Espa;ola cuando besa, es que besa de verdad.*
Глава 26.
***
Официанты забегали, опуская жалюзи и зажигая свечи. Гости заволновались – сейчас будут резать торт! Сильвия, подворачивая ноги в туфлях на высоком каблуке, опираясь на руку ни на шаг не отступавшего Луис Мигеля, ковыляла по залу в сторону новобрачных. Большой рот её с размазанной помадой растягивался в глупой улыбке и никак не хотел принимать первоначальную форму. Лидия с ужасом на неё смотрела, а сердце её бухало с такой силой, что казалось, вот-вот прорвёт грудную клетку и выскочит всем на обозрение. Ей хотелось бежать подальше отсюда, и даже казалось, что она уже на улице и сможет вздохнуть и впустить в лёгкие жаркий послеобеденный воздух. На самом же деле она продолжала сидеть, вжавшись в стул и положив локти на стол, а кто-то из-за её плеча безуспешно пытался убрать тарелку с объедками, лежащую перед нею, и никак не дотягивался. Нехотя перевела Лидия взгляд на того, кто тянулся к её тарелке, успела осознать, что это молоденький официант, не знающий точно, как обратить на себя внимание задумавшейся гостьи.
- А? Вам тарелку? Да-да... – прошептала Лидия, мгновенно, впрочем, забывая о неуклюжем парнишке и так и не позволив ему забрать приборы.
Официант пожал плечами и побежал куда-то – кто-то делал ему призывные знаки, а клиенты важнее грязных тарелок.
Когда Сильвия добралась, наконец, до своего стула, двери кухни распахнулись и в зал, тренькая гитарами, ворвались студенты, наряженные в средневековые костюмы.
- Ах! – раздались восторженные голоса. – Ла туна!**
- Доча, как же ты папе угодила! – радовался Гонсало, не зная, кого же хватать и чмокать – дочь ли, Августину ли? Хорошо, хоть не Луис Мигеля – нет, не нравился ему этот вертихвост... Надо будет потом Сильвии намекнуть, чтоб не увлекалась, а то вишь как возле неё вертится, ни на шаг не отходит, заботливый наш... Ну да ладно – сегодня праздник, а там бог с ним, разберёмся... – Послушай, Августина, радость моя, нам сейчас споют мою любимую, про родинку над губой...
***
Агнес сидела на кровати и уминала яблочное пюре. Аурора кряхтела рядом на кожаном кресле – ноги затекли.
- Ты, мамочка, какая-то бледная. Иди-ка домой, отдохнуть тебе надо. А я же совсем здоровая, только вот боятся, что если меня выпишут, я ещё куда-нибудь попаду. А здесь же за мной присматривают, всё будет хорошо.
- Да, конечно, знаю я тебя. Только я за порог, а ты тут как тут, любовнику названивать будешь.
- Мам, ну что ты говоришь, какой любовник? Да и сама же знаешь, что Луисми на свадьбе гуляет. Я вот никак в толк не возьму, почему ты не пошла? Я под присмотром, капельницу сняли, а ты бы развеелась немножко, а то такая сумрачная... Иди знай как там без тебя Августина управилась.
- Далась тебе эта Августина. Ты думаешь, так мне с нею приятно общаться? Я всё для тебя делаю, и подружилась с нею только для того, чтобы прохвост этот на тебе женился. А ты вон чего удумала, сумасшедшая! Ну скажи на милость, зачем тебе этот Фернандо понадобился? А?
- Мамуль, но насильно же мил не будешь...
- А раньше ты о чём думала?
- А ты раньше что советовала?
- Так вот то, что я раньше советовала, я тебе и сейчас советую, как ты этого не понимаешь, Агнес? Ну, походит к тебе этот Фернандо, поиграет, а потом? Что будет потом? Ты хоть о Луисите подумай! Ей отец нужен будет.
- Вот об отце для Луисите я и думаю. И если Фернандо заинтересовался мною в ТАКОМ положении, он меня всегда будет любить. А ребёнку не важно, какой отец – родной или приёмный. Тот отец, кто вырастил, а не тот, кто родил. Понимаешь?
- А тебе не пришло в голову, что он может быть маньяком и извращенцем? С чего бы ему беременные нравились? Это НЕ НОРМАЛЬНО!
- Что здесь ненормального? Не понимаю. Мамуль, ты просто ОЧЕНЬ устала, вот и беспокоишься. Ты иди, мамочка, отдохни... Ну не буду я звонить Фернандо, и трубку не возьму. Обещаю. Веришь мне? Вот всё как хочешь, так и сделаю, только ты не переживай, ладно? Такая ты бледная, что мне как-то не по себе. Может, попросить медсестру, чтобы давление тебе смерила?
- Агнес, не говори глупостей. Нормальное у меня давление. И всё со мной в порядке. Я и вправду устала, но мне так хочется с тобой побыть... – на глаза Ауроры навернулись слёзы. Она поддалась порыву и обняла дочь, прижав её к своей тёплой обвисшей груди. Агнес удивилась – подобные нежности не были у них в ходу.
- Мам...
- Что, мам? Что, мам? Подумаешь, обняла её. Ишь ты, недотрога! – рассердилась Аурора, впрочем, больше на саму себя, чем на дочь. – А знаешь, я и вправду пойду. Вот вызову такси, и пойду.
- Мамуль, зачем вызывать? У входа в больницу стоянка есть! То ты такая экономная, а то транжиришь деньги напра... – она тут же осеклась, поняв, что не стоит начинать новый спор. Какая разница, если мать заплатит евром больше или меньше! Не обеднеет всё-таки. – А делай, как знаешь. Я тебе вечером позвоню, спрошу о самочувствии. Иди и ни о чём не думай...
***
Сразу после выступления музыкантов, Лидия всё-таки поднялась со своего места и направилась к выходу из зала. Серхио тоже поднялся и пошёл за нею.
- Куда ты, дорогуша?
- Да я... – Лидия замялась. – В дамскую комнату! – мгновенно нашлась. Раз Серхио за ней побежал как собачонка за юбчонкой***, то можно и повременить с бегством. Глядишь, и заарканишь не Луиску, так хоть брата его. Вот только как бы выяснить, что у того за капиталы. А если гол, как сокол? Ну, в любом случае Луиске нос утереть не грех! Тем более видела она, как он за Сильвией тащился... Вот кто он после этого?
***
Агнес ждала, что пройдёт достаточно времени, чтобы было ясно, что мама не вернётся. Нет, она конечно, не думала, что мама будет за нею следить. Хотя, чего скрывать, её мама вполне на такое способна! И всё же, сегодня Агнес маму не подозревала. Слишком уж та какая-то отрешённая, как не от мира сего. Иди знай, что с ней на самом деле случилось. И ведь не расскажет! Нет, ни за что не расскажет! Агнес прекрасно знала, что мама будет держать всё в себе до последнего. До родов. А то и дольше – потом, разумеется, будет бояться, как бы Агнес молоко не потеряла. Потом, глядишь, и признается... А раньше никак из неё ничего не вытащишь, даже клещами не получится. Вот мама из Агнес всегда всё вытягивала, а Агнес из мамы... так и не научилась! Что произошло что-то плохое, Анес уже догадалась. Но что? Что именно? Узнала мама что-нибудь о Фернандо? Что он такого сделал? Ей обязательно нужно с ним поговорить.
Жаль, с кровати вставать ей так и не разрешают, а то бы Агнес уже давно торчала у окна и подсматривала, пока бы не увидела воочию, как Аурора отъезжает на такси...
***
Лидия постояла рядом с Серхио на террасе, подождала, пока он докурит сигарету, поудивлялась, что «молодые» не подписали бумагу о том, что они берут на себя ответственность за то, что приглашённые курят в зале.**** Вообще-то она мало что знала о свадьбах в Испании, а эту подробность ей рассказал Серхио на ушко, чтобы другие курильщики, собравшиеся на террасе, не подслушали и не донесли. Лидия опять подумала о том, с какой лёгкостью Серхио осуждает родную тётку. Наверное, чем-то она им здорово насолила – Серхио и его маме. Потом Лидия обязательно обо всём разузнает. Надо быть готовой ко всему. Видимо, Луиска такой же жук, как и его мама...
***
- Ну, падрино, пригласишь танцевать? – Луис Мигель уже и сам разобраться не мог, пьяна Сильвия, или протрезвела.
- Да я ж говорил тебе, что не танцую.
- Хорош гусь, не танцует он! Нет, ты мне скажи, отчего все бабы, когда тебя видят тащатся, не, так и тащатся, заразы, если вот ты не танцуешь... – Язык у Сильвии всё-таки заплетался, говорила она с придыханием, заглядывая растерявшемуся Луис Мигелю прямо в глаза с не очень приличного расстояния. Он хотел было отодвинуться, но внезапно поддался искушению потискать эту Сильвию, с её большим размазанным ртом, растянувшимся в зовуще-кровожадную улыбку.
- А знаешь что? Всё-таки мы потанцуем... Иди сюда, крошка.
- Хо! Он зовёт меня крошкой! – неожиданно громко вскрикнула она. – А кто бы мог подумать! Не, ну в самом деле, назвать меня... Крошкой!
- Ну а как тебя называть? Ничего не понимаю, чего ты смеёшься? Что я такого сказал?
- Ещё немножко, и ты назовёшь меня твоим драгоценным бегемотиком!
- Ну, Сильвия, не перебарщивай... Я ничего такого...
Она не дала ему договорить, бесцеремонно закрыв его рот ладонью.
- Не думай, пожалуйста, что если я пьяна, что я ничего не соображаю, и что я завтра, конечно же, забуду всё, что ты мне говоришь!
- Да я ничего...
- То-то же. И всё-таки уважь меня, голубчик, пригласи на танец!
- Ну хорошо. Вот сейчас молодые наши станцуют свой первый...
- Так уж и первый! – она расхохоталась громко и хрипло.
- Да что я такого сказал?
- Ничего! Иди уже, заказывай музыку. И шампанское неси! Мне шампанского хочется!
***
Агнес даже не пришлось звонить Фернандо – он стоял в дверях её палаты, снова прикрывшись огромным букетом.
- Заходи!
- А ты одна?
Она оглянулась на пустую соседнюю кровать, как бы усомнившись, что кто-нибудь мог там незаметно прилечь, и сама рассмеялась собственным мыслям.
- Да одна я, одна! И мама домой уехала, до завтра её уже не жду. Ой, а ты опять с букетом... Ну вот что я ей скажу, а? Что он сам здесь неизвестно как появился?
- Ну не знаю... А мне вот представляешь, хочется таскать тебе цветы охапками...
- Странный ты... Вот мама моя говорит, что ты извращенец, если тебе нравятся беременные женщины. Ты извращенец, Фернандо?
- Не знаю...
- Да что ты заладил: «Не знаю, не знаю...» Неужели ничего сказать мне не можешь?
- Ну не знаю я, что тебе на это отвечать. Мне никогда не нравились беременные женщины, а ты нравишься...
- Ну вот видишь, извращенец! – засмеялась Агнес радостно. – И не признаёшься. Вот скажи мне, чего, нет, ну правда!.. Чего ты ко мне привязался, а?
- Скажи да скажи... Не знаю я... Знаю только, что ты глупости говоришь, а сама так не думаешь.
- А ты считаешь, что я... что думаю-то?
- Мне кажется, - сказал он с нажимом на «кажется», - что ты кокетничаешь. И что на самом деле ты, Агнес, хотела, чтобы я пришёл и развеселил тебя.
- А ты значит, так меня веселишь? «Не знаю» - это смешно, да?
- Тебе, наверное, смешно...
- А тебе?
- А мне просто хочется быть рядом. Это так плохо?
- Почему... плохо?
- Потому что ты меня мучаешь.
- Я?
- А кто? Всё высматриваю, когда одна останешься. Ты меня, наверное, приворожила.
- Нееет! – у Агнес расширились зрачки. Она вспомнила, как платила Нидии за то, чтобы она приворожила Луис Мигеля. А вдруг это и вправду Нидия? Просто не на того подействовало?
***
Августина и Гонсало вышли в центр танцевальной площадки. Из динамиков зазвучал вальс Штрауса. Августина поморщилась – Штрауса было не просто танцевать, а она не молода уже... Жаль, что не предупредила сына. Ей бы что-нибудь помедленнее. А Гонсало хоть бы хны. Он навеселе и совсем не думает о здоровье... Хотя, чего ж ему о здоровье думать, когда он как бык силён? Никогда не скажешь, сколько ему на самом деле лет...
- Дорогая, я так счастлив! – он прервал мысли Августины на самом интересном месте. Она чуть не сплюнула с досады. Что за слащавость? Никогда он не был таким приторным, а они уж сколько лет-то вместе? С чего бы вдруг?
- Ты знаешь, я тоже... – она выдавила из себя эти слова скорее из любезности. На самом деле ей всё надоело, хотелось поскорее оказаться дома и снять неудобно высокие туфли.
- Нам нужно было пожениться раньше!
- Почему?
- Потому что тогда бы мы дольше были мужем и женой...
- Господи, ну что ты мелешь? Мы всегда жили с тобой как муж и жена! Что изменилось?
- То, что теперь это навсегда. До тех пор, как нас смерть разлучит.*****
Продолжение следует...
* Когда испанка целует, она целует по-настоящему. (исп.) – слова из старинной песни, ставшие поговоркой.
** La tuna (исп.) – группа студентов, объединившихся в музыкальную группу, одевающих старинные одежды и поющих городские романсы. Их часто приглашают на свадьбы. В стародавние времена такие группы приглашали петь под балконами испанских красавиц, теперь же такое увидишь всё реже и реже.
*** Perrito faldero (исп.) – «юбочная собачка», имеется ввиду , что «ходит хвостом».
**** После того, как в Испании вышел закон о запрете на курение в общественных местах, многие пары, в угоду курильщикам-приглашённым, подписывают подобную бумагу. Традиционный подарок жениха и невесты гостям мужского пола – сигары, а женского – сигареты. После свадебного банкета принято выкурить сигару. Поэтому было бы не логичным не подписывать подобного разрешения.
***** Hasta que la muerte nos separe (исп.) – фраза, которую произносит священник во время таинства свадьбы