Благодарю за помощь и поддержку Александра Плэчинтэ
...Ирина не сразу поняла, что углубилась в свои мысли и воспоминания за письменным столом. Перед ней лежал её дневник, открытый на последней странице. Она завела его давно, ещё в юности, когда появилась потребность поделиться переполнявшими её чувствами с чистой страничкой в клеточку новой общей тетради в твёрдом кожаном переплёте, подаренной ей отцом в день шестнадцатилетия. Эта тетрадь хранит записи о самых важных событиях её жизни… Заканчиваются её страницы, о них Ирина вспоминает, когда ей или очень хорошо, или – горько...
Вот так, некоторое время назад, она вновь достала свой дневник из нижнего ящика стола и сделала записи, которые помогали ей выплеснуть из себя боль, появившуюся вместе с внезапным расставанием с любимым человеком...
«21 мая 200... г.
Боль...
Она поселилась внутри меня в том месте, которое называют душой... Ну, да – душевная боль...
Когда и как она там появилась? Я не сразу её заметила, почувствовала... Но давно саднит. Сначала почти незаметно, лишь чуть-чуть о себе напоминая в момент интуитивных предчувствий неладного...после тревожных снов и первых сомнений... Постепенно она нарастала, как нарастал, будто снежный, комок сомнений и разочарований. Она обострялась с появлением первых явных признаков предательства... потом отпускала, встретившись с объяснениями, оправданиями и новой волной надежды, веры и счастья... Но не покидает меня, на время затаившись в уголках моей души...
И – новый всплеск отчаяния и боли, резанувший меня от неоправданных ничем обвинений, за которыми – попытка найти повод для расставания, потому что нет и не было его любви... Мучительная попытка восстановления справедливости и отношений...волна боли откатила назад, но оставила неизгладимый след, ушла недалеко и саднит так, как будто душу и сердце продолжают резать тупым ножом...по живому...»
В тот день за окном светило яркое солнце, белые, чистые облака плыли по голубому небу...Цвела яблоня, даруя человеку свою нежную красоту и аромат...Только тревога у Ирины нарастала...и не отпускала её боль...
Дни тянулись за днями...
Надо было ежедневно вставать рано, готовить завтрак, не забыть разбудить дочку, чтобы она не опоздала в институт – у неё скоро защита диплома, и она полночи просиживала за книгами и компьютером...
Каждый день надо идти на работу, выглядеть отлично, создавая видимость во всём успешной женщины, не показывая никому, что творится в её душе... Надо было выдержать очередной разговор с ним, который не сулил ничего хорошего... А вечером, завершив домашние дела, пойти в кабинет отца, в котором почти ничего не изменилось после его смерти, и, укутавшись в плед и забравшись с ногами в мягкое кресло, сжавшись в комочек, с книгой в руках, отключив телефон, остаться наедине с самой собой...со своими мыслями о том, что же случилось, почему ушла его любовь...Когда становилось невмоготу от размышлений, она перебиралась за письменный стол, и в дневнике появлялись новые записи...
«31 мая 200... г.
Сознание пытается остановить меня, говорит: «Нет!!! Ничего не вернуть!», а сердце и душа продолжают сопротивляться, потому что в их уголках ещё остались вера и надежда, они ещё до краёв наполнены Любовью, не встречающей взаимности...»
«15 июня 200... г.
Эта последняя волна невыносимой, жгучей, разрывающей на клочки, рваной боли захлестнула меня, не дав вздохнуть, когда он сказал: «Всё! Это очевидно. Любви нет!»... Безысходность, отчаяние, пронзительная боль, которая никак не хочет отпускать... Они мучают меня, выматывают, терзают уставшую сопротивляться душу. Кажется, что так и не оправлюсь, не поднимусь, не смогу жить как прежде...»
Но время шло. Оно, говорят, - хороший лекарь... Рядом с Ириной – любимая дочь - Алёнка, друзья, которые не разрешали ей раскисать, не позволили ей сломаться, замкнуться в себе...Они по очереди ненароком заглядывали к ней «на огонёк», придумывая различные предлоги, вывозили её за город в выходные дни, «подбрасывали» новые диски с душевными фильмами советского периода или тащили в театр на премьеру спектакля...
Особенно дороги Ирине были вечера, когда они с доченькой засиживались допоздна в мягких уютных креслах в кабинете с включенной настольной лампой и говорили, говорили... Ей так хотелось понимания повзрослевшей дочери, в которую она вложила всю свою любовь и силы, одна поднимая её на ноги... Ей так не хотелось прощаться с любовью, подаренной ей судьбой год назад и так горько уходящей от неё... Ирина всей душой стремилась к тому, чтобы дочь не повторила судьбу матери...
И вот сегодня она сделала последние записи в заветной тетрадке, на последней страничке:
«3 июля 200... г.
Пока не чувствую заживления. Но боль уже другая. Она становится тупой... не такой острой... Порой становится легче. Ведь рядом люди. «Другим бывает больнее, страшнее... надо забыть... надо надеяться... надо верить», - говорю я себе вслед за теми, кто со мной оказался рядом, подставил плечо и пытается вернуть меня к себе самой, вернуть мою улыбку и счастливый смех... Нужно время... Тогда вновь яркие лучи солнца выйдут из-за чёрных туч непонимания, расставания, разочарования... Настанет новый день... Я буду другой... Я уже другая...»
4 – 6 июля 2008 г.
Иллюстрация:
http://www.balgi.ru/shoudnev.html
Дневник
Екатерина Балжи
25х37 бум., акв. 2005 г.