УНИЖЕНИЕ УНИЖЕННЫХ,
или
КОМУ НА РУСИ, ЛЕТАТЬ ХОРОШО
Не в Тюмени живём, и даже не в Екатеринбурге. У нас всё как у Джека Лондона – тайга, мороз, перевалы, реки. Нет дорог, нет других сообщений, кроме авиа. Весна, распутица. Перевозчик одина – авиакомпания «ЮТэйр. Деньги на бочку – и лети, ничего не скажешь- экономика.
Да и, хорошо что есть у нас хоть одна авиакомпания ЮТэйр, которая возит нас, по деревням нашим и сёлам, невыгодно иной раз везти ей, но везёт ведь!
Мне тоже, не ожиданно пришлось выехать в Игрим. Мысль о том, что с высоты птичьего полёта представится возможность обозревать просыпающуюся после долгой зимы, пойму реки, воочию наблюдая прилетевших с юга и мирно отдыхающих на сорах лебедей, гусей, уток, барражирующих в небе, этак между прочим соревнующихся с вертолётом в небе орлов… это, скажу вам, истинное удовольствие. Только вот путь к заветному вертолётному иллюминатору не так уж и лёгок, как убедился и сам я, а впрочем, по порядку.
В любом Царстве-государстве есть порядок, оговоренный сводом законов, правил… Жителям этих царств и государств остаётся лишь только выполнять их. Кому, как не нам, северянам, часто путешествующим, необходима ясность, порядок и гарантия, при таких поездках. Как в любом цивилизованном обществе. Я же, столкнувшись с вопросом авиа-полётов в пределах Берёзовского района, прежде всего как депутат городского поселения Березова усомнился в порядке и гарантиях пассажирам. Прежде всего, в отношении к ним. Убеждён в том, что выливается это, прежде всего, в унижение пассажира. А начинается всё с момента обращения в кассу Западно -Сибирского -Агенства Воздушных Сообщений. и выглядит это примерно так:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Мне надо послезавтра улететь в Игрим, билетик не продадите?
Билетный кассир, не отрываясь от писанины, бурчит себе под нос:
– Мы можем вас лишь только записать, на интересующий вас рейс, при наличии мест, а билет продадим за час до вылета.
Обескураженно потоптавшись у стойки кассы, задавая себе риторический вопрос: «А не дурак ли я?» и прикинувшись наивным, доверчивым пассажиром, я верю им на слово и прошу:
– Хорошо, запишите меня на мой рейс, на послезавтра, до Игрима.
Билетный кассир услужливо записала на мой рейс.
Как и любой россиянин, переживший эпоху перестройки, вместе со свалившимися на нас «МММ», и многими другими организациями, отнявшими у нас много чего, включая и наши вклады, выйдя от Билетного кассира на улицу, я задумался:
А где гарантия что я улечу? Что меня не заменят на кого-то другого? Почему мне не дали хоть какой-то гарантийный талон, который бы говорил, что ты, дорогой, кандидат в пассажиры, записан на такой-то рейс, под таким-то порядковым номером. Нет, такой принцип не соблюдён, и унижение пассажира начинается как раз с этого момента. По крайней мере, так считаю я, как депутат думы городского поселения Берёзово. Понятно что, запись, а не продажа билета мера вынужденная, ведь с «небесной канцелярией» в плане погоды не договоришься, но дайте уважаемое агенство пассажиру хоть какой то формальный талон на рейс….!
В моём случае было чуть по-другому. На Игрим нужно было лететь завтра, и мест, как мне сказала кассир, на завтра не было. Оставался лишь один шанс – обратиться к директору Берёзовского филиала авиакомпании С. Кокорину. И шанс сработал. Попечалившись и рассказав ему о делах депутатских, о планах своих творческих, я убедил его, видно, в неотложности своего полёта и нашёл понимание в его лице. Спасибо ему хочу сказать ещё раз. Хорошо когда есть такие люди, которые могут войти в ситуацию кого то и при возможности помочь. Обращаются к нему и другие пассажиры и помогает им. Но всем то вот жалко не поможешь, да и помочь невозможно это дело больше других структур, комитета по транспорту например, но оттуда как раз помощи мы то и невидим. В конечном итоге гарантию он мне дал, но лишь только первым на досадку, в случае если кто то откажется от полёта или ещё что то….
Завтра наступило быстро. С дипломатом в руке, утречком, за час до вылета, я прибываю в аэропорт с надеждой попасть на сидение вертолёта, вылетающего по маршруту Берёзово – Игрим. Лишь только на подсадку первым – таков был мой удел удачи на то утро.
Ну что, начну я с кассы, – решил и подошёл к очереди. Голос диспетчера объявил о регистрации как раз на мой рейс. Хронометр моего шанса удачи на рейс заработал.
Кто же эти счастливчики, записанные на рейс, гордые граждане России, защищенные Конституцией? – заглядывал я им в глаза, стараясь увидеть в них радость.
Уверенных, спокойных и радостных лиц в этой очереди я не увидел. Пять-семь бедолаг с играющими на лице желваками, с паспортами в руках, как в преисподнюю, глядели туда, за окошко кассы, где сидела Билетный кассир, с флегматичным лицом заполняла какие-то документы. За окошко заглянул и я, в желании увидеть что-то обнадёживающее для меня, фамилии моей, например, на досадку. Как маятником в мозгах моих тюкало: «Над досадку первым» – обещание директора филиала. Стопку списков, уже изрядно потрепанных, я увидел, на все рейсы, на десять дней.
Но, мама моя, – ужаснулся я, фамилии всех пассажиров были записаны простым карандашом. Честно говоря, не надеялся я улететь в то утро… Как запасной вариант в гараже моём стоял заправленный снегоход «Буран». Увидев этот карандашный список, мне почему то вспомнилось название главы из моего романа «Не надо голову иметь, была бы только ручка». Тем временем регистрация шла, хронометр шансов удачи иль наоборот, продвигал события аэропортового утра вперёд. Первый билет продали одному из пред седателей комитета администрации Берёзовского района. Приятный у него парфюм, белоснежная рубашка, дорогая куртка. Да и взгляд… ничего не скажешь…мудрый, как у Ростроповича, например!
Н-да…, шанс улететь у него, по сравнению, например, со стоящим передо мной пассажиром в куртке «Югорскремстроя», скажу вам, намного больше.
Подполковник, по строгой выправке, с тайным выражением и прищуром глаз, через головы уже униженных пассажиров положил свой цветастый-молоткастый паспорт на стол соблюдавшей очерёдность кассира. Глядя на его звёзды, я сник, видя, как шансы мои улететь явно убывают.
Широко шагнул в аэровокзал человек в расстегнутом пальто «от кутюр», в очках в золотой оправе, талантливо выведенные постижёром изящные усики на его верхней губе говорили о его безудержно талантливой личности.
Однако, – вздохнул тяжело я, глянув на свою болоневую куртку, – не наделил меня отец мой талантом умнейшего стильного руководителя. И обречённо опустив глаза в пол, я отошёл от кассы. Мой шанс улететь равнялся к нулю. Вальяжный глав…, покупал билет, оказывается, не себе – а девушке, не менее респектабельной, чем сам он. Сдавленная плечами очередь при виде такой парочки расступилась. А как тут не расступишься…, невольно поймал на мысли себя я, уже забыв, что мне надо лететь в Игрим. Я так же, как и все, любовался на эту симпатичную парочку. Думая про эту тройку купивших билеты, невольно задал самому себе вопрос: «А не на небесах ли для них составляются эти гарантированные списки, для этих элит-пассажиров элит-класса?». Наверное и там Агенство свою кассу открыло. Появившаяся диспетчер отдела перевозок, как приговор, через головы претендующих пассажиров на полёт, объявила понятливому кассиру:
– Пять человек на Игрим, пять человек на Приобье, четыре человека на Ванзетур, четыре человека на Светлый.
Всего в вертолёте восемнадцать кресел. На Игрим стояло человек десять, как в божий день было понятно, что всем улететь сегодня не удастся. Полная женщина лет сорока, в скромной юбке, с холщёвой сумкой в руках, обречённо отошла от кассы, рукой пошарив где то в пальто. Нашла пузырёк. Всмотревшись в него, я прочёл: «Валокордин». К кассе в это время подходили и глав…, и пред…, и нач…, и директ…, и все отходили с билетами.
– Почему меня нет в списках? – бесновался пассажир из Светлого.
– Потому что вы не записывались! – обстоятельно объясняла ему диспетчер.
– Как не записывался, – возражал тот. – Пять раз я вам звонил, и пять раз вы меня записывали, я что, дурак что ли?
Не желая тратить на него эмоции, диспетчер сдалась, и как медалью «За отвагу при улёте» наградила его, сказав:
– Ладно, вас я отправлю! Перед глазами моими также лежали те же списки пассажиров с вписанными простым карандашом фамилиями.
Ладно, решил я, не улечу, хоть поболтаю, и шагнул к ожидающему посадки председателю комитета районной администрации.
– Как понять такой парадокс, – спрашиваю я его. Правительство округа платит дотацию авиаперевозчику на перевозку населения. Но вот, я вижу, население в стороне стоит, а слуги их к вылету готовятся, как так?
Как тот великий мыслитель, этот предкомитета посмотрел куда то вдаль и изрёк:
– А как ты думал, Леонид, кто дотацию платит авиаперевозчику, тот и летает!
Забыл он только, что платит-то не свои он деньги, а народные, как раз вот этих, что в стороне стоят – вот этой полной женщины с валокордином в руке, того пассажира в куртке «Югорскремстроя», студента Игримского колледжа, Сашей его зовут. Третий день, говорит, прихожу – бесполезно. Не улетел он, кстати, и сегодня, когда пишу я эти строки.
А вот мне как депутату интересно задать вопрос и прокурору:
Насколько я понимаю, дотация из бюджета на авиаперевозки платится для перевозки населения. Но как убедился воочию, кроме населения дотируемыми деньгами для населения пользуются и летающие в командировки работники администраций, учреждений, ООО, ОАО… Подпадают ли эти структуры под дотируемые деньги на авиаполёты по району из бюджета ХМАО? Или их удел летать на коммерческих рейсах, по коммерческим билетам? Ведь автобусные рейсы в зимний период тоже дотируются округом, но ни одного из руководителей этих структур на автобусах я не видел. А вот на вертолётах летать любят. Или дотация едина как для населения, так и для организаций, в том числе и коммерческих? Законны ли изъятые администрацией Березовкого района у населения пять мест с рейса?
Но, думаю, вопросы это больше риторические. Ведь, кто платит, тот и заказывает музыку.
Тем временем закончилась регистрация, за ней и посадка. Суровая диспетчер, как великовозрастного малыша, за руку подвела меня к кассе Агенства и громко объявила:
– Бабанина по указанию директора, первого на досадку до Игрима.
Сгорая от стыда, не глядя в глаза таким же пассажирам, я подал паспорт кассиру.
…Движки вертолёта авиакомпании «ЮТэйр» стремительно раскручивали лопасти несущего винта, экипаж профессионально начинал выполнять полёт. На сидении счастливчиков и я улетал в Игрим. В голове по-прежнему ворочался и не давал спокою вопрос:
Командировочные чиновники – это население или нет? По крайней мере, в законе о дотации, по-моему, такого определения нет.В вертолете, по моим прикидкам, из десяти пассажиров сидело семь командировочных. Некомандировочное население, включая и студента из колледжа, осталось «летать» на сидении в зале ожидания.
По прилёту в Берёзово я заглянул по делам в администрацию района, и шагая мимо двери с вывеской комитета по транспорту и связи, почему то вспомнил ту женщину с валокордином в руке, того студента из колледжа, мужчину в куртке «Югорскремстроя», открыл эту дверь в надежде спросить… Но увидел пустые стулья…, хоть свисти!
Весна ведь, – опять наивно подумал я как депутат, – распутица. В комитете по транспорту по идее должна быть горячая линия в помощь летающему населению всего района. Собирать информацию, по каждому пассажиру…, содействовать…. Но увы…!
С уважением, депутат г.п. Берёзово Л. Бабанин.
Пока верстался номер:
Пока верстался номер, мне пришлось встретится вновь и с директором Филиала авиакомпании ЮТэйр, Директором филиала агенства, диспетчером отдела перевозок. Пообсужали, поспорили- как всё таки улучшить ситуацию и облегчить страдания пассажиров?!
Выйдя от них, мои ноги опять подвели меня к той же кассе агенства воздушных сообщений, за которой сидела симпатичная билетный кассир:
Здравствуйте! Поздоровался я.
Здравствуйте! Ответила она мне.
Есть до Приобья на четырнадцатое мая билеты?
Нет, ответила она мне она.
А на какое есть?
Посмотрев свои документы она сказала:
Только на шестнадцатое!
Запишите пожалуйста меня на этот рейс, попросил я её.
Билетный кассир, взглянув на меня сказала:
На шестнадцатое, придите завтра утром…..
Чёрт побери…бормотал я себе, отойдя от кассы……., не пойму ничего…..,Может я действительно того??? Да как всё таки его купить…? Но на досадку больше не пойду- стыдно! И отойдя от аэровокзала ещё метров сто, я остановился, затем поднял глаза свои в небо и спросил:
Скажите хоть вы мне боги: И почему же люди не умеют летать как птицы?