Глубокоуважаемые дамы! Тема моей сегодняшней лекции – «Механизмы и особенности динамики превращения некоторых категорий людей из человеческих существ в тела неодушевленные (НО), или слабо одушевленные (СО)».
Ранее мы с вами уже говорили, что иногда можно заметить, что с некоторыми людьми в жизни происходят странные, на первый взгляд, вещи: они берут – из людей превращаются в какие-нибудь вещи (ха-ха, каламбур). В смысле, в предметы.
Родился, например, такой человек человеком, дружил с другими человеческими ребятами, учился в школе, книжки читал, о чем-то там мечтал, ну и так далее. А потом что-то в нем нарушается, как бы разлаживается. И дальше он уже развивается не как человек, а именно как вещь, конструкция. И ему уже не хочется, когда он вырастет, скажем, путешествовать, открывать новое, помогать другим, влюбляться, выучиться на какую-нибудь редкую, увлекательную и радостную профессию, например, на клоуна, или горного спасателя. Или астронавта. Или чемпиона по шахматам. Жениться, завести вместе с женой двух мальчишек и хохотать, укладывая рюкзаки и собираясь всей семьей в однодневный туристический поход, ну и так далее.
Нет, у такого человека что-то там, внутри, начинает идти не так. Ему вдруг или вообще перестает чего-нибудь хотеться, или вдруг хочется чего-нибудь такого, чего хотят не люди, а конструкции. И именно с этого момента он и начинает превращаться в какую-нибудь вещь. Кто попроще – тот, например, в открывалку для пива. Или даже просто – в устройство для надевания на себя утром и снимания с себя вечером одежды. Кто чуть посложнее – тот в машинку для подсчитывания денег. Небольших, конечно, - вещи больших денег не зарабатывают, потому что они им, если разобраться, ведь и не нужны.
Но есть, кстати, и довольно сложные вещи, тонкие игрушки. Изготавливаются они не вдруг, не в один год; бывает, что и не сразу получаются, тогда приходится снова и снова переделывать, на время опять возвращаясь в человеческое состояние.
Рассмотрим один достаточно типичный пример. Женщина, вузовский преподаватель, доцент, кандидат наук, уважаемый человек, читает несколько сложных спецкурсов; даме уже семьдесят лет… И посмотрим на динамику ее трансформации. Когда-то, в детстве и юности, она была человеком, причем, надо сказать, довольно долго. Давайте посмотрим на ее фотографии. Кто-нибудь, выключите, пожалуйста, свет. Обратите внимание на ее детские и подростковые снимки. Вот. Видно всем? И с хорошими задатками, кстати: отлично училась в школе, и потом, в университете. Вот она в университете. Вместе с другими студентами, в колхозе, кажется.
Поступила в аспирантуру, закончила ее, защитила диссертацию, стала в том же вузе преподавать. Вот, здесь она или аспирантка, или даже уже преподавательница. Первое время ее даже что-то чисто человеческое интересовало: она много читала, задумывалась, выступала в самодеятельности. Вот как раз здесь она поет. А здесь – с цветами.
А потом, как-то потихоньку, незаметно, причем, не только для себя, но даже и для тех, кто ее постоянно мог наблюдать, она и стала превращаться в Устройство Для Воспроизведения Текстов В Стиле Лекций Для Студентов. Теперь обратите внимание на эту серию фотографий. Вот, это уже, примерно, через десять лет, она сидит в президиуме. Вот снова в президиуме. Вот опять. Вручает кому-то грамоту. Вот ей вручают. Вот еще. Время, как видим, идет, но интересно в данном случае не то, что оно вообще идет, а куда оно ее ведет. Ну, и вот она сегодня…
Причем, сначала эта ее механическая, игрушечная составляющая была невелика, а человека в ней было еще довольно много. Кстати, те, кто из ее коллег постарше (естественно, если сами не превратились во что-нибудь такое же), помнят что ей тогда, несмотря на эту ее уже частичную игрушечность, все еще хотелось многого человеческого, например, любви (да-да, не смейтесь, девушки, она ведь и замужем немножко побывала, и дочка у нее есть), и смеялась она тогда еще по-человечески – громко, заразительно, и, главное, над тем, над чем именно люди смеются, а не машины. Над собой, например.
А потом механическое в ней все-таки взяло верх, и – пошло, пошло… Тут ведь, знаете, только поддайся. И стала она, как вещь, все совершенствоваться, все функциональнее и функциональнее становиться, а как человек – сходить на нет. И совсем исчезла. Хотя какие-то внешние признаки сходства кое-кто еще находит.
Для сравнения давайте еще раз посмотрим исходный материал, когда она студентка, и сегодняшний. Даже внешне очевидно исчезновение человека, и появление машины. Спасибо, зажгите свет, пожалуйста.
Отдельный интерес в связи с обсуждаемой темой представляет вопрос о динамике отношения превращающегося существа к факту своего превращения. Оказывается, здесь, уважаемые дамы, есть свои четкие фазы. Сначала такие субъекты просто стесняются показать другим, что с ними что-то не так. Потом, когда процесс заходит дальше, у большинства из них включаются различные личностные защиты (разные, кстати, в зависимости от исходного типа личности). То есть они, опять же, стесняются, но уже, как бы, себя. Потом они, наоборот, будто бы назло и себе и другим, начинают, что ли, выпячивать эту свою «нечеловечность». И только уже потом, в конце – полностью сдаются, и механизируются.
И, кстати, как только это с ними происходит, становятся очень уязвимыми: всякий, ведь, может теперь эту вещь взять, включить, выключить. Или даже нечаянно поломать. Правда, они, чаще всего, этого всего уже не понимают, и свою хрупкость не осознают.
Еще один аспект – это динамика развития этих бывших людей, уже как машин. Сначала они, как механизмы, довольно несовершенны. Их заедает, им требуется постоянная профилактика, мелкий ремонт. Да и модель сначала, как правило, простенькая. Например, что-то вроде граммофона, или, там, проигрывателя с набором пластинок (это если продолжать обсуждать тот же пример, с нашей преподавательницей). Потом это, скажем, уже магнитофон, сначала бобинный, а потом – кассетный. Потом, может быть, и DVD-плейер, и даже, как говорится, «с наворотами»…
Но, однако, сколько веревочке не виться, а начинается обратная эволюция. Устройство начинает барахлить, его начинает заклинивать. Нужны более длительные профилактики, а то и ремонты… Если бы субъект оставался человеком, можно было бы ему, во-первых, посочувствовать, а, во-вторых, что-нибудь человеческое же и посоветовать. Например, отдохнуть, снизить нагрузку, может быть, даже просто уйти на покой (в данном конкретном случае эта дама уже пятнадцать лет могла бы быть на пенсии). Тем более, что эффективность функционирования устройства все падает – студенты, хорошо еще, если только переглядываются, а то и просто смеются.
А здесь – что ты ей скажешь? А, главное, кому?
Что? Перерыв? Хорошо, встретимся через неделю. Внимание, на следующей лекции будем обсуждать вопросы профилактики такого рода несчастных случаев, а также предрасположенность и разные виды иммунитетов к таким трансформациям. Что вы говорите? Терапия? В каком смысле? А, как им помогать? Ну, это, по плану еще через неделю, причем у нас этой теме посвящены, кроме отдельной лекции, целых два семинарских занятия. До свидания, спасибо… До свидания, спасибо… До свидания, спасибо… До свидания, спасибо… спасибо… спасибо… спасибо… В-ы-к-л-ю-ч-а-ю-ю-ю-с-ь…