Когда мы расправляем крылья, случается, нас принимают за ангелов. Кто их выдумал? Нелепый культ нетопырей… И если считать небо предметом обратного свойства, что становится отправной точкой? Не сомнительная ли плоскость, от которой так зависимы те, что внизу? Впрочем, странное – по мере его постижения – неизбежно становится забавным. Согласись.
А взаперти вовсе не верю пёстрому пространству, призрачному сквозь пыльное стекло. Звукам, тревожащим нежную конструкцию мозга. Потусторонним голосам, поющим двусмысленный гимн. Не то огню, не то осколкам звёзд, рассыпанным под ногами. Хорошо, что закрыты ставни. Так я могу верить единственному доводу в пользу бытия. Да, это зеркала твоих глаз. Не расплескай свет, который они хранят. Не то станет совсем темно. И даже ты потеряешь желание верить. Во тьме невозможно верить. Это ложь. Пусть будет тихо. Когда ты делишься радостью, мне становится ещё хуже. Это зависть? Молчи, молчи. Твой голос не нужен. Он бывает неискренним. Мой? Надоел мне более всего иного. Голос преследует меня, как тот сквозняк, что с грохотом распахнул все форточки в моей синей глубине. Хлопает ими, как ты удивлёнными крыльями. Не извиняйся. Откуда нам знать, чья вина. И кто из нас – ты? Ведь я отвечаю тебе теми же зеркалами. Быть может, мы лишь отражения в них.
1988.