Когда я вытаскивала бесчувственное тело из ванны то страха не было. Какое-то отупение сковало готовый вырваться наружу из моих голосовых связок чужой крик. Он там случайно заблудился, застрял да так и растворился, не выкарабкавшись. Только дурацкое хихиканье заклокотало в горле, когда Ланка открыла мутные глаза.
- Дура непроходимая! Да тебя за это расстрелять! По роже тебе суке последней! – Плакала я, поглаживая её бледную руку. Ланка смотрела на меня ничего не выражающими глазами и моргала в унисон моим завываниям. – Ну что ты удумала? Почему ты молчишь? Ты же знаешь, всегда втроём, одна за всех, и Генка, если что, тоже поможет. Чего молчишь?
- Не хочу перебивать, - слабо скривив губы, прошептала она.
Я сжала её руку и вопросительно уставилась в глаза подруги.
Скорая, неотложка, вызов всех наших. Когда угрозы жизни не было и я вернулась в палату умиротворенная и полная надежд на лучшее будущее после сытного завтрака, следом за мной в палату ворвалась Верка. Она молча подлетела и схватив за ноги еле живую Ланку затрясла её с такой силой, что меня отнесло от койки. Потом я вышла, оставив Верку в качестве психолога убитой личной драмой подруги. Верке тоже ничего не удалось. Когда я вернулась то услышала слабый Ланкин голос, напоминающий шелест потустороннего мира.
- Девочки, не о чём говорить, и обсуждать нечего. Вы тут не при чем. Жить мне скучно. Всё равно вы меня не вытащили. Только дольше мучаться.
- Из-за какого-то козла!? – Прошипела Верка. – Да я его кислотой - красавчика этого сраного.
Лана побледнела ещё сильнее, хотя сильней, кажется, уже нельзя. Значит не всё ещё потеряно.
- Так и знай, поддержала я Верку. – Сделаешь с собой что, ему не жить.
- Да, вы что девочки!? – Лана облокотившись о кровать с мольбой на нас уставилась. – Он меня не обманывал, всё по-честному. Он же не виноват, что не любит. Это только моё дело.
- Нет, дорогая, - я решительно хлопнула её по руке и чуть не сорвала капельницу. – Мы втроем это больше чем семья, чем сестры и всякое там другое. Мы коммуналка! И запомни, чтобы ты не сомневалась, хочешь, чтобы он жил – не вздумай ещё раз такую херню спороть.
- А Генке мы всё выложим как есть. Он уже по дороге. – Добавила Верка. Чем меня несколько огорчила.
Дело в том, что Генка частенько лезет, что называется в мои дела.
Мы последнее поколение коммунальщиков. В нашем старом доме, стоящем в самом мажорном центре раньше до революции жила семья дворян. Потом их удалили оттуда, а дворню оставили. История эта долгая и печальная, перескочу я сразу на последние годы великой державы. Дом был двухэтажный, добротный, деревянный. На первом этаже жило три семьи алкашей, а на втором жили - поживали четыре неполные семьи. Моя, Ланы, Верки и Генки. Наши мамы, в отличие от других одиноких обиженных жизнью женщин чувствовала себя не одинокими и озлобленными, а счастливыми и дружными. Они может, и ссорились когда-то, только мы этого не застали. Дружили мы с колыбели и вообще считали всех обитателей нашей коммуналки большой здоровой семьей, В один садик, в одну школу. Правда, в десятом классе Гена и я вдруг решили создать нашу собственную семью, но это глупое желание быстро прошло. На время дружба подостыла, а потом вспыхнула с новой силой. После Генки я успела попить кровь у ещё двоих дурачков, и снова вернулась в отчий дом. Генка не торопился вторично наступать на те же грабли, Вера завела себе богатого любовника и о другой жизни не помышляла. Дела у всех нас шли неплохо и когда нам предложили съехать из нашего дворянского дома, и обменять наши четыре норы на нормальные квартиры подальше от центра – мы отказались. Соседи с первого этажа куда-то исчезли и его заняла таинственная охранная фирма с гордым названием Лом. Мы с Верой занялись приватизацией наших квартир, а Геннадий, вернувшись из дальних стран всячески нам содействовал. Лана – единственная из непутевого семейства вышла замуж за прекрасного принца, и уехала в его родовой замок. Мы не завидовали, а были искренне рады за подругу. Каждому своя судьба как говорила одна из наших мам. Лана жила очень богато, но нос не воротила, на семейные праздники всегда приезжала, правда без мужа. Когда её мама умерла она отписала свою квартиру Вере, тем более, что у меня к тому времени тоже было две комнаты. Гена построил себе дом, завел прислугу и забрал двух мам к себе, чтобы было, кому им командовать. И мы остались с Верой и её мамой на огромном втором этаже старинного дома. Я взяла на себя ремонт, а Вера обстановку. Всё было зашибись до того момента, когда Лана молча поставила в прихожей чемодан и устало опустилась в кресло у камина в нашей гостиной. Верки дома не было, а я решила тактично дать человеку самому начать разговор. Но Лана молчала, а потом однажды утром полоснула себя по венам и легла в горячую воду. Я появилась страшно вовремя, и её откачали. Но теперь встал вопрос, как быть с ней дальше. Врачи советовали положить её в психушку на пару месяцев, но мы с Веркой посовещались и решили ухаживать за ней дома по очереди. Генка выразил желание посодействовать как угодно, и мы снова вчетвером собрались в нашей коммуналке.
- Мы не должны оставлять её ни на минуту! Гена, ты бери её к себе на работу, или пристрой куда-нибудь. Мы по очереди с Рихой будем её встречать и провожать. (Риха – это моё партийное прозвище). Всем было ясно, что на одном энтузиазме далеко не уедешь, одно дело ухаживать за больным, и совсем другое – душевнобольной подругой, а может и нормальной, кто это может решить? Ну расхотелось человеку жить – бог ему судья. Но мы-то матёрые материалисты, да и Ланка сама тоже. И потекли нудные дни реабилитации. Месяца четыре ничего не менялось и мне стало казаться, что Лана постепенно восстанавливается. Пока не позвонила моя мама.
- Что с Ланой? – Спросила она без предисловий.
- А что с ней? – подробно ответила я, мучительно соображая, кто мог проболтаться. Не Генка же? Хотя… Свою бывшую тёщу он искренне любил, как впрочем и я свою бывшую свекровь. Просто нам всем повезло и вместо одной мамы на каждого из нас было по четыре. – Что ты имеешь ввиду?
- Мне сказала тётя Света, помнишь её? Она вам ещё лекарства доставала когда вы скарлатиной болели.
- Мама, скарлатиной мы болели двадцать пять лет назад!
- Так вот она до сих пор в той же аптеке работает. К ней зашла Лана и попросила без рецепта снотворное. И такое сильное, что даже я им не пользуюсь! Если у девочки бессонница, надо выяснить причину, а не травить свой организм в таком юном возрасте.
Так понятно, про юный возраст, это она загнула, а вот в смысле – травить, очень верно подметила.
- Мама, подожди, а тётя Света ей снотворное продала?
- Да ты что? Она же с работы вылетит! Ей и так уже намекают, что в её возрасте пора внуков нянчить. Мне кстати тоже.
- Что тоже? Намекают?
- Тоже пора! Так что с Ланой?
- Она развелась со своим олигархом.
- Бедная девочка! Нечего расстраиваться, она себе ещё десять таких найдет!
- Да, ты права. Всем привет и Генке скажи чтобы сегодня зашел.
- А зачем? – Подозрительно спросила мама.
- Для исполнения моих сексуальных фантазий.
- Хамка!
- Почему? Ты сама учила правду говорить, - заржала я.
Как только мама высказалась, я быстренько распрощалась и кинулась в Ланкину комнату. Снотворное ей видимо достать не удалось, но это не главное. Было бы желание, а средства найдутся. Веру с работы срывать не буду, но надо что-то решать. Иначе эта упрямая коза таки отправится на тот свет. Жалея себя – невольную тюремщицу, я всплакнула, выкурила сигарету и вытащив Лану из дома повела её по магазинам в надежде пробудить в ней вкус к жизни. Она улыбалась и отвечала на вопросы, но глаза оставались пустыми. Сегодня соберу экстренное заседание четверки. Нет, тройки, Лану надо пока оградить от дебатов. Верунчик явится как всегда за полночь, а Генка прискачет сразу. И только я успела подумать об этом, как раздалась заливистая трель в мой старый звонок. Звонки мы оставили старые, чтобы не возбуждать излишнее любопытство количеством и качеством жильцов в нашей квартире. Всякий любопытный увидел бы четыре звонка на обшарпанном косяке и четыре фамилии. Не важно, что дверь бронированная, это Гена навел маскировку лет десять назад, когда боялся что на нас с Верунчиком обрушатся толпы насильников из охранной фирмы. Звонок был адресован мне, и я поплелась открывать. Мой бывший супруг с букетом роз и бутылкой коньяка выглядел ужасно смешно. Глаза его подозрительно поблескивали, или имел беседу с мамами или принял перед выходом. А может и то и другое.
- Что смешного? – Сразу помрачнел он, увидев мою растянувшуюся до ушей физиономию. – Сама сказала, для чего я тебе нужен.
- Гень, ты только не добавляй, ладно?
- А что случилось? – Он сразу изменил тон.
Я втащила его в дом. По лестнице поднимался любопытный охранник с нижнего этажа.
- Выселить бы их на хер отсюда, - с раздражением сказал мой бывший, - а то пялятся на вас, да только уперлись гады, и ни в какую. Понимают, что сидят на золотом дне. Тут цены и так бешенные на жилье, а через пару лет и вообще миллионы эта хибара будет стоить.
- Это не хибара! А ты что пытался выкупить первый этаж?
- Было дело. Так что случилось?
- Идём ко мне, и телевизор в кухне включи.
- О!
- Дурак, разговор приватный.
- А…
И я выдала ему перспективу иметь в нашей милой «хибаре» труп подруги детства, или что-то решать.
- Ей мужик нужен, - глубокомысленно заметил Гена.
- Если бы гипотетически, а то ей ведь нужен этот её козёл.
- И он ей не нужен. Если бы она только слово сказала, был бы он в ту же секунду у её ног. Но наша Ланка ко всем своим придурям ещё и гордая. Понимаешь, у них детей быть не может. По отдельности – всё замечательно, а совместных – никак. И он заделал себе наследника. А с ней решил поговорить потом. Ну и вот… Очень деликатно поговорил.
- А откуда ты всё это знаешь? Почему только теперь я об этом узнаю, через четыре месяца после попытки суицида?!
- Тихо, тихо. Я с ним встретился. Поговорил. Он вначале упирался, потом рассказал.
- А как же охрана, телохранители…
- Так я совершенно законно и вежливо. Что ты меня всё время в гопники записываешь. Голова у меня для чего?
- Чтобы в неё есть, - пробормотала я, но Гена на меня давно не обижался.
- Есть у меня одна мысль, - начал он, лениво устраиваясь возле меня на тахте.
- Уж будьте так любезны, изложите!
- Тебе не понравится, но я всё равно скажу. Нашей Ланочке надо найти киллера. Рассказать ей, что знаем о её походе в аптеку и предложить помочь по-дружески.
Я смотрела на него во все глаза и никак не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
- Короче, надо её напугать, так как в каждом человеке сидит инстинкт самосохранения, она начнет сопротивляться, прятаться, а потом, когда мы ей расскажем, что она не на мушке, вот тогда она к жизни и вернется.
- Сам придумал?
- Нет. – Честно признался Гена. – В Интернете с психологом пообщался.
- Если бы ты мне такой сюрприз преподнес, я бы тебя до конца жизни удавить мечтала бы.
- Да если бы ты собралась сводить счеты с жизнью, я бы никаких денег не пожалел бы, чтобы тебе помочь в этом благом начинании.
- Я тебя тоже очень люблю. А что всё-таки делать?
- Придёт Вера, вместе подумаем.
Убедившись, что Лана спит, мы выползли на кухню и стали пить коньяк в ожидании Веры.
- У меня тоже мысль, которая тебе не понравится. Я с ней к бабке схожу. Пусть порчу снимет или там ещё какие пассы покрутит. Может подействует на нестабильную психику.
- Это у нас с тобой нестабильная, а Лана самый здравомыслящий человек на свете. Тебе лимон с сахаром или с солью?
- С перцем.
- О! Вот видишь! Но адресов бабок я тебе нарою, сколько хочешь. Катайтесь, девочки. Возьмешь мой Форд старый, и вези её по городам и весям.
Мы чокнулись. Коньяк приятно согревал изнутри, но вдруг в душу закралось неприятное чувство непоправимости ситуации. Я чувствовала подглядывающий за нами с потолка глаз, большой и черный, знающий заранее все возможные варианты развития сюжета. Скулы свело, наверное от лимона. На глаза навернулись слезы.
- Генка, а почему ты все это делаешь?
- Что?
- Сидишь тут со мной, утешаешь. Ты же бывший муж. Странные у нас отношения.
- Я не рассматриваю себя в качестве бывшего мужа. Мы друзья. Как друзья мы не предавали, и многое можем простить друг другу. А мы с тобой даже больше чем друзья. Но я этот коньяк больше приносить не буду, боюсь тебя в состоянии философствования.
- Мне вдруг показалось, что всё заранее известно, и сколько бы я не рыпалась - ничего не поменяется.
- Риха, мы вчетвером это сила, а за тебя лично я способен не просто горы свернуть, а на красную кнопку нажать любой мощности. Только направление взрыва укажи. Подожди, я ребятам бутылку снесу. Они там на первом этаже совсем извелись.
- Зачем? Для чего тебе эти охранники?
- Не оставляю надежды выкупить для вас этот дом целиком. Представляешь, будет у тебя особняк в самом центре?
Он спустился на первый этаж и оттуда послышались восторженные возгласы. И почти сразу снизу зазвучал голос Веры, отчитывающей охранников за окурки под лестницей.
Вера явилась, шумно цокая каблуками, счастливая и восторженная. За ней плелся Гена с кислой рожей.
- Весь гешефт мне испортила! Верка, умеешь ты вовремя встрять!
- Хорошо, что вы не спите! У меня к вам разговор. Мой друг зовет меня поехать с ним в круиз! Это на целых три месяца. – Она резко выставила вперед руку, - Не перебивайте. Я знаю, что навешивать на вас ещё не окончательно выздоровевшую Ланку это свинство. Поэтому я не дала ему ответа, не поговорив с вами. Риха, только слово – и я не поеду.
Не окончательно выздоровевшую? Да я просто не успела рассказать Верке об аптечных шалостях подруги. Мы переглянулись с Генкой. Нельзя забирать у Верунчика её счастливую карту. Придётся мне выкарабкиваться самой. И сказать ей сейчас про аптеку – это подлость. Пусть себе едет в свой круиз. Три месяца я уж как-то выдержу, а потом что-то придумаю.
- Верка, не слова больше! Звони и соглашайся! Вот и Гена так думает!
- Точно?! - Вера засветилась и пошла названивать своему любовнику.
- Почему ты не такая? Не привязчивая, не верная…
- Да брось ты, дон Кихот, выискался. Зато я друг хороший.
- Ладно друг, ночевать оставишь или выпрешь?
- Езжай домой, а то мамы в шесть утра звонить начнут, как тут у нас дела.
Вера укатила на следующий день утром, даже не разбудив меня. Только попрощалась с Ланой, а мне написала длинное восторженное письмо о пользе старых верных друзей. Она обращала моё внимание так же на то, как Лана отреагировала на её сообщение. «Она за меня обрадовалась», писала Вера. Но я прекрасно поняла, что Лана обрадовалась ослаблению надзора.
Мне начали сниться кошмары. Входя домой я каждый день опасалась обнаружить тело своей подруги в окровавленной ванной или услышать стук туфли падающей с её ноги в момент повешенья.
Гена забегал изредка и смотрел на меня с сочувствием, предлагал нанять сиделку, но я отказывалась. Это то же самое, что запереть Ланку в психушку. Я похудела и потеряла аппетит.
Так прошел месяц. Лана по-прежнему мечтала заглянуть в царство Аида, и следить становилось за ней всё труднее. Она ходила по дому в стоптанных тапках, не причесывалась, не красилась.
Однажды ночью, услышав что Лана бродит по салону я выскочила из спальни и увидев у неё в руках нож, дико заорала. Она уронила нож прямо в китайскую вазу, стоящую в углу и ваза разлетелась на мелкие осколки.
- Всё! – Заорала я. – Не могу больше! Ты хоть понимаешь, что это грех! Ты в бога не веришь, но в человеке заложен инстинкт самосохранения! Нельзя себя убивать.
- Я знаю. И не думай, что мне приятно видеть как ты со мной мучаешься. Я и первый раз решилась с трудом, а теперь совсем сложно. Но жить я не буду, понимаешь, я уже не живу!
- Это неправда! Давай, собирайся. Поедем в деревню. Прямо сейчас. Пока пробок нет. Я тебя к одной женщине свезу. Может она поможет.
- Риха, мне помощь не нужна. А если вы со мной слишком долго возиться станете, то вам самим плохо будет.
- Ой-ой, не надо нас пугать!
- Я не пугаю, я так чувствую.
Внутри что-то предательски дрогнуло. Примерно тоже самое и я чувствую. Но я отогнала от себя все сомнения, и ёжась от ночного холода, пошла заводить машину.
У той бабки, к которой мне настоятельно рекомендовали сводить свою подругу знающие другие бабки, телефона не было. Жила она за городом, и не просто за городом а на отшибе дачного поселка. Когда-то здесь была цветущая деревня, но коллективизация, раскулачивание и прочие прелести социализма вытравили крестьян под корень. После войны деревню так и не удалось возродить. Она превратилась в хутор. А после перестройки кроме покосившихся чёрных домов и одичавших собак не было никого. Какой-то лихой бизнесмен договорился с близлежащим совхозом. Плюнул, дунул и стал продавать сотки дачникам. И выяснилось что в деревне до сих пор живут. Там остались четверо стариков и наша бабка. Меня в этой истории вдохновило то, что бабка денег не брала. И не потому, что мне было жалко денег. Что-то же её заставляет шептать свои древние шептушки даром, что-то гонит к ней людей со всех окрестных мест. Спрашивать дорогу было абсолютно не у кого. Лана преспокойно дрыхла на заднем сидении, а я гнала машину по междугородней трассе, и надеялась на женскую интуицию. Когда свернули на проселочную дорогу, мне стало страшно. Чёрные ветки склонялись к самой дороге, Узкая полоса асфальта закончилась у покосившегося домика лесника, а ехать надо было ещё десять километров по тропинке до озера, а там уж, по описаниям, и хутор виден. Я заглушила мотор и задумалась. У озера придется остановиться и ждать, пока рассветет. В кромешной тьме как я его увижу? Выходить и спрашивать дорогу в этом доме мне совсем не хотелось. Появилась злорадная идея разбудить и отправить Лану, раз ей всё равно жизнь не мила. Но я задавила в себе это эгоистическое желание. Я порылась в бардачке. У Гены в машине можно было обнаружить что угодно: от детских ботиночек на удачу до подствольного гранатомета. И точно, пакет гигиенических прокладок, запечатанный флакон «кашарели» для мужчин, рассыпавшийся пакет семечек и набор часовых отверток. Ничего, что могло бы помочь. Рыться в багажнике, стоя спиной к чернеющей чаще было выше моих сил. Да и зачем ломиться в этот, наверняка пустующий дом? Я повернула ключ, осветила фарами лесную дорогу, и мне померещилось что прямо под колёса бросилось какое-то животное. Не может быть! Неужели волки? В этих лесах последние годы много зверья появилось. Серая тень шмыгнула к дому и в ту же минуту в сенях зажегся тусклый огонек. Я увидела руку с керосиновой допотопной лампой и вжалась в сидение. Босой бородатый мужик, облаченный в длинную льняную хламиду, поднял на вытянутой руке керосинку и я с ужасом заметила, что в другой руке у него топор.
- Кто это – до первых петухов? – Спросил он зычным голосом, спускаясь с покосившихся ступеней крыльца. На заднем сидении проснулась Лана.
- Мы на хутор едем, скажите пожалуйста, это дорога правильная?
- Тут неправильных дорог нет, - усмехнулся он и в свете керосинки сверкнули красивые белоснежные зубы.
«Фарфор, что ли?» - подумала я. Перевела взгляд на его руки. Они были холеные, с длинными сильными пальцами и совершенно не подходили к заросшему бородой лицу, и длинным спутанным волосам.
- Смелые дамы любят острые ощущения? – Спросил он, прищурившись. – Милости прошу в дом.
- Спасибо, мы поедем, - пискнула я.
- Хутор ночью вы не найдете, только машину утопите, а утром я вас провожу. Мне всё равно в те места идти. – И он обошел машину, и распахнул мою дверь. Ничего не оставалось, как выбираться и идти в дом. Правда стало не так страшно. Его присутствие вселяло странную уверенность. Кто он этот ети? Что он здесь делает один? Но войдя в дом я уже не задавалась такими вопросами, только старалась стыдливо прикрыть отвалившуюся челюсть. Просторная гостиная утопала в коврах. На полированном столе стояла хрустальная ваза с цветами, благоухающими так сильно, что у меня закружилась голова. По всем углам комнаты мерцали свечи. На книжных полках, каминном столике, на подоконнике маленького окна, на крышке фортепьяно. Сюр какой-то! Ну откуда в избушке лесника фортепьяно? В спину меня подтолкнула Лана.
- Располагайтесь дамы. – Он появился с круглым подносом заставленным маленькими чашечками. Вот, выбирайте на свой вкус. Кофе, чай, виски, мед, коньяк, вино. Угощение было разлито в одинаковую посуду и все вместе образовывало исключительный букет запахов. Надо выпить кофе, а то меня развезет в этом странном доме.
Кофе был такой горький, что меня передернуло. Сердце моментально пустилось вскачь. Захотелось веселья, шумной компании и музыки.
- А вы сюда отдыхать приезжаете? – Томно спросила я, откидываясь на удобной тахте.
- Нет, работать. Заманиваю одиноких прохожих, усыпляю, убиваю и мясо их продаю на базаре.
Я подавилась воздухом и закашлялась. Лана широко открытыми глазами смотрела на хозяина дома. Повисла пауза. Шипение оплавляющихся свечей и легкий ночной ветер за окнами, все эти звуки отчетливо врезались в сознание.
- Я пошутил. Вы извините, одичал тут совсем. Конечно я тут не живу круглый год. Зимой отсюда не выбраться. Заносы. А летом – просто рай. Я люблю тишину и одиночество. У меня работа шумная.
- А кем вы работаете? – Подала голос Лана.
- У меня фирма дизайнерская в Москве. А здесь меня никто не потревожит. Сети нет, инета нет, даже электричества нет.
- А как с водой? – Спросила я оглядывая его ужасную прическу. Я была дико зла на его удачную шутку.
- Вода в изобилии. И баня. А вы на хутор к Александре Григорьевне? Тогда почему ночью?
- Очень надо. – Туманно изрекла я.
Он внимательно посмотрел на Лану, и кивнул.
- Ну если очень… А ваша подруга тоже так думает?
- Мне всё равно.
- Бабушка Шура не всем помогает. Но попытать счастье можно, отчего ж не попробовать. Вот мне не помогла… Дайте ка руку. - Обратился он к Лане.
Она безучастно протянула ему ладонь, и он придвинув к себе свечу принялся изучать дрожащие пальцы с обгрызенными ногтями и вялую бледную руку моей подруги. Меня мучительно тянуло в сон и я положив голову на мягкую спинку тахты задремала, и полудреме слышала его невнятное бормотание.
- Линии судьбы нет, как и у меня не было. Все что собираешься сделать, делай, не раздумывай долго.
Тут я проснулась. Все мои страхи улетучились. Как это «не раздумывай?» Что это он себе возомнил, экстрасенс недоделанный?!
- Лана, поехали! Спасибо вам за приют, но нам пора. – Я решительно схватила подругу за руку и подергала ручку входной двери, которая изнутри совсем не выглядела покосившейся и ветхой. Дверь не открывалась.
- Никто вас насильно тут не держит. Но учтите что бабушка Шура совсем не безобидная старушка. И возьмет она у вас то, что вы меньше всего хотите отдать.
- Вы сказок начитались, господин дизайнер. Я слышала, она денег не берет и вообще, абсолютно бескорыстна?
- А вы бы и рады заплатить деньгами, да только не выйдет.
Дверь заскрипев открылась, хотя её никто не трогал. Я с удивлением оглянулась на хозяина, но он уже вышел из комнаты. Но мне показалось, что в коридор шмыгнула серая тень толи дворняжки то ли волка. Я выскочила на крыльцо. Странный знакомый уже стоял возле машины.
- После первых петухов поедем. – Изрек он и шагнул в лес.
- Как же, до первых до вторых, будешь ты мне указывать. – ворчала я, заводя мотор. Тихо вырулив на лесную дорогу я врубила дальний свет, но ничего не было видно в кромешной тьме. Близость болот давала о себе знать сгустившимся как молоко, плотным туманом. Проехав несколько метров, мы подскочили на незамеченном пне и стали.
- Кажется, шина. – Безразлично констатировала Лана.
Я разразилась потоком ругани и выключила мотор. В молчании прошло часа два, возвращаться в гостеприимную сторожку лесника я не собиралась. Лана молча глазела в окно. Как только начало светать, перед машиной из поредевшего тумана возник наш знакомый дизайнер с домкратом.
- И откуда вы знали, что я проколю колесо?
- В этих местах ночью всегда туман. По краям же болото. А коряг и пней на дороге больше чем ровных мест. Вот я и подумал, что рано или поздно догоню вас. И хорошо, что вы так быстро остановились.
Он быстро поставил запаску и бросил домкрат в багажник. А откуда он знал, что у меня домкрата нет? Но об этом я уже спрашивать не стала. Через час ползанья по кочкам мы выехали к озеру, раскинувшемуся между двумя холмами. Место волшебное по своей красоте заставило замолчать даже радио. Хутор притулился у одного из холмов. Ночью мы бы его точно не нашли. Проводник вылез из машины, и с хрустом потянулся.
- Дальше нам не по пути. Бабушка Шура вас там наверно заждалась.
- Вы ей позвонили? С чего бы ей нас ждать?
- Удачи вам, красавицы. Она вам пригодится.
И он, махнув на прощанье рукой, направился к лесу.
- Сколько ему лет? – Подала голос Лана.
- Не поинтересовалась. А что?
- Волосы седые, и борода. А морщины ни одной, и руки холенные.
- Рада, что ты заметила. И что из этого следует?
- Ему лет тридцать, если его побрить и причесать. А в чем ему бабка не помогла, как ты думаешь?
- Несчастная любовь или бизнес не заладился.
- А я думаю, она его оборотнем сделала.
У меня по спине пробежал холодок. Я сразу вспомнила серого пса на дороге возле сторожки. Я ничего не ответила, только со злостью закрыла дверь машины и стала спускаться с холма. Озеро дышало спокойствием, его неподвижная гладь притягивала взгляд и больше не отпускала. Медленно двигаясь по тропинке вдоль воды мы не разговаривали. Только смотрели вбок, сворачивая шеи и вдыхали предутреннюю прохладу. Обогнув край воды мы оказались на проселочной дороге ведущей к хутору. По обе стороны от нас чернели остовы бывших строений и только на подходе к первому двору я поняла, что это возможно кладбище. Ужас. Как они тут живут в окружении могил. У старого колодца стояла женщина лет сорока, в подкатанных джинсах и соломенной широкополой шляпе. Она молчала, пока наши взгляды не встретились.
- Доброе утро! – Обратилась я к ней. – Мы ищем Александру Георгиевну.
- Чего меня искать. Я не прячусь.
- Вас?! Но я думала... - я осеклась.
- Думали – бабушка Шура, значит старуха. А я действительно бабушка. Что поделать, жизнь торопит. Ну идемте в дом.
Дом Александры Георгиевны больше походил на дачу городского жителя, чем на логово ведьмы. Правда под навесом во дворе сушились какие-то травы, и на кухне возвышался шкаф с пластиковыми банками из супермаркета, наполненными порошками серыми и зеленоватыми. Мне пришло в голову что это готовая продукция народной медицины. В большой комнате, куда нас провела хозяйка было душно и царил полумрак. Маленькое окно почти не давало света. Нас усадили в плетенные дачные кресла и принялись угощать чаем. После нескольких глотков ароматного сладковатого напитка меня неудержимо потянуло в сон. Бабушка в джинсах задавала Лане какие-то вопросы тихим голосом, а я не могла заставить себя уловить смысл сказанного. Нить беседы всё время ускользала от меня, пока я не проснулась, укрытая легким пледом. За окнами смеркалось. Больше никого в доме не было. Я вскочила и кинулась на улицу. Никого. Куда это интересно запропастилась эта бабка и где она спрятала мою подругу. Вдруг я услышала приближающийся звук мотора. Моя машина подъезжала с другой стороны хутора. За рулем сидела Александра Георгиевна. Я кинулась к машине, полная плохих предчувствий.
- Где Лана? Куда вы её дели?
- В город отвезла, - невозмутимо ответила бабка.
- А кто вам дал ключи? И почему вы без спроса взяли машину?
- А вы, почему без спроса заснули у меня в доме? – парировала она. – Я приглашала вас спать?
- Где Лана? – Угрюмо спросила я, снизив обороты.
- Она дома. Просто ей нечего тут делать. Она захотела домой, а вы не просыпались. Вот я и сделала доброе дело. Зря только день угробила. Теперь придётся сумрачные травы брать, а от них прок другой. Знаете для чего они?
- Я что фармацевт? А как вы в город успели, это же далеко! И почему вы её одну оставили?
- А лучше бы я вас одну тут оставила? Или вы к кладбищам хорошо относитесь?
- А я к ним не отношусь!
- Это уж как знать! – Она улыбнулась тонкими губами и вошла в дом.
- Как мне до ближайшей заправки добраться? – Спросила я как можно более вежливо. Мне почему-то показалось, что она мне не скажет.
- Отвезешь меня к леснику, я тебе дорогу покажу. Там на дороге, и скажу, как к заправке добраться.
Я угрюмо пошла заводить машину. Ещё пол часа и стемнеет. Пока доберемся до сторожки - ещё час. А там туман. И пока меня нет в городе, Лана всё что угодно может сделать. Скрипя зубами, я села за руль. Бабка Шура улыбаясь, устроилась рядом.
- Ничего она с собой не сделает. – сказала она пристёгиваясь.
- Откуда такая уверенность? Вы её заколдовали?
- Нет, я над ней власти не имею. Она без судьбы живет. И поэтому ничем я ей не помогу, потому и отпускаю вас с миром. Она вам обещала дать сроку две недели и слово своё сдержит. А вот вы сама свою руку видели? У вас не только судьбы нет, но вас ещё и ведет что-то. То, для чего вы в этот мир пришли. И ладонь ваша обещает вам много необъяснимых явлений в вашей жизни.
- Что например? Встречу с пришельцами, с вампирами, с эльфами и оборотнями?
- Ну не надо всех в один ряд ставить. С оборотнями, говорите? Возможно.
Внутри у меня что-то оборвалось и ухнуло, ударившись в подреберье. Я отогнала от себя детские страхи, схватившись за сигарету. Мы уже объехали озеро и медленно ползли по лесной дороге. Внутри всё клокотало от злости. Мне снова придётся гнать машину ночью, если эта добрая фея соблаговолит мне сообщить место тайной заправки машин в этом тридевятом царстве. Мы благополучно добрались до сторожки, и это само по себе было чудом. Представляя что будет, пропори я запаску, я покрывалась гусиной кожей.
Лесник стоял на пороге, угрюмо скрестив на груди мощные руки с длинными пальцами пианиста.
Волосы его были забраны в красивый пышный хвост, борода подстрижена. И вообще теперь он производил впечатление бас-гитариста из популярной группы.
- Идёмте Риха, я вас ужином накормлю. У бабушки не ели, верно?
Я почувствовала, что страшно проголодалась. И откуда он знает, как меня зовут? Вроде я не представлялась?
- Лана просила вам сказать, что с ней ничего не случится, и она вас дождется.
- А вы её видели?
Бабушка Шура не здороваясь, отодвинула лесника и прошла в дом.
- Она такая милейшая старушка, - съязвила я, вложив в свои слова весь сарказм на какой была способна.
Он усмехнулся.
- У нас в роду все неприветливые. Это генетически заложено. Колдунов не любили и раньше. Приходилось обороняться.
- У вас в семье? А вы ей кто?
- Внук. Знаю, что не похоже, только она очень современная и выглядит молодо.
Я от подобной информации совсем потерялась и молча прошла в дом, не зная как реагировать на эту шутку.
- Подождите, Риха. Я хотел вас попросить… - он замялся. – Если Лане помощь будет нужна, ну когда она придёт в себя, если придёт, вы со мной свяжитесь. Я помогу.
- Мне в колокол позвонить, или в блюдечке вас вызывать?
- Зачем же в блюдечке? Я вам номер своего сотового оставлю. Вот возьмите. – Он протянул мне визитку. Я не глядя сунула её в карман. – Ужин горячий. Я вас ждал. Поужинаете и езжайте. Я вас до трассы провожу.
Александра Георгиевна выставляла тарелки на стол, мурлыча себе под нос старую песенку: «Нет я не плачу, и не рыдаю». Я тоже песни Миронова очень люблю, и поэтому ещё сильней разозлилась.
- Вы обещали мне сказать, где заправка! Я вас довезла.
- Поешь – скажу.
- Меня от ваших харчей снова в сон потянет.
- Не потянет. В чай я сон травы положила, а тут в салате бодрящий лист. Ехать будешь, как на крыльях.
Я взглянула на стол и больше не спорила. Блюдо с зайчатиной и лесными ягодами. Домашнее вино в толстой бутыли, салат из свежих овощей. Неплохо перебиваются бескорыстные целители. Ели мы в молчании, но мне было абсолютно наплевать. Свечи подрагивали пламенем, расставленные между блюд на столе. Вытащив украдкой визитку из кармана я взглянула на имя моего нового знакомого. Александр Георгиевич Вольф – значилось на визитке. Вот значит как?
- А у вас все в роду Александры Георгиевичи?
Он положил нож на стол и взглянул на бабку.
- Случайное совпадение.
- А фамилия откуда такая?
Он криво усмехнулся:
- От отца.
Красивый он мужик, почему-то я раньше не заметила, из-за волос наверное.
Отодвинув тарелку, я сдержанно поблагодарила хозяина. На бабку я была до сих пор зла. Она увидев что я уже не ем, бросила салфетку на стол, и повела бровями. Откуда-то из задних комнат послышалось утробное рычание. Я вздрогнула, когда на пороге появился огромный волкодав, таща зубами по полу корзину. Он дотянул её до стола и замер. Бабка составила туда тарелки и чмокнула губами. Собака потащила поклажу прочь из комнаты, наверное на кухню. Лесник глядя на мою отвисшую челюсть начал хохотать, запрокинув голову. Смех был такой заразительный, что я перестала понимать почему отнеслась с недоверием к этому открытому парню. Лана была права, ему не больше тридцати.
- Спасибо за ужин, я поеду. Только скажите где заправка?
- Езжайте с богом. А заправка вам без надобности, я заправила под завязку.
Мне стало стыдно за всю мою злость и страхи. И я полная радужных надежд вышла из сторожки. Лесник пошел за мной.
- Только глупостей не совершайте. Не всегда в жизни выходов бывает два, как говорят умные пословицы. Иногда только один, и вы с этим уже ничего сделать не можете.
- Постараюсь, Саша. – Я оглянулась на лесную дорогу, и увидела что туман, густой клубящийся белый туман уходит вглубь леса, оставляя машину. Будто его отогнал кто. И я стараясь не думать о бабке, о её внуке, об оставшейся в городе Лане, дала газ.
Генка сидел на кухне и курил. Он прокурил всю кухню и салон и, войдя в квартиру, я сразу закашлялась от едкого запаха трубочного табака. Конечно курить трубку - это элегантно и нестандартно, и даже менее вредно, ведь это настоящий табак, а не бумага. И тараканы бегут, если таковые имеются. Правда, у Генки нет тараканов. Там прислуга и две ненормальные мамы, которые целый день всё чистят дружной коммуной. А у меня тараканы не живут, потому, что им есть нечего. Но кроме тараканов существуют ещё и другие существа, которые тоже дышат, я например. А в таком чаду дышать невозможно. Я бросилась открывать окно. Гена говорит, что когда ему задают неправильный вопрос, он медленно затягивается, катая дым по рту, потом медленно выдыхает, задумчиво оглядывая трубку, и тогда озадаченный собеседник уже не рад, что спросил, и сам не хочет ответа. Он начинает метаться, говорить ерунду, и в конце концов позорно ретируется, недовольный собой. Но он-то в кухне один! Зачем трубка? Тоже мне – Сталин! А где Лана?
- Где Лана? Она дома?
- Не волнуйся. Она в своей комнате. А вот где ты?! Вернее, где ты шлялась две ночи?
Он смотрел угрожающе жалобно. Как огромный волкодав в лесу, тащивший в зубах корзину с грязной посудой. Эта псина наверно всё сама и моет. Становится задними лапами на низкую скамеечку и двумя мощными лапами аккуратно складывает посуду в таз с водой, но это ей плохо удается… О чем это я?
- У любовника была. А что вдруг такой интерес?
- Свинья ты! Я же волновался! Думал - авария, или в лесу что… Лана рассказала что там какие-то монстры, волки, вольфы всякие. Она думала, что её в жертву принесут, а её домой отвезли. У тебя же сотовый! Что тяжело было позвонить?
- Я не подумала. Мне очень страшно было, и вся эта затея с бабками – полный бред. Ты был прав.
- Подожди. Может, подействует. Она так подробно всё описывала, я думал в ней интерес проснулся к жизни. А потом она села в кресло и опять - свои руки рассматривать. Я этого не выношу! Просто мороз по коже! Сидит и смотрит на свой порез, на каждый ноготь, на суставы. Подолгу не отрываясь. Так же можно и с ума сойти. Как ты выдерживаешь?
- Если бы она только сказала, что больше не сделает с собой ничего, я бы сразу поверила. А она бы постепенно в себя пришла. Но она у нас девушка честная, лживых обещаний не дает. Не такая это редкость – муж бросил. Ты меня тоже бросил!
Гена подавился дымом, глаза покраснели. Он схватил меня за руку, играя желваками.
- Генчик, я тебя ну нисколечки не боюсь! Ладно, извини, я больше не буду тебя задразнивать. – Я чмокнула его в щеку. – Это я тебя бросила, - тихо добавила я. Он треснул кулаком по столу и не прощаясь пошел к двери.
- Гена, не уходи, мне страшно. Переночуй в комнате Верки. Пожалуйста.
- Какой у тебя мерзкий характер, Маргарита! Когда тебе нужна помощь, ты гонишь от себя всех и предпочитаешь тонуть в одиночестве!
- Потому что эти все, все втроем начинают учить и воспитывать вместо того чтобы молча помочь!
Гена с оскорбленным лицом отпер Веркину дверь.
- Я – спать. Если страшно, могу разделить твой страх на твоей кровати. Позовешь!
Как же, разогналась. Я тихонько приоткрыла Ланкину дверь. Лана не спала, она сидела у окна и, откинув штору безучастно смотрела во двор. Вид из её окна на трамвайные пути и здание напротив не внушал особого оптимизма. Здание было пустующее. Его выкупил какой-то нувориш, но воспользоваться им так и не успел. Его застрелили прямо на входе в офис, и теперь его вдова и сын от первого брака делили наследство.
- Ланка, чего не ложишься?
- Какая разница.
- Тебе было страшно в лесу без меня?
- Нет, совсем нет. Этот Саша Вольф такой милый. Если бы было полнолуние… А так он старался мне понравиться. Но я сожалею…
- О чем?
- Что не было полнолуния. Я устала, Риха. Я не хочу здесь, и даже представив, что я всё забыла – не хочу. Ведь тот порог что я уже перешла, второй раз я не осилю. Пусть душа останется, ты права, нельзя себя убивать, но если кто-то другой… Сделай это для меня. Я гнию, мне не выбраться.
Я заплакала, понимая, что моих сил не хватит. Ничего не отвечая я пошла к себе. Генка в комнате Верки не спал, я слышала, как скрипят половицы под его шагами. Ждал, что позову к себе. И чего ему от жизни надо? Такие девочки у него! Красотки, и младше меня лет на десять. Неужели верит в эту самую любовь? Странно, вместе росли, вместе воспитывались, одни книжки читали. А то, что я его всё же позову - к любви никакого отношения не имеет.
Две недели катились под откос, а просветления в сознании моей подруги не наблюдалось. Она покорно ждала окончания назначенного срока. Две недели минуло, а я так ничего и не придумала. А что можно придумать, когда человек твёрдо решил умереть? Прошло ещё три дна, и вдруг я обнаружила, что Лана ничего не ест. Меня в жар бросило от этого открытия. И я ринулась к ней в комнату, забыв закрыть дверцу холодильника.
- Ты теперь решила себя уморить? Почему ничего не ешь?
- Я на диете.
- Ври дура! У людей непоколебимая воля к жизни, а у тебя наоборот – воля к смерти.
- Вот именно. – Она говорила спокойно, и смотрела на меня, как на мебель.
- Знаешь, я слышала, что если человека положить в гроб, закопать, не лишая воздуха, то через три дня наступит просветление. Он лично увидит свою дорогу, и решит для себя многие вопросы. А некоторые становятся целителями, ясновидящими. Может, зароем тебя на время? И мне спокойней будет. Будешь там лежать в целости и сохранности, а через три дня эту твою волю со свечкой не найдешь!
- Тебе обязательно нужно чтобы я сошла с ума?
- А сейчас ты в своём уме?
- В своём, но тебе это почему-то не нравится.
- Я же эгоистка, и не хочу лишаться подруги. Но знаешь что? Если ты всё окончательно обдумала, а в аптеке яда не достать, я тебе помогу. Слушай! Мы, вернее я найму тебе киллера. Скажу тебе об этом сразу, даже на видеокамеру сниму, чтобы ты не сомневалась. Только учти, назад заказ они не берут. Если хочешь умереть, пусть это будет красиво, как у японцев. Деньги это не малые, но наскребем как-то. Думай до завтра, до вечера.
- Нечего думать. Я согласна. И денег дам. Один человек чтобы от меня отделаться отвалил мне много денег. Хватит и мне и ему киллера нанять. Но его я не трону, у него теперь обязательства серьезные, ему умирать нельзя.
- Даже осужденному дают время закончить земные дела. Завтра на кладбище к маме сходи, письма напиши, может долги тебе надо раздать?
- Нет, я всё уже раздала.
- Тогда я завтра начну действовать, но не торопи меня. Мне тоже из-за тебя в тюрьму на 15 лет не хочется.
- Хорошо. Я потерплю. – Лана немного приободрилась, но уверенности в её голосе не было.
А я опешив от собственного обещания, принялась названивать Генке на мобильный.
На моё счастье Генка был на каком-то симпозиуме в Австрии, и обещал перезвонить как только прилетит. Выйдя в салон, чтобы сообщить Ланке печальную новость я увидела, что она причесалась и внимательно рассматривает себя в большом зеркале.
- Ты куда собралась?
- Пойду, погуляю. Пирожков с мясом поем.
- Ты что? У нас полный холодильник еды. И надо знать, у кого покупать.
- Ты же не боишься, что я отравлюсь, правда?
Генка, услышав, что я приняла его план, вылетел первым же самолётом. Вызвав меня элегантным сигналом, ненавязчивым, как пожарная сирена, он сунул мне телефон своего хорошего друга. Друг был актёром, и только актёром. Больше ничего он делать не хотел и не умел. Не знаю, был ли он хорошим актером, но Гена уверил, что у него именно такой типаж. Потом он вручил мне японскую технику, с которой я умела обращаться как с реактивным самолетом, и научил куда давить, чтобы заснять на камеру процесс заказа. Встретиться с ним я должна была в том месте, где по городским сплетням всегда состоялись такого рода встречи. На мосту у центрального фонаря не раз устраивались облавы, а ночью там вообще здравомыслящие люди не появлялись. Но я не из таких.
У друга был бархатный баритон, мягкий и обволакивающий, совсем не соответствующий нарисованному Геной портрету. Друг уже обо всем переговорил с Геной лично, и мне не пришлось по телефону ничего объяснять. Кроме того я его почти не слышала, он находился в каком-то людном месте и нам все время мешали говорить. То он с кем-то здоровался, то предлагал кому-то отойти и оставить его в покое. То прикрывал трубку ладонью так, что нельзя было разобрать ни слова. Запросил он почти как настоящий киллер. Мы договорились встретиться на мосту в девять вечера, потому, что ему надо было успеть приехать с репетиции. Лана была возле меня когда я договаривалась о встрече с киллером. Она все слышала и даже перестала задумчиво разглядывать свои руки, а подняла голову и улыбнулась мне грустной улыбкой. Телефонный разговор прошел как по нотам, теперь нужно было и ролик снять профессионально. Мы вместе выбрали с ней фотографию, на которой она была в лучшие свои времена. На фото она улыбалась, и глаза блестели от счастья. Написав на обратной стороне фото наш адрес и телефон, я, сглотнув подступивший к горлу ком, сунула фото в сумочку и пачки с баксами положила в конверт. Пожелав ей спокойной ночи, я вышла из дома. На пороге сидел скучающий охранник из лома и курил фильтр от сигареты. Он с надеждой посмотрел на меня и снова заскучал.
- Увижу хоть один бычок, порчу наведу! – Прошипела я.
- Вы Маргарита сами курите, а окурки с балкона кидаете, я вот ничего вашей Веронике не говорил. И что мы вам сделали! Только Геннадий Алексеевич к нам по человечески относится.
- Выпить приносит. – В тон ему продолжила я. – Ну пока.
- А вы куда одна так поздно? – Забеспокоился он.
- На шабаш. Видишь, полнолуние сегодня. И я, позвенев ключами, направилась к машине. – Сейчас только ступу заведу.
Эти охранники относятся ко мне странно, будто я действительно могу им чем-то навредить. Генка постарался не иначе.
На мосту было безлюдно. Я бросила машину и направилась к перилам. Там должен был ждать меня актер Феликс. Нетерпеливо поглядывая по сторонам, я закурила. Мимо меня продефилировали несколько подозрительных личностей, но никто не подошел.
Тёмная вода переливалась разноцветными бензиновыми пятнами в свете тусклого фонаря. Несколько раз мне казалось, что меня кто-то разглядывает из зловещей подворотни. Чего не сделаешь для взбесившейся подруги. Резко обернувшись я уперлась в грудь неслышно подошедшего парня, и вскрикнула от неожиданности.
- Давно ждете?
Лицо было неприятным, типаж действительно подходил. Красивые капризные губы и короткий ровный нос несколько не вязались с узко посаженными бесцветными глазами. Ужасно неприятный тип. И где Генка таких находит?
- Вы Феликс? – Спросила я, включая камеру, и пытаясь нащупать кнопки.
- Что-то вроде того, - криво усмехнулся он. – Давайте ваш заказ. – Он прекрасно знал, что я буду снимать на камеру, однако старался повернуться так, чтобы на его лицо не попадал луч фонаря.
- Как быстро вы его выполните?
- Нужно время. И это не такие большие деньги. За срочность надо доплачивать.
- Не морочьте мне голову.
- Неделя, две, три. Зато всё будет чисто и безболезненно.
Дурак! Разве киллеры говорят такие вещи заказчикам? А может он как раз знает, это я не в курсе. Что я видела настоящего киллера, что ли? Хотя этот актёр, надо признаться выглядит так, что не хочется пригласить его на чашку кофе. А хочется быстрее сесть в машину и забыть о его существовании.
- Избавьте от подробностей! – Я сунула ему конверт и крупным планом на камеру показала фото, отдавая ему.
- Не хотите доплатить за срочность? Тогда счастливо, красавица. Не нужно говорить, что телефон разовый? – И он улыбнувшись швырнул в реку свой сотовый и, не прощаясь зашагал в темноту. Я постояла, глядя ему вслед и снимая удаляющуюся фигуру, пока он не растворился в темноте, а потом с гадостным чувством пошла к машине. Ощущение было такое, будто я действительно заказала убийцу для своей лучшей подруги.
Домой ехать не хотелось, но я понимала, что будет лучше, чтобы Ланка увидела меня именно в таком состоянии. Притворство она почувствует сразу, а тут и притворяться не придётся.
Она открыла мне дверь и выжидательно заглянула в глаза, я протянула ей кассету и заперлась в своей комнате. Набрала Генку. Его сотовый был вне зоны доступа. Вот всегда так! Когда этот лучший друг мне нужен, он шарится по бабам и отключает телефон. А когда я ему нужна, то я пожалуйста – мчусь сломя голову, чтобы встрять в очередную авантюру. «Неправда» - одёрнула себя я. Он всегда под рукой. Но как раз сейчас он очень нужен. И я позвонила старому знакомому и отправилась на никчемное свидание в ночной клуб, где даже поговорить невозможно. Назло кондуктору. Настроение было отвратное, и Лана даже не вышла из своей комнаты. Ей наплевать, что я в мыслях совершаю убийство близкого человека, эгоистка чёртова!
Вернувшись утром и еле держась на ногах, я застала у двери спящего охранника из лома. Обойдя на цыпочках прислонившуюся к перилам тушу, я пытаясь не звенеть открыла дверь. Услышав сзади телефонный писк я оглянулась и увидела что он набирает номер и сбрасывает вызов. Потом проделывает эту операцию снова.
- С вами всё в порядке Маргарита?
- А с вами?
Он буркнул что-то и стал спускаться в свой Лом – милейший человек. Через десять минут ввалился Гена. А я только выплыла из душа.
- Ты что вытворяешь? Я тебе звоню, а ты трубку не берешь?
- Не беру. Но я и не обязана её брать.
Он сел на кровать и уставился на меня. Я спокойно вытерла волосы и переступив через него забралась под одеяло.
- Лана кассету видела?
- Не знаю. Я ей её отдала.
- Ты мне не нравишься, что случилось?
- Этот тип такой мерзкий, он как настоящий убийца!
- Феликс? А многие бабы от него с ума сходят. Но я же тебе говорил, что он прекрасный актер.
- Он опоздал, напугал меня. Я тебе звонила. А теперь я хочу спать. Извини.
И я отвернулась к стенке. Гена погладил меня по спине, потом тихо вышел, не заводя свою обычную волынку, что полигамная женщина это противоестественно. Проснулась я с головной болью уже вечером.
Лана стояла в кухне и стаканами пила холодную воду. Обернувшись она отставила стакан и заговорила своим прежним или почти прежним голосом.
- Я видела там ещё кого-то. Их, что было несколько?
- Кого?
- Убийц. За спиной этого жуткого типа стоял кто-то. Всё время. И смотрел на тебя. Неужели ты не заметила?
- Нет. А какая разница? И почему он жуткий тип. Он просто выполнит самое твоё заветное желание.
- Ну да конечно.
Она допила воду, и ушла к себе, больше ничего не сказав.
Гена заходил каждый вечер, а я внимательно следила за Ланкиным состоянием. Похоже она не оправдала наши надежды.
Я совсем скисла, и попросила Генку договориться с профессором клиники, куда предлагали положить Ланку на реабилитацию. Верка мне этого не простит, но сил моих нет. Генка перезвонил и дал мне телефон профессора, который ждал моего звонка. Потом я битый час отвечала на вопросы психиатра и к концу беседы поняла, что реабилитация скоро понадобится мне самой.
Вечером я курила на балконе, когда увидела крадущуюся по двору Ланку. Она оглядываясь, перебежками достигла двери в охранное агентство, рванула её и я услышала её быстрые шаги на лестнице. Она влетела на второй этаж и рванув дверь, сразу же закрыла её за собой и принялась запирать засовы.
- Эй, ты чего запираешься? – Крикнула я с балкона. – Может Генка зайдет, или ещё кто.
- Риха, за мной кто-то следил! – Выпалила она, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.
- Ну правильно. А как же он тебя сможет убить, если не выследит? – Ответила я как можно спокойней, хотя внутри у меня что-то ёкнуло. – Ты же прекрасно знаешь, что три недели последний срок. Он обещал. Потерпи немного. Эти люди своё слово держат.
Лана вдруг прислонилась к стене, сползла на пол и судорожно зарыдала. Только сегодня психиатр спрашивал меня, плачет ли моя подруга, и я сказала, что нет. Она действительно не плакала. И вот теперь такая истерика. Она каталась по полу, а я пыталась поднести к её сжатым губам стакан воды, но это мне никак не удавалось. В итоге облив её, я оставила попытки и подтащив подругу к крану, засунула её голову под холодную воду. Она перестала рыдать и бессильно уселась на пол.
- Понимаешь, я вчера вышла из дома. Просто ходила пройтись, и вдруг услышала шаги. Оглянулась – никого. Но я чувствовала, на меня всё время кто-то смотрел. Потом я зашла в подъезд, и вдруг кто-то дверь придержал и я как рванула! Добежала до квартиры и остановилась. Думаю, что я делаю? Зачем бегу? Я же сама все устроила. И вдруг поняла, что не хочу! Я не хочу! И что теперь делать Риха? Я сама всё это устроила, я знаю, они заказы назад не берут. Но я хочу жить!
Я молчала, пораженная свалившимся счастьем. Но говорить ей о том, что это всё был розыгрыш – рановато. Она дама серьезная, ещё мне киллера закажет, только настоящего. Пусть сначала свыкнется с мыслью, что погорячилась, причём дважды.
- Что-нибудь придумаем. Отменить заказ конечно нельзя, но можно тебя спрятать. Поедем сейчас в салон, там перекрасимся, приведем тебя в порядок, причёску сменим.
- А если он по дороге?
- Пока я рядом, он ничего не сделает. Себя-то я не заказывала.
Она всхлипывая пошла одеваться, вдохновленная моей уверенностью. Главное не переборщить, а не то её суицидные наклонности плавно перетекут в манию преследования.
Я села за руль и раздумывая о сюрпризах судьбы, вырулила на трассу. Получается – проблема решена, а я ещё не могу свыкнуться с той легкостью, которую должна испытывать, на душе муторно и страх нет-нет, да и сожмет сердце. Вдруг Ланка схватила меня за руку. Я чуть не вылетела на встречную.
- Смотри за нами всё время едет эта машина. Ещё с нашей улицы. Я боюсь.
- Да прекрати, ты! Он не станет открыто тебя преследовать! Смотри, я сейчас развернусь, тут разворот запрещен и поедем через центр. Хоть там и пробки, но я хочу чтобы ты убедилась.
Машина сидящая у нас на хвосте была с затемненными стёклами. Мощный джип буквально наезжал нам на пятки.
Я развернулась против всех правил движения, заработав гневные гудки со всех сторон, и выехала прямо в нежнейшие объятия постового, выросшего прямо из-под земли.
- Ну что же вы, девушки! – Ласково журил он, глядя на мои телодвижения. Со вздохом приняв положенную таксу, он благодушно махнул рукой.
- Повезло, - сказала я притихшей Ланке. – Мог бы попасться гад какой, и начал бы жилы тянуть.
- А джип опять за нами едет. Он тоже развернулся, и стёкла у него черные, однако его никто не останавливал! И номер у него другой.
Действительно, огромный вездеход снова наступал нам на задние колеса. Что за бред. Я вдавила педаль газа чтобы оторваться от наглеца во что бы то не стало. В городе я ориентировалась прекрасно, и решила добраться до центра, чтобы проехать сквозь парочку подворотен, куда эта бандура точно не пролезет. Приходилось признать очевидное. За нами действительно следили. Но кто?! Я же прекрасно знала, что Ланку никто убивать не собирался! Выехав из очередного узкого проезда, я похолодела, заметив всё тот же джип, поджидавший на выезде. Мистика какая-то! Я собралась выйти из машины и пойти спросить у назойливого водителя, что, черт возьми, ему надо? Но Лана вцепилась в мою руку и начала рыдать.
- Это я во всем виновата, он тебя убьет! Не ходи! Лучше уж я сама.
- Я позвоню Генке, а ты перестань устраивать истерики. Из-за тебя я сама скоро начну всего бояться! – Я грубо вырвала у неё руку, и она обиженно замолчала. Потом выпрямилась, глаза сузились.
- Ну-ка, я сама поведу, а ты звони Генке. - И она решительно вышла из машины, обходя её сзади. Мне действительно стало страшно. Вдруг показалось, что из опустившегося окна джипа высунулся ствол. Я мигом перелезла с водительского кресла, зацепившись и больно ударившись коленом о переключатель скоростей. Лана погнала наш форд с таким видом, будто теперь хотела угробить не только себя.
Гена выслушал мои лаконичные объяснения и посоветовал ехать домой. Мы ворвались в нашу коммуналку как двадцать лет назад, обгоняя друг друга и вместе пройдя в дверной проем. Я первая кинулась запирать двери. По просьбе Ланы я достала видео, которое обличало меня в убийстве лучшей подруги. Как раз когда я вставляла кассету, ввалился Генка. Ему пришлось воспользоваться своими ключами, поскольку Лана не дала мне подойти к дверям. Паника набирала обороты. Гена вначале скептически улыбавшийся, выслушав ещё раз наш сбивчивый рассказ, заявил:
- Я с вами посмотрю на нашего киллера! – Он подмигнул мне и рухнул в кресло.
По мере просмотра лицо его все больше бледнело, а рот сжимался в тонкую полоску. Потом он встал и ушел в мою комнату. Я предложив Ланке приготовить пожрать, пошла за ним. Он сидел на подоконнике и курил прямо в комнате. На мой возмущенный взгляд он обернулся, и с трудом расцепив губы, произнес:
- Это не Феликс!
- Что?!
- Тот с кем ты встречалась на мосту – не Феликс!
- А кто?!
- Понятия не имею!
Он схватился за телефон и начал названивать Феликсу. Положив трубку, он подкурил следующую сигарету, потом затушил и полез за трубкой. Плохой признак.
- Ну?!
- Он сказал, что он не идиот, чтобы участвовать в подобной авантюре, и что я совсем запутался со своими бабами. Он думал что это розыгрыш. Его разговор слышало много народу, он хвастался, что мог бы круто подзаработать, но такие грязные деньги его не интересуют. Поскольку если его поймают, он сядет на много лет.
- Это он однако проверил, на сколько он может сесть? Возможно, кому-то эти деньги показались не лишними и не грязными. И скорей всего этот человек по своему честен, если собрался выполнить заказ.
- Феликс сказал, что светиться известным своим лицом из-за убийства, пусть и липового – ничего глупее он не слышал. Его на мосту вообще не было, он был на съемках.
Я устало села в кресло и тоже потянулась за сигаретой.
- Теперь надо Ланку спрятать, это что ж получается? Я её действительно заказала?
- Успокойся, девочка моя. Будем рассуждать здраво. Феликс тут не при чем. Это мы попали или на шутника или в противном случае на профессионала. Я спрошу, кто был рядом, когда мы разговаривали.
- Так он тебе и скажет! Но за нами же следили! Понимаешь, что это значит?! Кто-то действительно собирается Ланку убивать!
Гена выглянул в окно.
- Этот джип? – Спросил он шепотом.
Я продвигаясь вдоль стены со страхом выглянула в окно и отпрянула. Гена ничего не говоря выскочил из комнаты и крикнув нам не высовываться бросился на улицу. На мои крики он не реагировал. Я заметалась в поисках оружия, а Лана смотрела на все это полными слез глазами. «Если она начнет плакать, это будет большим прорывом», - вспомнила я слова профессора психиатра. Скоро мы все будем нервно хихикать. Кроме газового баллончика, валявшегося лет десять, защищаться было нечем. Тем временем Генка тяжело дыша поднялся в квартиру.
- Там никого нет. Джип пустой.
- Ты дебил! А если он на чердаке сидит и ждет чтобы ты дверь распахнул?
- Так, я беру свою машину. Форд он уже знает. И едем в деревню. Ещё посмотрим, чей броневичок крепче!
- Отвезите меня к тому леснику. – Подала голос Лана. - Там мне не так страшно будет.
- Ненормальная! Тут хоть понятно всё, а тот лесник и сам страшный и дом у него жуткий, и бабка.
- Едем. Пусть будет лесник. Лишь бы не выгнал вас. Вы теперь дамы опасные.
- Не выгонит, он помощь предлагал и телефон оставил. – Я полезла за телефоном.
- Тебе помощь предлагал? – Гена нахмурился. – А почему не Лане?
Я не удостоив ответом этот глупый вопрос, покидала в сумку бутерброды, сделанные Ланой и бросив туда же бутылку вина и сигареты, двинулась к выходу.
- Подожди, я первый пойду!
- Тоже мне, Матросов! Ты машину к подъезду подгони, чтобы мы сразу сели и поехали.
С колотящимся сердцем и дрожащими руками я захлопнула дверь джипа и Генка взял с места в карьер. Центральный пост отметил нас выбежавшим на улицу ментом, но номер наш они записать не успели. Выехав на трассу, мы перевели дух и немного расслабились. Немного, и не надолго. Пролетев расстояние до леса в три раза быстрее, чем в прошлый раз мы остановились на пригорке, и вышли размять ноги. Трасса была видна с опушки и вдруг Лана с лебединым криком кинулась к машине. Я подавилась бутербродом и ничего не понимая уставилась на дорогу. Тонированный джип тот самый преследовал нас по-прежнему.
- Поехали! В лесу тропинок много, пусть ищет!
- Он чувствует, где я! Но я хочу жить, и так просто не сдамся!
- Молодец! Лучше поздно, чем никогда.
- Хватит пререкаться, девчонки, пока не поздно.
И снова началась гонка, теперь уже по лесным кочкам. Домик лесника мы нашли быстро, но двери были закрыты, как и в прошлый раз. Мне показалось, что господин Вольф покинул своё лесное жилище, хотя и раньше дом выглядел нежилым и заброшенным.
Генка подергал дверь. Она была заперта. Когда мы услышали звук мотора подъезжающего автомобиля, Генка откинул крышку бардачка и достал внушительных размеров пистолет.
- Только не пали сразу, может это мирные грибники или крестьяне!
- Это джип. Вы идите к дому, спрячьтесь.
- Нет Генчик, мы никуда не пойдем.
- Тебя не спрашивают. Ну-ка марш отсюда! – Он это сказал таким ласковым тоном, что нас с Ланой просто ветром сдуло. Гена достал из бардачка фляжку и сделав несколько глотков пригладил волосы и спрятал руку с пистолетом за спину. Показался преследовавший нас джип. Мы с перекошенными от страха лицами следили за его приближением. Вдруг я почувствовала взгляд в спину и резко обернулась. Из густых кустов на меня смотрели пристально два зеленых волчьих глаза. Я дико заорала, Генка дернулся и выстрелил. Пуля, просвистев, улетела в лесную чащу, и я увидела огромную тень летящей по воздуху туши. Зверь уперся лапами Генке в грудь и, подмяв его под себя, утробно зарычал.
- Гена не стреляй! – Крикнула Лана. – Он тебе ничего не сделает!
- Откуда ты знаешь? – Прохрипел придавленный Генка.
Он прижатый к земле тушей волка пытался поднять руку с пистолетом, но Лана заметила это. Она бросилась к нему и я как в замедленном кино увидела медленно нажимаемый курок. Лана успела первая. Она схватилась за ствол или может, отвернула его - я не успела заметить. Услышав её крик, я почувствовала слабость в ногах и опустилась на травяную кочку. Меня оглушило и ослепило выстрелом. Гена лежал, неестественно вывернув голову, и не шевелился. Я не видела его лица. Запахло паленой шерстью, волк зарычал, отпрянул и исчез в зарослях. Я встала и повернулась к Ланке. Она сидела, закрыв глаза и прижав правую руку к груди. Вся её одежда была залита кровью. Сумерки нахлынули внезапно, как бывает только в дремучем лесу. А может, у меня в глазах потемнело.
- Лана, только не говори что ты уме-ер-ла! – У меня пропал голос, я боялась прикоснуться к ней. Пересилив себя, я потрогала её руку. Рука была холодная. Лана смотрела на меня широко открытыми глазами.
Девушка сидела на холме, подобрав под себя ноги и покачиваясь в такт одной ей слышимой музыке. Из машины вышли люди. Их было трое.
- Ну что берем её? И к шефу?
- Да, больше тут брать некого. Звони.
Они подошли к девушке и подняли её с земли.
- Это не я, это оборотень. – Больше она ничего не сказала, только смотрела на них безучастными пустыми глазами и повторяла, - это не я, это оборотень.
А может, всё было не так?
- Гена! Она кажется...
В этот момент Лана открыла глаза и зашипела на меня как кошка, на которую наступили.
- Рука! Он попал мне в ладонь!
- О Господи! Счастье-то какое!
Я вскочила и понеслась к дому в поисках чего-то хирургически-стерильного. В этот момент Гена кряхтя поднялся и начал рыться в бардачке машины. Там как всегда было абсолютно все! Он извлек бинты, аптечку и мы принялись бинтовать рану, стараясь не смотреть на вражеский джип, остановившийся в начале тропы. Джип, преследовавший нас весь день, стоял без движения и не подавал признаков жизни. Тем временем на лес опустилась ночь. Поднялся ветер, с болот потянуло сыростью.
- Давайте войдем в дом, вскроем замок! – Предложила Лана. В этот момент за нашими спинами послышался хруст веток, и мы все обернулись, вглядываясь в темноту.
- Кто там? - Спросил Генка, поднимая пистолет.
Интересно, откуда у него пистолет?
- А там кто? – Послышался знакомый хриплый голос лесника.
- Саша, это мы! – Подала голос Лана. Вы нас помните?
- Увижу, может и вспомню, - ответил лесник, но голос его дрогнул. Естественно он её помнил. Луч фонарика выхватил из темноты его бородатое лицо, длинные лохматые волосы, Вокруг головы была намотана пропитанная кровью повязка.
- Что с вами Саша? – воскликнула Лана. – Вы ранены?
- Ничего страшного, запнулся о ветку, расцарапал ухо. Проходите в дом. Ночь уже. Нечего вам в потёмках шастать. Он тревожно оглянулся, и мне тоже стало беспокойно. Из-за туч показался яркий серп, и тут же спрятался снова.
Мне вспомнились глаза огромного волка. Почему люди так боятся волков? В наше время в лесу есть, чем поживиться. Человек не самая вкусная добыча. А тот волк вообще был странный: чёрный с седыми подпалинами на мощной голове, а глаза не волчьи - зеленые, спокойные.
- Заходите в дом. Из леса вам теперь не выбраться. Переночуете, и поедете. А почему вы кстати пожаловали? Случилось что? Почему не позвонили?
- А вы видели джип?
- На котором вы приехали? Нормальная машина.
- Да нет же! Тот что за нами гнался? Он почему-то остановился, не доехав до дома. Но мы думаем, что там убийца.
- Это морок лесной, никого там нет.
- О чем вы говорите? Он уже несколько дней за нами следит!
- Пойду проверю, заодно воды наберу. – И он вышел, прихватив большое эмалированное ведро. Он принес воду, опять ушел, сказал что полезет в погреб, потом вернулся в комнату и принялся готовить ужин. Он все время выходил и возвращался, будто никакого джипа на тропе и вправду не было.
Вдруг рядом с домом послышались крики. Это были человеческие крики, в этом не было сомнения. Все страшные рассказы про лесных чудовищ вспомнились моментально.
- Где Саша? Он вернулся? – Спросила я Лану, которая тоже со страхом прислушивалась к ночному лесу.
- Он вышел. Я пойду, посмотрю.
- Сидеть! – Гена крепко взял её за здоровую руку и насильно усадил на скамью. – Как вышел, так и вернется.
- Да что ты раскомандовался, мазила?! И откуда у порядочного бизнесмена пистолет? Риха, скажи чтобы он перестал ломать мне руку. Вторую он уже прострелил!
- Гена ослабь хватку.
Он отпустил ее, но Лана не делала больше попыток встать и пойти на улицу.
Лесник вернулся и стал греть воду, чтобы обработать Ланкину рану. Почему-то никто из нас ничего у него не спросил.
- Давайте свою руку, я полечу.
Лана принялась разматывать бинты.
- Надо бинт сохранить, у меня в машине больше нет. – Сказал Гена, избегая смотреть на угрюмого лесника.
- Бинт не понадобится. – Саша поднес свечу и рассматривал Ланину обожженную опухшую ладонь с глубокой царапиной посредине. – Шрам останется. Зато появилась линия судьбы, а раньше не было.
- А какая у неё судьба? - поинтересовалась я.
- Какая ни есть. Только теперь уже делать нечего. - Он подвинул свой стул к скамье и наклонился, заслонив спиной Лану. Я услышала какое-то бормотание, а потом изумленный Ланин вскрик.
- Смотрите, рана исчезла! И ожег спал!
- Я же вам говорил, что у нас в семье…
Лана радостно обняла его и прижалась губами к его щеке.
- Спасибо! Знаете, как болело!
Саша сконфуженно молчал, а Лана не спешила прервать благодарственные объятия.
- Я вам постелю в той комнате, - обернулся к нам хозяин. – А Лане у печки лежак поставлю.
- А вы где будете спать? – Поинтересовалась я у Саши.
- А мне завтра в город не ехать. Высплюсь днем.
Но утром, а вернее ближе к полудню, когда мы с Генкой вылезли из постели, на кухне нас ждало неожиданное зрелище, и мы переглянувшись, тихонько вышли на крыльцо. Лана свернувшись калачиком спала на лежаке в кольце крепких рук лесника. Оба улыбались во сне, причем улыбка нашего нового знакомого была больше похожа на звериный оскал.
- Поехали домой? – Нерешительно спросил Гена.
- Давай прогуляемся. Надо же её спросить. Вдруг это просто так, случайное приключение?
Гена возмущенно засопел и пошел вперед по тропинке, ничего не сказав. Но вдруг встал как вкопанный. К болоту тянулись широкие следы машины и терялись в воде. Гена нагнулся и смотрел на что-то пристально, потом отпрянул. Я тоже подошла к берегу. Высокая осока была примята и возле самой воды темнело бурое пятно.
На крыльце показался Саша – причесанный, бритый и улыбающийся.
- Что-то ищете?
- Тут была машина. Джип. Он за нами гнался, - запинаясь, пояснила я.
- Я же вам говорил, что это морок лесной. Фата-Моргана. Мы с Ланой остаемся. – Добавил он твердо. – Я не позволю её никому убивать. Приезжайте нас навестить.
Мы попрощались с подругой, которая выглядела не менее ошалевшей, чем мы сами. Только Александр Вольф был спокоен и контролировал ситуацию.
Ехали домой в молчании. Уже на подъезде к городу Гена разлепил плотно сжатые губы:
- Такому парню можно её доверить. Это не её принц, хрупкий и ломкий.
- Ты же не знаешь, какой этот. А вдруг он её сожрет?
- Он всех вокруг сожрет, только не её. По крайней мере - пока.
Через две недели вернулась Верка. Узнав наши сногсшибательные новости, она возликовала. И немедленно изъявила желание познакомиться с новым бой-френдом Ланочки. Мы с Генкой долго ржали. Обозвать это лесное чудище бой-френдом можно было, только никогда его не видя. Верка забила багажник заграничными подарками, и мы поехали.
В этот раз дорожная пробка тянулась нескончаемым полотном, наверно авария, иначе откуда такое обилие машин. До леса мы добрались измотанные и ожидающее нас прыганье по корягам, ещё и ночью не вселяло оптимизма. Остановились на опушке и вдруг из леса донесся повторяющийся и разрастающийся на вдохе вой.
- Волки! – Испуганно сказала Верка. – Откуда волки? Ребята если это стая, то это опасно! Давайте тут переночуем, в машине. Или в село заедем какое.
- Давайте послушаем. Красиво. – Протянул Гена, а мы с Веркой переглянулись. Мы стояли у самого края поля, впереди был отчетливо виден пологий холм и начинающаяся беспросветная громада сросшихся кронами деревьев. Гена крепко сжал мою руку.
- Поехали в деревню, - Согласился он с Верой. – А завтра с утра нагрянем к ним.
Под ярким светом залившей поля луны отчетливо видны были две волчьих тени. Они стоят у самого холма и провожают нас своей песней. Лучше я позвоню Ланиному мужу на сотовый, когда закончится полнолуние и договорюсь о встрече. К моей подруге теперь лучше без звонка не приезжать.