- Мама, у меня снова в школе проблемы, - заявила мне вчера моя старшая дочь, Мария. Ей – девять лет, она учится в третьем классе.
- Что случилось? Плохую оценку получила?
- Да нет. С девчонками…
- Опять? Я же тебе говорила…
- Мама, а что я могу сделать? – я слышу в её в голосе раздражение и почти слёзы. - Они сначала со мной мирятся, а потом - всё сначала начинается: «Мы хотим без тебя погулять! Мария, сделай вот так, а так – не делай». Я уже не понимаю, что им от меня надо?..
Ну, что тут скажешь? Девчонки! А кому было легко с ними? Мне – не было. Очень долго. Почти всё детство. Поэтому я и выбирала в друзья мальчишек. До тех пор, пока позволял возраст…
В классе я была одной из самых старших. Здесь мы с моей дочкой похожи. Но у меня, в отличие от неё, в классе-то, как раз, проблем никаких не было. Меня все слушались, некоторые любили, отдельные личности – боялись. Боялись не потому, что я могла побить. Побить я не могла. Я, наоборот, ещё и драки разнимала. Но, видимо, раз – разнимала, то, у некоторых могло возникнуть такое ощущение, что и врезать, если что, - врежу! Мало не покажется.
Совсем по-другому строились мои взаимоотношения с детьми во дворе. Особенно трудно мне пришлось в период с пяти до десяти лет. Среди дворовых детей я была самой младшей. Самой ранимой. У меня постоянно что-то отбирали, то и дело не принимали в игру, обзывали и дразнили. Бывало, что и побивали. Но – не сильно. Я была младшей, но не маленькой. Некоторые были даже и пониже меня.
Периодически, горько плача от обиды, я прибегала домой и жаловалась: «Мама, меня опять девчонки обижают!». И мама шла разбираться. Но от этого становилось только хуже. Намного хуже. Намного-намного-пренамного. Хоть совсем на улицу не выходи! Никогда.
Но, несмотря на все мои обиды и страхи, я ничего не могла с собой поделать. И, всё равно, на другой же день – снова шла во двор. А куда мне было ещё идти? Только туда, где есть качели, горка, дети…
Однажды мы стояли друг против друга: я и трое девчонок. На нашей детской площадке, в сквере около дома. Мне – лет семь-восемь.
Что-то снова произошло между нами, какая-то очередная дикая ссора.
- Раз, два, три, нос подотри, не платком, а горячим утюгом, - надрывалась, выкрикивая эту чудовищную скороговорку, одна из них.
А я – стою и молчу. Ну, сколько можно – одно и то же? По сотому разу. Надоело – сил нет. Мне бы уйти, а они стоят – не пускают. И человеческие слова здесь точно уже не помогут. Надо отвечать в тон, с помощью обзывалки. А у меня они все кончились. Нет их больше…
- Девчонки! - сказала вдруг самая находчивая и противная из них – Лида. - А давайте, вот, что сделаем…
И она повернулась ко мне спиной. А потом – …
- Давайте, вот так, попой перед ней покрутим, как гусеницы!
И тут она получила такого пинка!!! Но – как бы не от меня. Не совсем от меня. Я вообще драться никогда не умела и не любила. Я драться, видимо, боялась. Не знаю… А тут, думаю, сработал какой-то скрытый рефлекс. Ну, вот, то есть, всё можно было со мной делать: обзывать, ругать, толкать, дразнить… А вот так вот противно и нагло попой вертеть – нет. И я-то сама об этом не знала. А нога моя – была в курсе. И – не выдержала. Пнула как следует.
Удар был не сильным. Но – решительным и твёрдым. У гимнасток ноги крепкие, тренированные.
«Они же меня убьют щас!», - моментально возникла в моей голове мысль. Соотношение сил: одна к трём. Шансов у меня не было.
Но меня не побили. Лида стояла, тёрла обиженную попу и глупо улыбалась, собираясь на самом деле заплакать, но усиленно пряча свои слёзы. Двое других посторонились и дали мне дорогу. И я ушла…
Не могу сказать, что с тех пор жизнь моя потекла по-новому. Нет. Ссориться мы продолжали. Но что-то, тем не менее, изменилось. Даже – не во взаимоотношениях с девицами, а – просто во мне. В отношении меня ко мне. Эта маленькая победа дала мне какую-то силу. Силу, чтобы сопротивляться. Но – продолжая обходиться, всё- таки, без побоев. Драка – это не моё.
Или – вот ещё. Такой момент. Я возвращалась с тренировки. Мне уже – лет девять-десять.
- Привет, девчонки, как дела?
- Ой, ну посмотрите на неё! Она даже в жизни ставит ноги в третью позицию. Балерина, блин! Мой парень, когда её увидел, так мне сказал: «Ну и Соня! Я бы такую себе никогда не выбрал. Ты, Наташа, намного её лучше и красивее!».
Ноги – в третьей позиции. Да мои ноги никогда по-другому и не стояли. Я же с раннего детства, с четырёх лет, только одно и слышу три раза в неделю во время занятий по хореографии: «Ноги – выворотно. Голову – вверх. Спину – прямо. Представьте себе, что вы аршин проглотили!».
Я с этим аршином, кстати, так до сих пор и живу. И, если иногда, во время тяжёлой болезни, теряю в весе, то от меня ничего, кроме этого аршина, и не остаётся. Это хорошо, что я его в своё время послушно проглотила…
Что нужно было от меня этим девчонкам – ума не приложу. Только, не сложились у нас отношения. Почему? Да потому. Так вот получилось. Не сложились – и всё.
Потом, когда мне было уже лет одиннадцать-двенадцать, каждая из них троих побывала в роли моей почти лучшей подруги. Попыталась побывать, я бы сказала. Но – мне было с ними уже не интересно. Одно меня радовало и успокаивало - что мы больше уже не враги. Этого мне было вполне достаточно.
И вот, сейчас, у моей дочери, происходит в жизни что-то, что уже было со мной, в далёком детстве. И я не знаю, что сказать ей. Какой дать ей совет. Мудрый и единственно правильный. Такой, чтобы помог ей справиться с её трудностями. С настоящими, большими неприятностями, о которых она будет вспоминать всю свою жизнь. Обязательно будет вспоминать…
- Знаешь, Маша, когда мне было, как тебе, девять лет… мне тоже было от чего поплакать…