно хотелось вытереть её платком. Но он уже знал, что эту его «привычку» здесь заметили. И почему-то считают тоже «странностью». Его коллеги руки моют, никогда не вытирают их платком. А за сотрудничество, например за хорошо выполненную работу (выбранное, например, хорошее место для захоронения) никогда не благодарят друг друга. На него, например, в первые дни жутко косо смотрели, когда он то тут, то за то, говорил им: «Спасибо». Это – тоже странность для работников ритуального бизнеса. Тед пока не избавился от неё, но…он старается.
Политика в общении с партнерами требовала дипломатии. Тед, конечно же, не вынул платка из кармана и, разумеется, не пошел, мыть руку буквально скользкую от долгого, «горячего» рукопожатия. Более того, он развернулся в сторону дома, взял под руку своего партнера и повел, показать ему усопшего. – Я хотел бы лично, Том…
-Да, конечно, Тед…
Лоренс повел Прайза в гостиную.
Мерфи, поняв о намерениях нового хозяина поместья, двинулся, как хвост, за ними.
Он слышал их «воркование»: «Да, Том, …да, Тед…». И был этим «воркованием» весьма взбешен. «Что?! Этот слизняк, ржущий пепел своих клиентов для похудания, решил сделать финт рогом?! … Ну, голубки, я вам сделаю мезальянс! Я вам … – руки зачесались у Мерфи. Он был взбешен тем, насколько быстро этот «зеленый» сумел втереться в доверие к обычно подозрительному Прайзу. – Этот облезлый кот совсем нюх потерял. Решил против меня сыграть? Ну,…посмотрим. Посмотрим кто кого. Что я…мало альянсов пережил. Переживу и этот!».
***
Артур лежал на своем постаменте уже … как цезарь.
Ещё больше цветов было вокруг него, прекрасной работы венки стояли по углам и каждый имел на траурной ленте добрые пожелания дарителя. «Тебе, наш верный друг и коллега…», … «От семьи всеми любимому Арчи…», «Уважаемому Человеку, доброму Учителю, горячо любимому деду в благодарность». И последний венок был сплетен из цветов, когда-то даримых Артуром своим подружкам – сплошь яркие лилии – «Милому, милому Арчи от подруг. Будем помнить тебя вечно».
Охрану тоже переодели. Теперь братья Барни были при аксельбантах и даже при ружьях.
Окна были закрыты ставнями. Хрустальная люстра была украшена восковыми цветами – так любимыми покойным и всё это великолепие было прикрыто траурным крепом, свисающим с потолка. Намерено в комнате было повешено старинное зеркало, роскошно задрапированное черным крепом. Весь паркет был прикрыт алым бархатом. Шагов посетителей совершенно не было слышно (чтоб не беспокоить навечно заснувшего).
-Боже! – Умиленно сначала воскликнул, а потом всхлипнул Прайз.
Молитвенно сложив у груди руки, он огляделся. Кажется, покойник интересовал его в этой комнате менее всего. – Какая красота….Тед, как классно вы поработали. Я восхищен интерьером. Великолепно! Это просто восхитительно и великолепно! Браво!
Лоренс подыгрывал. – А как вам его лицо, Том?
-Божественный Арчи! Просто-таки,…а кто мастерил ему физиономию? Простите, Тед, кто сегодня у вас работал с покойным?
-Пойнт. Дилмар Пойнт.
-Классно! Нет, просто классно, Тед! Как-нибудь познакомлюсь с ним поближе. Нет, правда, классно он Арчи… ну, да…Великий Александр завоеватель. …Нет, нет…Великий узурпатор Чингисхан.
-Разве? Стилист как будто хотел под Цезаря… - Тед старался не переутомиться, подыгрывая прохиндею. К тому же тот уже притомил его своей «восторженностью». Даже полный идиот понял бы, что его водят за нос. - Ну да ладно, …пусть будет монгол.
Прайз его не слушал. Ходил кругами вокруг постамента и весьма игриво заглядывал в лицо покойного, наклоняясь к нему, будто желая поцеловать. – Ну, да, ну, да, цезарь,…мать твою,…похож.
«Вот близорукий болван! – Ворчал тот, что был от работы горбат. - Ещё, поди, кинется целоваться с ним? …А вот я возьму да и расскажу, отчего скончалась матушка этого мальца».
Мерфи посмотрел на Лоренса и …замер. Замер, сильно сощурив левый глаз.
Лоренс с трудно скрываемой брезгливостью смотрел на шиньон, прикрывавший плешь на голове Прайза, низко склонившегося над лицом покойного («будто волоски в носу пересчитывает»).
«А ведь он играет в альянс. Ай, ай…Арчи. Так ты, поди, и эту тайну раскрыл? Про любовь нашего Томми к молодым мальчикам. Ай, ай. Впрочем, это даже не плохо. Неплохо, что проболтался. – Мерфи скосил глаза на лицо покойного. Спи теперь, хитрец. Наверное, меня желал первым, …а вот, я тебя закапывать буду, друг Арчи».
Мерфи тоже не мог не отметить, высочайшего профессионализма работника компании. «А ведь действительно похож на Цезаря.…Юлий - точно! Похож! С бюста что ли копировал? …Дилмар, Дилмар, …а, вспомнил, эмигрант из Сербии. …Хорошо сработал, чистой воды - он. Мертвый цезарь».
-Работа приятная глазу, - произнес он вслух.
Двое оглянулись. Увидели Мерфи. Тот стоял на пороге гостиной.
-Френк,…как, и ты тут?!
Фраза резанула слух Лоренса. Вызвала некоторые ассоциации. Тед взглянул на Прайза, затем быстро на своего покойного деда, затем медленно перевел взгляд на Мерфи, подумал: «Если бы не Стейк Стаффорд (управляющий лос-анжелесской конторы ритуальных услуг), так не знать бы мне премудрых взаимоотношений между этой троицей. Не знал бы я, кто тут кому, чем обязан. – И снова Тед посмотрел на деда. – Цезарь, … чему цезарь-то? – Взгляд Теда поплыл в сторону. – Венкам? …Восковым лилиям?»
Двое стариков приветствовали друг друга поцелуями. Непринужденно болтали, будто тут была просто гостиная, а не зал для оправления церемонии прощания с усопшим.
Потом Том обратился к Теду. – А знаете, Тед, я готов перед лицом нашего покойного друга Арчи признаться в некоторых своих грехах перед вашим семейством.
У Мерфи отвисла челюсть, когда он услышал: «Что ж, Арчи, дожил ты до счастливого часа, винюсь. Это я тихо «подмел» операционную, где резали и …зарезали-таки твою милую Саманту».
Это было сказано в лицо покойного. В присутствии пятерых …живых человек.
Тед заметил, как Прайз подмигнул Мерфи. Затем он повернулся к нему снова. – Тед, вы знаете, кто такая Саманта? – Тихо хохотнув, Том посмотрел на Мерфи. – Это любимая жена нашего Френка. А…в последствии - любимая жена нашего покойного Арчи. Хи-хи…Только ведь я знаю, вам не известно, кто такая - эта Саманта Лоренс. И уже не интересно знать, …ведь так, Тед? Вы же увиделись с вашим дедом, когда её уже …ни у кого из них – небрежный кивок в сторону – не было. Эта женщина, по сути, ни кем не была и никем умерла. На операционном столе. Да, это сделал я!
Прайз затих, будто дыхание перекрыло. А затем снова…осклабился. - То есть не я, конечно, но, каюсь, …поучаствовал. - Том развел руки в стороны. – Вот! Вот и вся моя вина перед вашими родственниками, Тед. Теперь вы знаете, вам лично – я не враг. Хотя вообще-то мне неприятно, что Артур в свое время…
То, что сказал Прайз о Саманте Лоренс – этого Тед не знал. Ни про то, что женщина делилась между партнерами по бизнесу, что она была убита – этого нет, он не знал. Услышал об этом впервые. А вот о причине ненависти партнеров к его деду он догадывался. Та могла быть только одна, по его мнению.
Он пришел к такой мысли, когда Стаффорд поведал ему про «несправедливый дележ» бизнеса. «Знаете, Тед, - сказал он Лоренсу, - не мне давать вам советы, вы ведь, наверное, первый претендент на место Арчи, в случае чего. Только, думаю, не будет конца и вашим неприятностям, если та самая «справедливость», о которой эти трое боссов кричат уже многие десятилетия, если она не будет пересмотрена. Я о дележе доли вашего прадеда, Тед. Доли его в компании, которую Арчи забрал себе. Как бы по закону. То есть, по закону, конечно, но… Мерфи и Прайз – всё равно не согласны».
Тед, когда Прайз заикнулся о «своем времени», перебил его: «Если вы о дележе дела Теда Лоренса - моего прадеда - то оно будет мною и, …надеюсь, вместе вами, пересмотрено. Доля Теда Лоренса (Тед покраснел, прежде чем уточнить), я имею в виду отца моего деда, она будет поделена натрое. В виде дележа акций на принадлежавшие ему конторы в Сан-Хосе, Пасадене, Лонг-Бич и Санта – Барбаре.
Теперь у Тома Прайза отвисла челюсть. Он-то решил, что его откровение подвигнет на совместные действия против старпера Мерфи. Том уже решил, что они с Тедди объединятся, чтоб погасить огонь в «надменной гадине» (могилокопателе). Он, собственно, почему и поспешил с признанием, чтоб опередить «поганца» в раскрытии козыря, направленного против него. А тут вышло, что «мальчик … хочет быть святым». «Или он идиот! Или он желает править один. Ну, тут мы ещё посмотрим, …лопух, кто кого».
Том Прайз разочарованно смотрел в пол, покрытый бархатом. Но… он пришел в себя быстро. И даже … по-отечески обнял «лопушка». – Тед, думаю, не нужно спешить. К чему ворошить прошлое… именно сейчас? Мы не для того здесь собрались, чтоб предъявлять тебе какие-то претензии. – Оборот к Мерфи. – Ведь так, Френк? – Снова к Лоренсу – Дорогой Тед, твой дед, твой прадед даже, да что уж там, твой прапрадед – он ведь начал это дело. Мы ж это признаем.
Мерфи чуть не стошнило от расшаркивания Прайза перед сопляком. Она даже хотел дать по плешине болтуну (скрытой там чем-то). Чтоб не сильно-то обнадеживал зеленого «цезаря». Он быстро вставил слово: «Да, я согласен, здесь не место. Но, Тед говорит дело. Давно мы ждали часа справедливости. Да, Том, мы ждали его, зачем скрывать? – Мерфи обоих похлопал по спинам (и мужчины тут же отскочили друг от друга, и разошлись, встали по разным углам постамента). – Мы ждали этого дня. Что ж, вот после церемонии, которая, конечно же, должна пройти тихо, по-людски (вдруг и слово припомнилось дочкино). Здесь – не будем о делах. Здесь - нет.
Мерфи остановился в ногах покойного.
Поскольку Артур лежал без гроба, то каждому из присутствующих время от времени казалось, что он спит. Да, казалось что-то такое и Тому, и Френку и Теду. Казалось, старик сейчас шевельнется, сначала взмахнет рукой, затем шевельнется одна его нога, вторая, и …он спустит их с высокого погоста. Сядет и чего-нибудь на услышанное ответит.
И вот, будто испугавшись этого, троица дружненько попятилась к стеклянным дверям.
Все из гостиной вышли. Всё, но, разумеется, это не касалось охраны. Братья Барни, без которых Тед благополучно перемещался по поместью и дому (теперь уже по закону ему принадлежавшие) остались караулить мертвецкий сон своего бывшего хозяина (папаши).
У Тима и Макса Барни папы никогда не было. То есть, родитель-то, конечно, был, может, он есть и сейчас, да только зашел как-то в приют один благодетель…. Был он сед, худ, как бы даже, одинок. Он принес в дар детскому приюту некую сумму денег. Так, из рук в руки передать. Без помпезности, как делает большинство, а по свойски, то есть, минуя законную процедуру передачи безвозмездных подарков (без выдачи налоговой службе истинных дел в своем хозяйстве) – из рук в руки передать некую сумму денег. А тут вот раз! и случай, парочку мальцов подбросили. И так, впопыхах, (старик Лоренс опять спешил трудиться) он снова стал крестным отцом. А когда крестники подросли, да окрепли, он им службу при себе нашел. Сделал телохранителями.
Вот, теперь его внук определил их в охрану при теле. И парни даже как будто рады такой чести. «Что толку за молодым ходить туда-сюда? Что с ним будет, у него у самого кулаки по чайнику, топором – не хуже деда машет, а стреляет – пожалуй, даже половчее последнего». И действительно, на стрельбище по тарелочкам Тед так удачно стрелял, что братья, ничуть не лукавя, похвалили его: «Кто учил?»
-Да я, было время, всё хотел куда-нибудь на войну сходить. (У обоих Барни глаза округлились) Вот, немного подготовился на соседнем стадионе. Просто платные уроки.
Им по тридцать пять лет. Профессии у них – никакой. «А если этот «молодой стрелок» себе кого другого в охранники возьмет? Китайца, какого-нибудь, сейчас это сплошь и рядом. Куда нам? В бары…вышибалами?». - Трусили немного парни. Может ещё и поэтому как положено, на прощанье …святому, по их понятию, старику отдавали честь. По воинскому.
Мерфи позавидовал «находке» Лоренса: «Ишь! по военному провожает. Додумался, как подсластить эту тухлую конфету. Какой он, на хрен, военный? …Много чести! …Аксельбанты тут …понавесили. И где он берет эти «детали» для своих обрядов? Адреса, наверное, получил.. …Ай, Арчи, Арчи, и надо ж было тебе откопать его в том Сан-Франциско?»
Ошибался завистник. После раскола компании, средств на «детали» к ритуалам у Лоренса стало не хватать. Ему же теперь приходилось, …выкупать у Мерфи хорошее место для стоящего клиента. Нужно было расплачиваться взаимозачетами с Прайзом, если клиент требовал кремации перед обрядом. Артур вынуждено сократил «артистов». Стал нанимать случайных людей. Бывали проколы, люди встречаются и безответственные. Но он умел обходиться запасным вариантом – заставлял работать «артистами» составителей букетов, гробовщиков, шлифовальщиков могильных плит, камнерезов. Он даже специально, нанимая человека на работу к себе, требовал уточнять, кто, на что способен ещё. И если кроме пилы, да рубанка человек делать ничего не умел (не пел, не плясал, не бил в барабан или по струнам не бренчал), он отказывал. «Зато я имею право сказать: «Мои люди – не заменимы». Это обратное от обычной фразы Мерфи, так же имевшего в кадрах и камнерезов, и шлифовальщиков и составителей букетов: «Ну и пошел вон! Не заменимых нет. Не заплачем!»
Люди шли прощаться с Артуром. Пока только те, кто узнал о кончине известного гробовщика вот только что. Даже на сайт, созданный Артуром десять лет назад, всё приходили соболезнования и приходили. Фото для траурной рамки Тед выбрал старое. Черно-белое. Зато суть Артура Лоренса была выражена всецело. Он там верхом на закрытом гробу сидит и увлеченно лобзиком надпись мастерит. Просто классное фото! На ней не просто мастер, Маэстро ваяет!
Кстати, Мерфи, «сходив» на сайт, снова позавидовал: «Вот ведь! Он что, один те гробы делает?! Он что, один тут самый главный? А кто вас, сволочей, закапывает? Кто вам могилы роет?!» - горячился муж. Но… уже за семьдесят ему. И не столь он здоров, чтоб, как Арчи до девяноста годков протянуть. От того и порет…горячку.
С вечерней почтой многие получат приглашения, и завтра в доме Лоренса начнется целое столпотворение. Паломничество. Любопытство и интерес – вот что, прежде всего, руководит теми, кто придет по карточке сначала в дом, затем, на черных линкольнах отправится на кладбище.
Прайз – большой любитель шумных компаний, уже договорился с Лоренсом – румяным молодцом, что завтра он будет рулить церемонией. – Тед, я старше Мерфи. К тому же, - он покосился на спину своего приятеля- партнера, - к тому же приятнее на вид. Я буду управлять церемонией, хорошо? Ты,…ты ещё успеешь устать от подобного. Ты в качестве родни подержись. Родни-то много у вас осталось?
Лоренс посмотрел на улыбку Прайза и …пропустил вопрос мимо ушей.
Мерфи, услышав вопросец, весело раскашлялся.
Лоренс и кашель его пропустил мимо ушей. Он вот только узнал о кровавых связях между партнерами. Да и то, не сразу поверил в чудовищную суть её. Тед решил, что после похорон будет разбираться в деталях прошлого. «А может, и не буду. Как говорил старик: «Черви обиды пусть доедают». Вот, и путь! Не знал я той Саманты, видел только раз. Что ж, слезы лить? …Вот чтоб дальше не пошло – вот тут подумать надо. Ладно, со Стейком обсудим».
В слух он ответил: «Хорошо, Том. Ты - старше – тебе и рулить при последних, земных днях друга».
Прайз, замер в шаге. Просто нога на вису замерла. Но как только Мерфи хохотнул: «Три дня, Том. Он счет уже начал», - так ноги у Прайза твердую почву нашли.
Он прочистил горло и ответил полу официально: «Я готов отдать долг…нашему другу».
-Ну да, после того, как он умер. – Хохотнул «горбун» и быстренько отвалил от парочки подальше.
Мерфи хотел зайти, перекусить в столовую дома, где были накрыты столы по-шведски. Но вдруг увидел, в ворота поместья Лоренсов въехала машина со знакомым ему номером.
Никак не ожидал Мерфи увидеть такие номера в пределах ненавистного ему места. -Глория?!
-Папа!
-Какого черта, что ты приехала?
-Вообще-то я ищу тебя. Здравствуй. …Ну как, успел попрощаться со своим компаньоном?
-С бывшим компаньоном – успел.
Девушка огляделась. Увидела Теда и просияла. – Папа, прости, я тут ещё одного человека ищу...
Глория, поняв, что Тед тоже заметил её, подержавшись за руку отца, быстро отпустила её и тут же направилась к Лоренсу.- Я сейчас. Сейчас, папа. У меня тут дело.
-Ты! …Ку… какое дело? …Здесь?! К ко…- Мерфи буквально проглотил слог.
Но он им подавился, когда оглянувшись, увидел, что Тед, кинув какому-то гостю из числа знакомых деда, поспешил его дочери навстречу.
– Лори? Вы? Здравствуйте! Какими судьбами здесь, в Лос-Анджелесе?
-Я к отцу. А тут услышала про Артура, и …- девушка огляделась, - решила поискать отца здесь. Я вообще-то была уверена, что увижу вас. Здравствуйте, Тед. – Она быстро протянула Теду руку. -Примите мои соболезнования.
-Спасибо. Принял. Уже столько….- Тед явно был рад увидеть девушку. Он сиял, не смотря на обстановку и её первопричину. – Лори, как неожиданно. Он держал руку девушки в своей. - Давайте отойдем. Можно вон туда, там небольшой садик. Там никто…
-Глория?
Тед заметил Мерфи. Заметил его гневный взгляд в сторону девушки. – Простите, Лори…- Он решил, Мерфи нужен именно он. – Я сейчас разберусь…
-Тед, …не нужно. Это вы нас простите. - Глория, сама отняла руку, спрятав обе за спину. Быстро оглянулась к отцу, затем снова посмотрела на Теда – Так вы ещё не в курсе, я -… дочь компаньона вашего деда, Тед. Я Глория Мерфи.
Лоренс от неожиданного поворота событий приоткрыл рот. – Ка…к?
-Вот так! – Мерфи решительно, совсем не красиво, потому как это видели все собравшиеся перед домом на лужайке, дернул дочь за руку. Жестко потянул её к себе. – Идем! Нечего здесь шататься, моя дорогая. Могла б и дома посидеть, подождать.
Он не давал Глории остановиться. Та оглядывалась, жестами извиняясь перед Тедом за выходку отца. Но она шла, шла за ним, ведущим её, как нашкодившую школьницу, за руку.
Они шли к машине.
-Но папа! Я только поговорить хотела. Папа, ну дай же мне поговорить…
-А я говорю, не лезь в мои дела! – Френк буквально втолкнул девушку в салон машины. Сел на заднее сиденье, и, чуточку постояв (Лори была за рулем, она всё ждала, что отец образумится), машина тронулась с места. Выехала за ворота.
Все, включая Теда, видели это. Эту некрасивую сцену.
Тед, как-то вдруг напротив, не покраснев, а, побледнев даже, постоял ещё с минуту на месте, будто онемел от неслыханной наглости старикашки. А потом отмер. Развернулся к дому, оглядел дом, будто поражаясь его размерам, затем, низко опустив голову, быстро вошел в него. И скрылся в комнатах.
Обдумав ситуацию, чуть успокоившись, Тед снова объявился на нижних этажах дома. Он решил проверить, как дела со шведским столом. Гости прибывали, некоторые уже устраивались в креслах вокруг постамента, собираясь, провести возле тела всю ночь.
Нужно было позаботиться и о гостевых комнатах для отдыха, и о священнике, утром прибывающим… из Рима.
Тот, кто мечтал походить на смертном одре на Юлия Цезаря, тот пожелал, чтобы ночную заупокойную молитву читал ему никто-то иной, а именно священник в сане. И не из соседней церкви, а из римской. «Бзик», - сказал про себя Тед, услышав это от живого, но когда дед умер, когда его «раскрасили» под известного римлянина (вот только золотого венца с листочками на челе и не хватало!), он вспомнил о «бзике». И …поспешил, позвонить знакомому в Рим.
Это тоже был человек, занимающийся ритуальными услугами. И он, глубоко понимая проблемы своего коллеги, нашел подходящего священника. Тот согласился за удовольствие, увидеть Калифорнию, отпеть коллегу своего знакомого. Тут же была оформлена гостевая виза, Тед перевел деньги за билет до Лос-Анджелеса, и святой отец полетел в недельную командировку.
Тед проверил комнату, устроенную для отдыха священника, а поскольку тот будет только утром, достал Библию и … отправился к Артуру, читать молитвы сам.
Ночь прошла незаметно.
Как рассвело, Тед остановился. Потер глаза, оглядел «бдящих» Артура друзей и подруг. Те сидели справа и слева от постамента. Некоторые дремали. Тед поблагодарил всех и Господа, за то, что ночь прошла тихо, и …пошел выпить кофе покрепче.
Тут как раз и священник прибыл. Тед пропустил его прибытие. Он попил кофе, пошел освежиться, переодеться, а потом только услышал итальянскую речь в гостиной нижнего этажа. И, заглянув в неё, увидел там гостя.
А тот уже был при покойном. Был в облачении, немного суетился, следил за расположением кресел. Ему не понравилось, что кресла гостей стояли слишком близко к покойному. - Сеньора, …си, грасиа, - благодарил он пожилую даму (ту, что совсем недавно мягкой губкой протирала тело усопшего дружка) за то, что та, каким-то образом всё-таки поняв его требование, стала его «переводчицей».
Алиса Пойнт говорила всем: «Отодвиньтесь. Он просит, отодвинуть кресла. Ну что вы, как прилипли, правда же! Отодвиньтесь, скоро головами все в него уткнемся. Спать хотите, там комнаты есть. Да, пора позавтракать и отдохнуть. Пусть святой отец пока лично Арчи молитвы почитает. …Тут читали уже, …я чуть не задремала. Римский сеньор священник, наверное, поинтереснее читать будет». – Старушка улыбнулась священнику. – Си, си, мы вас понимаем. Мы,… грасиа, кофе пойдем пить, хорошо? А вы тут, сеньор святой, читайте себе. Мы потом послушаем, мы вернемся. Си, си…
-Как читать?! По-итальянски? …Элли, ты что, понимаешь его эти «си-си»?
-Да что ж тут не понятного, милочка?! Си, это значит: «Я согласна!»
-Да уж ты…
Тед разнял подружек. Навел порядок и здесь.
Но кое-что его огорчило. «Ах, черт! Я же забыл предупредить Марчело, что нужен священник, знающий английский».
А тут как раз Прайз проснулся. Вышел из комнаты для гостей отдохнувшим, бодрым.
Том улыбнулся, заметив, что у «юноши» проблема. - Тед, что ж такое, он и молитвы будет читать по-итальянски? Это ж смешно…– подавляя притворный зевок, заметил глава крематориев.
-Такова воля покойного. – Единственное, что нашелся ответить приемник большей доли компании «Ритуальные услуги».
***
Третьи сутки шли. Начался главный день. День похорон Артура Лоренса.
Тед не спал трое суток. Нет, он, конечно, отправлялся спать, даже как бы засыпал, но… всё время находилось что-то (или кто-то), что отвлекало. Он поднимался, умывался холодной водой, переодевался и шел «исполнять». Да, он служил службу. Ну, если не совсем для покойника, то для его дома, родни и гостей – это точно.
Если бы не сигарета с кокаином, предложенная ему …священником итальянцем, тоже даже не склонившим головы за двое суток, было б Теду тяжко. Мысли кружили в голове всякие: «Зачем мне это? Зачем мне это навсегда? Ведь после такого назад в адвокаты – не покатит».
-Курите, курите, Тед. Я не рекомендую, но в данном случае – это выход. Вы не подумайте ничего. Да у меня и нет другой такой сигареты. Я увидел здесь знакомого. Земляка. Вон тот, видите, стоит у правого угла от гроба? Он виноторговец. Сказал, что Артур хорошо похоронил его крестного отца. …Откуда у него такое? Я отобрал. Думал, просто сигарета, я сам никак, знаете, не брошу. Ужи на конфетки переходил, и гипнозом старался избавиться, а как голова кругом, так снова за сигарету берусь. Надо бросать. Надо… брошу, обязательно брошу. А этот, он сознался, что это легкий наркотик. С кокаином сигарета. Думаю, это вас поддержит.
- Сильвестер, я ведь думал, вы всё так по-итальянски и будете разговаривать. Наших тетушек- старух вы тут лихо по-итальянски подметали, когда приехали.
Тед затягивался ароматом и прикрывал от наслаждения глаза. В голове мутнело, её кружило, но тихо, приятно. И главное, расхотелось спать, расхотелось думать о том, что может стать частью жизни «навсегда».
Тед думал, что теперь он точно заснет. Придет пора, садиться в машины и ехать на кладбище – а он заснет! «И зачем я закурил?» - Он потушил сигарету и бросил её в напольную вазу с цветами.
Заметив взгляд священника, Тед извинился. – Простите, наверное, вы правы, стоит не только бросать, но и не начинать это дело. Я вообще не курящий. – Тед улыбнулся. – Меня воспитывала «правильная» бабушка.
-О! Слава Всевышнему, есть ещё такие женщины. – Сельвестр улыбнулся. – Вы тоже простите меня, Тед. Я был несколько несдержан. Но эти …дамы, - священник покачал головой, - они буквально поедали взглядами вашего дедушку. – Он улыбнулся. - Наверное, они очень его любили, да?
-Да. Да, наверное. По крайней мере, ни одна из подруг деда, вызванных мною в первые минуты, как это произошло, не отказали мне в услуге, обмыть покойного так, как бы ему желалось. Одеть,…во что хотелось.
Священник опустил глаза. Но потом снова посмотрел на Лоренса и сказал: «Я бесконечно был удивлен, столько людей пришло проститься с покойным. Столько людей. …Тед, я рад, я очень рад и …удивлен, человек такой профессии и так сильно уважаем на вашей земле. Бесконечно удивлен и обрадован. Столько людей собралось…. А! Кстати, пора. Нам подают знаки.
Тед тоже заметил, что катафалк прибыл и уже возглавил колонну машин.
Лоренса ожидала машина с Паркиенсом. Это личный водитель Артура. «Наследство» Теда Лоренса
Священник приблизился к катафалку, усыпанному венками и букетами, прочел молитву. Внутри уже стоял гроб. Высокий, светлый, резной, как покойный и желал.
Барни сели - один с водителем катафалка, второй – в машину, шедшую прямо за катафалком. Тед даже не знал, кто там едет за затемненными стеклами.
Череда из сорока четырех машин двинулась в направлении нового кладбища Лос-Анджелеса.
Артур, встречаясь на Совете директоров, всегда бранился с Мерфи из-за порядка на кладбищах. «Ни Северное, ни Южное, а уж о Западном – я вообще не говорю! Ты всё запустил, Френки! Кругом трава, жвачка на плитах. порыжевшие от времени венки, какие-то банки с цветами. Убогость! Ты во что тихие места превратил? Я зашел в церковь на Северном, сидит сопляк и из плеера музыка вовсю гремит. Уши обрезай таким, ты понял меня? Уши! И нос, чтоб в наши тихие углы такая шпана не совалась. Ты запустил всё, ты понимаешь, засрал! Нельзя управлять делами здесь, находясь за две тысячи километров отсюда! Какого черта тебе делать в Вашингтоне? Дочь пасешь? Я что её пасти, она уже сука. Да, она – сука, Френк. Что, открытие для тебя? …Что нос морщишь? А разве нормальная дочь кинула бы старика отца, убралась бы за тысячи верст, на свободу, подальше от твоих «нет и нельзя»? Ты здесь должен быть! Ты в штате должен жить, раз тут дела контролируешь. …Что мне твои управляющие, на хрен?! Плевал я на них! Эти щенки вечно на гнилые да болотистые места указывают, будто я лох. Вернись и займись делом, Френки! Иначе…».
- А что иначе? – спросил Френк Мерфи, но…не получил ответа.
И всё же он поспешил продать свою вашингтонскую квартиру и вернулся в Лос-Анджелес. Он испугался гнева… «цезаря», который при случае, как считал Мерфи, мог бы пройтись по головам его драгоценных чад.
Артур Лоренс тоже не был белым ангелом в этой тройке. Мерфи знал, как тихо и изощренно он умел изгадить человеческую жизнь.
Это он - Арчи покрыл Прайза «голубой» глазурью. «Жестоко-сердечный Арчи» умел, при отсутствии недостатков в человеке, «сделать» ему их.
Том Прайз был аккуратным работником, исполнительным управляющим и вполне уважаемым Артуром директором крематориев. Но вдруг стал слишком самостоятельным. Отказал Артуру в проведении ритуалов. «Жги, но дай мне после помолиться над прахом, Том!».
-Нет!…Ты сам всегда говорил, Арчи, «чрезмерное расчленение может привести к тому, что основа потеряет суть». Ты – ритуальщик классный, я – отвечаю за здания и оборудование. Но…я - тоже ритуальщик, Арчи, а не слесарь по печам. Я сам создам группу ритуальщиков. К тому же, я не отказываю тебе. Если нужно, приходи, сожжем и твоего покойнечка. Забирай пепел и дальше делай с ним, что хочешь. Но если родственники покойного согласны на проведение ритуала у нас, в крематории, то,… уж извини, пошел вон. Моё хозяйство, мне и деньги с родни получать. А ты…- за сожжение тела - будешь мне платить. И знай, я намеренно буду брать с тебя дороже. Я же бизнесом занимаюсь, Арчи, это ты у нас всё в святые отцы норовишь».
Чем бы цапнуть за такое к себе отношение, Артур задумался. «Своих не бьем» – принцип он помнил. И вот тогда он и задумал кардинально изменить вкусы своего давнего приятеля-партнера. Прайз был обычным мужчиной, то есть, как теперь говорят, натуралом. Он был уже год женат на четвертой жене - красавице женщине. Та родила ему дочь, правда, та умерла. Был какой-то врожденный порок. И вот Лоренс, дабы освежить в нём былые мужские порывы, взялся устроить шутку. Но довольно-таки дикую. (Но Арчи-то считал, поучительную).
Том особым завистником не был. Он может был ехиден сверх меры, но был и просто веселым человеком. Даже так – жизнерадостным человеком. Но разок всё когда-нибудь завидуют, даже очень довольные жизнью. Ему было пятьдесят, проблемы сексуального плана уже начались. И вот он возьми, да и скажи: «Ты же старик. (Артуру было только семьдесят). Ты лысый, к тому же, Арчи, ты пьяница.
Последнее замечание – результат блефа Лоренса. Он показно пил. Обычно, он уезжал с попоек последним и …почти трезвым.
-И чего это бабы вьются вокруг тебя? Ты может, брызгаешь на себя чего?!»
И Артур решил «побрызгать» на конкурента. Он пригласил обоих партнеров в сауну с бассейном. И туда же вызвал …трех девок, похожих на молодых кобылок.
Молодые женщины оказались рядовыми войск морского десанта. Все крепкие, ловкие, …умелые. Это было что-то вроде премии Лоренсу за оказанную им ритуальную услугу. Тут стоит рассказать подробнее…
На учениях при весьма сомнительных обстоятельствах умер некий генерал. Всё бы ничего, то есть, кончилось бы дело без скандала, но! нашлось завещание, по которому этот генерал кое-чего нафантазировал про свои похороны. Наследники, жаждущие поделить заработанное известной среди военных личностью, потребовали открыть свинцовый армейский гроб. И вот тогда бы обнаружилось, что генерал вовсе не от шальной пули погиб.
И…военные срочно устремились на поиски того, кто б им помог. Дабы не вскрылось то, что смерть генерала была вовсе не «геройской». Нужен был человек «дела тихого», и, разумеется, профи. Таковым на западном берегу страны был только Арчи Лоренс. Он оказал генералу … маршальские почести (точно! некоторые даже позавидовали, как торжественно и даже помпезно был похоронен … «этот генерал - дурак»). …Долго, долго родственники не убирали с глаз «подарка» от компании Лоренса, переданного им лично Артуром как «прощальный привет усопшего генерала».
Да, Арчи постарался. Всё было сделано мастерски, …не смотря на то, что затребовал генерал абсолютную по меркам норм дикость. Картину, написанную порошком с его костей.
Его - задушенного сварили в большом глиняном горшке. Мясцо было миленько захоронено в могиле (всё по христиански, как положено, по-военному; под спущенный флаг, бой барабанов и стрельбу из ружей), …а вот косточки генерала были истерты в порошок. То есть, не сожжены, а всего лишь истерты. И … при необходимости, подкрашены.
Порошок пошел на завершение картины, как-то им самим (наверняка, по генеральскому недоразумению) нарисованную Художник Лоренсом был найден ещё тот! Просто гениально он «подправил» произведение генерала, и картина превратилась в неповторимый шедевр.
И была б она подарком семье на века, если бы…не испортил духа её тот самый нюанс, затребованный генералом в завещании. О «детали» знали четверо. Знал душеприказчик, художник, могильщик, зарывавший «останки» и старший родственник из семьи генерала. В краски был добавлен тот самый порошок. Из генеральского скелета. Этой «пудрой» картина, написанная маслом, была по окончании покрыта тонким слоем, будто…затуманенная. А поскольку картина представляла странный взор из-за космической туманности, чуть время спустя в семействе генерала начали происходить странные просто-таки «туманные» вещи. Двое родственников, живущих в доме, где висела картина, были отправлены в психиатрическую клинику. И это …за неполных девять дней. А потом и вовсе такая катавасия началась, «зараза» так быстро и широко распространяться началась, …что родня быстренько, не дожидаясь «сорокового дня», «подарок» генерала…сожгла. Да ещё и при церкви, с окроплением места святой водой!
В общем, нехорошее было то дело с погребением генерала из Сан-Диего. Родственники, кто в уме остался, притихли, чтоб соседи, не дай бог, их дома не подожгли. А, чтоб Лоренс помалкивал,… военные постарались, ублажили сластолюбца. Отправили к нему на ночку трех стерв. Для «подзарядки» мужичка. А тот …отдал им на растерзание Тома Прайза.
Арчи Лоренс придумал шутку: «Я буду Томом, а ты Том – Артуром. …А Мерфи, …Мерфи как был дурак, так он им пусть и остается. Девушки, уверен, играть с ним не станут».
Но, чуть порезвясь в сауне, Арчи уговорил Мерфи «улизнуть с мероприятия».
Мерфи сразу понял, дело темное. Уйти согласился сразу, но! по-тихому вернулся назад. И что же он увидел? …Мерзость из фильма для извращенцев. Его партнера «Арчи», имели, как желали. Попросту говоря, мужчину в Прайзе трое «кобылиц» за одну ночь изуродовали.
Эти пехотинки пострастнее римских легионеров – захватчиков драли плоть несчастного неженки. Пожалуй, будучи женщиной, он испытал бы меньшие муки и унижения, чем те, что испытал он, пятьдесят славных лет оставаясь человеком мужского пола.
Его отвращение к женщинам, к женскому телу и запаху вообще, стало столь острым, что буквально на другой день он, добравшись до собственного дома, …застрелил свою бедняжку жену. Та, встретила его утром …ласково – себе на погибель.
Но! не до смерти была застрелена женщина. Арчи, чуточку придя в себя от «шутки», выходил несчастную и …женился на ней. Не из любви к подстреленным пташкам, конечно. А, чтоб всё было шито и крыто. А потом, когда заметил, что ненависть к нему Прайза всё равно растет и вот-вот станет белой, как стальной клинок от каления, он внимательно «передал» супругу сначала в руки молодого любовника, а затем, хорошо заплатив двадцатилетнему альфонсу, развелся с бывшей Прайз, выдал её замуж за последнего и …почти тут же женился на бывшей миссис Мерфи. Чтоб Прайз его больше не беспокоила.
В общем, научил Артур как себя бояться. И, разумеется, прекрасно понимал, что парочка партнеров его жутко стала ненавидеть. Но… «любви до гроба» – этого он от них и не ждал. А вот дела – требовал. Как глава Совета директоров компании.
Требовал он, требовал и …Мерфи – таки выбил у мэра землю и сделал новое кладбище.
Туда Арчи Лоренса теперь и провожали.
Сорок четыре черных линкольна (по всей Калифорнии собирали, наверное) шли строем за сорок пятой – за усыпанным цветами катафалком. Процессия была торжественной и приводила жителей Лос-Анджелеса в легкий трепет. Многие, многие, завидев такую процессию, быстренько осеняли себя крестом и замирали по обочинам дороги. И многие решили, что газеты чего-то там замалчивают.
«А кто теперь нас будет хоронить?» - интересовалось человечество.
– Нас будет хоронить ЕГО внук.
-…Ах-ха! – отвечали первые. – Так вот кто не дал дожить до положенных ста лет нашему Арчи! И очень хорошо, что одна из газет вышла с заключением врачей, обследовавших умершего главу компании «Ритуальные услуги». По крайней мере, половина жителей Лос-Анджелеса «поверила» медикам и успокоилась.
***
Мерфи был рад продемонстрировать всевозможным членам администрации и городской, и вообще, так как приехал и губернатор со свитой, и какие-то военные генералы. Был тут и экс- президент с супругой. Он жил в Лос-Анджелесе, куда ж ему деваться от такого события? Прибыл и он с мадам. Мерфи суетился с парковкой машин. Ворчал: «Я же просил, больше земли нужно, больше!»
Лоренс осторожно успокаивал действующего мэра: «Мистер Мерфи шутит. Ну где ж в таком случае жить живым, если всё отдать под кладбища?»
-А вы где будете творить ваши ритуальные услуги, на лужайке при мэрии?
-А… - Лоренс вращал кистью руки, - а…мы должны пересмотреть наши ритуалы. Надо бы подумать и постепенно внушить новому поколению, что места на Земле – мало. А хороших земель – и того меньше. Надо бы отходить от захоронения в гробах. А вот от такого – он указал на склеп семьи Лоренсов, - вот от такого - подавно. Слишком много места занимают покойнечки. Душам есть где полетать – достаточно. На земле пусть катки будут, стадионы, корты, поля для гольфа, полянки разные с парками, и … вообще, на земле должно быть комфортно людям живым, а не мертвецам.
Мерфи незаметно перекрестился от таких проектов.
Склеп выглядел сооружением грандиозным. Тед, ещё когда впервые его увидел, подумал: «Любил же себя мой прапрадедушка. И…явно побаивался остаться в одиночестве». Сооружение было белокаменным, остроугольным. Просто …украшенный венками и траурными лентами маленький мавзолей.
Липовый гроб поместили в каменный. Тяжелый черный гроб к склепу везла четверка черных коней. По дороге сплошь усыпанной шипастой розой и колючей хвоей (чтоб не дай бог покойный вышел из своего мавзолея). Цветы более казались черными, чем темно-бардовыми.
Затем колесный катафалк и установка в склеп. Оркестр закончил с Реквием Моцарта.
Начали петь. Без музыкального сопровождения звучал хор. Хор из сорока мальчиков - певунов просто душу из слушателей рвал: «…Уж ты не пой, не свисти соловушка, сердца ты моего не мучь…».
Гости – господа и их сопровождающие люди стояли и смотрели за процедурой, которой руководил Том Прайз.
Тед стоял рядом с мэром. Тот был почти его возраста, тоже человек, обремененной ответственностью перед обществом, в общем, было о чем поболтать. А тут ещё Мерфи – самое то, отыскать тему и пошептаться под «Соловушку».
- Мне, например, видится кладбище с ровными рядами невысоких стен, с нишами для ваз с пеплом и малюсенькими клумбами перед ними. Вы видели когда-нибудь римские колумбарии? …Ах, ну да, конечно нет. Зачем это вам, господин мэр.
Мерфи усмехнулся. – А вам зачем? Ваше дело упокоить с миром.
-Нет, это тоже не моё, Френк. И, спасибо, я помню, чем я занимаюсь. Только тут речь как раз о вашем деле. Кладбища в принципе нужно менять. Слишком много места остается за мертвыми. А представьте, война? Тьфу-тьфу, конечно, но… жить только настоящим – может себе позволить лишь человек, не обремененный думами об развивающемся обществе. Обществе, которое лидирует и часто выигрывает в соперничестве сообществ. Да и при мире, господин мэр, люди умирают. Прискорбно, но факт, после пожаров, пронесшихся над Калифорнией, кладбища наши …пережили шок. Мерфи, - я ведь не преувеличиваю? В день по сто сорок захоронений было?
-Да, тут – да. Процент подскочил. – Мерфи покачал головой, вспоминая горячие денечки.
Тед отвернулся от Мерфи и посмотрел на мэра. – Ну, это у нашего уважаемого господина Мерфи проценты, а вы-то про перспективы ещё живых должны думать, господин мэр. …Вы меня понимаете? Я - за перемены.
Мэр кивнул. Он согласен, кладбища требует земли, а она дорожает день ото дня. Да и финансовые отчисления на содержание общественных мест захоронений растут не по дням, а по часам. Люди ищут сухие, пригожие для жизни участки земли, а Хороны – ту же землю всяческими способами, стребывают. Под новое кладбище. «Проблема, - считал мэр, - есть».
Тед, решив воспользоваться близостью мэра, продолжал агитацию в пользу изменений в кладбищенском хозяйстве. Он лично против Мерфи ничего не имел, но… размах Мерфи – глаза колол. Просто горизонтов не стало видно ни на Северном кладбище, не на Южном. Всё кресты да столбики…
-Ещё Артура возмущало, что под погребение кладбища предлагают непригодные места. А раз нет мест, - рассуждал Лоренс в слух, - надо думать, как жить дальше. Калифорния не резиновая, а уж светлый Лос-Анджелес….
-Так вы говорите, красиво выглядят эти… римские колумбарии?
-Я бы сказал, по-домашнему уютно. Это как окна дома, в которых стоят букеты цветов. Верхний ряд – для известных личностей, пониже – соответственно – просто люди. Демократия на лицо – все в одной стене, а за яркость цветов могут отвечать служащие кладбища. Или сами люди, приходить ухаживать. Часть пепла там отсыпается в землю клумбы. Цветы ведь как символ, не завяли, значит, связь с умершим жива.
-Да, это интересно, - кивнул мэр.
-А кто в стенку не захочет? – Мерфи тёрся рядом, буквально тесня от мэра его секретаря. Тот всё смотрел на его голову с высоты своего роста и нетерпеливо вращал глазами, мол: «Да когда ж ты успокоишься?! Все ноги обступал!»
Тед улыбнулся мэру, отвечая на реплику Мерфи. – А вот тут надо бы затребовать у господина Мерфи, пересмотреть кодекс кладбища. И узаконить такое правило: если могила не посещается родственниками покойного в течение трех лет, она освобождается от гроба. И … заселяется другим покойником. Место в земле нужно сделать столь дорогим, чтоб желающих на него было как можно меньше. Тогда люди согласятся на колумбарии.
Мерфи сморщил нос и задрал голову, посмотрел на «смельчака с проектами». – А с вынутым покойником я куда? …На ту самую лужайку, к мэрии?
Мэр тихо хохотнул. Тут же огляделся. Нахмурился, придав лицу траурности, ответил: «Нет, разумеется, нет, мистер Мерфи. Господин Лоренс что-нибудь для них уже придумал, ведь так?»
-Для тех, чьи могилы забыты, мы отдадим место общественной могилы. Дабы притупить недовольство некоторой части граждан, можно сделать её одним из красивейших мест на кладбище. И, разумеется, объявить, что захоронение в нём производится по самым скромным ценам. Только за услугу погребения.
-Вот, черт! Я что, за свой счет ту яму чистить должен?! - Мерфи фыркнул в сторону Лоренса. И тихо зашипел. – Вы не разбираетесь в деле, Тед. И вы мистер Ги – очень, очень далеки от моих проблем. Уже через месяц от вашего «общественного клочка» земли ничего не останется. Ваша «общая могила» будет переполнена.…Ну, если вы не предполагаете заставить наших горожан жить вечно.
Мэра задело. Лоренсу даже не пришлось самому защищать свой «проект» по обновлению кладбищенского хозяйства.
- До обязаловок, думаю, дело не дойдет, мистер Мерфи. Хотя мечтается, конечно, о многом. В том числе и о вечной жизни. Но тут другое, наш уважаемый. Тут, я думаю, лучше воспользоваться вашими старыми методами. То есть, методами ваших коллег. Я об извести. Вы будете укладывать эти «вынутые» гробы и …ставить их друг на друга в общественной могиле, посыпая негашеной известью. Думаю, места будет хватать всегда.
Мерфи вспылил: «А вы после того как спать будете? – Он только покосился на Лоренса, затем снова мило улыбнулся главе города. – С мистером Лоренсом – всё ясно. Он будет спать крепко, как его дедушка… спал. А вот вы, мистер Ги, вы, добрый наш мэр, как вы посмотрите в глаза тем, кто из дальних странствий возвратясь к могилам своих предков увидит… что? Яму, подобную тюремной? – И снова косой взгляд на Лоренса. - Лоренсы, долго живут, … потому как понятия не имеют о совести. Зато у них …фантазий - не меряно.
-Что, и фантазия по поводу дележа четвертой доли компании, ранее принадлежавшей моему прадеду - тоже не нравится? Или моя бессовестность многого требует, мистер Мерфи?
Мерфи вздохнул, поджал объемные губы и притих. Снова обратил внимание на процесс, которым, как дирижер, правил Том Прайз.
- …Просьба, ближайшие родственники, пройдите, пожалуйста, в склеп, проститься с покойным.
Настало время Теду Лоренсу узнать, сколько же у него имеется родни.
«Имелось» не много. Девять человек посчитали себя «ближайшими». Из них шесть женщин. Они гуськом, чуть сутулясь, прошли в помещение. Уселись рядком на дубовую скамью, ещё теплую, от света дня, проникавшего в открытый проем склепа.
За женщинами внутрь здания, вот только теперь показавшегося Лоренсу похожим на пагоду, пошли мужчины.
Вернее было так: сразу за женщинами готов был пойти Тед, но остановился. Из ряда траурных лиц вперед вышел мужчина лет пятидесяти, может, чуточку больше, и довольно скоро двинулся в сторону склепа. Тед, естественно, замер. Дал ему пройти.
Все, в том числе и он, смотрели в спину мужчины, руки и лицо которого было сплошь покрыто светло-розовыми пятнами, хорошо заметными на загорелом теле.
Мерфи, заметив вопрос во взоре молодого Лоренса, тихо произнес: «Это ваш кузен, Тед. Не знакомы? …Как же, …по отцовской линии. Ричард Лоренс. Лет тридцать назад он работал с нами, но крепко повздорил с Арчи. Поговаривали, он попытался прикрыть «темные» похороны. Артур прогнал его. Вообще выгнал из города. Рич уехал в Африку и там заболел какой-то жуткой болезнью. Долго лечился, но, как я слышал, пока так всё ещё не в норме. Что-то с кожей,… в общем, идите, познакомьтесь. Всё - какая - никакая – родня.
Лоренс сделал шаг за мужчиной, скрывшимся в склепе. Но снова замер. Из первой линейки людей, стоявших у склепа, в сторону склепа двинулась инвалидная коляска.
Мерфи тихо воскликнул: «О, боже! Так он ещё жив?! – И тише, в плечо Лоренсу. – А это ваш дядя, Тед. Марк Лоренс».
Тед помедлил. Молодой человек, катящий коляску с инвалидом к склепу, чуть растерялся. Замешкался. Прайз учтиво помог ему вкатить коляску внутрь. И снова Тед помедлил, обвел взглядом стоявших вблизи склепа. Но больше как будто никто не пожелал присоединиться, и он двинулся за коляской внутрь склепа.
Внутри ощущалась приятная прохлада. После освежающей отделки совершенно не ощущалась сырость. Даже напротив, воздух был приятно чист, сух и даже обилие цветов не испортило его приторным дурманом.
Тед сначала посмотрел на черный мраморный гроб, крышка с которого была сдвинута ровно настолько, чтобы видеть угол светлого гроба, липового. Затем он оглядел головы сидевших на скамье женщин. Никого из них он не знал. Да даже и не видел ни вблизи отца, ни вблизи деда.
Худой высокий мужчина, страдающий заболеванием кожи, тихо обошел Лоренса и встал почему-то с краю, ближе к выходу. Тед повернул к нему голову, и их взгляды встретились.
Не зная, как поступить, Тед протянул руку и представился: «Тед Лоренс».
- Ричард. Ричард Лоренс. – мужчина осторожно улыбнулся но, быстро посмотрев на инвалида в кресле, заметив удивление в его взгляде, улыбку свою тут же смял. Помолчал, потом тихо добавил. – Я немного знаю вас. Вы,… наверное, забыли, мы один раз встречались.
Брови Теда удивленно поплыли кверху. – Да? – И тут же краска стыда залила его щеки. – Простите, я …действительно забыл.
Вообще-то он был уверен, что такую «пятнистость» он бы запомнил. Тед решил, что человек, возможно, и не врет, просто он видел его в какой-то момент, а он – Тед – его не видел. «Так бывает».
Он улыбнулся мужчине и отвернулся. Но потом вдруг снова повернул к нему лицо и повторил его имя: «Ричард? Вы?..» - Они были тогда детьми. Теду было десять. Ричарду - двенадцать. Тед убежал от отца, который пытался сблизить его с детьми: рыжей девчонкой со скобками на зубах и парнем, который щелкал и щелкал Теда по затылку, когда отец отворачивался. Тед заблудился в парке. А «нашел» его, встретил у справочного бюро, куда тот подошел сам, когда услышал объявление, вот этот … Ричард. Он был там, в парке с матерью – с сестрой Эда Лоренса. Эта женщина, как позже Тед узнал, сидела тут же, в склепе, на скамье с краю. Тед припомнил, что на лице женщины то и дело мелькала улыбка. Теду она показалась злой.
Теперь-то Лоренс знал, что за причина была у матери ненавидеть Артура Лоренса. Но о деталях прошлого – он спрашивать Ричарда не стал.
Вспомнив мальчика, который кричал тогда: «Дядя Эд, с вас двадцать долларов. Я его нашел! Я первый нашел! С вас двадцать долларов!», - Тед отвернулся. Посмотрел на надпись на чуть сдвинутой в бок плите. Заслуги Артура так пока никто и не развенчал. Тед смотрел на гроб его с уважением, и… отгонял любые мысли, затеняющие образ Великого деда.
Ричард поджал губы и замолчал. Уставился на угол сдвинутой крышки, на светлое дерево гроба Артура. Тот был виден ему, потому что он тоже, как и Тед смотрел на гроб, стоя.
Контакта не получилось.
По-видимому, выждав, когда беседа двух молодых мужчин закончится, инвалид, которого привезли в кресле, поднял голову и посмотрел на Теда. Медленно его рука потянулась к его руке.
Тед спохватился, тут же протянул ему руку. Вернее, пожал его руку. – Тед. Тед Лоренс, …простите. – Он извинился, что не представился пожилому человеку сразу. А протянул руку кузену, тому, кто моложе.
Мужчина, представившийся ему Марком Лоренсом, улыбнулся. – В чем же вы виноваты? …Если только в том, что случайно получили вашу теперешнюю фамилию.
Как будто прозвучала бестактная колкость. Однако улыбка этого Лоренса была столь доброй, столь приятной и человечной, что Тед не смог запросто одернуть свою руку, прервав рукопожатие. Но он спросил: «Вы были против этого?»
Мужчина освободил руку Теда, снова развернул голову, посмотрел на гроб. Тихо ответил. – Ну, … если правду, то, да. – Мужчина помолчал, глядя на угол черного мраморного гроба со сдвинутой крышкой. – Дело в том, Тед, что …на вашем теперешнем месте должен был быть я. Но…судьба распорядилась иначе. Инвалид я только с год. А так, - он снова улыбнулся, - я был крепким малым,…пока не понял, что зря переметнулся на сторону господина Прайза. Я … когда-то был хирургом, Тед…
Мужчина замолчал. Тед ещё какое-то время смотрел на него, но он так больше ничего и не сказал. И Тед перестал ждать ответа. И смотреть на него. Снова посмотрел на гроб. Затем, будто вспомнив о процедуре, о регламенте похорон, обошел, пожав и поцеловав по-родственному каждую из сидевших на скамье женщин.
Это …вдовы. Бывшие жены его дядюшек, кузенов. В основном это были женщины после пятидесяти- семидесяти лет. Внимательно, с нескрываемым любопытством они рассматривали Теда при его приближении к ним. При поклоне для поцелуя руки и правой щеки.
Одна из них произнесла своё имя. Она была поцелована Тедом последней. Назвалась Марго. – Марго Саммер. Я вдова. Мой муж был младшим братом Артура.
Тед быстро припоминал, где мог слышать это имя. А, вспомнив о разговоре в ванной комнате три дня назад, где шептались подружки покойного, покраснел и, …кивнув, быстро отошел от скамьи.
На той поднялся тихий переполох. Все женщины, дабы не опоздать с тем, что успела сделать их шустрая родственница, они начали быстро представляться, называть трем мужчинам свои имена, кивать Теду, подсказывать ему, кому, кем они приходятся.
Тед, всё ещё думая о некой Марго – любовнице Артура – жене его брата, то есть, его двоюродного дедушки, которого он никогда не знал, совершенно запутался в именах женщин и только всем улыбался и отвечал подряд: «Да, да, очень приятно. Да…».
Затем он широко раскрыл глаза, будто испугался чего-то, посмотрел на угол липового гроба, сделал глубокий вздох и …резко развернулся к открытому проему. И быстро, будто убегая, покинул склеп.
С энергетикой мертвых родственников, ему было комфортнее. Гораздо комфортнее, чем с той, что шла от живых.
Пока проходило «тихое» знакомство Лоренса с родней, снаружи, то есть вокруг склепа продолжался чуть сбившийся процесс прощания с покойным. С Артуром прощались его друзья, добрые знакомые и сотоварищи по бизнесу.
Дело было так. Как только Тед скрылся в склепе, Прайз открыл, было, рот, чтоб первым взять слово для прощания, но вдруг закашлялся, а затем…зарыдал. Прикрыл лицо руками и сделал шаг в сторону.
Это было так неожиданно. Выглядело так натурально, так трагично, что вокруг мгновенно воцарилась тишина. Кладбищенская настоящая тишина. С тихими переливами птиц, сидящими на редких деревьях, с поскрипыванием ветвей от налетевшего ветра, и от хруста гальки под ногами людей, пришедших проститься с покойником.
И тут Мерфи, обладавший хорошим слухом, услышал тихий разговор, доносившийся из склепа. И странно, Френку показалось, что в склепе стали молиться.
Итальянский священник, так же как Прайз получивший некий импульс в сердце, сморгнул слезу и вступил с молитвой, будто вторя той, что как бы неслась из проема-зева склепа. – Пусть будет ему земля пухом….
Мерфи, поняв, что Прайз с его внезапной чувственностью, вышел на какое-то время из строя, быстренько, обнаружив паузу в молитве иностранца, взял руководство процессом на себя. И заговорил торжественно и даже как будто слишком громко, будто боялся, что его слушают только глухие.
– Господа! Дамы, …мы собрались, что бы почтить память нашего доброго друга, помощника, нашего уважаемого и любимого нами Арчи Лоренса…
Послышались всхлипы, кто-то как Прайз вдруг разрыдался. Импульс пошел косить толпу, буквально выдавливая из глаз людских мокрые слезы. -…Он был нам другом, он никогда не отказывал в помощи. Каждый, уверен, каждый стоящий здесь, хоть раз, но обращался за нею именно к Арчи…
И пошли, и…пошли речи на тему. На одну тему. Кто-то из выступающих припомнил, как Арчи помог ему похоронить его любимую маму; кто - папу, кто -…дедушку или бабушку; кто-то брата, сестру, друга…и так далее. Каждый, будто обязан был, припоминал именно похороны. Будто просто человечного, по житейски доброго об Артуре сказать не хотелось. Или …ими не припоминалось такого.
Наконец, пришел в себя и Прайз. Том снова был в строю, снова «руководил» процессом.
Тед встал не к родне, а отошел в сторону, встал среди просто знакомых покойного.
- … Много лет я лично знал его, - продолжал речь Томми Прайз, - много лет бок о бок мы жили, трудились. И мы верили, верили, что делаем доброе, нужное людям дело.
Мэр, выступая за Прайзом, припомнил случай. Тед произнес: «Ну, блин!» - он ждал, что хоть молодой и энергичный мэр скажет про его деда, что доброе. Что-то, связанное с жизнью, а не со смертью. А тот…про случай, связанный с похоронами начал.
Мэр рассказал, как когда-то, будучи консультантом в свите губернатора, помогал Артуру выбивать у губернии землю под Северное кладбище. Он вспоминал про трудности. Про то, что их было до черта, что он был сыт ими по горло. И…вот тот комок вдруг выпал из глотки именно в этот момент. Будто больше нечего было вспомнить. – Нас не понимали, …нам препятствовали, …нам не разрешали, …но я и Артур требовали, потому что это было нужно людям.
-…И у Лос-Анджелеса появилось Северное кладбище! - торжественно закончил мэр.
А Лоренс сцепил челюсти, чтоб не произнести в ответ: «Ура, товарищи!»
Лоренс вздохнул. Покосился на Мерфи. Подумал: «Я может, действительно что-то не так понимаю? «Это» действительно нужно живым? Дополнительные земли под кладбища, свободные от болот, деревьев. Ведь они отбирают лучшие участки земли. Вот этот, например. Сколько же Мерфи дал, чтобы владеть им? Чтоб, процветать на нём, будто личный собственник его? Здесь расли кипарисы. Их осталось тут … со счета. Выкорчевывают, выдирают из земли с корнями. …Здесь красивая свежая трава. Тут бы площадку спортивную построить. Клуб какой-нибудь. Почему ему не отдали пустынный участок за городом. Ах, ну да, есть уже Северное, Южное. Скальное - есть, которое люди упорно называют Западным. Ну да, конечно. Он требовал земли с востока, чтобы было ещё и Восточное кладбище. И снова склепы шесть на шесть, снова могилы – полтора на два с половиной,… где же будут жить те, кто пожелает родиться через сто лет?»
Тед слушал речь экс-президента одним ухом. Кстати, тот тоже припомнил о похоронах. Но не о «личных», не о маме, которую хоронил вместе с Артуром, он вспомнил о других похоронах. О похоронах, что проходят по границе законности.
Он как-то помог Арчи, дал разрешение на «странные» похороны …человека с содранной кожей.
Был такой случай. Действительно был в практике Артура Лоренса.
Хоронили известного байкера. Тот кроме всего прочего, был мастером по тату. Просто гениальный был мастер своего дела. Только как он считал, дело было вовсе не в его руках, а в том, что его тело разрисовывал за год до гибели его отец – тоже мастер – татуировщик. Зная, что сын не обладает таким талантом, что «семейное дело» может на нём и угаснуть, байкер завещал кожу со своего тела тому, кто будет татуировщиком в его мастерской (конечно, принадлежащей его сыну).
Мастерская была известной. Артур тоже про неё слышал, хотя сам этим делом, то есть и гонками на мотоциклах и тату - он не увлекался. Но как человек многое держащий в уме, он знал о таком месте и слышал о таком мастере. Так вот байкер заболел раком и умер. И завещал, чтоб, значит, дело когда-нибудь в ком-нибудь из его потомком ожило, завещал он свою расписанную его отцом кожу, как символ, как икону повесить в мастерской татуировщика. При гараже «Кривой вираж».
Артур мог бы тихо уладить дело. Если родня не против хоронить с содранной кожей- пожалуйста, он найдет людей и те ту кожу сдерут! Но …байкеры – люди шумные. Дело получило такую огласку, что о странном завещании узнало пол города. Надо было действовать по закону. Мэр, брезгливо отмахнулся от дела: «Это только через суд. Что суд решит».
-Но, Чарли, время же! Какая там будет с него кожа, если он пролежит в ожидании судопроизводства? Надо бы срочно.
-А ты его в морозильник.
-Ты не понимаешь. Раковые клетки не останавливаются замораживанием. А если коснется кожи?
-Что ты несешь, Арчи?! Закапывай его скорее и дело с концом. Пошли они в задницу, эти байкеры!
-Чарли, …ты не понимаешь. Заказчик умер, поздно вести переговоры. Надо исполнять его волю. Срочно.
-А срочно, это …иди, Артур, иди … к губернатору. У меня пожар на фабрике, двое граждан города сгорели, …голова кругом, а ты с ерундой своей! Что они там, идиоты что ли, кожу больного раком в передний угол весить? Это им что, носовой платок?!
Артур полемизировать не стал. Он полетел к губернатору. Взял в прокат вертолет и с обоими Барни - туда. Поговорил с губернатором. …Тот его связал с бывшим президентом. Тот - помог быстро уладить дело с получением решения из суда. За трое суток Артур управился. Тело без кожи похоронил. Народу сбежалось столько, будто инопланетянина хоронили. Всем хотелось лично взглянуть на то, что будет лежать в гробу.
Артур постарался, чтоб там лежал …человек, а не «инопланетянин». Некоторых это даже расстроило, все ждали увидеть «мерзость», а там… просто мертвый человек. Кожу с покойного сняли так аккуратно, чтоб открытые части тела – лицо, кисти рук остались при нём. Невредимыми. Поэтому «граждане любопытные» ничего и не увидели. Зато через неделю все двинули в гараж, вернее в мастерскую при нём. Ходил туда и Артур. И он, как все, с содроганием …любовался мастерством найденного им в Европе человека. Тот уже весьма профессионально умел дубить человеческую кожу. Та была оправлена им в раму из ясеня, и как картина, висела теперь в самом центре стены, свободной от плакатов. Можно было угадать, где были раньше соски, где родинки на спине и плечах покойного байкера. Можно было легко, даже Артуру припомнить его самого. Хозяина кожи, ставшей культовым завещанием потомкам.
Тед слушал очередное выступление, но что-то его вдруг начало отвлекать от звука человеческого голоса. Какой-то образ. Образ живой и здоровый.
Он повернул голову, и взгляд его засек знакомое лицо. И осторожно ступая, никого почти не побеспокоив, Тед отошел к этому лицу.
-Привет! Что, сбежали из-под надзора?
-Угу. Здравствуйте, Тед. – Лори улыбнулась, подала руку.
Тед пожал её. – Место не то, но я рад видеть.
Девушка, вздохнув, перевела взгляд с Теда на выступающего с речью господина Крафта.
Человек этот был в городе известен. Он профессор, доктор медицинских наук. Врач, перед талантом которого заискивают. «Сказал бы, как лечил старика. Каким капризным больным он был. А то всё о том же: «С ним легко было сотрудничать».
Он не вспомнил про стажировку по молодости в качестве коронера, о том, как боялся «цезарь» уколов, как боялся щекотки, больничных тараканов и …шалунишек – массажисток из процедурного кабинета. Об этом профессору вспоминать, стало не удобным.
-О, боже… снова «похоронил, захоронил, хорошо закопал». - Тед покачал головой и тут же, отвернулся от выступающего профессора. Вздохнул и тихо обратился к Лори. - Я не знал, что вы – дочь Френка. – Тед старался не смотреть на девушку. Смотрел то под ноги, то в толпу. И … ещё он искал взглядом Мерфи.
Тот пожимал руки родственникам покойного. «Это хорошо, что он занят», - улыбнулся Тед и скосил глаза на Лори. – На чем вы тогда вернулась в Вашингтон?
-Самолетом. А … куда так заспешили вы? Вы ушли раньше, чем всё было кончено.
Лори быстро посмотрела на Лоренса, тот в это время следил за тем, как Мерфи что-то говорил молодому «пятнистому» Лоренсу на ухо. Девушку, должно быть, смутило, что её невнимательно слушают. Остальное - она проговорила быстро и тоже, как будто глядя в сторону своего отца. - Конечно, не я потеряла и искала вас там, но… слышала, как некоторые… спрашивали, куда вы пропали, почему так скоро уехали? Вы ведь ушли сразу, как в каноэ были сделаны четыре дыры, и оно начало тонуть.
Тед дернул плечами. «Возможно, и тогда».
Лори была ниже его на голову. Он чуть наклонился к ней, улыбнулся, чтобы его ответ не прозвучал колко. – Я - не родня Маркесу. Не знаю, кто там мог спрашивать обо мне. Мне показалось, к моему действу там отнеслись с недоверием. Я поспешил не мешать им дальше вести дело самим.
-Тед, вы что? …О, боже, если бы я сразу знала, что вы столь щепетильны. Чибча - это гордый народ. Грозные соседи инков. Они действительно считают, что вы, как белый, мало, что смыслите в похоронах индейцев. Но, поверьте, отзывы о проведенной вами ритуальной процедуре были самые добрые. Уйгако сказал мне, что хотел бы пообщаться с вами, узнать, откуда вам известны такие детали, как ритуальные рисунки на каноэ. Вы порадовали, назвав точное число и наименования изделий, всю жизнь окружавших индейца, которые нужно положить на дно лодки, когда чибча покидает родной берег навсегда. Откуда, Тед?
Снова Лоренс только пожал плечами. – Это же просто. Я заглянул в Сеть. Там всё написано. Есть прекрасные переводы ритуальных традиций разных народов.
-Вы лукавите, Тед. Я, думаю, что умею искать такого сорта информацию не хуже вашего. Но…я не нашла таких сведений.
Тед потупился. Его будто ловили на лжи. Он покраснел, и тихо, но настойчиво повторил. – Я всего лишь заглянул в Сеть. Вы … просто не туда заглядываете, Ло. Заходя в Сети, я пишу слово: «Похороны…», - этого достаточно, чтобы кто-то поделился информацией. Наверное, кто-то из чибчей и оставил для меня записку. На сайте «Мировые ритуальные услуги».
У Лори округлились глаза. – Ну вот,… вот и объяснение. Простите, Тед, я… получается, наехала на вас с этим… с ритуалом. Но…теперь я тоже буду заглядывать к вам, на ваш сайт. Это же ваш сайт?
-Артур его создал.
-Какой молодец. – Она оглянулась, поискала взглядом Мерфи. – А мой, …посмотрит на мои иероглифы, а потом скажет: «Лучше бы вышивала. Крестом». – Лори тихо прыснула и тут же прикрыла рот рукой. И извинилась перед дамой, которая стояла впереди их с Тедом.
Тот тоже извинился перед дамой и чуть-чуть отвел Лори в сторонку. –А вы зря его не слушаетесь. Я тут как-то на выставку зашел, там были вышивки. Красиво.
-Да, - Ло улыбнулась. –А мне казалось, вы так увлеклись своей новой профессией, …вы не …краснодеревщик, нет?
Почему-то Теду вспомнилась бабушка. Её мечта. Но, толи из упрямства, толи в шутку, он повторился: «Нет, на гробовщика я не учился. Видно, это само родилось во мне».
Лори слушала, глядя на Теда чуть искоса. И улыбаясь.
-Только я пока боюсь портить дерево. Ни разу не решился взяться за топор, чтоб смастерить полезное изделие. Другие над этим трудятся. Я…только смотрю пока. Вообще-то я юрист.
Лори опустила глаза. – Понимаю.
Тед был удивлен. – Да?
-Да.
Вот только теперь, глядя на Лоренса, Глория Мерфи поняла, что профессия похоронного ритуальщика – вовсе не выбрана им самим. Тревожный взгляд Теда в сторону парочки партнеров, стоявших рядом, дал ей знать, что пока не всё гладко с принятием такой не светской профессии.
-Тед, вы ладите с вашими партнерами?
-Как будто…да. – Он улыбнулся, переведя взгляд на Лори. – Да я тут всего пару месяцев.
- Да?! Вы только два месяца занимаетесь похоронным ремеслом?
Тед перестал улыбаться. Быстро кивнул и отвернулся.
-Тед, вы… заставляете меня поверить в существование странного.
Тед снова скосил на девушку глаза. Улыбнулся. – Не понимаю.
- Я никогда не думала, что такое может передаваться по наследству. Понятно, если сын врача становится врачом, а…
Лоренс тихо парировал: «А сын палача становится палачом. Только я - не сын Артура Лоренса. Тут некоторые мне напомнили сегодня, я случайно Лоренсом стал. Так что гены мои тут не причем.
Чтоб сбить волну обиды и даже какой-то неудовлетворенности, уже давно поднимавшуюся в нём от бессонницы ли, от обилия ли информации, тревожащей его сильно, а так же обилие незнакомых лиц вокруг, лиц, не всегда доброжелательных, он несколько резко повторился, делая завершающий круг в разговоре. – Я не родня Маркесу. Зачем мне там оставаться, с кем-то разговоры вести. …Я вообще покойного не знал. Он художник, говорят, известный. А я и не слышал о таком.
Тед вдруг разозлился. Девушка открыла ему глаза, последние два месяца жизни прошли мимо. Он, как все эти…гости, только и делал, что думал о похоронах, проводил похороны, интересовался… похоронами. Пару раз он сходил на джаз-концерт, однажды – на футбол. И один знакомый, из числа родственников одного покойного, с которым тоже пришлось встретиться, естественно, на похоронах, пригласил его в кино. Но Тед не гей, дружба как скоро началась, так скоренько и завершилась.
Мысли довольно грустные отразились на лице Теда. Лори, заметив это, тут же сказала: «Да, да. Это теперь влетели цены на его картины и тут же находятся места для выставки его картин, эскизов. Кто-то даже успел заработать, написав о нём книжки. А пока Маркес был жив, его мало кто знал. Тед, это не удивительно, что не знали и вы. Индеец, всю жизнь жил в резервации, среди своих. И рисовал он только своё: свою землю, своих близких, свое небо».
-Разве небо может быть своим?
-У него было. Он его видел.
Тед подумал о своем деде. «Наверное, умирая, некоторые забирают свое небо с собой. … А кто-то завещает его другим».
-Тед, что с вами?
-Что? – Тед, поняв, что плачет, что слезы текут по щекам, а он даже не чувствует сырости в носу, шумно шмыгнул носом, и, быстро взяв руку Лори в свою, шагнул в сторону. – Идёмте! Здесь тоже уже нечего делать. Всё кончено.
-Тед, но,… а как же?..
- Сегодня это дело Тома Прайза. – Тед говорил, уводя девушку за собой к машине. – Я мало, что знаю об Артуре Лоренсе. Я немного знал своего деда, которого полюбил, но…с которым ни разу не был на похоронах. Он может, и хоронил моих близких, но не со мной. – Тед ускорял шаг. Он будто бежал общества, оставшегося за его спиной. - Рад, что не пришлось говорить перед людьми. …Не приятно, все только про его похороны и вспоминают. Как будто он вообще не был просто человеком. Никому не сделал другого добра, кроме как …похоронил кого-то. И …вообще, это уже конец. Сейчас все будут расходиться. Идёмте, а то ваш отец, снова не даст нам поговорить. Я… вспоминал о вас, всё ругал себя, что не взял номера вашего телефона.
-Тед, но, - Лори было приятно слышать о последнем. Но она ощущала неловкость, что уводила с похорон человека, самого близкого покойному. – Как-то, …Тед, наверное, вас снова буду искать…
-Садитесь, Лори. – Тим, пересядьте, пожалуйста, на место, соседнее с водителем.
***
Разделив близнецов (один присел на откидной стульчик у двери со стороны Лоренса, другой - рядом с водителем), тем самым избавив себя от их двойного контроля, Тед расстегнул пиджак, ещё раз выглянул наружу, сказал: «Да, уже расходятся», - и развернулся, сев на сиденье свободнее. – Так значит, …вы - дочь Френка Мерфи».
Вопросом не прозвучало, но всё-таки для Лори было странным, что уже в который раз Тед повторяет это.
Познакомились они случайно. И… как само собой разумеющееся, на похоронах.
Как поняла Лори, Теда прислал провести церемонию его дед – Артур Лоренс. Её пригласили проститься с известным художником родственники последнего. Лори Мерфи год назад окончила колледж и всерьез занималась изучением культуры индейских племен, когда-то обитавших на Юго - Западе Америке. Она изучала их язык. Она изучала иероглифическую письменность, которой владели племена чибчей, инков, люди племени аймара. Она была горячим пропагандистом культурного наследия исконных владельцев американского Юго-Запада. Делая свою дипломную работу на материалах не библиотечных, а добытых ею из уст стариков, кое-что ещё помнящих о жизни своих дедов, она неожиданно натолкнулась на маленькое открытие, которое тут же стало темой для её будущей, …впрочем, уже теперешней, диссертации.
Теперь она занята ею вплотную, теперь ей как раз необходимы солидные библиотеки, потому она и зачастила то в Нью-Йорк, то сюда - к отцу - в Лос-Анджелес. В библиотеку Калифорнийского университета. Только «открывальщиком» темы была как раз не она, а именно Тед Лоренс, совершавший обряд погребения на берегу реки Колорадо. Там он неожиданно для многих обнаружил старинный документ, датированный ещё временами обитания в этих местах коренных жителей Юга - индейцев племени чибча.
Тед привез в место назначения не гроб для покойного индейского художника, а каноэ. То по всем канонам народа племени чибча было выдолблено из ствола каучуконосного дерева, совсем уже теперь уничтоженного в местах слияния двух больших рек - Колорадо и Хила. Нос пироги, опять же, как полагается, был заострен, высокая корма - закруглена. Всё каноэ было раскрашено. Как подобает, ритуальными рисунками на тему прощания с душой умершего воина.
Но что-то в том каноэ всё-таки главе рода чибчей не понравилось. Какой-то фрагмент его не то удивил, не то возмутил. Он махал руками, отталкивал Лоренса и кричал на него, тыкая в каноэ пальцем.
Тед решил: «Пролетел я с лодочкой. Вот черт!»
Но не мог же он тыкать в нос индейца справочниками и копиями файлов, дернутых из Сети.
Но он хотел понять, что так взбесило сурового старика, почему он стучит по его каноэ рукой и требует что-то убрать.
-Да что же? Что же убрать, вы скажите.
Но индеец махал руками, будто желал ударить. Тед отошел. Ему стало скучно… на реке Колорадо. И всё же он не отказался выполнить контракт. Он пошел колесить по поселку индейцев, в поисках ответа.
На счастье Лоренса нашелся в тех местах человек, который всё достаточно быстро разъяснил.
Это была девушка лет двадцати трёх, живая с виду, кареглазая, как сами индейцы, смуглая, темноволосая (потому Тед и был уверен, что она местная), и та объяснила ему, что глава рода требует убрать символ «воина» с рисунка на каноэ. - Маркес не был воином. Вы что, не знали, что он был художником?
Тед пожал плечами, с интересом разглядывая «переводчицу». – Знал. Только,… что за художником может быть индеец чибча? Я думал, лучше будет изобразить его воином. – Тед хмыкнул, – ну польстил, чего?
-Тед, вы такой забавный. Вы – ритуальщик. Неужели вам, ну или вашим родственникам понравилось бы, если бы на вашей могильной плите было выбито стоматологическое кресло и, …ну что там ещё, …щипцы? - Лори улыбнулась. - Идемте, я покажу вам некоторые из картин Маркеса. Вы сразу сами всё поймете. И… исправите ошибку.
-Но Глория! Я не для того здесь, чтобы знакомиться с искусством индейцев. Я приехал, чтобы похоронить одного из них. Я тут в деловой командировке, понимаете? Я только контролирую ритуал. А где тут или там лишний человечек нарисован,– не моего ума дело. Вы – может, и понимаете, в чем разница, я … мне зачем?
Девушка посмотрела Лоренсу в глаза, улыбнулась и тихо, но с долей настойчивости произнесла: «Тед, думаю, это важно и для вас, для делового человека, знать, кому вы делаете последнюю услугу. То есть, не только кому вы оказываете её, но и зачем. Идемте, Тед. Вам нужно увидеть это.
-А может, - Лоренс уже сопротивлялся меньше, - может, всё-таки замажем человечка с копьем, да и дело в шляпе?
-Нет, Тед. Такое дело в шляпу не влезет. Вы, должно быть, когда-то занимались житейскими проблемами, не похоронными?
Тед покраснел. – Ну да, я работал в адвокатской конторе.
-Теперь в похоронной, – спокойно констатировала девушка. И… за руку привела Теда к невысокому фанерному дому. – Вот, взгляните, что за талант вы будете хоронить по обычаю племени чибча.
Тед посмотрел на тотемный столб, который был врыт рядом с лачугой из фанеры.
На самом низу столба было изображено круглое, будто клоунское лицо; чуть выше - маска сурового война. Далее шло изображение какого-то зверька. «Возможно, - решил Тед, - это енот. Или …барсук. Нет, откуда здесь барсуки?» Далее на столбе была вырезана (и раскрашена) морда какого-то хищника. «Тигр что ли? …Да ну, откуда тут тигры?»
На самом верху столба был вырезан индеец, смотрящий в сторону. Черные блестящие волосы его были собраны в шишку на макушке, взгляд был суров и грозен. Индеец держал в руке копье.
– Так кто же он, если не воин? – Тед ткнул пальцем в голову индейца. – Воин!
Девушка улыбнулась, указав на лицо «клоуна» внизу столба. – Вот лик души. Вы считаете, - Лори указала на резного индейца на макушке столба, - у этого человека душа воина?
Тед посмотрел на самый низ столба, затем - на верх. – Это как юг и север, Лори. Я затрудняюсь, найти закономерность.
-Ну да, конечно. Ведь тут улыбается чистая душа. А это – она снова показала на индейца с копьем, - это земная мечта, Тед. Маркес мечтал умереть воином. Я не встречала ещё индейца, который бы не мечтал умереть воином. А Маркес … в принципе не вояка. Вообще-то в племени чибча, таких, как он уважают совсем за другое. Он был душою компаний. Он был весельчак. Фантазер был и хороший рассказчик. Рисуя портреты, он не на минуту не умолкал. А пел как… - она указала на морду хищника, - пел плохо. Видите, выл, как койот. …Идемте внутрь.
Лоренс снова оглядел столб. Поджал губы в недоумении. А затем, сильно наклонившись, (индейцам показалось со стороны, белый поклонился, входя в дом умершего Маркеса) вошел внутрь фанерного дома. – Послушайте, так что же мне сделать с человечком с палкой? …Может, дорисовать на конце кисточку, …раз покойный был веселым художником?
Войдя, Тед огляделся. Немного грязноватое помещение, которое тут же заполнили собою маленькие, плохо умытые поджарые детишки. Им сказали, что приехал главный похоронщик. Дети никогда его не видели. Теперь они ходили за Тедом по пятам (кстати, на удивление, никто не хватался за карманы Теда, никто не просил у него денег, никто из любопытных детишек не предлагал ему … покататься на лодке) и глазели на него. Их должно быть удивлял его «обычный вид». Это «общие» дети. Не только те, кто были детьми умершего свободного художника.
Комната была одна. Два окна. Стены, покрытые порыжевшими обоями, будто подпирались картинами, эскизами и набросками, сразу видно, сделанными одной рукой. Ни одна из картин не висела на стенах. Все были приставлены. Это были портреты, пейзажи, отражавшие быт и жизнь людей индейского племени. С одних портретов смотрели лица немолодых мужчин и женщин, будто не столь умудренных, сколько уставших жить. На других, напротив, были изображены лица, полные жизни. Пытливые взгляды индейской детворы, лица улыбающееся, довольные, ещё ждущие чего-то от жизни. Ещё были эскизы, сделанные художником с натуры. Лоренс пригляделся к изображению трудящейся старухи. Лицо странное, Тед никак не мог понять, зачем же художник … настолько его состарил? Тед долго разгадывал, чем старуха занята. Не спрашивал Глорию, сам пытался понять, что за нити в почерневших узких руках, испещренных вздутыми венами? …Разгадал. Женщина плела украшение из бисера. Почти вслепую. Она смотрела вдаль, будто ждала кого-то, кто вот-вот должен был появиться на далеком горизонте. От долгих ожиданий, трудов и старости, она, должно быть, ослепла. Глаза казались не зрячими, казались, вылинявшими от слез. Эскиз был нарисован обычным коричневым карандашом. Простота … и натурализм и притягивал и отталкивал внимание зрителя. Тед хотел поинтересоваться, сколько стоит эскиз и можно ли его купить, он обратился с вопросом к мальчику, как будто старшему из детей тут присутствующих. Но тот испуганно шарахнулся от него в сторону и убежал.
Лоренс не знал этого конечно, но мальчик действительно сильно перепугался, увидев, как он внимательно смотрит на лицо его бабушки. Мальчишка решил, главный похоронщик хочет знать имя её, мальчик испугался за бабушку и … выскочил из дома художника.
Тед, смутившись реакции парнишки, быстро убрал эскиз на место, взял в руки другую вещь. Картину, изображающую труд полуобнаженного мужчины, сурово орудующего топориком.
Молодой, по-видимому, сильный мужчина ошкуривал бревно. Тело человека показалось Теду не пропорциональным. Не красивым от угловатости. Но художник подсказывал, это Тед почувствовал, в этой картине главное - не красота, а труд. Действо. Бревно, на половину ошкуренное, выглядело привлекательнее человека на картине.
Тед мало разбирался в столь специфичном, столь индивидуальном виде искусства, как индейская живопись. Она была столь своеобразна, что Лоренс даже затруднялся однозначно ответить, нравится ли она ему. Картины Маркеса, например, ему не то что понять, разглядеть – было трудно. Требовался какой-то определенный ракурс, его нужно было найти. А ещё требовалось определенное настроение, чтобы начать любоваться картинами. Возможно, нужно было сначала полюбить землю, где жил художник, понять жить людей на ней, а уж тогда картины его принимались бы к душе, были понятны разумом. Тед просто смотрел на картины. Оценивал их с точки зрения обывателя (куда бы я эту картину повесил в своем доме?). Выходило так, что он затруднялся ответить на такой вопрос. Тут требовалось что-то чего пока у него «не загорелось» в сердце. Тед решил, что он бы не стал позировать Маркесу. «не моё».
И вдруг… он замер. Его взгляд остановился на одном из следующих портретов. Тед долго держал его в руках (то, вытягивая их, то, приближая портрет к себе). Не сказать, чтобы он нравился ему, просто Лоренс узнал, тут же узнал, кто позировал Маркесу.
Это был портрет молодой женщины. Она была худой, смуглолицей, с миндалевидными глазами цвета ореха. Она как канонические мадонны указывала тонким пальчиком на какой-то иероглиф в правом углу картины.
Эта самая девушка стояла сейчас с Тедом рядом. Он посмотрел на портрет, потом - на Лори, будто сравнивал. «Это она. Точно! Это она!»
Мерфи была среднего роста, стройна скорее по конституции, чем модно худа. Черты лица её были острыми. Но Теду понравились её маленькие, всегда открытые скругленные уши. С малюсенькими рубиновыми серьгами – каплями. Скулы были высокими, подбородок Лори держала чуть приподнятым. Красивый, притягивающий взгляд вдумчивых глаз делал лицо девушки в целом миловидным. И ещё в нём чувствовалось стремление. Тед как-то сразу решил, что, скорее всего, Маркес угадал и подчеркнул это. Но не тягу молодой женщины к знанию, к образованности, а именно - стремление к свободе. Заметным отступлением от канонов было то, что темные прямые волосы на … «мадонне с иероглифом» раздувались, будто не просто ветром, а ветрами, дувшими сразу с четырех сторон.
-Что означает этот иероглиф?
-Свобода. Человек – птица. – Лори как будто не придала особого значения тому, что Тед рассматривал.
Тед посмотрев на портрет ещё, кивнул, как бы сам себе отвечая: «Я так и понял», - и поставил вещь на место. Приставил к стене, как остальные картины.
Лори стояла в стороне, тоже была заинтересована какой-то из картин.
Тед скользнул по её спине взглядом. Быстро приметил элегантность форм вытянутых бедер и… посмотрел на ноги…
И потом, пока он ещё был здесь, пока Лори мелькала ещё у него на глазах, сидела ли рядом, стояла ли неподалеку, он всё заглядывался на её гладкие, длинные, ровные, будто выточенные ноги. Он смотрел на них, чуть-чуть как будто улыбался и …как мартышка причмокивал в восхищении, едва заметно качая головой, будто удивляясь, что видит диковинку. (Всё чаще вокруг него мужчины, деловые женщины в деловых брючных костюмах. А тут вдруг такая очаровательная редкость – женщина в платье …и у неё такие красивые ноги!)
Тед перевел взгляд с круглых коленок девушки на её лицо. И спросил: «Значит, вы были лично знакомы с умершим?»
-Да. – Лори поставила картину – пейзаж в угол. - То есть, конечно, лично нет. Но я часто приезжала сюда. Я изучаю язык чибча, их культуру. А как же сделаешь это, не заведя хороших честных знакомств?
Тед опустил голову и кивнул, понимаю. – И что же вы хотели мне показать, эти картины?
-И вот это. – Девушка указала в один из углов комнаты.
Он выглядел весьма захламленным. Там хранились куски фанеры, куски высушенной коры дерева, некоторые были так ветхи, что выглядели просто деревом для растопки печи. И их было так много, что Тед решил, сильно не копаясь, вытащить любую, наугад. Чтобы посмотреть, что там на ней нарисовано. На фанере или коре. И потянул на себя одну. Да только пол в доме оказался земляным. Вещица, за которую он потянул, давно, по-видимому, стоявшая здесь, углом будто вросла в землю.
Теду стало неловко за слабость. Он с силой дернул угол фанеры на себя, но слабо, угол фанеры остался у него в руках, а она сама – в углу. Тогда Тед наклонился и стал вглядываться, что же ему мешает сделать задуманное? Он порылся в грязноватом углу, вытащил кое-что, расшвырял кое-что по сторонам и, наконец, кинув себе под ноги какую-то жестянку, застрявшую в земле между фанерами, вытянул ту фанеру, которую тянул. Которую хотел достать.
Он взял фанеру в обе руки и посмотрел, что на ней было нарисовано. - Фигня какая-то.
Лори посмотрела из-за его плеча. - Не фигня, конечно. И не Маркес. Это кто-то другой рисовал.
На лице Лоренса она заметила усмешку. Тед будто настаивал, мол, какая-то детская мазня.
- Это бой двух опоссумов. Видите, - она указала рукой, - вот один зверек, вот – другой. Они вцепились друг в друга. …Поставьте картину сюда …и отойдите. …Теперь видите? Видите обоих животных?
Тед отошел на пару шагов. «Всё равно фигня», – это он уже в слух не сказал. Просто покачал головой, мол, да, что-то есть. И тут же убрал фанеру на место.
Лори же, заинтересовала старая жестяная банка, которую Тед кинул под ноги. Лори подняла её, стала рассматривать. И ей удалось разглядеть довольно-таки занятную надпись, выбитую на жести: «Форт Лю…1701 год».
В керосине, которым была заполнена банка из-под джема, лежал сверток бычьей кожи. На нём было что-то написано. Лори осторожно и только немного открутила кожи с рулона, принялась рассматривать иероглифы.
Кто-то не просто записывал туда свои впечатления, пользуясь индейской символикой, а рассказывал о быте и жизни племени. – Боже! Боже мой, Тед, да вы просто чудо! Вы – чудесник, Тед! Это же писал тот, кто учился языку инков! О, господи, какая удача! Какая удача, Тед. Вы сокровище нашли, вы, вы… понимаете это?!
Тед решил, девушка спросила его, понимает ли он то, что написано. Он пожал плечами. - Откуда. Я ж языка не знаю. – Он отрулил в сторону. От того, что держала в руках Лори, несло керосином.
Письмена, попавшие в руки, по-видимому, привели девушку в полный восторг. Лори была так рада открытию, что целовала Лоренса несколько минут подряд.
Теду стало неловко присутствовавших в доме детей. Он сам остановил девушку. – Лори, мы… могли бы продолжить …изучение этой, … этой кожи. Но чуть позже. А сейчас, простите, меня ждет работа. Покойника пора хоронить. Здесь такая жара. Да и старик, наверное, не отвяжется. Надо что-то делать с тем, с человечком на каноэ. Что делать - я пока так и не понял. Да и вообще, я не рисовать сюда приехал. Да и не умею я. …А может, всё-таки его забелить? …Тут как будто краски хватает…- Тед тоскливо посмотрел в кучу хлама в углу.
Девушка не смотрела в его сторону. Лори боялась сильно разворачивать кожу с изображением на ней строчками иероглифов, нарисованных человечков, животных, явлений природы: восхода Солнца, Луны, радуги, молний. Но, заметив кое-что, среди иероглифов, она указала на это Теду пальцем. – Вот! Смотрите, Тед, кажется, этот иероглиф нам подойдет. – Она улыбнулась, подняв голову. – То есть, вам подойдет. Я-то совершенно кистью не владею.
-А я?! Я… – Тед тряхнул головой, – черт! …Но надо ж начинать…
Вообще-то он сказал всё о том же, о том, что надо бы индейца хоронить. Только Лори, думая, о другом, воскликнула: «Вот именно! Правильно, Тед! Художником стать – никогда не поздно. Берите вот эту краску. Белая, думаю, - самое то. Замените вашего черного «воина» на вот этот иероглиф, он означает «радость». И идите, нарисуйте его на вашей лодке.
Лоренс, скучно глядя на девушку, поправил: «Каноэ».
-Ну, каноэ.
Тед обиделся. Он решил, что девчонка, обрадовавшись своей находке, кинула его с кистями и красками, среди не понимающих его стариков и диковатой детворы.
Но только он вышел за дверь, грустно прижав к расстегнутой рубашке банку из-под майонеза (с краской) и кучку колонковых кистей, Лори тут же вышла за ним.
-Да не печальтесь вы так, милый художник! Всё у вас получится. Я буду держать свиток расправленным, вы просто срисуете иероглиф и дело, как вы говорите, будет в вашей шляпе.
Тед улыбнулся, – спасибо, – и гораздо веселей зашагал к реке, где стояло каноэ.
Он нарисовал-таки белого «весельчака». Каноэ снова опустили в воду.
Но только зазвучали песнопения, только забили барабаны, только кинулись в воду, спасаясь от душ умерших, парочка смельчаков – провожатых тела Маркеса, а продырявленное каноэ начало тонуть, …как у Лоренса зазвонил телефон.
Тед забыл после последнего разговора, переключить его в режим «вибрации».
Сильно смутившись, покраснев, он тут же отключил устройство, отошел в сторону.
А потом подумал и …решил совсем уехать. Раз его «бухгалтер» кивнул ему из машины, мол, всё в порядке, деньги, наконец-то, переведены на счет их конторы, Тед решил, можно ехать. Можно оставить бдение процесса, дав полную свободу импровизации подобранным им актерам из Лос-Анджелеса (те тоже были индейцами, не чибча, правда, но били в барабаны с толком, будто в точности знали дело)
Дорога назад. «К дому. Может, она покажется мне короче», - думал Тед, присаживаясь в салон своей машины. Его ждали новые похороны. Где-то под Пасаденой «был готов» к вечному покою утопленник. Купался себе, купался человек, и вдруг судорогой ноги свело. Будто всю жизнь прожил в Пасадене. Его и соседи считали своим земляком. А оказалось, … этот человек уже дважды менял своё лицо. Эту информацию Теду дал некто Вован, прямо так, открытым текстом и сказавший: «Нельзя ему светиться, слышь, друг? Тока так, втихушку хоронить надо. Тока ты да мы. Пахан дважды лицо менял, узнают, копать начнут. И …тебя, слышь, Лоренс, – тоже могут. Надо бы по-тихому. Мы заплатим. По православному он пожелал, …покойничек. Так и сказал мне: «Слягу, Вован, хорони по нашему». Мне старик Арчи твой номерок дал. Сказал, ты должен оттрубить, как положено. …Ну так как, внук, лады? …Ага, тогда ждем сегодня в Пасадене. С вокзала позвони, мы проводим к телу. Надо б, чтоб всё по-людски было. Арчи сказал, ты найдешь и священника нашего и, … в общем, он сказал: «Внук дело знает». Вот и … ждем».
Богач, преступник, вор в законе, …его друзья из России почему-то пожелали, что ему обязательно нужно быть похороненным тихо, по православному обычаю. Кто-то б был удивлен, кто-то б сказал: «Да какая уж разница покойнику? И уж тем более, нет разницы тому, кто …втихую хотел бы избавиться от него». Но уже и Тед проникся мыслью, что «воля покойного – закон для живых». Мертвые не капризничают. Он всё равно стребуют с живых своё - это стал понимать и Тед. А тут, раз дед подтвердил звонок, значит, … пора готовить себя к похоронам по православному.
Бросив последний взгляд на реку, Тед подумал: «У нас в Сан-Франциско не так палит солнце. А тут недалеко Долина Смерти. …Жарко же она смердит». Уже сев в салон, он снова открыл дверь и дал указание водителю микроавтобуса: «Загоните его поглубже в тень. Артистов после по домам, как договорились. Машину – не просто в гараж, а пусть её осмотрит механик. Пыли было в дороге…тьма».
Без Лоренса утонул покойный Маркес. Без наблюдателя «воспарила» душа усопшего индейца, …да вдруг решила не взлетать, а нырнула поглубже, и затаилась на дне среди камней и тины. А Лоренс уехал. Ушел с торжества, конца так и не увидев. Ушел, как всегда тихо, никого не побеспокоив ни присутствием, ни уходом.
«Жаль, номера телефона не спросил. …Красивая девушка. – Тед улыбнулся, подъезжая к указателю «На Лос-Анджелес», - а какие ноги у неё…и фамилии не спросил, вот лох».
А вслух, проинформировал свою троицу: Паркиенса и братьев Барни: «Через час едем в Пасадену. Ну, кто знает, где в Лос-Анджелесе можно достать православного священника?»
***
Теперь он вез Глорию в кафе. Она согласилась с ним, поминальный обед не обязательно совершать в кругу родни. Человека можно помянуть и в пути, и за столиком в кафе.
-Лори, вы знали Артура?
-Немного.
Тед вытер ладонью усталое лицо. То показалось ему влажным.
Он тут же потребовал перевести режим кондиционера в усиленный режим, достал чистый платок и вытер лицо. – Лучше замерзнем, чем задохнемся.
Но, улыбнувшись Лори, он всё же поинтересовался и её мнением: «Вы не против,… охладиться посильнее?»
-Нет.
Тед укрылся от внимательно взгляда Глории. Спрятав платок в карман, он приспустил тесный строгий галстук и осторожно зевнул. Холодящий ветерок обдувал ему спину. – Уже лучше.
Лори Мерфи не скрывала, что желает приглядеться к нему поближе. Она не комплексовала, когда он смотрел на её ноги. Будто поглаживал их взглядом, будто даже слюну сглатывал при этом. Она не тянула подол на колени. А когда Тед, будто любуясь, смотрел на её ухо, она застывала в данном повороте головы, будто желая продлить ему удовольствие. И ещё: ей было приятно касание его бедра, когда он расставляя свои ноги, касался её бедра. Его руки, помогавшей ей найти удобную позу на широком заднем сиденье машины. А его полу сонливость – её вообще заводила. Она принималась думать о Лоренсе, как о мужчине. «А он красив. И …как будто нормален в отношении женщин. Как будто прайзами тут не пахнет. Отец ошибся, назвав его «голубым». Донжуаном от него – тоже не пахнет. Рук не распускает, с комплиментами не спешит. Как будто обычный мужчина: работа – дом- работа. А что если спросить, есть ли у него подружка? …Покраснеет опять. Как будто это для него не просто гимнастика для кожи, как было у Артура. Тот – точно был Донжуаном. Краснел, а руки распускал при всяком случае. «Ло, а какой цвет трусиков на вас сегодня? Джонсон предлагает купить машину, я засомневался, какого цвета взять. Совсем запутался в желаниях. Вот, что вы ответите, … такую и возьму». – Лори спрятала улыбку в губах. - …Этот - о таком не спросит. Отец прав, «Да-алёкая от Арчи родня».
При первом же крутом повороте, она, как бы случайно оперлась о его грудь рукой.
«О, боже! Какой многозначительный взгляд в сторону охранника. Мол: «Чего уставился, болван!»
Лори развлекала себя. Только девушка ошибалась. Лоренс зыркнул в сторону Тима, потому что тот выбрал «дурацкий» маршрут, где полно опасных поворотов. Когда Лори облокотилась, коснувшись его груди, он только поддержал её, чуть приобняв за талию, а когда дорога выправилась, «исправился» и он. – Извините. Что-то … запетляла дорога.
-Да… - Лори улыбнулась.
Разглядывая Лоренса вблизи, она успела понять, почему его посчитала «красавчиком» директор вашингтонского музея краеведения, в котором Лори работает. Посылая её в очередную командировку на берега Колорадо, директор сказала: «Там будет Лоренс. Не Артур, а молодой. Я видела его раз. Он проводил похоронный обряд у Джо Майлза. Моего деверя. Неплохо справился. Но как-то уж слишком по канону. Будто следуя каждой букве. Будто боится сбиться. Интересно, кем он был до того, как стать боссом у могильщиков? …О, прости, дорогая. Я забыла, что кладбища – это прерогатива твоего папы. …Наши девчонки из «русского» зала считают этого Лоренса красавчиком. Я – нет. Но…мил. Улыбается, по крайней мере, не жуликовато. То есть, не как его дедушка. …Приятная улыбка… у молодого. Не помню его отца. Интересно, он тоже был этим… гробовщиком?»
Глядя на Теда напрямую, Ло решила, что красота его вовсе не от красивости. «У него обычные светлые глаза, ресницы и брови – обычные - черные. Обычные прямые русые волосы. Губы, нос, форма головы, …подбородок тяжеловат, но,…нет, кажется, всё обычное. Но… правильное. Да! Вот оно! Его голова и лицо - удивительно симметричные! Ни лишнего холмика, ни бугорка, ни родинки несимметричной. Даже брови, которые вразлет… смотрятся одинаково. Но так же не бывает. …А …вот, случаются экземпляры. Нет лишних морщин, не задирается, не кривится нос, не выпячиваются губы. …Господи, да придраться не к чему!» – и снова, глядя на Лоренса, она улыбнулась. Затем быстро вздохнула, спрятав улыбку. И, наконец, отвела взгляд. «Всё-то у него правильное. Его слепили, пользуясь линейкой и циркулем. С ума сойти! Но… я раскрою глаза нашей мадам директорше. Не красив? Считаешь? …Курица слепая, …а что «мил», как догадалась?!»
Лори Мерфи во многом была похожа на своего отца. Во многих своих привычках. Однако, Тед ей действительно запал в сердце. Не зря волновался её отец. Его малышка … готова была прилечь с «зеленым» в постель.
И Лори снова посмотрела на Теда. - Тед, вы находите себя красивым?
Он ждал, какого угодно вопроса, даже если бы она спросила, так долго разглядывая его раздвинутые колени, если ли у него желание свернуть не в кафе, а к нему домой – он бы ответил. Он бы нашелся, что сказать. А тут совершенно …не её вопрос.
-Ну …- щеки Теда вспыхнули, на загар лег розовый цвет, сначала на скулы, затем на верхнюю часть щек, затем запылали обе щеки. (У Теда не краснело лицо целиком, как это случается у рыжих людей; когда дыхание сбивалось, «горели» только щеки Лоренса, что приводило его личного врача к мысли, что это не от здоровья, а скорее, напротив, указатель на патологический недостаток в здоровье).
Лори просто глаз с процесса не сводила. – Тед, вы не ответили. Вы только покраснели.
-Ну, …думаю, …да! - Он дернул плечом и непроизвольно ещё шире расставил колени, - я нравлюсь женщинам. Кхм…кхм…- он раскашлялся, добавив, - как будто.
Лори рассмеялась. – Простите, Тед, я нарочно. Мне нравится смотреть, как вы краснеете. Наверное, именно это в вас женщинам и нравится.
-Да, …наверное, только это. Простите. – Он обратно сдвинул колени, выпрямился. – Простите, Ло, но… у меня к вам тоже …один провокационный вопрос.
-Да? – Лори кокетничала. Она понимала это, но ей было так приятно видеть сильного, красивого мужчину…смущающегося «провокационных» вопросов. Она уже сто лет таких не встречала.
- От чего так бережет вас ваш отец?
«Хор-роший вопрос! …И ведь как сформулировал. Не спросил, почему? А вот так: от чего?». Лори помолчала. И тут же, вскинув голову (задрала подбородок), и отвернулась к двери.
Ту не загораживал охранник. Макс сидел со стороны Лоренса. Лори же могла видеть улицы города. – От суеты. Думаю, он хотел бы защитить меня от суеты. Добрый мой папа.
-Ваша мама в порядке? Почему этим занимается он? Простите, но я как-то слышал один разговор. И тот был шумным. Артур кричал на вашего отца по телефону. Он ругал его, за то, что Френк … «пасёт» вас. Что это значит?
-А на что вы подумали? – Лори так и не поворачивала лица.
Лоренс помолчал. Его настораживало, что женщина отвернулась. Всю дорогу она смотрела на него, а тут … говорит с ним, не поворачивая головы. Теда это насторожило.
То, на что он подумал, узнав, что Артур называет дочь Мерфи «сукой» - он не сказал. «Этот старый болван просто проходу не дает своей двадцатилетней дочери», - ругался Артур при нём. Этого он в слух никогда бы не произнес. И никогда бы не повторил, немного узнав Лори лично, слова деда: «Как же гадок этот Борджиа. Владеет ли он сам тем, что так старается сберечь от других?»
-Не ждите. – Она прямо посмотрела Теду в лицо. – Я не умею краснеть. О том, что я и мой брат – приемные дети Френка Мерфи – о том знают все. …Теперь. Женщина, которую и я долгое время считала своей матерью, как оказалось, не имела возможности иметь своих детей. Но она сделала всё, что бы ни у кого не возникло сомнения, что мы - её дети. Её и Френка Мерфи. Зато Артур, влюбив её в себя, а потом, женившись на ней, узнал всё. От неё. И рассказал об этом отцу… при всех…При своих коллегах и друзьях. Думаю, вы просто так спросили о моей матери. Вы же…знали, что её у меня нет, ведь так?
Тед прикрыл глаза. – Нет. Я не знал. – Он открыл глаза. – Но теперь я знаю другое. Вы… не знали моего деда. Вы даже больше не знали его, чем я, видевший его …в сумме если … посмотреть, …месяц-два. Не знаю, как там друзьям-коллегам, мне он ничего не рассказывал, ни про дела в конторе, ни про себя, а уж тем более, про личную жизнь своих партнеров по бизнесу. Думаю, он всегда считал это делом личным. Правда, Лори. Я ведь о том, что его любимая жена – Саманта была супругой вашего отца,… узнал совсем вот…только. Я видел эту женщину … раз. Ещё мальчиком был. Только и помню, что она была ярко рыжей. С широкой улыбкой, казалась веселой. Лори, думаю, Артур, как глава компании, давал право всем, если личная жизнь не портила бизнес, жить ею в полной мере. Твори, что хочешь, как хочешь, но… если это не вредит атмосфере и специфике бизнеса. Я тут узнал и…тоже не от Артура, он как-то выгнал ближайшую родню из города. За то, что человек совершил нечто противозаконное, что не прикрыть ни деньгами, ни связями. …Ло, я лично, верю, что так и было. …Но спасибо, вы открыли мне столь глубокую тайну вашей семьи, что,… обещаю вам, передавать её дальше - я не стану. И… и всё же, от чего вас так оберегает ваш отец? Он боится за вашу жизнь?
Лори будто по щекам надавали. Она смотрела на Лоренса, переводя взгляд с одного его глаза на другой (будто продолжала любоваться симметрией), и чувствовала, как её глаза наполняются слезами.
И тут раздался звонок. Вернее пошел исключительный трезвон.
Гости торжества вернулись с кладбища. Уже сидят за столом в обеденной зале дома на Секвой-сто и, … разумеется, замечают, что Теда Лоренса нет.
-Тед? Вы где? – Голос Прайза был ровен. Он совершенно пришел в себя, снова готов жить, работать и … не прочь поговорить жеманным голосом. – Вы что же, игнорируете поминальный обед?
-Нет. Я его заказываю, …как раз…
Машина остановилась возле ресторана МитчелХолл (Тед переиграл маршрут).
Братья Барни снова разделились. Макс снова остался при Лоренсе. Тим - быстро вошел в зал ресторана, огляделся и, подозвав официанта, выбрал «подходящий» для обеда стоик на двоих. – И ещё один стоик на двоих возле двери. Туда пару кофе и бутерброды с французским сыром. Больше ничего. Да, это всё.
Макс проводил Теда и Лори к столику. Тед продолжал разговаривать по телефону. – Я с заказчиком, Том. Как там, дома, всё нормально? Своим ходом, …твоим?
-Моим. Но Тед, вы же понимаете…
-Мне пока некогда понимать, Том. Я только завожу необходимые для бизнеса связи. Так что, простите. Но я тут,… разумеется, мы вспомним об Арчи Лоренсе.
Прайз скривился, отключая телефон. – Я так и знал! Экс- президент не зря сказал, что у него конфиденциальная встреча. А ведь убеждал меня, что свою старуху тёщу будет кремировать! Я уже почти держал её за ноги…
-Брось, Том. Пусть парень поработает в память б Арчи. …Да, господа, за нашего труженика Арчи. Этот человек умело вел бизнес и хорошо различал, где жизнь, а где – смерть. …За Артура Лоренса!
Однако, только оттостовав, Френк продолжил поиски дочери, пытаясь дозвониться до её номера. Пока заказ не принесли, Глория поспешила в туалетные комнаты, чтобы привести себя в порядок. Долго там смотрела на себя в зеркало. «Расплакалась, как дура! Я знаю, что он подумал про меня. Что все, да, что все думают, когда он тащит меня то в машину, то в двери и требует: «Немедленно домой!!!» Думаю, Тед из порядочности промолчал. Он догадывается, что у отца уже давно не отцовское ко мне чувство. Он как собственник, готов запереть меня, спрятать под черную чадру! С каждым годом становится всё хуже и хуже. – Она вздохнула. И, наконец, отозвалась на звонок отца. – Да, папа?
-Ты где?
-У Амалии. А что?
-Так, …бросай свою Амалию и домой. Я сейчас, нет, я через минут сорок буду. И ты – домой. Поняла?
-Да, хорошо.
Мерфи тут же перезвонил лос-анжелесской подружке Глории. И та спокойно подтвердила, что Лори у неё. – Немедленно выгони её, Ами. А я говорю, отправляй её домой! Пусть сидит, иероглифы свои разбирает. Она сюда не болтаться приехала. По делу. Вот пусть и занимается…иероглифами! Отправляй! …Нет, дай-ка ей трубочку…Что такое? …Почему? Ах, уже уходит. Отлично! И только домой! Скажи ей, только домой пусть идёт!
Подруга перезвонила Лори. Та уже шла к столику, который был накрыт на двоих. – Да, спасибо, Амалия. Если побеспокоит ещё, скажи, что я уже выхожу. Где я? … На свете.
Лори отключила телефон и присела за столик.
Тед смерил её долгим взглядом.
Глаза уже не плакали. И даже напротив, ему показалось, что в них появилось упрямство. «Или злость», - подумал Тед и, как только девушка взялась рукой за наполненный бокал, произнёс: «За Артура!»
-Да, за Артура, который постарался не раскрыть всех своих секретов. – И в сторону. – Правда, почему - не понятно.
Тед, опустив реплику Лори, выпил вино. Принялся за закуску.
Он уже пару раз зевнул и чувствовал, что скоро скрывать ему желание выспаться будет трудно.
-Лори, а разве так уж важны чужие секреты?
-А как же?! – Лори улыбнулась. Она поставила не допитый бокал на стол. – Тед, ну как же? Ведь если вы не знаете того, кем была Саманта Лоренс…
-Не вы первая упрекаете меня в этом, Ло. Так может, вы расскажите. Ведь вы, как я понял, были введены этой женщиной в дом Мерфи.
Вообще-то Лори ожидала, что Тед скажет: «Да, знаю я, знаю, кем была Саманта Лоренс», - а он …сказал иное.
Девушка потянулась к бокалу. Несколько нервно (Тед заметил), она обхватила его пальцами и поднесла ко рту. Сделав очень большой глоток (она даже забрызгала себе платье), она снова поставила бокал на место. – Хорошо! Тогда, может, лучше вы скажите, чего вы не знаете о своем деде?
-А…- Тед улыбнулся и чуть развел руки, - ничего. Да, пожалуй, что ничего. Он передавал мне дела, но… не секреты бизнеса. Немного намекал про жизнь. Про жизнь вообще. Про отношения с партнерами – немного. Это Прайз признался, что по его вине эта женщина погибла на операционном столе. Что она была …
-Так вас женщина интересует?
-Нет. Но, я думал, стоит начать с того, что нас с вами объединяет. А таким человеком Артур не является. Даже Мерфи, …- Тед опустил глаза, подумал о партнере, - даже он, скорее, напротив, …я понял, Френку я против души. Скорее на очередном Совете директоров он проголосует против меня. Так что нет, Френки … нас с вами не сроднит. – Он поднял глаза на Лори. – Более того, я понял, они и с Артуром сотрудничали, но… оставались серьезными соперниками. Просто нужно было объединиться против кого-то, и …знаете, как наименьшее зло, они объединяли свои усилия. Я не такой для Френка. Позиции у меня сильные, а я ему слабым кажусь, я понял. Но ладно, …не про то речь. Давайте, начнем с курицы и её яиц. Мой дед, которого я уважал и уважаю, … серьезно полюбил вашу мать, Лори. Он, …простите…
Лори пропустила зевок Лоренса мимо сознания. Она подумала о брате. «Джон … да, пожалуй, он, как был яйцом, так им остался. Отец так и не дал ему вырасти в настоящего ответственного человека. Бедняга сразу попал в контры к отцу. Ни самостоятельного дела, только поручения, как бойскауту. «Сделай то, придержи этого, подсунь ему то, пусть подавится». Джон боится отца. Иногда его слова: «Я убью его», - я принимаю за правду. Зачем он держит его в доме? Нужна охрана – найми! Вот Лоренс, сумел же найти то, что так долго искал. Эти близнецы, - взгляд за плечо.
Тим с кем-то разговаривал по телефону. Макс пьет кофе и внимательно следит за боссом. Будто пытается по губам уяснить, о чем разговор за столом.
Лори вздохнула. «Барни, эх, нашлась бы такая замена братцу. Устал он возле отца, тот подавлять его начал. Не чувствует сам, наверное. Джон злится, …злится,…а сам слаб, чтобы уйти. Просто, взять и уйти из дома. Уйти от бизнеса, к которому не лежит душа. …Он даже не говорит, что он занимается похоронным бизнесом. «Я краснодеревщик», - говорит он знакомым, будто не гробы, а мебель собирает. А эти, - и снова она посмотрела через плечо на телохранителей Лоренса. Тим всё говорил с кем-то по телефону, хмурился, будто настаивал на чем-то.
Лори отвернулась. Улыбнулась Теду, заметив, что он указывает ей взглядом - ешь.
«Вот, парни проводили босса в последний путь. Отец же держит под рукой не только пистолет, но и сына с пистолетом. Как будто это не угроза ему самому. Ведь только стоит выйти терпению Джона из берегов…» - Лори глубоко затянулась, вздохнула, быстро взялась рукой за бокал и, не приглашая Лоренса, выпила вино залпом. – Не дай бог!
-Что?
Лори перестала есть. - Тед, моя мама, …да, я считаю Саманту Лоренс своей матерью. Если бы не она, я и мой брат, а мы действительно с Джоном брат и сестра, не известно, где и кем бы мы сейчас были. И даже отца здесь роль меньшая. Нас выбирала, как вы выразились, курица. Она искала девочку, похожую на себя. Нашла! Но та была с братцем. И не желала с ним расставаться. Но девочка так понравилась ей, что она забрала из детского приюта нас обоих. – Лори отвела взгляд. Глаза её заслезились. – Господи, …но как же можно по годовалой девочке и двухлетнему мальчику понять, на кого они будут похожи через десять лет? – Лори шмыгнула носом и гордо вскинула голову. - Она ошиблась. Я вовсе не похожа на неё. Зато…
Тед улыбнулся. Он хотел смягчить откровения Лори. – Зато вы оказались похожи на Френка Мерфи.
-Да! F Джон – вообще его маленькая копия. Просто…копия. Особенно, после, как начал сильно сутулиться, …прислушиваясь к тому, что говорит отец. Мать, возможно даже бессознательно, подыскивала то, что бы угодило её ревнивому мужу. Отец и от предыдущих связей с женщинами детей не имел. Те «приставляли» ему своих детей, уверяя, что это его дети, но …они не знали, с кем они связались. …А мать, …наша с Джоном мама, …она была умной женщиной. Она пошла в клинику и …купила справку, о том, что она и её муж «способны иметь собственных детей». А потом «случайно потеряла» её, оставив в глянцевом журнале на вокзале, во время прибытия какого-то высокого политика. Потом она легла в клинику. Якобы на сохранение. Затем уехала в Канаду, якобы к своей матери. Сама же всюду позволяла …случайно заметить себя то с животом, то с малютками на руках, то с колясочкой – дюплекс. Джон был так хил, что мы запросто сходили за близнецов. И пока была жива мать, мой отец поддерживал в ней материнское чувство …правдивой ответственности. Хотя мать любила нас не так, …а так, поверхностной любовью. С оглядками. Как женщина, которая боится быть раскрытой в обмане. Отец же влюбился в нас с Джо …смертельно.
-Особенно в дочь.
Ничто не дрогнуло в лице Лоренса, когда он произнес это.
Лори долго смотрела ему в лицо. «Так он солгал? Он знал всё?»
Тед смотрел ей в глаза. Ни усмешки, ни капли тени её.
«Или …он догадался? Сам?! Ах, ну да, он же видел, как отец заталкивал меня в машину». – Лори успокоилась. Она продолжила. – Да, мне тоже иногда так кажется. Что он немного разлюбил Джона. Он посадил его, как шкоду, … на цепь. А меня держит на привязи. Пусть не на коротком поводке, но, думаю, будь у него возможность….Он тут как-то стал настаивать на чипе.
-И что? У меня стоит.
-А кто контролирует?
-Тот, кто умер.
Лори сначала довольно хмыкнула, но потом нахмурилась. – Вас зачипил Артур? Понятно. Ну, и зачем же вы позволили ему это?
Тед покачал головой. – Он не настаивал. Он предложил. Сказал, что не хотел бы волноваться. Я же плохо знаю Лос-Анджелес. Тутошнюю публику. А заказчики у нас всякие бывают. Нет, ничего противозаконного, но…- Тед улыбнулся, - но всякие. И я согласился.
-Вас припугнули?
-Артур? - нет. Русские – да. Я похоронил тут одного. Просто покойник. Утопленник. Как будто ничего. – Тед хохотнул. – Ничего такого, просто поговорили и …всё. Я всегда против «чаевых», а тут такие были, что,… и Артур снова предложил. Опять же, просто предложил зачипиться через спутник. Он всегда знал, где я. Он хотел это знать. Я… не возражал. Поставил чип. – Тед указал на плечо.
-И кто теперь будет знать, где вы обитаете?
-Никто. Приемники были в ноутбуке и личном мобильнике Артура. Но он предупредил меня: «Не забывай того, что уже знаешь. Записную книжку я с собой возьму. Туда». Он показал мне на небо. Когда я три дня назад приехал с похорон в дом и узнал, что он умер, я пошел к сейфу. Мы открыли его с Барни. И …всё так и случилось. Как сказал Арчи. Максу опалило руки, Тиму – лицо, мне - шею, - Тед одернул ворот рубашки, показав на ожоговое пятно, - сейф взорвался. Папки с делами, ноутбук, какие-то сувениры или подарки его – не знаю, всё, в общем, всё сгорело. Ах, правда, нет. Вот… - Тед полез в карман. Достал женскую серьгу.
Пара сапфиров на золотистой подвеске. – Я хотел кинуть ему в гроб, но тот уже был закрыт, когда я вспомнил о ней. А потом, в склепе, я не смог. Там родни полно сидело. …Можно было в каменный гроб кинуть, там крышка ещё сдвинута была, но.…Хотите, подарю.
-Нет. – Лори улыбнулась и покачала головой. - Я немного суеверна. Думаю, и вам не стоит оставлять её у себя. И … Мерфи её не показывайте. – Лори потрогала свою правую серьгу в ухе. Малюсенький рубин. Кровавая капелька в маленьком, аккуратном ушке. – Эта сережка… – Она указала пальцем на то, что было в руке Теда, - серьги, они были куплены Мерфи. В подарок. Он купил их матери за рождение ему двух близнецов.
Девушка вздохнула. – Блеф был раскрыт Артуром. Думаю, это игра была не против отца. Артур специально рассказал о нас с Джо при репортерах, чтобы любимую им женщину общество не отвергало, как женщину, кинувшую детей ради любовника. Он сказал, что это не его жены дети, а …«казенные».
-Но за слова Артур поплатился, так?
Лори помолчала. Потом кивнула. – Да, потом была целая полоса странных стечений обстоятельств. Погиб сын Артура – твой отец с семьей, а потом во время удаления аппендицита умерла мама.
Тед таинственно улыбнулся. – Как всё сплетено…
-Чему же вы улыбаетесь? Есть повод обрадоваться? Поделитесь.
-Запросто. – Тед спрятал серьгу назад в карман. – Вы с вашим братом - родные дети Френку Мерфи. А я даже рад, что меня воспитывала строгая бабушка, а не вертушка мать, забеременевшая от своего босса в восемнадцать лет, а в девятнадцать кинувшая меня страшно занятой особе. Её мать была в ту пору мэром Сан-Франциско. Мать погибла вместе с семьей Эдуарда Лоренса. Это был скандал, стоивший бабушке карьеры. Впрочем, она её итак хотела бросать. Из-за меня. Бабушка любила меня, то есть, …слава богу, она продолжает меня любить. Она живет в Сан-Франциско. А мать, ну что ж, счастливая женщина. Она даже сидела тогда рядом с отцом. Она, а не его жена. Так что умерли они в любви и согласии. Я рад за них. Ну и …за вас, Ло. За вас и … вашего брата, пусть всё будет по-человечески.
Лори пригубила вино. Но она была в сомнении. – Тед, я проверяла документы, но …не…
-Артур как-то сказал, назвав вас «семейкой Борджиа». Глория, в семействе Борджиа не было приемных детей. Я Артуру верю. Он не зря это сказал при мне. Я должен зачем-то помнить это. О том, что вы и Мерфи – родная кровь.
-Значит, это он перепутал карточки в картотеке? А я…ходила по адресам, выясняла, кто нас мог сдать в детский дом. Значит, справка, которую мать взяла в клинике – это тоже не ложь, а…
-Ну да! Там же так и сказали: они оба могли иметь детей. И то, что у Мерфи были другие женщины, возможно, и дети - Саманта знала. Но ей важно было, чтоб те дети не лезли в её семью. И она поступила мудро. Она внушила Френку, что те дети - бяки, а вы с Джо – ну точно ему подарок. Она не брала вас в детском доме, а прямо поехала по адресу и … купила цыплят с рук. У бывшей любовницы своего мужа. …Ну? …Теперь и вы улыбнитесь. Видите, не только сказка может быть страшилкой, но и страшилка может стать сказкой.
Лори грустно улыбнулась, потянулась к бокалу, и стукнуло по бочку наполненного бокала Теда. – За сказку, Тед. … За вашу сказку.
Тед снова зевнул. Теперь Лори это заметила. – Тед, я наверное, злоупотребляю вами, как ручным чудесником. Давайте, выпьем за то, чтоб всё у вас получилось. И работа, и … отношения с партнерами. Никак не хочу, чтоб ваше будущее стало страшилкой. …Достойная у вас профессия, но,…и зачем вы согласились? – Лори улыбнулась – я бы… никогда.
-А это специально. Я же сказал, мне настолько комфортно жилось до встречи с Артуром, что … под час возникали всякие мысли. Знаете, когда адреналину не хватает, каждый за своё хватается. К чему сердце лежит. Артур откликнулся во время. Он приехал в Сан-Франциско, как раз тогда, когда я … собрался в армию. Я просто мечтал об Ираке. Мне думалось, защита демократии кровью, это так здорово, это такая честь. …Бабушка моя, всю жизнь гладившая мне … даже носки, с радостью отдала меня в руки, как тут говорят, «погребальщика». «Забери его, хоть куда. Хоть во что, хоть в гробовщики, только чтоб никаких ираков. На кладбище, …но только без глупостей!» - Вот так она сказала. Мне было слишком сытно, слишком комфортно и …скучно. Она меня поняла. Бабушка моя – поняла меня. – Тед вздохнул. - Меня кормили, как кролика, …меня забирали с вечеринок, меня вывозили на курорты, …я хотел убежать, я мечтал о профессии пожарника. Но бабушка подвезла меня к университету, выгрузила и сказала: «Только юридический!» И я его окончил. И что? Снова тоска по героике. Смешно. Я хотел стать патриотом и …спасателем в Малибу, защитником бездомных животных, …но никак не людей, рвущих одеяло из рук друг друга. Я …да, я сбежал, сбежал…от счастливо-сытого однообразия. И, представьте, Лори, мне уже через неделю пребывания здесь, при Артуре мне так стало …нет, не весело, но… - Тед покрутил кистью руки, - комфортно, что ли. Да, комфортно! Никакого однообразия. Я даже уставать начал, чего со мной за двадцать восемь лет не случалось. Ни разу.
-Я вижу. Вы уже зеваете.
-Три дня не могу заснуть. Не знаю, отчего.
-Как будто не от чего. Ладно, идите уже спать. Я сама расплачусь. Идите в машину, я догоню, попрощаемся. – Она пожала плечами. – Мне тоже пора. Отец может проверить, надо побыть немного дома.
-А потом?
Лори опустила глаза, потом кокетливо улыбнулась. – Побегу куда-нибудь.
-Я могу выспаться за четыре часа. Как раз будет вечер. Можно было бы куда-нибудь сходить. Вместе.
Лори подумала и …кивнула. – А…то, что день такой, вас это не…
Тед покрутил головой. – Не.…Это уже стало профессией. А она – мне не в тягость.
Лоренс поднялся из-за столика, сказал: «Спасибо», - и пошел к машине.
***
Обед по случаю подходил к концу.
-Что ты задумал, Френки? Чего ты всё названиваешь?
-Отстань! Я ищу свою дочь.
Партнеры сидели за отдельным столиком. Мэр вышел освежиться. Сын Мерфи сидел и смотрел вокруг, будто разговор за столом его совершенно не касался.
Джон Мерфи в принципе не интересовался похоронным делом. Почему Мерфи и раздражало, что Лоренс – выпавший из светской жизни беззаботный мальчишка – так резво взялся за дело. А его собственный сын, всю жизнь вращающийся в деле, всю жизнь проведший возле него – будто спит. А если и исполняет порученное, то будто жвачку жует – «смотреть противно!».
-Чего её искать? Болтается где-нибудь.
-Она не такая.
-Ну да, конечно. – Прайз усмехнулся. Оглядел публику. «Надо бы ещё что-нибудь сказать про нашего «несравненного и незаменимого». Нужно бы ещё чуть посидеть, побыть тут». Он поднялся со стула. – Господа! – Импровизируя, тихо, важно он заговорил, вспоминая о покойном.
Публика внимала, люди тихо переговаривались с соседями по столику.
Мерфи уже и Амалии перезвонил, и к себе домой. Дочь и на номер мобильного - не отзывалась. Подруга её сказала, что Лори от неё уже ушла. «Вот только что села в машину и уехала. Домой».
Мерфи, не ленясь, позвонил ещё раз домой.
Прайз, отпив вина, сел на место.
-Лучше перезвони Лоренсу. Я ему уже звонил, как бы это не вызвало подозрения.
- Чего? … Ты о чем? И зачем мне звонить ему? …Вот ещё, дела нет. – Мерфи оглядел гостей.
Он считал, что пора бы уже и разойтись. Пора бы сказать всем: «Спасибо», - и разойтись.
– Том, перестань лезть в мои дела. Лучше попрощайся с гостями. Ты взялся вести дело. Давай! Давай, закругляйся. Вон уже и мэр идёт. …Я уже устал.
-Нет-нет. –Прайз оглядел гостей. Некоторые уже даже нашли какой-то повод и сидели хихикали, перешептываясь между собой - Нет, Френк. Нужно потерпеть. Новость мы должны встретить на глазах всей компании.
-Какую новость?
-О…последнем нашем Лоренсе.
Мерфи рот открыл. – Что?!
Он нахмурился, заметив некую игривость в тоне партнера. Френк подумал, с чего бы вдруг, и вдруг, кое о чем догадавшись, быстро отодвинулся от Прайза. – Ты что, с ума сошел, … идиот облезлый. Ты…что,…что ты задумал, Том?
-Тише. Без истерик, горбатая дурашка. Ты же не рассказал мне, что ты задумал. Куда ты отправил свою дочь вместе с этим розовощеким самозванцем. С какой стати, я буду раскрывать тебе свои планы? Иди ты в …а я посижу. Мне биография только кристально чистая на пользу. Я на людях побуду, чтоб потом ни одна собака…
-Что?! Том, подожди, ты … подожди о своем. Кто кого отправил? … Какие планы, что ты несешь про мою дочь? Она дома сидит. Вот, я только что к её подруге звонил, она у неё была. А…не с кем-то там.
-Ага, заливай. Я сам думал, он с экс-президентом, на счет тещи договаривается. Думал, он клиента у меня отбивает. Нет! Ха-ха! Он тебе рога наставляет, Френк. Я сам слышал. …Джон, ну-ка, скажи отцу, куда твоя сестра убежала.
Мэр остановился, поболтать с кем-то. Мерфи, наклонился к самому уху сына. – Где ты видел Глорию? С кем? С ним? Когда?
Прайз рассмеялся. – Ой, Френк, будто я совсем осел. Ага! Что ты тут при мне концерты устраиваешь? Договорился с мальчишкой – так и скажи! Она была на кладбище. И вместе с Лоренсом уехала оттуда. В числе первых. Джон мне сказал.
У Мерфи округлились глаза. Нет, это он себя ослом ощущал. Ослом с большими ушами и рогами!
Прайз продолжил: «Хорошо. Хорошо, Френк. Ты - как партнер меня устраиваешь. Я к тебе привык уже. К твоим бзикам и на счет дочки, и вообще…»
Мерфи хватал ртом воздух.
Прайз продолжал. – А этот удачливый красавчик, …знаешь, - Прайз развернул стул в сторону Мерфи и заговорил быстро, будто боялся, что-то упустить. – Я тут о нём справки навел, пока ты меня на кладбище подстраховывал. Так вот, этот Красные Щёчки…сопля зеленая - всю жизнь при бабке своей, общественнице проболтался. Она ему жизнь посвятила, он ей – учится красивые похороны делать. Знаешь, как он себя развлекал? Он выходил на набережную, где часто прогуливались рекруты. Молодых инфантилов в армию вербовали. Представь, его приятель признался, что никогда, слышишь, Френки, никогда эти образины не подходили со своим предложением к Лоренсу! Он даже им …слишком довольным жизнью казался. Абсолютным счастливчиком! Ему, видите ли, в Ирак хотелось. За адреналином. Но! по приглашению. Вроде как случай от Судьбы. А она – вот фиг! вот в этом его обошла. А так, представь, Френки, представь, мой печальный друг, вечно озабоченный проблемами умной дочки, этого - никакая Судьба не тёрла! Кусают ли его комары по ночам – не знаю! За то другое я понял, чуточку с ним пообщавшись, такой человек нам с тобой, Френк, - Прайз ткнул в грудь себя, потом Мерфи, - нам двум старикам… в общем бизнесе не нужен. Он опасен, Френки. Он слишком везуч, слишком удачлив. Я лично возненавидел его, просто… - зубы в челюстях Прайза скрипнули. – Я его убью.
Мерфи, может, в другой бы раз и пустился в дискуссию, но теперь перед ним такая проблема встала, что …не дай бог.
Лицо его приняло просто-таки свирепое выражение.
Он ещё раз перезвонил по всем номерам, …дочь не отозвалась.
И тогда он выполнил просьбу Прайза. Он нашел Лоренса. И что же он узнал?
Тед, посмотрев на приближающуюся к нему Лори (та расплатилась за обед и выходила из ресторана), решил, что девушка, как они и решили, тоже поедет, отдыхать к себе домой. Потому он и честно сказал Мерфи: «Да, Френк, я подвезу твою дочь. Она едет домой. Да, прямо сейчас. Да, я завезу её, потом сам домой. Помогу вам попрощаться с гостями. Да, думаю, минут через двадцать буду».
Мерфи щелчком закрыл крышку мобильника и посмотрел на Прайза. – Так что ты задумал?
-Я купил братьев Барни.
У Мерфи снова глаза полезли на лоб.
-Вернее, я договорился только с одним. Но, думаю, своего братца он на нашу сторону перетянет. Вот, взгляни.
Прайз действительно скрепил договор подписью Барни. Тима Барни.
Мерфи перевел взгляд с бумажки на Прайза. - И что?
-Сейчас они отвезут твою дочь домой. Затем поедут сюда. Впереди их будет ждать сюрприз. Две машины перегородят дорогу. Возникнет перепалка между водителями. Драка прямо на капоте машины Лоренса. Тим пойдет, станет вмешиваться, ему прострелят плечо. Лоренс не сможет пропустить случая, чтобы не проявить себя героем. Он выйдет из машины и тогда… в драке, его вытолкнут на дорогу, по которой, объезжая хулиганов, будет ехать вереница машин. Я и ты, Френк, всего по пол миллиона скинемся парочке наркушников – и дело сделано. Да, думаю, эти мальцы - хулиганы, они, скорее всего, успеют спасти свои задницы. Просто сбежав с места разборки. Барни - вне подозрения, а наш счастливчик… под колесами - всё!
-Всё?!…Ты связываешься с наркоманами и говоришь мне - всё? Ты идиот, Том! Они же не управляемые, я,… я – Мерфи испугался и за себя, и за бизнес, но больше за детей. Он даже на Джона посмотрел, и лицо его исказилось болью. - Я в этом не участвую. Слышишь, Том, я – нет. – Мерфи отдал приказ сыну: «Машину к парадному подгони, я сейчас выйду», - и тут же поднялся и произнес… прощальную речь. – Господа, думаю, нам пора прощаться. До свидания, долгих вам лет жизни.
Гости, насидевшись, наболтавшись вдоволь, стали расходиться. Мерфи – снова звонить, искать дочь. Только Лоренс, заметив «тот же» номер телефона больше не ответил ему.
А Глория- та не отвечала принципиально.
***
Френк торопился домой. Он ехал и ворчал на сына, выводя того из состояния равновесия.
Парень уже было решил: «А, к черту всё, сверну сейчас с моста – и баста! Надоело!» - но передумал. Пока.
-Ты мог бы удержать её!
-Я что ей, сторож?!
-Сторож! Да! Но ты, Джон, плохой сторож! Ты только и годишься, что пугалом висеть на моём хвосте, пользы от тебя…
Уже почти переехав мост, Джон Мерфи действительно …свернул.
И полетела машина с пятидесятиметровой высоты!
А в то же самое время, в салоне машины, где ехали Тед и Лори, произошел спор.
-Тед, но ведь зато вы там рассматривали дела живых людей. Вы изменяли в лучшую сторону жизнь ваших клиентов.
-Лори, вы … наивны. Какие дела я вёл? Всякие. Но больше такие: жены требуют: «Отберите у него всё, он испортил всю мою жизнь, всю мою красоту, всю мою молодость!», а их мужья: «Ничего ей не давай! Ни цента, такой сякой! Всю жизнь мне изломала. Я из-за неё скоро в психичку слягу!». Лори, у меня голова шла кругом, я изворачивался, угождая тем и другим. Я закручивался веревкой, исполняя свою адвокатскую службу. А та сходилась в одном: увернись от закона. Про уголовные дела - тут я вообще молчу. Впрочем, вы же сами не глухи, вы видите, законы одни для всех, но они таковы, что ими можно рулить. Не всегда тот кто сидит, не прав больше, чем тот, кто остался на свободе. А что здесь? Здесь же …красота! Знаете, когда мой приятель, он работает патологоанатомом, шутил: «Я вот только тогда себя настоящим врачом почувствовал, когда из педиатров в патологоанатомы переучился», - я думал, он пошутил. Нет, Лори, я не отрекся от жизни, обретя новую профессию. Я обрел некую гармонию души, когда стал исполнять услуги для НЕ живых людей. Да, наверное, людям обычных профессий моя теперешняя - кажется необычной. А я, … я принял её. Она – моё дело. Не судьба, нет, я слишком люблю жизнь, чтоб зациклится на похоронах. Но …профессия эта – моя.
-Тед, вы, … вы всё равно должны всё обдумать. Вы же понимаете, профессия накладывает определенные тень на образ человека. Возьмите моего отца, ведь он же в принципе неплохой человек. Едкий - да, но он … добрый. Я вам про себя расскажу…
-Но вот же ваш дом.
-Да? – Лори с сожалением увидела дом своего отца. – Да, как будто приехали. Но…
И тут она сама сказала то, чего ждала от Лоренса. – А может, я помогу вам проститься с гостями? Я ведь тоже знала Артура, хоть вы и подсказали мне, что знала лишь поверхностно, но … как-то знала. Мы были знакомы. Я хочу проводить его, по обычаю. Позвольте мне, поехать с вами в дом Артура. Пожать руки его гостям.
Лоренс взмахнул кистью руки и улыбнулся. – Позволяю!
А потом он поцеловал руку девушки и попросил разрешения, перейти на «ты». Лори согласилась.
Машина развернулась и …направилась к самому узкому месту центрального шоссе.
Макс сидел на откидном стульчике. Тим – рядом с водителем.
-Ну, так вот…
-Что?
-Тед, - Лори улыбнулась, - я же про себя вам, то есть тебе рассказать хотела.
-Да, да, я слушаю. – Тед зевнул, извинился и принялся слушать.
-Так вот, хочу рассказать вам о себе, но…это связано с тем же парадоксом, какой удивил вас в вашем приятеле, а теперь вовсе даже не кажется парадоксом вам. Так вот, я в Вашингтоне искала, где бы мне снять квартиру. В каком районе? И вдруг приезжает отец и заявляет…
-Зачем квартира? – Возмутился Мерфи старший. - Соседи? К чему они? Вечно слышать, как кто-то смывает унитаз или тешится с любовницей. А ведь ещё ругаются, Лори, люди бывают разные. Мы не так бедны, чтобы отказать себе в комфорте. Я подыщу тебе дом. Дом небольшой, чтобы ты могла там спокойно жить, наняв служанку и кухарку.
Глория согласилась с отцом. Но какой дом он ей нашел? То есть, где, в каком месте? …Именно! рядом с кладбищем.
-И знаете, что, Тед, - Лори улыбнулась Лоренсу, - сначала я возмутилась. Ну как так, почему я должна жить рядом с кладбищем? Как это воспримут «нормальные» люди - мои друзья, мои коллеги. Я возмутилась и отказалась. Но отец оставил дом за мной. Предупредил владельца, что будет раздумывать месяц. …О, Тед, как я замучилась подбирать себе жилье! В одном месте был удачный домик. Типовой, но уютный. Но вот беда, с одной стороны – дом, и с другой стороны – дом. В первой - оказалось, живет пенсионер. Делать ему нечего, он инвалид, так он наблюдает жизнь других. Ага. В окно смотрит. То есть, даже на балкон выйти нельзя. Тут же вам подглядывание через оптику или так, напрямую: «Здравствуйте, миссис Мерфи. Как ваши дела. Какая вы сегодня прехорошенькая. Я видел, как вы делали зарядку в спальне. Так мило».
Тед рассмеялся. Он встречал такого пенсионера. Он играл с ним (с соседом своим) в настольный теннис. Мужчина играл…с инвалидного кресла. И как играл! не угонишься! Но! тоже любил надлюдать жизнь своих соседей. – Привет, Тед! Видел, видел, как вы сегодня делали гимнастику. Ай, яй, нельзя лениться, Тед. Лично я поднимаю гантели пятьдесят раз!
Лори пережидала. Она смотрела и слушала, как смеется Тед. Она не знала истинной причины. Она думала, что удачно разыграла роль своего соседа, вот Тед и рассмеялся.
-Простите, Лори. Продолжайте. Я,…кажется, проснулся.
-А с другой стороны, Тед, нет, ты только послушай, моим соседом был байкер. Он так любил свой мотоцикл, …что заезжал на нём прямо в гостиную. Да! Он и ремонтировал его там, прямо в гостиной. Вр-р…- вр-р… - и так целый вечер. И так до… иногда до рассвета!
-Понимаю. Байкеры любят компании.
-Ещё какие! …Вы…байкер?
-Нет. Но я люблю свой квадрацикл. Он остался в Сан-Франциско. Вот, улажу дела, съезжу, навещу бабушку, согласится, привезу её сюда. И свой квадрацикл, конечно,…- Тед прокашлялся, – прости. Я снова перебил тебя. Я слушаю. Так что же там с домом?
-А с домом так... - Лори заправила за ушки, с которых не сводил глаз Тед, темные гладкие волосы и, вздохнув, закончила фразу, - в общем, я живу там, …возле кладбища. И уже привыкла выслушивать насмешки своих друзей. Да собственно, - она махнула рукой и снова весело улыбнулась, - они уже и привыкли. Там тихо. Тихо, много зелени. Мне… нравится.
Тед опустив глаза, осторожно заметил: «Но…музыка, Лори. Похоронная музыка. …Как же вы, …она же слышна даже через вакуумные оконные рамы».
- А я тройные поставила. Пуленепробиваемые. Ничего не слышу, но! всегда могу открыть окно и послушать жаворонка на рассвете. И кукушек там полно. Кукуют …долго…ой, Тед, смотри! Кажется, мы попали в пробку.
План Прайза не сработал. Зато покойный старший Мерфи (младший выжил и откровенно свалил происшествие на Тома Прайза, сказал, что тот «всех укокошить решил»), вернее, сердце Френка Мерфи оказалось правым.
Только Макс Барни, не осведомленный пока братом, кинулся развести кучу на дороге. Тим, не зная, как быть, выскочил из машины за ним. …И тут же попал под машину, рискнувшую объехать размахавшихся последи дороги водителей внедрожников. Тед сразу вышел из машины. Ведь погиб его человек. А наркоман, которому было объяснено, что делать, «если полезет кто-то ещё из той машины» навел на него пистолет. – Те чё надо, урод грё..
Тед, выходя из машины, разумеется, был готов к драке. В руке его был баллончик с жидкостью, которой нужно пальнуть в морду псу, чтоб тут же и на минут пять вывести его из состояния «взять и укусить». Тед и пшикнул химией в лицо парня, не дожидаясь конца наглой фразы.
Наёмный хам всё же нажал на курок.
Только оцепеневшие пальцы дрогнули. Пуля, опалив мочку уха, задела лишь кожу на шее Лоренса.
Крикнув: «Сваливаем!», - другой дерущийся кинул в салон машины Теда самодельную гранату. Было приказано …убрать свидетелей.
Остальные машины… мчались мимо конфликта на дороге. Никто не остановился. Правда, кто-то, отъехав, позвонил по 9-1-1….
***
Лоренс и на этот раз решил провести церемонию сам. Он хоронил отца и дочь Мерфи.
Помня, что Френк ворчал по поводу его «проектов», он похоронил его в земле. Как христианина. Лори же была отправлена в крематорий, который теперь тоже был под контролем Лоренса.
-Вы сделали, что я просил, Стейк?
-Да, сэр. Вот… как вы просили, рамка из пуленепробиваемого стекла с её прахом.
-Помогите мне. Нужно вставить в неё вот эту картину.
Когда работа была сделана, Тед ещё раз взглянул на картину, когда-то написанную индейским художником Маркесом. Вздохнул, …затем кивнул Стаффорду: «Хорошо. Поставьте её в нишу мраморной плиты у могилы отца. И… решетку установите попрочней, прикройте нишу, чтобы не украли портрет девушки».
-Понял, сэр. А,…может ещё клумбочку, такую небольшую, …или цветы, лили, например, из воска. – Стейк замялся, припомнив бывшего босса.
Лоренс задумался. Представил себе решетку перед портретом Глории и тихо согласился. – Да. Вы правы, нужны цветы. …Нет, только один цветок.
-Какой, сэр?
-Чугунный.
-?!
Лоренс заметил недоумение в лице исполнителя.
-Стейк, я о литом цветке. Найдите трех мастеров, пусть сделают цветок. Вы на конкурсной основе выберите лучший. Приварите его внизу решетки. Место сварки заложите мраморной крошкой. Лучше голубой. Под цвет воды. Это всё.
Стаффорд мигом всё представил. И как будто одобрил затею молодого босса. Но было сомнение. – Сэр, если будет очень талантливая работа, могут украсть.
Лоренс бросил взгляд на лицо девушки, волосы которой развивали четыре ветра. Отворачиваясь, Тед ответил: «Если понравится покойной, не украдут. Ни за что не украдут! Не бойтесь, Стаффорд. Только лучший цветок выберите.
-Понял, мистер Лоренс. Сделаем.
Как всегда, не дожидаясь конца процедуры, а, отдав управление процессом в руки управляющего делом, Тед тихо, незаметно отошел в сторону от могилы. А потом и вовсе уехал из кладбища.
И не только потому, что было больно переживать прощание. Его ждали дела.
В доме Прайза случилась беда. Освобожденный до суда под залог Том Прайз… повесился. А он, как оказалось, был мусульманином. Теду нужно было провести обряд достойно. Ведь ушел из жизни его последний партнер.
***
Тед присел. Проследил, чтоб могила возвышалась на четыре пальца над землей, кивнул человеку.
Могилу окропили водой, кинули семь раз горсть земли.
Мулла сделал вздох и прочел: «…Из неё Мы сотворили вас и в неё возвращаем вас, из неё же изведём вас в другой раз»…
Никого не побеспокоив, спиной, …спиной, Тед попятился от толпы… и скрылся за ней. Потом сел в машину, устало приказал: «Макс, пересядьте к Паркиенсу. А вы, Джон, не гоните сильно. Я вздремну на заднем сиденье, пока едем».
Машина двинулась в сторону Сан-Франциско. Дорога длинная, извилистая.
Босса разбудили, только когда подъехали к самому дому.
Их встречали. У двери дома стоял молодой мужчина с девушкой (друг Теда и его жена), пожилая дама, с виду учительница (Элиза МакДир - бабушка Лоренса).
И ещё старик – скучающий без партнера инвалид с парой ракеток в руке. - Привет, Тед!
-Привет…
11 июля 2008 Пермь
mel5@yandex.ru