рассказ
Моя подруга Линда пригласила меня в субботу к себе на дачу. Димка, мой муж, был в длительной командировке, делать в Москве на выходных нечего, погода наладилась, и я с радостью согласилась. Линда работала в солидном офисе, хорошо зарабатывала и вполне обеспечивала себя и своих детей. Но вот с мужьями ей катастрофически не везло – каждый брак складывался и распадался по той же схеме, что и предыдущие.
Всё мужья Линды были:
а) иногородними,
б) хронически безработными,
в) абсолютно бесполезными в домашнем хозяйстве.
Однако, едва закрепившись в новом статусе – мужа состоятельной, видной женщины, они тут же превращались в домашних деспотов, требовали раздела имущества, денежных выплат и прочих послаблений. От таких мужей надо бы держаться подальше, но Линда, по своему природному мягкосердечию, готовая под горячую руку даже милицию вызвать, тут же смягчалась, как только разбуянившийся муж клонил повинную голову на её колени. Однако вскоре всё повторялось.
И только одно обстоятельство могло заставить Линду совершить решительный шаг – настойчивая воля нового претендента на её руку и сердце.
И вот он появился – четвёртый жених Линды.
Он был на три года моложе своей жены, но уже весь седой – и это придавало его весьма моложавой внешности вполне респектабельный вид. Первые два пункта брачной схемы, увы, совпадали, но по третьему было приятное отличие – руки у него ленивыми не были; он умел сажать деревья, даже со строительными инструментами мог договориться, но делал он это всё больше в отчем глёздышке, у своей матери под Ярославлем, куда регулярно уезжал два-три раза в месяц. У Линды он больше гостевал, чем жил.
Иногда он неожиданно уходил куда-то вечером, сказав Линде, что отлучается по делу – «чисто к пацанам», возвращался на следующий день или через день-два, ничего не объясняя и не рассказывая подробностей. Деликатная Линда ничего не спрашивала, не требовала доказательств, верила мужу на слово, или делала вид, что верила.
К тому же, среди её знакомых много было таких семей –
приходящие мужья и жёны.
Не прошло и года, как у них родился сын - Серёня, и Линда стала многодетной матерью. Рождение Серёни решительно изменило ход их жизни – уже на восьмом месяце нахождения в чреве матери Серёне, как сказал муж Линды, потребовалось усиленное внимание родни – и если сам он теперь бывал дома ещё реже, чем раньше, то его многочисленное его Ярославское семейство спешно подтянуло авангарды к столице,
и вскоре в просторной квартире Линды не осталось ни одного ненасиженного квадратного метра.
Особой активностью отличались мать мужа и его младшая сестра с восьмилетным ребёнком на руках, котора вела себя так, будто и не сестра вовсе, а куда более близкий ему человек, – все они уже через неделю, без всяких комплексов, располагались в лучших комнатах и даже не стеснялись говорить по телефону матери Линды, что «Линда подойти не может, занята», «Приехать? Сегодня? Нет, нет, у Линды сегодня другие планы».
И Линда, в силу своей мягкой натуры, никак этого паразитизму не препятствовала, более того, даже всячески оправдывала такое поведение – дескать, настрадались там, за МКАДом…
...Серёне исполнился год, и мой приезд на дачу совпал с милым домашним праздником – первыми именинами. Мы с Линдой приехали утром, сделали уборку на двух этажах коттеджа, потом она отпустила няню Серёни и сторожа дачи на выходные, а сама отправилась за покупками на рынок в Долгопрудное – гости должны были съехаться завтра.
Прошло три часа, а Линды всё не было. Как назло, мобильная связь всё время прерывалась – то и дело не было зоны покрытия, созвониться с подругой мне никак не удавалось.
Близился вечер, а я с детьми оставалась на даче одна. Старший сын Линды, четырнадцати лет, сбегал на озеро искупаться и куда-то спешно исчез, потом появился и сказал, что возвращается в Москву – какое-то неожиданное дело, а завтра приедет, это точно. Я пожала плечами – со мной ведь эта новость не обсуждалась, меня просто ставили перед фактом.
Дочка Линды от второго брака, красивая стройная пери тринадцати лет, я и спящий уже годовалый Серёня, на втором этаже – одни в большом доме, и вокруг никого не видать. Сосед справа умер год назад, и его дачу унаследовал сын, однако никто там пока не жил, сосед слева существовал уединённо, и я, в свои нечастые приезды к подруге, никогда не видела его в лицо. Дочка Линды, Люка уже час сердито бурчала животом, и я предложила сварить макаронов, а пока макароны будут варится, можно съесть пакетик детского питания из Серёниных запасов.
И тут на территорию дачи въехала машина - джип Линды, мы с Люкой одновременно воскликнули – наконец-то! Я подбежала к джипу, но из него вышла не Линда, а её муж. Я спросила – где Линда, он пожал плечами и сказал, что встретился с ней случайно в Долгопрудном, она взяла такси (негде парковаться и в пробках легче маневрировать) и поехала в гипермаркет за Окружную, потому что на рынке толком ничего не удалось купить.
Я подумала, что макаронов надо бы сварить побольше, но он сказал, что не голоден, однако подошёл к плите и стал крутить вентили.
Я спросила, когда приедут его родственники, он сказал:
- Не знаю, может завтра к вечеру, два дня назад вызвали всех в Ярославль – хоронить деда. А что такой слабый огонь? – вдруг недовольно сказал он, стоя у плиты.
- Я специально так сделала, чтобы кастрюля не обгорала и вода не выкипала зря.
- А так хорошо идёт газ? – спросил он озабоченно, по очереди включая и выключая горелки.
- Вроде да, - сказала я, пожимая плечами.
- А вы что, одни здесь? – полушёпотом спросил он.
- Как видишь, - ответила я.
- Ну, так ешьте да спать ложитесь, - снова заботливо сказал он, теперь уже проверяя, хорошо ли закрыты шпингалеты на окнах. – Комаров много, видно, к дождю, пока москитные сетки не поставили, лучше форточки на ночь не открывать.
Он прошёл наверх и долго возился там с окнами, проверяя, плотно ли они закрыты. Заботливый, однако. Хоть этот изменился к лучшему в браке с Линдой. Должно же когда-то количество перейти в качество!
Мы сидели за столом, когда снова кто-то зашёл на территорию дачи – я выскочила на крыльцо – это няня. Простояв три часа в пробках, она решила вернуться и уехать в Москву завтра рано утром. Несколько часов шла пешком, заплутала, в потёмках едва нашла дорогу. Она с трудом стояла на ногах от усталости, есть отказалась, сразу пошла в боковушку на первом этаже, свалилась на постель и тут же уснула.
Мы уже заканчивали ужин, когда муж Линды спустился вниз. Люка едва двигала ложкой, глаза её слипались, я тоже начала зевать.
- Идите уже, ложитесь, - настойчиво сказал он, - я сам Линду подожду, пробки сейчас на дороге километровые, аварии чуть не на каждом километре, вот и стоит в пень на выезде. – А я вот креветок сварю к пиву.
Он поставил большую кастрюлю на огонь, высыпал туда две пачки мороженых «тараканов с глазками», и вышел на крыльцо, аккуратно притворив за собой дверь. Мы с Люкой пошли в гостевую на первом, я прилегла не раздеваясь, всё же надо дождаться возвращения Линды. Глаза мои, однако, вскоре смежил сон. Проснулась оттого, что Люка толкала меня в плечо.
- Проснитесь! Проснитесь же!
- Что такое? – недовольно пробурчала я, с трудом отрывая свинцовую голову от подушки.
- Разве не слышите? Газом пахнет!
- Газом? – я принюхалась, хотела встать, но дурманный сон одномоментно сморил меня.
Люка продолжала меня тормошить.
Наконец я встала и вышла на кухню – вентили на трёх комфорках были открыты, а на четвёртой кипели креветки в большой кастрюле. Я закрыла газ и распахнула двери и окна. В этот момент рядом с нашим участком раздались отчаянные крики – кричала Линда. Я выскочила на крик – Линда стояла уже у самой калитки, её муж, увидав меня, бросил палку в кусты и, матерясь, сердито отошёл в сторону. Я помогла подруге войти в дом. Боже мой, что это был за вид! Но она жива, слава богу!
Я помогла Линде умыться, переодеться, и только после этого она рассказала мне, что с ней произошло. Оказывается, месяц назад она подала на развод – после того, как однажды ночью проснулась оттого, что муж стоит рядом с постелью, а в руке тесак. Он смутился, ничего не стал объяснять, она сделала вид, что ничего не рассмотрела со сна, однако на развод всё же подала.
Против развода муж вообще-то не возражал, но категорически потребовал половину собственности Линды – квартира останется Линде, а ему джип и дача.
Линда, после того, как родня мужа, по её приглашению, переехала к ней, но количество новых родственников всё увеличивалось, и они уже всерьёз присматривались к местности, судя по всему, располагаясь здесь всерьёз и надолго, предусмотрительно предложила мужу составить брачный контракт –
по контракту вся собственность, в случае развода, оставалась тому,
на чьё имя она была куплена.
Понятное дело, куплено всё было на имя и деньги Линды.
И вот, после первой же серьёзной ссоры, когда неожиданная отлучка "чисто к пацанам" длилась более недели, этот брачный контракт муж отказывался признавать, кричал, что она обманула всех – его, его мать, его сестру, ребёнка сестры и всех-всех вообще, им жить негде, дом в Ярославле они уже продали, деньги проели, понадеялись на её человечность, а теперь вот куда им всем?
Совести нет совсем у этих москалей…
И если она не перепишет, здесь и сейчас, половину всего, что у неё есть, на его имя, он её со свету сживёт вместе с её детьми.
С этого дня скандалы и побои стали рутиной их семейной жизни. Линда отдала ему накопления со сберкнижки и написала генеральную доверенность на джип, после чего он вроде успокоился, и наступило долгожданное затишье. Линда надеялась, что он со временем переменится, привяжется к сыну, пойдёт работать, и они начнут жить как люди.
И вот сегодня такой пассаж…
Машину Линды муж подкараулил днём, на выезде с дачного посёлка. Сказал, что шёл с электрички. Сам сел за руль,сказал, что поедет с ней, но свернул не на шоссе, а пчему-то поехал по глухой дороге в чащу леса. Сказал, что ужасно соскучился и хочет немедленного секса на природе.
Около трёх часов шли разборки. Потом, ещё через полчаса, связанную леской Линду накрыл курткой, плотно зажав ей рот и нос. Она долго трепыхалась, но вот трепыхание прекратилось, он ударил её для контроля несколько раз по голове мобильным телефоном, и так, закрыв тело куском полиэтилена и сверху завалив сучьями и ветками, оставил в лесу. Потом сел в джип, подъехал к даче, долго сидел, ожидая, когда погаснет в окнах свет, но, так и не дождавшись, пошёл в дом.
Увидев меня, несколько опешил, однако планы менять было поздно.
Линда, однако, вскоре пришла в себя, каким-то чудом выпутала из лески кисть правой руки, разворошила ветви и сучья, и, увидев небо над головой, горячо молила высшие силы послать ей спасение, и тут обнаружила мобильник под правым боком – это был его телефон, тот самый, которым он бил её по голове.
Дозвониться она смогла только до соседа по даче. Сосед нашёл это глухое место - тупик старой дороги, помог ей добраться до участка; сказал, что давно наблюдает за их домом, сам он по профессии судебный эксперт. Уже на пенсии.
По дороге кое-что посоветовал Линде, не доходя метров ста до дома, они расстались…
Мы взошли на террасу. Линда села на стул, я стояла рядом с дверью, закрыв, таким образом, вход в гостевую. Муж Линды, затравленно глядя то на неё, то на меня, говорил свистящим шёпотом, что отсюда всё равно никто живым не выйдет, но сначала он всех перетрахает, и начнёт, конечно, с Люки.
Линда горько плакала, он, успоковшись, казалось, смягчился, потом сказал, что простит её, если она, здесь и сейчас, на его глазх, порвёт брачный контракт. И пусть она даже останется жить на даче, но только сначала пусть выплатит ему половину стоимости участка и дома.
Я, зная, характер Линды, понимала, что её опять разводят, но сказать ей этого, конечно, не могла.
- Подожди, - сказала Линда, - раз ты хочешь так срочно, то я позвоню судебному эксперту, посоветуюсь, как это сделать попроще.
И она быстро набрала номер на мобильнике. Странно, из этого помещения звонки шли…
- Вот и лады, - радостно потирал руки её муж. – Мне нравится, когда ты такая понятливая. – Только звонить никому не надо, мы и сами сообразим.
Он мягко, но решительно отобрал у неё телефон и, проверяя набранный номер, отошёл к светильнику. Тут случилось нечто неожиданное – мягкая, робкая Линда вдруг достала из кармана юбки «вальтер» и, громко крикнув: «стреляю!», тут же нажала на курок. В тот же момент прозвучал выстрел, и муж Линды, резко присев, схватился за свою левую филейную часть.
- Ах ты, сука… - прошипел он, сжимая кулак и поворачиваясь к ней.
- Стреляю! - крикнула Линда во второй раз и направила «вальтер» на правое колено мужа.
Снова раздался выстрел, и муж Линды упал на пол. Он чертыхался и матерился так, что, вероятно, разбудил всех чертей в округе. Проснулась и няня.
Она вышла из боковушки и, сонно щурясь, спросила:
- Который час?
- А! И эта здесь! Гарем развели, твари …ные!
Он ползал по полу, волоча одну ногу, однако встать так и не смог. Минут через пять-семь на террасу взбежал наш сосед.
- Что тут у вас происходит? – спросил он громко ползающего на полу мужа Линды. – Вам нужна помощь? Сейчас прибудут.
- … … ….. ! – было ему ответом.
Однако уже через несколько минут глушила мотор машина перед нашей дачей – приехала милиция. Долго объяснять не пришлось, составили протокол, я и няня нарисовали свои подписи, затем дважды раненого мужа Линды увезли в участок.
Линда, окончательно придя в себя, горько, навзрыд плакала. Но это были хорошие слёзы.
- Пусть поплачет, - сказал сосед, - это принесёт ей облегчение. – А мы с вами можем прогуляться чуть-чуть. Смотрите, уже светает.
Мы вышли, и он стал мне рассказывать, как и с чего всё началось.
- Видите ли, мы соседи, и мне этот участок виден отлично со второго этажа моего дома. Кроме того, у меня повсюду установлены видеокамеры, и всё, что происходит вокруг, аккуратно записывается. Меня очень заинтересовало то, что происходит между вашей подругой и её мужем. Совершенно очевидно, что рано или поздно между ними произойдёт тяжёлый конфликт, возможно, с криминальным исходом, это я понял сразу. Ведь это не первый брак у неё?
- Не первый, - вздохнула я. – Надеюсь, когда-нибудь она научится, наконец, выбирать себе мужей?
- Да, вы правы, пора бы научиться. Дело в том, что она долгое время находилась, в отношениях с мужчинами, в парадигме «палач-жертва», возможно, таким был первый сексуальный опыт, произошло зомбирование – насильственное воздействие на сознание…
- Она что-то рассказывала про своё знакомство с первым мужем. Было насилие, да. Но Линда не смогла оттолкнуть его, когда он снова пришёл к ней и стал просить прощения. Она много раз хотела развестись с ним, писала заявления в милицию, но там говорили, что семейные дела – потёмки, и всегда его отпускали.
- Развелись только тогда, когда у неё появился новый знакомый, который решительно взял инициативу на себя, - сказал сосед с усмешкой. - И что дальше?
- Ну, то же самое… Он оказался ещё хуже.
- Я так и знал! – удовлетворённо воскликнул мой собеседник. – Дело в ней и только в ней!
- Вы думаете, это она виновата? – спросила я сердито.
- Виновата в том, в чём не виновата. Да! - сказал он жёстко.
- Ну, вы и завернули! Как прикажете понимать? – всё так же сердито сказала я.
- Дело в том, что первый неудачный опыт, закреплённый длительными последующими отношениями по той же схеме, не мог не изменить её сознание – она психологически и эмоционально сжилась с ролью жертвы и даже подсознательно сама искала контакта с палачом. Из всех знакомых и тех, кто желал бы связать с ней свою жизнь, она выбирала, сама того не осознавая, именно этот тип людей. Жертва искала своего палача. А всякого, кто мешал этому трагическому воссоединению, она ненавидела, тоже бессознательно.
Я вздохнула с раздражением - он прав!
- Поэтому она так легко прощала своего обидчика, понимаю… И всегда злилась на меня, когда я говорила ей об этом.
- Именно поэтому она и возвращалась к палачу. Потому что не могла вырваться из этой парадигмы.
- А ведь вы всё верно, очень верно говорите. За ней ухаживали очень достойные мужчины, но она почему-то предпочитала выродков. Теперь я понимаю - почему… Но чему вы радуетесь, скажите на милость?
- Тому, что гибельная парадигма разрушена, наконец.
- Как это? Тем, что она смогла выстрелить в человека?
Теперь он вздохнул.
- Она не стреляла в человека вообще. Это трудно, не каждый может выстрелить даже в минуту смертельной опасности, выстрелить в человека, понимаете? Она не смогла бы никогда.
- Но я сама видела! - сердито крикнула я.
Он слабо махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху.
- Послушайте, между нами. Я дал ей игрушечный «вальтер», там, в лесу, но он выглядит солидно, как настоящий. Мы договорились, что на террасе она сядет так, чтобы боковым зрением видеть моё окно на чердаке, и сразу посл этого наберёт мой номер мобильного, он простой - девятки, нули и тройки, Линда запомнила его в первый же день нашего знакомства – мы обменялись телефонами, на всякий случай. Я сказал ей, что как только муж начнёт вести себя агрессивно и приблизится к ней, требуя выполнения своих условий, она достанет из кармана «Вальтер», громко крикнет «стреляю», и нажмёт на курок.
- И что?
- А я одновременно выстрелил из своего ружья – с чердака..
- Тоже игрушечного?
- Нет, ружьё настоящее. Но пули - резиновые. Так я первым выстрелом попал ему в зад.
- Видела. Так вот почему не было видно крови!
- А если он не угомонится и будет продолжать вести себя агрессивно, так я сказал Линде, она должна крикнуть второй раз «стреляю», так выстрел прозвучал во второй раз…
- И вы теперь попали ему в ногу.
- Да, - сказал он, снова вздохнув. – Но за пятнадцать минут до этого я уже вызвал наряд милиции по делу о покушении на убийство. Ведь он готовил взрыв бытового газа!
- Откуда вы знаете? – удивилась я такой осведомлённости.
- За два дня до этого он привёз новый баллон газа и сменил комфорки.
- Я заметила – сифонило, как из газопровода. Вечный огонь, а не хозяйственная плита.
- Кроме того, я не поленился ещё месяц назад покопаться в базах данных на осужденных, и нашёл нужную мне информацию, что Владимир Кирьянов, так ведь его зовут, имел три судимости и две ходки – один раз освободили из зала суда по амнистии в связи с выборами нового президента. Так вот, в двух случаях из трёх, судили его за организацию пожара путём взрыва бытового газа.
- А третий?
- Банальное воровство. Ограбили палатку. Для современной провинции рутина. Так вот, к вашей подруге, однако. Она должна была испробовать, хотя бы гипотетически, новую роль - палача, иначе она впала бы в необратимую сублимацию и жестоко казнила бы всех тех, кто от неё зависит – а это дети, подчинённые.
- Казнила?
- Ну да, мелочными придирками хотя бы, неуважением… Я убедил её послушать меня, и она сделала это.
- Так она знала, что вы будете стрелять?
- Нет, - ответил он, пожимая плечами.
- Значит, вы её обманули?
- Выходит – да. Но на кону была её жизнь, жизнь детей и, впрочем, ваша.
Я снова вздохнула, но ничего больше не стала говорить - в моей голове был полный сумбур. Надо, чтобы прошло время...
Утром я проснулась поздно, с террасы доносились громкие голоса - Линды и её мужа. Я вскочила. Всё, что произошло ночью, казалось мне кошмарным сном. Я протёрла глаза и ущипнула себя за руку. Больно.
Однако это был не сон.
Муж Линды, поднимаясь по ступенькам, говорил громко и нагло:
- Менты мне всегда сочувствуют. Я волшебное слово знаю. Все бабы – б…. и сволочи. Жену маленько подучил, по-мужески воспитывал, говорю им, а то подруга-проститука её с пути сбивает. Меня и отпустили.
Он молча сел на ступеньки и закурил.
В моих глазах потемнело, однако ненадолго: вспышка яркого пламени на миг ослепила меня – враз, с четырёх углов, загорелась соседская дача. Я побежала туда. Однако хозяин, с пакетом в руке, стоял метрах в пяти от калитки и спокойно смотрел на пламя.
- Тушить же надо! И пожарную вызвать! – закричала я.
- Успокойтесь, я уже вызвал милицию.
- Милицию?
- Да. Надеюсь, теперь они его не отпустят. Камеры зафиксировали приготовление к поджёгу.
- Но дом же сгорит!
- Авось не до конца, – улыбнулся он. – Успокойтесь. Дом у меня из несгораемых материалов, а горит жидкость, которой поджигатель обильно полил углы моего дома. Обгорит, минут за десять, я думаю, и даже следа не останется, только дым, но и он развеется через час.
- Какой вы предусмотрительный! – сказала я неприязненно.
- Большая практика общения с криминалом не прошла бесследно, - добродушно улыбнулся он.
Огонь вскоре, и правда, прекратился.
К дому уже подруливал милицейский «уазик». За калитку вышла заспанная Люка.
- Купаться пойдём? Голова болит. Кошмары всю ночь снились. Бррр…
- Забудь, - сказала я, - это потому что ночью была сильная гроза.
( продолжение следует )
6 июля 2008 г.