Мальчик был невысокого роста. Среди своих сверстников он не выделялся никогда. В семье не было достаточно денег, и у него очень рано ушёл из жизни отец. Он погиб трагически на строительстве, когда был в возрасте Христа. И теперь, когда Данилы нет с мамой, а её любимые мужчины лежат рядом друг подле друга на одном из кладбищ, и надеяться ей не на кого, на себя она уже давно не надеется, потому что ей не хватало никогда элементарного знания языка. Это и всем, живущим с ней рядом не хватает, а для её специальности необходим особый комплект знаний языка - уверенный и чёткий, иначе, как же будучи учителем, она будет преподавать на этом языке свой предмет. Время быстро изменилось и не принесло ей надежды и уверенности в завтрашнем дне, не повезло больше встретить вторую половинку, чтобы продолжать жить с нею одной семьёй. И сейчас, стоя рядом с дочерью, у памятника только что открывшегося её сыну, она думала только об одном:
-Как свести концы с концами, как не протянуть ноги, как помочь дочери, дом тоже требует ремонта, всюду одни долги и проблемы, а рядом она - свет в её окошке, который согревает больше, чем что-либо. И отпускать от себя её она бы не хотела ни на минуту. Она глубоко уверена, что чем-то виновата перед Богом, раз на неё сыпятся такие проблемы с неба. А всё было совсем не так. Она никому никогда не хотела зла, но вот всё равно беды не отступали, а всё прижимали к стене невозможности, непролазной темноте, от которой не отпихнуться, и не вылезти из неё, как из обычного подвала.
Это памятник её надеждам, но и памятник её тяжёлой утраты - это мускул мужа, это продолжение его доброй памяти. Он был исключительным человеком - только она знает, какой он был... Тоже самое она может сказать и о сыне. Всегда искал, как заработать на хлеб насущный и его замечательные планы на будущее подняли очень сильно планку сыновней мужской ответственности за семью, за всё хорошее, что могло бы быть у них вместе в будущем. Ничего не поделаешь, её сын, замучен убийцами, с вывернутыми лопатками, он был положен в гроб, напоминает Павку Корчагина... Матери верилось и не верилось, она закрывала глаза - видела его спину, открывала и видела свет над ним, который плотным кольцом сжимал его голову и не отпускал, пока она вновь не открывала глаз и вновь не пугалась от вида чёрных пятен на его спине.
Порвали крылья моему сыночку, - безумно вопила про себя мать.
Ей никто не сказал, почему... Ей не могут сказать. Это знают только убийцы. По чьему плану было совершено оно, пока неизвестно. И будет ли это известно?
Когда убивают, думают ли, кого?
Когда убивают, думают ли зачем?
Когда убивают, пишут ли в протокол:
Убит, потому что ........
А человек
Жил, улыбался, думал, любил, мечтал.
Знал, что вперёд смотреть иногда полезно.
Ладно, мы помолились у пъедестала:
Где же ты, справделивость, когда воскреснешь?
И разошлись, а мать почернела вся.
Краска не пристаёт к седине, слёз мало.
Разве умеет выплакать боль река.
Сухо рыдает мать у пустого храма...
Ждали бы мамы руки объятий: сын!
Что же ты долго долго не приходил!
-Мама, я был там, видел и в этот миг,
мама, как больно, мама, не уходи!
Д.Г.