Начало: http://proza.ru/2008/06/19/165
Часть вторая: http://proza.ru/2008/06/19/168
Часть третья: http://proza.ru/2008/06/22/416
Часть четвертая: http://proza.ru/2008/06/27/115
Часть пятая: http://proza.ru/2008/07/03/213
На семейном совете, в котором давно уже на всех правах родственницы участвовала Надежда Матвеевна, решено было переводить Лешку в другой садик. Легко сказать – решено! Вероника в отчаянии причитала:
- В нашем районе нигде мест нет, я сюда-то его с трудом устроила!
- Значит, будем переезжать, - не сдавался Александр.
- Куда?
- Поближе к окраине. А что? Там природа рядом, можно ходить в лес гулять, да и по площади можно будет выгадать.
- Но такой вариант найти сложно! Менять однокомнатную на однокомнатную, да еще меньшей площади, кто захочет? Вот разъехаться люди часто хотят, но…
- Вот что, детки, - перебила их Надежда Матвеевна, - Я, конечно, настаивать не могу, сами решайте, но если я вам не надоела еще… У меня ведь комната неплохая, чистенькая. И окна в сквер выходят, на юго-восток, и соседка мирная. Так что, если не против со мной жить…
Саша с Вероникой сначала подумали, что ослышались.
- Вы серьезно? Но у нас ведь ребенок маленький, да и… Вам одно беспокойство будет.
- Ну, как хотите! – обиженно отвернулась Надежда Матвеевна, - Только ребенку все равно нужна бабушка… Да и Верочке я бы могла по-хозяйству помогать… - тут она спохватилась, словно боясь, что этих аргументов недостаточно, - Тогда и Лешеньку в садик не надо будет отдавать, я бы с ним нянчилась, читать бы его научила… Вы с Верочкой придете с работы, а я вам ужин приготовлю.
Глядя на их растерянные лица, она вдруг улыбнулась мягко и как-то беспомощно:
- Глупые… привязалась я к вам. И потом… одна ведь я совсем. Думаете, сладко?
Подходящий вариант искали больше месяца. Саша с Вероникой объездили больше десяти «двушек» - то площадь мала, то последний этаж и крыша течет, а то и вовсе аварийный дом – под снос. Вероника устала ездить, и они почти уже остановились на небольшой квартирке в спальном районе, в доме посреди пустыря с вечной стройплощадкой вокруг. Но вечером раздался звонок, который решил все. Мужской , слегка «подогретый» голос хрипло поинтересовался:
- Вы объявление вешали, что хату меняете?
- Да, меняем, - ответил Саша уже без всякой надежды.
- Вот че, я эту суку больше видеть не могу! Если переехать завтра же, а документы – потом, идет?
- Погодите… нам надо посмотреть, подумать…
- А че тут думать?! – взорвался голос на том конце провода. Он был явно на грани психоза – то ли алкогольного, то ли еще какого, - у вас однушка и комната с соседями, я же даже не спрашиваю, есть ли там ремонт, беру не глядя! А у меня – трехкомнатная! Х… вам кто еще такое предложит! Не хотите – не надо! Я через пять минут дюжину желающих найду!
Саша все-таки сомневался, как-то это было подозрительно. И на всякий случай уточнил:
- Если Вы хотите доплату, то денег у нас нет.
- Хм… да ясное дело, откуда у вас деньги! – с презрительной уверенностью изрек загадочный собеседник, - Но мне ничего не надо. Только чтобы завтра же эта стерва умотала с моих глаз долой! Завтра, поняли? Приезжайте утром с вещами и ключами от своих площадев… Не понравится – уедете обратно. Только я голову даю, что понравится! Пишите адрес...
Вещи собирали всю ночь. К восьми утра к дому Вероники подкатила полуторка. Саша до последнего момента опасался, что водитель из депо не согласится ехать так рано, да еще в воскресенье. Тем более, что много заплатить они не могли. Он даже не нашелся, что сказать, Когда увидел на площадке Борьку и Серегу, а из кабины грузовичка высунулся улыбающийся Воротов:
- Вот, Санек, приехал к тебе грузчиком наниматься, возьмешь?
- Вы… но я…
- Расслабься! О деньгах не думай, да и за прогон машины - тоже , я оформил внеочередным рейсом – типа, за уголком съездили! Ну, где ваши мебеля?
К девяти часам в пустой квартире осталась только детская кроватка и спящий на ней Лешенька. Ника ласково разбудила сына и быстренько начала одевать. Надежда Матвеевна, скатав бельишко, засунула его в пластиковый пакет, а Борька с Серегой подхватили кроватку и одним взмахом закинули в открытый кузов, где уже высилась груда мебели и чемоданов.
Вопреки ожиданиям дверь новоселам открыл не синюшный пьяница, а вполне респектабельного вида прилично одетый мужчина средних лет. Правда, в трезвом состоянии он производил еще более неприятное впечатление. Во всем его облике сквозило что-то ехидно-издевательское. Хотя, как Саша понял, издевка была адресована не им. Это следовало хотя бы из того, что хозяин не только не удивился его странному виду, но вовсе не обратил внимания на карлика. Он широко распахнул дверь и театральным жестом пригласил войти.
- Проходите! Вот тут прихожая. Шесть метров. Немного, но удобная. Ремонт в прошлом году делал. Вот здесь, налево – кухня. Плита электрическая. Мойка – хром! Санузел раздельный! – он говорил нарочито громко, как будто хотел, чтобы его услышал кто-то еще. Они не ошиблись. Дверь центральной комнаты приоткрылась, и оттуда выглянула растрепанная женщина в шелковом халате.
- Что происходит, Петя? Кто эти люди?
Петя с готовностью сделал полный разворот в ее сторону.
- Это новые хозяева! Продал я квартиру! Так что выметайся, голубушка!
Женщина капризно хмыкнула:
- Что за дурацкие шутки? И куда ты дел шкаф из прихожей?
Мужик аж расцвел.
- Все совершенно серьезно, Раечка! А шкаф я еще вчера вечером вынес на помойку!
Дама переменилась в лице и взвизгнула:
- Ты с ума сошел! Он был совсем новый! Его же бомжи унесут!
Петя сиял.
- Пусть унесут! Пусть даже сожгут! Лишь бы тебе не достался!
Он попятился, пытаясь втолкнуть женщину обратно в комнату и одновременно распахивая соседнюю дверь.
- Вот тут спальня. Окна на север, но ночью-то какая разница, верно?
Женщина, силясь высунуть нос из-за широкого плеча Пети, перешла на ультразвук.
- Где мое трюмо?!
Хозяин энергично пихнул ее задницей.
- Не твое, а МОЕ! На мои деньги куплено!
Наблюдая эту отвратительную сцену, Саша и Вероника молча радовались, что Надежда Матвеевна и Лешенька остались внизу. Неизвестно, чем бы это закончилось – может, дракой, но в это время в квартиру зашли Воротов с Борей.
- Ну, что, мебель-то заносить будем?
- Будем, будем! – засуетился хозяин, - Только отсюда еще вынести надо… заткнись, сука! – рыкнул он на голосящую дамочку.
Воротов и Боря переглянулись. Мужчина истолковал это по-своему:
- Я все оплачу! Везти только на один адрес – туда, где однокомнатная, а в коммуналку только вот эту гражданочку доставьте, с чемоданом… или нет, сама дотопает!
Все время, пока мужики выносили одни вещи и заносили другие, Петя с Раей вопили, визжали, осыпали друг друга такими «ласковыми» прозвищами, что даже у видавших виды работяг уши краснели и сворачивались в трубочку. Наконец погрузо-разгрузочные работы были завершены. Рая прыгала вокруг грузовичка, пытаясь стянуть оттуда какую-то утварь, а Петя торжественно передал Надежде Матвеевне три комплекта ключей со словами:
- Я надеюсь, все документы для сделки у Вас готовы? В четыре часа жду Вас у нотариуса. Здесь прямо во дворе, дом четырнадцать, второй этаж.
Саша и Вероника посмотрели с балкона, как бывший хозяин неторопливо сел в синий «Форд», демонстративно захлопнув дверцу перед носом бьющейся в истерике дамочки и развернувшись по широкому кругу, выехал со двора. Из кабины полуторки вылез Боря, попытался поддержать даму под локоть, чтобы она смогла влезть на высокую ступеньку. Но она очень темпераментно оттолкнула его и, запахнув плащ, наброшенный прямо поверх цветастого халатика, заковыляла прочь, волоча за собой баул на колесиках. Что она при этом крикнула, было не слышно. Но судя по тому, что Надежда Матвеевна, сидевшая неподалеку на скамеечке выпучила глаза и поспешила увести Лешеньку вглубь двора, что-то смущенно приговаривая, можно было догадаться, что высказывание леди не вписывалось в рамки светского этикета.
Вероника и Саша посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, сказали в один голос:
- Как мы с тобой хорошо живем!
Потом обнялись и счастливо засмеялись. Однако, Надежда Матвеевна, выслушав красочное описание недавнего спектакля, не разделила их оптимизма.
- От таких людей можно всего ожидать. Сегодня ссорятся, завтра помирятся. А мы останемся ни с чем. Может это и вовсе было сплошное притворство, чтобы мы поверили.
- Так-то оно так, - резонно заметил Александр. – Но пока ведь мы ничего не подписали.
Петр Викторович Заполошин (как значилось в договоре) не обманул и явился точно в 16.00 в крошечную контору на втором этаже дома номер четырнадцать. Он снова был навеселе. И необыкновенно доволен. Быстро подписав необходимые бумаги, он без разговоров отсчитал несколько тысяч рублей, за оформление сделки и покровительственно отстранил Веронику, пытавшуюся достать из сумочки деньги.
Новоселье справляли в два приема – сначала пригласили Лену и Володю, а на следующий день накрыли стол для бригады. Причем Вероника с Лешенькой отправились на целый день в парк – кататься на каруселях, чтобы мужики чувствовали себя свободнее.
В бывшей спальне поселилась Надежда Матвеевна. А в маленьком кабинете, смежном с большой комнатой, поставили Лешину кроватку, шкафчик и тумбу с игрушками. Длинный балкон опоясывал весь угол здания. Надежда Матвеевна предложила натянуть вертикальные лески, заявив, что весной она намерена посадить какие-нибудь вьющиеся цветы.
- Летом в Лешенькиной комнате будет слишком жарко, а зелень притенит.
Александру и Веронике идея понравилась – можно будет выносить на балкон столик и пить чай на открытом воздухе, не опасаясь любопытных взглядов. Но натягивать лески необходимо с верхнего этажа. Надежду Матвеевну это не смутило:
- Так в чем же дело? Пойдем знакомиться с соседями!
Дверь выше этажом была металлическая, темно-красного цвета с золотистыми волнистыми украшениями по углам и миниатюрным глазком следящей камеры над верхним наличником. Она выглядела так роскошно и неприступно, что Саша даже оробел: кто может жить за этой дверью? Но Надежда Матвеевна не раздумывая нажала на темную клавишу. Звонок отозвался где-то в глубине квартиры мелодичной трелью. Потом за дверью послышалось шевеление, щелкнули один за другим три замка, и к ним навстречу вышла натуральная (или хорошо выкрашенная?) блондинка в оранжевом топике на лямках и коротких хлопчатобумажных брючках. Сколько ей лет – определить было сложно. Ясно только, что не двадцать и не пятьдесят, что она следит за собой, возможно посещает спортивный зал и солярий.
- Здравствуйте. Вы к Павлу Григорьевичу? – Безучастно спросила она.
Узнав, что незваные гости – соседи из нижней квартиры, женщина сразу потеплела и заулыбалась искренне и как-то по-детски восторженно.
- Ой. Правда? Но вы же не очень торопитесь, правда? Заходите, я сейчас позову Пашу, а пока проходите на кухню, я вам кофе сварю!
Она пригласила их присесть на жесткий, но удобный диванчик из какого-то то ли пластика, то ли ламината, а сама скрылась в глубине квартиры. Кухня была оформлена очень необычно. Стены – не крашеные и не кафельные, а облицованы пластиком травянисто-зеленого цвета. Встроенная мебель цвета слоновой кости с мраморными разводами была явно сделана на заказ – все полочки, линии не были прямыми, а напоминали чертежные лекала различной формы. На потолке не было люстры или лампочки. Свет исходил от тянущейся по стене на высоте чуть больше двух метров широкой матовой полосы. Прозрачный столик на ножке-колонне был довольно большим, но поставлен так разумно, что не только не занимал места, но даже не привлекал внимания. И довершало композицию странное украшение на противоположной стене. То есть, Саша сначала подумал, что это украшение, но приглядевшись, понял, что это часы – сам механизм был, видимо, спрятан внутри стены, а на зеленой поверхности пластика выступал только белый циферблат, собранный из объемных фигур различной формы, расположенных не по окружности или квадрату, а напоминающий неправильный треугольник со скругленными углами.
Через пару минут хозяйка вернулась.
- Паша уже проснулся, но ему надо время привести себя в порядок, так что мы пока попьем кофе и потрещим, хорошо? – при этом она нажимала всяческие кнопочки на каких-то блестящих агрегатах (многие из этих моделей были Саше знакомы и даже не раз им чинены), и вскоре запахло свежим кофе хорошего сорта.
Хозяйку звали Илоной (она наотрез отказалась называть свое отчество: «Я еще не в том возрасте!»). Работала она дизайнером по интерьеру, так что отделка и кухни, и всей квартиры была плодом ее творчества. Илона болтала без умолку.
- Мы соседнюю «двушку» прикупили, пробили проем, из той кухни я дополнительную ванную сделала. А кухня - видите, какая большая? Это я ее соединила с маленькой комнатой… Кстати, а ваши цветы на какую высоту вырастут? Может, нам еще выше леску натянуть? Я бы не возражала! Это так замечательно – вьющаяся зелень на балконе! А самой возиться с рассадой не хочется… - и вдруг она без всякого перехода ляпнула, - Александр, у Вас такой колоритный профиль! Мне хотелось бы написать Ваш портрет. Можно?
Саша невесело хмыкнул.
- Да я и вообще, наверное, выгляжу «колоритно».
- Да, знаете, у Вас очень необычная внешность! Я вижу Вас в окружении чего-нибудь испанского… с элементами театра, может быть?
- Ага, цирка, - буркнул Саша, - Это болезнь у меня такая, - к счастью, он совершенно не разбирался в искусстве, иначе непременно подумал бы, что Илона подсознательно ассоциирует его с персонажами полотен Веласкеса, и расстроился бы еще больше.
- А, понятно, - ничуть не смутившись, и не удивившись, продолжала Илона, - у меня, знаете, муж тоже человек нездоровый, - она придвинулась к гостям, облокотившись на стол, - вытаращила и без того круглые глаза и затараторила заговорщицким тоном, понизив голос, - Знаете, я так рада, что ЭТИ… - Илона указала взглядом в пол, - наконец-то съехали! Пашу по ночам мучают головные боли, а там та-а-акое творилось! Просто африканский базар! Мы уже и ковролин на пол постелили – ничего не помогало! А с тех пор, как вы вселились, Паша (не поверите!) третью ночь без снотворного засыпает!
- Но у нас маленький ребенок, - удивился Саша, - тоже иногда шумит, бегает…
- Да разве это называется «шумит»?! Вы бы их только видели…
- Да уж, видели, больше не хочется, - проворчала Надежда Матвеевна.
- Вот-вот! И я о том же… А судиться с ними… Паша, конечно, выиграл бы дело, но мы как раз тогда открывали собственную фирму – было совершенно ни до чего. И потом тоже… Ведь выселить из частной квартиры очень сложно! Максимум, что им грозило – административное взыскание. Они бы заплатили – и все бы продолжилось!
Надежда Матвеевна решилась поделиться с Илоной своими подозрениями:
- Этот человек, Ваш бывший сосед… мне кажется, что все как-то у них с женой произошло спонтанно… несерьезно, что ли… А если они опять помирятся и начнут требовать обратно свою квартиру? Я, конечно, внимательно прочитала договор, но кто знает – вдруг там какая закавыка… сейчас столько мошенников…
- Женой? – Илона вскинула брови, - Рая и Петя Заполошины – родные брат и сестра. Да, конечно, они через неделю помирятся! А через месяц начнут искать новую квартиру, чтобы съехаться… Да что там! До того, как приехать сюда, они два или три раза разъезжались, так что конечно, съедутся… но пусть это произойдет где-нибудь в другом месте! Если же опасаетесь мошенничества, вам надо посоветоваться с Пашей… а вот, кстати, и он!
В кухню вошел невысокий лысоватый человек в сатиновой стеганой пижаме. Саша и Надежда Матвеевна с удивлением узнали в нем… того самого нотариуса, у которого были три дня назад.
- Доброе утро! – Произнес мужчина мягким, добродушным голосом, совсем не таким официально-холодным, каким разговаривал с ними в конторе.
- Пашенька, это – наши новые соседи!
- Да знаю, знаю, сам договор составлял… Что ж, соседи дорогие, давайте знакомиться. Вас, Надежда Матвеевна, я, конечно помню. А Вы меня, конечно, нет, - он хитро прищурился, - кто же запоминает имя нотариуса?
- Уже знаем, Павел Григорьевич! – усмехнулся Саша.
- Ах, ну да, Илона вас, наверное, совсем замучила… Вас я тоже помню… визуально. Но в договоре ведь вашего имени не было, так?
- Так, - Саша протянул руку, немного напрягаясь (ничего пока не мог с этим поделать) – Александр Яковлевич Петров. Можно просто Александр.
- Нотариус, наклонившись, пожал руку чуть привставшему гостю.
- Очень приятно. А я тогда – просто Павел. Так что же вас ко мне привело?
Павел Григорьевич прошел с Александром на балкон и извинился за то, что не может помочь – головная боль не позволяла низко наклоняться. Впрочем, в этом не было необходимости. Саша сам прекрасно справился. А Вероника принимала леску внизу и привязывала к железным крючкам на решетке. В очередной раз задрав голову, она встретилась взглядом с Павлом Григорьевичем и звонко прокричала приветствие, боясь, что ее не услышат. Павел ответил негромко, и Вероника смутилась, поняв, что зря так орала.
Когда они закончили и вернулись в комнату, Павел спросил:
- Вероника Евгеньевна – ваша родственница?
- Моя жена.
- Приятная дама. Вы бы заходили вместе. Видите ли… С тех пор, как я открыл нотариальную контору, Илона ушла из своего салона. Иногда берет частные заказы, но редко. Дети наши выросли, живут отдельно. Да и подруг у нее здесь совсем нет… Мы ведь приезжие. Понимаете, о чем я?
- Обязательно зайдем, - заверил Александр, когда Вам будет удобнее.
- Когда ВАМ удобнее! – возразил Павел, - Илона гостям всегда рада.
Услышав о приглашении, Вероника сначала заупрямилась:
- Неудобно как-то! Да и о чем мы будем разговаривать? Она образованная, художница … ей со мной неинтересно будет.
В ответ Саша засмеялся.
- Первый раз слышу, что женщинам надо какое-то специальное образование, чтобы трещать о тряпках и гороскопах! Да пойми ты – мадам эта совсем одна сидит, мужика своего уже кажется во как достала… да нет, она хорошая, только ей скучно… У тебя ж тоже тут подружек нет?
- Да у меня их и там было – не очень-то.
- Тем более! А то ты от своих мыслей с ума сойдешь. А Илона – она бодрая такая, веселая. Глядишь – и тебя развеселит.
В общем, Ника с Илоной сдружились. А когда Илона впервые спустилась к ним, у нее началось настоящее творческое недержание.
- Как Вы тут живете? Надо все переделать! Цветовая гамма совершенно не подходит… Вот здесь я бы сняла дверь и расширила проем… Потолок в прихожей надо непременно подвесной – это уравновесит пропорции. А детская? Что за скучные тона?
- Почему же скучные, мы вот яркие календари повесили, - слабо пыталась защититься Вероника.
- Это не решает проблемы! – отрезала Илона, - Необходимо полностью заменить мебель на более светлую и удобную, обои желательно комбинированные… Ты не смотришь передачу «Квартирный вопрос»?
Ника честно покачала головой: нет, она не смотрит.
- А жаль! В прошлом году там было представлено несколько моих проектов. Один из них – как раз детская. Вот этот несуразный угол – видишь? Он – точно для спортивного уголка… а на эту стену просто просится панно из голографической пленки… Впрочем. Пойдем ко мне, я тебе все наглядно покажу!
На компьютере Илона в два счета набросала контуры помещения, и потрясенная Вероника наблюдала, как на ее глазах происходило чудо: комната расцвечивалась разными красками, появлялась новая мебель, игрушки…
Илона, увлеченно комментирующая каждое свое действие, вдруг прервалась на полуслове:
- Но ты меня совсем не слушаешь! Тебе, может, не нравится?
- Что ты! – заверила Ника, - Очень нравится! Все это так необычно.
- Но ты же все время молчишь! Почему ты не скажешь, что тебя устраивает, что нет? Какие замечания, пожелания?
- Разве может не нравиться такая красота! – выдохнула Вероника, - Как я могу что-то сказать, я же в этом ничего не понимаю, а ты – настоящий художник, ты лучше знаешь.
Илона крутанулась на стуле и хлопнула себя ладонями по коленям.
- Решено! Я делаю проект реконструкции вашей квартиры. Полностью.
Ника поперхнулась.
- И…Илона, ты что, у нас нет столько денег.
- Ника, ты меня обижаешь! Я предлагаю тебе свои услуги совершенно бесплатно, как подруге! И потом… ты не представляешь, как мне самой это интересно! Ведь ты предоставляешь мне полную свободу творчества. А я так соскучилась по настоящей творческой работе… обычно заказчики такие капризные – все хотят по-своему сделать… А ты – одна понимаешь, что такое настоящее искусство! Одна только маленькая просьба: когда все будет закончено, ты ведь позволишь мне сделать маленькую фотосессию? Я отправлю эти интерьеры на конкурс в качестве своей самой оригинальной авторской работы…
Вероника чувствовала, что уши у нее горят, и она всей душой надеялась, что Илона этого не заметит.
- Прости, я… то есть, ты не совсем поняла. У нас нет денег на исполнение проекта тоже.
Илона беспечно вскинула свои тонкие дугообразные брови.
- Зря сомневаешься! Я использую очень дешевые материалы! Никаких этих ореховых панелей, бронзы – дурной вкус! Мебель – только сосна и ламинат, паркетная доска нагоняет на меня тоску – есть линолеум очень разнообразных текстурных расцветок…
- Илона, - перебила ее Ника уже тверже, - мы сейчас не можем себе позволить никакой ремонт. Вообще. Даже самый дешевый.
Но Илону это не остановило.
- Ничего! Я все равно сделаю проект, а воплотим его потом – когда будет возможность… если, конечно, он к тому времени окончательно не устареет, - и она заливисто и заразительно расхохоталась, чем совершенно разрядила обстановку. – А устареет – я новый сделаю! Договорились? Ну, позволь ты мне пофантазировать! У меня вдохновение, понимаешь?
Ника смотрела на подругу обожающими глазами. Удивительно, все-таки! Илона была начисто лишена того налета гонора и снисходительности («Ка-а-ак? Ты не найдешь каких-то пары сотни баксов и откажешься от этой миленькой сумочки?»), свойственного для быстро разбогатевших людей, старательно изображающих, будто никакой другой жизни они в глаза не видывали.
Вероника узнала, что у себя на родине (в Тульской области) Павел Григорьевич занимался адвокатской практикой. Последние несколько очень удачных дел принесли ему немалый доход. Однако из-за обострившейся с возрастом болезни (что-то с сосудами головного мозга) он был вынужден сменить профессию на более спокойную. Они продали дом и решили переехать поближе к детям, осевшим здесь после окончания учебы. Базового капитала хватило на то, чтобы получить лицензию, арендовать небольшое помещение и открыть нотариальную контору. Так они тут и оказались. Квартиру купили рядом с офисом – Павел мог ходить на работу пешком, ведь врачи запретили ему водить машину. Вскоре дела пошли на лад, и они смогли нанять еще двух нотариусов – очень способных девочек, недавно закончивших институт.
Отговорить Илону от совершенно бесполезного проекта, который , скорее всего, никогда не будет реализован, Вероника так и не смогла. Они сошлись на том, что для начала переоборудуют детскую. Но без голографической пленки (заменив ее цветной бумагой и фольгой – все равно ненадолго, пока Лешка в школу не пойдет) и линолеум оставить пока старый (Илона застелет его ковровым покрытием из своего будуара – там она задумала что-то принципиально новое, а ковролин еще в очень хорошем состоянии). Стелить ковер, красить стены и мебель Вероника с Сашей будут своими силами. Ну, а клеить разноцветно-золотисто-серебристое панно художник будет самолично (такое нельзя доверять дилетантам!).
Лешеньку временно переселили в большую комнату, на диван. И работа закипела. Вероника с Надеждой Матвеевной старались сами сделать как можно больше, чтобы поменьше нагружать Сашу, который и так сильно уставал на работе. Однажды Вероника перехватила у него ведро с краской, которое Саша попытался поднять. Александр надеялся, что Илона, погруженная в «авторский надзор», не заметит, но не тут-то было! Она не только заметила, но и, конечно, тут же высказалась:
- Ты что, он же мужик, пусть тащит! Я понимаю еще – мой Паша, ему нельзя…
- Ему тоже нельзя! – ответила Ника. Пожалуй, ответила резковато – как человек, задетый за живое. И поспешила объяснить, пока Александр ходил за водой для разведения клея, - Саша занимается специальной гимнастикой, для увеличения роста… если поднимать тяжести, позвоночник снова осядет… вот и стараюсь избавить его от этого хотя бы дома.
- А-а! Ясно.
Илона о чем-то задумалась, потом ее лицо озарила улыбка, соответствующая слову «Эврика!»
- Я дам ссылку! Знаешь, вспомнила, где это видела – когда искала клинику для Паши, на одном медицинском сайте… В Лондоне делают операции по увеличению роста! Да-да! До тридцати сантиметров! Там как-то кости распиливают по диагонали, потом разворачивают, нанизывают на штырек… Ника, что с тобой?
Ника побледнела и покачнулась.
- Кости… распиливают… на штырек…
Она даже не заметила стоящего в дверях Сашу.
- Спасибо, Илона. Я был на этом сайте. Ты же понимаешь, что поездку в Лондон нам не осилить. Да и сама операция, наверное, ого-го сколько потянет!.. Вероника, успокойся, никто пока ничего не пилит…
Он не сказал, что знает о костной пластике почти все, что может знать человек без медицинского образования. Знал, что операция называется «Хирургическая коррекция длины конечностей», что она позволила бы сделать не только его рост более приемлемым, но и сравнить пропорции рук и ног с удлиненным путем гимнастики туловищем, казавшимся теперь ненормально вытянутым по сравнению с другими частями тела. И еще он знал, что такие операции делают не только в Лондоне, но и в Москве, в Риге и в Киеве. Вот только ценами не интересовался – что толку, если без паспорта и без медицинских показаний к подобной операции с ним даже разговаривать не станут? Сказал он обо всем этом только Веронике. И то не сразу, а когда она подошла к нему на следующий день с отчаянной решимостью в глазах и со словами:
- Саша, мне страшно, но я буду держаться. И знай – мне ничего не надо: ни ремонтов, ни шмоток, ни микроволновок… Я сама буду работать день и ночь! Только бы ты был здоров и счастлив, любимый… Мы накопим. Ты поедешь в Лондон.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://proza.ru/2008/07/12/133