У моей золотой клетки толстые прутья, поначалу с этим трудно было смириться. И конечно, по первости меня немало беспокоили две огромные черные машины, которые везде ездили за мной хвостом. Впрочем, за все в жизни нужно платить. Мне даже нравится, что у меня теперь есть телохранители – хотя бы они и были в курсе всех моих планов и дел. Все равно скрывать нечего: мне никто не нужен, кроме моего мужчины, пусть он знает об этом.
Он вошел в отель, держа меня за руку, и пока перед нами расшаркивались все подряд, он не спеша подносил мою ладонь к губам и целовал ее. Я ощущала, как внизу живота зарождается сладкое тепло, комочек, стремительно растущий с каждой секундой, и уже на кончиках пальцев я чувствую персиковую пыльцу желания.
В жизни у меня не было мужчины лучше его.
Он обращается ко мне «моя девочка», и меня это не раздражает. Может, я стала геронтофилкой, но мне нравится его неспешная походка и легкая проседь в волосах.
Кто еще мог бы позволить себе такую роскошь ради пигалицы, которая и без того готова на все, лишь бы находиться рядом с этим человеком? В самом деле, больше никто.
Блаженство. Скользить гладким телом по шелковым простыням. Лишь первая – из тысяч и тысяч ночей, которые я хочу провести с ним. Он с наслаждением следил за каждым движением моих губ, целовал закрытые веки, прислушивался к дыханию. Ему нравится видеть, как я изгибаюсь. Я была – совершенство – для него. Уверенность в каждом прикосновении, в глазах благодарность, нежность ко мне, потому что я – его, и счастлива этим.
Я стою под душем в огромной ванной президентского номера «Астории». Страшно подумать, как сильно меня ненавидит эта грудастая мегера на рецепшене – которая старше меня, но все равно моему мужчине в детки годится. Ну и что. Он - со мной.
Дух захватывает каждый раз, когда вижу его. Вероятно, ему льстит моя восторженность. А может, раздражает. Я не знаю. Но что-то ведь заставляет его заказывать мне фрукты, шампанское и сыр, когда я сижу в кафе с подругами и не подозреваю, что он думает обо мне сейчас.
Для него я извожу тонны кремов, хотя обычно очень лень.
Брови плохо выщипала…
Боже, как хорошо. Босиком по теплому полу - такая роскошь, белый мрамор, огромные зеркала. Скорее к нему, мне хочется снова ласкать его, целовать его щетинистые щеки, он так красив! Он великолепен, мой царь. За ним я признаю право на что угодно, готова быть послушной рабой, и мне не скучно ходить на его поводке из шелковой ленты.
Мне кажется, я люблю его, мне хочется кричать об этом! Но я знаю его всего две недели… С тех пор, как он выследил, где я живу, и подошел с огромным букетом в руках, прошли будто бы годы и годы. Подумать только! Он такой, как я хочу, о нем всегда мечтали все женщины, всех времен и народов… Лишь я одна принадлежу ему. Он оберегает меня, как сокровище. Я совершенно точно - люблю его.
Я вышла из ванной, обернув тело махровым полотенцем. Он сидит в кресле, как на троне, царственным движением поднося ко рту свою дорогую трубку и глядя на меня с довольным прищуром, морщинки лучиками. Хищно глядя в глаза, взбираюсь к нему на колени, он распахивает мое полотенце с нетерпением, словно раскручивает драгоценный свиток или разворачивает подарок. Пьянею от его прикосновений, он собирает мои волосы в кулак, чтобы видеть глаза. Смотри же в меня, смотри, я вся твоя. Дыхание обдает жаром, дым разбивается о мою грудь и опоясывает стан, будто серым шифоном. Обожаю запах клубов дыма, который вырывается, стоит отвести от его лица гладкую деревянную трубку. Сизоватый дух кутает нас ароматами сухих цветов, каких-то фруктов и табака. Как дурман, обертывает теплым дыханием, как легкой шалью, и сплетает мысли в пошлейшее кружево. Я хочу его, хочу так сильно – вдохнуть дымку с его губ, затеряться в сером шифоне дыхания, отдающего амброй, что пропитала его кожу… Ему хорошо, в глазах искрится тепло, мой царь мною доволен.
-Спасибо тебе, - переводя дыхание, он обхватывает руками мою голову, я с улыбкой позволяю поцеловать себя в лоб. – Извини, сейчас мне нужно будет уехать: через 2 часа нужно быть за городом. У меня там дело одно.
Я сошла с его колен, села на край кровати напротив.
- Ты оставайся, поспи, завтра закажи на завтрак все, что хочешь, они все запишут на мой счет. Вот, и еще, - Он протягивает руку и берет с тумбочки пачку денег, - Это тебе.
Жаль, он видел, как судорогой передернуло мое лицо.
-Ты знаешь, я лучше поеду домой, - я протянула руку и схватила свои джинсы. Пряча взгляд, стала натягивать их прямо на голое тело. - Не хочу оставаться здесь одна, - не до белья, так же на голое тело надела блузку, потом застегну. - Я возьму с собой цветы, ты не против?
Все так же вальяжно сидя в кресле, голый король покачал головой.
Ваза вместе с цветами полетела в стену, разбилась вдребезги над его головой, обрызгав его водой и оставив подтеки, налипшие листки на обоях. Туда же полетел телефон со стола, торшер, полотенце. С соседней тумбы лампу я швырнула на пол, с наслаждением помяла абажур, раздавила стеклянного сверчка. Со всей силы я дернула штору вниз, карниз выдержал, но ткань кое-где порвалась. Он снова раскурил трубку и дергал рукой, туша спичку. Банка с кремом полетела в зеркало туалетного столика. Я швырнула его мобильный в люстру. Хрустальный звон, стало чуть темней, он молча сидит в кресле, подперев щеку рукой, лениво курит, едва движется. Бутылка шампанского – плюясь вонючей жидкостью - через коридор полетела в столовую. Под руку попалась подушка – ее в посуду на столе (не долетела), пепельница в картину над кроватью, в шкаф еще одна ваза. Какие-то фигурки в стену. Кажется, в этой комнате больше нет ничего целого… А у меня - сил.
-Оплати вот это, и дай пачку денег курве на первом этаже, чтоб она уволилась, и я буду считать, что мы в расчете.
-Я должен был тебя проверить.
Я надевала туфли.
-И как, проверил?
-Я все равно тебя найду, если мне захочется.
-Если надо будет, я перееду – лишь бы не видеть тебя больше никогда, - Я зашла в кабинет, схватила сумочку с кресла. Книги не тронула: рука не поднялась.
-Девочка, ты еще не поняла? Я не знаю слова «нет».
-Не переживай – я тебе напишу.
Я схватила осколок вазы и нацарапала на жидкокристаллическом мониторе телевизора размашистое «НЕТ».
-Изучай, - уверенным шагом я вышла из комнаты, с размаху захлопнула дверь, пересекла гостиную и прихожую, в ней опрокинула оба торшера, смела с комода все, что было, уронила бронзовую фигуру с постамента. Сломав ноготь о замок, открыла тяжелую дверь и постаралась шарахнуть ею, но не вышло.
Лифт приехал скоро, лифтер на меня не смотрел, я застегнула блузку. Прошла через холл, цокая каблуками, кинула испепеляющий взгляд на амбалов, лениво куривших в безвкусных креслах. На выходе пахнуло ветром в лицо, пара шагов, и я села в такси.
-Здравствуйте, - захлопнула дверь, - Газу!
Водитель оказался понятливый. Домчал меня до дома минут за пятнадцать и не задавал глупых вопросов. Я позвонила старшей сестре, разбудила ее, чтоб она вынесла деньги.
Она замечательная.
-Ну че, теперь реветь будешь?
-Буду. Хрыч поганый.
-Не хрен спать с кем попало потому что.
-Не грузи… Гм, ничего себе «с кем попало».
-Все так говорят.
-Слушай, я боюсь. На этого человека даже менты не оборачиваются, когда он едет на Невском по пешеходной части.
-Че, хорошо нахамила?
-Разгромила номер в «Астории».
-Красавица… Ладно, не писай. В этом городе и без тебя хватает ****ей. Не успеет соскучиться… Даа, девочка. А я думала, ты у нас не дура.
-Я тоже так думала... Нет, с мыслями-то вроде все в порядке. Осталось только привести координацию движений в соответствие...
Она была права, когда неделю назад, увидев золотой браслет у меня на руке, сказала: «Старческий цинизм и твой юношеский максимализм вряд ли закончатся чем-то большим, чем просто секс в дорогом отеле. Смотри, допрыгаешься». Я тогда решила, что она завидует.