Espa;ola cuando besa, es que besa de verdad.*
Глава 27.
***
Луис Мигель вернулся с двумя бокалами шампанского. Сильвия залпом осушила свой, со стуком опустила его на ближайший стол. Потом выхватила бокал Луис Мигеля, расплескав капли золотистой жидкости на галстук и рубашку. Он слега дёрнулся, но не сказал ни слова – это показалось ему лишним. Он не привык спорить с подвыпившими женщинами, да и галстук можно было уже и снять. А если бы маме это почему-то не понравилось, всегда можно было бы обвинить Сильвию в неуклюжести. Пока Сильвия потягивала второй бокал, он заметил, что Лидия плывёт в объятиях Серхио. Луис Мигелю стало не приятно. Не из-за Лидии, из-за брата.
***
Хема прогуливалась по набережной. Она решила, что ей пора отдохнуть, а Муж не препятствовал. С тех пор, как он вернулся, он вёл себя с Хемой совершенно по-новому. Никогда слова поперёк не говорил. Зато стал как-то более независим: как от Хемы, так и от сиделки. Сына отправили в специальный интернат, он стал послушнее и спокойнее. Во всяком случае, в этом Хему старались убедить учителя и воспитатели. Сама она тоже успокоилась – ей казалось, что перед нею открываются новые горизонты. Почему и какие именно – она не знала. Но предчувствие счастья настойчиво будило её по ночам, наполняя часы одиночества запахом «Ночной красавицы», вливавшемся в открытое окно вперемежку с солёным йодом морского бриза, зазывало полной луной, подмигивало неуверенными звёздами. Вот и сейчас что-то такое нахлынуло, накрыло её с головой и Хема заулыбалась чему-то, что заключалось в ней самой. Какой-то немолодой прохожий посчитал, что улыбка предназначалась ему и тоже заулыбался во всю ширину щербатого рта. Хема удивилась: «С чего бы?», а потом поняла, в чём было дело. Она скромно опустила ресницы и повернула лицо в сторону пляжа, где запоздалые купальщики накидывали на обгоревшие спины майки и полотенца – ветер был прохладным и забирался под кожу тонкими иглами. Мельком Хема успела удивиться щербатости рта прохожего, но, право дело, он перестал её интересовать уже секунды через три. Поэтому оказалось настоящей неожиданностью снова обнаружить его перед собой.
- Ппростите, - а он ещё и заикался. – у ввваш нет жжжакурить? – и шепелявил.
- Я не курю... – Хема попыталась обойти незнакомца, но это почему-то ей не удавалось. Она уже не знала, что и думать: он специально преграждает ей дорогу? Или просто так неуклюж, что двигается в ту же сторону, что и она, безуспешно пытаясь пропустить её?
Вдруг странный сеньор совершенно уютно, по-домашнему рассмеялся, и морщинки на лбу у Хемы разгладились – так мило получилось. Она рассмеялась в ответ и, наконец, прошла своей дорогой. А предчувствие новой жизни последовало за ней воздушным шлейфом, зацепившись за весёлый взгляд обернувшегося незнакомца.
***
Агнес позвонила Ауроре, отчитываясь о больничном дне: всё в порядке, врач не приходил, медсёстры заходят регулярно, поужинала, конечно. Кстати, совершенно не вкусная еда! А Агнес вовсе не больна, ведь беременность – это не болезнь. И давление нормальное, и ноги не затекают. А вот у Ауроры затекают... Хотя у неё всё хорошо, и Агнес, разумеется, глупости говорит, а ещё фармацевт! Лёгкое раздражение матери показалось Агнес вполне нормальным, а вопрос про «любовника» даже рассмешил. Разумеется, она ни слова не сказала о том, что Фернандо появился с букетом, и что прислал ей аж пять сообщений за те два часа, что его здесь нет. Об этом Ауроре знать не стоит как можно дольше... Хотя, как знать, может быт Агнес даже сможет это скрыть от мамы навсегда. Она повесила трубку и задумалась – что же делать с Фернандо?
***
Луис Мигель подошёл к курящему на терраске Серхио. Раскурил подарочную сигару. Серхио молча ждал: что же скажет дражайший кузен. Луис Мигель тоже начинать разговор не спешил – собирался с мыслями. Он увидел выходящую из уборной Лидию и потянул Серхио в сад, пока она их не обнаружила. Серхио, казалось, понял Луис Мигеля, и безропотно пошёл в тень столетней смоковницы. Лидия или не заметила манёвры поклонников, или, со свойственной ей тактичностью, решила им не мешать. Ну мало ли что хотят обсудить двоюродные братья.
- Я смотрю, ты запал на мою домработницу? – хрипло заговорил Луис Мигель. Серхио поднял брови домиком, совсем, как это делал его кузен. Да и вообще они были довольно похожи – если их сходство не бросалось в глаза при первом же взгляде, то при ближайшем рассмотрении обнаруживались фамильные жесты и выражения лиц, а Ракель и Августина в два голоса настаивали на том, что «мальчики» были все в деда. – А что, Лидия не сказала тебе, что она работает у меня в доме? Дела! И чего же она стыдится?
- Да просто я и не спрашивал... – вступился Серхио.
- Ну, так я тебе расскажу, брат, ты не переживай. Очень даже рекомендую: и уберёт, и даст, когда другая откажет... – он препротивно хмыкнул, а Серхио очень захотелось дать ему в морду. Серхио молчал, борясь с искушением рукоприкладства, а Луис Мигель продолжал, наслаждаясь замешательством кузена. – Придёт с утра пораньше, без трусов, разбудит, обслужит, кофейком угостит... Так что можешь пригласить её к себе тоже... Или что, денег боишься, не хватит? Так всё одно: экономия. На проститутку тратиться не придётся, да и инфекций бояться не надо... А я, если хочешь, могу и презервативом пользоваться, только ты меня предупреди, с какого дня лучше резинку надевать, чтоб знаешь, не того... ну это... не заразиться... – ему уже и самому было ясно, что он переборщил. Но и остановиться он уже не мог: - Давай так сделаем: к тебе один день утром, а другой – после обеда. А ко мне наоборот... Да чего молчишь-то? Денег что ли дать? Так на вот тебе сотку – за такие бабки она тебя с удовольствием...
Серхио сплюнул и удалился, так ничего не ответив. Луис Мигель хотел продолжить, но потом передумал: на сегодня с этого Казановы вполне достаточно!
***
- Ау, Луис Мигель, ты хде? – голос Сильвии раздавался с террасы. Она прекрасно видела, что он стоял с братом под смоковницей, но спускаться по лестницам было во-первых лень, а во-вторых опасно. Вон они какие крутые! А здесь она держалась за колонну и звала Луис Мигеля таким красивым, грудным голосом, что он, наверняка, проникнется и подойдёт, нет, даже подлетит к ней на крыльях амура. Или Апполона. Или ещё чего-нибудь такого любовного. Интересно, у чего такого бывают крылья? Сильвия громко икнула и снова позвала своего Дон Хунана – Луииииис!
***
С террасы раздавался визгливый писк Сильвии «Луиииис!», сам герой-любовник напряжённо смотрел в удаляющуюся спину кузена, а про себя чертыхался: ну на кой они ему все сдались – и Лидия, и Сильвия, и Серхио! Вообще ему захотелось напиться и стереть из памяти это мгновение, но прекрасно понимал, что это, к сожалению, не возможно. Луис Мигель расправил плечи и решил, что тогда он попробует... какова эта самая пьяная Сильвия в постели. Ну а что? Раз уж сама на шею вешается, грех не воспользоваться! Он сально усмехнулся и на писк «Луиииис!» ответил нарочитым басом: «Яяя иидууууу!».
***
Аурора пересматривала бумаги. На всякий случай. Мало ли! Нужно было оставить всё в таком состоянии, чтобы глупая и впечатлительная Агнес не растерялась, а всё нашла... Аурора набрала номер телефона нотариуса и записалась на приём. Потом она со спокойной душой выпила мелиссы и устроилась на кровати с книгой в руках. Глядишь, через часок-другой сможет заснуть...
***
Третий Людке всё не являлся. А вот мальчонка разве что не поселился у Людки – сладкий, ласковый и нежный. Он убегал по утрам на работу и при первой возможности посылал ей однообразно-слащавые смс-ки, вещающие что он о ней помнит, и любит, и скучает, и любит, и скучает, и любит, и скучает, и любит...
Времени на Лео совсем не оставалось, как не оставалось и времени на саму себя: то ужин надо готовить, то ругаться по телефону с мальчиковой мамочкой – а ведь всего-то три дня, как он не ходил домой ночевать... Ну и что? Совершеннолетний, не ребёнок. Хотя для мамы, конечно же, ребёнок! А Людка – зараза и гадина, и что там ещё? Ах, да – развратная искусительница и змея. Людка уже почти знала, что не будет с Лео встречаться... Но откровенничать с ним не решалась - а вдруг передумает? Ведь сладкие ночи могут приесться, стать однообразными, скучными, а с мальца кроме постели-то больше никакой прибыли и не получишь...
А мальчик страшно ревновал, когда Людкин телефон надрывался в лунной сонате – такую музыку она подобрала к номеру Лео. И пытался он вырвать Людкин телефон, и посмотреть, кто же это ей звонит, да записочки шлёт с букетами роз. Людка записочки рвала на мелкие кусочки и в нужник для надёжности спускала, но чем чёрт не шутит... Решение принимать нужно было как можно скорее, а ей не хотелось. Вот ещё одну ночку, и всё – уговаривала Людка сама себя, крася ноготочки на ножках и на ручках, выщипывая брови и наряжаясь в шёлковые штучки аппетитно-розовые с серенькими, якобы скромными кружевами, так идеально подчёркивая молочную розовость её мраморной кожи.
***
Августина и Гонсало фотографировались на память с гостями. Лидия не знала, что ей делать: ни Серхио, ни Луис Мигель из сада не возвращались. Покружив по залу с озабоченным лицом и чудом избежав рук-щупалец подвыпивших стариканов, пожелавших затащить её в круг для того, чтобы она притоптывала и прихлопывала, раскачивая роскошным бюстом им на радость, она наконец решилась выйти на террасу. И вовремя: Луис Мигель и Сильвия целовались у всех на виду. В глазах у Лидии потемнело и она устремилась по крутым мраморным лестницам вниз, облегающее платье мешало движениям и она, больно подвернув ногу, слетела на мощёную крупным булыжником дорожку. Платье пошло по швам, а любимая жемчужина по какой-то непонятной случайности сорвалась и куда-то закатилась. С террасы до Лидии донёсся громкий хохот соперницы, Луис Мигель и Серхио столкнулись лбами в добром желании поднять Лидию с пола. А ей было всё равно – единственным жизненно важным ей казалось найти жемчужину. Не веря в то, что она действительно её потеряла, Лидия всё щупала и щупала шнурок, одиноко болтавшийся на шее. Не сдержавшись, она завыла некрасиво в голос, а Луис Мигель уговаривал её не позорить его и ни в чём не повинную невесту.
- Да ты молчи, козёл! – вдруг грубо пихнул его Серхио. – Пошёл отсюда!
Он потянул Лидию на себя, больно вывернув при этом её руку.
- Тяжёёёлая!
- Уууу! – выла Лидия, шмыгая полным соплей носом.
- Да ладно тебе, идём до такси провожу. Идти-то можешь?
- А ты... не довезёшь меня? – Лидия вдруг перестала выть и взглянула Серхио в лицо вполне осмысленным взглядом.
- Мне нужно маму подождать.
- А ты мне... – она замолчала, вконец смутившись.
- Что?
- Ну это... – Лидия оглянулась на Луис Мигель, уводящего Сильвию в зал. Убедившись, что он её всё равно не услышит, она шмыгнула ещё раз носом и уже увереннее добавила. – ты мне позвонишь?
- Знаешь, Лидия, - было видно, что ему не удобно говорить ей прямо в лицо всё, что он думает. – Я не знаю, что у вас там с Луисми стряслось, но я никогда не буду встречаться с бывшей – или настоящей – женщиной кузена. А он мне дал недвусмысленно понять, что вы с ним состоите.... мммм... в довольно... как бы это тебе сказать? Ты только не обижайся, хорошо? Но я уж начистоту – вы с ним спали, он мне сам сказал, а я после этого кто буду? Ну не подумай ничего, он мне... – Серхио сплюнул и продолжил, - хотя нет, он мне рассказал всё, в деталях, даже то, что ты к нему по утрам без трусов входишь... Короче, противно мне это всё, понимаешь? Так что уволь меня, Лидия, от дальнейших объяснений – и мне неприятно, и тебе, я думаю, это тоже не к чему...
Он взглянул ей ещё раз в глаза и решил, что не стоит продолжать разговора. Ему было стыдно, и за себя, и за брата, и за неё. Так погано на душе у него, пожалуй, ещё никогда не было. Лидия молчала, и он развернулся и пошёл в зал. Она его не окликнула, а он больше не оглянулся.
Продолжение следует...
* Когда испанка целует, она целует по-настоящему. (исп.) – слова из старинной песни, ставшие поговоркой.