"Скажи, христианин, свой лик открой:
В чем сущность веры?". Я возвел зеницы
К огню, который веял предо мной."
(Данте."Божественная комедия".III/24/52)
***
Я – прихожанин одного
Храма и
Именно я
знаю все о Бенедикте и его странной истории.
Все, от начала и до конца.
Пусть мне неизвестно, где он сейчас,
Как живет и каковы дела его,
Но, думаю, это не так важно:
Важно то, что происходило в те дни,
Те самые.
Бенедикт - святой.
Мало кто сомневался в правильности
Закрепления за ним этого почетного
Для священнослужителя титула.
Он был достоен называться так:
Сколько лет провел он в поиске,
Сколько трудных дорог обошел,
чтобы обрести эту чистую,
ничем не запятнанную святость?
Мы приходили в его приход,
И – когда у нас была возможность спрашивать –
Спрашивали:
- Для чего тебе она, чистота, Бенедикт? -
Почему ты
Лишал и лишаешь себя благ земных -
Брака, вкусной пищи, питья,
Любви земной, денег?
- Мне нравится моя чистота, друзья мои, мне хорошо
так -
Честно и искренно, улыбаясь
Живыми, лучистыми глазами отвечал Бенедикт.
- Неужели ты не хочешь быть богатым,
Иметь дом на берегу прекрасного моря,
И наблюдать закаты - сидя среди
Красивых людей? – спрашивал кто-то снова.
- Звучит заманчиво... – Бенедикт смеялся -
Но, вы же знаете,
Эти удовольствия кратковременны, вообще жизнь -
Коротка. Потому я, как и Вы, должен думать и о
вечном.
Меня еще ждет моя
награда.
...- Его вера крепка - говорили мы после такой беседы...
Мы приходили к нему снова:
- Имеешь ли ты право надеяться на эту
Неведомую вечную жизнь? Кто знает, что там,
по ту сторону смерти, Бенедикт?
- Человечество не предложило мне ничего лучше
Это чистой веры, чистой мысли о будущей вечности.
Я, говоря по Вашему -"святой" именно потому,
Что предельно целесообразен, разумен, рассудочен -
Я исповедую религию жизни, для того,
Чтобы не сгинуть.
Моя святость - лучшее доказательство того,
Что я не глуп. Потому, всегда говорю -
Не называйте меня "святым",
Называйте – "разумным". Именно разумный – верит.
Мы не могли не согласиться, но – вопреки ему
Кроме титула "святого" награждали его еще
И званием мудреца…
***
…Шли годы.
К Бенедикту тянулись люди -
Паломники, прихожане. Помню,
В один из дней с него кто-то
Написал икону и она была
Весьма популярна среди
Его почитателей.
Бенедикт был против того и этому, как мог,
Сопротивлялся: Забрал икону
И положил в ее в свой самый дальний
сундук.
- Вынем, когда будет уместно. Лет через тридцать – сорок –
Смеялся он.
Но я мог понять того, кто
Против воли Бенедикта нарисовал его икону!
Кто не воспользуется шансом
Запечатлеть этом прекрасный
Лик, когда этот человек - сам –
В своем ежедневном подвиге служения -
Сам почти доказательство существования
Бога,
Сам - почти сын его,
Сам – проводник в Дух святой?...
Мы вели свои разговоры с ним, пытаясь
Понять его:
- Бенедикт, боишься ли ты смерти? - спрашивали
Мы его, когда кто-то из нашего прихода
Уходил в иной,
Незнакомый нам мир.
Бенедикт улыбался и раз за разом, неизменно, отвечал:
- Нет, друзья мои, не боюсь.
Я стараюсь жить в соответствии с
Заповедями.
А потому, -
не боюсь смерти – ведь мне обещана
Там, по ту сторону, - жизнь вечная.
Мы верили ему, да и я знал, что он говорил искренно.
...Действительно,
Все шло, как должно:
Несколькими годами позже
Он получил высокий церковный сан,
Был обласкан главными в апостольской церкви людьми.
Мы не остались в долгу -
Сделали и подарили ему прекрасный, очень дорогой
золотой
Крест, символ нашей веры в его, Бенедикта, чистоту,
В его нестяжательство.
Он принял крест с почтением,
Носил при себе, радуясь
Нашему к вниманию к делам душевным,
спал с этим
крестом,
Никогда не снимал...
***
Я и сейчас не понимаю, почему все
Произошло именно так, ведь
Бенедикт, вроде бы, много лет оставался
неизменен,
тверд: ни горе,
Ни радость не могли сломать его -
Он всегда был тем, кем "должен",
Чист и
Свеж как лавровый лист,
Как вода, в которой крестили Христа.
Но однажды все изменилось.
Я помню тот день, день,
когда мир был изменен
Группой ученых из Франкфурта -
Они нашли, наконец, причину старения и смогли
Полностью устранить ее.
Новость всколыхнула мир и
Люди, в надежде на бессмертие, следили за каждым
Сообщением Франкфуртовской группы:
Методы был дорог - не многие
Могли позволить себе его
И именно потому никто не опасался обещанного сначала
демографического взрыва -
Обессмертить себя могли лишь десятки,
может - сотни людей,
Но далеко не все миллиарды живущих...
…Я помню, когда Бенедикт услышал эту новость -
Он не был рад, не был понур.
Он сидел и думал.
- Бенедикт, ответь, что теперь будет с нами,
Что будет с верой, как нам относиться
К этому изобретению? - произнес я
И ждал ответа.
Ждал долго, минуты, десяток минут, полчаса.
Я сидел и ждал его слова, его, задумчиво смотрящего
Куда-то в окно, кажется, на голубое летнее
Небо.
- Я благодарен тебе за вопрос.
Я все скажу. Позже. Пока же я должен сказать, что
Отставляю приход. Я ухожу. – Бенедикт повернулся ко мне.
- Собери
Прихожан, я попрощаюсь с ними, -
И он – как обычно величественно –
Вежливо, но твердо указал мне уйти.
Я смотрел на него, не верив в то, то слышу.
Почему так? Что он собирается делать, что - говорить?
Неужели эта новость каким-либо образом
Подорвала его веру в Бога?
- Бенедикт, что случилось?
Не веришь в то дело, которое всегда, столько
Лет, десятки лет, делал?
- Я верю, друг мой. Верю, как в лучшие дни моей веры.
Да и ты не сомневайся, гони
Сомнение как самого страшного твоего врага.
Но - мне пора идти, а потому, собери всех...
Чуть позже он пришел ко входу в храм, чтобы говорить с нами.
Он говорил о том, что
Мир, в котором есть Бог – совершенный мир,
Что знания и чувства, которые у нас о Нем есть –
Лучшее, что могла дать нам всемирная история,
История чувства и мысли;
говорил, что не следует терять
веру, а следует продолжать
Жить ей, предаваться ей и тогда
Каждый пребудет в благости…
Ничего не объясняя о своем решении,
Бенедикт
Попрощался и ушел, оставив нас одних.
Наш святой оставил нас.
…Проходили дни. Мы помнили дела Бенедикта, его слова.
В какой-то из дней
мы достали икону его и водрузили в
Нашем храме.
***
…Я ничего не слышал о нем много дней, нет –
Месяцев.
Все шло как обычно, как будто бессмертия
Никто и не изобретал.
Первые штурмы научного центра толпами
Были жестоко отбиты полицией, и никто больше не пытался
Стать "вечным на земле" без денег.
Те, кто смогли найти несколько миллиардов,
получили то, на что рассчитывали. Они жили
Среди нас и им, конечно, следовало завидовать.
Мы, в общине, умеем смирять желания.
Также мы смирились и с невозможностью получить
Бессмертие. Мы умирали, как обычно, будто
Ничего не произошло. То, что кто-то жил дольше нас
Больше не было красной тряпкой для сидящего
В каждом из нас желания жить…
Однажды я с удивлением увидел
Фотографию
Бенедикта в газетах.
«Ограбление крупнейшего банка».
Статья рассказывала о том, что неким
запечатленным
На фотографии лицом совершено
умное, дерзкое ограбление.
Ллюди нашего склада жизни мало интересуются
чем-то подобным. Но в этот раз ...
Мы, в общине, долго не верили газете,
Пристально рассматривая фото.
Конечно, Бенедикт не мог быть тем, кто ограбил банк.
Тот, кого мы так хорошо знали лично,
тот, кто отрекся, так
твердо
от
Всего мирского.
Бенедикт и эта фотография – не более, чем
Визуальное совпадение…
Грабителя не нашли.
Уже через несколько дней грянул гром -
В колонке «УБИЙЦА. Разыскивается Федеральной полицией»
Центральной газеты я увидел фотографию Бенедикта и его
Имя!
...Невозможно. Как это возможно? - кричали мы, община,
в сердцах, -
Как мог тот, кто перед уходом заверял нас в своей крепкой вере
Так пренебречь заповедями?
Ирод, отступник! – вновь и вновь кричали мы …
Икона была немедленно снята,
имя Бенедикта – пусть и не забыто,
Но вычеркнуто надолго из наших бесед.
Однако
Бедствия, связанные с именем "святого"
продолжались.
Один за другим я встречал
сообщения о его дерзких преступлениях,
Грабежах и снова -
Убийстве.
Я спрашивал себя -
Что же стало с нашим храмовым Богом? Почему он
Вдруг оставил все, что накопил лучшего за многие годы?
И не находил ответов...
…Многие покинули общину
После того, как стали появляться эти новости -
Люди теряли веру.
Только несколько самых глубоких, мудрых прихожан
Молились о спасении его души также,
Как делали это всегда - благостно, все прощая.
Так поступал и я -
Через силу …
Какова же была сила этого человека, если даже
Тогда когда он преступил закон,
Нарушил несколько главнейших заповедей -
Люди, воспитанные им все еще молились о его прощении,
О его царствии небесном!
…Потом, вдруг, все утихло.
Бенедикта не нашли.
Конечно - он был слишком умен,
Слишком собран, слишком владел собой.
А может, он погиб в каком-то очередном грязном дельце,
Вполне возможно…
***
... Прошло много лет, я - по делам церкви -
Выехал в один из прекрасных городов за границей,
Маленьких и уютных.
Я был уже совсем не молод.
В один из дней я увидел его.
Бенедикта.
Он шел, чуть заметно улыбаясь,
своей уверенной, размеренной походкой,
Со светлым, ясным как зимнее небо лицом.
Если бы я не знал о том,
Что он совершил - я бы назвал его
Доказательством Царствия Духа на земле,
Царствием среди нас
Прекрасного смысла.
Но он был убийцей и отступником.
- Бенедикт! - Закричал я, сам того не ожидая – радостно, -
Бенедикт! Учитель мой! Друг мой!
Он обернулся и - я видел - он рад мне, рад как
Лучу света во тьме.
- О, друг мой! Какая встреча! Друг мой! -
Бенедикт тепло обнял меня, похлопывая по плечу.
Кажется, он плакал.
Я бросил ему сразу всё, что беспокоило меня:
- Бенедикт, почему ты ушел? Что случилось с тобой -
Я читал - ты сделал много плохого в те годы.
Те времена были страшны для нас: ты, символ нашей веры,
Вдруг стал врагом нашим.
Так маленький сын теряет мать, Бенедикт!
- Община жива? – также сразу спросил он.
- Жива, Бенедикт, жива. – улыбался я - Многие все еще верят
так, как ты сам учил нас.
- Я счастлив, друг мой, что вы - на верном пути. Я
Расскажу тебе о тех днях.
Он положил руку мне на плечо.
- Ты, думаю, помнишь тот день,
Когда появилась новость из Франкфурта,
появились научные статьи –
доказательство истинности новости,
Нет – не правдивости, а именно –
Истинности.
Я верю в истинное, друг мой.
Также я поверил в эту прекрасную, по сути своей,
Новейшую истину.
Я знал, каких денег стоит бессмертие, знал
То, что у меня нет возможности
Купить его - то, к чему я всегда стремился
через свою святость
– эту высшую награду -
Жизнь вечную.
И в момент я понял, что
Более не могу терять времени.
Нет, нет – мой поступок не означает, что
я
перестал считать наши дела,
Которые мы
Совершали в общине –
Помощь людям, молитва, одаривание
Божьей благодатью – фарсом.
Нет.
Они - большая ценность, выше которой,
Пожалуй, я ничего не знаю, но –
Все же, помнишь?, я часто рассказывал Вам
о целесообразности.
Ц е л е с о о б р а з н о с т и.
Франкфуртовское бессмертие оказалось более целесообразна,
Чем обещанная нам вечная жизнь по ту сторону.
- Так ты тогда решил заполучить для себя это нововведение?
Не есть ли это предательство?
- Нет, друг мой. Это твердость высшей уверенности.
То, к чему я всегда призывал вас.
- Так, получается, если бы вечной жизни не
Сущестововало, ты бы не пришел бы в наш храм?
- Не знаю. Возможно, не пришел бы. Возможно, я
Помогал бы людям по-другому.
- Неужели так важно – жить? Быть, существовать?
- Конечно нет, друг мой. – Бенедикт рассмеялся. –
Но, как ты легко можешь познать,
Жизнь - тоже ценность и именно ее, как прекраснейшую
Из наград, нам обещал Пастырь наш. Не следует
Пренебрегать его обещаниями, да и своими чувствами
Тоже.
- Я не понимаю тебя, Бенедикт.
- При во всем равных условиях - смысл – в бытии, в существовании.
- Тогда следует призвать всех убивать и грабить,
Становясь бессмертными – мы же не должны обделять и остальных людей
Высшими благами? – Я почти плакал, ведь то,
Что я слышал, убивало меня.
- Этот путь выберут не большее количество людей,
Чем путь к Богу. Многие предпочтут -
Как бы это правильнее сказать – достоверность
Второго уровня, меньшего качества доказательственной
Базы - веру в потусторонее. Это нормально. Это - честно.
- Итак, ты смог воспользоваться этой услугой?
Неужели ты награбил так много? – презрительно бросил я.
- Да, мне пришлось много трудиться, друг мой.
Я отдал этому все силы. Так, как раньше отдавал их
Служению Богу.
- Но ведь теперь, грешник, ты боишься смерти? – зло спросил я.
- Не злись. Зло разрушает и сердце, и разум.
Веди договор отстраненно. Сердце и ум
Должны быть чисты, всегда.
- Преступал заповеди с чистым сердцем? -
Продолжал я с сарказмом.
- Конечно. А смерть… Ты прав. Теперь я
Не могу сказать, что не боюсь ее – как говорил раньше.
Ведь я продолжаю верить в страшный суд,
так же как и раньше.
Кроме того, это целесообразно - бояться смерти:
Я должен жить
По крайней мере по двум причинам –
Первое - я хочу жить. Второе – мне, за дела мои,
обещан
Ад.
Я не боюсь жить, но теперь – боюсь умирать.
И это не так уж плохо.
- Неужели ты не жалеешь о том спокойствии,
Которое имел раньше, когда мог не бояться
Раны, травмы, самоубийства? О том спокойствии,
Когда ты был - чист?
- Это было прекрасное время, друг мой.
Но – еще раз повторюсь – я знаю, что сейчас
Живу более целесообразно. Более
Подтвержденно разумом.
- Я стараюсь услышать тебя, Бенедикт. Но - не слышу.
Ты вернешься в храм?
- Конечно. Я вернусь в храм и, скорее всего,
Возьму новое имя. Мне нужен Бог –
Есть и другие причины, по которым я
Могу умереть - старость - лишь одна
Из болезней, которую я излечил.
Я никогда не пренебрегал
Целесообразностью,
Разве целесообразно отвергать Бога?
Бенедикт улыбнулся, чистый, свежий,
С каким-то прозрачным, беззаботным как всегда,
Лицом.
Наверное, только теперь ко мне вновь
Вернулась радость:
- Ну ладно, ладно.. Возвращайся, и они простят тебя.
У тебя
остался тот крест,
Который мы, община, тебе подарила?
- Нет, друг мой, нет. Я продал его.
Когда мне не хватало совсем
Немного денег на услугу. Я пришел к торговцу, который
Знал, какая это ценность и получил за него деньги,
чтобы
Внести последнюю наличность и сделать
Перевод на счет франкфуртовской группы...
...У меня не было аргументов, чтобы спорить с ним:
Бенедикт поставил меня перед труднейшим выбором,
Между двумя целесообразностями –
Вечными жизнью здесь или – по ту сторону;
Между самопожертвованием для будущей свободы
И свободой с будущим самопожертвованием.
Я не знал, что говорить ему, самому себе,
и только смотрел как он,
Здоровый, цветущий, такой молодой,
Сидел передо мной, разглядывая своими
Лучистыми, улыбающимися в уголках глазами,
Отблески тяжелых дум
На моем лице.
- Что ты будешь делать теперь, когда у тебя
Столько времени?
- Делать жизнь людей лучше. Это – и только это.
Я не знаю иной достойной для времяпровождения цели.
- Странный, странный ты, Бенедикт. Убийца.
Я ушел тогда.
Я встал и вышел, в смятении,
не хлопая дверью, не прощаясь...
12.07.08 - 13.07.08