Часть 1 Побег
Настя
- Садись, Декабрёва, два! – Толстая Жанна смотрела на меня пылающим взором. Градусов пятьсот по Цельсию на каждый глаз.
Не надейтесь, не расплавлюсь! Я постояла еще несколько мгновений и тягуче-медленно опустилась на стул. Положила ногу на ногу. Тщательно разгладила юбку.
Жанна начала покрываться красными пятнами. Стопро, будет связываться с родителями. Как же, я не смогла выучить «Манифест», какой ужас, ага.
Во-первых, не «не смогла», а не захотела. А во-вторых, я эту бредятину уже года три как наизусть знаю, и надо бы забыть, да не выходит. Но произносить вслух, да еще и с обязательным по протоколу пафосом то, что меня бесит – увольте.
- Снежанна Раймовна, можно я, можно? – тянулись руки. Линка Холодова аж подпрыгивала от нетерпения. Линка – дура. Как можно жить с именем Хрусталина, не постигаю. Я б повесилась. Мое счастье, мне дед имя выбирал. Не дал развернуться умильным родительским фантазиям. Классное имя, жесткое, резкое. Настя. От слова наст.
Эх….
А на улице метель…
Дед….
Дед был… Да что говорить, нет больше деда и не будет.
А будет вечерняя стандартная разборка. По сценарию номер один.
Маман начнет стонать и причитать, и картинно хвататься за голову: «Ах, Настюша, но почему? Я не-по-ни-ма-ю! Как можно! Инечка, зайчик, надеюсь, с тобой таких проблем не будет?»
И еще непременное «Ну за что мне это наказание?!»
Наказание – это я.
Отец станет барабанить пальцами по столу, молча, сопя, глядя в сторону. А довольнёхонький происходящим зайчик-Инечка будет выглядывать из-за родительских спин и показывать мне язык, коричневый от шоколада.
Надеюсь, предстоящий веселый вечерок - последний в милом отчем доме.
У меня - План. В этом году я впервые….
Стоп! Думать о другом, думать о другом… Снег за окном… Жанна – мымра. Холодова - дура.
Юлька
Елочка-елка, лесной аромат,
Как он хорош, твой чудесный наряд!
Юлиана пела и думала: конечно, пятнадцатилетняя жирафа, водящая хоровод вокруг елки – это смешно. По неписаным правилам возраста сейчас надо бы стоять, небрежно прислонившись к стенке. Наблюдать за происходящим с презрительной улыбочкой. Может, даже позевывать. Совсем круто – что-нибудь пошлое брякнуть, с матерком, с плевком сквозь зубы, хотя бы символическим. Про интимную жизнь Снегурок и Дедморозов.
Но малышня так радуется… Что, трудно, что ли, с ними песенки попеть?
Юле второй год везло. На новогодние праздники она опять загремела в больницу. С двусторонней пневмонией.
В прошлом году, правда, было совсем отлично, они с Наткой лежали в одной палате, тогда вся семья желтуху подцепила. Красота!
Пусть эта елочка в праздничный час
Каждой иголочкой радует нас,
Радует нас!
Натка бедная сейчас одна сидит. Бабушка наверняка к соседке подалась, сериал смотреть. Телек мать продала, только радио осталось, да и оно чаще сипит, чем песни поет. На улицу не выберешься, колотун, градусов под тридцать. Скучает небось сестренка.
Дед Мороз, пыля красным бархатным полушубком, обегал ребячий кружок, пытался хлопнуть по выставленным ладошкам – заморозить. Мелкота ликующе верещала, ладошки исчезали за спинами.
Молоденькая Снегурочка бочком-бочком выскользнула за дверь. За подарками, наверно.
Надо будет подарок-то припрятать. Под матрац… Яблоко не долежит, его можно съесть… И печенье не выдержит - покрошится. Значит, печенье тоже в дело. А вот от карамелек не убудет, да и шоколадки Натка влет сжует, не заметит, что мятые.
Настя
Сбежав во время праздника, я выигрывала время.
Не закончить действие как положено: с финальной песней, с раздачей подарков, напарнику не позволит профессиональная гордость. Лозунг «шоу маст гоу он» у нас доведен до абсурда, до слепого фанатизма.
Как иначе, «Наш высочайший Долг – нести тепло и свет людям Нижнего Мира!». Злосчастный «Манифест», третья строка сверху. Сплошные теплоносители и световоды, я прям сублимируюсь от смеха.
Первое и главное теперь - не использовать силу, чтоб не отсканили. Как только меня хватятся, тут же включат локаторы, каждый силовой всплеск засекут, проанализируют спектр, сверят с картотеками.
Я эту систему досконально изучила. Иногда выгодно выглядеть безалаберной пофигисткой.
Так что максимум, что я могу себе позволить – самое легкое, почти фоновое излучение, на цыпочках, аккуратненько, только чтобы внешность поменять.
Второе – найти место, где можно отсидеться. В идеале – семью стариков, я несколько вариантов заранее подобрала, здрассте, я дочь пропащей Маши-Даши-Наташи, внучка ваша. В любом городке найдутся бабки-дедки, у которых чада свалили в столицу и там растворились. Но тут есть и свои минусы: эти дома первыми будут проверены, ход-то предсказуемый, в литературе даже описан.
А что я могу спрятаться в маленькой больнице, в пригороде, в глухомани – это вряд ли кому в голову придет. Очень-очень надеюсь.
Следы я им оставила. Расписания поездов и автобусов в верхнем ящике стола. Карту с обведенной в кружок Москвой.
Маман мигом найдет, она все мои тайники два раза в день проверяет. Что ищет, хотелось бы знать. Тут кстати и Линка припомнит, как я про Москву расспрашивала, а уж я расспрашивала, будьте уверены, старалась!
Пусть ищут в Москве, хоть заищутся.
Ну а дальше – дело времени.
Несколько дней сильно нервничать никто не будет. Будут ждать, когда я сама проявлюсь, отслеживать вспышки силовой активности.
Когда до них дойдет, что я волшебство применять не собираюсь, когда они сообразят раскопать в архиве мой спектр, да усилители личных сигналов применить – мое свечение уже ослабеет.
И, если мне и тут повезет, то все, свобода. Ку-ку, ребята!
Срок Контакта Миров невелик, месяц всего, и половина уже прошла.
Юлька
Уже к обеду отделение опустело: все, кто мог, отпросились домой на праздник. Юлька отпрашиваться не собиралась, с ума еще не сошла. Новый Год дома? Плавали, знаем!
В лучшем случае сердобольные соседки угостят бабушку домашним пирогом или принесут на утро остатки салатов. А в худшем – мать приведет мужиков, и тогда придется закрываться в комнате на ключ, и даже в туалет не выбегать, использовать стоящее под кроватью ведро.
В мальчишечьей палате бродили только близнецы Рашит и Рустам. Не забрали их, к ним в деревню автобус ходит раз в сутки, дорога почти три часа, тут здоровый заболеет пока дотащится.
Из девчонок кроме самой Юлианы осталась температурящая Светка и почему-то Иринка, которая всю неделю клялась и божилась, что в любом случае сбежит к маме сразу после утренника.
- Ирк, а за тобой что, не приедут?
- Нет, – Иринка отвернулась к стене и натянула на голову одеяло.
Понятное дело, расстроилась. Ревет, что ли? Да что произошло-то?
- Ир, ерунда, не грусти. Мы тут знаешь, какой праздник устроим! Сегодня тетя Валя дежурит, она разрешит…
- Угу.
- Ир, Ир, - Юлька осторожно теребила одеяло в том месте, где должно быть плечо подружки, - ну ты что… Ну не плачь… Может, у тебя случилось что дома? С мамой что-то? Ты скажи…
- Все в порядке, и с мамой и с папой. Отстань, не видишь, я спать хочу.
Юлька ошарашенно замерла.
Ну не хочешь ты разговаривать – и не надо. А хамить-то зачем? Так и нарваться можно, у Юльки не заржавеет, так ввалит – мало не покажется. Сказанула, «в порядке, и с мамой и с папой»! Иринкин отец погиб несколько лет назад. Вроде бы даже геройски. Об этом неоднократно рассказывалось шепотом, после выключения света. И фотка его на тумбочке…
Стояла.
А теперь нет фотки…
Вот ведь история… Ладно, будем считать, что у человека этот… стресс. Почему-то. А там поглядим.
Настя
Чего я не ожидала – это приставаний соседей по палате. Ну просто не подумала об этом, других забот хватало: поймают меня или нет? Догадаются, где я, или не смогут? А еще почему-то мысли все время крутились вокруг дома: как там? Вздохнут с облегчением или хоть немного огорчатся? Глупость, с чего им огорчаться. Но лезет ведь в голову…
И вот результат: к реальному, непосредственному общению с Нижними я оказалась не готова. Растерялась. Струсила.
Дерьмово.
Ну-ка, раз, два, три!
Я высунула нос из-под одеяла. Ну что, здравствуй, Нижний мир, принимай новичка.
Ряды металлических кроватей с серо-бурыми одеялами. Лампы без абажуров. Масляная краска, несвежая побелка, затертый линолеум.
А кто сказал, что рождаться легко?
Легко - сидеть дома, под Щитом, в уюте, в безопасности. Легко - геройствовать, распухая от собственной исключительности. И между прочим, орать изумленным одноклассникам: «Лицемеры! Уроды двуличные!» - очень легко.
Хотела к Нижним? Ну так вперед.
Давешнюю прилипалу я нашла в комнатке медсестер. Филигранно, невесомой паутинкой телепатии считала имя: Юля.
- Юля, ты… ну в общем… извини. Можно я не буду ничего объяснять?
- Как хочешь, - буркнула девчонка. Сердитая, тощая, волосы хвостиком.
- А…э… - я не знала как безопасно продолжить разговор, - ты что делаешь?
Кажется, я спросила что-то не то, девчонка выставилась на меня, как на выходца.
- Как обычно, не видишь что ли? Таблетки раскладываю, тете Вале помогаю.
Мне бы заткнуться, но меня понесло:
- Небось, хочешь стать врачом, «приносить пользу людям»? – моего сарказма хватило бы на десятерых. Он всегда почему-то прет, когда не надо.
- Пошла ты в ***, Ирка. Думаешь, раз у меня мать – уборщица, надо мной издеваться можно? Врачом, бл**! Знаю я прекрасно, как в медицинский поступают. И что мне – не светит, тоже знаю. Отвали и не мешайся.
Неудачный вышел разговор…
Часть 2 Сказка, рассказанная в новогоднюю ночь
Палата - комната в старинном особняке, отданном под детскую больницу. Высокие потолки, высокие окна. Нижняя часть окон замазана белой краской, в краске проскрябаны дырочки для глаза. Двенадцать коек, двенадцать тумбочек, в углу отгорожен бокс – закуток на еще одну, тринадцатую кровать и тринадцатую старенькую тумбочку. Стены бокса покрашены той же белой краской, что и окна.
В боксе всхлипывает шестилетняя девочка. Утром у нее поднялась температура, ее отделили от остальных, и уж конечно не отпустили домой.
В палате шепчутся две девочки постарше.
- Юль, слышишь, Светка плачет. Что делать?
- Снять штаны и бегать! Тоже мне, проблема. Пошли, сказку ей расскажешь.
- Я?
- Ну не я же. Я вчера рассказывала, забыла?
- А? А, ну да, вчера. Хорошо. Светланкин-котёнкин, тебе про что сказку рассказывать?
- Про при… принце… про принцессу.
- Мдэм. Ну ладно, будет тебе принцесса. Слушай.
…
Жила-была Принцесса…. Она была очень несчастная, эта Принцесса, ничто ее не радовало, ни балы, ни наряды. А все потому, что она была очень одинока и совсем-совсем никому не нужна.
Когда Принцесса родилась, Король, ее отец, вздохнул:
- Девочка…
А мать, Королева, улыбнулась:
- Не огорчайтесь, Ваше Величество, у вас еще будет сын, обещаю.
Они отдали дочь няням и воспитательницам и занялись своими королевскими делами.
Няни были ленивы, воспитательницы глупы и беспечны. Только старый Садовник возился с маленькой Принцессой, рассказывал ей занимательные истории, показывал, как растут цветы и летают бабочки. До десяти лет Принцесса росла в его саду.
Королева много молилась, ходила к врачам и чародеям, чтобы порадовать Короля наследником. И наконец родился Принц.
О, это был праздник. Ни на один день рождения Принцессы не собиралось столько гостей, не приезжало столько послов, не дарилось столько подарков.
Принц рос капризным и ленивым, но Король с Королевой таяли от счастья, глядя на него.
Однажды маленький Принц сбежал от присмотра в сад. И из-за его глупости случилась беда.
Принц мог погибнуть, но его спас старый Садовник.
Принца спас, а самого себя не успел, не смог спасти.
Так принцесса осталась совсем одна. Сад без Садовника увял, бабочки разлетелись.
И тогда принцесса решила уйти из этого королевства.
Уйти к простым людям.
- И что? – Юлька зевнула, потянулась.
- И все, ушла. И стала жить-поживать.
- Дурацкая у тебя сказка. И принцесса дура.
- Почему это дура?
- Потому что, Ирочка, вот потому что. Тоже мне: всё бросила и свалила. Это дерьмовый вариантец, для слабаков. Лучше я сама дальше расскажу. Значит, слушайте. Принцесса, конечно, пошла к людям, но не просто так.
Да! Между прочим, у принцессы было имя. У всех есть имя, и у принцесс, сама собой, тоже. Только у принцесс имена особые. Их выбирают по специальному такому «Справочнику Принцессных и Принцевских Имен». Справочник толстый-претолстый, в золотом переплете, единственный экземпляр издан в поза-поза-позапрошлом веке, руками не трогать, а то разом без рук останешься.
Рассветная Феолента. Ага, именно так: Рассветная.
Свои, в смысле аристократы, звали принцессцу еще утонченнее: Рассветная Фе.
А старый садовник называл её Фиалкой. Ругался, в шутку конечно, «Что за надоедливый и непоседливый цветок! Гусеница тебя загрызи!»
Теперь принцесса еще сильнее сократила свое имя, и из Фиалки стала просто Алкой. Так она решила себя называть.
Не для конспирации. Уж какая тут конспирация, если твои портреты висят по всей стране. С надписью «разыскивается», красной краской. Королевская семья очень не любит, когда дети пропадают.
Но портреты не помогали: простой люд не торопился сдавать Алку розыскникам. Хоть и награда была обещана, и немалая награда.
Потому что Принцесса пошла к людям не просто так.
Она искала Самого Главного Волшебника страны.
Вот в чем дело. Раньше в стране был Волшебник.
Он следил за всем, что происходит. Помогал людям, защищал от врагов.
Хороший был волшебник. Добрый. Все так говорили.
Но это еще до Алкиного рождения было. А последние годы (Лет десять, утверждали одни. Двадцать – спорили другие. Третьи петушились: «Да тридцать, не меньше!») запропал Волшебник. Ни его самого не видать, ни чудес не слыхать.
Сначала у людей стали происходить мелкие неприятности. Потом – крупные пакости. А последнее время даже настоящие беды.
Давно надо бы разыскать старика, да дела у всех. Разные дела: огороды, скотина, забор чинить пора, башмаки прохудились. Вот и говорили люди: «Очень славно, что принцесса собралась на поиски, очень вовремя». И прятали ее от сыщиков.
-Эй, сказочница, шшш… ахтунг-ахтунг, только тихий ахтунг… аудитория-то… это… спит, похоже?
- Неее, я не спю… не сплю. Я просто глаза закрыла, чтобы лучше слышать. Я всё-превсё помню.
- Нда? Ну и на чем я остановилась?
- На том, что принцессу украл дракон.
- Э-эпс. Дракон? А, ну да, дракон. Ирка, слышишь, финиш всему: дракон! Нет, всё, я пас, продолжай ты.
Если принцесса долго бродит в одиночестве, то рано или поздно ее украдет дракон, это общеизвестно.
А надо сказать, что когда тебя крадет дракон, это крайне неприятно. Он ведь не просто так крадет, в шутку или для коллекции. Он крадет с большой и светлой целью: съесть на завтрак. Ну может и на ужин. В зависимости от аппетита. И от размера принцессы.
Алку такой вариант совершенно не устраивал. В воздухе, сжатая драконьими когтями, она орала и изо всех сил брыкалась, мешая полету. И потом, оказавшись в драконьем замке, тоже повела себя нервно и агрессивно:
- Ну что, сразу сожрешь, ящерица крылатая, или откормишь сначала?
Дракон от возмущения закашлял дымом, зашипел:
- Дажже и ссвяжыватьсся не буду! Сскандалистка косстлявая! Тебя кусснешь – потом год аллергией сстрадать будешшшь. Да и вообще я мяссса не ем, я вегетарианец.
- Чего ж ты меня выслеживал, хватал, волок через все царство? Иди веник пожуй, вегетарианец. А я домой пошла.
- Щщщасс. Разбежжалассь, домой. У меня пожжживешь, по хозяйству поработаешшшь. А вернется Волшебник…
- Откуда вернется? Ты знаешь, где он? Почему он пропал? Когда вернется? А зачем тебе Волшебник? – вопросы посыпались из Алки как школьники, услыхавшие звонок на переменку.
Дракон дернул хвостом и отвел взгляд.
Выяснилось, что про Волшебника он ничего толком не знает, но очень хотел бы узнать. Очень ему Волшебник нужен. Срочно даже. Не просто так дракон на овсяную кашку перешел, зубы у него болят, а лечить некому.
- А поискать не пробовал, горе беззубое?
- Пробовал, беззз толку.
- Как хоть он выглядел, ваш Волшебник?
Дракон смутился еще сильнее:
- Как-как… обычно. Борода, плащщ, колпак. Я что, приссссматривался, зззапоминал, фоторобот сосссставлял? Я его позапаху узнавал и по плащщу, а плащщщ он дома осссставил. Проверено.
- Ты знаешь где его дом? А можешь показать? Может, там есть какие-то следы, намеки, эти… улики?
Дом волшебника оказался укрытым среди скал и лесов, туда действительно только на драконе и можно было добраться.
Обычный дом, не большой и не маленький. Внутри, несмотря на многолетнюю пыль и следы мелкого лесного народца, обжившего пустующие комнаты, все выглядело прибранным. Непохоже, что хозяин исчез внезапно, - размышляла Алка, разжигая огонь в камине. Она решила остаться и осмотреться как следует.
Жить у Волшебника оказалось весьма интересно и познавательно.
Дом словно ждал Алку. Все, что ей хотелось найти, само оказывалось перед глазами.
Зелья были аккуратно расставлены в кладовой, все с бирками и подробными пояснениями в длинном каталоге. Над артефактами, спрятанными в стенном шкафу, вспыхивали надписи «не трогать!», и потусторонний голос бубнил из глубин шкафа, почему нельзя, и во что может превратиться тот, кто не воспримет всерьез и притронется.
В огромной библиотеке с полки слетел и мягко ткнулся в Алкины руки толстый том «Волшебство для чайников». Открылся на странице «Средства от зубной боли ноющей, камня зубного, желтизны зубовной, малых зуботочцев и крупных зубогрызов». Другие книги не давались: сжимали корочки, демонстрировали искреннюю чистоту страничек, перепрыгивали на верхние полки и оттуда высовывали длинные языки-закладки. Алка досадовала, но не спорила: понимала, что рано.
По вечерам в гости прилетал дракон, приносил продукты, задумчиво полоскал пасть очередной настойкой из трав. То ли помогало, то ли само прошло, но дракон приободрился и поглядывал на Алку с интересом.
- Ну как дела? Нашла что-нибудь новое? Может дневник Волшебника или записную книжку откопала?
- Нет, ничего, никаких подсказок. Занимаюсь потихоньку. Сегодня «Формулы внешности» разрешили себя читать. Заклинание вот выучила, как волосы перекрасить в другой цвет.
- А. Вижу-вижу. То-то косынку повязала… Кстати, на всем теле не стоило… в следующий раз ограничься головой, – веселился дракон. - Ты везде смотрела? А на чердак лазила?
На чердаке было совершенно пусто, только в углу обнаружилась какая-то картина. Развернутая лицом к стене, накрытая мешковиной.
На следующий день дракон был весьма удивлен. Дом Волшебника выглядел полностью разгромленным, Алка сидела среди кучи узлов на большом сундуке.
- Это он, да? Он? На портрете? Скажи, скажи! Хотя можешь не говорить, я и сама знаю. Знаю…. Да... Я возвращаюсь домой, - опередила она все вопросы.
- А я знаю. Я догадалась. На фотогра… то есть на портрете был садовник. Алкин садовник, правильно? Это он воспитывал принцессу. Я угадала? Да? Да? Ну скажите, да?
- Умница, Светланка, все так и было.
- Выходит, Волшебник умер? Сомнений нет? Как же нам теперь жить? Нельзя жить без волшебника, – горевал дракон. При этом он вздыхал, стонал и подвывал, словно у него вновь разболелись все зубы, – Без него мы погибнем, все погибнем, ох, горе-то какое!
- Умер. Точно. Только гибнуть рано: будет в нашей стране свой волшебник.
- Только не говори, что им станешь ты! – дракон даже стонать забыл.
- А что? – взъярилась Алка, - что я, хуже всех что ль? У меня уже многое получается. Я собрала здесь все книги, буду заниматься. Весной в Волшебную Гильдию напишу. Экзамены сдам. И не скаль зубья, а то скажу слово – и вообще выпадут!
- Ну да, теперь она домой заявится. С триумфом. Ей же главное - родителям и брату нос утереть: мол, не обращали на меня внимание, а вот стану Волшебницей - еще поползаете, покланяетесь.
- Злая ты, Юль, сегодня… А даже если и так. Что, нельзя? Пусть знают.
- Может я и злая, а ты – дура. Я сама доскажу.
Шум, гам, вопли. Все бегут на Главную Площадь.
Потому что, понятное дело, драконы приземляются перед королевским дворцом не каждый день.
И уж совсем не каждый день на драконах прилетают потерявшиеся принцессы.
Да еще с таким багажом! Связки книг! Целая гора книг! Настоящая библиотека на драконе! Привезла бы ларцы с золотом – хоть как-то понятно, но книги…
Король с королевой прибежали, слуги примчались, глаза вытаращили, рты пораскрывали. Стоят, смотрят. А принцесса и говорит:
- Здрассте, мама и папа! И прочие жители королевства! Я долго путешествовала. Я нашла дом нашего Волшебника. Нашла его записи, его книги. Я теперь точно знаю: Волшебник никогда не вернется. Но не огорчайтесь. Я сама стану Волшебницей.
Все молчали. Король хмурился, а Королева плакала.
Из-за спин выбрался Принц. Подросший такой, даже не узнать. И говорит:
- Классно, что ты вернулась, Рассветная Фе. Я без тебя скучал, честно. Библиотеку Волшебника будем вместе читать, здоровски, что ты ее откопала.
- Тебе-то она зачем? –фыркнула принцесса, недовольно так. – Лучше сказки почитай, про лису и колобка, тоже мне читатель.
А принц ей отвечает:
- Ты ведь уезжала, не знаешь. Наш Садовник… ну, который Волшебник… Ну в общем, так вышло, что его волшебная сила перешла ко мне.
- Сила? Не может быть. Не верю! Как перешла? Когда? Неправда…
А принц пожал плечами и сказал:
- Я не знаю, как. Я еще мало знаю. Я же маленький еще. А когда - могу сказать. Это случилось в ту самую минуту, когда я начал поливать засыхающий сад.
И только теперь Феолента заметила, что вокруг дворца опять, как и раньше, цветут розы и зеленеют удивительные деревья.
Стояла принцесса и хлопала глазами.
А над драконом кружились радужные бабочки.
- Спит?
- Спит.
- А ничего сказка получилась.
- Нормальная. Ты, Ир, может, все-таки расскажешь, что с тобой? Почему домой не уехала?
- Расскажу, Юльк. Завтра. Давай тоже спать, утро скоро.
- Смотри. Обещала. Расскажешь.