Вместо бала

       

       

       Стояло лето 1960 года. Сейчас, из дали времен, конец пятидесятых – начало шестидесятых воспринимается как вполне благополучное время, озаренное отсветами хрущевской оттепели, связываемой с 1956 годом. Конечно, были проблемы и тогда, но когда и у кого их не было?
       Не видели проблем и новоиспеченные инженеры, выпускники одного из московских вузов. Позади пять лет учебы, в кармане новенький диплом, впереди большая и интересная жизнь, в которой еще все-все только предстоит. Вот только подвернулась некстати месячная военная стажировка на офицерских должностях, но где наша не пропадала? В конце концов, прошли военную подготовку в вузе, сдали госэкзамен, получили военные билеты, после стажировки присвоят звание младшего лейтенанта запаса – и больше никаких серьезных дел с армией вроде бы не предвидится. Ведь время было какое – идеи разоружения, всеобщего и полного, были весьма популярны, и многим казалось, что вообще армия как институт должна исчезнуть в обозримом будущем. Так стоит ли серьезно относиться к предстоящему мероприятию? Святая простота!
       У каждого в жизни бывают узловые точки – какие-то события, существенно меняющие образ жизни и социальный статут. Обычно это окончание учебного заведения – крупное событие, которое принято отмечать выпускным балом или каким-то торжественным вечером. Не обязательно это, как в одной песне, «Красная площадь и ранний рассвет»; внешнее оформление может принимать самые различные формы, но суть одна – прощание с друзьями по совместной учебе. Что бы там ни говорилось о вечной дружбе, а жизнь есть жизнь, и она непременно разбросает друзей по различным, зачастую непересекающимся дорогам. В лучшем случае, через несколько лет останутся эпизодические контакты по два-три раза в год.
       У этих молодых людей, собравшихся в родном институте согласно военным предписаниям, позади было пять лет учебы, включая полугодовую напряженную работу над дипломом, хлопоты с трудоустройством и прочее. Вот вроде бы и все позади, диплом в кармане, назначение на работу есть, передохнуть бы с месячишко, ан нет – извольте ехать неизвестно куда и неизвестно зачем!
       Защита дипломов растянулась на целый месяц. Кто-то защитился раньше, кто-то позже; женщинам на стажировку ехать не надо, многие из них, получив диплом, куда-то исчезли; и где кого искать, и какой возможен выпускной бал в подобной ситуации?
       Конечно, такое положение вещей не было неожиданностью, и за полгода до защиты дипломов состоялось мероприятие по случаю окончания курса наук и благополучной сдачи последней сессии. Обычная студенческая вечеринка, где выпивали и закусывали, пели и танцевали, вели беседу и фотографировались на память. Но как-то подспудно все чувствовали, что «гудят» в последний раз, что пойдет год – и разбредутся по городам и весям. Что будет совсем другая жизнь, другие друзья, а вот в таком составе точно уж не собраться. Разошлись за полночь, кто-то кого-то провожал, кто-то успешно, а кто-то – нет, кто-то пришел домой «на автопилоте», у кого-то личные вопросы разрешились тем или иным образом, у кого-то остались открытыми.
       Утром - сбор с вещами в институте, Белорусский вокзал и пассажирский поезд Москва - Брест, который должен развезти всех небольшими группами по гарнизонам округа от Орши до Бреста. А народу – человек до трехсот, выпускники пяти факультетов.
       Первая от Москвы остановка – Можайск, тогда там был конец электрифицированного участка. Отцепился и ушел в оборотное депо электровоз, воспринимавшийся как атрибут прогресса и цивилизованной жизни. Его место в голове состава занял видавший виды паровоз, поехали дальше. Осталась позади незримая граница Московской области, потянулись по сторонам бескрайние дебри смоленских лесов.
       Гжатск, Вязьма, Смоленск, Орша. Это уже Белоруссия, здесь сходит первая группа стажирующихся. Борисов – тоже сколько-то народу сошло. Поздно вечером – Минск, сходят многие – кому в сам Минск, кому пересадка на Гомель, Бобруйск, Старые дороги. А остальным дальше на запад, вплоть до самого Бреста.
       Рассовали всех небольшими группами по воинским частям. У всех какое-то двойственное положение: дипломы инженеров, военные билеты офицеров запаса без указания воинского звания, а погоны солдатские, и любой сержант старше тебя званием. А поскольку стажировка окончивших военные кафедры гражданских вузов была делом новым, то и военное начальство не знает, что делать с этими свалившимися с неба стажерами, как использовать. Да что использовать, неясно даже, как называть: рядовой иди курсант – вроде бы не очень ладно, а звания нет. Присвоить сержантское звание, это в компетенции командира части – но как это сделать, прецедентов таких нет, а циркуляра тем более. Кто-то придумал – «инженер-курсант» - и ведь привилось: если есть инженер-полковник, инженер-капитан, то почему бы и не быть инженер-курсанту?
       В частях довольно быстро разобрались, что имеют дело с квалифицированными людьми, которые что-то понимают в военном деле применительно к своей специальности. Нашли и возможности их использования в боевой и технической подготовке, в крайнем случае – в хозяйственных работах. Но только не в военно-политической работе – кто его знает, что могут наговорить солдатам эти вчерашние студенты-вольнодумцы, которые, в сущности, продолжают оставаться таковыми, а инженеры они пока лишь на бумаге.
       Так или иначе, а служба оказалась явно необременительной. Два-три раза в неделю стажеры занимались с солдатами по плановой тематике, один-два раза в неделю проводились методические занятия с самими стажерами. Причем никто не воспринимал это мероприятие всерьез – просто надо было формально выполнить стажировку; командование частей прекрасно понимало, что перед ними гражданские люди, никогда не помышлявшие о военной карьере, что в армию они попадут разве что в случае войны. Это позже завели порядок, согласно которому офицеры запаса, окончившие военные кафедры, должны были два-три года прослужить на офицерских должностях, чтобы приобрести хоть какой-то военный опыт.
       А стажеры, со своей стороны, знали, что им необходимо отбыть этот месяц без приключений, что в случае каких-либо безобразий возможны значительные неприятности, и что вообще с военным ведомством надо держаться очень осторожно. Так стоит ли рисковать? Кроме того, все значительно устали после хлопот с дипломом, а позади пять лет института, а впереди многое еще не ясно, надо разобраться, обдумать…
       Но всему приходит конец, закончилась и эта стажировка, написаны и присоединены к личным делам необходимые бумаги, выписаны проездные до Москвы. На вокзале в Минске в ожидании вечернего поезда, на который зарезервированы места, собирается народ из Пуховичей, Бобруйска, Старых Дорог, самого Минска. Разговоры, расспросы: «А как у вас? А вот у нас…» Кто-то бесцельно болтается по вокзалу и его окрестностям, кто-то пошел осматривать город, некоторые отправились в кафе и рестораны – выпить-закусить, посидеть-поговорить. В конце концов, не съест же нас сопровождающий команду подполковник с военной кафедры за выпитый стакан вина, ведь и ему не нужны лишние неприятности, лишь бы пьяных не было. Фактически это было последнее мероприятие, связывающее вчерашних студентов с родным вузом, своего рода суррогат выпускного бала. Но тогда далеко не все это осознавали, даже подспудно.
       Во время посадки подполковник, сопровождавший эту разношерстную и трудноуправляемую команду, вполголоса материл открытым текстом одного известного всему вузу бузотера, который был заметно навеселе. Конечно, если всматриваться, в команде вообще не было ни одного абсолютно трезвого; но этот бузотер, футболист сборной института, явно переоценил свои возможности. Но не будем судить его слишком строго – может быть, он-то и понимал сущность текущего момента более других.
       Поезд от Минска до Москвы шел тогда около двенадцати часов. И вот солнечное летнее утро, перрон Белорусского вокзала, того самого, откуда в 1941-м провожали на фронт, и на котором в 1945-м встречали победителей. Но опять же, это мы сейчас так говорим, а тогда, наверное, об этом никто и не вспоминал. Предполагалось по прибытии в Москву сделать торжественное построение, но в итоге подполковник от этой затеи отказался – перед кем устраивать эту показуху, никому это не нужно. Объявили, что все свободны и распустили по домам.
       И вот уходят с Белорусского вокзала к станциям метро, к остановкам троллейбусов вчерашние студенты, завтрашние инженеры и ученые. Выпускники 1960 года, готовящиеся минимум на тридцать-сорок лет взвалить на свои плечи бремя забот о судьбе страны, и конечно, о своей собственной. Уходят в неясную даль предстоящих годов, в жизнь, где чего только не будет: впереди еще конец оттепели, два десятилетия застоя, смены руководителей государства, перестройка и ускорение, глубочайшие реформы и изменения в судьбе страны, которая называется СССР и выглядит (да наверное, и на самом деле так, ведь мы еще в шестидесятом) такой прочной и незыблемой. Все эти события еще очень далеко впереди, и каждому предстоит своя жизнь, своя работа, свои достижения и упущения, свои пироги и пышки, свои синяки и шишки.
       Но все это будет потом, а пока еще не все и осознают, что вот распрощались со своим вузом, своей Alma Mater, что закончился важный этап в жизни, подобного которому уж точно больше не будет, и что ты сейчас не просто возвращаешься домой из очередной поездки, а что позади осталась граница жизненного этапа, определившего будущее на много лет вперед.

       1994.