…И я вспоминаю тебя на выдох.
Ты был хитёр и остроумен. И поэтому часто смеялся над наивностью многих юных. И ты прокладывал себе дорогу наверх, к власти, не стесняясь, опускаясь…
Ты был прекрасным слушателем – очень объективным, собранным, внимательным… Твоё мнение определённо ценилось мной.
Ты был вспыльчивым и немного смешным, когда я ловила твой странный взгляд во время особенно оживлённой беседы…
Ты не видел разницы между людьми. И ты делил их только на тех, кто слабее тебя и тех, кто должен быть слишком слабым, чтоб вообще кому-то противиться.
Я не отдавала себе отчёта в своём максимализме. И ожидала своих скорых побед. И потому громко кричала о своём умении.
Я любила тебя… удивлять. Удивлять неожиданными аргументами и пространными объяснениями.
Я готова был вечно вдыхать твой терпкий запах. И я искала повод, чтоб положить руку на твоё плечо.
Я не видела разницы между людьми. Но я делила их на вечно слушающих и вечно действующих. И ставила себя во главе этого мира.
Мы всегда, кажется, стремились повелевать друг другом.
Мы чертовски дополняли друг друга.
Мы не смогли победить сопротивление друг друга.
Мы не различали людей, видя только друг друга.
Поздно. Выдыхай.
Ты предпочитал безделушки, но с какой-нибудь тайной, историей.
Я же искала что-то красивое, изящное, но, возможно, совершенно бесполезное на практике.
Мы вместе были готовы к поискам разгадок древнейших из тайн – смерти… и любви.
Теперь – поздно. Выдыхай.
Ты не любил простых, никчёмных людишек, которые тебя окружали.
Ты постоянно жаловался на нелепость их идей, на поверхностность их суждений и мечтал, тихо и громко, вслух и про себя, о том дне, когда наступит твой триумф.
Ты смотрел мне прямо в глаза, стараясь как можно дольше выдерживать взгляд перед тем, как твои мысли совсем отстранятся от планов прихода к власти.
Ты, не стесняясь, занимал всё моё время.
Ты считал, что это правильно.
Я не любила никого, кроме себя.
Я была настолько самовлюблённой, что не видела никаких путей для мира, кроме полного его подчинения мне.
Я чувствовала тёмно-прорицательное биение жилы на твоей шее… И никогда бы не посягнула на чистоту твоей светлой кожи.
Я уклонялась от обязанностей, в общем, мной и придуманных. Но не смогла бы оставить тебя, чтоб ты нашёл, возможно, другую – более умную, более щедрую, более… неправильную?…
Я просто сидела и слушала, говорила и молчала, спорила и писала. Мне казалось это жутко правильным.
Мы горячо обсуждали.
Мы стремились к лучшему, стремились успеть, что-то привнести в этот жалкий мир, который ещё попахивал средневековыми нечистотами. Сначала по отдельности, но, по прошествии некоторого количества дней, уже не представляли будущее без стихийного совмещения наших таких похожих противоположностей…
Мы горячо спорили. Особенно, если тема касалась какого-то мелкого и совершенно ненужного предмета.
Мы сначала не понимали насколько разные у нас приоритеты – и ругались вдребезги. Но после даже не мирились, потому что невозможно было преодолеть ту тягучую силу, что разливалась по нашим телам, когда мы всего лишь разговаривали. Просто у нас были при всех различиях одинаковые и заносчиво-смелые амбиции.
Мы горячо… Нам было горячо сидеть у старого камина и не смотреть совсем на огонь…
Поздно. Выдыхай.
Ты был поразительно прекрасен и, одним своим обаянием, покорял множество юных, как ты, умов.
Я никогда никому не отдавалась, я всегда шла впереди.
Мы, ускоряясь, шли в обратном направлении.
И теперь уже поздно – выдыхай.
Мы стояли лицом к лицу. И между нами были миллиметры.
Мы поворачивались спинами. И между нами были тысячи километров…
И, выдохнув, мы пошли в разные стороны. Чтобы встретиться снова, но уже за границей света. Ведь Земля всё же имеет край…
Иначе куда мы с тобой пришли?..