До того, как мне стать истинным французским легионером, я прошел адское учебное подразделение, попасть в которое возможно было только выдержав жесточайшую психологическую подготовку на призывном пункте, где господствовал ряд физических, умственных, и медицинских тестов.
Конкурс был высочайший, на одно место кандидата в учебку (энгаже волонтера) претендовало до пятидесяти человек, а иногда и больше. Каждый день народ отсеивали пачками. Но и новых рекрутов появлялось достаточно.
Пребывание на призывном пункте длилось около двух недель. Все это время энгаже волонтеров держали в «обезьяннике» (отгороженная металлической сеткой территория под окнами службы безопасности), и никого никуда не выпускали,кроме рабочих команд.
Из-за тонированных окон «гестапо» за поведением тестируемых велось тщательное наблюдение с утра и до вечера. Спать запускали только ночью, а утром выгоняли в «обезьянник» и в любую погоду держали на улице.
Существовал строгий распорядок этой, внешне хаотичной, людской мешанины, из которой опытные повара варили легендарных французских командос.
Сначала приходили капралы и начинался отбор на работы. Кого-то - в госпиталь, выносить утки, мыть полы и стелить постели. Кого-то - в типографию таскать тяжести и катать огромные рулоны бумаги. Кого-то - на свалку, сжигать и сортировать мусор. А кому повезет, того - в ресторан. И хотя работа там все та же ( мытье туалетов, полов и посуды), но зато была возможность стащить со стола с отходами недопитую бутылку спиртного или кусок жареного мяса.
Капралы глумились над рекрутами как хотели. Чувствуя свою безнаказанность, они выбирали себе жертву из тех, у кого дух послабее, и кто не может за себя постоять. Обычно на такие роли попадали маленькие ростом и зашуганные до полной покорности западные славяне. Им придумывались различные унизительные задания, которые должны были выполняться немедленно и точно. В противном случае - «цивиль»…
Цивиль (за ворота) - это самое страшное и нежеланное у рекрутов слово,всегда сопровождаемое грязными ругательствами.
Плохо побрился - цивиль, с кем-то подрался – цивиль, куда-то опоздал на минуту - тоже цивиль.Цивиль за все, по делу и без дела. Шел отбор по простому принципу: лучше выгнать сто нормальных чем взять одного ненормального.
Тех, кто прошел проверки помывкой полов и сортиров, допускали к тестам.
По утрам в обезъянник приходили офицеры, и поочередно вызывали народ на беседы. Один просил нарисовать дерево, другой молоток, - третий решить пример. Это был черновой тест на уровень интеллектуального развития. Суть его в следующем: во французской армии сильно умные и сильно тупые не нужны. Туда отбирают средних, выносливых и молчаливых, способных без особых рассуждений точно и правильно выполнять приказы.
После проверки интеллекта проверяли способность к быстрому и выносливому бегу, и это был единственный тест по физической подготовке. Умение отжиматься подтягиваться и прочая силовая лабуда здесь мало кого интересовали. В легионе главное – бег. И если ты не пробежал шесть кругов за двенадцать минут, - безоговорочный цивиль. Хоть тест и не сложный, но доходягам и упитанным колобкам он не под силу. Это второй рубеж который мало кому из них удавалось преодолеть. Но у тех кто укладывался в норматив шанс попасть в учебку солидно увеличивался.
На последнем рубеже - собеседование с «безопасником» в «гестапо». Если у человека хватало ума не молоть чушь, а четко и внятно отвечать на вопросы глядя прямо в глаза, он мог считать себя зачисленным в учебку. Тот кто это понимал, проходил собеседование легко, а кто пытался давать горячие и сбивчивые пояснения тут же отправлялся на цивиль.
Вот именно на этой проверке я чуть и не погорел.
А дело было так.
В обезьяннике возле меня крутился один негритенок. Худенький и сопливый, но со смышлеными и быстрыми глазами. Прислушиваясь к незнакомой речи, он повторял за мной слова из ненормативной лексики со смешным акцентом, чем успешно веселил всю русскую братву.
Так вот, когда я вошел в кабинет безопасника, то с удивлением увидел того самого негритенка в форме французского мажера (то есть майора).
Он минуту наблюдал за мной, наслаждаясь произведенным эффектом, а затем на чистом русском языке пояснил, что учился в Москве в университете Патриса Лумумбы и долго жил в России, работая военным атташе в посольстве одной африканской страны. Не давая мне опомниться, он взял в руки мое личное дело и резко произнес.
- Врешь ты все тут. В обезьяннике ты своим русским совсем другие байки рассказывал. А мне тут пишешь, что военную карьеру сделать решил. Ты здесь от своих дружков прячешься, таких же, как и ты сам, бандитов и убийц.
- Никак нет, господин майор. Там одно, а здесь другое. Вернувшись из армии, я понял, что мое место в строю. А то была ошибка.
- Ошибка говоришь? Может проверим?
- Каким образом?
- Позвони своим, и обсуди с ними факт твоего исчезновения из Москвы, а я послушаю и потом решу, правду ты мне тут говорил или нет. Может ты убийца беглый, а мы тебя к себе берем. Нам преступники не нужны. У нас элита должна служить, а не уголовный сброд.
Такое предложение показалось мне заманчивым. Я давно хотел позвонить домой, но рекрутам не разрешали. А тут безопасник сам предлагает! Терять такую возможность не хотелось, и я пододвинул к себе телефонный аппарат.
- Звонить домой?
- Ты не домой, ты в Москву звони. Вот ему.
С этими словами он положил на стол листок, на котором был напечатан номер моего напарника по рыночному ремеслу.
- Откуда вы номер Кирпича знаете? – глупо спросил я.
- А ты думаешь мы тут штаны просиживаем?
- Мне по барабану. Кирпичу так Кирпичу, мне скрывать нечего, я не при делах.
- Сейчас и посмотрим, звони.
Из за разницы во времени я поднял Кирпича с постели.
Тот долго не мог понять, кто с ним говорит, а когда дошло, заорал в трубку.
- Ало, Бычара. Ты че в натуре? Ты куда на лыжи встал, тут такой замес идет, тебя вся братва ищет!
Самодовольный безопасник улыбался надев наушники и глядя как магнитофон в ящике стола записывает беседу.
- Погоди Кирпич не ори. Меня Слон подставить хотел, вот я и слинял. Что там случилось, расскажи толком?
- Так это не ты чечена завалил?
- Какого еще чечена, первый раз слышу.
- Рустамчика ростовского, вора.
- Я че вообще больной, я не киллер, и не торпеда и ты сам это знаешь лучше других.
- Да я честно говоря и не верил. Но ты сквозанул. Все на ушах. Ты не звонишь. Все концы на тебя завязали.
- Блин, вот засада. Ну и че делать- то теперь? Думал уеду, никого мочить не будут. А тут мало того, что завалили, еще и на нменя все повесили. И отъезд мой в тему, типа заказуху отработал и в бега на юга.
- Слыш, а ты Пашику сам позвони и все объясни.
- Что я ему скажу, да и телефона у меня его нет…
Безопасник положил перед ним новый лист бумаги с другим телефоном.
- Это телефон Пашика, звони.
Я почти автоматически послушно и отрешенно набрал номер.
Трубку долго не поднимали, потом ответили.
- Слушаю
- Добрый день Павел Романович, это Алексей. Я работал на вашем рынке охранником.
- Алексей, Алексей, какой Алексей? Бычок что ли? Что ночью звонишь? Случилось что?
- Я тут узнал, что на меня мокруху вешают. Павел Романович, клянусь, не я это.
- Я в курсе, что не ты.
- А чего тогда за мной охота по всей России?
- А ты в России?
- Нет.
- Так что тогда за паника. Найдут – ответишь, не найдут – гуляй себе.
- Да чистый я, почему наезд?
- Ладно, курсану по старому знакомству. Когда ты Арбуза подвел и отказался с ним ехать ко мне на дачу, у него выбора не было. Ему по любому тебя подставить надо было.
Он приехал ко мне, заехал во двор. Перелез на пассажирское сиденье, вышел с другой стороны. Крикнув во весь голос «Бычара пошли Пашика поздравим»
Его спросили чечены «Кто это с такой кликухой левой – Бычара». Он сказал что смотровой с рынка.
А когда Рустамчика кончили - горцы за ножи. Мы их в стойло загнали и разбор пошел, кого нет среди нас. Оказалось, что нет тебя. У Арбуза машина тонированная наглухо. Что он один приехал никто не видел, а твое имя звучало. К машине рыпнулись, а в ней никого. Только записка «Все рынки только для русских…». Вот и пошла на тебя охота. Арбуз отмазался, но на нервняке попер на Слона, тот в ответку. Арбуз волыну достал и завалил Слоняру. Сейчас на тюрьме суда ждет.
Так что все довольны. И менты, и бандиты. Всех устраивает такой расклад. И даже меня. А ты с краю остался, и помощи тебе искать негде Так что если что, я тебя не курсовал и от своих слов откажусь легко. Просто не появляйся в Москве и все ровно будет. Хотя бы пару лет. А лучше вообще. Ну все, Бычара, жму копыто. Прощай, мне больше не звони.
Телефон отключился.
Негр смотрел на меня в упор немигающими глазами.
Я положил трубку, спросил разрешения, и молча вернулся в обезьянник.
Казалось, все было кончено. Мое прошлое неотступно следовало за мной даже и здесь.
Однако прошло два дня, но никто меня не кантовал, и я продолжал успешно проходить тесты. Медосмотр - последняя стадия. Тут браковали за все, и даже за малейшую дырочку в зубе сразу отправляли на цивиль, но я прошел и этот рубеж.
Через три дня нас переодели в военную форму и, посадив на электропоезд, отправили в сторону Тулузы в городок Кастель на Одере, где располагалась учебная часть французского легиона.
Начинался следующий этап моих приключений и мытарств на пути к заветному «Белому берету».
Москва-Липецк
2008 г
В соавторстве с Олегом Губиным
Продолжение здесь:
http://www.proza.ru/2008/10/09/479
В соавторстве с Олегом Губиным