О счастьи и войне
Владимир Макаревич
О счастьи и войне
У меня в голове застряла классическая вещь Барбера "адажио для струнного оркестра". Депрессивная скажу вам вещица, кто слышал тот подтвердит, а кто не слушал тому советую. Заставляет задуматься.
Мне представляется, что основой этой мелодии является страдание, а вплетены в нее ничтожные ниточки облегчения. Она вызывает у меня одну стойкую ассоциацию,- это есть истинные чувства окончания войны. Эти чувства объективны. Эти чувства со стороны. Они правдивы.
Есть, конечно, еще субъективные чувства - чувство радости и самодовольства победившей стороны, и чувства горечи и уязвленного самолюбия проигравшей стороны. Но можно ли такими категориями мерить катастрофу?
В моей голове под эту мелодию появляется отчетливый образ: на лендлизовском джипе в горящий, более чем полуразрушенный Берлин, въезжает советский человек, покинувший его в 1933 до прихода фашистов. Это мог быть работник дипмиссии, или представитель советского концерна, закупавшего в Германии что-либо, да, просто человек, который провел лучшие годы жизни в этом прекрасном, в сущности, как тысячи других городов, городе. С открытыми глазами в черно-белом свете он видит пепелища и оборванцев, а с закрытыми - во всех цветах радуги любимые улочки, шумные кафе, улыбчивых людей. И случайно открыв в очередной раз глаза полные слез, он задается вопросом: С кем мы дрались, кого и зачем победили?
Но мы все это забываем в беспечной погоне за счастьем. А что такое счастье? Банальный ответ - для каждого оно свое. Но не банальный- это, пожалуй, постоянный рост, теория возрастающих потребностей. То есть надо постоянно решать все более и более серьезные вопросы. А величайшим счастьем найти такую проблему, на решение которой можно посвятить всю жизнь без остатка. А лучше, если этой проблемой будет ни что-то, а кто-то. А если два таких люто ненавидящих друг друга счастливца найдутся? Вечный моральный двигатель!
Я конечно очень хочу, что бы война не повторялась, я понимаю, что ею занимаются только очень больные люди, что она абсолютно не нужна. Но все же наивно полагать, что в Сталинградском сражении собралось пять с половиной миллионов идиотов, и что общее их количество на фронтах в уже столь далекие сороковые прошлого века составляло пятьдесят миллионов, а еще полмиллиарда их поддерживало в одном и другом тылу.
Первая мировая! Наполеон! Крестовые Походы! Римляне! Александр Македонский! В пору переложить на моральные принципы метод математической индукции: когда верное для N минус один (первая мировая для наших прадедов!) и верное для N (Вторая мировая для наших дедов!), будет верно и для N плюс один (то есть для Нас). Т. е. если у каждого предыдущего поколения была своя большая война, то неужели мы все думаем, что наше поколение особенное?
Это весит у всех на кончике языка. "Мы поколение без великой депрессии и воины!" - честно сокрушается культовый Герой Чака Поланика и разрушает прежний мир, наш мир.
А знаете почему так происходит? Я тоже конечно, нет. Но я для себя сделал, кое-какой вывод. Мы действительно так мало углубились или даже попытались углубиться в понятие "счастья", что остались на обыденном уровне его понимания, через всесторонний опыт, а точнее модный нынче - "экспириенс". То есть надо попробовать все-все и всех-всех.
Ролевые игры. Туризм. Экстрим. Новые места, новые впечатления, новый опыт. Бегство от себя через поглощение всего. Но некоторые, а, к сожалению, исходя из предыдущего рассуждения о бесконечности войн, - многие, в определенный момент, переходят от опыта мест к опыту чувств. И когда необходимо попробовать все, абсолютно все, то мы не брезгуем вкусом крови на губах и жестким ударом палки по спине. А учитывая, что все мы рано или поздно умрем, в чем заключается с одной стороны величайшая несправедливость, делающая нас беспредельно слабыми, а с другой -величайшая справедливость, делающая нас абсолютно равными перед лицом смерти вне зависимости от статуса, умственных и физических способностей, предложение вкусить "экспириенс" войны становится безотказным. Надеюсь почти безотказным.
А еще настораживают реальные современные ориентиры счастья.
Неужели достигнув уровня счастья в 34 литра водки в год на душу населенья, включая "младенцев и беременных женщин", не осталось других целей кроме как построить мирные истребители пятого поколения (наверное для быстрого орошения удобрениями полей), и с пеной у рта спускать с верфи новые мирные стратегические подводные лодки (на которых по итогу обычно вывозят остатки золота и просто остатки избранных на соседние континенты).
Директор министерства Ненападения главный кандидат в королевы-матки. До коли можно топтаться по одним и тем же граблям?
Мы все это уже проходили. Одни штаны на пятерых и те по цене первого в мире спутника. Мирный спутник, попиликав над нашими друзьями-врагами, показал, достижения нашей мирной науки особенно в отрасли средств доставки мирных атомных боеголовок. И все были счастливы.
"Телик", "ящик", хотя нет уже определенно "корыто" - мерило всего земного взглядом социума, роющего пятаком в помоях выброшенных к субботнему ужину:
- Нет, ну, нашей стране эта война ничем не грозит, разве что благоприятным взлетом цен на нефть, - ухмыляется пища.
Бурный и продолжительный визг сотен внутри "корыта", и миллионов снаружи.
Но ведь за этой далекой ценой на нефть скрываются миллионы искалеченных жизней. Хотя черт с ними - в этом случае - далекими персидскими народами. Да, только также было и в салонах в 1805 году, когда судачили о далекой войне. Александр - спаситель Европы от революционной гидры. Как это весело. Весело, особенно в 1812, когда сдавали Москву. Когда в конце 1912 года военный министр говорил: “Государь и я, мы верим в армию и знаем, что из войны произойдет только одно хорошее для нас”. В полной мере "одно хорошее" "произошло" в июле 1918 в Екатеринбурге. А возгласы о невозможности войны 1941-м. Да, она была воистину невозможной для 20 миллионов погибших.
Катастрофу никогда не замечали или не хотели замечать. А потом все, в большинстве случаев, голыми руками, без оружия и каких-либо знаний хотели оторвать ломоть счастливого пирога геройства. Муравьи налево, а люди такими же стройными рядами на одного спереди, подгоняемыми двумя сзади. И закрывали пустыми грудями амбразуры, и таранили геройскими мыслями эшелоны. А уж после уходило счастье, а к оставшимся в живых приходило похмелье: С кем мы дрались, кого и зачем победили?
А ведь бежал каждый! И каждый сказал, что его гнали, а кто гнал не знают. И тех двух сзади всегда гнало еще двое, и концов нету. А между тем я давно для себя сформулировал философское правило, - "правило трех" (у более крепких особей рода человеческого до "пяти"). А понял я то, что каким умным, талантливым, знаменитым, успешным, богатым, могущественным и самодовольным ты бы ни был, в темном безлюдном месте три глупых, бездарных, серых, неудачливых, бедных, закомплексованных ничтожества могут в принципе сделать с тобой все, что им заблагорассудится. А значит если на каждую свободную умницу найти троих перекачанных надзирателей, то ее можно не только контролировать, но и сделать одним из тройки более высокого уровня. Но не стоит оправдывать себя, называясь "жертвою", ведь также это правило работает и в другую сторону, а именно вокруг каждой мрази черпающей из грубого возвышения одного индивида над другим, вокруг каждого диктатора, желающего высечь свое имя струей крови на камне истории, было либо есть трое, а вокруг них еще трое и так далее, и ведь, все молчат, и не один не даст другому в морду, а значит все несут коллективную ответственность за их поступки. Страх и сила. Трое у Гитлера, трое у Сталина, трое у Николая Второго, трое у Ленина, трое у Наполеона, трое у Александра, да полно примеров, проявления коллективного малодушия.
А между тем истинным движением вперед на протяжении всей сознательной истории человечества было усиление роли человека как высшей общественной ценности. Отмена рабства, отмена крепостничества, наделение личностей гражданскими правами, возможность каждого индивида управления своей жизнью и управления обществом. Возможность делать свой выбор. Да нам все еще надо объединяться в стаи и муравейники для решения глобальных проблем, но пусть это будут проблемы общечеловеческие такие как голод, наркомания, пьянство, в конце концов, а не "возвышение национальных интересов".
Сталин мертв. Александр Первый мертв. На сколько мне известно они умерли в теплой постели. Гитлер застрелился. Наполеону повезло больше, - он просто умер в относительном забвении. Но у этих личностей истории был выбор, которые они сделали. Они знали, что у них есть два пути войти в историю, - через славу и почести или же через славу и смерть.
Но был ли выбор у лежащих в окопах на реке Ипр? Или в цепочке молодых парней с трехлинейками под Москвой, пытающихся остановить фашистский танк? Был ли это их осознанный выбор? И где будешь ты в тот короткий момент от возможной пирровой победы до взаимной тотальной атомной бомбардировки? На гребне славы или с трехлинейкой под танком?
Зачем пишу я это? Я не преследую глобальных альтруистических целей по спасению человечества. На данный момент мне даже грубо плевать на него. Я лишь надеюсь, что не все потребляют 34 литра водки в год и их потребности в счастье уже выросли до высших, а многие все-таки понимают, что не будет в войне счастья, будет только горькое послевкусие, у немногих, что выживут после Третьей мировой. Говорят это будут лишь тараканы. А у меня дочь. Я хочу чтобы у нее была возможность выбора. Вот почему.
Я абсолютно понимаю, что это не может быть проблемой только одной из сторон. Но я также понимаю, что глупец ищет причину всех неудач в окружающих и ждет от них же помощи, мудрец же понимает, что источником всякого внутреннего раздражения может быть лишь он сам, и что изменяться надо прежде всего ему. А значит, если со всех "любящих" друг друга сторон хотя бы некоторые задумаются, слушая Барбера, если трое примут честное объективное решение, тогда у моей дочери, ровно как у всех других детей будет шанс. По-моему это и есть наивысшее счастье.
2007