Лася в Синегорье

Милые читатели, многие из вас умеют мечтать и многим бы хотелось попасть в мир своей мечты. Возможно, прочитав эту книгу, ваше желание осуществится.
Лася, героиня этой книги, с самого рождения проживала в обыкновенном городе, на третьем этаже обыкновенного дома с родителями, бабушкой и маленьким братом. Эта восьмилетняя девочка умела превращать свою жизнь в сказку, потому что в ее голове жила масса необычных историй, а еще потому что ее всегда окружали друзья.
И вот, в один прекрасный день Лася перенеслась из мира обыкновенного в мир новый, удивительный. Обо всем, что она узнавала здесь и что приключалась с ней, она не могла мечтать даже в самых смелых своих мечтах.





ГЛАВА 1

Ласю разбудил громкий разговор, который доносился из гостиной. Спросонья, она не разбирала слов говорящих, а слышала только голоса: папин доказывающий, бабушкин взволнованный, мамин утишающий. Вскоре, однако, ее туманный утренний взор прояснился и… вот она уже бежит босая, в веселой цыплячьего цвета пижамке, в соседнюю комнату.
Вначале никто из взрослых не замечает Ласю. Взрослые продолжают спорить.
– Милые мои, – обращается папа к маме и бабушке, – вам даже и не снились такой уход, такая забота, какие есть в Синегорье. Ласе там будет очень хорошо.
– Но она же пропустит целую четверть в школе, и это в первом классе! – беспокоится бабушка.
– За полгода она, к тому же, может очень соскучиться по дому, – сомневается мама.
Синегорье! У Ласи даже дух перехватило, когда она поняла, о чем говорят взрослые. Она хорошо помнила, что папин проект Дома детства победил в конкурсе. И теперь догадалась, что папу приглашают в Синегорье "возводить", как говорит он, это необыкновенное здание. Уже давно было решено, что он поедет туда один, потому что мама не соглашалась "бросить посреди учебного года школу", в которой работала, да и Ласин братец Томик был еще очень маленьким для такого путешествия. О том, чтобы с папой ехала Лася, вообще разговора не было. И почему теперь разгорелся такой сыр-бор Ласе было невдомек.
Было очевидно, что папе надело спорить. Напоследок он поднял руку, в которой держал почтовый конверт, и, похлопав по нему другой рукой, сказал:
– Если бы тут ясно и четко не было написано: "Приезжайте с дочерью", я бы вообще не стал затевать весь этот, как выяснилось, бесполезный разговор.
– Не безболезный! Не безболезный! – выкрикнула Лася и подбежала к маме.
– Вот уж и в самом деле не безболезный, – улыбнулась мама. – Мы, кажется, совсем утомили папу.
– Нашего папу утомить невозможно, – решила Лася, глядя на очень даже бодрый папин вид.
Бабушка, почуяв в Ласином голосе боевые нотки, решила пойти в наступление.
– Ласёна, ты почему босая? – начала она.
– Бабушка, ну что ты все о пустяках? – возмутилась Лася. – Меня ведь приглашают в Синегорье!
Желая как-то успокоить дочку, мама обняла ее за плечи:
– Ласенька, этот вопрос решенный и не стоит его снова поднимать.
– Это неправильно: решать обо мне вопрос без меня, – возразила Лася. – Я уже не маленькая и имею право голоса.
Видно было, что никто из взрослых не принял это заявление всерьез, и Лася нахохлилась, как цыпленок, которому стало очень неуютно.
На выручку пришел папа:
– Если ты, дочь моя, уже взрослая, то у тебя, как у всех взрослых, должны быть серьезные аргументы, подтверждающие твою правоту.
Лася недоверчиво посмотрела на папу – должно быть, он шутит. Но папа не шутил, и Лася снова приободрилась.
– Ну, во-первых… – начала она, на ходу соображая, что бы такое сказать поважнее. – Во-первых, мама сама когда-то говорила: "Если бы Лася захотела, она бы весь первый класс прошла за два месяца". Что же, выходит, я самый конец этого первого класса за несколько дней не пройду?
– Ну, а во-вторых? – заинтересовалась мама.
– А во-вторых, – еще более уверенно заговорила Лася. – Может, я в Синегорье больше никогда в жизни не попаду.
– Вот это верно, – подхватил папа. – Туда мало кого приглашают, и уж если пригласили…
Тут папа многозначительно поднял вверх указательный палец, а мама заметила:
– Хорошо, Лася, мы обдумаем все, что ты сказала, и примем окончательное решение.
После этого разговора у Ласи появилась уверенность, что она непременно поедет в Синегорье. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, она тут же принялась составлять список необходимых вещей. Предусмотреть все, что может понадобиться вдали от дома в течение полугода, оказалось делом нелегким и заняло довольно много времени.
Лася как раз перечитывала длинный, на две тетрадные страницы, список, когда ее позвала бабушка Эля.
– Поиграй с Томиком, пока я схожу в магазин, – попросила она Ласю.
Разумеется, Ласе не хотелось отрываться от своих дел, ей казалось, что над списком хорошо бы поработать еще некоторое время. А потому, отправляясь в гостиную, она на всякий случай прихватила список с собой – вдруг ей вспомнится какая-нибудь забытая вещь.
Двухгодовалый Томик еще не умел играть, как следует. Шары, которыми он сбивал кегли, разбегались по всей комнате. Когда в очередной раз Лася отправилась в дальний угол, чтобы извлечь из бабушкиной рабочей корзинки хитро спрятавшийся там шар, она вдруг услышала у себя за спиной голосок Томика.
– Ня… ня… – произносил малыш, протягивая сестре кусочек бумаги.
Непонятно, когда Томик подобрал выпавший из Ласиного кармана драгоценный список и к тому же успел разорвать его на несколько частей.
– Что же ты наделал?! – возмутилась Лася.
Она повторила свой вопрос еще громче, однако малыш не понимал, чего хочет от него сестра. Мама, которая в это время заглянула в комнату, пришла Ласе на выручку:
– Если это важный документ, мы его склеим, – сказала она и попросила Томика принести все кусочки до единого.
Конечно, склеенный, список получился не таким красивым как раньше, но разобрать, что там написано, все же было можно.
– Одеяло… – начала читать мама, и улыбка осветила ее лицо. – Лася, вы же не на дачу переезжаете. Вам не понадобятся хозяйственные вещи.
Так из списка один за другим были вычеркнуты одеяло, кастрюля, сковорода, спички и еще многие другие полезные домашние вещи. Ласе было чуточку досадно, что от ее замечательной работы осталось всего несколько строчек. Досада, впрочем, тут же улетучилась, когда она вдруг сообразила, что… мама отпускает ее Синегорье.
Теперь оставалось лишь дождаться наступления того удивительного дня, когда большой самолет увезет Ласю в чудесный загадочный край.


ГЛАВА 2

Время вылета самолета было позднее, и папа никому не позволил провожать его и Ласю в аэропорт.
Было уже совсем темно, когда они добрались до аэровокзала. Его здание на фоне ночного неба казалось огромной светящейся витриной. Там, за стеклами ходили люди, сверкали разноцветными огнями вывески магазинов и киосков, виднелись зеленые островки пальм, создававших уют в огромном зале.
Этот ярко светящийся остров посреди окружающей темноты изнутри выглядел еще интереснее, чем снаружи. И, конечно, Лася до объявления посадки решила обследовать его территорию. Так было гораздо лучше, чем сонно сидеть в кресле, как те немногие пассажиры, которые ожидали свои рейсы.
Самым примечательным среди всего, что увидела Лася, был киоск с сувенирами. Чего там только не было! Красочные деревянные фигурки и матрешки соседствовали с изображениями различных божеств, выполненных из камня, дерева и металла. Над полками с сувенирами висели удивительные маски: страшные и смешные, уродливые и красивые. Некоторые напоминали рожицы, которые строили мальчишки в школе, когда пальцами растягивали рот "до ушей" и при этом таращили глаза. Ласе также очень понравились бусы, которые гирляндами украшали полки.
– Может, купим для мамы? – спросила она у папы.
– Я думаю, что маме будет интересно получить бусы заморские – синегорские. Правильно?
Однако Лася ничего не ответила папе, потому что в это время ее взгляд уже был прикован к одной причудливой и страшноватой фигуре, которая затаилась в дальнем углу киоска. Она была сплошь черная. Сверху это был человек, одетый во фрак, а снизу его дополняли ноги, как у страуса. К тому же, у него были отвратительные красные глаза и улыбка, в которой таилась скрытая угроза.
– Это кто? – поинтересовалась Лася у продавщицы.
Девушка даже не взглянула туда, куда показывала Лася, а просто сказала:
– Это "демон ночи". Все спрашивают и никто не покупает. Больно страшный он.
Ласе стало даже чуточку жалко никому не нужного демона. Но придумать, как ему помочь, она не успела, так как объявили посадку на их рейс.
Едва самолет набрал высоту, как Лася, отказавшись от вкусностей, которые предлагала стюардесса, уже спала в уютном мягком кресле. Ее глаза были закрыты, но она видела, как в ночном небе то тут, то там зажигаются и гаснут разноцветные огни. Только два красных огонька, что маячат впереди, все не гаснут. Наоборот, они приближаются, увеличиваются в размерах… Ласе стало тревожно. Однако вскоре ее охватил настоящий ужас. Перед ней предстал, как живой, демон ночи! Это его красные глаза маячили перед Ласей во сне.
– Мама, мамочка! – закричала Лася и проснулась.
– Ласёнок, ты что? – наклонился к ней папа.
– Тот страшный демон приснился, – всхлипнула Лася.
– Ничего, ничего, обойдется, – сказал папа, погладив ее по голове.
Потом он достал из дорожной сумки небольшой сверток.
– Это тебе мама подарок приготовила, как раз когда заскучаешь, – сказал папа и протянул Ласе маленькую подушку в форме сердца.
Подушечка, обтянутая синим атласом с вышитыми на нем голубыми незабудками, украшенная нежными кружевами, была и впрямь миленькой. К тому же, от нее исходил тонкий аромат лаванды, потому что вместо пуха у нее внутри были травы. Это была специальная подушечка для спокойного сна.
Лася склонила голову к папиному плечу, приложила подушку к щеке и стала вдыхать лечебный аромат – так посоветовал папа. И все равно, закрыть глаза было страшновато. Тогда папа сказал:
– Чтобы уснуть, подумай о чем-нибудь хорошем, красивом и добром.
Лася так и сделала. Сначала она подумала о том, какая хорошая у нее мама. Но от этого стало грустно, потому что мамы рядом не было. Тогда Лася попыталась вообразить, что ждет ее в Синегорье. И вот перед ее внутренним взором предстали красивая лесная поляна, вся в цветах, нарядный домик… Впрочем, все это было таким обыкновенным. Тогда Лася превратила мирный лесной пейзаж в высокую гору, а домик – в величественный замок, что стоял на самой вершине.
Неожиданно белокаменный замок как-то сам по себе исчез и на его месте возникла необычайно высокая фигура. "Это космический бог", – промелькнуло в голове у Ласи. Вскоре она увидела, как из глаз космического бога полились ослепительные лучи. Они были направлены куда-то поверх Ласиной головы и, казалось, разили кого-то, кто стоял у нее за спиной. И Лася поняла: космический бог прогоняет демона ночи. Огромная радость наполнила ее до сих пор сжатое от страха сердце. На душе стало легко и спокойно.
– До встречи в Синегорье, – услышала Лася перед тем, как уснуть крепким здоровым сном.
Этот дивный голос мог принадлежать только космическому богу.


ГЛАВА 3

Лася была немало разочарована, когда наутро выяснилось, что прилетели они не в Синегорье, а совсем в другое место. Автобус, который вез ее и папу от летного поля, ехал сначала по пустынным степным местам. Утреннее солнце падало на проклюнувшуюся из почвы траву и разноцветно зажигало капельки росы на ней. Редкие птицы поднимались в небо, словно приветствуя караван легких белоснежных облаков.
Постепенно вдоль дороги стали выстраиваться дома, скверики, церквушки. Лася поняла, что городок, по которому они ехали, совсем маленький.
Когда папа и Лася, наконец, вышли из автобуса и огляделись, то поняли, что находятся на самой окраине города. Ведь на горизонте, за полем и лесом, уже виднелись вершины прекрасных, освещенных утренним солнцем гор.
Было тепло. Весенняя нарождающаяся зелень раскрасила улицу самыми нежными красками. Дом, к которому они направлялись, тоже был окружен изумрудной листвой. Издали Ласе почудилось, что он похож на небольшой старинный замок. Здесь, среди маленьких одноэтажных домиков он выглядел совершенно необычно.
Вблизи дом-замок оказался вполне современным. В нем, например, имелся электрический звонок, вместо положенного колокольчика. Также был лифт, который поднимал людей на самый верх башни гораздо быстрее, чем если бы они взбирались по винтовой лестнице.
Не удивительно, что хозяйкой этого старинно-современного дома оказалась такая же старинно-современная дама. Мадам Алина была настолько учтива, что гостям начинало казаться, будто они беседуют с особой королевской крови. В то же время одета она была в рабочий комбинезон и клетчатую рубаху, а ее огненно-рыжие волосы прятались под спортивной кепкой.
В предвкушении завтрака, усаживаясь за длинный дубовый стол, Лася воображала, что сейчас в дверь войдет слуга в белых перчатках и начнет подавать какие-нибудь экзотические блюда. Но случилось так, что на стол подавала сама мадам Алина, и еда была самой простой: овсянка, булочки, масло, молоко и клубничный джем.
"Не может быть, чтобы в таком необычном месте жили так обыкновенно", – думала Лася, отправляясь после завтрака на экскурсию по дому в сопровождении мадам Алины.
В замке было несколько комнат, обставленных старинной мебелью. На стенах повсюду висели красивые картины. Ласю не удивило множество картин, зато показалось странным большое количество разнообразных скульптур, которые размещались на изящных подставках. Стоило подойти к одной из таких фигур, как она начинала слабо светиться. Свечение усиливалось, если человек принимался внимательно ее рассматривать.
– Будет ли интересно, вам, милая девочка, увидеть, где делаются эти скульптуры? – спросила хозяйка, заметив Ласин интерес.
Еще бы! Лася буквально сгорала от любопытства, пока они шли через двор к другой башне замка, а уж когда отворилась тяжелая железная дверь…
В просторном помещении здесь, прежде всего, бросалось в глаза оборудование, напоминающее лабораторию алхимика. Стеклянные колбы, замысловатые трубки и всевозможные емкости – все это занимало значительную часть комнаты. Зато в другой ее части было пустовато.
У окна одиноко стояло кресло с высокой спинкой, а на подоконнике рядом – несколько горшков с цветущими растениями. Из-за ширмы, которая скрывала один из углов комнаты и куда удалилась мадам Алина, вышел длиннобородый человек с ясными, очень внимательными глазами. Его звали Мастер.
Как-то само собой получилось так, что Лася выложила Мастеру всю историю своего недолгого путешествия: и про самолет, и про космического бога, и про демона ночи. Между тем, Мастер продолжал заниматься своими делами: наблюдал за какими-то превращениями, которые шли в стеклянно-колбовом государстве, что-то отмечал в толстом журнале и, казалось, совсем не слушал Ласю, пока она говорила, прохаживаясь по лаборатории. Как только Лася закончила свой рассказ, Мастер предложил ей сесть на маленькую скамеечку у камина и сказал:
– Теперь я расскажу тебе историю. В ней так же, как и в твоей, будут участвовать космический бог и демон ночи. Слушай.
В незапамятные времена опустился космический бог-творец на землю, на высокую гору – вершину мира. Там, вместе с божественной матерью, которую еще называют Белой матерью, запел он песнь, призывающую космический луч. Вышел из-за облаков космический луч и ударил в чашу, что стояла на вершине горы между ними. Космический бог и божественная матерь посмотрели друг на друга – глаза в глаза – и взглядом отсекли от луча немного огня. Упал огонь в чашу и заиграл, как дитя в колыбели. Это и было дитя человеческое, только не имело оно еще ни рук, ни ног, ни головы, а лишь одно огненное тело.
Тогда спустился космический бог с огненным младенцем на руках к горному потоку, во владения Синей матери. Там положили они дитя в хрустальную чашу и из чистейшей воды создали вокруг огненного тела прозрачную оболочку. Так человек приобрел тонкое тело, у которого имелись все нужные ему приспособления. Это тело, однако, было таким тонким, что сквозь него просвечивал внутренний огонь, и, к тому же, его легко было повредить.
Поэтому понес космический бог младенца еще ниже, в чертоги Красной матери. Поставили божественные родители дитятко в каменную чашу и там облепили-одели его белой глиной. Получилась новая оболочка мягкой и прочной. И решил космический бог, что человек готов и может теперь жить самостоятельно.
Перед тем как дать человеку свободу, космический бог напомнил ему, что его родина – там, на вершине мира. И все чистое и прекрасное, что принес космический луч, сохранилось внутри человека, в его огненном теле. Отпуская человека, космический бог сказал: "Слушайся своего сердца. Только оно распознает голос огненного тела и научит, как правильно применять идущую от него божественную силу – силу творения".
Мастер замолчал. Лася подождала немного, а потом поинтересовалась:
– А где же в этой истории демон ночи?
Мастер внимательно поглядел на Ласю, и она поняла, что ему не очень-то хочется продолжать свой рассказ.
– Демон ночи – разрушитель божественных творений – наблюдал за происходящим издали. Он не мог помешать космическому богу творить. Зато теперь, когда человек распоряжался своей жизнью самостоятельно, решил испортить божественное творение – человека.
Демон ночи начал преследовать человека и не уставал нашептывать ему, что его родина – не небо, а земля, что самая большая радость – здесь, на земле. В конце концов, человек поверил демону ночи. Он перестал слушаться своего сердца, потерял возможность управлять своей божественной силой и стал полагаться, прежде всего, на решения своего ума.
И снова Мастер прервал свой рассказ.
– А дальше? – поинтересовалась Лася.
– Ты считаешь, что эта история не закончена? – спросил ее Мастер.
– История всегда должна заканчиваться хорошо, – уверенно сказала Лася. – Потому что добро всегда побеждает зло.
– Верно, – согласился Мастер. – Тогда закончим эту историю так.
Человек под влиянием демона ночи дошел до того, что поставил свою жизнь под угрозу. И тогда космический бог и божественная матерь решили помочь ему. Однажды они опустились на землю и, представ перед человеком, пробудили в нем голос сердца.
– И вернули управление божественной силой. Да? – сказала Лася, решив, что именно так кончается эта история.
– Здесь ты не права, – не согласился с ней Мастер. – Управление божественной силой – силой творения – нельзя было сразу возвратить человеку, чей разум был испорчен демоном ночи. Получив это умение, человек направил бы его на собственное уничтожение. А потому учиться управлять своей божественной силой человеку предстояло теперь самому, понемногу, через свое сердце.
– А если ему снова начнет мешать демон ночи? – вспомнила Лася.
– Не начнет. Божественные родители, перед тем как покинуть землю, изгнали его на другую планету.
– Конец, вроде бы, хороший, – задумчиво проговорила Лася, - но…
Поскольку она не знала, что сказать дальше, на помощь ей пришел Мастер:
– Но задача человеку предстоит не из легких. Смотри.
Тут Мастер достал из ящика стола что-то вроде ненадутого воздушного шарика. Присоединив его к какой-то трубке, он пустил внутрь эластичной пленки газ. Когда пленка приняла форму шара, Мастер завязал отверстие и положил его перед Ласей.
– В тебе, как и во многих других людях, есть немного божественной силы, – сказал Мастер. – Посмотри на шарик внимательно и вели ему, чтобы он летел вверх.
Лася недоверчиво взглянула на Мастера, потом на неподвижный шарик и попробовала мысленно заставить шарик лететь. Увы, шарик упрямо не хотел слушаться ни просьб, ни приказов.
Тогда Мастер решительно шагнул навстречу шарику, и тот медленно поплыл под потолок.
– Ух, ты! – воскликнула Лася, а потом удивленно заметила. – Он теперь еще и светится!
– Он светится потому, что в нем специальный газ, который начинает светиться под воздействием силы человеческой мысли, – раздался позади нее голос Мастера.
Лася обернулась, но нигде его не увидела. Вскоре, однако, он появился из-за ширмы без халата и объявил, что ему пора уходить. Лася послушно встала со скамеечки и напоследок поглядела на шарик – тот по-прежнему неподвижно висел под потолком, освещая и без того светлое помещение лаборатории.
– Ах, шарик! – заметив ее удивленный взгляд, театрально произнес Мастер.
– Шарик, упади! – вдруг приказал он.
И шарик, как будто он был тяжелый-претяжелый, камнем упал на пол. Лася подбежала к нему и легонечко подтолкнула рукой. Шарик не сдвинулся с места. Тогда она попыталась сдвинуть его двумя руками. Увы! Это задание оказалось ей не по плечу.
Лася озадаченно взглянула на Мастера, но тот, слегка улыбнувшись, сказал только: "Сила мысли!" и вышел в сад.


ГЛАВА 4

Остаток дня Лася проспала. Солнце уже зашло за горизонт, когда она встала с диванчика, на котором уснула сидя, и отправилась на поиски взрослых. Никого не обнаружив в комнатах первого этажа, она решила заглянуть в кухню, тем более, что ей очень хотелось есть.
Едва Лася переступила порог кухни, как буквально застыла от изумления.
В просторном помещении вдоль длинного дубового стола на таких же длинных скамьях сидели гномы – маленькие бородатые человечки в разноцветных курточках и специальных гномьих колпаках. Возле стола стояла красивая румяная девушка в белоснежном чепце и таком же нарядном фартуке.
– Входи, не бойся! – послышался чей-то голос.
Лася машинально шагнула вперед и… картина исчезла. При этом стол, скамьи и прочая кухонная утварь остались на месте – не стало только Белоснежки и гномов.
– Проходи, пожалуйста, – снова сказал тот же голос.
Лишь теперь Лася заметила его обладателя – смуглого молодого человека, на вид лет двадцати пяти, который сидел за столом.
– Тебе, наверное, непонятно, куда девались Белоснежка и ее маленькие приятели? – спросил юноша.
– Это всего лишь картинка. Объемная голографическая картинка, – пояснил он и, поднявшись, вывел Ласю за порог кухни.
– Смотри, вот этот аппарат, – показал он на небольшую коробочку над дверью. – Когда здесь появляется человек, его основная энергия или, как любит говорить Мастер, "божественная сила" включает в аппарате свет. Свет проходит через специальную пластину с картинкой, и в кухне появляется объемное изображение.
– Как настоящее, – заметила Лася, окончательно приходя в себя.
– Мастер любит пошутить, – сказал юноша, а потом спохватился. – Ты, наверное, есть хочешь!
– Ага, – кивнула головой Лася.
– Что же тебе приготовить на ужин? – поинтересовался у нее молодой человек.
– Можно яичницу, – предложила Лася.
Но юноша покачал головой:
– На яичницу, похоже, нам с тобой пылу не хватит.
– Как это? – удивилась Лася.
Тогда юноша подвел ее к кухонной плите и, показав на сплошной металлический лист, что покрывал плиту сверху, сказал:
– Поверхность сделана из специального сплава. На неё нужно подействовать основной энергией, и она начнёт нагреваться. Тогда можно что-нибудь готовить.
– А у нас получится? – засомневалась Лася.
– Попробуем, – ответил юноша и застыл перед плитой, как будто собирался ее загипнотизировать.
Через некоторое время он положил руку на плиту и покачал головой. Лася с опаской дотронулась пальцем до металла – он был чуть теплым.
– Давай вместе, – предложила она.
И теперь уже два сосредоточенных мыслителя направляли свою мысль, "убеждая" плиту нагреться. Минут через пять Лася приложила ладошку к металлу и была приятно удивлена – плита на этот раз нагрелась сильнее.
– Ну как? Простоишь так пару часов? – спросил ее юноша.
– Так долго? – удивилась Лася.
– Подумай, для того чтобы яйца перестали быть сырыми, нужно градусов пятьдесят, а у нас с тобой на двоих пока около двадцати пяти.
Лася проглотила голодную слюну и, слегка вздохнув, спросила:
– Может быть, хлеба поедим?
– Ладно, садись, – добродушно улыбнулся юноша.
Он подошел к одному из кухонных столов у стены. Там стояло что-то большое, покрытое веселой клетчатой скатеркой. Юноша поднял это нечто и перенес на стол. Затем с видом фокусника он взмахнул руками и ловко сдернул скатерку.
– Ой! – в который раз за этот вечер удивилась Лася.
Перед ней оказался поднос с отличным ужином: еще горячей яичницей, салатом из свежих овощей, бисквитами и фруктовым соком.
– А как же плита? – вспомнила Лася.
Молодой человек, который в это время раскладывал по тарелкам салат, усмехнулся:
– Считай, что это дом великана, а мы в нем – карлики. Здесь многие приборы подчиняются только Мастеру, его мощной энергии мысли.
– А как же?.. – начала было Лася.
Но юноша, угадав ее вопрос, поспешил ответить:
– Видишь, вон в том углу электроплитку? Так вот яичница – это "ее рук дело".
– Наверное, это мадам Алина приготовила, – решила Лася.
– Милая девочка, ты, как никогда, права, – заговорил вдруг юноша голосом мадам Алины.
От неожиданности Лася едва не выпустила из рук стакан с соком.
– Так ты меня обманул, – строго сказала она. – И за ширмой подслушивал, когда мы с Мастером разговаривали.
Под Ласиным укоризненным взглядом юноша поднялся.
– Ну что ж, давай знакомиться, – серьезно проговорил он. – Меня зовут Нараян. Я приехал из Синегорья, где буду твоим воспитателем.
По выражению Ласиного лица было видно, что ей трудно поверить в правдивость этого заявления. Тогда Нараян сказал:
– Красавица моя, тебе бы понравилось, если бы я в первую минуту нашего знакомства сказал, что я твой будущий воспитатель? Водил бы тебя за руку? Устроил бы тебе экскурсию по дому, во время которой скучно и правильно обо всем рассказывал?
– А зачем переодевался? – допытывалась Лася.
– Чтобы познакомиться с тобой получше. Девочки к взрослым женщинам обычно относятся гораздо доверчивее, чем к остальным людям.
– Ты, как Мишо, – рассудила Лася. – Это мой друг. Он учится на артиста. Однажды он изображал старушку…
– А ты – девочку-попрошайку, – подхватил Нараян.
Глядя в Ласины округлившиеся от изумления глаза, он поспешно произнес:
– Я видел фильм с вашим участием и больше ничего о тебе не знаю. Так что не беспокойся, неожиданностей больше не будет.
После ужина Лася задала Нараяну вопрос, который давно интересовал ее: когда же они отправятся в Синегорье.
– Отправимся, когда ты и твой папа станете чистыми, – услышала она в ответ.
– Всего-то! – обрадовалась Лася. – Тогда я скорей пойду помоюсь и…
– Не торопись, – остановил ее Нараян. – Для этого нужно не только чистое тело.
И юноша повел Ласю в комнату, где было много книг. Там, с одной из книжных полок он достал альбом, снаружи напоминающий старинные семейные альбомы, но внутри…
Лася рассматривала одну фотографию за другой и не могла надивиться. Все изображенное на них: люди, животные, предметы – все было окружено сиянием.
Люди, как солнце, излучают свет, – пояснил Нараян. – Только обычному глазу он не виден. Если у человека чистые мысли, свет от него идет красивый яркий. А если мысли нехорошие – излучения некрасивые, тусклые.
– Выходит, что у нас с папой нехорошие мысли? – спросила Лася.
– На излучения еще влияет, где живет человек, где побывал. Там, где много людей, где воздух засорен, особенно в больших городах, – там даже на хорошего человека цепляется всякая грязь.
Досмотрев толстый альбом до конца, Лася почувствовала, что устала. Она еле-еле добрела до кровати и тут же уснула. Хотя, честно говоря, ей казалось, что она не спит, а, наоборот, ходит по дому.
Вот она подходит к большому зеркалу и… о чудо! видит там свое отражение, окруженное великолепным сиянием. Розовые, зеленые, голубые лучи – все искрится и переливается дивным светом. Свет растет, лучи удлиняются, и вот уже розовый луч образует узкую светящуюся дорожку, по которой идет Лася. Луч приводит ее к двери. Лася открывает ее и… оказывается у себя дома.
Она видит маму, которая нянчится с братцем, папу, склонившегося над чертежами и, конечно же, бабушку, что "колдует" на кухне. Ласе становится немного грустно. Она чувствует, что соскучилась.
И вот уже снова Лася в полутьме, и снова ее ведет луч, на этот раз зеленый. В комнате за зеленой дверью открывается удивительный мир. В ней живут Ласины игрушки и все её фантазии. Игрушки ходят и разговаривают, а придуманные когда-то мальчик Рой, кошка Маня и голубой щенок Джакси – те, вообще, как живые.
Ласе очень хочется остаться в этом мире, но свет гаснет. И вновь ей приходиться идти по дорожке, которую указывает синий луч. Когда Лася доходит до очередной двери, она пробует открыть ее. Однако дверь не открывается. Зато синий луч превращается в прекрасное, ослепительное сияние, и слышится голос:
– Эта дверь откроется завтра. До встречи в Синегорье.


ГЛАВА 5

Лася проснулась, когда солнце уже клонилось к западу. Она открыла глаза и удивилась: незнакомая комната, незнакомые вещи – все вокруг чужое.
– Папа! – позвала она.
– Папа! – повторила затем Лася еще несколько раз, но папа не откликался.
На столике рядом с кроватью Лася вдруг заметила своего медвежонка. Маленький Бинго сидел, прислонившись к настольной лампе, и в лапах у него был листок бумаги.
– Бини, я и не подозревала, что ты умеешь писать. Наверное, ты и читать уже научился? – обратилась Лася к медвежонку.
Поскольку Бинго продолжал сидеть, не шелохнувшись, пришлось Ласе самой прочесть записку. В ней было написано:
"Ласёна! Мы уже в Синегорье. Ты – ужасная соня и проспала перелет. Здесь очень интересно и очень красиво. Одна далеко не ходи. Я вернусь к ужину, и тогда погуляем. Ладушки? Твой папа."
– Одна далеко не ходи, – задумчиво повторила Лася.
– Зато близко можно! – обрадовалась она.
Наскоро одевшись, Лася выскочила из комнаты и… Оказалось, что комната, в которой она спала, находится на втором этаже. Рядом была такая же небольшая комната с кроватью. А внизу просторный зал, из которого Лася попала прямо на открытую веранду. Здесь она остановилась, пораженная удивительной красотой пробуждающегося весной сада.
Всюду пробивалась зелень: на полянах, клумбах, деревьях. Она была самых разных оттенков: от бледно-салатной до изумрудной. Дорожки, посыпанные белым песком звали пройтись по ним.
Лася поглубже вдохнула свежий остро пахнущий воздух и сбежала с крыльца. Было так легко и радостно, что хотелось летать, петь, кружиться.
Лася побежала от дома, то зажмуривая, то распахивая глаза. Закрывая глаза, она чувствовала, как легко бежать по твердой, слегка шуршащей песком дорожке. С открытыми глазами она видела вспышки необыкновенно ярких картин: сада, чудесных домиков, к которым вели другие дорожки, темно голубого с маленькими облачками неба.
В очередной раз открыв глаза, Лася увидела перед собой пса. Если бы не светло-серая, почти белая, шерсть, он был бы похож на восточно-европейскую овчарку.
– Как тебя зовут? – спросила собаку Лася и тут же сказала сама себе. – Какая разница? Мы с тобой и так подружиться можем.
Она погладила собаку, а затем продолжила свое путешествие. Собака пошла за ней следом.
Сад вскоре закончился, и дальше начинался прекрасный сосновый лес. Лася остановилась в нерешительности: ей вовсе не хотелось потеряться в лесу. Но вскоре, приглядевшись, между оголенными красноватыми стволами она заметила какое-то светлое пятно.
Когда Лася подошла поближе, выяснилось, что светлой была стена большого дома, похожего на старинный русский терем. Из дома доносилось пение. Приятный женский голос негромко напевал песню на незнакомом языке. Лася заслушалась и даже вздрогнула, когда этот же голос произнес:
– Заходите, пожалуйста, в дом, уважаемые гости.
Так как при доме было два крыльца, Лася поднялась на то, что было пониже. Не успела она, однако, постучать в дверь, как на высоком крыльце, прилегающем к соседней стене, появилась женщина и поманила ее рукой. Пока Лася добиралась к ней, женщина заметила собаку и сказала:
– Да ты – приезжая!
– Как вы догадались? – удивилась Лася.
Только новички ходят у нас с собакой-провожатым.
– Смотри, – показала женщина на медальон, который висел на шее у собаки. – Здесь написано, что эту собаку зовут Оникс.
– Надо же, какая драгоценность, – сказала Лася, вспоминая, что оникс в природе – ценный камень, даже ценнее мрамора.
– Это, в самом деле, удивительные собаки, – подтвердила женщина, провожая гостью в комнату.
– Ох! – вырвался у Ласи восторженный вздох.
Просторная светлая комната была полна удивительных картин, написанных какими-то светящимися красками. И аромат в комнате был какой-то необыкновенный, медовый.
Пока Лася рассматривала картины, женщина подошла к столу, на котором лежала большая деревянная рама с начатой работой. Там она растопила воск и стала наносить его на полотно.
В это время под распахнутым настежь окном послышался стук.
– А вот и Эничка приехала, – сказала художница.
Лася выглянула в окно и на поляне увидела молоденькую девушку. Девушка только-что спрыгнула с лошади и теперь отвязывала поклажу от седла. Вскоре она уже вносила сумки в дом со словами:
– Привезла вам все, что вы заказывали, Яра Игоревна.
– Благодарю тебя, – ответила художница.
Затем она прищурилась, как будто что-то обдумывала, и, наконец, улыбнулась.
– Не хочешь ли прокатиться с Энио? – спросила она Ласю. – Тебе будет интересно.
Хотя Лася никогда прежде не каталась на лошади, она немедленно согласилась.
Рядом с высокой Эни лошадь не казалась такой уж большой. Однако Ласе пришлось изрядно потрудиться, чтобы взобраться в седло.
Когда лошадь тронулась, Оникс последовал за ней. И бежал так всю дорогу, не обращая внимания, в отличие от девочек, на шум ручья и щебет звонкоголосых птиц.
– Ну вот и приехали, синичка, – сообщила Эни, когда из-за сосен выглянуло трехэтажное здание с окнами-витринами.
– Собачка посидит здесь, а мы с тобой пойдем посмотрим, – сказала она, подъезжая прямо к двери.
– Обыкновенный магазин, – чуть-чуть разочаровано подумала Лася.
– У меня нет денег, – затем сказала она вслух.
– И не нужно, синичка, – улыбнулась Эни. – Денег здесь ни у кого нет. Можно брать, что хочешь и сколько хочешь.
– Мне, похоже, ничего не нужно, – не долго думая, решила Лася. – Может быть…
– Краски и бумагу, – догадалась Эни и рассмеялась: Лася от удивления застыла с открытым ртом.
Доставая с полки большую коробку с красками, Эни поясняла:
– Все приезжие дети – фантазеры, у них хорошее воображение, других в Синегорье не приглашают. Почти все они любят рисовать. Понятно?
Это Ласе было понятно, но совсем непонятным было, зачем Эни вместе с красками вручила ей один плотный лист, похожий на лист картона.
– На этом листе ты будешь рисовать.
– Один раз? – удивилась Лася.
– На этом сказочном листе, милая синичка, ты сможешь рисовать до конца жизни. Порисовала. Полюбовалась. И смыла водичкой. А потом снова рисуй.
– Ясно, – сказала Лася и вздохнула, потому что любила самые хорошие рисунки прикалывать к стене над кроватью.
– Не вешай нос, синичка, – донесся до нее голос Эни, которая уже была на самом верху приставной лестницы.
На сей раз она доставала плоскую, очень тонкую коробку, издали похожую на коробку конфет. Вблизи же коробка оказалась пустой, это было видно сквозь ее переднюю прозрачную стенку.
Эни поставила коробку на упаковочный столик так, как ставят фотографии в рамочке, а сама устроилась перед ней на корточках. Вскоре, к большому Ласиному удивлению, на экране стали проступать очертания горы, цветущих деревьев и реки в долине.
Не отрывая взгляда от картины, Эни рассказывала:
– В Синегорье ученые создали многие вещи, которые подчиняются силе мысли. Вот эта коробочка-рисограф, например, наполнена специальным химическим веществом. Стоит тебе только вообразить какую-нибудь картину и уставиться в оба глаза на экран, как цвет этого чудо-вещества начнет изменяться. Он меняется до тех пор, пока не получится такая же картина, какую ты себе вообразила.
В то время как Лася пробовала свои способности, пытаясь вызвать на экране изображение терпеливо ожидающего ее Оникса, Эни была уже у другого стеллажа.
Теперь в ее руках, без сомнения, был фотоаппарат.
– Мы привезли с собой фотик, – сообщила ей Лася.
– И увезете без фотографий, – с улыбкой сказала Эни. – У нас не делают таких фотографий, к каким привыкли вы. Наши фотографии получаются прямо в фотоаппарате. И питается он только силой твоего взгляда и вот этими фотопластинками.
Быстрая Эни успевала говорить и одновременно демонстрировать все, о чем рассказывала. В конце концов, она сделала Ласин снимок и, вручая его девочке, сказала:
– Все приезжие, синичка, любят фотографировать. И тебе понравится. Что ты еще любишь?
– Сочинять сказки, – призналась Лася.
– Для сочинителей подходят вон те шары, – и Эни показала на разных размеров стеклянные шары, расставленные прямо в витрине. – В них получаются такие же изображения, как в рисографе, только объемные. Они даже могут двигаться.
– А можно мне вот этот? – подбежала Лася к большому, как круглый аквариум, шару.
– Милая синичка, – говорила Эни, укладывая в пакет Ласины приобретения, – здесь можно брать все, что хочешь, но никто не берет ненужные вещи. С объемными картинами ты пока еще не справишься.
– А потом?
– Потом и придешь, – заключила Эни и вдруг насторожилась.
– Меня вызывают, – сообщила она.
Пока Лася крутила головой в поисках телефона или какого-нибудь другого устройства, по которому могли вызывать Эни, шустрая Эни обегала залы и собрала две объемистые сумки. Затем она вручила Ласе ее пакет и подвела девочку к собаке.
– Оникс, домой! – скомандовала Эни.
– Иди за ним, и скоро будешь дома, – посоветовала она Ласе, лихо запрыгивая в седло своей серой лошадки.
– Лася, у меня нет слов! – встретил ее на веранде взволнованный папа.
– Вот видите, Рад, я же вам говорил, что с собакой она не пропадет, – раздался за Ласиной спиной знакомый голос.
– Нараян! – обрадовалась Лася.
Это, и в самом деле, был Нараян.
Прежде чем подойти к Ласе, он что-то тихо скомандовал собаке, и она тут же побежала прочь.
– Ее рабочий день окончен, – сообщил он. – Мне тоже пора. Но прежде…
И тут Нараян достал из кармана куртки две эластичных ленты, одну из которых надел на Ласину голову, другую – на голову ее отца.
– Это вместо телефона. Нужно четко представить себе того, с кем говоришь, и мысленно послать ему короткое сообщение. Усилитель, встроенный в эту ленту, поможет его передать.
– А я думала, что эта ленточка для красоты, – сказала Лася, вспоминая на голове Энио такую же повязку.
Весь вечер затем Лася и папа провели в соседних комнатах, переговариваясь по телефону. То, что передавал папа, вначале не доходило до Ласи. Папе даже пришлось поставить перед собой Ласину фотографию. Зато Ласины сообщения, хотя долетали до папы немедленно, поначалу были до ужаса нелепыми.
– Я была в обалденном магазине, и на рисографе у меня получился Оникс, – например, передавала Лася.
– Балда в магазине графил мне оникс, – доходила нелепица до папы.
Укладывая Ласю в постель, папа со вздохом облегчения сказал:
– Теперь я абсолютно спокоен. Завтра я буду все время держать тебя на проводе.


ГЛАВА 6

Утром, после того как папа отправился на работу, Лася вышла из дома, еще не зная, чем будет заниматься. Однако вскоре она придумала себе занятие.
Сначала она представила себе, что может увидеть лошадь, стоящая на веранде. Для этого ей даже пришлось взобраться на скамью. Оттуда, и вправду, было видно то, что Ласе при ее росте было не видать. К примеру, соседние дома или облака в небе, которые теперь стали на полметра ближе к ней.
Потом Ласе пришло в голову, что она – большая собака. Согнув ноги в коленях, она подошла к ограде веранды и обнаружила, что подбородком упирается в перила. Дома теперь скрылись из виду, да и верхушки деревьев тоже.
Нараян застал Ласю в тот момент, когда она примеряла на себя роль кошки, лежа на полу и выглядывая сквозь щели между планками ограды. Единственным преимуществом "кошки" было то, что ее нос приходился как раз над прекрасными весенними цветами, которые росли у самой веранды.
Нараян опустился на пол рядом с Ласей и выглянул, как и она, наружу.
– О чем говорят с тобой эти цветы? – спросил он.
– Они не разговаривают, они поют, – вполне серьезно ответила Лася.
Нараян улыбнулся – ему понравился ответ. Но Лася не видела его улыбку, она продолжала разглядывать цветы.
– Они поют хором, – рассказывала она. – Это похоже на детский хор, только голосочки у них тоньше. Зато высокие цветочки вон на той клумбе, поют как тетечки или как большие мальчики.
– Таким образом, сегодня твой первый вопрос – о голосах в природе, – решил Нараян.
– Ой! А я совсем забыла, – встрепенулась Лася.
Только сейчас она вспомнила о вчерашнем договоре с Нараяном о том, что к его приходу она будет придумывать вопросы.
– Пойдем, – позвал Нараян Ласю, и они пошли от дома по дорожке.
Молодая листва, пронизанная солнцем, светилась как маленькие желто-зеленые фонарики. Нежные весенние цветочки источали тонкий неповторимый аромат.
Лася не уставала любоваться этой красотой, а Нараян между тем рассказывал:
– Все, что только существует на Земле, имеет цвет. Даже то, что кажется прозрачным.
– И воздух? – удивилась Лася.
– И воздух тоже, – подтвердил Нараян. – Он состоит из маленьких частичек. Как и все существующее, они – живые. А у всего живого внутри постоянно происходит движение.
– "В движении жизнь" – так говорит мой папа, – вспомнила Лася.
– Точно. А теперь представь себе, что эти движения частичек обязательно рождают цвет. А если его не видно, то это из-за несовершенства наших глаз.
– Да, – вздохнула Лася, – небо такое большое. Может, в нем спрятались радуги, а их не видно.
– И все-таки, глаз – чудесный аппарат, – продолжил Нараян. – А еще у человека есть другой интересный прибор. Это нос.
– Вот так прибор! – рассмеялась Лася и слегка придавила нос ладошкой.
– Этот чудо-прибор слышит запах, который есть… абсолютно у всего.
– Что, и у воздуха?!
– Поверь, там, где цвет, – там и запах. Ну, а третий волшебный аппарат у человека называется… – тут Нараян сделал паузу и терпеливо стал ждать, пока Лася догадается, о чем идет речь.
Вот она пальцами коснулась глаз и сказала: "Раз!", потом схватила себя за нос и гундосо произнесла: "Два!", потом положила палец в рот и прошепелявила: "Тши!"
– Нет, – покачал головой Нараян.
Дальше Лася продолжала поиски по всему телу, пока Нараян не приложил ее ладони к ушам.
Оказалось, то, что имеет цвет и запах, обязательно обладает звучанием. Это сообщение было таким неожиданным, что Ласе трудно верилось в это.
– Ты же сама только что рассказывала мне, как поют цветы, – подсказал ей Нараян.
– Это я нафантазировала, – возразила Лася. – Ушами я ничего такого не слышала.
– Человеческие уши, действительно, прибор грубоватый. Животные, например, слышат гораздо больше. Зато у человека внутри имеются аппараты, которые могут уловить все вместе: и цвет, и звуки, и запах. Только они у многих людей не развиты.
– Пока младенчики, – решила Лася и вдруг обнаружила, что они стоят у незнакомого красивого дома, который…
– Вот здесь я живу, – сообщил Нараян.
А еще он рассказал, что дом разделен на две половины. В одной живет учительница самого младшего класса, а в другой – помощник учительницы, Нараян.
– А почему ты сам не учитель? – допытывалась Лася, рассматривая убранство комнаты Нараяна.
– Я еще учусь на учителя. Утром – занятия, после обеда помогаю учительнице, а вечером снова учеба. Сейчас, пока ребята в лагере, занимаюсь с тобой.
– Так это у вас работа? – разочарованно проговорила Лася. – А я думала, что вы…
– Во-первых, говори мне "ты". Здесь все говорят только так: уважительно и "ты". Во-вторых, моя работа вовсе не мешает мне дружить с тобой. Хочешь, расскажу тебе историю?
Но Лася уже не слышала вопроса, потому что в одном из углов комнаты заметила большой стеклянный шар – объемный рисограф. Как завороженная, пошла она к шару. Ей очень хотелось попробовать создать в нем картинку.
Нараян подождал, пока Лася после нескольких неудачных попыток не отошла от рисографа разочарованная, и снова предложил:
– Давай, я расскажу тебе историю.
При этом он снял шар с подставки, на которой тот стоял, и поставил его на пол в центре комнаты. Приземлившись возле него, он пригласил Ласю сесть рядом и сказал:
– Я буду показывать тебе историю в картинках, а ты будешь озвучивать. То есть сама ее и расскажешь.
Лася была в восторге от такого предложения. Ее восхищение стало еще больше, когда в шаре появилась первая картинка. Это было объемное, очень красочное изображение горного селения. Оно было таким живым, что казалось настоящим, только очень маленьким.
– Жили-были в горах, – начала Лася.
Следующая картинка показывала молодую женщину и рядом с ней мужчину постарше. А следующая за ней – младенца.
– Значит, жили-были в одной горной стране муж и жена. И однажды родился у них ребенок. Правда, пока не понятно: мальчик или девочка.
Дальше, однако, из ряда картинок, она сообразила, что ребенок был мальчиком. Видно было, что этот мальчишка с раннего детства отличался непоседливостью и изобретательностью.
Вот он привязал к большой сторожевой собаке коляску, в которой его возили в детстве, и, едва уместившись в ней, катается по двору. Вот он же, постарше, смастерил воздушного змея, на котором через все селение пролетела его кошка. Еще одна картинка показывала, как он строит что-то напоминающее планер. На следующей – он стоит над крутым склоном горы, намереваясь спуститься с нее при помощи своего самодельного дельтаплана.
Дальше Лася не сразу угадала в забинтованной по самые глаза мумии юного героя. Но Нараян ей подсказал, что в бинтах – тот же мальчик, а потом признался:
– Эта история обо мне. Так я жил, пока не попал в больницу. Там, оставаясь некоторое время без сознания, я видел очень яркие, необычные картины. Люди без всяких аппаратов поднимаются в воздух или ходят по воде, не касаясь ее. Люди, при появлении которых загорается свет или перемещаются и летают предметы.
Несмотря на то, что Нараян больше не показывал в рисографе картинки, Лася удивительно хорошо представляла себе, о чем он говорит.
– А дальше? – спросила она у него.
– А дальше – смотри.
И снова в шаре появилась яркая картинка: дом, похожий на замок, окруженный красивым садом, женщина с рыжими волосами в комбинезоне и кепке на голове…
– Стоп! – хлопнула себя по коленке Лася. – Это же ты, когда был мадам Алиной!
– Не я, – лукаво улыбнулся Нараян.
Почуяв какой-то подвох, Лася возмутилась:
– Ты ведь мне сам говорил, что мадам Алина – это был ты!
– Не беспокойся, перед тобой настоящая мадам Алина, которой перед тобой я тогда только подражал.
– А Мастер?
– А Мастер нашел меня, десятилетнего, и предложил моим родителям отдать меня к нему, для обучения. После случая с дельтапланом они уже не знали, что со мной делать, поэтому они, после долгих колебаний, согласились.
– А потом ты перестал хулиганить?
– Я никогда и не хулиганил. Я так мечтал. Мечтал летать, чтобы тело было легким и слушалось мысли. Все время хотел чего-то необычного. И вот, когда я попал к Мастеру, я увидел все, о чем мечтал.
– Мастер умеет летать? – перехватило дух у Ласи.
– Мастер много чего умеет и сказал, что научит и меня при одном условии: все мои мысли и поступки должны быть добрыми, абсолютно чистыми. Только в таком чистом человеке начинает проявляться сила основной энергии. Именно она, эта энергия, может творить чудеса. Например, изменять вес человеческого тела и делать его легким, парящим над землей.
– Ты всему научился, а потом Мастер отправил тебя в Синегорье?
– Стать чистым не так просто, поэтому я умею немного, однако… – тут Нараян с улыбкой взглянул на Ласю и продолжил, – прочитать одну твою мысль я все же сумел. Ты все время сидишь и думаешь: "А что это там у Нараяна за ширмой?"
Лася удивленно распахнула глаза: именно об этом она подумала несколько раз, осматривая большую, наполненную многими предметами комнату.
Пока она соображала, как удалось Нараяну проникнуть в ее мысли, он поднялся с пола и отнес теперь уже "молчащий" рисограф на место. Потом он подошел к черной шелковой ширме, но не отдернул ее, а просто сказал:
– Это место у меня для глубоких размышлений. Там я сижу и думаю о чем-то важном.
– О занятиях? – поинтересовалась Лася.
– О более вечных вещах. Например о том, какой большой мир вокруг. Звезды, планеты, миры видимые и невидимые…
Когда Нараян говорил об этом, его лицо стало совсем другим. Из милого улыбающегося юноши он превратился в человека взрослого с горящими, сверкающими, как угли, глазами. К тому же, Лася почувствовала, как от него пошла волна тепла. И тогда она решила, что именно мысли о вечном дают такую силу и помогают человеку вырасти.
Вернувшись домой, Лася сразу же отправилась к себе в комнату. Там она первым делом перевернула прикроватный столик вверх ножками, привязала к ним простыню и уселась внутрь этой малюсенькой комнаты.
Сначала она думала о том, как много на земле всего: люди, животные, растения, горы, моря и океаны. Какие они все разные и удивительные. Потом вдруг подумала, что уже два дня находится в Синегорье, но до сих пор почти ничего не видела.
С этой мыслью Лася тут же отправилась к папе. Что из этого вышло, вы узнаете дальше.


ГЛАВА 7

Пока Лася занималась глубоким размышлением, папа Рад решил пересмотреть книги из книжного шкафа в гостиной. Вынимать книги по одной и возвращать их на полку казалось ему неудобным, поэтому он выложил все содержимое шкафа на пол.
Когда Лася спустилась вниз, то увидела папу, сидящего на полу среди груды книг. Просматривая их, папа разговаривал сам с собой:
– Это интересно. Это даже весьма интересно. Так-с, что тут у нас? Ага. Это мы почитаем позже…
– Папа! – прервала его увлекательную беседу с самим собой Лася. – Папа, я хочу больше узнать о Синегорье.
Папа Рад посмотрел на Ласю затуманенным взором. Когда такое случалось с Ласей, он говорил, что она находится далеко отсюда. Вот и папа, только когда вернулся из своего далека, смог ответить на Ласин вопрос.
– Чудненько, – сказал он. – Ты пришла очень даже вовремя, потому что у меня в руках книжка о Синегорье.
– Здорово! – обрадовалась Лася.
Она тут же освободила себе место среди книг и уселась рядом с папой на пол.
– Синегорье – это город, который вырос на горе Синей, – начал свой рассказ папа Рад. – У города очень любопытная конструкция: он состоит из нескольких поясов или ярусов.
Насколько я понял, город начинается под горой, в долине. Вокруг горы располагаются поля, фермы, под землей есть заводы. Жилья там почти нет. Можно сказать, что нижний ярус полностью производственный.
Следующий ярус начинен складами, амбарами, магазинами…
– Значит, я была во втором ярусе, – решила Лася. – А мы живем в каком?
– Мы живем в третьем, где в основном живет все население Синегорья. Здесь же находятся разные школы для детей от 3-х и до 10-ти лет.
– В четвертом ярусе для среднеклассников, а в пятом…
Но папа остановил Ласю:
– В четвертом ярусе находятся все остальные школы, которые есть в Синегорье, и даже учительский институт. А вот выше, в пятом… Никогда не догадаешься.
– Библиотека? Стадион? Кино? – пыталась угадать Лася.
Папа улыбался и отрицательно качал головой, а потом сказал:
– Пятый ярус называется Городом Мастеров. Там живут и работают художники, скульпторы и другие мастера – словом, все, кто умеет приносить красоту на землю.
– А почему же Яра Игоревна живет здесь? – вспомнила о художнице Лася.
– Наверное, она как-то связана со школой, – предположил папа. – А вообще, мастера могут жить, где хотят, так же, как и ученые. Ученые и их лаборатории занимают как раз шестой ярус. А вот в седьмом живут только служители Храма. Смотри, вот его фотография.
И папа раскрыл книжку, которую держал в руках, как раз в том месте, где был изображен Храм.
Взглянув на это сооружение, Лася была поражена.
Оно не было похоже ни на одно из тех, что встречались ей в папиных книгах по архитектуре. Здание сверкало, сияло в лучах солнца. Его устремившиеся к небу башни напоминали не то ракеты, не то обледеневшие пики горных вершин. Их венчали замысловатые фигуры из блестящего металла: некоторые из них были похожи на кресты, другие напоминали причудливо изогнутые телевизионные антенны.
– Папа, – заговорила Лася чуть-чуть охрипшим от волнения голосом. – Можно я завтра пойду к Храму?
– Нет, – не задумываясь, ответил папа и принялся складывать книги назад в шкаф.
Помогая ему, Лася стала настойчиво добиваться разрешения подняться на вершину Синей горы.
– Я пойду не одна. Со мной пойдет Оникс. Нараян сказал, что он знает команду "К Храму!"
– А вдруг с тобой в дороге что-то случится?
– Ты сам мне говорил, что здесь живут только добрые люди. А если я подверну ногу, Оникс позовет на помощь. Нужно только скомандовать ему: "На помощь!"
– Ходить одной по незнакомым местам… – ворчал папа.
– Здесь очень культурные места, везде удобные дорожки.
Видно было, что на любое папино возражение, у Ласи тут же находилось свое, очень убедительное.
Когда последняя книга заняла свое место в книжном шкафу, папа закрыл дверцы, повернулся к Ласе и сказал:
– Сдаюсь. Только быстро. Туда и обратно. Никаких заходов в гости и катаний на лошади.
– Ура! – обрадовалась Лася.
– Папочка, ты сам не знаешь, какой ты хороший! – воскликнула она, обнимая отца.
Утром Лася встала очень рано. Она уложила в рюкзачок припасенную с вечера булку и флягу с родниковой водой. Обследовав ее припасы, папа добавил к ним большое красное яблоко.
Ласины сборы были закончены как раз тогда, когда у дома появился ее провожатый.
– Здравствуйте, господин Оникс! – приветствовала она его.
Благородный пес в ответ лишь слегка наклонил голову. Так же невозмутимо он побежал впереди Ласи, когда она скомандовала: "Оникс, к Храму!" И вскоре вывел ее на широкую дорогу, ведущую в гору.
Это была очень красивая дорога, вся обсаженная цветами, разнообразными кустиками, кустами и кустищами. Лася бодро шагала за Ониксом, напевая вполголоса свои любимые песни. Примерно через час своей утренней прогулки она почувствовала, что проголодалась, и стала искать, куда бы присесть. Но везде были кустики, цветочки, потом снова кустики… Лася прошла еще немного и уже собиралась устроиться прямо на дороге, как вдруг заметила среди растений пеньки. Так вот зачем нужны пеньки!
Довольная, она уселась на один из них и достала из рюкзака яблоко. Яблоко было сочным и вкусным. При каждом укусе оно громко хрустело. Тем не менее, это не помешало Ласе услышать хруст у себя над головой.
Когда Лася и Оникс одновременно подняли головы, то увидели на ветке дерева белочку. Лася знала, что лесные зверьки пугливые и потому боялась пошевелиться. Однако белка вела себя очень непринужденно. Пока Лася сидела, замерев в неудобной позе, она спрыгнула с дерева и приземлилась на пенек, соседний с Ласиным. Затем она деловито понюхала яблоко и уставилась бусинками глаз на девочку.
Конечно же, это была прирученная белка, как и все лесные зверьки, обитающие в населенных местах Синегорья. Она с удовольствием ела кусочки яблока, которые Лася откусывала и подносила ей на ладони. От булки белка отказалась и, грациозно спрыгнув с пенька, исчезла среди кустов шиповника.
После первого привала Ласе пришлось сделать еще несколько. И вовсе не потому, что ей хотелось есть. И не потому, что дорога была трудной: она, хоть и поднималась в гору, была ровной, без единого камешка.
Непонятная усталость все больше и больше овладевала Ласей. И если бы не ее великое желание увидеть Храм, она бы, наверное, повернула назад. Оникс тоже был готов в любую минуту пуститься в обратный путь. Он вел себя очень настороженно, часто останавливался и поворачивал голову к Ласе, как будто спрашивал: "Ну что, вернемся?"
Но Лася не отступала. Хоть и медленно, она продвигалась вперед. Она совсем побледнела и запыхалась, когда, наконец, приблизилась к вершине горы. Храм, огромное величественное здание, которое словно вырастало из камня, неожиданно зажегся сине-серебряным светом. Ласе на мгновение показалось, что это сияние ослепило ее, а огромное бескрайнее небо будто опрокинулось и придавило.
Стало темным-темно, и дальше пришлось продвигаться по длинному узкому туннелю. В нем было очень жарко и казалось, что впереди кто-то идет и держит свечу. Слабый огонек немного рассеивал мрак, обещая, что этой дороге наступит конец.
Затем стало немного прохладнее. Стены как будто расступились, а маленький огонек начал расти. Он рос, рос, пока не превратился в ослепительное солнце. Ласю охватил необыкновенный восторг. И тут солнце внезапно вспыхнуло и… Лася очнулась.
Она обнаружила, что лежит в кровати в светлой прохладной комнате, и над ней склонилось добрейшее и прекрасное лицо молодой женщины.
– Я так рада, милочка, увидеть твои хорошие глазки, – произнесла женщина.
В ответ Лася счастливо улыбнулась. После невероятно трудной дороги и такого тяжелого сна она теперь чувствовала себя просто чудесно. Ей не хотелось двигаться, вставать, куда-то идти. Она совсем забыла о том, что ей нужно возвращаться домой.
– Дорогая деточка, – снова заговорила женщина. – Тебе нельзя здесь долго оставаться. Сюда из Космоса идут сильные космические лучи.
Чудесная, вся в белом, женщина подняла Ласю с кровати и, пока одевала и причесывала ее, продолжала свой рассказ:
– Мы разрешаем деткам переступать порог Храма только после десяти лет. Маленькие у нас обычно сидят во дворе, в беседках. Ты поспешила родная. Но тебе на помощь пришли друзья. Один из них находится сейчас за дверью.
– Это Оникс, – подумала Лася.
Однако женщина отрицательно покачала головой, как если бы уловила Ласину мысль. Она отворила дверь, и в комнату вошел… Нараян.
Юноша низко поклонился женщине. Она лучезарно взглянула на него и затем подвела к нему Ласю.
Весь обратный путь Лася и Нараян ехали молча. Только в конце, перед тем как свернуть к Ласиному дому, Нараян остановил лошадь. Дальше они шли пешком.
– Лася, тебе невероятно повезло, – начал Нараян. – Сама Владычица Храма была с тобой рядом. Я, например, первый раз в жизни увидел ее так близко. Она появляется на службе в Храме только во время больших праздников, и никто не смеет тревожить ее без разрешения.
– Она меня спасла, – сообщила Нараяну Лася.
– Это точно, – подтвердил юноша. – Ее никогда бы не решились оторвать от важной работы, если бы не твое критическое состояние.
– Критическое – это когда болеют, – сообразила Лася. – А важная работа в Храме – это что?
– Работает Владычица с космическими лучами. Она умеет их принимать и преобразовывать для пользы людей. Это очень сложная работа, и даже опасная.
– Но она такая прекрасная, – мечтательно проговорила Лася.
Она вспомнила лицо добрейшей женщины, и вдруг как будто ей кто-то шепнул на ухо слово "папа".
– Мой бедный папочка, – огорченно вздохнула Лася. – Он, наверно, ужасно волнуется.
Она посмотрела на заходящее солнце и вздохнула еще раз.
Нараян обнял Ласю за плечи и сказал:
– Владычица обо всем позаботилась. Твой папа даже не знает, что с тобой приключилось. И я советую тебе не огорчать его.
Лася так и поступила. Она рассказала папе только о том, какой длинной оказалась дорога, о красоте Храма, а также поведала о встрече с ручной белкой.
Вспомнив о белке, Лася решила заглянуть в рюкзак. Там, наверняка, должны лежать недоеденная булка и остаток воды. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что булки в рюкзаке нет и фляга совершенно пустая.
Нараян, который наблюдал за Ласиными поисками, сказал:
– Если ты ищешь пищу, то напрасно. Она легко напитывается энергиями того места, в котором находится. Чтобы ты снова не заболела от сильных энергий Храма, пищу у тебя отобрали.
– Вот и ладно, – сказала Лася и бросила рюкзак на скамью.
Она собиралась было войти в дом, но тут Нараян остановил ее:
– Ты все-таки поищи еще. Я видел, как Владычица туда что-то положила.
Лася в недоумении пожала плечами – рюкзак казался совершенно пустым. Тем не менее, она снова занялась поисками.
Вскоре в ее руке оказался небольшой портрет в красивой рамочке, а на нем – молодой мужчина с огненным взором.
Нараян осторожно взял у Ласи портрет и приложил к своему сердцу.
– Какая благодать, – почти шепотом произнес он. – Это портрет великого Учителя.
Лася тоже почувствовала какую-то необычайную радость. Такую же, как там, в Храме, возле Владычицы. И с той поры, где бы она ни жила, портрет Учителя всегда висел у изголовья ее кровати.


ГЛАВА 8

Почти каждый день Лася писала маме и бабушке письма. Конечно, они были не очень длинными, зато рассказывали о самых важных событиях в Ласиной синегорской жизни.
Сегодня, например, Лася, сидя за большим столом в общей комнате, писала маме о своих новых друзьях:
"После обеда из лагеря приехали дети. В нашем доме живут Ло и Май. Они сестрички. А еще живет Али. Ему восемь лет и сестричкам тоже. Наш папа сказал, что они очень славные дети. Мне они тоже понравились.
С ними мы ходили в столовую. Без детей в столовой скучно. Взрослые во время еды почти все время молчат. А дети немножко разговаривают.
Ло и Май едят палочками. Я тоже пробовала, но у меня все падало на стол. Никто надо мной не смеялся.
Завтра я иду в школу. Мы все будем в одном классе. Это здорово".
Папа помог Ласе исправить ошибки, а дальше Лася справилась сама. Она вложила письмо в конверт и отнесла его в ящик, который стоял неподалеку от дома. Туда можно было положить письмо или записку с заказом для магазина или заявку мастеру. Папа называл этот ящик "волшебным ларцом", потому что все просьбы выполнялись: письма попадали на почту, из магазина доставлялись нужные вещи, и мастер приходил в удобное время.
К большому разочарованию Ласи писем для нее в "ларце" не оказалось, зато, когда она возвращалась назад, на веранде она заметила Али.
– Привет, Али! – еще издали радостно приветствовала его Лася.
Али ничего не ответил. Глаза его вдруг расширились, лицо приняло огорченное выражение и он со вздохом произнес:
– Ах, Лася, Лася.
Лася растеряно остановилась возле него, не решаясь присесть на скамейку.
Вскоре, однако, Али приветливо улыбнулся ей и немного подвинулся, приглашая ее сесть рядом.
– Что случилось? – осторожно спросила Лася.
– Представь себе, – начал Али, при этом он протянул руку вперед и показал на клумбу с расцветающими первоцветами. – Вон над теми цветами я видел маленьких гостей из Невидимого Мира.
Ласино сердце екнуло, как это бывает, когда человек чувствует присутствие чего-то таинственного, неизведанного. И она еле слышно спросила:
– Это были эльфы?
– Я их называю цветочниками. Они маленькие, белые. Чуть побольше мизинца. Вокруг них голубоватое свечение, как будто они находятся внутри фонарика. Из-за этого света нельзя рассмотреть, есть у них личики или нет. То же самое и крылышки. Они как бы летают, но крыльев я не видел.
– Кажется, я их испугала, – начала догадываться Лася.
– Они появляются обычно на рассвете. Я видел это два раза. А вот, чтобы они прилетали на закате…
– Это я их испугала, – огорчилась Лася.
– Ничего, – утешил ее Али. – Только на будущее запомни. Если хочешь дружить с добрыми жителями Невидимого Мира, никогда не шуми. Когда ты крикнула, они… ну, как будто бомбу взорвали, и их унесло в разные стороны.
– Ужас! – поразилась Лася, представив, как бедных малышей уносят воздушные потоки.
– А если бы я молча подошла к тебе, они бы не испугались? – спросила она.
– Не знаю. Они, кажется, не видят нас, но точно знаю, что они чувствуют наши энергии. Ты же почувствуешь, даже с закрытыми глазами, когда к тебе подойдет какой-нибудь человек?
– Да. Выходит, что цветочники почуют мои энергии, когда я буду от них близко, – решила Лася и начала прикидывать, улетели бы маленькие пришельцы, если бы она прошла мимо них молча или нет.
– Извини меня, пожалуйста, – сказала она Али. – Я теперь знаю, что была далеко от них и они не испугались бы.
По дружелюбной улыбке мальчика Лася поняла, что он совсем не сердится на нее. Она с облегчением вздохнула, и вдруг ей пришло в голову:
– Если они не видят меня и тебя, они, что же, и цветов не видят?
– Одно знаю точно, – сказал Али. – Они появляются на цветочный запах. Учительница Риола говорит, что существа Невидимого Мира питаются запахами.
Лася вдохнула поглубже воздух, напоенный вечерними ароматами и стала размышлять: "Цветы, деревья, травка, воздух… А если в доме? Мебель, разные вещи, еда, туалет… Не может быть, чтобы цветочникам понравились запахи в доме".
– Послушай, Али, – заговорила она. – А кто питается запахами в доме?
– В доме, уж точно, не цветочники. В русских сказках их называют домовыми. В хорошем чистом доме такие существа охраняют его от других пришельцев из Невидимого Мира.
– Там, откуда я приехала, одна тетенька рассказывала, что, когда она спит, что-то теплое, мохнатое ложится ей на живот и пугает ее. Почему оно было у нее, а к нам в дом никто никогда не приходил?
– Теплое и мохнатое? Брр-р, – поморщился Али, и его лунообразное лицо расплылось в улыбке.
Затем он повернулся к Ласе и сказал:
– Разных чудиков из Невидимого Мира призывает сам человек. Они чувствуют его энергии, поняла? И хорошие, и плохие – всякие. Если думаешь о хорошем или делаешь хорошо, тогда прилетают такие, как цветочники – нежные и красивые. А, когда поступки, и особенно мысли, плохие, могут появляться мохнули.
– Тетенька, вроде, хорошая, – соображала Лася.
– Тогда дом может быть плохой. Если до нее там жили нехорошие люди...
– Но плохие люди уехали, а хорошие теперь живут. Что же в доме может быть плохого? – недоумевала Лася.
Али на некоторое время задумался, даже почесал свою коротко остриженную голову.
– А! – вдруг произнес он. – Знаю.
– Вот, к примеру, ты когда-нибудь жгла костер? – спросил он Ласю.
Лася утвердительно кивнула головой.
– Ты потом нюхала, как пахнет твоя одежда?
– Нюхала. Костром. Дымом.
– Так и дом. Он весь пропитывается энергиями, которые носит человек. Все вещи пропитываются, стены и все остальное.
– Выходит, если меня нет дома в моем городе, все равно что-то от меня осталось. Нужно написать об этом маме, – решила Лася.
Она встала со скамьи и повернулась лицом к стене дома. Похлопав по ней ладошкой, она затем сказала:
– А этот домик очень хороший, добрый.
– И на хорошем месте стоит, – прибавил Али.
Заметив, что Лася удивленно подняла брови, он пояснил:
– Очень важно, чтобы дом стоял на том месте, где из-под земли идут хорошие энергии. Мой папа как раз этим занимается – изучает энергии, которые идут из-под земли.
Есть места, где глубоко под землей трещины или какие-нибудь другие дырки. Из них выходят вредные для человека энергии. Папа находит такое место, а потом занимается коррекцией.
– Чем-чем? – не поняла Лася.
– Он строит над вредными местами такие конструкции, которые плохие энергии превращают в хорошие.
– Я видела, – обрадовалась Лася. – Видела такой пустой домик из металлических трубочек. Если бы знала, что там место особое, я зашла бы в него и постояла.
– У тебя бы начала болеть голова, – возразил Али. – Энергии, хоть и превращаются из плохих в хорошие, все равно очень сильные.
– Такие сильные, как в Храме? – поинтересовалась Лася.
– Ты что же, в Храме успела побывать?
Лася утвердительно кивнула головой.
Теперь наступила очередь Али удивляться. Конечно, он с раннего детства бывал возле Храма, но очень недолго. А тут маленькая девочка, которая только что приехала… Али не знал, что и сказать.
– Ты, наверное, очень любознательная, – в конце концов, решил он. – Но в Синегорье лучше слушаться. Здесь много необычного, оно для незнайки может оказаться опасным.
– А для знайки? – задорно спросила Лася.
– А знайки проводят опыты, которые им задают учителя. Например, я наблюдаю над растениями.
Али перегнулся через перила веранды и показал Ласе два ящика с белыми цветами. Оказалось, что в обоих ящиках растут одинаковые растения. Однако даже при беглом осмотре можно было заметить, что в одном из них растения высокие с яркими крупными цветами. А в другом – они гораздо ниже и цветки у них невзрачные. В чем же дело?
Али пояснил:
– Эти растения сначала росли у меня дома. Я выращивал их из семян, и сначала все они были одинаковыми. Те, которые теперь красавцы, я обрызгивал содовым раствором и по-доброму с ними разговаривал. А те, замученные, только поливал водой и говорил им, что не люблю их.
Опыт Али так поразил Ласю, что она решила, что немедленно займется похожим. Она, быть может, сразу и взялась за дело, если бы ее не позвал папа.
Папа собирался отправить Ласю спать, но когда услышал от нее все, о чем ей рассказывал Али, страшно увлекся. Особенно его заинтересовали подземные энергии. Ведь его пригласили в Синегорье строить, и потому ему как архитектору обязательно нужно знать о подземных энергиях в месте строительства.
Разумеется, в папе победил здравый смысл, и он отложил это важное дело до завтра. Зато другое важное дело – укладывание Ласи в постель – ему, в конце концов, удалось.


ГЛАВА 9

В этот вечер Лася никак не могла угомониться. Она лежала в постели и думала о том, что ждет ее завтра в школе. В ее воображении возникал большой светлый класс, украшенный картинками и цветами, в котором веселая молодая учительница рассказывает об интересных вещах. Ее с удовольствием слушали все дети. Детей было много, как в том классе, где она училась раньше…
Когда ничего больше уже не придумывалось, Лася вспомнила о маленьких гостях из Невидимого Мира. Она представила, как цветочники летают по саду, и тонкие струйки прекрасных ароматов обвивают их крохотные тельца. Затем ей вдруг привиделось, что они поднимаются ввысь, стремительно вращаясь. Их тонкие фигурки словно ввинчивались в небо и там неожиданно исчезали. Через некоторое время цветочники возвращались, чтобы вновь собирать чудесные запахи. И так повторялось много раз.
Ласе захотелось приблизиться к этим удивительным созданиям. Она сделала несколько шагов навстречу и очутилась совсем близко от них. Ее очень удивило, что на сей раз цветочники не испугались и не разлетелись в разные стороны. Это было здорово! Подражая им, Лася принялась кружиться. Она вращалась все быстрее и быстрее, пока в головокружительном хороводе перед ее взором не замелькали деревья, дома, цветы, небо.
Когда Лася остановилась, то обнаружила, что находится в незнакомом месте. Здесь тоже росли цветы, журчал среди больших гладких камней говорливый ручей… Но краски! Лася не могла надивиться – все вокруг казалось окрашенным одновременно, по крайней мере, в два цвета. Лепестки цветов сияли, как фиолетово-розовое пламя, вода казалась зелено-голубым огнем, а островки снега сверкали подобно горному хрусталю.
Вот мимо Ласи пронеслась стайка цветочников. Наверное, они только что побывали на земле. Куда они летели теперь? Лася проследила за ними взглядом и увидела настоящее чудо.
Там, куда направлялись цветочники, расстилалось небольшое озерцо. Вода в нем играла маленькими фонтанчиками, а в самом центре над зеркальной поверхностью парил лист гигантской кувшинки. На этом чудо-листе сидела прекрасная женщина, в руке у которой был прозрачный сосуд. Каждый цветочник, подлетая к сосуду, стряхивал туда собранный аромат. Наполненный цветочными запахами, сосуд светился как яркая звезда.
Лася, казалось, растворилась в этой красоте и даже тихонечко запела от удовольствия. Вдруг до ее слуха долетели слова:
– Тс-с! Тише! Тише! Прекрасная Розания сейчас будет говорить.
Вслед за этим полился мелодичный, как будто поющий, голос, и Лася догадалась, что он принадлежит Прекрасной Розании:
– Любимый наш Батюшка на землю послал человека – великого духом. Наступает час рождения младенца. Когда он появится на свет, он сразу же должен вдохнуть аромат снежноцветника. Тогда он будет помнить о великом задании, что получил здесь, в Невидимом Мире.
Уже готов сосуд, и вы, мои славные труженики, должны наполнить его до краев волшебным ароматом.
"Ух, ты! Я в Невидимом Мире!" – подумала Лася и вслед за цветочниками устремилась вниз на землю.
Обнаружив, что может летать, Лася с удовольствием мчалась за большим отрядом цветочников, которые искали нужное растение. Они летели очень долго – наверное, облетели полземли. Ласе даже начало казаться, что полет будет продолжаться вечно. Внезапно цветочники остановили свое продвижение вперед и устремились вниз. Там, среди весенней зелени виднелся нежный, едва раскрывшийся белый бутон.
Теперь Ласе осталось наблюдать, как исполненные усердия цветочники собирают запах снежноцветника, унося его в небо и снова возвращаясь на землю. Малютки так торопились, что даже не обратили внимания на человека, который приближался к ним. А когда тот поднял с земли вазон с цветком и понес его к дому, они бесстрашно последовали за ним.
Когда цветок и усердные собиратели аромата исчезли за дверью, Ласе тоже захотелось проникнуть в дом. Она подлетела к двери и сделала движение, чтобы толкнуть ее. Однако ее рука тотчас же прошла сквозь деревянные доски, как будто они состояли из воды или воздуха.
– Здорово! – обрадовалась Лася и проникла через дверь.
Позабыв, зачем попала в дом, Лася тут же затеяла увлекательную игру: она пролетала сквозь стены, проникала в шкафы, залетела даже в дымоход. И только горький запах сажи заставил ее вернуться в комнату и отправиться на поиски цветочников.
А между тем, цветочники кружили над горшком со снежноцветником и причитали:
– Ах, испортился аромат. Ах, ушло благоухание. Надо цветочек на улицу. Ах, не успеем, не успеем!
Увидев отчаяние малюток, Лася подлетела к вазону с цветком и схватила его обеими руками. Но не тут-то было. Ее руки прошли сквозь глину и встретились ладошками. Лася попробовала двигать вазон головой, потом ногами, но все было напрасно. Любая часть ее тела легко проникала сквозь стенки горшка.
Впору было отчаяться… Внезапно Лася вспомнила рассказы о силе мысли… и воздушный шарик, который она не могла сдвинуть с места… и светящиеся скульптуры… и кухонную плиту в доме Мастера… И тогда Лася приказала вазону самому покинуть дом.
И у нее получилось!
Вот глиняный горшок с белоснежным цветком бесшумно поехал по подоконнику. Вот он выплыл в открытое окно. А вот уже поплыл по воздуху и, в конце концов, опустился на землю, на то место, где стоял раньше.
Все это время обрадованные цветочники радостно восклицали:
– Ах, прелесть! Ах, успеем аромат собрать! Ах, Прекрасную Розанию порадуем!
Едва снежноцветник занял свое привычное место, маленькие труженики засновали вокруг него и вскоре уже собирали чудесный запах.
Сообразив, что скоро они завершат свою кропотливую работу, Лася поспешила перебраться в Невидимый Мир. Там у ног Прекрасной Розании она увидела хрустальную чашу. В ней всеми цветами радуги искрился аромат снежноцветника.
И вот, в одно удивительное мгновение, Розания подняла чашу, наполненную до краев, и опрокинула ее в озеро. Вода в озере тотчас же стала спокойной и прозрачной, как стекло. Лася заглянула в нее и увидела…
В светлой просторной комнате на кровати лежала женщина. Вид у нее был усталый, но ее улыбка говорила о том, что она счастлива. Ее взгляд был направлен на мужчину, который держал на руках младенца.
Видно было, как запах снежноцветника из опрокинутой чаши наполняет комнату, как воздух начинает искриться, как младенец, который только что громко плакал, успокаивается.
– Пора, уже пора, – слышится Ласе.
Она открывает глаза и видит перед собой папу, который будит ее, чтобы она не опоздала в школу. С большой неохотой отрывается Лася от чудесного сна. Ей совсем не хочется идти в школу, даже такую прекрасную, как синегорская.
Оказалось, однако, что первый урок учительница Риола решила провести в школьной оранжерее.
Здесь росли разнообразные растения, каждое из которых обладало удивительными свойствами. Одно из них помогало при болезнях сердца, другое прибавляло храбрости, третье…
Вместе с другими детьми Лася слушала увлекательный рассказ учительницы, как вдруг прямо перед ней возник небольшой кустик… снежноцветника. Как могло растение из сна очутиться здесь?
Лася была настолько поражена, что отстала от остальных и очнулась только тогда, когда учительница Риола позвала ее. Конечно же, от глаз учительницы не укрылось Ласино волнение. Она подвела детей к Ласе и сказала:
– Растение, которое так понравилось нашей Ласе, называется снежноцветник. Оно очень редкое и обладает поразительным свойством. Его запах помогает сохранять память при переходе из Невидимого Мира в земной.
– Вот это да, – задумчиво произнесла Лася.
Сейчас у нее в голове была совершенная путаница. Теперь она стала подозревать, что ее сон был совсем не сном. Тем более, что учительница Риола казалась ужасно похожей на Прекрасную Розанию.
Май, Ло, Али и другие дети – все теперь отвлеклись от наблюдения за растениями. Они смотрели, как учительница выводит Ласю на свежий воздух, усаживает ее на скамейку и растирает ей ладошки. Ребятам захотелось тоже чем-то помочь Ласе, а потому они окружили ее со всех сторон.
– Послушайте, что я вам расскажу, – обратилась к ним Лася. – Только обещайте, что не будете смеяться.
И она пересказала им весь свой удивительный сон, со всеми подробностями.
Когда Лася закончила говорить, из ее груди вырвался вздох облегчения: теперь она поделилась тем, что беспокоило ее. И еще было здорово, что детям понравился ее рассказ. А учительница Риола сказала:
– Твой сон похож на прозрение в будущее. У нас в Синегорье это случается часто. С нашими ребятами такое тоже бывало. Недавно Али нам поведал похожую историю. А как у остальных?
На вопрос учительницы почти все дети подняли руки. Это означало, что каждый из них видел необыкновенный сон, после которого в жизни происходило что-то похожее.
Теперь Лася совершенно успокоилась и с удовольствием окунулась в школьную жизнь. Домой из школы она вернулась только к вечеру и тут же, к большому удивлению папы, отправилась выполнять домашнее задание. А было оно таким.
Нужно было взять горшок с цветком и отнести в одну из тех металлических конструкций, которые сооружал отец ее друга Али. Эти конструкции здесь назывались хеопсами. Места, где они были установлены, имели особенное влияние на все живое. Поэтому, оставив в хеопсе цветы, дети должны были приходить туда и наблюдать за тем, что с ними происходит.
Захватив по одному растению, Ло, Май, Лася и Али отправились к ближайшему хеопсу. Миновав сад, они углубились в лес и шли до тех пор, пока среди деревьев не показалось светящееся пятно.
Май, которая шла впереди, махнула друзьям рукой, чтобы они остановились. Потом она опустилась на колени и на четвереньках медленно и осторожно поползла вперед. Ребята последовали ее примеру, и вскоре перед ними предстала удивительная картина.
В просвете между деревьями на большой поляне виднелся высокий хеопс. Внутри него стояли мужчина и женщина. Они держали друг друга за руки. А над их руками, прямо в воздухе, горело необыкновенное бело-голубое пламя. Оно горело недолго, а когда погасло, мужчина и женщина опустили руки, еще немного постояли молча и затем вышли из хеопса.
Ребята, которые все это время просидели, затаив дыхание, теперь расслабились.
– Это была молитва, – сказала Ло, обращаясь к Ласе. – Во время молитвы с неба всегда спускается огонь. Он невидимый. Но бывает такое, что невидимый огонь вызывает видимый.
– Но огонь же горячий! – поразилась Лася.
– Этот огонь холодный. Я трогал его однажды, – заметил Али.
У Ласи даже мурашки побежали по телу от всего, что она услышала. Теперь ей вовсе не хотелось вставать и куда-то идти. Перед ее внутренним взором все еще горело чудесное пламя.
Пока она мечтала, Али и девочки отнесли цветы в хеопс. Там уже стояло несколько подписанных горшков с цветами, которые раньше принесли другие дети. В этот момент Лася даже не подозревала, что произойдет с ее цветком. Впрочем, об этом мы расскажем позже.


ГЛАВА 10

Уже смеркалось, когда Лася вбежала в дом со двора, где она только что играла с ребятами. Ее глаза радостно блестели, и было видно, что она горит от нетерпения. И правда, едва она увидела отца, как сразу же выпалила:
– Папа! Ты себе не представляешь, как интересно! Ребята рассказали, что они видели в хеопсе ночью. Оказывается, все, что там стоит, светится. И мой цветок тоже!
Папа Рад, которого Лася оторвала от чтения интересного журнала, взглянул на дочь настороженно. Он знал: когда у Ласи такое настроение, значит у нее завелась какая-то новая идея.
– Папа, – снова начала Лася. – Учительница Риола сказала, чтобы мы как можно чаще наблюдали за своими цветами в хеопсе. Пойдем сейчас, посмотрим, как они светятся.
Папины брови удивленно поползли вверх:
– Что, прямо сейчас пойдем? На ночь глядя?
– Мы быстренько – туда и назад. Тут рядышком, – не унималась Лася.
Папа отложил журнал в сторону и пальцем поманил дочь к себе. Потом он взял ее за руку и сказал:
– Ласёныш, я приветствую твою жажду знаний, но уже поздно и тебе пора спать.
– Нет, нет, нет, – замотала головой Лася, и глаза ее приобрели отчаянное выражение.
Взглянув на нее, папа решительно встал.
– Что не сделаешь ради друга, – сказал он и к огромной Ласиной радости отправился одеваться.
Когда Лася и папа вышли из дома, уже стемнело. Они шагали по дорожке, по обеим сторонам которой светились стеклянные шары. Ласю уже не удивляло, что при их приближении в шарах появлялся свет, а потом, когда они проходили, постепенно гас. Сейчас ей казалось, что она многое знает. Поэтому дальше она повела папу не по дорожке, а прямиком через лес.
Примерно через полчаса папа остановил ее.
– Ласёна, признайся: или твой хеопс не рядышком, или мы заблудились.
Лася взяла из папиных рук большой переносной фонарь и сделала с ним круг по поляне, на которой они очутились. Потом она подошла к папе и виновато сказала:
– Кажется, второе.
– Значит, заблудились, – решил папа.
Он снял куртку и закутал в нее фонарь. Этот фонарь, так же как и те – вдоль дорожки, светился всегда, когда рядом находились люди. А вот теперь его свет был не виден.
Папины действия очень удивили Ласю. Ей было непонятно, зачем нужно стоять без света и изо всех сил вглядываться в пугающую, полную шорохов темноту. Однако вскоре она получила ответ на свой вопрос, когда папа показал ей слабенький огонек, который еле-еле просвечивал среди деревьев.
Идти на огонек пришлось вначале без света, так как едва загорался фонарь, огонек бесследно исчезал. Хуже всего приходилось папе. То и дело он задевал головой ветки, которые так и норовили больно хлестнуть его по лицу.
Голубой огонек рос и рос, и вскоре вывел их на песчаную дорожку, пройдя по которой папа и Лася очутились возле незнакомого дома. Сквозь хорошо освещенные окна виднелась конструкция, напоминающая пчелиные соты. Человек, который ходил вдоль этого сооружения, вкладывал в соты конверты.
– Это почта, – сообразил папа.
Он двинулся было к крыльцу, намереваясь войти в здание, но почувствовал, что рядом с ним нет Ласи. Оглянувшись, папа Рад остолбенел.
Лася сидела на корточках и гладила огромного черного зверя. Когда папа подошел к ним поближе, ему и вовсе стало не по себе. Огромный зверь, который урчал от удовольствия, когда его почесывали за ухом, оказался… медведем.
Пока папа соображал, как спасать Ласю от опасного зверя, поблизости раздался голос:
– Мудра! Плохо же ты встречаешь гостей. Веди их в дом!
К папиному огромному удивлению, который, конечно же, забыл, что все звери в Синегорье – друзья человека, медведица ловко поднялась на все четыре лапы и двинулась к дому, как бы приглашая посетителей следовать за ней.
Так Лася познакомилась с медведицей Мудрой и ее хозяином Ойле Петерсоном. Ойле пригласил гостей в дом, и, пока он смазывал болезненные царапины на папином лице, Лася совершила небольшую экскурсию по почтовому залу.
Сначала она прошлась мимо сот с письмами, мимо пахнущих типографской краской стопок газет и журналов, мимо приоткрытой двери… Стоп!
Лася вернулась и вошла в небольшое помещение, в котором стояло всего два предмета: высокое удобное кресло и перед ним на подставке – металлическое зеркало. Ласе было очень любопытно, и она подумала, что ничего не случится, если она немного посмотрит в это зеркало. Она забралась в кресло и уставилась в полированную поверхность металла, надеясь увидеть там что-нибудь необычное. Но сколько она ни старалась, кроме своего уставшего личика, она не видела ничего. Лася уже собиралась покинуть это странное место, когда сзади услышала голос почтальона Ойле:
– Ну, и как тебе понравился наш переговорный пункт?
– Переговорный пункт? – удивилась Лася.
Живое лицо Ойле стало еще оживленнее, когда он принялся рассказывать о секретах переговоров с помощью металлической пластины с кем угодно на планете. Это было, и вправду, здорово! Нужно было только представить себе лицо того, кому посылаешь мысленное сообщение. После этого, по словам Ойле, усилитель мысли работал как телефон-повязка. С его помощью можно было послать сообщение и услышать ответ.
Лася решила немедленно поговорить с мамой и очень огорчилась, когда узнала, что, для того чтобы разговаривать с Ласей, у мамы должна быть такая же пластина-усилитель.
– Ничего, дочка, не огорчайся, – похлопал ее по плечу Ойле. – Если ты хочешь что-нибудь узнать о маме, посмотри в это зеркало повнимательнее.
Ласе не очень верилось, что она сможет там что-то увидеть. Ведь до этого она просидела целых десять минут и так ничего не увидела. Но Ойле Петерсон заверил ее:
– Если вспомнишь мамино лицо и будешь думать только о ней, то непременно получишь картинку.
– Ну как? – почти одновременно спросили папа и Ойле, когда Лася встала с кресла.
Лася озадаченно взглянула на почтальона, скользнула взглядом по обитым темной тканью стенам комнаты, а потом посмотрела на отца.
– Мама была, – сказала она. – Я ее видела. Сначала лицо. А потом… потом она сидела, кажется, в самолете.
Теперь наступила папина очередь недоумевать. Он не мог поверить, чтобы мама сейчас могла куда-нибудь лететь.
– Картина может рассказывать не только о том, что с человеком происходит в данную минуту, а и о будущем, – пояснил Ойле. – К примеру, мама думала о поездке, а дочка увидела ее мысль.
– Увидела ее мысль, – задумчиво повторил папа и вдруг словно очнулся:
– Товарищи, вам не кажется, что пора по домам?


ГЛАВА 11

– После этого я только помню, как папа взял меня на руки и понес, – рассказывала Лася о своих недавних приключениях Али и его отцу.
На этот раз они втроем направлялись к хеопсу, чтобы понаблюдать за свечением вокруг цветов. Лася ожидала, что еще издали увидит свет, исходящий от цветов, и была немножко разочарована, когда Али-старший вдруг сказал:
– Ну вот, мы и пришли. Предлагаю присмотреться.
В ночном лесу было темным-темно, и Али-старшему пришлось повернуть Ласю лицом к хеопсу. Там после долгого высматривания она заметила голубоватые пятна света. Пока она решала, светятся только цветки или все растение целиком, Али-старший вошел в хеопс и наклонился над растениями. Лася даже ойкнула от удивления, когда увидела, что его рука начинает светиться, когда он подносит ее к цветам.
– Цветы заряжаются в этом месте особой энергией, – пояснил Али-младший. – И папина рука заряжается от них и начинает светиться…
– Смотри! – перебила его Лася, показывая пальцем на хеопс.
Там Али-старший стоял уже во весь рост и проделывал какие-то движения руками.
– Это папа нагнетает энергию, – сообщил Али, – и потом начнет весь светится.
В самом деле, через некоторое время темная фигура Али-старшего окружилась таким же слабым голубоватым свечением, как и стоящие у его ног цветы. Не пробыв в хеопсе и нескольких минут, он внезапно резко выпрыгнул оттуда и замотал головой.
– Что случилось, папа? – встревожился Али.
– Хотите верьте, хотите – нет, но со мной приключилось такое… – заговорил Али-старший, усаживаясь напротив сына.
Тут он сделал небольшую паузу, как будто не знал, с чего начать. А после стал рассказывать:
– Я стоял и чувствовал, как все мое существо наполняется космической энергией. А потом вдруг увидел… Я увидел …себя. Он… то есть я… то есть другой я … стоял у окна какого-то большого помещения, похожего на лабораторию, в которой я работаю, и звал меня.
Когда я подошел к нему, он показал мне что-то за окном. Я выглянул и увидел… Это было похоже на вид из самолета ночью. Полная темнота и внизу горящие огни. Бело-голубое свечение в центре картины было больше и намного ярче остальных. Остальные огоньки виднелись как желтоватые точки. Потом неожиданно я обратил внимание на то, что есть огоньки и другого цвета. Так я насчитал, кроме центрального, еще три голубых огня. И только я закончил считать, как у меня закружилась голова. Чтобы не упасть, я выпрыгнул из хеопса.
– Дядя Али, – недоумевая, заговорила Лася. – Вы так долго все рассказывали, а стояли неподвижно совсем чуточку. Как это может быть?
– Путешествие в Надземный Мир обычно не занимает много времени, каким бы длинным оно ни казалось. Наверное, ты заметила, как долго иногда путешествуешь во сне? А вот ученые проверили и обнаружили, что даже самый длинный сон снится в течение минут и даже секунд. И все-таки…
Тут Али-старший о чем-то задумался, а потом вытащил из кармана куртки большой лист бумаги, сложенный в несколько раз. Он разложил его прямо на траве и, подвинув поближе фонарь, стал его внимательно рассматривать.
– Это карта, на которой обозначены все хеопсы, – шепнул Ласе Али-младший.
Лася хотела о чем-то спросить друга, но тут Али-старший воскликнул:
– Как же я сразу не догадался! Ведь мне были показаны хеопсы!
Затем он поставил указательный палец на один из треугольников на карте и сказал:
– Мы находимся сейчас как раз возле этого хеопса. Если его считать одним из трех голубых, тогда два других – этот… и вот этот…
При этих словах Али-старший обвел на карте красным карандашом три треугольника, обозначавших хеопсы.
– Что бы это значило? – озадаченно произнес он.
– Может, они особенные? – спросила Лася.
– А может, из них сразу можно попасть в Надземный Мир? – предположил Али-младший.
Али-отцу очень понравилась мысль сына и он тут же решил все проверить.
– Сейчас я вас отправлю по домам, а сам полетаю по хеопсам, – заявил он.
– Папа, пожалуйста!
– Дядя Али, пожалуйста!
– Возьми нас с собой! – стали просить ребятишки.
Али-старший внимательно поглядел на них и сказал:
– Возьму. Если пообещаете мне… что сделаете открытие.
Конечно, Али и Лася не приняли всерьез эти слова, но поняли, что должны будут помогать Али-старшему, как только могут.
От хеопса к хеопсу они летели в летательном аппарате, похожие Лася до сих пор видела только в небе над городом. По форме он напоминал яйцо, передвигался бесшумно и очень быстро. Внутри у него не было ни рычагов управления, ни приборов. А назывался он просто – "лёт".
– Им, наверное, тоже движет сила мысли, – подумала Лася.
Она собиралась спросить об этом у летчика, но выяснилось, что уже пора выходить.
Теперь они находились почти на вершине горы. Здесь, прямо на камнях, была сооружена металлическая пирамида. Когда Али-старший вошел в нее и стал в самом центре, дети затаили дыхание. Через несколько минут так же, как и в прошлый раз, вся его фигура начала слегка светиться. Вскоре, однако, он покинул хеопс и устало покачал головой. Оказалось, что, как он ни старался, в Надземный Мир он не попал.
У следующего хеопса история повторилась. Там Али-старший пробыл дольше, но в результате получил только сильную головную боль.
Массируя себе виски, он вышел из хеопса и обратился к детям:
– Ну-ка, повторите мне то, о чем я вам рассказывал.
Лася и Али удивленно переглянулись и затем заговорили, дополняя и перебивая друг друга.
– Там было много разноцветных огней…
– Все были одинаковые, кроме…
– Четырех…
– Постойте, друзья мои, – остановил их Али-старший. – Кроме каких четырех? Помнится, я говорил вам о трех.
– Нет, дядя Али, – возразила Лася. – Ты говорил, что голубых маленьких – три и один большой голубой – в центре.
– Голубой в центре… – задумался Али-старший.
И тут его осенило:
– Ребята! Голубой в центре – наш Храм. И если считать, что все четыре связаны с Космосом, то…
– Нужно вызвать группу контактеров, – вдруг сказал летчик, который до этого всю дорогу молчал.
– Ай-да, Маруся, ай молодец! – восхитился Али-старший и тут же поклонился летчику или правильнее было бы сказать летчице.
Лася была так удивлена всем услышанным, что до самого дома не проронила ни слова.
У дома исследователей уже встречал папа Рад. Лася успела передать ему "по телефону", что они сделали открытие, но какое, объяснить не смогла. Все необходимые пояснения сделал Али-старший:
– Рано еще говорить о научном открытии, однако первый шаг в этом направлении мы сделали. Мы предполагаем, что на нашей горе, кроме места, где расположен Храм, существуют еще три особенных места. Оттуда при посылке сообщений в другие миры, на другие планеты сигналы идут особенно сильно. Теперь все будет зависеть от работы наших женщин-контактеров.
– А дети могут быть контактерами? – спросила Лася.
– Дети могут стать, кем захотят, – сказал Ласин папа.
– Но при этом они должны вовремя ложиться спать, – добавила мама Али, которая, услышав голоса, вышла на веранду.
– Все мамы одинаковые, – разочарованно заметила Лася, когда вместе с папой входила в дом.
– Верно, – подтвердил папа Рад. – Все мамы одинаково заботливые. Они хотят, чтобы у их детей все в жизни получилось.
– Хочу разговаривать со звездами, – подумала Лася и еще три раза повторила то же самое.
После чего ей показалось, что эта ее мечта обязательно сбудется.


ГЛАВА 12

Утро еще только одевалось светом, а Лася уже была на ногах. Она немного волновалась – ведь сегодня предстояло посещение Храма.
Новый костюм, который висел на стуле, бутылка с водой, портрет, подаренный Владычицей – все это Лася приготовила для сегодняшнего путешествия с вечера.
Конечно, Лася понимала, что еще очень рано, но оставаться в доме ей было невмоготу. Она оделась, захватила пакет с вещами и вышла в сад.
Поднималось солнце, начинали петь птицы и роса, окропившая травы, то тут, то там сверкала огнем. Ласино волнение превратилось в радость. Она бегала по саду, и тень ее бежала за ней.
Когда Лася двигалась по дорожке, тень послушно тащилась сзади. Когда она пробегала мимо деревьев, тень так и норовила вскарабкаться на ствол. Еще она могла заползти на веранду или стену дома.
Заметив проделки тени, Лася сказала:
– Тата, ты ведешь себя очень некультурно. Если бы можно было, я бы не взяла тебя в Храм.
– С кем это ты разговариваешь? – донесся до Ласи голос Нараяна.
Лася оторвала взгляд от тени, которая разлеглась на цветочной клумбе, и, показав на нее пальцем, сказала:
– Вот с ней.
– А-а-а, с нашим вечным спутником, – улыбнулся Нараян.
Так же, как и Лася, он сегодня был празднично одет, потому что вместе с ребятами собирался в Храм.
Нараян подошел к Ласе и сказал:
– Твоя Тата появляется потому, что на нее светит солнце. Его лучи не могут пройти сквозь твое тело, они огибают его. Там, где они не прошли, остается темнота, или тень.
– А я знаю, от чего еще бывает тень! – воскликнула Лася. – От лампочки и от свечки.
– Молодчина, что вспомнила, – похвалил ее Нараян. – Это верно: все, что светит, рождает тень.
Лася обрадовалась, как всегда, когда делала свои маленькие открытия. Но вдруг ее лицо приняло задумчивое выражение:
– А есть такие лучи, которые проходят насквозь, и чтобы не было тени?
Теперь обрадовался Нараян. Он любил, когда дети проявляли не только сообразительность, но и любознательность.
– Это все остальные лучи, – сказал он, – которые не от солнца, не от лампочки и не от свечки. Эти лучи идут из Космоса и Невидимого Мира.
– А кто их выпускает? – спросила Лася.
Нараян показал пальцем на диск восходящего солнца.
– Звезды? – неуверенно спросила Лася.
– Светила, – торжественно произнес Нараян и добавил:
– Видимые и невидимые.
– И это столькущее количество проходит сквозь меня! – поразилась Лася, представив, как от каждой звезды, каждой планеты к ней тянутся разноцветные лучи.
Лася даже на минуту зажмурила глаза от этого ослепительного видения, а потом заговорила снова:
– Мастер рассказывал, что человек вначале был прозрачный. Значит, все лучи могли пройти сквозь него, и даже солнечные?
– Вначале да.
– А потом?
– А потом его тело уплотнялось. Конечно, сперва кости…
– Ой-ой-ой! – вскрикнула Лася.
Она вдруг вообразила, что когда-то человеческая тень была похожа на скелет. Когда она сказала об этом Нараяну, он рассмеялся. Вслед за ним захохотала и Лася.
На этом их беседа прервалась, потому что к ним подошел Али, потом появились сестры Май и Ло. И вскоре уже все ребята из класса собрались вместе, чтобы отправиться в Храм.
Перелет был коротким. Бесшумный и стремительный летательный аппарат, такой же, как тот, что возил Ласю на дальние хеопсы, за пять минут домчал их в нужное место.
У Ласи, когда она только что ступила на землю, немного закружилась голова. Но теперь ничего похожего на то, что случилось с ней во время предыдущего посещения Храма, не повторилось. Ведь с тех пор она каждый день пила по глоточку воды, которая находилась во время службы в Храме. Один единственный глоток воды на целый день заряжал ее неутомимой бодростью и радостью.
Нужно сказать, что в Синегорье все жители ежедневно употребляли эту воду и даже лечились ею. Не удивительно, что все они казались Ласе молодыми и очень энергичными.
На обширной территории, которую занимал Храм, было много скамеек, где сидели дети. Взрослые же, те, которым не досталось места в помещении, стояли во дворе на специальных площадках.
Всюду росло много прекрасных цветов, и Лася, очарованная их видом и ароматом, сначала даже не заметила, как началась служба. Когда, наконец, до нее донеслось пение, она стала смотреть в настежь распахнутые высокие двери Храма.
Сперва она видела только полутьму, из которой лилась прекрасная музыка. Звучание постепенно становилось все более громким и торжественным, и Ласе начало казаться, что дверной проем наполняется каким-то чудным светом. Свет этот становится ярче, разрастается…
И вот уже Лася идет по дороге, а по обе стороны от нее стоят прекрасные девушки в длинных платьях, украшенных живыми цветами. Девушки поют, и их ангельское пение наполняет Ласю восторгом. Ей кажется, что она уже не идет, а летит. Летит навстречу слепящему свету, который видит впереди. Лася знает, что свет исходит от Владычицы, и ей хочется рассмотреть этот любимый облик. Она всматривается очень пристально, но вдруг… тысячи искр вспыхивают у нее перед глазами.
Лася вздрогнула, открыла глаза и задышала часто-часто – она немножко испугалась. Но тут почувствовала, как чья-то мягкая ладонь легла ей на темя. Это была рука Нараяна. От этого прикосновения Ласе сразу стало легко и спокойно. Она счастливо улыбнулась и благодарно прижалась к своему врачевателю.
Когда служба подходила к концу, Нараян, обращаясь к детям из Ласиного класса, сказал:
– Давайте возьмемся за руки и пошлем наше пожелание миру.
Али взял Ласю за руку, в другую ее ладонь легла прохладная ладошка Ло. Когда круг замкнулся, как в хороводе, Нараян начал произносить слова, а дети стали повторять за ним:
– Пусть всему миру будет хорошо! Мир – всем существам! Радость – всем существам! Счастье – всем существам!
Лася очень старалась, чтобы ее послание миру, было приветливым и сердечным. В конце концов, она и сама почувствовала такой восторг, что вовсе не заметила, как закончилась служба и все начали расходиться.
Когда Лася вернулась домой, она выглядела необычно. Папа даже сделал вид, будто не узнает ее.
– Кто это к нам пришел?! – задорно спросил он.
Но Лася, которая в другое время обязательно придумала бы что-нибудь смешное, сейчас ответила просто:
– Я.
Папа почувствовал Ласино особенное настроение и больше ни о чем ее уже не спрашивал.


ГЛАВА 13

В одной книжке, которую Ласе читала когда-то бабушка, один мальчик говорил другому:
– Ты все время выдумываешь то, чего никогда не было!
На это юный фантазер всегда отвечал одно и то же:
– Я все время рассказываю о том, что существует на самом деле. Я никогда не вру.
Теперь и Лася с уверенностью могла повторить эти слова. Здесь, в Синегорье, любая, даже, казалось бы, самая невероятная история находила заинтересованных слушателей, которые нередко подтверждали ее правдивость.
Вот и сегодня, когда Лася перед всем классом продемонстрировала свой рисунок, изображающий её видение возле Храма, вверх поднялось сразу несколько рук. Оказалось, что ребята тоже иногда видели что-то похожее. Больше всего Ласю поразило то, о чем рассказала одна девочека:
– Двенадцать девушек в одеждах, которые сотканы из серебристого света, собираются вместе. Они живут высоко в Невидимом Мире. Когда в Храме начинается служба, они тоже начинают петь. Девушки, что поют в Храме и те, которые на небесных сферах, поют так красиво и ритмично, что между ними ходят волны света. Тот, кто сумеет попасть в них, возносится вверх.
Бая, так звали девочку, немного смущалась, когда говорила. Ведь часто, когда она пыталась что-то объяснить товарищам, она не могла сказать, откуда она это знает.
Лася считала Баю самой умной девочкой в классе. Однако, когда она заговорила об этом с Нараяном, тот улыбнулся и покачал головой:
– Тут другое. Знание Баи не от ума.
Ум нужен, чтобы выучить таблицу умножения, запомнить, как называется тысяча вещей и тому подобное. Но для того чтобы узнать, что творится в Невидимом Мире, ума недостаточно. Здесь главным становится сердце. Это оно помогает связываться с Невидимым Миром и получать знания о нем и его обитателях.
– Их, что, нужно любить? – поинтересовалась Лася.
– И еще научиться понимать…
Тут лицо Нараяна приняло загадочное выражение. Он поднял руки вверх и раскрыл ладони так, как будто он держит над головой шар-невидимку. Лася в недоумении посмотрела на него, а потом тоже подняла руки.
– Ну вот, – сказал через некоторое время Нараян, – они приветствуют нас.
– Они?! – Ласины руки опустились, а глаза стали совсем круглыми от удивления.
Нараян подмигнул озадаченной Ласе и затем озадачил ее еще больше:
– Ты видишь меня?
– Вижу, – проговорила Лася.
– Это потому что я построен из материала, который виден в земном мире.
– А-а-а! Это как в сказке о рождении человека, – догадалась Лася. – Там его последняя оболочка… Это она видимая?
– Твои замечательные глазки, да и мои тоже, видят только эту оболочку, а остальных тел не видят. Так же, как не видят целый огромный Невидимый Мир: то, что там происходит, и тех, кто там живет.
– Зато Али увидел цветочников, – вспомнила Лася. – А Бая, она тоже что-то такое видит?
Нараян дотронулся пальцем до Ласиного лба между бровей и сказал:
– Там, внутри, есть орган, который помогает сердцу видеть Невидимый Мир.
– Что, еще одни глаза? – удивилась Лася и пощупала ладонями лоб, как будто пыталась обнаружить еще одну пару глаз.
– Этот орган прозвали "третьим глазом" за его способность видеть то, чего обычные глаза не видят.
– А кто нас приветствовал? – спохватилась Лася. – Ты их видел "третьим глазом"?
– О, эта штука не так легко пробуждается, – заметил Нараян, постучав пальцем по своему лбу. – Зато сердце мое чувствует много прикасаний Невидимого Мира. Бывает, внезапно становится очень радостно – это значит, что невидимый друг шлет мне сердечный привет.
– Ты чего так идешь? – удивился Нараян, увидев, что Лася неожиданно стала передвигаться на цыпочках микроскопическими шагами.
– А вдруг я кого-нибудь толкну в Невидимом Мире? – прошептала Лася.
Нараян приложил ладонь к сердцу, затем ко лбу и сказал:
– Больше всего им мешают не наши ноги, а то, что мы чувствуем и думаем. Открою тебе удивительную тайну.
– Какую? – прошептала Лася, вся превратившись в слух.
Но Нараян, как нарочно, не торопился говорить.
– Какую? – переспросила его Лася.
– Наши мысли, – заговорил, наконец, Нараян, – наши мысли строят из материала Невидимого Мира живых существ.
У Ласи даже дыхание перехватило, когда она представила, как из ее головы будто выпрыгивают самые разные чудики.
– И они видны там, в Невидимом Мире?! – поразилась она.
– Вот именно, – подтвердил Нараян и спросил:
– Тебе не хотелось бы, чтобы здесь сейчас стали появляться разные мелкие уродцы?
И, не дожидаясь, что скажет Лася, ответил сам:
– Так и в Невидимом Мире ждут от нас только хорошие добрые мысли. Они выглядят там по-настоящему прекрасно.
Ласю так поразила эта беседа, что она тут же отправилась на чердак своего замечательного дома. И поступила она так не потому, что давно собиралась обследовать эту неизведанную для нее территорию. Сейчас ей захотелось подняться по скрипучей деревянной лестнице в надежде, что на чердаке она сможет встретиться с каким-нибудь гостем из Невидимого Мира. Например, с домовым, о котором когда-то рассказывала ей бабушка.
В полумраке чердака было тихо, немного пахло пылью и сосновыми досками.
– Домовой, привет, – заговорила Лася.
Она сделала несколько шагов по чердаку и затем сказала:
– Покажись, пожалуйста. Давай с тобой дружить.
Лася, кажется, была готова повторять свои просьбы еще не раз, но тут… Ее глаза, привыкнув к темноте, внезапно обнаружили большущую подзорную трубу. Также в центре длинного, на весь дом, чердака она увидела несколько деревянных стульев и небольшой стол. На столе стояла настольная лампа.
Едва Лася включила свет, как на стену упала тень человека.
– Ой, кто это?! – в испуге закричала она.
– Не бойся, деточка, – успокоил ее приятный женский голос. – Я – мама твоих подружек, Ло и Май. Меня зовут Аксина.
Лася повернулась к женщине лицом и стала ее рассматривать.
– А почему, тетя Аксина, я тебя раньше не видела?
– Это потому, что я работаю по ночам, а днем отдыхаю, – ответила женщина.
– По ночам? – удивилась Лася.
Аксина показала пальцем на трубу, которую обнаружила здесь Лася:
– Помогаю ученым-астрономам наблюдать за звездами и планетами.
– Вы смотрите на них в эту трубу? – поинтересовалась Лася.
– Нет, этот телескоп используют дети. Разве они тебя сюда не приводили?
Так вот оно что! Перед Ласей был, хоть и маленький, но самый настоящий телескоп. Она подошла к нему, потрогала его рукой и спросила:
– А там, где вы наблюдаете за звездами, тоже есть телескоп?
– Да, там очень большой телескоп, – ответила Аксина и открыла чердачное окно.
Оттуда повеяло прохладой, и Лася вдруг вспомнила свой недавний разговор с Нараяном о Невидимом Мире.
– Тетя Аксина, а бывают звезды, которых глазами ни за что не увидишь, даже если будешь рядом? – поинтересовалась она.
Аксина ответила не сразу. Она немного задумалась, а потом сделала движение в сторону Ласи, как будто что-то давала ей.
– Смотри, я посылаю тебе красивый оранжевый шарик, – сказала она. – Чувствуешь его тепло?
Где-то в центре груди Лася, и в самом деле, почувствовала тепло, словно к ней прижалось маленькое теплое тельце котенка. Это было очень приятно, и Лася, улыбаясь, утвердительно кивнула.
Тогда Аксина сказала:
– Ты сейчас чувствуешь, но не видишь. Вот так и я ощущаю излучения невидимых планет и звезд и подсказываю ученым, в каком месте Космоса они находятся.
У Ласи наготове уже был очередной вопрос, но тут она услышала звонкие голоса сестричек Ло и Май.
– Мама, мама, давай мы поубираем здесь! – наперебой говорили они, отбирая у матери половую щетку и ведро с водой.
Так произошло Ласино знакомство с чердаком, на котором она не нашла домового, но зато был телескоп. А это означало, что, как только стемнеет, можно смело забираться на чердак и превращаться в настоящего астронома.


ГЛАВА 14

Не успел папа Рад поздним вечером переступить порог дома, как к нему подбежала Лася и скороговоркой выпалила:
– Папочка! Ты должен быстренько, очень-очень, принять решение. Пойдешь с нами смотреть страх и ужас?
От этих слов папино лицо как будто надело маску удивления: брови поднялись вверх, глаза округлились, а губы сложились в улыбку. Он только собирался что-то ответить Ласе, как в дверь постучали.
– Быстрее, быстрее решай! – торопила его Лася, подбегая к двери.
В следующее мгновение она уже встречала гостей: своего друга Али и его отца.
Али-старший пояснил озадаченному папе Раду, что сегодня Ласин класс приглашен на экскурсию в настоящую обсерваторию, в которой детям и их родителям предстоит наблюдать…
В этом месте речь Али-старшего была прервана, так как в приоткрытую входную дверь заглянула симпатичная детская мордашка. За ней появилась другая.
– Мы жде-е-м, – хором проговорили они.
После чего для папы Рада все завертелось, как в калейдоскопе.
Ло и Май, а это именно они последними появились в доме, взяли за руки Ласю и Али-младшего и потащили за собой. Али-старший легким кивком пригласил Ласиного папу следовать за ним. Вскоре все они оказались в лёте и… Наверное, папа Рад изрядно устал. Ему показалось, что не успел лёт подняться в воздух, как тут же приземлился на то же самое место. Однако, покинув летательный аппарат, Рад обнаружил, что ошибся. Сейчас они находились высоко на горе, неподалеку от небольшой белеющей в темноте башни, откуда доносились звонкие детские голоса.
– Идите к нам! – звали они.
Лася, сестрички Ло и Май тут же побежали к башне. За ними заковылял Али-младший: от неудобного сидения в лёте у него занемела нога и теперь вовсе не желала слушаться.
Как только за последним посетителем башни захлопнулась дверь, все были приглашены наверх. Гулко загудела винтовая металлическая лестница под ногами двенадцати ребятишек: они спешили подняться наверх раньше взрослых.
– Ух ты! – вырвался у них возглас восхищения, когда на верхней площадке показалась огромная труба телескопа, в которую, как выяснилось, были встроены огромные стекла-линзы, во много раз увеличивающие изображение.
Телескоп смотрел вверх – туда, где в куполе крыши было отверстие, где в непроглядной черноте неба яркими огоньками светились звезды.
– Сегодня наш телескоп настроен на самую большую планету Солнечной системы. Это Юпитер, – сказала женщина в белом халате.
– А где же страх и ужас? – недоумевая, спросила Лася.
Женщина-астроном улыбнулась и сказала:
– Верно. Вначале мы собирались показать вам планету Марс и два его спутника Фобос и Деймос, что в переводе как раз и означает: Страх и Ужас. Однако наш консультант по тонким излучениям Аксина сказала, что лучи этих небесных тел сегодня крайне вредны. Поэтому…
И дальше астроном рассказывала о планете Юпитер и некоторых его спутниках. Лася не очень запомнила их имена, потому что в это время ее пригласили посмотреть в телескоп. У Ласи даже дыхание перехватило, когда перед ней появился светящийся диск планеты, исчерченный светлыми и темными полосами. Еще больше ее поразило темное пятно, почти в самом центре.
Пока один человек наблюдал за планетой в телескоп, остальные, устроившись на стульях вдоль стены, смотрели на большой экран, на котором был виден Юпитер, его большие и маленькие спутники. Европа – запомнилось Ласе название самого большого. Остальные спутники получили свои имена благодаря героям мифов Древней Греции. О них Лася знала из книжки, которую любил читать ей папа. Конечно, папа запомнил гораздо больше названий и вечером следующего дня стал рассказывать Ласе о том, в честь кого названы спутники.
Лася всегда с удовольствием слушала папины рассказы, но на сей раз ей было не до того. Как можно было думать сейчас о каких-то древних историях, когда впереди ее ожидало незабываемое зрелище – наблюдение Луны! Как раз сегодня вечером она и ее друзья собирались делать астрономические наблюдения с помощью домашнего телескопа. Вот только как сказать об этом папе?
Впрочем, папе не пришлось ничего говорить. Он и сам, когда заметил, что Лася то и дело выглядывает в окно, точно высматривая что-то в небе, поинтересовался у нее:
– Ласена, уж не заболела ли ты лунатизмом?
– Чем, чем? Фанатизмом? – переспросила Лася, выныривая из-за занавески, прикрывающей окно.
– По-видимому, и тем, и другим, – улыбнулся папа и, чтобы рассеять Ласино недоумение, сказал:
– Фанатики – это люди, которые чересчур сильно увлечены какой-то идеей, даже во вред себе или своему делу, а лунатики…
– Увлечены Луной? – попыталась угадать Лася.
– Только во сне, – уточнил папа и принялся объяснять ей, как ведут себя лунатики.
Когда Лася узнала, что магнетизм Луны заставляет некоторых людей бродить по ночам во сне, она тут же закрыла глаза и, протянув вперед руки, пошла по комнате. Всего через несколько шагов она наткнулась на стул. Стул с грохотом опрокинулся, Лася распахнула глаза и увидела… Нет, она увидела не привидение – перед ней стоял Али, с интересом наблюдая за ее странным поведением.
Первое, о чем спросила его Лася, когда обрела дар речи, было:
– Что, уже?
– Угу, – утвердительно кивнул Али.
– Папочка, мы на минуточку на чердак, – заторопилась Лася.
– В поисках лунатиков? – поинтересовался папа.
– Наблюдать Луну, – уточнил Али.
Папа посмотрел на часы, потом на Ласю и сказал:
– Мне бы хотелось наблюдать тебя в ванной, и прямо сейчас.
Услышав такой ответ, Лася вдохнула поглубже, собираясь начать упрашивать-уговаривать папу повременить. Наверное, папа разгадал Ласины мысли. Не успела она и рта открыть, как папа заявил, что в таком случае пойдет с ними вместе и чуть-чуть поиграет в астронома.
Когда они поднялись на чердак, Ло и Май уже настроили телескоп и по очереди смотрели на узкий серп ранней Луны.
– Вот если бы на Луне были люди, – мечтательно проговорила Лася, усаживаясь за стол.
– На Луне их нету, – с уверенностью сказала Май, – а на других планетах они живут. Только они не такие…
– Какие, не такие? – загорелся огонек в глазах у Ласи, как всегда, когда она предчувствовала разоблачение тайны.
– Они – из тонкой материи, – заметила Ло.
– Это как? – не поняла Лася.
– Это значит, что мир, в котором они живут, и их самих нашими глазами не увидишь, – сказал Али, отходя от телескопа.
Ласе было непросто поверить, что на планете, такой как Венера, существует особый мир и там живут невидимые люди, невидимые растения, животные, птицы, рыбы… Но позже, после многих разговоров с друзьями она стала понимать: все, что кажется невероятным, попросту живет по другим законам, о которых она пока не знает.
Не только для астрономических наблюдений собирались маленькие обитатели дома на чердаке. Когда дождь не позволял им гулять, они забирались на чердак и там, в таинственном полумраке, придумывали свои истории.
– Я могу проходить сквозь стены, – заявляла Лася.
– Я тоже, – подхватывал Али.
– А я один раз растворилась в компоте, и меня чуть не съели, – рассмешила всех Май.
Когда они закончили смеяться, Ло сказала:
– А я знаю планету, на которой все летают без аппаратов.
– Как мы во сне? – спросила ее Лася.
– А как ты летаешь во сне? – поинтересовался Али.
– Ну-у, – задумалась Лася, – просто лечу вперед, как птица. Вот так.
И Лася, прижав руки к туловищу, наклонилась вперед.
– Я лечу. Лечу-у-у! – в восторге закричала она.
– А я летаю просто вверх, – вскочил на ноги Али и стал подпрыгивать, словно пытался взлететь.
– А я по-разному, – сказала Ло. – Бывает, что как будто плаваю в воздухе, только одними ногами.
– Ой, ногами! – вдруг вспомнила Май. – Я однажды летела ногами вперед. Так неудобно!
Попробуйте изобразить полет, да еще показать друзьям, как во время полета спокойно проходишь сквозь потолок. Попробуйте объяснить, какой необычный вид имеют жители увиденной тобой планеты.
– А давайте притащим сюда рисограф, – придумала Лася.
Друзья с радостью согласились. И вскоре на чердаке появился большой плоский рисограф, в котором отображались самые увлекательные их сочинения. Некоторые из них Лася пересказывала папе. А одну из таких историй папа даже записал на бумаге, чтобы переслать ее маме. Вот она.
Свое название планета О получила благодаря тому, что ее жители произносили всего один звук "о". Но не подумайте, что он всегда звучал одинаково и ничего не выражал. Например, когда вы слышали короткое "о" – это означало "здравствуй", а когда звук был длинный "о-о-о", то заменял слова: "Полетели вместе!"
Жители планеты и сами напоминали букву "о". Цветом и плотностью кожи они походили на круглую дыню, которая вдруг обрела способность передвигаться на двух тонких ножках, размахивать двумя ручками и взирать на мир большими, широко распахнутыми глазами.
Если оянин вытягивал губы трубочкой так, что издали казалось будто он приготовился играть на дудочке, это означало, что сейчас он будет петь. И не один. Обычно ояне пели очень большими группами, в особое время. И хотя они по-прежнему издавали всего лишь один звук "о", их пение было очень красивым.
Из-за того, что жители планеты О пели хором (один раз в день даже всей планетой) и пели о мире, радости и добре, их пение летело в Космос и насыщало его самыми лучшими энергиями. Поэтому их планета была хороша для жизни и по-настоящему прекрасна.
На планете О было много диковинных растений. Если бы землянин попал сюда, он подумал бы, что они состоят из подкрашенного сахара: голубоватого, зеленоватого, желтоватого. Такой же была и кристальная рыхлая почва, в которую ояне погружались, чтобы отдохнуть.
И все было бы хорошо, если бы однажды на планету О с неба не потекла вода – дождь по-земному. От этого ояне стали приходить в отчаяние. Да и было от чего. Их растения стали растворяться, как растворяется кусочек сахара, попавший в стакан с чаем. Когда дождь прекращался, "сахарные" лужи испарялись и повисали над планетой разноцветными облаками. Проходило время, и вот уже из облаков кронами вниз начинали расти деревья, цветы распускались навстречу родной планете, а уж животные... Да-да, животные и птицы перебрались с планеты О на облака-острова.
Нужно сказать, что оянские животные, все до одного, умели летать: и о-зайчики, и о-белочки и даже мини-олени. В отличие от них, обладавших мощными крыльями, ояне для перелетов могли использовать только силу своей мысли. И пока их полеты над планетой были не такими уж и высокими. Во всяком случае, покинуть планету и переселиться в висячие сады они не могли, что причиняло им немалые страдания.
Посудите сами, как бы вы себя почувствовали, если бы увидели, как на месте прекрасного сада вырастают, вернее вылезают из почвы полурастения-полуживотные. Мало того, что эти черноватые пни выпускают вонючий газ, заволакивающий все вокруг бурым туманом, они еще и рычат. Конечно, жители планеты не боялись их угрожающего рыка, однако он мешал чудесному пению оян и вызывал все новые потоки дождя.
И вот уже большая часть планеты О окутана бурым газом. То там, то сям, как оазисы в пустыне, виднеются остатки огромных прежде садов. А жители, что теснятся на этих небольших островках, начинают испытывать голод.
Добрые животные и птицы, как могли, помогали оянам. Они прилетали со своих небесных островов и каждый из них в лапах или клюве нес съедобный плод, растение или семя.
Все чаще и чаще песни оян навевали грусть. Только дети на планете О по-прежнему были радостными и безмятежными.
Однажды один маленький оянин сидел на дереве и наблюдал за тем, как летают птицы между небесными островами и планетой. Неожиданно к нему подлетел о-зайчик и уронил прямо в руки спелый прозрачно-оранжевый плод. Ребенок очень обрадовался и, так как настало время общего пения, от всей души запел. Он пел о том, как красиво небо, укрытое разноцветными облаками-садами, о том, как добры животные и птицы, о том, что планета когда-нибудь снова станет такой, как прежде.
Когда малыш закончил свое пение, он заметил, что пни, которые были неподалеку, рычат теперь не так угрожающе. Казалось, что счастливая песня немного успокоила их.
Обрадованный, маленький оянин слетел с дерева и подлетел к одному из безобразных пней. В углубление, которое венчало верхушку этих существ, он вложил плод – подарок от зайчика. Красивый оранжевый шарик тут же исчез в безобразном туловище. Внезапно… О, это волшебное зрелище наблюдал не только наш маленький оянин, но и трое его друзей.
Так вот, морщинистый пень вдруг икнул, как будто подавился. Потом из его недр раздался глубокий вздох, и дальше его дыхание стало учащаться. Одновременно с этим вдавленная макушка начала подниматься и выпячиваться. Так она надувалась и росла до тех пор, пока из нее не "выстрелил"… снежно-сахарный росток.
Можете себе вообразить, как обрадовались дети. Сколько могли, принесли они чудесных плодов и "накормили" им пни, и каждый из них тут же дал росток. Радостная весть о возможном спасении в считанные часы облетела планету.
С тех пор планета О славится своими садами: небесными и земными, что стали еще краше, чем раньше. А о трудных временах, когда ее расцвету угрожали дожди, напоминают лишь необычные белые деревья с темноватыми стволами внизу, которые вздыхают перед заходом солнца.


ГЛАВА 15

Лася проснулась сегодня очень рано и поспешила во двор, чтобы полюбоваться чудесным утром.
– О чем поете, птицы?! – воскликнула она, услышав нежные трели птичьих голосов.
И поняла, что птицы тоже любуются красотой земли в этот утренний час.
Вот в золотистом песке что-то сверкнуло металлическим блеском, и Лася, которая до этого кружилась в медленном танце, тут же поспешила обнаружить сокровище. Впрочем, была ли ее находка сокровищем, Лася не знала. Она просто так любовалась пепельно-серым камешком, в котором, будто нарочно, были вкраплены блестящие металлические горошины.
Она все еще сидела на корточках возле места своей находки, когда дверь квартиры Али отворилась и оттуда вышел пожилой человек. "Вот это да!" – удивилась Лася. За все время ее пребывания в Синегорье она впервые видела человека преклонных лет.
Когда незнакомец поравнялся с Ласей, она поздоровалась с ним и спросила:
– Ты кто?
Старик по-доброму улыбнулся и сказал:
– Волей. Дедушка Волей. Вот гостевал у соседки твоей, Аксины.
– Значит, ты – астроном, – решила Лася.
– Не совсем, – загадочно ответил Волей.
– Тогда, ты помогаешь астрономам находить невидимые планеты? – продолжала гадать Лася.
– Не только, – улыбнулся старик.
– Это секрет?
– Немножко тайны в моей науке есть.
Лася во все глаза смотрела на дедушку – в них читалось ожидание.
– Я – астролог, – признался старик. – Знаешь, что это такое?
– Это когда предсказывают, что будет?
– Это когда на основании точного расчета положения Светил – звезд и планет – можно делать точные прогнозы.
Лася задумалась, а потом сказала:
– Вот мы были с классом в обсерватории. Там нам не стали показывать планету Марс. Сказали, что у него лучи плохие.
Дедушка Волей кивнул:
– Верно. Они тяжело действуют на Землю, так же как и лучи планеты Сатурн. Но это не значит, что все люди планеты воспринимают их лучи одинаково.
– А почему? – заинтересовалась Лася.
Волей присел рядом с ней на корточки и сказал:
– Твоя любознательность очень похвальна. А чтобы узнать, как принимает человек лучи Светил, нужно составить его гороскоп.
– Гороскоп, – повторила Лася, пытаясь припомнить, что это такое.
Но Волей опередил ее:
– Гороскоп – это карта расположения Светил в момент рождения человека. Из нее все можно узнать о нем.
– Все-все? – не поверила Лася.
– Ну почти, – улыбнулся Волей. – И кроме того, можно рассчитать, что с ним будет происходить в дальнейшей жизни.
У Ласи загорелись глаза:
– Мне бы очень хотелось иметь гороскоп!
Старик покачал головой:
– К нам в Синегорье, милочка, люди приглашаются после того, как на них составлен гороскоп.
– Значит, и мой есть?!
– Безусловно. Только составляют его не для того, чтобы предсказать человеку, что с ним произойдет. А чтобы предупредить его о благоприятных и неблагоприятных периодах в его жизни. Но детям мы даже этого не говорим. Только их родителям.
Ласю немножко огорчили слова старого астролога:
– И что, совсем-совсем ничего не можешь мне сказать?
– Могу. Даже без гороскопа. Быть тебе ученым.
Лася осталась довольна таким ответом, но угомониться не могла:
– А что я буду изучать?
– Ну, уж это тебе решать. Может быть, минералогию. Вон какой славный камешек откопала.
– Правда, красивый?! – обрадовалась Лася и поднесла находку на своей ладошке поближе к Волею.
Старик двумя пальцами взял камешек, покрутил его в разные стороны, а потом сказал:
– Н-да. Находка у тебя непростая. Похоже на осколок метеорита.
– Это что же, он от Светила откололся?! – удивилась Лася.
– Очень может быть, – задумчиво произнес Волей и тут же спохватился:
– А ведь мне пора. За мной вот-вот должны лёт прислать. Так что, до свидания, внучка.
– До свидания, дедушка. Спасибо тебе.
Впору было и Ласе поторопиться, скоро начинался первый урок – урок на внимание.
По дороге в школу Лася придумывала, что вечером напишет маме об этих уроках:
"Нужно выйти к доске и чуточку времени посмотреть на класс. Потом повернуться ко всем спиной и ждать, когда ребята там все поменяют местами. А потом снова повернуться и рассказать, что поменялось".
В этом месте Лася слегка вздохнула. Ведь на каждом таком уроке оказывалось, что у нее внимания меньше, чем у остальных ребят. Впрочем, она знала, что, если будет все время упражняться, то у нее, в конце концов, все получится. Об этом она и решила написать:
"Папа сказал мне не огорчаться, и вчера вечером мы с ним тренировались. Я запоминала комнату и выходила за дверь, а он там все переставлял. Он очень старался. Один раз даже книжный шкаф передвинул.
Потом он устал и сказал, что будет меня тренировать на бумаге. Он стал рисовать рисунки, чтобы я их запоминала. Потом он их переделывал. А я угадывала, что он там начудил".
На сегодняшнем уроке внимания у Ласи снова оказалось недостаточно, она не сумела пройти все необходимые тесты. Вдобавок, на уроке искусства она нечаянно перевернула баночку с краской, и весь ее так долго и старательно выполняемый рисунок исчез в потеках цвета индиго. В дополнение ко всем сегодняшним неудачам куда-то подевался Ласин метеорит. Только что во дворе она показывала ребятам из класса свою находку, и вот уже камешка нет. Ей казалось, что она пересмотрела каждый сантиметр школьного двора – везде, где была сама и ее школьные товарищи. Она продолжала искать и тогда, когда ребята уже отправились обедать.
"Что-то в моем гороскопе сегодня не так", – огорченно думала Лася, прекращая поиски. Она была так удручена, что даже не заметила, как к ней подошла учительница Риола.
– Отчего наше солнышко ясное за тучку зашло? – спросила она.
– Одни неприятности, – огорченно вздохнула Лася.
Риола присела рядом с Ласей на большое бревно, служившее школьной скамейкой.
 Она обняла Ласю за плечи и предложила:
– А ты поделись, и тебе легче станет.
– Знаешь? – вдруг сказала Лася. – Это у меня по гороскопу, наверное, день плохой. Плохо лучи подействовали.
Учительница Риола улыбнулась:
– Кто же тебе, солнышко, сказал такое?
Лася снова тяжко вздохнула:
– Про гороскоп рассказывал дедушка Волей. А про то, что плохо подействовали, сама догадалась.
Лася взглянула на учительницу и увидела, что лицо Риолы стало серьезным.
– Как бы лучи ни действовали на человека, – сказала она, – он сам выбирает: уступить этому воздействию или нет. Каждый человек может собраться с силами и не поддаваться. Правда же?
Учительница заглянула Ласе в глаза, ожидая ответа.
– Правда, – почти шепотом согласилась Лася.
– А раз, правда, – снова засверкали радостью глаза Риолы, – давай искать, что мы можем исправить.
– Я его уже столько искала и не нашла, – развела руками Лася. – Он маленький, этот камешек. Очень красивый. А главное – метеорит. Дедушка Волей так сказал.
– А давай мы еще поищем, – предложила Риола. – Только искать будем по-другому, по-научному.
– Это как?! – оживилась Лася.
– А вот так, – сказала Риола.
Она слегка наклонилась вперед и стала ладонью водить над землей.
– Если это осколок метеорита, – говорила она, – он излучает особую энергию – не такую, как наши земные камешки.
– Ну-ка посмотри здесь, на этом пятачке, – пригласила она Ласю.
Пока Лася старательно обшаривала один участок, Риола находила другой. Так они осмотрели весь школьный двор, пока не вернулись к бревну.
– Тут я уже много раз искала, – снова вздохнула Лася.
– А я еще нет, – задорно проговорила Риола и стала проводить рукой вдоль бревна.
Внезапно она нагнулась и что-то подняла с земли. Когда Лася посмотрела на ее раскрытую ладонь, ее радости не было предела.
– Это он! – воскликнула она и бросилась обнимать учительницу.
Риола рассмеялась и сказала:
– Ну что, сокровище мое, так и будем считать этот день плохим? Или решим, что все в наших руках?
– Все в наших руках! – задорно воскликнула Лася и, крепко зажав в руке заветный камешек, побежала к одноклассникам.


ГЛАВА 16

В день праздника Труда на площадке возле Ласиной школы разместилась выставка. Каждый мог прийти и полюбоваться лучшими работами учеников школы.
– Правда, здорово? – спрашивал Али, показывая на глиняные фигурки забавных зверюшек.
– Смотри, а какая красота! – восхищалась Лася расписанными вручную платками.
В этот праздничный день солнце зажигало краски земли особенно ярко. Изумрудно сверкала зелень, лепестки цветов драгоценным шелком переливались в радостных лучах. Такими же нарядными и свежими казались выполненные старательными детскими руками разнообразные картины, плетения, аппликации, росписи.
– Лася, Али, уже пора! – откуда-то с другого конца площадки донесся голос Май.
– Бежим! – спохватилась Лася.
И друзья побежали переодеваться, ведь сегодня вместе с классом они участвовали в большом представлении на центральной площади округа.
По дороге учительница Риола слегка поправляла на ребятах костюмы, а Нараян, нагруженный разнообразными вещами, необходимыми для представления, запевал песни.
– Как прекрасен этот мир! – пела Лася, шагая вместе с одноклассниками в красочных, удивительных нарядах, которые ребята придумывали под руководством Яры Игоревны.
На Ласе, например, был надет оранжево-красный костюм, атласная мантия которого огненно развевалась на ветру. Жалко, что ее не увидит папа, занятый в этот день на строительстве.
Центральная площадь, сегодня напоминающая стадион, была замечательно украшена флагами, разноцветными воздушными шарами и лентами. Яркие наряды детей, которые прибывали из всех школ округа, делали картину еще более пестрой и праздничной.
Когда раздались торжественные звуки главной песни Синегорья, все, бывшие в этот день на площади, встали и запели. Они пели о красоте мирной жизни, о труде, который приносит радость людям, о детях – будущих строителях мира.
Ласе казалось, что все, что произойдет вслед за этим, должно быть таким же прекрасным. Поэтому с самого начала ее выступления ее глаза отражали всеобщий восторг, а голос звенел в радостном напряжении. С большим вдохновением рассказывала она о стихии Огня. О том, что Огонь рождает Свет, без которого нет жизни на Земле, о том, что Он дарит людям тепло, силу и радость.
После Ласи выступали ее друзья с рассказом о других стихиях. С любовью говорила Ло о том, что Вода питает землю и растения, что, сбегая потоком с горных склонов, несет она чистые энергии высот, а выпадая дождем, и самих небес. После нее Май рассказывала о том, как Земля кормит растения и человека, о том, какие щедрые подарки получает человек из ее недр, как насыщается он Ее магнетизмом. Воздух-Али был таким же энергичным, как ветер, и дал всем понять, что без Воздуха человек вообще не может прожить и минуты.
– Очень. Очень хорошо выступили, – хвалила учительница Риола юных артистов после выступления.
– Молодцы, – поддерживал ее Нараян.
А представление между тем продолжалось. Лася –любительница красивых мелодий – зачарованно слушала пение чудесного хора. Мальчики и девочки, одетые в белые одежды, исполняли лучшие песни планеты. Особенно нравилась ей солистка – высокая черноволосая девочка.
Когда хор закончил выступление, Лася поинтересовалась у Май: что это за кружочек блестит на лбах хористов. То, что ответила Май, повергло Ласю в крайнее изумление.
– Кружочек на лбу – это прибор для незрячих. Он усиливает работу "третьего глаза". Эти ребята слепые, но с прибором они все видят, даже сзади.
– Даже сзади? – недоверчиво произнесла Лася.
Проследив взглядом за хористами, покидающими сцену, она сказала учительнице Риоле: "Я – туда" и, не медля, побежала в указанном направлении.
Лася немного волновалась, когда с цветком в руке подходила к черноволосой девочке. Девочка стояла к ней спиной, и Лася спросила ее:
– Угадай, какой у меня цветок?
Девочка с улыбкой в голосе ответила:
– Цветок календулы, оранжевый.
Ласино сердце наполнилось восхищением. Ей всегда было жалко слепых людей, они казались ей такими беспомощными, а тут… Наверное, девочке передались Ласины чувства, потому что она обернулась и заключила Ласю в объятия.
– Ты – такое чудо! – сказала она, смеясь.
Не дав Ласе опомниться, девочка тут же предложила ей:
– Пойдем к нам в гости.
Конечно, Лася была согласна. Только нужно было предупредить учительницу о том, что она уходит вместе с Илией – так звали девочку.
Лента-телефон, которая была у Ласи в кармане, вскоре заняла свое место на голове, поверх красной атласной шапочки. С ее помощью нужное разрешение было немедленно получено.
По дороге в общину незрячих Илия рассказывала Ласе о себе, о жизни в общине:
– Я так счастлива, – говорила она. – Там, где я родилась, я не могла ходить в школу – ко мне домой приходила учительница. Я не могла играть с детьми. Когда я слушала, как они весело играют, мне иногда становилось грустно. А в Синегорье у меня началась совсем другая жизнь. Особенно, когда меня научили пользоваться точкой.
Видя Ласино недоумение, Илия притронулась ко лбу:
– Точкой мы называем этот кружочек на лбу. Без него я почти ничего не вижу. Вот как эти малыши.
Илия показала на группку детей, моложе Ласи, которые, держась друг за друга, шли навстречу им с возгласами:
– Илия пришла! Илия!
Поравнявшись с девочками, детишки стали прижиматься к ним, ожидая ласки. По примеру Илии Лася погладила каждого по голове и поцеловала. Потом Илия попросила:
– Зайчики! Пока я буду переодеваться, покажите моей подруге Ласе наши красоты.
Малыши оказались очень отзывчивыми гидами. Они начали свою экскурсию с показа прекрасных цветников, большого сада, деревянных и каменных домов, украшенных искусной резьбой. Здесь было так красиво, что никто не подумал бы, что все вокруг сделано незрячими людьми.
Когда дети вместе с Ласей отправились в конюшню, к ним присоединилась Илия. Показывая на замечательных низкорослых лошадок, она говорила:
– Эти лошади нужны нашим малышам. Общаясь с ними, они получают хорошие энергии. Начинают лучше видеть своим внутренним зрением. Когда им исполнится семь лет, их будут учить пользоваться точкой.
– А почему их не учат сейчас? – поинтересовалась Лася.
– Маленьким детям нельзя усиливать работу "третьего глаза". Они могут с его помощью увидеть жителей Невидимого Мира, и даже испугаться их. Разные там чуды-юды попадаются.
От лошадок малыши потащили Ласю к другим своим любимцам: маленькому аистенку, который выпал из гнезда и сломал себе крыло, медвежатам, оставшимся без мамы, малышке-косуле… Здесь оказалось много маленьких и беспомощных зверей, которым, чтобы выжить, нужна была забота людей.
Лася как раз наблюдала за игрой двух забавных бельчат, когда Илия предложила:
– Пойдем, я покажу тебе свое любимое место.
Попрощавшись с остальными детьми, девочки отправились туда, где кончалось жилье и начинались заповедные края. Углубившись ненадолго в лес, они вскоре вышли на склоны горы Синей. У Ласи аж дух захватило от того, что она увидела.
В этом месте гора полого спускалась к подножию леса. Березы, ели и другие деревья как будто тонули в необъятных просторах неба. Вольно гулявший здесь свежий ветер поддерживал крылья высоко парящих птиц.
Илия стала спускаться вниз. Вот она зашла за какой-то выступ и протянула Ласе руку. Лася охотно последовала за ней. Осторожно ступая по камням, девочки пробрались в небольшую пещеру, в центре которой Лася заметила следы от костра.
– Здесь я бываю одна или с друзьями, – сказала Илия. – Когда холодно, мы разжигаем костер. Хочешь сейчас?
Лася не возражала, хотя вовсе не чувствовала холода.
Из угла пещеры, где был запасен хворост, девочки натащили веток и сложили костер. Затем из сумочки на поясе Илия достала какую-то металлическую палочку. Она зажала ее в кулаке и подержала так примерно минуту. И вдруг… на одном ее конце зажглось голубое пламя.
Лася с интересом рассматривала гладкую трубочку, однако так и не догадалась, откуда берется огонь.
Илия пришла ей на помощь:
– Жидкость, заключенная в этой зажигалке, легко реагирует на действие основной энергии человека. Я мысленно направляю свою силу к зажигалке и оп! появляется огонь.
Когда костер разгорелся и можно было уже не опасаться, что он погаснет, Лася, наконец, задала Илии вопрос, который мучил ее с самого начала:
– Скажи, пожалуйста, а мне можно немножко поносить твою точку?
Дотронувшись до блестящего кружка пальцем, Илия сказала:
– Нам строго запрещается снимать ее без важной причины. Каждый такой прибор имеет свой сигнал, который отображается на пульте у дежурного. Если точку снять, на пульте загорится красная лампочка и дежурный объявит тревогу. Другие дежурные бросятся меня искать. Ведь без точки все слепые беспомощны.
– Так ты ее никогда не снимаешь? – поинтересовалась Лася.
– Почему же? Снимаю. Когда ложусь спать. Но тогда я кладу ее в специальную коробочку. Если снять и сразу положить точку в коробочку, лампочка на пульте сменит красный цвет на синий. Это значит, что человек находится у себя в комнате, в безопасности.
– Понятно, – сказала Лася и сделала несколько шагов к выходу из пещеры.
Выглянув наружу, она не могла поверить своим глазам.
Дождь, косыми штрихами перечеркнувший небо, лил, как из ведра. Вдобавок, как раз над Ласиной головой сверкнула ослепительная молния. В ожидании грома, она крепко заткнула уши пальцами.
Когда Лася вернулась к костру, Илия сказала:
– Видишь, как тезка разбушевался.
– Это Илия-громовержец? – уточнила Лася, припоминая бабушкины рассказы.
– Он самый, – подтвердила Илия. – Держатель огня.
Потом, показывая на Ласин костюм, улыбнулась:
– Ты ведь сегодня тоже Огонь. Поэтому бояться не должна.
– А я и не боюсь, – храбро заявила Лася, хотя чувствовала, как в глубине души затаился комочек страха.
Он не покидал ее и тогда, когда они вышли из пещеры.
Дождь уже прекратился, и мокрые камни блестели на солнце. Приходилось передвигаться медленно, останавливаясь после каждого шага. Илия шла впереди и вначале пробовала ногой, насколько надежна опора. Вот она в очередной раз поставила ногу, чтобы сделать следующий шаг, и…
Лася так и не поняла, что приключилось. Она с ужасом смотрела, как ее подруга кубарем катится с горы и через несколько мгновений оказывается под деревом далеко внизу.
– Илия, – слабым от волнения голосом позвала ее Лася.
Не услышав ответа, она в отчаянии закричала:
– Илия! Не умирай, пожалуйста!
Изо всех сил вглядывалась Лася туда, где лежала Илия. Она немного успокоилась, когда увидела, что девочка машет ей рукой.
– Она зовет меня к себе! – сообразила Лася.
Спускаться было страшновато, но Лася отважилась. Она решила, что будет передвигаться лицом к горе и ни за что не станет смотреть вниз. Так учил ее папа.
Когда Лася очутилась возле Илии, девочка еле слышно сказала:
– Эх ты, Ласька. Я же махала тебе, чтобы ты выбиралась и звала на помощь. Меня бы вытащили. А так…
Сообразив, что ошиблась, Лася сначала растерялась, но потом, как будто вспомнив о чем-то, улыбнулась. Ведь с ней был ее телефон!
И она подумала о Нараяне. Представив его улыбчивое лицо, она сообщила ему об аварии. Однако связи почему-то не было. Тогда Лася ощупала голову и… о ужас! Повязки на голове не оказалось. Наверное, она сползла со скользкой шапочки при спуске.
Слезы уже готовы были брызнуть из Ласиных глаз. Но тут перед ее внутренним взором предстало ласковое лицо Владычицы. "Нужно выбираться наверх", – мелькнуло в голове.
– Нужно выбираться наверх, – вслух повторила Лася.
– У меня все болит, и потом, я ничего не вижу, – пожаловалась Илия.
Эти слова вновь сбили Ласю с толку.
Она огляделась кругом в поисках спасительного решения. И вдруг ей опять послышался голос: "Нужна веревка".
– Нужна веревка, – машинально проговорила она.
– Разрежь что-нибудь. Мою рубашку, например, – предложила Илия, доставая из сумочки маленькие ножницы.
Но Лася придумала кое-что получше. Не торопясь, разрезала она свою огненную мантию на полоски, из которых затем связала крепкую длинную веревку. Одним ее концом Илия обвязала себя вокруг пояса, вторым посоветовала обвязаться Ласе.
– Теперь мы – настоящие скалолазы, – храбро заявила Лася и понемногу двинулась вперед.
Ползти наверх было неимоверно трудно. Веревка все время натягивалась и тянула Ласю назад. Два раза она чуть не скатилась вниз из-за того, что ослабевшая Илия оступалась.
До верха оставалось совсем немного, когда Лася почувствовала, что больше не в силах сделать и шага. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и вдруг… услышала такой знакомый, такой родной голос.
– Лася! Давай сюда! – звал он.
Лася распахнула глаза и совсем близко от себя увидела протянутую ей смуглую руку.
– Вперед, вперед! – бодро скомандовала Лася обессилевшей Илии.
Еще одно движение, и Лася уже крепко держится за руку, протянутую ей сверху. А вот уже другая сильная рука подхватывает ее подмышки. Она поднимает глаза на своего спасителя, и счастливая улыбка озаряет ее лицо.
– Нараян, милый, хороший Нараян, – шепчет она, прижимаясь к юноше.
– Благодари Владычицу, – говорит ей на ухо Нараян.
– Спасибо, спасибо, Владычица, – одними губами проговаривает Лася.
Голова ее склоняется на плечо Нараяна, все вокруг становится далеким и перестает волновать ее. И вскоре она уже переходит в мир сна.
– Добрых тебе снов, Лася!


ГЛАВА 17

– Странно, очень странно, – думает Лася, глядя на огромного синего зайца, который сидит прямо перед ней.
Зверь настолько велик, что его уши двумя антеннами покачиваются над Ласиной головой. Глаза у зайца полны страдания, и Лася вдруг замечает, что на одной из заячьих лап висит капкан.
– Бедный синий заяц, – качает головой Лася.
Она с трудом разжимает железные челюсти капкана и, о чудо! синий великан тут же испаряется.
А на его месте уже сидит… лев. Только ростом лев явно не вышел – он не больше комнатной собачки. Да и ведет себя не лучше: скулит, трется головой о Ласину ногу.
Лася садится на корточки, берет мини-льва к себе на колени и начинает осмотр. В одной из львиных лап она замечает занозу – большую иглу – колючку кактуса опунции. Освобожденный от страданий, лев, как и предыдущий Ласин пациент, тоже пропадает из виду.
Теперь перед Ласей… Кто бы вы думали? Большущий еж.
На первый взгляд, у него все в порядке: и нос влажный и холодный, и глазки ясные, и все четыре лапы целые…
– Что же ему нужно? – недоумевает Лася.
Внезапно ее осеняет: нужно снять со спины ежа здоровенное, размером с футбольный мяч, красное яблоко.
Изрядно исколовшись, Лася с трудом стаскивает яблоко на пол. Вот оно касается пола, и колючий гость так же стремительно, как появился, исчезает.
Так один за другим возникают перед Ласей разные диковинные животные, и все они нуждаются в ее помощи. Кому-то она промывает глаза, кому-то бинтует лапу, кто-то просит ее прочесть важное сообщение, нацарапанное на куске коры, ну а кто-то хочет попросту, чтобы с ним поговорили.
В конце концов, Ласе уже начало казаться, что череда животных никогда не закончится. Однако, когда она почувствовала себя совсем уставшей, все звери неожиданно исчезли. На полу остались только кучки мусора: деревяшки, железки, обрывки веревки, кусочки ваты и бинтов. Лася совершенно не представляла, что со всем этим делать.
Но тут, откуда ни возьмись, появился малюсенький, величиной с курицу, гномик. И что самое невероятное, двумя крохотными ручками он крепко удерживал настоящую дворницкую метлу. Легко, будто играя, гном водил метлой туда-сюда. Едва она касалась какой-нибудь вещи, вещь тут же исчезала.
Гном мел и ворчал:
– Столько работы, столько труда и никакой благодарности, один мусор оставили…
– Спасибо тебе, гномик, – начала благодарить его Лася.
Бурчание гнома стало потише, но не прекратилось.
Так, недовольно ворча, гном вымел весь мусор подчистую. На полу осталось только гигантское красное яблоко. К большому неудовольствию гнома оно не поддавалось волшебной метле. Гном несколько раз касался его метелкой, но оно не исчезало. Тогда он рассердился и пнул яблоко ногой, одетой в мягкий сапожок. И вдруг…
Яблоко, словно стеклянное, разлетелось на мелкие куски, а на его месте… засиял серебряно-голубой огненный шар. Чудный огонь пульсировал так, что казалось – это сжимается и разжимается чье-то сердце.
– Так вот оно что! – дошло вдруг до Ласи. – Самая важная благодарность – та, что идет от сердца.
Так подумала Лася и… проснулась.
– Привет, соня-лимоня! – услышала она знакомый голос.
Лася повернула голову и увидела перед собой папу. В руках папа Рад держал поднос, от которого шел очень аппетитный дух.
Это было очень странно.
– Папа, а почему мы не идем в столовую? – спросила Лася.
Папа лукаво улыбнулся, поставил поднос на столик перед Ласей и сказал:
– А столовая нас не дождалась.
Лася взглянула на часы и все поняла. А папа продолжал:
– Столовая не дождалась тебя вчера к ужину, а сегодня – к завтраку, обеду и ужину. Вот какой у тебя богатырский сон!
– Богатырский сон, – засмеялась Лася
Неожиданно ее смех прервался: она вспомнила о том, что произошло вчера. Лася осторожно посмотрела на папу и спросила:
– Папа, ты на меня сердишься?
– За что, Ласёнок, я должен на тебя сердиться? Я бы тоже так поступил, – ответил папа.
Лася очень обрадовалась.
– Так ты все знаешь?! – воскликнула она.
– И не единожды, – подтвердил папа, подвигая Ласе стакан с горячим молоком.
Пока Лася ела и пила, папа рассказал, что днем приходило много людей и каждый на свой лад рассказывал о Ласиных приключениях и хвалил ее. Когда из папиных уст Лася услышала имя Илии, она тут же спохватилась:
– Ой, мне же позвонить нужно!
Припомнив, однако, события вчерашнего дня, растерянно сказала:
– Как же я позвоню, если ленту потеряла?
– Все в порядке, – заверил Ласю отец.
– Вот это тебе принесла Энио, – сказал он и вручил Ласе нарядный пакетик.
В пакете оказалась новая лента-телефон и записочка от Эни: "Будь здорова, синичка!"
Понятное дело, Лася очень обрадовалась новой ленте и тут же натянула ее на голову. Она уже собиралась связаться с Илией, но папа остановил ее:
– Гляди. Тут еще сверток. Его привезла незнакомая девочка. Она приехала на очень симпатичной маленькой лошади. Сказала, что привезла подарок от Илии.
Когда Лася развернула обертку, она очень удивилась. На нее смотрела она сама, изображенная рядом с Илией. Фотография была вставлена в прекрасную рамку из полированных уральских камней.
– Папа, но мы же не фотографировались, – недоуменно проговорила Лася.
– А ты сперва посмотри, что там еще есть. Может, поймешь, откуда фотография взялась.
– Рисограф-фотоаппарат, – прочел вслух папа надпись на небольшой картонной коробке.
– Это, что же, вообразил и сразу фотографию получил?! – обрадовалась Лася.
– По-видимому, – сказал папа, доставая рисограф из коробки.
Он живо прочитал инструкцию, вставил в щель фотобумагу и, на мгновение уставившись в стеклянную поверхность рисографа, вообразил-изобразил картинку. Лася заливисто рассмеялась. Да и как тут было не смеяться, когда за стеклом стояла она сама, вверх ногами, а рядом с ней был изображен папа.
– Вот эту фотографию мы отошлем маме, – сказал он, нажимая какой-то рычажок.
Рычажок звонко щелкнул и на пол из рисографа выпала фотография. Пока Лася ее рассматривала, в коробке от рисографа папа обнаружил записку: "От всего сердца благодарю тебя. Ты – настоящий друг. Скорее выздоравливай. Илия".
Лася в недоумении осмотрела свои руки – на них были небольшие ссадины, затем ноги – там вроде бы тоже ничего страшного не было.
– Папа, а почему все пишут, чтобы я выздоравливала? Я, что, была больная? – спросила она.
– В Синегорье больных не бывает! – ответил ей задорный юношеский басок.
Конечно же, этот любимый Ласей голос мог принадлежать только Нараяну. Лася так обрадовалась, что готова была тут же броситься Нараяну на шею, однако он велел ей лежать:
– Сейчас произведем осмотр, а потом…
– Что потом? – насторожилась Лася.
– А потом, – улыбнулся Нараян, – ты задашь мне все свои вопросы.
Как только папа Рад услышал из уст Нараяна, что Лася теперь абсолютно здорова и завтра может отправляться в школу, он заявил, что несказанно этому рад. Затем он подхватил с Ласиного столика поднос и, пританцовывая, отправился вниз.
Нараян взял Ласю за руку и внимательно посмотрел на нее своими большими черными глазами.
– У меня к тебе очень секретный вопрос, – сказала Лася почти шепотом. – Как Владычица узнала о нас?
Нараян погладил Ласю по руке и тоже очень тихо заговорил:
– Наша Владычица чувствует не только разные воздействия, идущие из Космоса, она также реагирует на "стоны земли".
– Стоны земли? – удивилась Лася.
– Это она говорит, когда чувствует страдания обитателей Синегорья. Она тогда сразу же включает свои возможности ясновидения и оказывает нужную помощь.
– Это она тебя послала? – догадалась Лася.
– Почти. Она передала мне ясную картинку того, что происходит. С тобой и твоей подружкой. Сила ее мысли такова, что я не только увидел, но и сразу понял, где вас искать.
– Давай еще раз поблагодарим Владычицу, – сказал Нараян и закрыл глаза.
Лася тоже закрыла глаза, и теплая волна благодарности сразу пошла из ее сердца.
Очнулась она от осторожного прикосновения. Лася открыла глаза и безмерно удивилась. Оказалось, что она лежит в постели, а над ней стоит папа и говорит:
– Ласёнок, пора собираться в школу. Уже утро!


ГЛАВА 18

Присматриваясь к тому, как одеваются жители Синегорья, Лася обнаружила, что здесь нет никакой моды. Разумеется, никому не приходило в голову натянуть на себя какой-нибудь диковинный наряд – все одевались очень просто. Ласе, например, нравилось, как выглядит Бая, девочка из их класса. На ней, так же как и сегодня на Ласе, чаще всего были легкие шелковые шаровары и такое же платье.
– Правда, красиво? – пританцовывала перед папой Лася.
– Правда-правда, – подтверждал папа, приглаживая свои непослушные волосы.
Сегодня был выходной день, а по выходным, они вместе с другими жителями их района отправлялись в Дом собраний. В такие дни там всегда устраивались концерты.
Папа посещал Дом собраний еще и по средам, чтобы послушать лекции о новостях науки и культуры. Один раз Лася отважно просидела на одной из лекций с начала и до конца. Однако слушать и не понимать, о чем рассказывали со сцены, было совсем неинтересно. Также не очень интересными казались ей собрания по пятницам. Они были посвящены общественной жизни и тому, как ее лучше организовывать. Каждый мог высказать там свои предложения, разрешалось высказываться даже детям. Лася очень гордилась, когда однажды на пятничном собрании выступил Али-младший и предложил, чтобы детям после семи лет разрешили участвовать в формировании погоды. Его предложение приняли. Это означало, что отныне дети вместе со всем взрослым населением Синегорья смогут в определенное время, указанное учеными, направить свою мысль на изменение погоды: утихомирить сильный ветер, вызвать дождь или наоборот, прогнать тучу.
В этот воскресный день было по-весеннему солнечно, легкий ветер смешивал ароматы леса и садовых цветов. На пути в Дом собраний Лася и ее друзья опережали родителей. Они успели раздеться в гардеробной и занять свои детские места в зале, в то время как взрослые еще только входили в здание.
Ребята оживленно беседовали, когда к ним подсел Нараян:
– Ну как, друзья, подготовились к завтрашнему уроку красоты?
Лася вдруг с удивлением вспомнила, что она не выполнила задания, хотя оно казалось совсем несложным. Нужно было найти какой-нибудь непривлекательный с виду предмет и рассказать о возможной красоте, которая скрыта в нем.
Соображая, где стоит поискать такую вещь, Лася так напряженно думала, что не заметила, как затихли голоса в зале, как на сцену вышел первый артист. Только мелодичные звуки ситара вывели ее из состояния задумчивости.
Ласе нравилось, как играли музыканты Синегорья, нравилось звучание простых природных инструментов: гитары, ситара и мандолины, скрипок и виолончелей, пианино и труб.
На сцене не было ничего искусственного: ни электроинструментов, ни микрофонов. Со временем Лася обнаружила, что в Синегорье вообще нет электричества. Везде, где нужна энергия, использовались усилители и преобразователи основной энергии человека. Такие, к примеру, как металлическое зеркало на почте или фонари со специальным газом. Кстати, здешние светильники могли реагировать не только на энергию человека, но и на разные звуки. Например, в Доме собраний кроме обычного освещения было устроено специальное, цветомузыкальное. Особенный газ в таких светильниках изменял свой цвет в зависимости от звуков музыкальных инструментов или человеческого голоса. Можете представить себе, какими резкими вспышками они отображали множество громких голосов или аплодисменты. Поэтому в большом зале Дома собраний все говорили очень тихо и никогда не хлопали в ладоши. Когда артист заканчивал свое выступление, зрители, чтобы похвалить его, поднимали руки и раскачивали ими из стороны в сторону. Некоторые при этом держали в руках яркие платки или разноцветные фонарики.
Сегодня у Ласи в одной руке был пурпуровый шарф, а на второй на запястье был надет синий фонарик на ремешке. Она с радостью размахивала руками после каждого выступления, как будто делала зарядку. И это было здорово, потому что долго сидеть на одном месте ей, как и другим детям было трудновато. Впрочем, никто не заставлял детей сидеть больше, чем они могли. При желании детские стулья убирались под пол, и на освободившемся пространстве дети могли двигаться, как хотели.
Лася очень любила танцевать под музыку. Ей до того нравилось ритмичное движение, что она готова была оставаться и после концерта, на танцевальную программу для взрослых. Но папа, который в отличие от Ласи почему-то не любил танцев, всегда уводил ее с танцевального вечера домой.
– Нужно готовиться к трудовой неделе, – говорил он, усаживаясь за стол информатора.
Когда информатор впервые появился в их доме, Ласю невозможно было оторвать от него в течение нескольких часов. Чудо-прибор реагировал на любое слово или даже мысль.
Захотел увидеть географическую карту или, к примеру, узнать о том, где зимуют в этом году журавли с Ласиной родины, – пожалуйста. Сразу на экран информатора, в сопровождении голоса выдавался ответ. Папе информатор нужен был, прежде всего, для работы. С его помощью он мог отображать фрагменты чертежей, которые придумывал в своей голове, а потом собирать эти кусочки в один большой чертеж, запоминая его надолго.
Так вот, пока папа засел за проверку необходимых расчетов, Лася бродила по дому в поисках какой-нибудь некрасивой вещи. Надо же было, в конце концов, подготовиться к завтрашнему уроку!
К ее большому удивлению оказалось, что сестрички Ло и Май тоже еще не нашли нужных предметов. Девочки созвонились и договорились выйти во двор, чтобы поискать там.
После пятиминутных поисков Лася сообразила, что во дворе они ничего не найдут. Ведь только вчера жители устроили генеральную уборку двора, сада и всего, что было вокруг. Конечно, уж в лесу-то они непременно нашли бы пожухлый лист или какую-нибудь безобразную корягу, но в лес идти было поздновато.
И тогда Лася предложила:
– Девочки, а давайте пусть каждая вспомнит, что ей больше всего не нравится.
На том и порешили. Первой вспоминала Май:
– Больше всего я не люблю почерневшие от воды доски, как на старых лодках с моей родины… мне не нравятся гниющие водоросли на берегу… раздавленные раковины устриц…
– Есть! – воскликнула Лася.
– Что есть? – очнулась от своих воспоминаний Май.
– У меня есть ракушка. Правда, она с моей родины. Но, думаю, если ее раздавить, она покажется тебе некрасивой.
– И тебе не жалко? – спросила Ло.
Лася обратила взгляд куда-то вдаль, потом легко вздохнула и сказала то, что часто любила повторять ее бабушка:
– Ничто не вечно под Луной, только наша ответственность перед Богом.
– Надо же, – удивилась Май. – Ты говоришь, как наш дедушка. Он тоже любит повторять: река времени уносит все, остаются лишь воспоминания.
Мечтать о родном доме было приятно. Но время шло, солнце уже почти спряталось за горизонт, а еще две вещи были не найдены.
И вот наступила очередь Ло вспоминать о некрасивом:
– Меня всегда огорчают измятые цветы. Но это так ужасно, что я не смогу найти в этом ничего красивого. Если кому-то подходит, берите эту мысль себе.
Однако девочки не захотели воспользоваться этой идеей, поэтому Ло продолжила:
– Еще не люблю сломанные ветки… поломанные игрушки… ржавчина… Мне не нравятся ржавые вещи.
– А папин ножик… помнишь его перочинный ножик? – спросила сестру Май.
– Точно, – сообразила Ло. – Ведь если бы он не напоминал ему о его детстве, он давно бы его выбросил. Ножик тупой и ржавый.
– Теперь и я знаю, что мне нужно, – решила Лася. – Мятая, скомканная бумага.
Девочки обрадовались, что так хорошо все придумали, но потом Лася вдруг сообразила:
– Послушайте, а что же мы завтра будем рассказывать? Что в этих испорченных вещах красивого?
Только что поднявшаяся со скамейки на веранде, Ло вернулась на место. Лася же наоборот встала и начала расхаживать взад-вперед. Ей всегда казалось, что так лучше думается. Сейчас она думала про себя сразу о трех вещах, которые они выбрали. Девочки тоже молчали.
В это время дверь Ласиной квартиры отворилась, и оттуда вышел Ласин папа. Когда он узнал, почему его дочь не никак не откликается на его зов, он тоже задумался. Вскоре, однако, он энергично взмахнул рукой и произнес:
– А вы подумайте не о том, что вам не нравится в испорченных вещах, а на что они теперь похожи и где их можно применить.
Потом он повернулся к Ласе и сказал:
– Даю десять минут на размышление или "утро вечера мудренее".
Неизвестно, что повлияло на Ласю: то ли папина подсказка, то ли условие, которое он поставил, но вскоре она уже радостно сообщала подружкам о своем открытии:
– Скомканная бумажка, как снежки зимой. На ней есть свет и тень, как будто она блестит. Ею можно кидаться – больно не будет.
– Теперь и я знаю, – подхватила Ло. – Ржавчина на ножике – как будто цветы мальвы расцвели или как будто ножик – река, а ржавчина – плоты, которые по ней плывут.
Ласин папа только успевал качать головой, слушая девочек. Больше всего его удивила Май. О раздавленной раковине она сказала так:
– Белые трещины на черной раковине – это как будто разрыв ночи. Будто начало утренней зари, а если раковина белая, то темные трещины на ней – неведомые пути в Невидимый Мир.


ГЛАВА 19

С утра в Синегорье шел дождь. Он не закончился и к обеду. Ласе и ее одноклассникам пришлось идти в столовую по переходу – длинному стеклянному коридору, напоминающему оранжерею. Здесь по обе стороны от прохода в горшках и кадках росли прекрасные здоровые растения.
Всякий раз когда Лася попадала сюда, она непременно приветствовала всех обитателей растительного царства. Особо она здоровалась со своими любимчиками. Занятая разговором с друзьями, сегодня она успела кивнуть лишь розовой пышноцветущей азалии и двум "седым" кактусам, отложив остальные приветствия на послеобеденное время.
А после обеда ребята ухаживали за растениями. Пока Лася, Ло и Май мыли и опрыскивали листья, Али таскал воду. Девочки потихонечку что-то напевали, а Али рассуждал:
– Ну почему я не владею мыслью так, чтобы заставить ведерко само принести воду, а лейку саму поливать цветы? Сколько бы сил и времени можно было сэкономить!
– Ну, насчет сил, это ты напрасно, – возразил ему Нараян, который вместе с Али менял воду. – Чтобы заставить мысль воздействовать на физические предметы, нужно потратить очень большую энергию.
– Смотри, – обратился к нему Нараян и положил на широкий край одной из кадок кусочек бумаги.
Некоторое время юноша стоял молча, его напряженный взгляд был направлен на клочок бумаги. Каково же было удивление ребят, когда бумажка медленно-медленно поползла по краю кадки, затем чуть-чуть приподнялась над ним и, проплыв в воздухе несколько сантиметров, упала на пол.
Конечно, все синегорские школьники были знакомы с подобными опытами. И все же, пока сами они не умели так концентрировать свою мысль, представление казалось им чудесным.
Сразу по окончании показа Нараян подозвал Али к себе. Одну его руку он приложил к своему сердцу, а другую – ко лбу. Даже через плотную ткань рубашки Али почувствовал, как часто и сильно бьется сердце Нараяна. Его также удивило, какой у юноши был мокрый лоб.
Когда Нараян отдышался, он сказал:
– И это была всего-навсего маленькая бумажка.
А потом, улыбнувшись, добавил:
– Но мечтать о больших достижениях нужно и даже полезно. Невыполнимое сегодня может стать выполнимым в будущем.
Когда работа в переходе была окончена, ребятам пришлось вернуться в классную комнату, чтобы выполнить домашние задания. После игр в спортзале и бодрящего душа они устроились в комнате отдыха. И Нараян стал читать им рассказ, из которого Али уяснил кое-что о работе с мыслью и не только.
Рассказ начинался так.
На одной интересной планете в одной интересной школе учились два брата – Старший и Младший. В этой школе учились многому: познавать свойства окружающей природы и Космоса, правильно действовать поодиночке и вместе с товарищами, а самое главное – правильно мыслить и управлять своей мыслью.
Братья занимались в группе, состоящей из двенадцати человек. Руководил этой группой Учитель.
Ученики всегда восхищались своим Учителем – он был мудрым и очень проницательным. Он всегда знал не только, о чем думают его ученики, но мог предугадать, какими будут результаты их поступков.
Ученики очень любили своего Учителя, были ему преданны и слушались его во всем. Самым старательным и успешным в группе был Младший брат. Зато Старший часто поступал как хотел, несмотря на предостережения Учителя. Этим нередко он подводил всю группу, из-за этого отставал в учении. Ученики удивлялись терпению своего Учителя. Но вот однажды, когда группа должна была переходить на следующую ступень обучения, Учитель сказал:
– Дальше я буду учить одиннадцать учеников, а о судьбе двенадцатого пусть позаботится наш Главный Советник.
Из его слов было понятно, что исключить из группы он намерен Старшего брата.
Когда Учитель остался один, к нему подошел Младший брат и стал уговаривать его оставить Старшего в группе. Тогда Учитель сказал:
– Два раза ты просил меня об этом и два раза я выполнял твои просьбы. На сей раз ничем тебе помочь не могу.
Младший брат никогда не спорил с Учителем, однако он так любил своего Старшего брата, что стал горячо уговаривать, умолять Учителя дать Старшему последний шанс.
В конце концов, Учитель согласился.
– Только с одним условием, – сказал он. – Вы оба должны будете пройти непростое испытание.
Вскоре, выступая перед учениками, которые с нетерпением ожидали объявления о переходе на следующую ступень, Учитель сказал:
– Ваш переход откладывается. Вам придется подождать, пока Старший и Младший брат пройдут испытания. А они таковы. Младший брат полетит на планету Печали, где должен будет сделать три добрых дела. Старший посетит планету Радости. При этом Старший должен будет мысленно помогать брату. Один он не справится со всеми тремя заданиями и в случае неудачи должен будет навсегда остаться на планете Печали.
Ученики очень удивились такому решению, но они верили в мудрость Учителя и потому никто из них ничего не сказал. Единственное, что печалило их, это то, что они не доверяли Старшему брату и опасались, что он подведет Младшего.
Зато сам Младший был несказанно рад, он верил, что они оба достойно пройдут испытания. Немного смущало его лишь то, что Учитель пообещал ни во что не вмешиваться и даже мысленно не связываться с ними. А ведь Младший привык все свои мысли доверять Учителю и получать от него мысленную поддержку.
Пока Нараян читал, ребята сидели или лежали в комнате отдыха на удобных матах. Некоторые из них принесли из класса рисографы и, слушая повествование, воображали-изображали различные картины.
Лася была занята не только своим рисографом. Параллельно она заглядывала в рисографы соседей, рассматривая, какие получаются картинки. Она так напрягалась, что в результате ей стало казаться, что в своем рисографе она видит портрет Великого Учителя – тот самый, что висит у нее над кроватью. То ли от напряжения, то ли оттого, что день был таким хмурым и дождливым, Лася не заметила, как задремала.
Проснулась она тогда, когда ласковые лучи заходящего солнца, пройдя сквозь витражи окон, цветными пятнами легли на стены и пол.
В комнате никого из ребят уже не было. Только Нараян сидел с закрытыми глазами, по-восточному сложив ноги. Лася догадалась, что он погружен в глубокое размышление, и потому не хотела его беспокоить. Однако, когда она на цыпочках шла мимо него, юноша, почти не раскрывая рта, спросил:
– Ну что, красавица? Где летала, что видала?
Лася никак не могла привыкнуть к сюрпризам, которые время от времени преподносил ей Нараян, но и Нараян нередко удивлялся тому, что случалось с Ласей. Вот и сейчас он узнал от нее нечто совершенно неожиданное.
– Во сне я видела кого-то, – рассказывала Лася. – Может, это был какой-то дяденька. С ним что-то делалось. У него вспыхивало вот тут, тут и тут (при этом Лася показывала на лоб, грудь и место выше пупка) и потом этот огонь летел дальше. Как будто какие-то светящиеся ленты летели в разные стороны.
Лася замолкла, а насторожившийся Нараян осторожно поинтересовался:
– Там точно никого больше не было?
– Кажется, был, – наморщила лоб Лася, ведь не каждый сон легко вспоминается, а уж такой непонятный – тем более.
– Точно. Был, – вспомнила она. – Еще один дяденька. К нему долетал свет. И он тоже мог выпускать огонь.
Когда Лася закончила рассказ, обрадованный Нараян чмокнул ее в лоб и сказал:
– Ну вот, дружок, ты видела редкое зрелище – то, что увидеть в этом мире невозможно. Это был опыт передачи мысли от человека к человеку!
Ласе захотелось, чтобы Нараян все-таки объяснил ей, зачем вообще нужно учиться передавать мысли – ведь во всем мире есть телефоны и радио и…
– Прочти вот это, – посоветовал ей Нараян, – и ты узнаешь, чему должен научиться человек будущего.
Когда дома Лася открыла данную ей книжку, она обнаружила там рассказ, который она не дослушала. И она стала читать дальше.
Настал день, когда Старший брат очутился на планете Радости. О, что это был за мир!
Здесь все казалось светящимся. Яркими и чистыми были излучения людей, все растения излучали нежный свет самых разных оттенков, светились даже камни. Уже это делало пребывание здесь Старшего полным радости. А уж как к нему относились люди! Они приняли его как родного, и каждый день дарили ему свою любовь и нежную заботу.
Конечно, в таких условиях нелегко было помнить о Младшем брате, о помощи ему. Вначале Старший старался ни за что не забывать брата и слал ему мысли поддержки. Но все чаще и чаще приходилось Младшему напоминать о себе. Лишь легкий укол в сердце говорил Старшему о том, что Младший нуждается в его помощи. Но и этих сигналов со временем стало недостаточно. Все реже и реже Старшему брату хотелось нарушать то постоянное чувство радости, которое владело им. Все реже и реже посылал он мысли мира, спокойствия и помощи своему страдающему брату.
А тем временем Младшему на планете Печали приходилось несладко.
Он попал в пустынную местность, где было всего лишь несколько шатров. В них ютились голодные оборванные люди. Недавно они бежали от злых поработителей своей родины сюда, на границу с другим государством в надежде, что соседи помогут им. Но соседи с помощью не торопились. Они лишь разрешили беженцам поселиться здесь, в пустыне, и каждый день давали им немного еды и питья.
Так же, как и Старший, Младший по прибытии на свою планету получил такое же тело, как у ее обитателей. Понятно, что на планете Печали Младший теперь чувствовал жару, голод и жажду одновременно. Не привыкший к таким ощущениям, он нещадно страдал. Лишь мысленная поддержка брата давала ему силы. Попривыкнув, со временем он стал думать о тех добрых делах, которые ему предстояло сделать. Конечно, он и так целыми днями старался помогать беженцам: ухаживал за больными, убирал грязь, утешал отчаявшихся. И все же он чувствовал, что три задачи, поставленные перед ним, состоят в чем-то другом.
Однажды Младший проснулся среди ночи от сильной жажды. Он потянулся за кружкой с водой, но в темноте нечаянно опрокинул ее. Теперь ему предстояло терпеть до утра. И тогда он понял, что необходимо найти под землей воду – ведь для него это проще простого.
С трудом уговорил Младший пограничников выдать беженцам кирки и лопаты. С трудом уговорил ослабевших голодных мужчин рыть яму в указанном им месте.
Два дня и две ночи они долбили, копали окаменевшую почву. Но потом, не обнаружив здесь воды, копать отказались. Только Младший чувствовал, что вода уже близко.
Неимоверными усилиями, полумертвый от усталости продолжал он рыть землю. Несколько раз Старший брат посылал ему энергию, поддерживая его силы. И, в конце концов, вода была найдена.
Впервые радость охватила жителей маленького лагеря, впервые надежда на избавление от страданий заставила их действовать дружно. Они укрепили стенки своего колодца, покрыли его брезентом и выставили дежурного для его охраны. И тогда Младший понял, что с первым заданием Учителя он и его брат справились.
Дальше, когда проблема с водой была решена, Младший все свои силы бросил на то, чтобы уговорить соседей приносить беженцам больше еды. И со временем ему это удалось. Но считать это своей второй задачей он не мог, сердце его молчало.
Так и жил Младший среди беженцев. Теперь они относились к нему как к старшему. Ни одно дело не начинали делать без его совета, а когда возникал спор, сразу шли к нему. И хотя он старался скрывать свои необычные для этих людей умения владеть мыслью, один раз он все же невольно выдал себя.
Так случилось, что Младший отдыхал неподалеку от того места, где играли дети. Как всегда во время отдыха он думал об Учителе и посылал ему благодарность за его мудрость и любовь. Внезапно он почувствовал сильную тревогу. Он открыл глаза, огляделся и мгновенно сообразил, что одного из малышей сейчас укусит змея. Времени на то, чтобы предупредить играющих уже не было, и Младший послал по направлению к змее сильный парализующий импульс. Под его взглядом она тотчас же замерла. Увидев застывшую столбиком змею, дети с визгом разбежались. А Младший тем временем поспешил подобрать бедное животное, чтобы привести его в чувство. Однако все его попытки оказались напрасными. Змея была мертва. Это омрачило его радость по поводу того, что и второе задание Учителя – спасти ребенка – было выполнено.
Теперь по лагерю разнесся слух, что Младший умеет убивать взглядом. Это заставляло людей бояться его. Со временем боязнь некоторых из них переросла в ненависть.
И вот в один несчастливый день Младшего схватили, связали и поволокли по пустыне, подальше от лагеря. Никакие его просьбы и уговоры не помогали. Люди были уверены, что он – колдун и от него необходимо избавиться. Они приговорили его к медленной и ужасной смерти. Выкопав яму, они посадили в нее младшего и засыпали песком так, что из нее торчала только его голова.
Все то время пока Младший нещадно страдал, он молил брата о помощи. Сообща они могли бы помочь Младшему вырваться из рук безжалостных людей. Но Старший брат в это время наслаждался песнями, которые исполнял хор из девушек и лесных птиц. И так его это тешило, что даже тревожные уколы в сердце он старался не замечать.
Встрепенуться Старшего заставила внезапно нахлынувшая на него тоска. За все время пребывания на планете Радости с ним такое случилось впервые. Он вдруг почувствовал, что он – один-одинешенек на всем белом свете. И сразу мысль его полетела к брату. Однако брат не отзывался. Под жарким полуденным солнцем он окончательно потерял сознание.
Как и все ученики его группы, Старший брат обладал умением видеть на расстоянии. Картина, которую он увидел на планете Печали, любого ее обитателя привела бы в ужас. Но Старший знал, что брата сейчас может спасти только немедленное и решительное действие.
С именем Учителя на устах Старший отделил свое мысленное тело так, как он этот делал всегда при полете на другую планету. И в этом сотканном из тончайших энергий теле мгновенно перенесся на планету Печали. В это время он не думал о том, что может навсегда остаться в этом мире скорби и страданий. Теперь он думал только о брате. Брат, любимый брат погибал у него на глазах, пожертвовав ради него, Старшего, своей жизнью.
Конечно, нечего было и думать, что в мысленном теле можно взять в руки лопату и начать раскопки. Сейчас оружием Старшего была только мысль. И первое, что он сделал – окружил Младшего мыслями любви и надежды. Затем он согнал облака на небе так, что они закрыли солнце. Как только жар спал, Младший очнулся и увидел перед собой своего любимого Старшего брата. Его сердце затрепетало от счастья. Он понял, что третье, самое главное задание, – укрепить в своем брате преданность и самоотверженность – он выполнил.
Теперь оба брата были свободны. В своих мысленных телах они поспешили покинуть планету Печали и вскоре предстали перед Учителем и друзьями.
– Отныне, дети мои, все вы – ученики следующей ступени, – так сказал им Учитель.


ГЛАВА 20

– Ласёнок, как ты смотришь на то, чтобы отправиться со мной в страну камней? – однажды вечером спросил у Ласи папа.
Занятая созданием картины из цветных отшлифованных стеклышек, Лася, вроде бы, не слышала, что к ней обращаются.
– Дочь моя, – повысил голос папа. – Завтра мы летим осматривать камни, нужные для строительства. Полетишь с нами?
В другой раз Лася пришла бы в полный восторг от такого предложения, но сегодня, увлеченная стеклянной мозаикой, она произнесла только: "Угу".
Папе Раду ничего не оставалось, как прибавить громкость своего голоса:
– Есть одно лишнее место. Можешь взять кого-то из своих друзей.
– Угу, – снова промычала Лася.
Об этом разговоре она вспомнила только, когда укладывалась спать. Пришлось ей натянуть на голову повязку-телефон и соединиться с Али. Ясно, что девочек беспокоить не стоило: они никогда не разлучались, а одного места в лёте им бы не хватило.
Утром на площадке, где обычно приземлялись лёты, Ласю, папу и Али уже ожидал заказанный лёт, летчик Ник и еще одна пассажирка – геолог Зани.
Геолог была темнокожей. Может поэтому, едва лёт взмыл в небо, Ласе припомнилось прошлогоднее путешествие на вертолете со своим темнокожим другом Джонни. То, что она припомнила дальше, заставило ее рассмеяться. Ведь вертолетом управлял очень веселый летчик, который сказал, что в большом ящике вместе с ними летит неведомый зверь барыклюн, а позже оказалось, что это была всего-навсего домашняя свинья.
Понятно, все захотели узнать, что так развеселило Ласю, и она охотно рассказала о своем приключении. Окружающим шутка показалась забавной, а летчик Ник заметил:
– Если бы на борту нашего лёта была свинья, мы бы уже барыклюнились.
"Барыклюнились" – какое смешное словечко! Пока Лася от души смеялась, Али поинтересовался у летчика:
– Что, упали бы?
– Вот именно, – подтвердил летчик Ник. – Ведь лёт движется под действием основной энергии человека, в основном летчика, который им управляет. Так?
– Али и Лася в ответ согласно закивали головами.
– А теперь представьте себе, – продолжал Ник, – если бы в горючее для космического корабля добавили бы горючее для трактора. Полетел бы он?
– Нет, нет, – замотал головой Али.
– Вот вам и разница. Если к энергии человека примешается энергия животного, тем более такого, как свинья…
– То мы барыклюнемся! – еще больше развеселилась Лася.
Когда лёт, наконец, приземлился, Ласиной радости не было предела. Впервые в жизни она видела огромные каменные глыбы такой красоты.
– Разумеется, эти камни в строительстве мы применять не станем, – говорила геолог Зани. – Для стройки мы закажем такие же в другом тесте – там, где их добывают. А здесь мы можем полюбоваться их красотой среди природы.
Лася подошла к одному серому, с красными и зелеными прожилками, камню и приложила к нему ладошку:
– Ух, какой холодный!
– А ты потрогай вон тот, – показала на соседний камень Зани.
Лася и к этому камню приложила руку, но разницы не почувствовала. Тогда Зани сказала:
– Я давно работаю с камнями. И знаю, что у каждого из них свой особенный характер. На ощупь одни из них кажутся более холодными, другие более теплыми. Вот попробуйте!
После приглашения геолога, все стали трогать разные камни руками, однако почувствовать "душу камня", как выразилась Зани, сумел только летчик Ник. И не удивительно. Оказалось, что он большой любитель камней и, особенно, кристаллов.
Когда Зани услышала о кристаллах, она мечтательно произнесла:
– О, это удивительные создания!
– Вы называете их созданиями, как будто они живые и умеют думать, – с сомнением в голосе заметил папа Рад.
– А как же! – воскликнула Зани. – Все вокруг, каждая клеточка может думать.
– Чем же думают камни, ведь у них нет головы? – удивилась Лася.
– Голова – последняя станция для мысли, но вам этого пока не понять, – сказала детям Зани и добавила:
– Пойдите пока, погуляйте. Недалеко.
Что имела в виду Зани, когда сказала "недалеко", Лася не знала. Ей попросту нравилось идти среди березок и лиственниц и разговаривать с Али.
– А ты веришь, что камни умеют думать? – спрашивала она.
– Только у них мысль течет очень медленно, по-каменному. Об этом нам в школе рассказывали.
– Что, и береза умеет думать? – не унималась Лася.
– Ага, – подтверждал Али. – А иначе, как бы она весной отращивала листья, а осенью их сбрасывала?
Все это казалось Ласе необыкновенным, но уже в следующее мгновение она забыла об этом разговоре. Перед ней вдруг открылась чудная картина.
Среди леса, как оброненное кем-то зеркало, расстилалось озеро, в которое с небольшой высоты падал говорливый водопад. А прямо у берега в холодной прозрачной воде мелькали блестящие юркие рыбки.
– Какие хорошенькие рыбки! – восхитилась Лася.
Она повернулась к Али, чтобы показать ему рыбок, но друга рядом не было. Встревоженная, она стала звать его. Однако Али не отзывался. Тогда Лася пошла назад и уже через несколько шагов наткнулась на мальчика. Он лежал среди травы без движения, лицом вниз.
– Что с тобой? – встревожилась Лася.
– Я – рыба, – глухо отозвался Али. – И ничего не вижу.
Не долго думая, Лася забралась на большой камень, возле которого лежал Али, и спросила:
– А так видишь?
– Нет, не вижу. Вижу только твою тень. И сейчас уплыву.
И Али стал изо всех сил изображать, как он "плывет", размахивая обеими руками.
– А я – птица, – придумала Лася.
– И сейчас птица схватит рыбу! – воскликнула она и прыгнула прямо на Али.
Конечно, "рыба" не собиралась так просто сдаваться "птице", поэтому у них вышла небольшая борьба. Тяжело дыша, они, наконец, откинулись на спину и стали наблюдать за облаками, плывущими в небе, прислушиваться к пению птиц и говору водопада. Некоторое время спустя Ласе даже показалось, что в шуме воды она слышит голоса маленьких звоночков.
– Не двигайся, – вдруг прошептал Али, прижимая ее к земле рукой.
– Почему? – насторожилась Лася.
– Над нами лёт охраны.
И правда, Лася подняла глаза кверху и увидела маленький лёт с зеленой полосой вдоль борта. Она уже знала, что на таких лётах облетает территории Синегорья охрана: выпроваживает непрошеных гостей, а также ловит браконьеров, которые безжалостно нападают на доверчивых синегорских животных.
Как ни прижимались дети к земле, надеясь укрыться в высокой траве от висевшего над ними лёта, им это не удалось. Ястребом метнулся к земле лёт с зеленой полосой, и вскоре уже двое служащих охраны подбежали к Ласе и Али.
Али нехотя встал, вслед за ним поднялась и Лася. Двое молодых людей в зеленых комбинезонах внимательно смотрели на детей. Один из них, негромко голоса, но очень строго спросил:
– Объясните, что вы здесь делаете?
– Мы из Синегорья. Мы учимся в школе Янтарного района, – заговорил Али.
Но тут вмешался второй охранник:
– Мы и так видим, что вы – наши, синегорские. Мы только хотим знать, что вы здесь делаете одни.
– Понимаете, мой папа проводит исследования вот за этими деревьями, – заторопилась Лася.
Однако строгий охранник не стал слушать долгих объяснений.
– Ну-ка, в лёт! Живо! – скомандовал он.
И пока они садились в лёт, он немного сердито проговорил:
– Очень хочется посмотреть на взрослых, которые отпускают детей одних бродить по лесу.
– Но мы же рядышком, – заметила Лася.
Тогда другой охранник, тот, что был помоложе, сказал:
– На прошлой неделе, как раз в этом районе один нехороший человек ранил медведицу. Он и в нас стрелял, да промахнулся.
Совсем скоро лёт охраны приземлился возле лёта, на котором прилетели Лася и Али. Взрослых нигде не было видно, зато откуда-то из-за каменных глыб доносились их голоса.
Когда лёт охраны снова взмыл в воздух и минуту спустя опустился рядом с Ласиным папой и его собеседниками, оживленная беседа взрослых смолкла. Еще большей неожиданностью для них было сообщение старшего охранника. Указывая на папу Рада и геолога Зани, он сказал:
– Вы и вы – получаете предупреждение. Оставили детей без присмотра на внегородской территории.
При этом он дважды нажал на кнопку аппарата, что висел у него на груди.
– Передает изображение твоего папы и Зани на центральный информатор, – вполголоса сообщил Али стоявшей рядом с ним Ласе.
– А вы, – обратился строгий охранник к летчику Нику, – оставили лёт без присмотра. На время отстраняетесь от полетов. Сдайте значок.
Пока Ник снимал прикрепленный к рубашке значок, Али продолжал объяснять:
– Этот значок связывает летчика с информатором полетов. Когда он снимает его, он больше не сможет управлять лётом.
– А кто же поведет наш лёт? – озадаченно спросила Лася.
И тут же догадалась кто: младший охранник уже прикреплял к своему комбинезону значок.
Получилось, что больше всех не повезло летчику Нику. Вдобавок к наказанию ему пришлось пересесть в лёт охраны, так как в его бывшем лёте лишних мест не оказалось. Зато повезло Али.
Во время перелета младший охранник, который теперь вел их лёт, спросил его:
– Мальчик, а ты, случайно, не шпион? Уж больно ты много знаешь о приборах, которыми пользуется охрана.
Али на мгновение растерялся, он вдруг подумал: "А что если то, о чем рассказывал отец, – большой секрет?" Но так как хитрить он не умел, то вслух произнес:
– Мне говорил об этом папа. Он участвовал в разработке ваших приборов, еще до того, как стал работать над хеопсами.
– А-а, – обрадовался летчик. – Похоже, ты – сын ученого Али. Помню, когда я учился на курсах охраны, он постоянно советовался с нашими преподавателями.
Может поэтому, доставив Али домой, охранник ничего не стал сообщать его родителям. Зато Ласе немного досталось от папы.
– Наконец-то я получил из-за тебя выговор, – упрекнул он ее, едва они переступили порог дома.
Лася понимала, что папа расстроен из-за того, что произошло, и решила пошутить:
– Я не буду писать об этом маме.
Но папа, как будто, шутки не понял:
– А я впредь буду вести себя лучше, – твердо заявил он.


ГЛАВА 21

На следующий день у Ласи и папы состоялся памятный для Ласи разговор. После ужина, как это часто бывало, они прохаживались по дорожкам сада и папа говорил:
– Понимаешь, Ласёнок, я знаю, что ты – послушная девочка. Еще знаю, что ты никогда не обманываешь. И уж если ты пообещала мне утром, что без моего ведома никуда сама ходить не станешь, то так оно и будет, но…
Тут папа остановился и посмотрел Ласе прямо в глаза.
– Но, – продолжил он, – когда ты увлекаешься, случается, что ты обо всех своих обещаниях забываешь. Не так ли?
Лася ничего не ответила. Она опустила глаза и тяжело вздохнула.
– Послушай, – вдруг сказал папа совсем другим тоном. – Ты всегда с восхищением рассказываешь мне о том, что кто-то может с помощью мысли двигать предметы, видеть на расстоянии третьим глазом и многое другое. А знаешь ли ты, что для этого нужно научиться хорошо управлять своей мыслью? Ну а мысль слушается кого?
Лася не знала, что ответить, но тут ей вспомнился вчерашний строгий охранник.
– Охранника? – неуверенно спросила она.
– Правильно, человека волевого и дисциплинированного, – подтвердил папа.
Бывало и раньше, папа говорил Ласе о необходимости дисциплины. Но тогда это случалось после таких ее поступков, от которых плохо становилось ей самой. Сейчас получилось так, что она подвела и папу.
– Папуля, а что будет тебе из-за предупреждения? – поинтересовалась Лася.
– Пока ничего не будет, – задумчиво проговорил папа. – Из Синегорья выгоняют только после третьего предупреждения.
– Как в сказке, – сказала Лася.
– Как в сказке, – подтвердил отец.
И вдруг он словно очнулся. Он живо присел перед Ласей на корточки, взял ее за руки и горячо заговорил:
– Понимаешь? Для тебя Синегорье – сказка, и она очень дорога тебе. А мне, в первую очередь, дорога моя работа. Только здесь я могу строить так, как мечтал всю жизнь. И если меня выгонят прежде, чем я закончу стройку…
Тут папа резко поднялся на ноги, и Лася поняла, что он очень разволновался. Ласе стало ужасно жаль отца и она потянулась, чтобы обнять его. В это же самое время папа нагнулся, собираясь поцеловать Ласю, и… Они больно-пребольно стукнулись лбами.
– Ой-ой-ой! – зачастила Лася.
– Ой-ой-ой! – подражал ей папа, потирая ушиб.
Затем он подхватил Ласю на руки и побежал домой, приговаривая:
– Скорее, скорее! Лбы студить будем!
После этой беседы с отцом Лася уже не искала случайных приключений. Она решила, что теперь будет исследовать Синегорье планомерно.
Для начала она договорилась с Энио о том, что девушка возьмет ее с собой развозить заказы. Нараян также не возражал отпустить Ласю с послеобеденных занятий немного раньше. А пока…
На полянке, куда Нараян привел ребят после прогулки по лесу, они устроились на большом бревне. Лася уселась тут же на пеньке и, слушая рассказ Нараяна, постоянно отвлекалась на каждый звук за спиной. Ей казалось, что вот-вот из-за деревьев появится Энио на своей гнедой лошадке.
– Лася, ответь нам, пожалуйста, на один вопрос, – неожиданно обратился к ней Нараян.
Лася уже привыкла к его манере: задавать неожиданные вопросы и требовать на них быстрые ответы. На сей раз Нараян спросил то, о чем спрашивал уже не раз. И все же, сразу ответить на такой вопрос Ласе было нелегко.
Посудите сами. Как можно быстро дать ответ, когда тебя спрашивают: "Какие хорошие мысли пришли тебе в голову сегодня?"
Единственное, что могла сообразить в этот момент Лася, было:
– Познакомиться с интересными людьми.
– А тебе? – далее обратился Нараян к сидевшему на соседнем пеньке Али.
– Чтобы солнце светило ясно, – ответил он.
– Чтобы у меня появились братья и сестры.
– Чтобы все люди любили божественное…
Так отвечали дети, и Лася уже знала, что все эти ответы подходящие. Еще она знала, что самой лучшей мыслью считается та, которая может принести пользу всем людям.
Однако сегодня Нараян, не просил назвать детей, какую мысль они считают лучшей. Вместо этого он спросил у Ласи:
– Пусть всегда светит солнце. Это хорошая мысль?
Лася подозревала, что вопрос не такой простой, каким кажется, и потому медлила с ответом. На выручку ей пришел Али, он спросил:
– Будем говорить о Солнце-звезде или про погоду?
Теперь и до Ласи дошел смысл хитроумного вопроса Нараяна.
– Если звезда, то пусть светит всегда, – быстро нашлась она, – а если для погоды, то дождик тоже нужен.
Лася теперь вовсю смотрела на Нараяна, ожидая, какую каверзу он придумает дальше. Вот он открыл рот и…
– Ты свободна, Лася, – сказал он вдруг. – Можешь идти.
Лася вначале удивилась, а потом посмотрела туда, куда был направлен взгляд Нараяна. Позади себя на дорожке она увидела юную всадницу на лошади, груженной множеством пакетов.
– А ей тяжело не будет? – поинтересовалась Лася у Энио, когда та подсаживала ее на лошадь.
– Нет. Эти пакеты большие, но легкие, а мы с тобой вообще пушинки. Правда, синичка?
Лася представила себя пушинкой и ей стало смешно. А потом она представила себя на месте Энио и сказала:
– Я, когда вырасту, тоже хочу развозить заказы.
– А еще что ты хочешь? – спросила Энио.
– Учиться хочу, – подумав, сказала Лася.
– Значит, будешь как я, – решила Энио.
– А ты разве учишься? – удивилась Лася.
Ей было непонятно, когда эта хрупкая юная девушка все успевает. Но еще больше ее поразила история, которую рассказала Энио.
– Я родилась далеко отсюда. У нас была нормальная семья: папа, мама и двое детей. Когда я была совсем маленькая, наша мама умерла. Папа не смог сам управиться с нами двоими и скоро женился. Мачеха была женщина неплохая. Никогда не била нас. Но когда у нее родился ребенок, моей вольной жизни настал конец.
Мне очень нравился мой новый братик. Я была еще совсем глупой и лезла к нему, чтобы поиграть. Однажды даже подняла его на руки, но не удержала. Малыш упал и сильно ударился. После этого мачеха решила, что я хочу избавиться от ее ребенка, и стала запирать меня в комнате старшего брата. А когда брат приходил из школы, заставляла сидеть с ним, пока он делал уроки. Иногда между прочим брат учил меня чтению и счету и очень удивлялся моим быстрым успехам. Он не знал, что днем, пока его не было, я читала его учебники.
Однажды папа, радуясь моей сообразительности, предлагал мне складывать числа. Пока числа были маленькими, его не удивляли мои быстрые ответы. Но вот он задал задачку с большими числами. Как всегда ответ немедленно показался у меня перед глазами, но полученное число было таким большим, что я не знала, как его назвать. Тогда я записала его на бумаге.
С тех пор отец уверовал в мои необычные способности и, когда в соседнем большом городе увидел объявление о конкурсе на проживание в Синегорье, предложил мне принять в нем участие. Так я оказалась в Синегорье. Мне было восемь лет.
– А где ты теперь живешь? – поинтересовалась Лася.
– Последние восемь лет я проживаю… – начала Энио, но тут же себя перебила:
– Я живу совсем близко отсюда. Давай заедем, и ты сама все увидишь.
Лася никак не ожидала, что Энио живет в таком большом доме, но еще больше не ожидала она попасть в сказку. Везде – во дворе и у самого дома – можно было встретить ярко раскрашенные деревянные скульптуры. Среди пышного цветника затаились гномы, а по обе стороны от крыльца разлеглись львы. Их спины были отполированы до блеска, и Лася поняла, что на них часто сидят дети. Вообще, кататься здесь было на чем. И качели-каталка с фигурками маленьких слонов вместо сидений, и деревянная горка, которую поддерживали два старинных витязя, и даже небольшая карусель – все могло двигаться, радуя маленьких всадников. А их тут было немало.
– Сколько у вас детей? – поинтересовалась Лася.
– Тех, кто живут здесь, двенадцать, а вместе со старшими – семнадцать. Таких семей с приемными детьми в Синегорье много.
– А тебе нравятся твои родители? – спросила Лася.
– Смотри, – подвела Энио Ласю к дому.
Сквозь раскрытое окно Лася увидела миловидную круглолицую женщину. Ее глаза-щелочки внимательно следили за работой шести пар детских рук.
– Моя мама с далекого севера, – заговорила Эни. – Там ее научили искусству вышивки бисером. Теперь она обучает этому девочек.
Лася пригляделась и увидела на стенах комнаты целые картины, выполненные из бисера, разноцветных нитей и меха.
Но Энио уже тянула ее за рукав – нужно было торопиться.
Мельком Лася успела увидеть длинную приземистую постройку и в ней молодого мужчину, который распиливал на станке доску. Ему помогали двое одинаковых мальчиков, лет двенадцати.
– Это мастерская отца. Как видишь, он у нас волшебник по дереву, – сказала Энио, усаживаясь на лошадь позади Ласи.
– А мальчики? – поинтересовалась Лася.
– О, это настоящие потомки Чингисхана. Чтобы они никого не задирали, отец сделал им лук и стрелы. Мама говорит, что они теперь такие же меткие стрелки, как ее братья там, на севере.
– Эни, а когда ты успеваешь уроки делать? – поинтересовалась Лася, сообразив, что уже вечер, а ни один заказ до сих пор не отдан.
– Вот когда еду, тогда и успеваю, – сказала Энио, похлопав по пакету с книгами, привязанному к седлу.
– Эни, а зачем тебе работать? В Синегорье же и так всех кормят и одевают, – не унималась Лася.
Энио пожала плечами и сказала:
– Здесь все много работают. Средства, на которые существует Синегорье, дает нам страна, а взамен мы дарим людям наше искусство, наши научные открытия. А чтобы достичь мастерства в искусстве и в науке, нужно уметь очень много напряженно трудиться.
– Кстати, о науке, – спохватилась Энио и похлопала лошадь, чтобы та шла быстрее. – Сейчас у меня назначена встреча с одним ученым. Он все свои заказы получает лично в руки, почтовому ящику не доверяет.
То, что вскоре увидела Лася, никак не отвечало ее представлениям о жилье в Синегорье.
Среди леса показался длиннющий, как молочная ферма, дом, над которым с одной стороны высилась площадка для лёта, а с другой – торчала высоченная башня. Строение показалось Ласе некрасивым, вдобавок его окружал деревянный забор.
Едва девочки спешились, как из калитки вышел худой, словно высушенный, мужчина и молча протянул руку. Так же молча Энио вручила ему небольшой металлический ящик. Когда мужчина ушел, Лася подумала, что они поедут дальше, но Энио задержала ее:
– Сейчас он вернет контейнер, и потом поедем.
В ожидании они присели на скамейку у забора.
– Почему этот ученый такой странный? – спросила Лася.
– Мне говорили, что он работает над улучшением связи с людьми на других планетах. Придумывает какие-то мази, натирания, чтобы обострить внутренний слух. И все это пробует на себе.
– Он, наверное, натирается, забирается в башню и там лежит и слушает, – предположила Лася.
И вдруг ее глаза расширились от внезапной догадки:
– Слушай, а что было в контейнере? Шкура змеи? Зуб дракона?
В ответ Энио рассмеялась, а Лася продолжала гадать:
– Может, сердце болотной крысы, а может…
– Нет, – перебила она себя. – Это все из сказки про колдунью. А он, наверное, пользуется какой-нибудь химией.
– Вовсе нет, – сказала Энио. – В контейнере ему доставили травы из Тибета. Очень редкие и очень ценные. Сам контейнер тоже непростой. Он защищает от излучений все, что лежит внутри.
На этом разговор прервался, потому что из калитки снова вышел странный ученый и все так же молча вернул контейнер.
Дальше девочки пошли пешком, потому что остальные заказы предназначались другим ученым – соседям первого. Несколько пакетов они разложили по почтовым ящикам, а один, самый объемистый, вручили хозяину – улыбчивому полноватому мужчине, о котором Энио сказала, что он ее сосед.
– Как это, сосед? – удивилась Лася.
– Все, что ты видела здесь, – это не жилье, а лаборатории шестого яруса. Здесь должно быть чисто, тихо, никаких посторонних излучений. Это только одинокие ученые иногда здесь ночуют. А те, у кого есть семья, живут у себя дома, внизу.
Лася была немало заинтригована увиденным. Встретившись с отцом, она восторженно доложила:
– Папа! Я сегодня побывала в шестом ярусе!
– Ну и как? – поинтересовался папа.
– Одни сплошные секреты, – сказала Лася, и, несмотря на усталость, засела писать маме письмо.
Ее переполняли впечатления.


ГЛАВА 22

Время от времени Лася навещала цветок, который оставила в хеопсе. Она даже вела дневник наблюдений, в котором зарисовывала все, что происходило с ним. Конечно, в том, что растение сильно выросло, не было ничего удивительного. Зато как изменились его цветки! Из сиреневых они постепенно превратились в голубые, и у них появился аромат.
Настал день, когда учительница Риола объявила, что эксперимент с цветами можно прекратить и теперь дети могут забрать их из хеопса.
– Папочка, мы на минуточку! Только заберем цветочки и сразу на ужин, – уверяла отца Лася, выбегая во двор, где ее уже ожидали Али и сестрички Май и Ло.
По дороге к хеопсу Ло и Май без умолку говорили. Они радовались тому, что вчера наконец-то вернулся их отец.
– Представляете, папа Тай полгода практиковался у своего учителя медицины. И теперь он запросто по пульсу может определить, у кого какое состояние, – рассказывала Ло.
– Что, только пощупает руку и скажет, от чего болезнь? – сомневалась Лася.
– Это совсем не просто, это целое искусство, – настаивала Ло, а Май добавляла:
– Папа еще и по глазам болезнь определить умеет. По радужной оболочке глаза. На этом красивом разноцветном кружочке видно, что происходит в любом месте нашего тела.
– А бабушка мне говорила, что читает по глазам мои мысли, – припомнила Лася.
– Можно и так сказать. Глаза отражают, когда ты веселая, грустная или о чем-то думаешь, – сказал Али. – Но по-настоящему прочитать мысли могут только те люди, у которых есть внутреннее понимание.
– Это когда понимаешь человека без слов, – подумала Лася и… обнаружила, что они уже на месте, возле хеопса.
Первыми из-под металлической пирамиды свои цветы достали Ло и Май. После них свой изрядно вымахавший цветок вытащил Али. Когда в хеопс вошла Лася, ей пришлось очень потрудиться: стебли ее растения переплелись с лианой, которая стояла по соседству.
– Ай-ай-ай! – внезапно закричала она так отчаянно, что друзья тут же бросились к ней.
Приблизившись к Ласе, они увидели в ее руках… маленького серого зайца. Он запутался в стеблях сцепившихся растений, и мощные энергии хеопса лишили его сил. Теперь заяц казался неживым: глаза его были закрыты, а лапки бессильно свешивались с Ласиных ладоней.
Али ухом прижался к тому месту, где у зайца должно было быть сердце. Девочки с трепетом ожидали, что он скажет, но, взглянув на них, Али только покачал головой. Тогда за дело взялась Ло. Как-то папа показывал ей, как определить самый слабый пульс.
– Живой, – после долгих прощупываний сказала она. – Только совсем чуть-чуть…
Май, которая все это время стояла молча, вдруг сказала:
– Ребята, я сейчас связалась с папой, и он скоро будет здесь.
Все, что происходило дальше, Лася воспринимала, как во сне.
Вот откуда-то на лёте прибыл доктор Тай. Вот он сделал зайцу укол. От укола малыш вздрогнул, но тут же снова обмяк. Вот доктор еще раз обследовал зайца и объявил, что он мертв. После этого доктор Тай предложил всем помолчать и пожелать душе бедного животного легко преодолеть трудности перехода в Невидимый Мир. С пожеланиями счастливого пути зайца похоронили.
Но и после этого Лася была как зачарованная. Даже папина шутка не рассмешила ее.
– Девочка по имени "на минуточку", – назвал он Ласю, показывая на часы.
А по часам выходило, что отсутствовала она ровно час и что время ужина вот-вот закончится.
Папа и Лася вместе с Ласиными друзьями и их родителями поспешили в столовую.
Как обычно, дети уселись рядышком, а родители устроились за столом напротив них. Несмотря на то что они опоздали, еда была вкусная и горячая. Однако Ласе совсем не хотелось есть.
– Лася, в чем дело? Почему ты не ешь? – поинтересовался у нее папа.
– Не могу пошевелиться, –серьезно отвечала Лася. – У меня на голове – гнездо, и мама-птичка отложила три яичка.
Папу, казалось, ничуть не удивил Ласин ответ, он только спросил:
– И когда же ты думаешь начать есть?
– Когда птенчики вылупятся и научаться летать, – последовал ответ.
– Лася, – строго начал папа, но Аксина – мама сестричек Ло и Май – взяла его за руку, чтобы он молчал, а сама сказала:
– Ласенька, птичку нужно покормить, тогда быстрее вылупятся птенчики.
Лася не возражала, и Аксина стала изображать, будто кормит птичку кашей. Она подносила ложку к Ласиной голове и приговаривала:
– Кушай птичка, кушай – никого не слушай.
Через некоторое время Лася объявила, что птенчики уже вылупились и улетели из гнезда вместе с мамой.
После ужина Аксина попросила у Ласиного папы:
– Можно мы с Ласей пойдем по другой дорожке? Нам с ней посекретничать надо.
Папа, конечно же, не возражал. А посекретничать вместе с ними захотели Ло, Май и Али. Так впятером они отправились куда-то в сторону от дома навстречу закатному солнцу.
– Лася, ты уже знаешь, что смерти нет? И то, что душа уходит с земли и переходит в Невидимый Мир? – спросила Аксина.
– Знаю, – кивнула Лася и добавила:
– Все равно зайчика жалко.
– Верно, – согласилась Аксина. – Всегда грустно видеть сброшенную оболочку тела. Но если знать, что душа бессмертна и снова вернется на землю и получит новое тело…
– Наверное, к этому нужно привыкнуть, – вздохнула Май.
– Слушайте, что я вам расскажу, – глядя на загрустивших детей, – сказала Аксина.
Она остановилась и показала рукой куда-то вдаль:
– Представьте себе океан. Огромную водную поверхность. Представьте, как крохотные капельки воды – частички океана – восходят вверх, испаряются. В небе миллионы маленьких капель собираются вместе – так образуются облака. Потом из облаков идет дождь, и капельки снова возвращаются в океан. Только эти частички воды будут уже совсем другими. Ведь во время своего путешествия они насытились разнообразными энергиями, которые действовали на них в разных слоях нашего неба.
И Аксина показала рукой на небо, которое закатное солнце расцветило малиновыми, фиолетовыми, зелеными полосами. Ласе вдруг представились капли, в которых разными цветами горит огонь неба.
– А теперь представьте себе океан Огня, – продолжила свой рассказ Аксина. – Прекрасного вечного Огня, заполняющего все пространство.
– Огонь, как у звезд? – поинтересовалась Лася.
– Еще прекраснее и ослепительнее. Нам он не виден, но известно, что он есть. И еще известно, что маленькие искорки, как капельки из водного океана, отделяются от океана Огня и устремляются на нашу Землю. Пока искра проходит свой путь, она тоже собирает энергии.
– И из них строит свои тела, – уточнил Али.
– А! – вспомнила вдруг Лася историю о космическом боге, которую ей рассказывал Мастер. – Получаются три тела: огненное, тонкое и земное. Вот.
– Тел, на самом деле, различают больше, – заметила Аксина, – но, главное, понять, что искра приходит на Землю, чтобы умножить основную энергию. Конечно, за одну жизнь на Земле накопить нужное количество основной энергии она не может и потому каждый раз возвращается к себе на родину – поближе к океану Огня. При этом она сбрасывает свое земное тело, затем тонкое и оставляет себе только свою огненную оболочку. Проходит время и она снова опускается на Землю. И так много раз.
Здесь Аксина прижала к себе детей, которые любовались игрой красок на небе, и с воодушевлением сказала:
– Разве можно грустить, когда знаешь, что искра с радостью уходит с Земли на свою прекрасную родину? Разве можно печалиться, если представить, что эта путешественница затем побывает не только на Земле, но и на других планетах? Что она получит новые порции прекрасной энергии, которая позволит беседовать при помощи мысли, силой мысли подниматься в воздух и многое другое…
– Если у нас всех одинаковые искры, – загорелась Лася, – значит мы все – родные. Так вот почему говорят: все люди – братья!
– Верно. Мы все – дети единого океана Огня. Мы – бессмертны и когда-нибудь через миллиарды лет мы снова вернемся в огненный океан и соединимся все вместе. А пока мы должны учиться и трудиться, чтобы увеличивать свою основную энергию.
Так и получилось, что друзья возвращались, взявшись за руки, громко напевая известную в Синегорье песню:
– Когда-нибудь Солнце ты встретишь меня…


ГЛАВА 23

На уроке искусства Лася подошла к Яре Игоревне и сказала:
– А знаете, папа говорил мне, что уже готов первый витраж для Дома детства, который он строит. Он сказал, что витраж очень красивый. Давайте пойдем и посмотрим его.
Наверное, Яра Игоревна хорошо знала витражного мастера, потому что в этот же день после уроков Ласин класс в полном составе стоял у павильона, в котором изготавливались витражи.
– Какой огромный!
– И весь из стекла!
– И это все одна мастерская! – удивлялись дети.
Павильон им довелось рассматривать недолго, так как вскоре хозяин мастерской пригласил их внутрь. Лася никак не ожидала, что им придется подниматься по лестнице. Когда же с верхней площадки открылся огромный зал, ей тут же все стало ясно. Оказалось, что витраж был таким большим, что разглядеть его можно было только с высоты нескольких метров.
Дети с восторгом рассматривали прекрасную картину, выполненную из фрагментов стекла разных размеров. Всевозможные оттенки голубого, синего и фиолетового изображали человека, летящего в Космосе. В груди у него серебряной звездой сверкало сердце.
Мастер, окруженный детьми, рассказывал:
– Я называю его "звездный человек". Есть такие люди, которые благодаря своей большой мудрости, своему героическому характеру могут жить и трудиться в Надземном мире. Они очень отличаются от нас. Они могут приходить и уходить с планеты по желанию и при этом не забывают того, что с ними происходило в предыдущих жизнях.
Это великие люди, они знают законы Космоса. Их работа в Надземном мире направлена на помощь людям. Чтобы люди жили правильно, по космическим законам.
На обратном пути Лася шла рядом с Нараяном. Нараян все время молчал, и лицо его было таким, как это бывало, когда он говорил о Владычице. Ласе не хотелось его тревожить, но ее волновало сейчас столько вопросов.
– Ты хочешь знать о ком-нибудь из "звездных людей"? – застал Ласю врасплох Нараян, который "прочел" вопрос в ее мыслях.
Лася даже вздрогнула от неожиданности. Однако не успела она что-либо ответить, как Нараян сказал:
– Это великий Владыка! У тебя есть его фотография.
– Ой, как здорово! – обрадовалась Лася и тут же спросила:
– А Владычица? Она тоже "звездный человек"?
Нараян не отвечал, и Лася подумала, что он не хочет выдавать какой-то секрет. Она уже готова была задать следующий вопрос, однако Нараян опередил ее:
– Наша любимая Владычица – ученица великого Владыки. Вместе они шлют помощь людям всей Земли.
Лася еще могла представить, что из Космоса можно послать помощь всей Земле, но чтобы из Синегорья помогать всем людям планеты… Как это могло быть?
– Мыслью можно облетать всю Землю гораздо быстрее, чем это делает космический корабль, – заметил Нараян, снова распознав то, о чем думала Лася.
– Да, да, – продолжил он. – Владыки шлют мысли добра. Эти мысли помогают людям становиться лучше. Они позволяют предотвращать землетрясения, разные катастрофы, оказывают помощь народам в важные моменты их жизни.
– А как Владычица с земли разговаривает с великим Владыкой? – спросила Лася.
Нараян остановился перед ней. Не говоря ни слова, закрыл ей руками уши, потом прикрыл ладонью глаза. И Лася поняла, что ни зрение, ни слух в этой связи не участвуют. Тогда что же?
– Связь идет через посылки мыслей, – сказал, наконец, Нараян. – Уловить их можно, когда действует внутренний слух. Владыки даже видеть друг друга могут, потому что у них работает также внутреннее зрение.
– А я знаю, кто твой Учитель, – вдруг сказала Лася.
Нараян тепло улыбнулся, а Лася торжественно произнесла:
-– Твой Учитель – Мастер. Вот.
– Верно, – подтвердил Нараян.
Ласе показалось, что при слове "Мастер" он снова начинает впадать в свое "отсутствующее" состояние, и она поспешила задать новый вопрос:
– Тогда получается, что мой Учитель… ты?
Нараян очень внимательно посмотрел на Ласю и сказал:
– Учителей у тебя немало: и родители, и Риола, Яра Игоревна…
Но Лася не дала ему продолжить список.
– Ты – особенный, – заявила она.
– Правда. Ученик всегда выбирает Учителя сам. Но чему ты хочешь, чтобы я тебя учил?
Вопрос был таким неожиданным. И как нарочно, Ласе ничего не приходило ей на ум, поэтому она ответила:
– Всему.
Нараян рассмеялся и сказал:
– Когда мы вернемся, я расскажу вам одну историю. Ты послушаешь и, если поймешь, чему захочешь учиться, может, я и соглашусь быть твоим Учителем.
Лася даже заволновалась, когда ближе к вечеру Нараян усадил ребят в беседке на школьном дворе и начал свой рассказ.
– Три мальчика дружили с раннего детства. Они были одногодками и даже роста были примерно одинакового. Различались они по цвету волос, а потому во дворе их так и называли: Белый, Рыжик и Черный.
Мальчики росли, и вот Белый и Черный стали замечать, что их друг Рыжик все реже и реже выходит к ним во двор, чтобы поиграть, все труднее стало его уговорить пойти куда-нибудь развлечься.
Однажды в ответ на уговоры друзей Рыжик признался, что занят, оттого что выполняет поручения своего Учителя. Мальчики очень удивились: ведь в школе полным полно учителей, зачем заводить еще одного, какого-то отдельного учителя. И они спросили:
– А чему же твой Учитель тебя учит?
Не долго думая, Рыжик отвечал:
– Он учит меня помогать людям, ко всему относиться со вниманием. Учит владеть своим телом, своими чувствами и мыслями. Еще он устраивает мне испытания. Например, чтобы я ничего не боялся.
– Мы тоже хотим учиться у такого Учителя, – заявили Белый и Черный.
Тогда Рыжик поговорил с Учителем и получил его согласие на встречу с друзьями. Учитель предложил им прийти на следующий день ровно в пять часов и заметил, чтобы они не опаздывали.
Назавтра в четыре часа Белый и Черный вышли из подъезда. Времени, чтобы добраться до Учителя было достаточно. Но Черный сразу же заспешил вперед. Он даже не заметил, как Белый отстал от него.
Едва Белый сошел с крыльца, как ему под ноги бросилась дворовая собака. Она виляла хвостом, и было видно, что она голодна.
– Ах ты, бедняга, – пожалел Белый собаку.
Несмотря на то что он боялся опоздать на встречу с Учителем, он бегом вернулся домой и вынес собаке изрядный кусок хлеба с маслом. Собака тут же набросилась на еду, а Белый поспешил дальше.
Он уже почти покинул двор, как вдруг его настиг чей-то отчаянный плач. Белый обернулся и увидел маленькую девочку, которая сидела на земле и обеими руками терла ушибленную ногу.
– Вот досада, – подумал Белый, взглянув на часы.
– Успею, – затем решил он и побежал выручать ребенка.
Когда девочка была благополучно доставлена домой, мальчик стремглав бросился бежать. Он уже выбежал на улицу и даже перешел дорогу, как тут одна бабушка, которая шла навстречу, обратилась к нему:
– Сынок, я плохо вижу. Будь добр, переведи меня через дорогу.
– Опоздал, теперь окончательно опоздал, – подумал Белый и повел бабушку через дорогу, а затем донес ей сумку до самой ее квартиры.
Было без двадцати пять, когда Белый вернулся в свой двор. Он уже собирался войти в подъезд, но вдруг услышал, что его кто-то зовет. Обернувшись, он увидел в подворотне своего друга Рыжика. Тот сидел верхом на велосипеде и изо всех сил махал белому рукой.
– Я тебя живо домчу к Учителю, – говорил Рыжик, пока друг усаживался позади него.
В самом деле, какими-то немыслимыми путями: по узким переулкам, через проходные дворы Рыжик повез Белого к дому Учителя.
Было ровно пять, когда Рыжик, Белый и Черный позвонили в дверь квартиры Учителя.
Но как добирался Черный? Если помните, он пулей вылетел со двора, не заметив отсутствия друга. После он не заметил, как из-за угла навстречу ему движется толстый дядечка, и нечаянно врезался головой в его круглый плотный живот. Дядечка очень рассердился, а Черный, на ходу пробормотав какое-то извинение, помчался дальше. "Скорее, скорее!" – стучало у него в висках. Наверное, поэтому он стал затем переходить дорогу на красный свет. Он был в метре от тротуара, когда из-за поворота вдруг вынырнуло такси и стало резко тормозить. Что-то заставило мальчика рвануть вперед так, что он благополучно выскочил прямо из-под колес машины.
У него так колотилось сердце, что он даже не слышал, о чем ему вдогонку кричал водитель такси и другие свидетели происшествия. Черный очнулся только тогда, когда сел в автобус.
Вот автобус проехал несколько кварталов и остановился: впереди было много машин и все они стояли. Не представляя, сколько времени можно простоять в автомобильной пробке, Черный покинул автобус и поспешил к Учителю пешком.
Учитель встретил мальчиков радушно, и, обращаясь к Белому сказал:
– Только сердце может подсказать человеку верное действие в каждый момент жизни. Сегодня ты показал, что умеешь распознавать сердцем. Поэтому я беру тебя в ученики.
Потом он обратился к Черному:
– Хорошо, что ты во что бы то ни стало стремился выполнить свое обещание прийти вовремя. Однако по пути ты причинил немало неприятностей. Из-за тебя пострадали полный мужчина, таксист и его пассажиры.
Друзья с волнением ожидали, какой вывод сделает Учитель.
– Завтра в это же время буду ждать тебя снова, – сказал он Черному:
На следующий день мальчик вышел задолго до назначенного времени. Его карманы оттягивались от засунутых туда пакетов с едой. Он шел, вертя головой по сторонам и, когда внезапно заметил холеного домашнего пса, вывалил перед ним всю еду. С удовлетворением Черный наблюдал, с какой жадностью уписывает собака бутерброды с колбасой и салом. Когда последний кусок исчез в ее пасти, Черный спокойно отправился дальше. В одном дворе он увидел женщину маленького роста, которая, стоя на цыпочках, натягивала веревку для белья. Черный обрадовался, что ему предоставился такой выгодный случай, и поспешил женщине на помощь.
– Сегодня уж точно все было хорошо, – думал Черный, звоня в дверь Учителя.
– Ты снова действовал умом, а не сердцем, – было первое, что сказал ему Учитель.
– Не может быть! – удивился Черный.
Тогда Учитель перечислил ему сегодняшние ошибки:
– Собака, которую ты встретил, имеет больной желудок. Хозяин держит ее на специальной диете. Ты перекормил пса так, что его потом с трудом привели в чувство.
Очень похвально, что ты пришел на помощь женщине. Однако, завязывая на дереве веревку, ты поторопился. Когда женщина повесила на нее белье, слабый узел развязался и только что постиранные вещи упали на землю.
– Дорогой друг, – сказал Учитель к Черному, – если ты не передумаешь быть моим учеником, я жду тебя в это же время, в такой же день, ровно через год.
Так окончательно решил Учитель.
На этом Нараян завершил свой рассказ. Лася вначале подумала, что он забыл о задании, которое задал ей после экскурсии. Но потом она поняла, что Нараян ожидает, когда она заговорит сама.
– Теперь я знаю, чему я хочу учиться, – сказала она. – Правильным мыслям и правильным поступкам.
Нараян утвердительно кивнул, а Лася тяжело вздохнула:
– Но из-за того что я скоро уеду, получается, ты не сможешь быть моим учителем.
– Разве расстояние для мысли помеха? – спросил Нараян.
Его глаза были такими добрыми и веселыми, что Лася прижалась к юноше и прошептала:
– Значит, ты будешь моим учителем.


ГЛАВА 24

Однажды, сидя на веранде, Лася наблюдала за тем, как папа распаковывает деревянный ящик. В ящике находились образцы отделочных плиток для украшения стен Дома детства.
Пока папа вытаскивал гвозди из крышки ящика, Лася решала непростую задачу: что ей придумать на завтрашний урок творчества.
– Папа, – обратилась она к отцу. – Нам задали вообразить себя чем-то необычным и рассказать об этом. О чем бы мне рассказать?
Особо не задумываясь, папа предложил:
– Представь, что ты – ящик с разными интересными предметами.
Лася немного подумала и сказала:
– Нет, это совсем просто.
– Тогда представь себе, что ты – гвоздик.
Гвоздик никак не будил Ласино воображение. Он казался слишком примитивным и неинтересным.
– А еще? – спросила Лася отца.
– А еще? Дырка от бублика, – неожиданно сказал папа, вынимая последний гвоздь.
– Как это? – удивилась Лася.
Когда папа повернулся к ней лицом, в его глазах она увидела смешинки:
– Про дырку от бублика говорят, когда хотят отметить что-то бесполезное. Вот сумей рассказать о дырке от гвоздя. И это будет по-настоящему необычно.
– Что же о ней рассказывать? – задумалась Лася.
Папа улыбнулся:
– Конечно, сама по себе она – пустое место. А ты представь, что она общалась с гвоздем, с молотком, который забивал гвоздь… Ведь во время общения всегда передаются какие-то сведения.
– Точно, – обрадовалась Лася. – Нараян говорил, что вещи запоминают все, что вокруг происходит.
Лася уже собиралась придумать историю о дырке, гвозде и молотке, но тут папа, в руках которого был один из образцов, сказал:
– А вот в такой пластинке, чтобы проделать дырку, нужно алмазное сверло.
– Ух, ты! – восхитилась Лася. – Я – дырка, которая общалась с его величеством Алмазом.
Однако минуту спустя она приуныла:
– Я ведь ничего не знаю про алмазы.
– Смотри, какая красота, – показал ей папа очередной образец. – Здесь на поверхности нанесена алмазная крошка.
Продолжая рассматривать пластины, папа рассказывал:
– Алмаз удивителен уже тем, что он получился из графита – того самого, из которого делают грифели для карандашей. А превратиться из графита в прозрачный кристалл алмазу помогла молния.
– Папа, ты за меня все рассказал, – решила Лася, на что папа ответил ей:
– Я только дал подсказку, а ты можешь придумать о том, как нашли алмаз, о том, что рассказала ему молния и всякое другое.
Лася уже больше ни о чем не спрашивала отца. Впрочем, один раз она все-таки оторвала его от занятий:
– А дырку сверлить алмазным сверлом долго?
– Вовсе нет, – коротко ответил папа Рад, снова погружаясь в размышления.
– Значит, сверло и дырка беседовали совсем недолго, – подумала Лася. – Когда же алмаз успел все рассказать?
– Вот я – растяпа! – воскликнула она затем. – Ведь мысли передаются мгновенно.
Пока Лася придумывала и перепридумывала свою историю, папа успел сходить к "волшебному ларцу" – почтовому ящику. В его руках теперь были газеты и какие-то письма. Одно из писем он протянул Ласе. Собственно, это было не письмо, а так – лист бумаги, сложенный в несколько раз, на котором снаружи крупными буквами было написано: ЛАСЕ.
Лася развернула записку и прочла:
"Жду тебя у шестого хеопса. Сегодня в 7.30 вечера. Друг".
Лася никак не могла взять в толк, кто же назначил ей встречу таким странным образом. Она знала, что все ее друзья для переговоров пользовались повязками-телефонами, а тут… Она уже собиралась показать папе подозрительную записку, но, взглянув на часы, поняла: раздумывать некогда.
Отпросившись у папы, как всегда, на минуточку, Лася побежала к хеопсу, к тому, где она и ее друзья держали свои цветы. К великому удивлению папы, Лася вскоре вернулась с весьма загадочным выражением лица. На все его расспросы о том, что произошло, она отвечала одинаково:
– Завтра узнаешь.
А произошло вот что.
Когда Лася подбежала к хеопсу с той стороны, где лес был гуще, вблизи металлической конструкции она увидела мальчика, лет двенадцати. Спрятавшись за толстым стволом сосны, Лася некоторое время наблюдала за незнакомцем. Когда же ей показалось, что мальчик собирается уйти, она решила действовать.
– Ты кто? – храбро спросила Лася, выходя из-за дерева.
– Я – Марк, – ответил он. – Учусь в старшей школе Хрустального района.
Мальчик замолчал. Было видно, что ему трудно продолжить разговор. Наконец, он собрался с духом и спросил у Ласи:
– Тебя зовут Лася?
Получив утвердительный ответ, он сказал:
– Видишь ли, сегодня утром я получил сообщение. У меня уже так бывало: перед тем как проснуться, я слышу слова. Иногда это какие-то предупреждения для меня или моих друзей, а иногда сам не знаю что.
Сегодня я услышал такие слова: "Лася, берегись папу".
Прежде я никогда не слышал такого имени, а когда стал искать в городском информаторе, нашел тебя.
До позднего вечера ломала голову Лася над этой загадкой.
– Может, это шутка, – думала она, – а может…
Нет, Лася совсем не боялась своего папы. И все-таки ей нужен был совет.
Скорая помощь в виде Нараяна прибыла незамедлительно. Папа Рад был весьма удивлен, увидев молодого человека в своем доме в столь поздний час. Зато Лася несказанно обрадовалась. Ей стало намного легче, когда она поделилась своим секретом с Нараяном.
– Не нужно придавать большого значения всем мысленным посылкам, – сказал ей Нараян. – Нередко люди в Синегорье получают их, но не всегда переданная мысль бывает точно услышана.
– А откуда их передают? – поинтересовалась Лася.
– Чаще всего, из Невидимого Мира. Кто-то из ушедших родственников или же друзей Синегорья.
– Ангелов? – поразилась Лася.
Нараян ласково улыбнулся и сказал:
– Друзьями в Невидимом Мире могут быть не только бывшие люди, но и разные другие духи. Если хочешь, называй их ангелами.
На прощание Нараян пообещал Ласе, что попросит своего друга – инженера, участвующего в строительстве Дома детства, проследить завтра за папой Радом. Ласе же он посоветовал не волноваться напрасно.
И все равно, назавтра Лася немного беспокоилась. После каждого урока она связывалась с Нараяном, чтобы узнать: на месте ли папа. И всякий раз Нараян отвечал ей, что с ним все в порядке.
После обеда Лася успокоилась совсем.
Она играла с ребятами в мяч, когда к ней подошел Нараян и отозвал ее в сторонку.
– Что, есть какие-то новости? – всполошилась она.
– Есть, – коротко ответил Нараян.
Он сел на бревно-скамейку, а Ласю поставил перед собой. Затем он взял ее за руки и совершенно спокойно сказал:
– А твой мальчик ошибся. В сообщении вместо слова "берегись" стояло слово "береги".
– Откуда ты знаешь? – не поверила Лася.
Нараян дружески улыбнулся ей и стал рассказывать:
– Сообщение звучало так: "Лася, береги папу". Оно предупреждало о событиях сегодняшнего дня. О приключениях, которые постигнут твоего папу.
Папа и приключения. В голове у Ласи никак не укладывалось такое необычное сочетание. А между тем, Нараян продолжал:
– Наверное, папа от тебя заразился. Вот и потянуло его на приключения. Вчера, если помнишь, изучал он образцы плиток. А вот сегодня разговорился с одним рабочим на стройке и узнал, что в дальней пещере есть камни красивее тех, что ему прислали.
– Только пещера эта глубокая и запутанная, как самый путанный лабиринт, – предупредил его рабочий.
Через некоторое время мой друг-инженер, который весь день присматривал за твоим папой, стал его искать, но не нашел. Скорее всего, твой папа отправился в пещеру.
Когда Нараян закончил свой рассказ, он увидел в Ласиных глазах слезы.
– Ну что ты, красавица, – пожал Ласины руки Нараян. – Ведь мы в Синегорье. Здесь никто никогда не пропадает. Ты же знаешь, на собственном опыте.
Пока Лася пыталась выдавить из себя вымученную улыбку, Нараян к чему-то прислушивался.
– Вот и славно, – наконец сказал он. – Мне только что сообщили, что охрана закончила искать папу в городе и теперь спускается под землю. Будет искать его там с помощью своих чудо-приборов.
Лася видела, какими замечательными приборами вооружены служащие охраны, и это сообщение ее немного успокоило.
От ужина она отказалась, но когда Нараян предложил ей ночевать у него дома, она с радостью согласилась.
Укладываясь в кровать Нараяна, Лася вдруг спросила:
– А почему Владычица не поможет папе выбраться?
– Она не всегда может оказывать помощь, – ответил юноша, устраиваясь рядом с кроватью на полу.
– Почему? – недоумевала Лася.
Нараян повернулся на бок, лицом к ней, и сказал:
– Попробую приоткрыть тебе сложное действие одного космического закона.
Каждый человек в своей жизни общается со многими людьми. Одни люди при этом нравятся, другие – нет. Представь себе, что люди, с которыми ты общаешься, связаны с тобой невидимыми нитями. Когда ты уходишь с Земли, эти нити не обрываются. Они продолжают жить в пространстве. В следующих своих жизнях ты обязательно повстречаешь кого-нибудь знакомого тебе по прошлым жизням. При этом отнесешься к нему так, как относилась раньше. Например, родители, которых ты любишь, в какой-нибудь последующей жизни на Земле могут оказаться твоими любимыми детьми.
– Получается, раз Владычица не помогает папе, значит, у них были плохие отношения в какой-то прошлой жизни? – спросила Лася.
– Только Владыкам известны все сложные переплетения человеческих нитей. А в случае с твоим папой, скорее всего, нужно, чтобы ему помог кто-то другой. Например, ты.
– Я? – удивилась Лася.
– Подумай сама. Ведь это к тебе пришел мальчик и передал предупреждение, – сказал Нараян.
– Как же я могу помочь? – смутилась Лася, не представляя, что она, маленькая девочка, может сделать.
– Очень даже можешь. Думай о папе и посылай ему мысли любви и радости, – предложил Нараян.
И Лася постаралась представить своего папу и думать, как молниеносной стрелой летит к нему ее мысль: "Папочка, я так люблю тебя! Ты очень хороший!"
С этими добрыми мыслями Лася уснула. А ранним утром Нараян сообщил ей, что папа нашелся, и отвел Ласю домой. Вместе с Нараяном слушала Лася рассказ о папиных приключениях.
– Я бы никогда не решился спуститься в пещеру один, если бы в юности не занимался изучением пещер. Захватив с собой все необходимое: веревки, фонари, специальные ботинки, я вызвал лёт и уже через полчаса был в указанном месте.
Вход в пещеру прикрывал большой камень, и можно было подумать, что проникнуть в нее никак нельзя. Хорошенько присмотревшись, я обнаружил, что между камнем и входом есть небольшая щель, в которую при желании может пролезть взрослый человек.
С трудом протиснувшись в щель, я посветил фонарем, но дна пещеры не увидел. Тогда я решил обвязаться веревкой и начал спускаться. Я еще никогда не был в такой глубокой пещере, и спуск казался мне бесконечным.
Но вот я достиг дна и двинулся вперед. Сколько красоты открылось мне вдруг! Целые скульптуры из камня украшали обширные залы, подземные озера поражали своей чистотой.
Я все шел и шел, и веревка, которую я тянул за собой, чтобы отыскать обратный путь, закончилась. Тогда я решил запоминать приметы, отмечая их на листке бумаги.
Зачем я продолжал идти? Затем, что того редкого и прекрасного камня, о котором мне рассказали, так пока и не встретил.
Несколько позже я оборвался с небольшой высоты, больно ударившись о камни. Только теперь я почувствовал, как устал. Но моя усталость и даже боль во всем теле как будто улетучились, едва я увидел красоту зала, в котором очутился после падения.
Стены его и часть пола состояли из того самого камня, который я искал. С сожалением подумал я о том, что на такой глубине никто не станет добывать этот удивительно прекрасный камень.
Как только эти мысли пришли мне в голову, мне показалось, что в зале кто-то есть. Словно чья-то тень мелькала передо мной всякий раз, когда я начинал размышлять о том, как бы получить хоть немного камня. Вместе с тем я стал различать какой-то звук. Сначала он был похож на тихую жалобу: как будто кто-то о чем-то просил. А потом он превратился, как мне показалось, в угрожающий вой.
Впервые в жизни мне стало страшно в пещере. Я почувствовал, что это дух пещеры предупреждает меня, чтобы я не трогал его камень. Чтобы избавиться от тревоги, я стал думать о тех, кого люблю. Когда я подумал о Ласе, мне даже померещилось, что вижу ее личико и слышу ее голос. Это так успокоило меня, что я уснул.
А наутро меня нашли служащие охраны. Увидев их, я взбодрился и попросил у духа пещеры позволения взять с собой небольшие куски чудо-камня.
Закончив свое повествование, папа Рад протянул забинтованную руку под кровать, на которой лежал, и достал оттуда…
О, что это был за камень! Снаружи он казался прозрачным и блестящим, но откуда-то из его глубины исходил синий свет. Стоило начать вертеть камень в разные стороны, как он "оживал": то вспыхивал ослепительными вспышками, то дарил чудесную синеву.
– Папка, ты – настоящий волшебник! – восхитилась Лася, и стала рассказывать отцу обо всем, что приключилось с ней накануне.


ГЛАВА 25

Всю ночь в Синегорье шел дождь. Серое дождливое утро, как будто, съедало всю бодрость. Лася открыла сначала один глаз. Смотреть на мир одним правым глазом оказалось неинтересно. В это время слева от Ласи могли твориться всякие удивительные вещи, а она этого не видела. Потому Лася открыла и второй глаз в надежде усмотреть что-то необычное.
Лася долго вглядывалась в полутьму комнаты. Один раз ей даже показалось, что где-то сбоку мелькнуло что-то белое, чья-то туманная тень. Сестрички Ло и Май рассказывали ей о белых фигурах, которые иногда появляются у них в доме. И она подумала, что ее сегодня тоже навестил житель Надземного мира.
Еще девочки говорили ей, что вестники приходят перед какими-нибудь переменами в их жизни.
– Интересно, – подумала Лася, – что может случиться?
Пока она размышляла о своем ближайшем будущем, ее взгляд вдруг наткнулся на листок бумаги, который лежал на столике.
Даже издали было заметно, что на листке нарисован большой пузатый телефон. Так красиво мог нарисовать только папа.
– Слоны, носороги, все ко мне! Сейчас будем звонить папе! – провозгласила Лася и натянула на голову "повязку-телефон".
То, что передал ей папа, весьма озадачило Ласю. Она поняла, что вернется он не скоро, но привезет с собой какой-то приз или подарок. А до этого времени она должна слушаться Риолу, которая обещала за ней присмотреть.
– Зачем за мной присматривать? – пожала плечами Лася. – Я сама за собой присмотреть могу.
Вооружившись бутылкой мятной воды и пакетом со сладкими сухариками, Лася расположилась в папином любимом кресле и погрузилась в чтение. Книга называлась "Тайны далекой планеты" и повествовала о…
Лася успела прочесть всего несколько строчек, когда в дверь постучали.
– Войдите, – пригласила Лася, ожидая, что сейчас перед ней предстанет учительница Риола.
Вот дверь отворилась и в ней появилась… фигура Марка. Того самого мальчика, который передал Ласе сообщение о папе.
– Извини, что без предупреждения, – сказал он. – Я тут был по-соседству и решил заглянуть к тебе. Очень хотелось минерал необычный увидеть.
Теперь Лася вспомнила, что недавно сама сообщила Марку о приключениях папы Рада в пещере и находке необыкновенного камня.
– Не стой, дружок, лучше съешь пирожок, – пошутила Лася, протягивая Марку пакет.
Но Марк от сухариков отказался. Тогда Лася повела его в папину спальню, где под кроватью по-прежнему хранилось несколько пещерных камней. Папа сказал, что пока состав камня не изучен, на свет его вынимать нельзя. Есть такие составы, предупредил он, которые под действием солнечных лучей разрушаются.
Так вот, пока Марк камнями, Лася сбегала в свою комнату и принесла найденный ею метеорит. Она еще ничего не успела сказать, как Марк заметил:
– А-а, метеорит… с металлическими включениями.
Теперь настала Ласина очередь восторгаться.
– Как ты узнал?! – воскликнула она.
Марк был очень серьезным человеком. Серьезнее даже, чем Ласин друг Али. Поэтому он очень подробно стал рассказывать о том, что его мама – руководитель лаборатории по изучению метеоритов. Еще он сказал, что в лаборатории собрана огромная коллекция метеоритных камней.
При слове "коллекция" Лася затаила дыхание.
– А можно посмотреть? – выдохнула она наконец.
Этот вопрос здорово озадачил Марка. А между тем Лася еле слышно повторяла: "Хоть бы вышло, хоть бы вышло…"
– О чем ты шепчешь? – неожиданно спросил у нее Марк.
– Чтобы получилось, – призналась Лася.
– Уже получилось, – сказал мальчик и улыбнулся: уж очень забавным сделалось от удивления Ласино лицо.
Пока Лася переодевалась и раздумывала, что она возьмет с собой, стук в дверь известил о приходе нового гостя. Им оказался летчик, который должен был отвезти детей в лабораторию.
– Так. Где тут у нас доктор Латифа, дети Марк, двенадцати лет, и Лася, восьми лет от роду? – сразу же спросил он.
Марк принялся объяснять летчику, что его мама Латифа заказала этот рейс только для детей и сама она лететь не собирается. А тем временем Лася изучала табличку, прикрепленную к комбинезону мужчины. "Летчик-наставник Жорж Антуан", – гласила надпись на ней.
– Наставник – значит, учит других летчиков, – подумала Лася.
– Значит, и нас воспитывать будет, – вздохнула она затем.
– Что вздыхаешь, малыш? – поинтересовался летчик, улыбаясь.
Но внезапно улыбка сошла с его лица:
– А твои родители знают, куда ты собралась?
Лася снова вздохнула и сказала:
– Я живу тут с папой, и он уехал далеко.
– Тогда оставь ему записку, – посоветовал летчик.
Лася взяла лист бумаги, сложила его пополам и на одной половине крупными буквами написала: "СКОРО БУДУ. ЛАСЯ".
Поглядев на записку, летчик развернул лист и снова положил его перед Ласей.
– Эх ты, скоробудулася, – сказал он. – Кто же оставляет любимым родителям такие записки?
И дальше летчик заставил Ласю написать следующий текст:
"Дорогой папа. Я лечу на экскурсию в лабораторию метеоритов вместе с серьезными людьми. Летчиком-наставником Жоржем Антуаном и моим другом Марком".
Когда записка была составлена и Жорж Антуан убедился, что в доме нигде ничего не течет и не горит, он предложил ребятам пройти в лёт.
Следующим, кому досталось от летчика, был Марк. Это случилось уже после того, как лёт приземлился около лаборатории.
– Ну и где же твой воскресный дежурный? – спрашивал Жорж Антуан у Марка, обойдя вокруг большого здания и никого не обнаружив.
Пока мужчины занимались поисками дежурного, Лася рассматривала незнакомый дом. На первом и втором этажах через окна виднелись какие-то приборы, колбочки, баночки. Окна третьего этажа были плотно зашторены темной тканью. А выше…
– Смотрите! –закричала Лася.
Все посмотрели наверх и увидели на крыше молодого человека. Он сидел, подогнув под себя ноги, и, казалось, ничего не слышал.
– Вот так дежурный! – возмутился летчик и по наружной лестнице полез на крышу.
Марк и Лася последовали за ним.
Очутившись на крыше, Жорж Антуан снова стал звать парня-дежурного. Но тот не отзывался.
– Ты, что, оглох? – подошел к нему летчик.
И тут Марк, который, наконец, узнал дежурного, сказал:
– Не стоит кричать. Это студент Тезей. Он, и правда, глухонемой.
– Вот так дежурный! – удивился Жорж Антуан.
А Марк, приблизившись к Тезею, одел ему на голову повязку-телефон, которая лежала рядом с юношей. Лицо Тезея тут же оживилось. Он обернулся и кивнул каждому из присутствующих. Потом он снова повернулся в ту сторону, куда неотрывно смотрел до появления гостей. И вдруг стал махать рукой и трясти головой, чтобы все посмотрели на то, что видит он.
Лася подняла глаза кверху и на мгновение ей показалось, что она ослепла. В небе, которое начало очищаться от туч, ярко засияло солнце. Его лучи пронзили косые струи дождя, шедшего теперь в стороне, и в мириадах крупных капель, как в хрустале, разноцветным огнем заиграл солнечный свет.
Зрелище было настолько красивым, что даже Жорж Антуан перестал ворчать. Вдобавок, он сказал, что улетает, и строго-настрого приказал ребятам дождаться его возвращения через два часа.
После того, что она увидела, Лася чувствовала себя совершенно счастливой. Она даже вначале не поняла, почему мальчики приглашают ее спуститься с крыши. Только очутившись на загадочном третьем этаже здания лаборатории, она сообразила, что ее ведут смотреть метеориты.
Вот отворилась массивная дверь, и экскурсанты попали в зал, где в стеклянных витринах хранились камни, свалившиеся на землю с неба.
Тезей с помощью повязки-телефона стал рассказывать-передавать все Марку, а Марк с помощью голоса – Ласе. И вот что она услышала.
– Каждый камень, оторвавшись от своей планеты, пролетел многие тысячи километров в Космосе. Когда он попадал в атмосферу Земли, от высокой температуры он изменял свой вид. Но это только внешние изменения. На самом деле, каждый метеорит принес на Землю энергии, которые есть на его собственной планете.
Во втором зале, куда затем пригласил ребят Тезей, каждый камень хранился в отдельной прозрачной коробке.
– А это зачем? – заинтересовалась Лася.
– Затем, – продолжал Тезей, – что эти камни должны быть отделены, изолированы друг от друга и от людей. У них слишком сильное воздействие. Например, если долго находится рядом с этим камнем, – показал юноша на большой серо-черный обломок, – можно постепенно сойти с ума.
– Ужас, – отпрянула Лася от стеллажа, на котором стояли коробки.
– И вовсе нет, – улыбнулся Тезей. – Наши ученые постоянно работают с этими метеоритами. Только одевают перед этим специальные защитные костюмы.
– А есть тут полезные камни? – спросила Лася, с некоторой опаской снова приближаясь к стеллажам.
– Есть, конечно, – погладил ее по голове Тезей и показал сразу несколько метеоритов разного цвета.
– А почему они тоже закрыты? – допытывалась Лася.
Наверное, Тезей передавал Марку сложный для понимания текст.
Несколько раз порывался Марк пересказать Ласе то, что слышал, но приходилось задавать Тезею новые дополнительные вопросы. Наконец, Марк сказал:
– Представь себе, Лася, что все в Космосе развивается по определенным законам. Как люди. Из маленьких они становятся большими, потом стареют. То же происходит и с планетами.
Кроме того, люди очень отличаются по своим способностям. Одни хорошие и умные, а другие совсем на них непохожи.
В этом месте Лася утвердительно кивнула, и Марк продолжил:
– У планет, как у людей. У каждой свой путь развития, своя судьба. Одни всю свою жизнь копили силы радости и помощи Космосу, а другие, поглощая их свет, превращали их в энергии разрушения.
Марк снова запнулся, но потом, о чем-то посоветовавшись с Тезеем, опять обратился к Ласе:
– Представь себе, что тебе придется жить в одной комнате со злым людоедом.
– Фу-у-у, – скривилась Лася.
– Ясно, что не сможешь. Так и Земля, и люди на ней с трудом выдерживают энергии планет, которые ниже по развитию. Зато есть планеты, которые далеко ушли в своем развитии по сравнению с нашей Землей. Их энергии тоже не всегда принимаются нашей планетой и землянами.
– Как энергии Храма маленьким детям, – заметила Лася.
– Молодец! – обрадовался Марк Ласиной сообразительности.
– А ты знаешь, что под Храмом заложен один удивительный камень? – спросил он Ласю уже после экскурсии, когда они сидели во дворе, в беседке, увитой плющом.
– Нет, – встрепенулась Лася.
– Только это тайна, – предупредил ее Марк. – Мама просила об этом особо не распространяться.
Лася согласно кивнула головой, после чего мальчик заговорил снова:
– Этот камень прислан с очень далекой планеты. И хотя его энергии очень сильные и, как ты заметила, их трудно воспринимать, они все же очень здорово влияют на людей.
– Они, что, делают людей добрыми и умными?
– Не только. Они помогают развить в людях Земли такие способности, которые свяжут их с людьми высших планет.
– Правильно! – обрадовалась Лася, потому что вспомнила о Владычице, об ученых, которые работали над усилением таких способностей в человеке.
Когда она сказала об этом Марку, он стал объяснять ей об особенностях работы маминой лаборатории. К этому времени Лася устала и была очень голодна, – наверное, поэтому она мало что поняла из рассказа мальчика. Ей хорошо запомнилось только то, что ученые метеоритной лаборатории вместе с другими учеными определяют планеты, лучи которых оказываются полезными для развития людей Земли.
Пока Лася путешествовала, учительница Риола несколько раз связывалась с ней по телефону. Не удивительно, что после приземления лёта, первым, кого увидела Лася, была она.
– Спать хочу и есть, – призналась ей Лася, пока они шли к дому.
– Вполне закономерно, – согласилась Риола. – Нахваталась ты, душечка, разных неподходящих энергий. И первое, что мы сделаем, – отправим тебя в ванную. Водичка все смоет.
Лася уже и ванную травяную принять успела, и поесть, и даже выспаться, а папа все не возвращался. И связи с ним никакой не было
– Неужели снова потерялся? – подумала Лася.


ГЛАВА 26

Наутро Лася вспоминала вчерашний вечер, как волшебную сказку. А случилось вот что.
Лася как раз играла с Риолой в одну замечательную игру, когда входная дверь отворилась и в ней появился папа Рад. Папа почему-то не стал заходить в дом. Театрально протянув руку в сторону, он весело выкрикнул: "Сюрприз!" и при этом растворил дверь настежь. Затем он отступил назад и в освободившемся проеме появились… Ласина мама.
При появлении отца Лася вскочила из-за стола, но, увидев маму Сану, так и застыла на месте.
Мама быстро вывела Ласю из столбняка. Она попеременно обнимала ее, целовала, рассматривала, о чем-то спрашивала… Когда первое волнение улеглось и были распакованы гостинцы из дома: фирменный бабушкин пирог с кислым повидлом, связанное мамой новое платье, Ласина мама задорно сказала:
– Ну-ка, дорогие мои, выкладывайте все, как есть. Что тут у вас происходило в последние дни, почему не писали и почему папа хромает.
Оказалось, что папа ничего не рассказал маме о своих подвигах в пещере. На все ее вопросы по дороге в Синегорье, он отвечал так:
– Дома все узнаешь, потому что первой должна рассказывать Лася.
Так Лася начала свой рассказ с записки Марка, со своих волнений, а потом папа продолжил "пугать" маму. Маму Сану, в самом деле, испугало его падение, и она стала допытываться, все ли у него цело. Папа посмеивался и, в конце концов, сказал:
– Это стоило мне легкого сотрясения мозга, ушиба пары конечностей, содранной кожи и…
Мама огорченно покачала головой, а папа продолжил:
– И второго предупреждения от охраны.
На маму последнее сообщение не произвело никакого впечатления, зато Лася…
– Ой, папка! – вскрикнула она и зажала рот рукой.
Но папа, как ни в чем не бывало, бодро произнес:
– Ничего, Ласёнок! Теперь обещаю тебе, что буду каждое свое действие рассчитывать на десять шагов вперед, как в шахматах.
После этих слов мама Сана, которая сидела на диване между папой и Ласей, обняла их обоих. Они любили так сидеть втроем, но обычно посередине сидел папа. Он крепко прижимал к себе "своих девочек" и начинал с ними раскачиваться из стороны в сторону. В конце концов, все они падали на диван и долго потом смеялись.
На этот раз нечаянного падения не произошло, потому что мама вдруг сказала:
– Вы думаете, что только у вас здесь были приключения? Со мной тоже кое-что приключилось.
И мама стала рассказывать:
– Вы же знаете, что у меня тоже было разрешение на краткий визит в Синегорье. Я собиралась приехать в самом конце: когда будет построен папин Дом Детства и так, чтобы нам всем вместе уехать отсюда. Но получилось иначе.
Дней десять назад мне приснилось, что я вижу Радика, сидящим в каком-то очень темном помещении. Я знаю, что ему там плохо и страшно. Начинаю искать дверь, чтобы помочь ему, и не могу ее найти. И потом просыпаюсь.
Помните, я вызывала вас тогда на переговоры?
Лася согласно закивала головой. Мама убрала с ее лба прядь волос и продолжила:
– Самое ужасное, что этот тревожный сон несколько дней назад повторился. Я даже плакала, когда проснулась. И, конечно, решила немедленно лететь сюда.
– Мама! – воскликнула Лася. – Я в переговорном зеркале на почте давно уже видела, как ты летишь в самолете! И на тебе было это самое голубое пальто.
Маме трудно было поверить в это, а папа сказал:
– Девчонки, никто не спорит, что вы обе обладаете даром долгосрочного предвидения. Но и я кое-что могу предсказать. Например, если мы в ближайшие полчаса не попадем в столовую, то останемся без ужина.
– Ой-ой-ой! – понарошку запаниковала мама.
– Ой-ой-ой! – подхватила Лася.
И они вдвоем выбежали, взявшись за руки, из дома.
Решительно все восхищало маму Сану в Синегорье. Несмотря на то, что многое ей было известно из писем, она радовалась на каждом шагу. Ее восхищала красота сада и цветов и уютный дом. Еще ей очень понравилась столовая и как там кормят. Она даже пошла благодарить поваров и кондитеров за вкусную еду. А уж когда она попала в Ласину школу и услышала, как там учат…
На следующий день мама Сана сидела на всех уроках рядом с Ласей. Больше всего ее поразил урок мышления.
В самом начале урока учительница Риола рассказала детям такую историю.
– Один бедный человек весной пришел к своему соседу-богачу и сказал: "Дай мне мешок зерна взаймы, прокормиться до нового урожая".
Богач подумал: "Семья у бедняка небольшая. Одного мешка должно хватить. Дам ему один мешок". Но потом он передумал.
Он рассудил так: "Дам-ка я ему еще один мешок. Чтобы не приходил больше, не надоедал".
И богач дал бедняку два мешка зерна.
Он был очень удивлен, когда через некоторое время бедняк снова обратился к нему с просьбой о помощи.
А случилось вот что.
Получив от богача два мешка с зерном, бедняк рассудил, что уж одного-то мешка ему хватит, чтобы прокормить семью. Зато второй можно продать и на вырученные деньги купить все, что нужно для дома.
Бедняк так и поступил. Поехал он в город и продал мешок зерна. Получив деньги, он решил вначале зайти в увеселительное заведение, чтобы выпить немного хмельного напитка.
Однако, начав пить, он так разошелся, что истратил все вырученные деньги и еще остался должен. Довелось ему, когда он пришел в себя, продать еще полмешка зерна, чтобы вернуть долг.
Завершив свой рассказ, Риола спросила у детей:
– В чем была ошибка богача?
Дети сразу решили, что богач должен быть дать бедному человеку столько, сколько тот просил. Когда подошла очередь Май высказывать свои мысли, она сказала:
– Наш дедушка, всегда говорил нам: "Давайте только то, что просят". А дети, когда маленькие, бывает, просят что-нибудь вредное. Разве можно им давать?
На это рассудительный Али заметил:
– Понятно, что пять пирожных сразу дать ребенку неполезно. А что делать, если не знаешь, полезно человеку то, что ему даешь или нет?
Дети не знали, что ответить, и тогда Риола сказала:
– Али задал нам трудный вопрос. Например, как поступить, если незнакомый ребенок подходит к вам и просит отдать ему вашу любимую вещь?
– Лучше отдать. Раз он просил, значит, она ему нужна, – рассудила Бая.
– А если он просто позавидовал? – задумалась Лася.
Али тут же поддержал ее:
– Вот именно. Попросил, получил, потом немножко поиграл и выбросил?
Ответы на эти вопросы дала сама Риола:
– Мы сейчас разобрались, что наш ум не всегда знает, нужно ли оказывать помощь и каким должен быть ее размер. А если наш ум не может найти правильное решение, к кому мы должны обращаться?
Дети дружно ответили:
– К сердцу!
– Молодцы! – похвалила класс Риола.
Конечно, Ласе нравилась больше вторая часть урока, где они отгадывали загадки учительницы или задавали друг другу свои, придуманные дома. Но Ласина мама сказала, что поражена таким развитым мышлением детей и что обязательно внедрит такие уроки у себя в школе.
С Нараяном маме удалось поговорить только во время урока плавания. Пока тренер учил детей плавать и при этом правильно дышать, Нараян наблюдал за их поведением, сидя на скамейке у школьного бассейна.
Мама Сана, переменив в коридоре обувь, появилась у бассейна позже и тоже села на скамейку возле Нараяна. Наблюдая за Ласей и ее друзьями, Сана сказала:
– Мне Лася о вас много писала, а сегодня сказала, что вы – ее учитель жизни.
Нараян улыбнулся, а потом сказал:
– Вам, наверняка, интересно, почему Лася выбрала меня. Вы уже видели умницу Риолу и нашу добрейшую Яру Игоревну…
Нараян запнулся. Казалось, ему трудно было решить, можно ли доверить маме Сане некоторые знания. Но, в конце концов, он сказал:
– Здесь, в Синегорье, каждый человек имеет своего духовного учителя или, как сказала Лася, "учителя жизни". И каждый человек, даже ребенок, выбирает его сам.
Нараян повернулся затем к Сане и спросил ее:
– А верите ли вы, что человек много раз приходит на землю, чтобы становиться все совершеннее и совершеннее?
– Верю, – кивнула мама Сана.
– Тогда вы, наверное, знаете и другой закон Космоса, по которому получается, что люди переносят свои отношения из жизни в жизнь.
Сана кивнула еще раз.
Теперь Нараян вновь обернулся лицом к бассейну и, понизив голос, заговорил:
– Мой учитель, который знает о моих предыдущих жизнях, рассказал, что я и Лася в разных жизнях встречались много раз. Когда-то были лучшими друзьями, потом немного ссорились. Однажды она меня сильно подвела и я ее не простил. А в одной из жизней она была моим поводырем, когда я ослеп. Учитель сказал, что во время последней нашей встречи она спасла мне жизнь. Она была моей старшей сестрой и вынесла меня из горящего дома. В этой жизни я обязан вернуть ей долг.
– Значит, вы занимаетесь с Ласей, потому что должны ей, – немного разочаровано сказала Сана.
– Да нет же! – рассмеялся Нараян. – Я ее очень люблю. И всех этих детишек тоже.
– Смотрите, что вытворяют! – показал он на Ласю и ее друзей.
В этот момент Ло, Али, Лася и Май стояли в воде, которая доходила им до горла. Одной рукой они зажимали себе нос.
Али громко скомандовал:
– Раз, два, три!
По команде "три" вся четверка погрузилась в воду с головой. В прозрачной воде было видно, как детишки по-лягушечьи барахтаются у самого дна.
Через полминуты мама Сана забеспокоилась:
– Они там не задохнутся?
– А вы подождите еще и увидите, – спокойно ответил Нараян.
Скоро, и вправду, одна за другой из воды вынырнули четыре головы.
– Сегодня я последняя! – выкрикнула Лася и поплыла к краю бассейна.
Выбравшись из воды, она подошла к маме и вполне серьезно спросила:
– Мама, посмотри, у меня за ушами жабры еще не появились?
Заметив мамино удивление, Лася прыснула от смеха. Вслед за ней рассмеялись мама Сана и Нараян.
– Ну, как ее можно не любить? – спросил Нараян, привлекая Ласю к себе.


ГЛАВА 27

К Ласиной радости мама пробыла с ней и папой целую неделю. Потом она вернулась домой. Конечно, при расставании с мамой Лася немножко погрустила, но… Назавтра ее ожидала новая, еще незнакомая, жизнь. О чем же теперь думала Лася?
Дело в том, что за прошедшую неделю почти все школьники Синегорья переехали на лето в лагерь. И теперь жили среди живописной природы, в непривычной обстановке, без родителей. Впрочем, родители и в лагере имелись, только понарошку. Как это могло быть?
Как раз об этом разговаривали Лася и Нараян во время перелета.
– Какие-такие новые родители? – спрашивала Лася, обнимая сумку с вещами.
Нараян, улыбаясь, отвечал:
– Понимаешь, это игра такая. Для детей и взрослых. Детям больше нравится жить в семье, а взрослые, которые за ними присматривают, тренируются. Твои новые мама и папа – молодые люди, которые собираются вскоре создать настоящую семью. А пока, они учатся общаться друг с другом, с детьми.
– А потом я смогу вернуться к своим родителям? – насторожилась Лася.
– Непременно, – заверил ее Нараян. – И даже в лагере тебя будет навещать твой папа.
Дорогой Лася успевала не только разговаривать, но и сквозь прозрачную оболочку лёта рассматривать все вокруг. Она наблюдала, как лёт покинул Синюю гору, как двигался он над степью, как вспархивали степные птицы, едва его тень касалась их. Постепенно пейзаж становился разнообразнее: появились деревья, откуда-то слышался шум воды, отдельные большие камни говорили о том, что лёт приближается к склонам другой, соседней с Синей, горы.
– Ну вот, мы и дома, – сказал Нараян, когда лёт приземлился неподалеку от нескольких десятков одинаковых деревянных домов.
Правда, это только вначале Ласе показалось, что дома одинаковые. Когда она присмотрелась повнимательнее, то обнаружила, что стены домов ярко разрисованы, а покатые крыши венчает флюгер-вертушка, который показывает, куда ветер дует.
– Запоминай, – показал Нараян на дом с флюгером-солнышком. – Это твой дом.
Несколько разноцветных солнц смотрело на путешественников и со стен дома. Лася даже засмеялась, глядя на их развеселые физиономии. Маленькие солнышки приютились также на резном карнизе, завершающем крышу. А уж какими румяными и улыбчивыми были те, что украшали оконные рамы!
Вот Лася и Нараян, как вежливые гости, постучали в дверь. Но им никто не ответил – наверное, никого не было дома. Тогда Нараян смело толкнул дверь, и они вошли.
Стол, диваны, полки с книгами, посудой и всякими поделками…
– Наверное, это гостиная, – подумала Лася и поспешила вслед за Нараяном на второй этаж.
Наверху оказалось много дверей. И почти на каждой красовались забавно разрисованные таблички с надписями. На крайней двери справа было написано: "Инге и Резо – любящие мама и папа". Соседнюю дверь украшало изображение двух лучников, стоящих рядом. Судя по подписям, они именовались так: Маш и Магал. На следующей двери Лася с удивлением прочла: "Ло и Май – сестрички".
– Это что же, мои Ло и Май?! – воскликнула она.
– Ну да, – лукаво прищурился Нараян.
– Тогда там, – и Лася показала на соседнюю дверь, – должно быть написано: "Лася и Али".
И правда, последняя надпись гласила: "Али и Лася – добрые друзья".
Лася толкнула дверь своей комнаты и удивилась. Комната оказалась полупустой. В одной ее половине стояли двухэтажная кровать, шкаф для одежды, столик, этажерка…
– Эту часть комнаты занимает Али, – сказал Нараян.
– А я на чем буду спать? – поинтересовалась Лася.
– На чем ты будешь спать, где играть и куда сложишь вещи – все это мы сейчас раздобудем.
С этими словами Нараян и Лася покинули дом и отправились на склад. Там Лася выбрала себе точно такую же мебель, какую видела у Али. Единственным отличием Ласиного набора было кресло.
– Оно мне нужно для размышлений, – решила она.
Не секрет, что размышлять лучше в одиночестве, и потому, как только Ласина мебель была расставлена по местам, Нараян показал ей, как с помощью раздвижной ширмы сделать отдельную уютную комнатку.
Вскоре Нараян ушел, пообещав, что отсутствовать будет недолго. Лася же спустилась в гостиную и удобно устроилась на одном из диванов. По-видимому, она задремала, потому что вдруг около себя услышала звучание двух голосов:
– Что за ангел спустился с небес? – говорил один.
– Еще не спустился, еще путешествует в Невидимом Мире, – отвечал ему другой.
– Тогда, чья это оболочка валяется на диване? – снова интересовался первый.
В продолжение беседы Лася потихоньку одним глазом рассматривала говоривших. Она сразу узнала в них близнецов – братьев Энио и вспомнила, как называла их сестра.
– Вы – потомки Чингисхана, – неожиданно заговорила Лася.
– Откуда ты знаешь, как нас называют? – удивились мальчики.
И тогда Лася рассказала, что видела их, когда навещала их дом вместе с Эни и еще… Нет, она больше не успела вымолвить ни слова, потому что дверь распахнулась и в комнату вбежали ее друзья – Ло, Май и Али.
– Лася! Ласенька! Наконец-то! – приветствовали они ее.
Вслед за ними в доме появился Нараян и двое незнакомых молодых людей: темноволосый черноглазый мужчина и высокая сероглазая девушка с почти белыми волосами.
– А я тебя знаю, – обратилась Лася к девушке. – Ты выступала у нас в Доме собраний.
– Верно, – подтвердила девушка.
Она подошла к Ласе, взяла ее за руки и сказала:
– Давай знакомиться. Меня зовут Инге. По профессии я – музыкант и могу научить тебя играть на музыкальных инструментах.
– А меня зовут Резо, – подошел к ним черноглазый мужчина. – И я буду учить тебя всему, чему захочешь, потому что я – без пяти минут учитель и еще потому, что я – твой отец, а ты – моя дочка.
Только вечером, после ужина, Ласе удалось остаться одной. Она раздвинула ширму и забралась с ногами в кресло. Вспоминая о том, что видела и слышала, она решила, что самое интересное – история Резо, рассказанная ей Нараяном.
Оказалось, что Резо, до того как попасть в Синегорье, немало побродил по свету. Работал в разных странах, просто путешествовал – хотел узнать мир.
– Так вот почему он такой старый! – сказала тогда Нараяну Лася.
– Вовсе нет, – засмеялся Нараян. – Он мой однокурсник и всего на несколько лет старше меня.
И все равно, загорелая кожа и несколько глубоких складок на лице, по Ласиному мнению, уравнивали Резо по виду с папой Радом. Конечно, соленый морской ветер и знойный воздух пустынь не могли не оставить своих отпечатков на лице путешественника. Но путешествия, как известно, изменяют не только лицо человека, но и его душу.
Настал день, когда Резо захотел вернуться на родину, навестить мать и сестру. Когда он приехал к себе домой, то обнаружил, что дом пуст. Мать недавно умерла, а сестру отдали в детский дом.
Резо никогда не видел свою сестру. Из писем матери он знал только, что девочка родилась слепой. Теперь все свои мысли Резо направил на то, чтобы отыскать сестренку. После долгих поисков, он узнал, что она находится в далеком городе под названием Синегорье.
Страны и расстояния легко покорялись Резо. И так же легко он отправился в Синегорье, но… в город его не пустили. Ему сказали, что, прежде чем он получит разрешение, он должен изменить свои мысли, научиться думать о людях, об Учителях, которые направляют развитие человека по правильному пути.
Долгих три года размышлял Резо, то уезжая, то возвращаясь вновь в окрестности Синегорья. В конце концов, он уединился в горах, недалеко от горы Синей, и стал работать пастухом. В один прекрасный день пролетающий лёт сбросил ему посылку. В ней были новые чистые вещи, фотография сестры и… разрешение на проживание в Синегорье.
Так Резо попал в Синегорье и так, наконец, познакомился со своей младшей сестрой Илией.
Узнав, что Резо – брат Илии, Лася очень обрадовалась. И тем более ей было приятно, когда Резо сказал:
– Ты спасла мою сестру и теперь ты не только моя дочка на лето, но моя настоящая родственница, на всю жизнь.
Об Инге Лася могла судить только по внешнему виду. Но "внешность обманчива" – так любила говорить ее бабушка. Поэтому Лася последовала другому бабушкиному совету: "поживем-увидим".
Единственной загадкой для Ласи был вопрос: "Почему Инге и Резо уже третий год тренируются в лагере быть родителями, а еще до сих пор не женаты?" Именно об этом и спросила Лася Нараяна, как только снова увидела его. То, что начал рассказывать ей учитель, не только утолило Ласино любопытство, но открыло ей многие удивительные вещи.
– Представь себе одну прекрасную планету, – так начал свой рассказ Нараян. – И представь, что на ней живут прекрасные люди. И хотя они все любят друг друга, они знают, что призвать дух ребенка на планету, могут только определенные мужчина и женщина.
– Как это "призвать дух ребенка"? – не поняла Лася.
– Ты ведь уже знаешь, – продолжил Нараян, – что до своего рождения на земле высшие тела человека находятся в Невидимом Мире. Когда он готов снова появиться на планете, чтобы развиваться дальше, он дает знать об этом своим будущим родителям.
– Что, посылает телеграмму? – пошутила Лася.
– Гораздо проще. Тихонько стучит в сердце: "Тук-тук, дорогие родители. Примите меня". И родители, когда чувствуют этот призыв, решают, что хотят ребенка.
– Точно. Мне когда-то мама о таком рассказывала, – вспомнила Лася.
Возвращаясь к своему рассказу, Нараян сказал:
– Так вот. Мужчина и женщина на Прекрасной планете не просто чувствуют, когда появится их ребенок, они это знают. Закон Космоса гласит, что все совершается в точные сроки. А сроки эти зависят от движения светил: звезд и планет. Зная поведение светил, можно предусмотреть все, что произойдет в жизни.
– И даже у нас на Земле? – поинтересовалась Лася.
– Даже на Земле, – подтвердил Нараян. – А уж на Прекрасной планете, на которой люди намного опередили землян в своем развитии, тем более.
Теперь представь себе, что прекрасные мужчина и женщина готовы принять своего ребенка и тогда… они вызывают энергию пространства. Вихрь светящейся материи появляется перед ними. Одновременно они пристально смотрят на него, представляя своего будущего ребенка. Объединенные единой мыслью, своим взглядом родители создают из вихря материи тело своему ребенку, куда и приходит его дух.
– И не надо ждать девять месяцев? – удивилась Лася.
То, что ответил ей Нараян, поразило ее еще больше.
– Более того, – сказал он, – их новорожденный по своему развитию равен нашему семилетнему землянину.
– Ух ты, – восхитилась Лася, представив себя только что родившейся.
Теперь она вряд ли вспомнила бы, о чем хотела узнать с самого начала, если бы не Нараян.
– Ты хотела знать об Инге и Резо, – напомнил он. – Так вот, наши астрологи еще несколько лет назад посоветовали им начать создание семьи осенью этого года. Совет, который дает в Синегорье разрешение на браки, поставил им тогда свое условие: они смогут пожениться, если в лагере поладят со своими "детьми понарошку". В предыдущие два лета у них получалось это не очень хорошо.
– Выходит, что и от меня зависит, поженятся теперь Резо и Инге? – задумалась Лася.
– Еще бы! – подтвердил Нараян, помня о Ласиной любви к приключениям.
– К тому же, только ты можешь помочь близнецам Машу и Магалу научиться договариваться с окружающими, – добавил он и повел озадаченную Ласю прощаться на ночь с Инге и Резо.


ГЛАВА 28

Поначалу на новом месте и без папиной помощи Ласе было трудно быстро собираться. Она долго выбирала, что ей надеть и что взять с собой. Конечно, Инге всегда подсказывала, например: "Дети сегодня прохладно, наденьте курточки". Но остальное Ласе приходилось решать самой.
В этот день, как и в два предыдущих, Али торопил Ласю:
– Лась, собирайся быстрее!
Из-за ширмы доносилось:
– Сейчас! Только тетрадки возьму!
– Лася, не нужны никакие тетрадки, – твердил ей Али. – Мы в летней школе ничего не пишем.
Шли минуты, и Али начинал тихонько стучать по ширме, как стучат в дверь. В ответ раздавалось:
– Уже иду! Только ленту найду.
И снова Али приходилось напоминать:
– Никаких телефонов не нужно. Они только будут мешать. Выходи!
Из-за Ласиных сборов, в класс Лася и Али попали последними. Сразу вслед за ними в деревянную беседку, которая в летней школе служила классной комнатой, вошла учительница Риола.
Заниматься в летней школе Ласе показалось интереснее, чем в синегорской. Здесь не нужно было выполнять упражнений по письму, учиться рисовать шарики и кубики, решать арифметические задачки. Зато можно было вволю придумывать, тренировать свою сообразительность и другие самые необычные способности.
Сегодня, к примеру, Риола объявила детям о том, что они потренируются посылать и принимать мысли без помощи лент-телефонов.
– Сейчас я и Али выйдем отсюда, – сказала она, - а все остальные задумают один простой предмет. Нужно, чтобы вы точно договорились о его размере и цвете. Когда мы вернемся, вы одновременно начнете представлять себе этот предмет. А мы попробуем отгадать, что вы задумали.
Когда Али и учительница вернулись в беседку, ребята уже закончили горячее обсуждение и сидели смирно на скамье за длинным столом. У некоторых из них были закрыты глаза – наверное, так им легче было представить задуманный предмет.
Хотя Риола пообещала Али, что будет думать вместе с ним и это должно ему помочь, Али никак не мог угадать, что вообразили одноклассники.
Примерно через минуту Риола прервала эксперимент и сказала, обращаясь к детям:
– Вы задумали шарик. Приблизительно синего цвета. У одних шарик был маленький, у других большой. Кто-то из вас перепутал синий цвет с темно-голубым. Поэтому ваша общая мысль, вместо того чтобы усилиться, получилась нечеткой.
Дальше учительница Риола сказала, что теперь сама задумает предмет, а дети должны будут узнать, что это такое. Пока Риола спокойно стояла у доски, класс напряженно старался уловить мысль, которую она посылала.
Чего только не называли дети, рассказывая потом о своем представлении!
Здесь были и кружочек, и лампочка, и даже зонтик. Только Бая сумела правильно уловить задуманный Риолой цветок. Хотя назвать, сколько у него лепестков и какой цвет имеет его серединка, тоже не смогла.
– Вот видите, вы еще не умеете сосредоточиться, – сделала вывод Риола.
– А что такое "сосредоточиться"? – спросил кто-то из ребят.
Похоже, учительница хотела что-то сказать, у нее даже рот слегка приоткрылся. Но потом она решительно повернулась к большому рисографу, который так же, как в синегорской школе, служил классной доской, и начала изображать свои мысли.
Вот на рисографе проявилась фигурка девочки, а на некотором расстоянии от нее разместился мальчик.
– Посмотрите, если эта девочка сумеет думать только об одном предмете и никаких посторонних мыслей у нее не будет, ее мысль, как стрела, полетит к мальчику.
И дети увидели, как сияющая стрела, отделившись от девочки, полетела к ее другу. Не долетев до него, она вдруг застыла.
– А сейчас представьте, – сказала Риола, – что мальчик в это время ни о чем не думает и перед его внутренним взором находится как будто чистый экран
Теперь рисограф перед глазами мальчика изображал небольшой экран. Застывшая стрела внезапно ожила и, попав в экран, превратилась в цветок.
Дети даже захлопали в ладоши от удовольствия.
– А если девочка будет думать одновременно о многих вещах, как полетит ее мысль? – озадачила детей Риола.
– Это у рассеянных людей бывает, – заметила Лася. – Так говорит мой папа.
– Верно, – согласилась Риола. – Такая мысль, даже если и будет послана, результата не даст. Смотрите. И дети увидели, как от нарисованной девочки в разных направлениях разлетаются маленькие светящиеся стрелочки и, не долетев до мальчика, гаснут.
Последний вопрос, который задала учительница, был таким:
– Что будет, если мальчик не сосредоточился и его экранчик занят разными другими мыслями?
Изобразить результат на рисографе взялась Май.
Вот на экранчике возле нарисованного мальчика стали появляться разные картинки: мяч, яблоко, книжка. Предметы кружили по экранчику и наскакивали друг на друга. Когда отделившаяся от девочки стрела попала в экранчик, то изображение, которое она с собой принесла, окончательно перепутало все предметы. Так бывает, когда несколько пластилиновых фигурок слепляются вместе.
Когда Лася и ее друзья вернулись из школы, Инге и Резо уже были дома. Они немного раньше пришли из своей "Школы для родителей" и теперь встречали детей.
– Наши маленькие зайчики уже дома, – обрадовалась Инге. – А где же наши большие зайчики?
Все догадались, что Инге имеет в виду братьев Маша и Магала.
– Если большие зайчики скоро не придут, – заметил Резо, – маленькие зайчики от голода начнут кушать траву.
Это замечание так развеселило детей, что они принялись передвигаться по траве на четвереньках, изображая, как с аппетитом едят сочную зелень.
Не дождавшись старших детей, Инге и Резо повели ребят в столовую. После обеда Лася, Ло, Май и Али отправились заниматься рукоделием под руководством Яры Игоревны. А их молодые родители пошли искать мальчиков.
Оказалось, что Маша и Магала после школы не видел никто.
– Исчезли, как сквозь землю провалились, – недовольно сказал Резо.
– Ничего, найдутся, – успокаивала его Инге.
И правда, перед самым ужином родителям сообщили, что братья нашлись, и попросили прийти за ними в пункт охраны.
Забирать мальчиков отправился Резо, в то время как Инге повела остальных детей ужинать.
– Вот ваши красавцы, – сказал Резо дежурный охранник, показывая на две одинаковые улыбчивые физиономии.
– Очень рад, – сухо отозвался Резо.
Он расстегнул куртку и сел, собираясь выслушать рассказ дежурного.
А дежурный начал так:
– Эти молодые люди утверждают, что ходили смотреть, как пасутся наши лагерные козы, коровы и кони. Они говорят, что очень любят коней.
В этот момент Резо утвердительно кивнул головой: он старательно изучил все, что было написано о детях школьными учителями и родителями.
– И тут, откуда ни возьмись… – в этом месте дежурный сделал паузу, а Резо подхватил:
– …на стадо напал волк.
– Откуда вы это знаете? – удивился дежурный.
– А я об этом где-то читал, – сказал Резо и внимательно посмотрел на мальчиков.
Под его взглядом Маш покраснел и опустил голову, а Магал сказал:
– Но в этот раз волк был по-настоящему. Он только подбежал, а наши собаки такой лай подняли, и давай его гнать. А мы за ними!
Взрослые теперь молчали в ожидании, что еще скажут им мальчики в свое оправдание. И тут Маш решил прийти брату на помощь:
– Нам жалко было волка, и мы побежали за собаками, чтобы они не поймали и не разорвали его. А потом, когда собаки отстали, мы дальше бежали за волком, чтобы узнать, где он живет.
– А если бы он повернулся и захотел поближе познакомиться с вами? – нахмурился Резо, и складка на его лбу стала еще глубже.
Мальчики ничего ему не ответили, а дежурный сказал:
– Короче, нашли мы их в ущелье, где они пили воду и отдыхали. И все это приключение стоило им предупреждения. После очередного выхода за границы лагеря без взрослых, они должны будут покинуть лагерь.
Выслушав дежурного, Резо встал и подошел к братьям:
– Ну что, пошли домой, защитники природы?
Мальчики устало поднялись со стульев и направились за молодым человеком. Поравнявшись с дежурным, Резо вдруг остановился и сказал:
– Сделайте нам, пожалуйста, три большие карты лагеря.
Дежурный с недоумением взглянул на Резо, а потом, сообразив, что тот что-то задумал, согласился. С помощью информатора, в котором хранилось множество нужных сведений, он вывел на печать карту летнего лагеря и вручил полученные листы Резо.
Инге и дети очень обрадовались, когда увидели пропавших братьев.
– Сейчас я вас покормлю, мальчики, – сказала Инге.
Однако Резо решил по-своему.
– Видишь ли, Инге, – сказал он. – Выяснилось, что наши дети Магал и Маш очень плохо ознакомлены с правилами лагеря. Поэтому, прежде чем ужинать, мы пойдем с ними учить правила.
– Я тоже плохо знаю правила, – заявила Лася. – И тоже хочу идти их учить.
– Ты устанешь, девочка, – предупредил ее Резо.
Но Лася все равно настояла, чтобы ее взяли учить правила. В чем же состояла эта учеба?
Для начала Резо повел детей до первого пограничного столбика и сказал:
– Вот столб на границе лагеря. Кто за него заходит – нарушает правила.
Братья пожали плечами. В этом для них не было ничего нового.
– А сейчас, – продолжил Резо. – Каждый из вас возьмет карту, и, пока мы будем идти вдоль границы лагеря, отметим на ней все столбики.
– Но это же глупо! – возмутился Магал.
– Не глупее, чем догонять волка, – сказал Резо и роздал мальчикам по карте и по карандашу.
Третью карту он оставил себе и заметил:
– Я тоже на своей карте буду отмечать столбики, и, если у нас с вами их окажется неодинаково, пойдем по второму кругу.
Магал даже застонал, представив, сколько нужно будет проделать работы, а Маш сказал:
– Давайте быстрее, а то скоро темнеть начнет.
– Давайте, – поддержал его Резо и, указав на ближайший столбик, скомандовал: "Отмечаем!"
Пока мужчины шли с картами вдоль границы, Лася перебегала от столбика к столбику и говорила: "А вот еще один!" На полдороге она заметно устала, и Резо дал ей отпить из какой-то маленькой бутылочки. Напиток тут же вернул ей бодрость. Она даже вызвалась нести фонарь, чтобы никто не споткнулся в потемках.
Дети уже спали, а Инге заметно волновалась, пока не увидела четыре фигуры, устало бредущие к дому. Самым бодрым из всех оказался Резо, хотя он ничего не ел и не пил с самого утра.
– Принимай, матушка, тружеников, – сказал он Инге. – И накорми, коли есть чем. Они заслужили. Правила теперь знают назубок.


ГЛАВА 29

Первый раз в своей жизни Лася сидела у костра. До этого она не однажды видела, как горит огонь в камине. Но находиться у костра в кругу друзей – совсем другое дело.
Кто-то, кажется Магал, после ужина предложил прихватить из столовой соевые колбаски. И теперь все держали над огнем ароматные кусочки, насаженные на прутик.
– Вку-у-сно, – радовался Маш.
– Только го- горячо, – дула на свою порцию Лася.
– Дымом теперь пахнет, – замечала Май, откусив кусочек.
Лася жевала и смотрела на огонь, не отрываясь. Она любила смотреть на огонь. Ей всегда мерещилось, что языки пламени танцуют какой-то необыкновенный танец.
– Тебе тоже кажется, будто огонь пляшет? – спросила ее Инге.
– Пляшет и еще поет, – подтвердила Лася.
– А как поет огонь, вы знаете? – спросила Инге у детей.
В ответ на вопрос каждый попытался изобразить потрескивание и шипение, с которым пламя рвалось вверх, – получился изрядный шум.
– Тише, тише, – успокаивала детей Инге. – Помните, как мы слушали голос воды у ручья?
– Да, – отозвался Али. – Ты еще тогда сказала, что его журчание – не настоящий его голос.
– Верно, – согласилась Инге. – Голос воды больше похож на звуки нежных маленьких колокольчиков. Голос огня тоньше, но я его никогда не слышала. Может, вы услышите?
Теперь все сидели молча, не шевелясь, и прислушивались к звукам, которые шли от костра. Лася тоже старалась изо всех сил, даже глаза зажмурила.
Первым очнулся Магал.
– Нет, – сказал он. – Это бесполезное занятие. Мне говорили, что для этого нужен развитый внутренний слух.
– Но когда-то же надо начинать его развивать? – заметил рассудительный Али.
– Мальчики, вы оба правы, – сказала Инге. – Давайте теперь вспомним какие-нибудь предания об огне. Например, на моей родине есть такое поверье: когда горит огонь, он уносит в небо лучшие желания человека, и, если очень сильно чего-то захотеть, глядя на огонь, то желание непременно сбудется.
Лася посмотрела на огонь и загадала:
– Пускай завтра приедет мой папа.
Она повторила свою просьбу еще раз и собралась снова проговорить те же слова, как вдруг над головой услышала голос Резо:
– Дети, смотрите, кого я вам привел!
Лася подняла голову и на фоне темнеющего неба увидела худощавого пожилого мужчину. Пока он устраивался у костра, Резо говорил:
– Дедушка согласился сегодня посидеть у нашего костра и рассказать нам интересную историю.
Непоседам Машу и Магалу уже надоело сидеть на одном месте, и они отпросились, чтобы пойти в игровой зал Дома собраний. Когда затихли их торопливые шаги, дедушка поправил полу своего полосатого ватного халата, слегка откашлялся и заговорил:
– Когда я и мой друг были еще совсем молодыми, мы вот так же, как сейчас, сидели у костра холодной ночью в степи. Наши голоса, ржание коней, которые находились неподалеку, и веселое потрескивание огня делали нас глухими ко всем другим звукам. Поэтому мы очень удивились, когда прямо перед нами в ночи выросла фигура незнакомца.
– Не помешаю? – спросил незнакомец, опуская на землю дорожный мешок.
– Да нет, – ответил мой друг и подвинулся, освобождая место у костра.
Незнакомец отказался от чая и от еды, которую мы предлагали ему. Напившись простой воды, он по нашей просьбе запел.
Его песня была очень длинной и красивой.
Он пел о том, что на земле, где-то высоко в горах, есть дивное место Абала, от которого в небо уходит огненный столп. В том месте живут особые люди – воины Света. Они могут подниматься в небо по огненному столпу, который приводит их в обитель небесного воинства – небесную Абалу. Земная и небесная Абала – необыкновенно прекрасны. Их обитатели обладают чудесными способностями и силы свои направляют на помощь людям Земли.
Много людей отправлялось на поиски земной Абалы, но почти никто не находил ее. От непрошеных гостей стерегут Абалу верные стражи и ядовитый туман. Чтобы дойти туда нужно сделать три вещи: победить огненного дракона, пройти огненной дорогой и овладеть огненным мечом.
Так закончил свою песнь незнакомец. Затем он пожелал нам спокойной ночи, прилег у костра и уснул.
Мой друг непременно хотел узнать о том, где искать огненного дракона, огненную дорогу и где достать огненный меч, и решил, что спросит об этом у незнакомца утром. Однако утром выяснилось, что наш ночной гость бесследно исчез.
С тех пор мой друг, очень настойчивый человек, без устали расспрашивал всех, кто встречался нам по пути, о трех огненных вещах и о том, где находится загадочная Абала. В ответ люди только отрицательно качали головами. Некоторые, впрочем, называли одну горную страну, где, по их мнению, скрывалась Абала. И друг уговорил меня отправиться туда.
Нелегко бродить по горам, тем более, что наши средства подходили к концу. Приходилось экономить, отказывать себе в пище и часто ночевать под открытым небом.
Однажды непогода привела меня и моего друга к стенам монастыря. Монахи приютили нас на ночь, накормили, напоили и уложили спать в теплой комнате. Ну а утром мы получили приглашение от настоятеля монастыря.
Настоятель, прежде всего, стал интересоваться, что привело нас в его страну. Мой друг в который раз рассказал ему историю встречи с незнакомцем в степи и в который раз задал ему вопрос об Абале и трех огненных вещах.
Ни один мускул не дрогнул на лице настоятеля во время разговора, и мы подумали, что он ничем не сможет нам помочь. Он, и впрямь, не стал отвечать на наши вопросы, а сказал только:
– Вчера во время бури камнепад перегородил дорогу, которая ведет к монастырю. Если вы освободите ее от камней, я отвечу вам на один из вопросов.
Когда мы увидели, какую большую работу нужно проделать, чтобы освободить дорогу, то решили, что настоятель очень хитрый и несправедливый человек. Мы считали, что цена, которую мы должны заплатить всего за один ответ, невероятно высока. И все же, мы слишком долго ожидали ответов на свои вопросы и теперь намеревались добыть их во что бы то ни стало.
Когда вечером, полумертвые от усталости, я и мой друг вошли в комнату настоятеля, он сказал:
– Теперь вы знаете, как трудно убирать с дороги камни. Камнепады не раз преграждали ее, и каждый раз монахам приходилось проделывать ту тяжелую работу, которую проделали вы.
Часто человек своими нехорошими поступками и мыслями преграждает путь света, проложенный в его душе. Если этот человек все же стремится к свету, ему приходится тяжело трудиться, чтобы освобождаться от созданной им тьмы. Огненный дракон и есть эта тьма внутри человека. Черный огонь зла вырывается из его пасти. Тот, кто борется со злом, отрубает одну голову за другой, но головы вырастают снова, если человек продолжает творить зло.
Победить огненного дракона – значит, окончательно избавиться от тьмы в своей душе.
Конечно, мы захотели получить ответы и на другие вопросы. Тогда настоятель спросил, сможем ли мы ради этого вытерпеть боль. Друг и я сказали, что согласны на все.
Настоятель велел нам снять рубашки и повернуться к нему спиной. Мы так и сделали. Затем он приказал нам стоять неподвижно и стал касаться нашего позвоночника чем-то раскаленным. По крайней мере, нам так казалось. Мы вскрикивали от боли, стискивали зубы, но не двигались с места.
Когда эта пытка закончилась, я обнаружил легкие следы от ожогов на спине моего друга, а он – на моей. Оба мы тогда подумали: какой настоятель жестокий и какую большую цену приходится платить за каждый ответ. На этот раз ответ настоятеля был таким:
– Когда огненный дракон теряет свою злую силу, в душе человека начинает расти свет. В ней зажигаются огни, которые сжигают тьму не только в самом человеке, но и вокруг него. Эти огни души отражаются и на его теле – примерно так, как я вам показал, и даже сильнее.
Один за другим зажигаются огни в душе огненного человека – это и называется огненным путем.
В эту ночь я и мой друг – оба спали на животе. Наши спины горели, и в теле словно вращались какие-то огненные колеса. К утру, однако, все прошло и мы решили, что раз мы пережили эти испытания, то переживем и другие, которые позволят нам получить ответы на остальные вопросы.
Чтобы узнать, что такое огненный меч, нам пришлось прожить в монастыре до следующего лета. Мы должны были много работать и наблюдать за монахами: за тем, что они говорят и как поступают.
Однажды я споткнулся о камень и упал, ударившись головой. Струя крови потекла из моего лба так, что я думал, что скоро потеряю всю кровь и умру.
Меня отвели к одному из монахов, и уже через минуту рана на моей голове как бы сама по себе перестала кровоточить.
Что сделал монах?
Именно об этом я спросил его после своего чудесного выздоровления.
– Сила мысли, – ответил он и велел мне идти отдыхать.
Понятно, я был поражен тем, что произошло. Получалось, что мыслью можно было действовать как каким-то инструментом.
Я поделился этим с другом, и он признался мне, что однажды наблюдал странную картину.
Шестеро монахов сидели вокруг камня и что-то монотонно произносили. Через некоторое время мой друг заметил, как камень поднимается в воздух. Тогда он подумал, что видит какой-то фокус, но после моего рассказа мы оба решили, что монахи умели совершать действия с помощью мысли.
Один раз, работая во дворе, мы увидели, как четыре человека проносят мимо закрытые носилки. Монах, который очутился рядом с нами, низко поклонился и не поднял головы, пока носилки не исчезли в здании монастыря. Мы, конечно же, стали расспрашивать о том, кого несли на носилках, и монах сказал:
– Это настоящее сокровище. Это человек, который своей мыслью укрощает подземный огонь. Благодаря ему в нашей местности никогда нет землетрясений.
Человек-сокровище недолго гостил у настоятеля, а когда он покинул монастырь, настоятель вызвал нас к себе. Мы, скрепя сердце, приготовились к очередному испытанию, однако настоятель сказал:
– У вас было время, чтобы убедиться, каким мощным инструментом является мысль человека. Она может не только заменять действия руками, но и делать то, что человеческим рукам не под силу, например, укрощать подземный огонь. Когда мысль человека достигает такой силы воздействия, что ничто не способно стать преградой на ее пути, говорят, что человек владеет огненным мечом.
Итак, я и мой друг теперь знали, что означает победить огненного дракона, что такое огненный путь и огненный меч. Оставалось узнать, где находится удивительная Абала.
И вновь безо всяких испытаний настоятель дал ответ на этот вопрос. Но на сей раз ответ разочаровал нас. Оказалось, что чудесная страна находится совсем рядом, но как бы мы ни старались, мы не попадем туда. Настоятель сказал, что ни один из нас еще не овладел тремя огненными вещами, а без них дорога в Абалу закрыта.
На следующий день мой друг и я собрались в путь. Только на этот раз наши дороги разошлись. Друг не поверил настоятелю и решил продолжить поиски Абалы. Я же захотел вернуться на родину и найти мудрого учителя, который научил бы меня владеть огненными явлениями.
Когда дедушка замолчал, Али спросил:
– А вы нашли учителя?
Дедушка отвечал, что нашел.
– А три огненных вещи?
– Уже знаю, как ими овладеть, – коротко ответил старик.
– И только?! – поразился Али.
Старик погладил свою белую бороду, которая оттеняла его смуглое узкое лицо, и сказал:
– Никто не сказал, что подчинить себе темный огонь, вырастить светлый и научиться владеть им можно быстро. В течение одной жизни. Только некоторые, особенные люди, справляются с этим быстрее остальных. Именно они живут в священной Абале.
– А ваш друг дошел туда? – поинтересовалась у старика Лася.
– С тех пор как наши пути разошлись, я ничего не знаю о моем друге, – ответил дедушка. – Но каждый день помню о нем и посылаю ему мысленную помощь.
– Чтобы у друга все получилось, – подумала Лася и вдруг вспомнила, что стоит еще разок посмотреть на пламя костра и загадать желание.
– Пусть завтра приедет папа, – послала она в огонь свою мысль и решила, что теперь это ее желание непременно сбудется.


ГЛАВА 30

Утренняя гимнастика была недлинной, но очень интересной. Ласе нравилось вдыхать чистый прохладный воздух, нравилось повторять за Инге и Резо медленные плавные движения, воображая себя то птицей, то рыбой, то крадущейся кошкой.
Обычно после короткой зарядки бывала еще пробежка вокруг дома и дальше, по тропинке к лесу. Но сегодня, в этот пасмурный день, когда моросил мелкий частый дождик, пришлось заканчивать зарядку на веранде.
– Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять… – считала вслух Лася, прыгая на двух ногах.
Чтобы не сбиться в счете, она даже закрыла глаза.
– Тридцать шесть, тридцать семь…
– Тридцать восемь…
Последние слова произнесла не Лася, голос принадлежал…
– Папка! – воскликнула она и уже через секунду обнимала отца.
– Ласёнок, я весь в дожде. Ты будешь мокрая! – смеялся папа Рад.
– Я и так уже мокрая внутри, как чайник! – веселилась Лася.
В этот воскресный день их многолюдный дом стал еще многолюднее. Вместе с Ласиным папой прилетели родители Ло и Май. К Машу и Магалу тоже приехал отец. Понятно, братья воображали себя взрослыми, не обнимали и не целовали его так, как это делали при встрече с родителями младшие. Но по их громким веселым голосам Лася поняла: мальчишки ужасно рады.
Только один человек в Ласином доме сегодня не радовался. Это был Али.
– Ты не знаешь, почему не приехал мой папа? – спросил он у Рада.
В ответ Ласин папа улыбнулся и погладил Али по голове. Затем он достал из дорожной сумки пакет и протянул его Али со словами:
– Это тебе передали родители.
После завтрака папа и Лася отправились на прогулку по лагерю. Удобные накидки с капюшонами защищали их от дождя.
– Мы с тобой, как два пилигрима, – сказал папа, пояснив Ласе, что похоже одевались в старину странствующие монахи.
Рядом с папой Ласе их прогулка, и впрямь, казалась путешествием.
– Смотри, какие у нас домики, – показывала она. – Мы называем их по названию флюгера. Наш домик – "Дом солнца", вон тот, рядышком, где живет Бая, – "Дом голубя", есть "Дом розы", "Дом кентавра" и еще куча разных. Сам увидишь.
– А как называется этот дом? – спросил папа, показывая на большой двухэтажный дом, окруженный кустами роз и самыми разнообразными клумбами.
– Это "Дом учителя", – сказала Лася. – Там живет наша Риола, Яра Игоревна…
– А Нараян тоже там? – поинтересовался папа.
– Хотел бы я его видеть, – добавил он, чему-то улыбаясь.
– Я тоже, – вздохнула Лася. – Но там его нету, он сразу уехал к своему учителю. К Мастеру.
Чтобы отвлечь Ласю от грустных мыслей, папа спросил:
– Выходит, что это самый большой дом в вашем лагере?
В ответ Лася отрицательно покачала головой.
– Давай, я покажу тебе самый большой дом, – сказала она и повела папу дальше, к Дому собраний.
В Доме собраний, который был точь-в-точь таким же, как синегорский в их Янтарном районе, было тепло и уютно. В зале "Встречи друзей" ребята играли в разные настольные игры, что-то мастерили. В библиотеке, которую не раз уже посещала Лася, собрались юные любители чтения на заседание "Книжного клуба".
Самым большим помещением в Доме собраний, конечно же, был зал для собраний, концертов и спектаклей. Здесь Лася и папа решили задержаться подольше, потому что очень скоро должен был начаться концерт для детей и их родителей.
Слышно было, как музыканты настраивают инструменты, как шепчутся зрители, занимающие свои места…
– Ласька! – раздался вдруг позади Ласи громкий шепот.
Лася обернулась и с удивлением обнаружила, что ее зовет Маш. Он был каким-то взъерошенным и запыхавшимся, как будто только что бежал.
– Там твой Али совсем скис, – скороговоркой проговорил Маш. – На завтрак не пошел. И говорить никому ничего не хочет. Может, вам он что-нибудь объяснит?
Всю дорогу к "Дому солнца", которую Лася прошла-пробежала вслед за быстро шагающим папой, она то и дело ругала себя:
– Ну как же я могла оставить его одного?! Он же совсем-совсем сегодня сам…
Папа, вроде бы, никак не реагировал на Ласины слова, он только сказал:
– Сегодня Али какое-то время непременно нужно побыть одному.
А когда они подошли к самому дому, Лася услышала от него следующее:
– Что бы ни случилось с Али, не огорчай его еще больше, старайся подбодрить его.
И Лася, следуя папиному совету, старалась. И уже в конце их беседы с Али он выглядел не только успокоенным, но даже веселым. Однако вначале было иначе.
Когда Лася вошла в свою комнату, Али сидел на кровати, окруженный фотоснимками, красочными картинками и другими вещами, которые прислали ему родители. Он сидел, подперев голову руками, и, казалось, о чем-то думал.
Лася подняла с полу несколько фотографий и протянула их Али. Но он не взял их, а сказал:
– Посмотри, там мой брат. Он только что родился. А это, – и Али показал на разноцветные картинки, – поздравления от родителей.
– Так почему же ты киснешь? – удивилась Лася.
То, что рассказал ей затем Али, удивило ее еще больше:
– Один раз мне приснился сон, что я еще совсем маленький и разговариваю с кем-то невидимым. И мне кажется, что я очень скучаю по нему.
Когда я рассказал о своем сне маме, она сказала, что, когда мне было три года, я иногда разговаривал с невидимкой. Называл его любимым другом и говорил, что очень по нему скучаю.
Три дня назад мне опять приснился этот же сон. Я даже запомнил слова: "Жди меня. Я уже иду!" А сегодня, когда я только узнал, что у меня родился брат, я сразу все понял. Это пришел на землю тот самый любимый друг.
– Здорово! – обрадовалась Лася.
– Давай расскажем всем, – потянула она Али за руку.
Но Али не захотел следовать за ней. Он по-прежнему сидел на кровати, опустив голову.
– Я его ждал всю свою жизнь. Он, наконец, пришел, а я его даже не встретил, – прошептал он.
– Но ты же еще успеешь, – уговаривала его Лася. – Он же теперь не такой, каким был, когда вы дружили. Он сейчас совсем неинтересный. Мой брат Томик, когда только-только родился, спал, ел и кричал.
– Все равно… – хмурился Али.
Лася никогда не могла сидеть сложа руки, когда видела, что ее друзья грустят. Она готова была к самым решительным действиям, чтобы помочь. Ей удалось уговорить папу, а вместе они убедили диспетчера в том, что им срочно нужен лёт для полета в Синегорье.
Вприпрыжку бежали Лася и Али к площадке для лётов, не замечая дождя и порывов ветра, который то и дело старался сорвать с них капюшоны. Папа Рад шагал впереди, пытаясь хоть немного спасти их от ветра, задувшего еще сильнее на летной площадке.
– Вот так встреча! – послышался чей-то радостный возглас.
Когда Лася и Али вынырнули из-за папиной спины, они тут же увидели того, кто приветствовал их. Это был знакомый им летчик Ник – тот самый, который сопровождал их в страну камней и которого тогда отстранили от полетов.
Ласе еще в прошлый раз понравился Ник, его необыкновенное отношение к камням, как к живым существам. Он разговаривал с ними, обращался к ним так, словно они были его домашними любимцами.
Во время полета Лася еще раз смогла убедиться, что Ник владеет многими тайнами. Али тоже отнесся к нему с доверием, а потому без колебаний выложил все о причине срочного вылета: о рождении брата, о том, что в какой-то из прежних жизней новорожденный был его любимым другом.
Летчик Ник слушал Али очень внимательно, а когда тот закончил свой рассказ, сказал:
– Встреча друзей в новой жизни – это удача. А вот встреча врагов…
– Неужели у Ника – такого доброго и такого славного могут быть враги? – удивилась Лася.
Она переглянулась с Али и поняла, что и ему не верилось, что кто-то может не любить Ника.
– Когда в первый раз в жизни встречаешь человека, с которым был знаком в предыдущих жизнях, всегда ощущаешь, кто перед тобой: друг или враг, – так начал свой рассказ Ник.
– В этой жизни раньше я встречал только друзей. В летном отряде не было ни одного человека, с кем бы у меня были плохие отношения. Когда же я впервые увидел своего теперешнего напарника, то сразу почувствовал, что он меня раздражает. Я даже попросил командира, чтобы его заменили, но командир сказал, что не может, так как напарника рекомендовал Совет.
Мне не хотелось ни с кем враждовать, но с напарником у нас часто случались споры. Даже лёт, на котором мы летали попеременно, и тот стал слушаться хуже. Это заметили и другие летчики и посоветовали нам обратиться в Совет.
Один из членов Совета согласился встретиться с нами и объяснить, почему нам, таким несимпатичным друг другу людям, приходится работать вместе.
– В нескольких предыдущих жизнях между вами была страшная вражда, – сказал он. – Сейчас вам необходимо примириться. Это условие вашего дальнейшего пребывания в Синегорье.
– Сами понимаете, – продолжал Ник, – я с таким трудом несколько лет назад попал в Синегорье и так полюбил его, что теперь сразу же забыл о своих претензиях к напарнику.
– А он? – поинтересовался папа Рад.
– Ему труднее. Он в Синегорье недавно, и для него многое необычно. Но я вижу, что он очень старается.
– Какой необыкновенный день! – думала Лася, выходя из лёта.
Необыкновенным виделось ей то, что в Синегорье светило солнце, благоухали растения и множество насекомых наполняли воздух своим жужжанием.
Лася оббежала весь сад, побывала в лесу у своего хеопса. Белочек, которые встречались ей по дороге, она кормила кедровыми орехами, а ежу подарила яблоко, которое захватила для себя.
Переполненная впечатлениями дня, вечером Лася устроилась на веранде. Среди щебетания птиц, писка их птенцов она различала также крик младенца – братика Али.
– Лась, ты, получается, права, – вдруг послышалось неподалеку.
Лася повернулась на голос и увидела Али, выходящего из своей квартиры. Теперь он выглядел спокойным и бодрым.
– Ты была права, – повторил он, опускаясь на скамейку рядом с Ласей. – Я, конечно, его люблю. Но он какой-то другой. И меня совсем не узнает.
– Он просто еще очень маленький, – умудренно заметила Лася.
Она взглянула на Али, и искорка радости затаилась в ее глазах.
– Ты полетишь со мной завтра в лагерь? – спросила она.
– Обязательно, – ответил ей Али. – Полетим вместе. Мы ведь друзья.


ГЛАВА 31

Неподалеку от Ласиного дома в Синегорье росло дерево с раскидистыми низкими ветвями. Ласе всегда хотелось забраться на него и посидеть на одной из веток. Но она знала, что лазать по деревьям нехорошо, можно нанести им вред.
Вот и сейчас, глядя на дерево, Лася подумала о том, что было бы здорово очутиться на ветке – той, что повыше. Едва она вообразила это, как чьи-то сильные руки подхватили ее подмышки, и уже через мгновение она сидела на облюбованной ею ветке.
Лася сидела высоко над землей, болтала ногами и радовалась. Ей теперь было видно, что делается на крышах домов, мимо нее пролетали птицы, и до неба, казалось, рукой подать. Стоило только взлететь…
Дерево вдруг высвободило корни из земли. Оно взмыло в воздух и стало подниматься вверх, но не прямо, а как будто кувыркалось. От этого вращения с него даже начали сыпаться листья. Как ни странно, Лася не падала с дерева, у нее только немного кружилась голова.
Когда дерево, наконец, остановилось, перед Ласей открылось сказочное, удивительное место, наполненное ослепительным сиянием.
– Добро пожаловать в Светанию, – услышала она голос.
Ласе почудилось, что голос раздается у нее в голове. Она даже дотронулась до лба, надеясь обнаружить там повязку-телефон. Но повязки на голове не было.
Едва Лася отвела руку от глаз, перед ее взором предстали… радужные фигурки. Словно выдутые из мыльной пены, они плавали в воздухе, то приближаясь к Ласе, то удаляясь.
– Это твои мысли, – пояснил голос.
– Мысли лопаются, как мыльные пузыри? – спросила Лася.
– Нет, – возразил ей голос. – Их нельзя уничтожить.
При слове "уничтожить" все фигурки разом куда-то пропали. Лася очень удивилась, а голос сказал:
– Они никуда не пропали, просто ты не хочешь их видеть.
Перед Ласей теперь возвышались сверкающие стены величественного, похожего на синегорский, храма. Светящийся храм, однако, был еще выше – он точно парил в воздухе.
– Что же там внутри? – подумала Лася и тут же очутилась в храме, среди огненных колонн.
Она с опаской прикоснулась к одной из них, но сине-голубое с серебряными искрами пламя оказалось совсем холодным. Тогда Лася погрузила руку по самый локоть и почувствовала легкое покалывание на коже.
– Какая красота! – подумала она.
– Красота… – эхом зазвучало в Ласиной голове.
Следующее, что она увидела, была серебряная чаша, в которой трепетало яркое семицветное пламя.
– Как радуга, – решила Лася.
И вот уже над чашей широко раскинулась огненно пылающая радуга.
– Я поняла! – воскликнула Лася. – О чем я думаю, то и вижу.
– Вот-вот, – подтвердил невидимый голос.
Ласю воодушевило то, что она хоть как-то разобралась в правилах этого чудесного мира.
– Пусть будет цветок! – приказала она.
Теперь место радуги занял прекрасный огненный цветок.
– Пусть будет птица! – скомандовал Али.
И вот из чаши вылетела блестящая, словно из белого металла, птица.
– Так мы весь огонь сразу потратим, – спохватилась Лася.
– Не истратите, – успокоил ее все тот же голос. – Огонь можно делить, и он меньше не становится. Если от одной свечи зажечь другую, а потом третью и даже сотую, то пламя у всех свечей будет одинаковым.
Лася представила себе сто белых горящих свечей, которые уже в следующее мгновение превратились в сверкающие серебром нити. Они тянулись снизу вверх и, похоже, не имели ни начала, ни конца.
– Это нити жизни, – прозвучало у Ласи в голове.
Нити были очень красивыми и слегка дрожали, как струны. Вдруг одна из них вздрогнула сильнее, расширилась и, как бутон цветка, стала расти. Затем внутри "бутона" Лася увидела фигуру человека. В этом ослепительном мире она больше напоминала тень, от нее исходило совсем мало света.
Фигура, как будто, хотела удержаться на нити, но уже через некоторое время заскользила вниз.
– Здесь, в Светании, этому человеку не место. Он мало думал о хорошем и мало творил добра, пока жил на Земле. Он слишком мало накопил света.
– Ух ты! – восхитился Али. – Выходит, мы в Невидимом Мире!
Едва он договорил, как еще на одной нити возник "огненный бутон", и в нем проявилась чудесно светящаяся фигура человека. Человек потянулся к огню чаши – пламя вспыхнуло сильнее и ярче.
– Светлый человек, – сказал голос, – и огонь, который он собирал всю жизнь, вознесет его наверх.
Словно по указанию голоса, заскользил вдоль нити вверх человек, накопивший огонь любви и радости.
– Лася! Да спустись же ты на землю! – невпопад зазвучал голос Али.
И снова все закружилось у Ласи перед глазами. А когда туман рассеялся, она увидела перед собой склоненное лицо друга.
– Лася! – почти кричал Али. – Вставай! Одевайся! Опаздываем!
Конечно же, Лася проснулась. Конечно же, она оделась и побежала с Али к беседке, где учительница Риола уже начинала свой увлекательный рассказ. И конечно, Лася добросовестно пробыла в летней школе все три урока. Но и после этого ей казалось, что она еще не вполне проснулась.
– Солнышко, что с тобой сегодня? – спросила ее Риола, когда дети разошлись.
И Лася с удовольствием рассказала учительнице о странном сне, который приснился ей сегодня. О том, что она всегда забывает очень многое из того, что ей снится. А в этот раз помнит все и даже каждое слово голоса-невидимки.
– То, что ты слышала, тебе рассказывал твой учитель, – сказала Ласе Риола.
Лася очень удивилась:
– У меня уже есть учитель. Нараян.
Но Риола, которая, похоже, знала ответы на все вопросы, сказала:
– Нараян – твой учитель на земле. А еще может быть учитель в Невидимом Мире.
– А почему я его не видела? – поинтересовалась Лася.
– Ты могла бы испугаться, – ответила Риола и стала гладить Ласю по голове.
От прикосновения нежной прохладной руки Ласе стало так отрадно.
– Испугаться? – улыбнулась Лася. – Он, что, такой страшный?
– О нет! – засмеялась Риола.
Она подняла глаза к небу и тихим голосом, полным любви, сказала:
– Небесный учитель – прекрасен, но огненная энергия, которую он излучает, непривычна земному человеку.
– Все равно, что сунуть руку в огонь, – задумчиво проговорила Лася и посмотрела на свои руки.
Потом она подняла голову и, встретившись взглядом с Риолой, вдруг порывисто обняла и крепко-крепко прижалась к ее тонкой, чудесно пахнущей фигуре.
О своих ночных приключениях и разговоре с Риолой Лася собиралась писать в письме к Нараяну. Она уже разложила на столике бумагу и разноцветные ручки. Усадила поудобнее медвежонка Бини, чтобы было с кем посоветоваться в трудных случаях. Осталось придвинуть к столику кресло и… тут в дверь постучали.
Не дожидаясь разрешения войти, дверь распахнули, и в ее проеме Лася увидела взъерошенного Магала. В руке у него было несколько почтовых конвертов.
– Ласька, хочешь получить свои письма? – спросил он.
– Хочу, – ответила Лася и пошла к нему навстречу.
Поравнявшись с Магалом, она протянула руку, чтобы взять конверты, но не тут-то было. Мальчик резко вскинул руку с письмами вверх и стал размахивать ими, испытывая Ласино терпение.
Лася несколько раз подпрыгнула, но потом оставила эти попытки: Магал был намного выше ростом. Когда она остановилась, мальчик спросил:
– Что же ты не борешься, не преодолеваешь препятствия? Ты же вчера, когда тебя спросили: что ты умеешь делать лучше всего, ответила: "Преодолевать препятствия". Признавайся, соврала?
– Нет, – покачала головой Лася. – Так мне сказал мой учитель Нараян.
– Ну, тогда преодолевай. Покажи, как ты умеешь, – подзадоривал ее Магал.
После этих слов Лася зачем-то огляделась по сторонам, потом попятилась назад и, остановившись в двух метрах от своего "противника", сказала:
– Если я сейчас разгонюсь и изо всех сил стукну тебя головой в живот, я точно получу свои письма. Но я не хочу, чтобы тебе было больно.
Теперь Магал и Лася стояли и смотрели друг на друга, выжидая, что предпримет каждый из них. Первым сдался Магал.
– Ладно, твоя взяла, – сказал он и, подойдя к Ласиному столику, положил на него три разноцветных конверта.
– Спасибо, – поблагодарила его Лася и, не дожидаясь, пока задира-брат покинет комнату, стала разрезать первый конверт.
В нем оказалось письмо от мамы. Лася прочитала его и отложила, не складывая, чтобы потом перечитать. Во втором конверте было коротенькое письмо от папы, в котором он обещал "непременно вскоре навестить дочурку".
То, что Лася собиралась прочитать напоследок, было вовсе не письмом, а запиской из двух строчек. В ней сообщалось, что в шесть часов вечера она должна явиться на почту для переговоров с Нараяном.
Лася посмотрела на часы и… о ужас! – на часах было без десяти шесть.
"Скорей, скорей!" – заторопилась Лася и, перепрыгивая через две ступеньки, пулей вылетела из дома. На крыльце, однако, дорогу ей преградил Магал.
– Родителей нет дома, – сообщил он. – И они приказали, чтобы мы малышню никуда не пускали.
– Это правда, – подтвердил Маш.
Магал стоял, держась за резные столбики веранды так, что проскочить мимо него было невозможно. Маш в это время играл с Ло, Май и Али в мяч и потому не сразу сообразил, что произошло дальше. Услышав резкий крик брата, он тут же поспешил к нему, не замечая, как прочь от дома мчится маленькая фигурка в голубом халатике и домашних тапочках.
Нетрудно догадаться, что это была Лася. Решив, что из-за несговорчивости мальчишек, могут сорваться ее переговоры с Нараяном, она в отчаянии укусила Магала за руку.
Когда она прибежала на почту, узорные деревянные часы на стене показывали без одной минуты шесть. Еще не дойдя до переговорного устройства, она постаралась представить себе доброе улыбающееся лицо Нараяна.
Лася побаивалась, что у нее ничего не получится, но, едва она заняла место возле зеркала переговоров, в ее голове четко проявились слова: "Привет, красавица!" Так обращался к Ласе только Нараян, и потому она ужасно обрадовалась – ведь ей столько всего необходимо было рассказать своему другу и учителю!


ГЛАВА 32

Они играли у двух больших камней, расположенных недалеко от дома. Камни были островами, а все, что было вокруг, – океаном. Лася и Али – обитатели острова Алла – говорили на странном, придуманном ими языке. Их не могли понять жители острова Лома – Ло и Май, потому что знали только свой, ломайский язык.
Конечно, островитяне-соседи дружили между собой: вели обмен товарами, пели друг другу песни, ездили друг к другу в гости. Чтобы попасть на соседний "остров", нужно было "сесть в лодку и переплыть океан", то есть спуститься с одного камня и взобраться на другой.
Маш и Магал, которые только что вместе с Инге и Резо закончили уборку в доме, сейчас направлялись к камням – своему любимому месту отдыха.
– Смотри, наши камни захватили инопланетяне, – сказал Маш, увидев младших детей.
– Их нужно отправить на родную планету, – решил Магал и, вспрыгнув на один из камней, скомандовал:
– Ну-ка, чужеземцы, отправляйтесь на свою планету!
Али, которого слегка подтолкнул Магал, спрыгнул с камня на землю.
Ласе показалось, что старшие мальчики хотят с ними поиграть, и теперь ей, чтобы попасть на "свою планету", нужно всего-навсего добраться до соседнего камня.
Поскольку между двумя "планетами" простирался "бескрайний Космос", оставалось только одно – научиться "летать".
– Ласька, топай отсюда быстрей, – торопил ее Магал.
– Уже лечу, – сказала Лася и, оттолкнувшись что было силы, прыгнула на соседний камень.
В Космосе бывает трудно долететь до соседней планеты, и на Земле полеты также бывают неудачными. Ласе не хватило буквально сантиметра, чтобы двумя ногами стать на камень. В то время как ее правая нога уже твердо стояла на нем, левая предательски соскользнула вниз и потянула за собой все тело.
– Лася, пожалуйста, пойдем домой, – уговаривали ее девочки полечить изрядно ободранную ногу.
Но Лася упрямо отказывалась:
– Эта нога сама виновата. Если бы она допрыгнула, с ней бы ничего не случилось.
Ранки на Ласиной ноге кровоточили. Маш и Магал, сторонники решительных действий, подхватили Ласю под руки и потащили к дому.
– Бедный Ласёнок, весь израненный, – сказала Инге, когда увидела Ласю.
– Во всем виновата моя нога, – пожаловалась Лася.
– А еще больше виновато притяжение земли, – улыбнулась Инге, обрабатывая Ласины раны.
– Точно так говорит наш отец, когда мы падаем, – заметил Магал.
А Маш добавил:
– Он всегда спрашивает: "Что, земное притяжение подвело?" И когда падаем, и когда роняем что-то на землю.
– А вы знаете, что и люди притягиваются друг к другу, как магниты? – спросила детей Инге.
– А еще отталкиваются друг от друга, – сказал Маш и толкнул брата.
Не обращая на это никакого внимания, Инге продолжила задавать вопросы:
– Можете мне ответить, почему мы все здесь? Почему вы родились у своих родителей?
Сначала дети молчали, а потом Али сказал:
– Наверное, просто так.
Инге улыбнулась:
– "По щучьему велению, по моему хотению…" – случайно – так только в сказках бывает. Ведь это свойство огней человека притягивать в свою жизнь разные события и людей.
– Огней? – удивилась Май.
– Огни – это силы духа, разные его энергии, – вспомнил Маш.
– Ну да. Добрые, злые, веселые… – подхватил Магал.
Ласю обрадовало, что мальчики все это знают, зато Али засомневался:
– Как это у духа может быть что-то злое?
Впервые Лася видела, как братья растерялись. На помощь им пришла Инге:
– Конечно, от духа – нашей основной энергии – ничего злого исходить не может. Она всегда прекрасна. Но…
Тут Инге задумалась, а потом вдруг показала на витражное стекло, которое отделяло часть веранды от улицы, и сказала:
– Смотрите, солнечный луч падает на это стекло. Когда он проходит через красное стекло – становится красным, через синее – синим. Солнечный луч одинаково освещает разные части стекла, а в результате мы видим его разноцветным.
– А что есть разноцветное в человеке? – удивилась Лася.
– Его огни, то есть энергии. Они собраны около единственной основной энергии, которая у всех людей одинакова, – ответила ей Инге.
– Я об этом и говорил, что дух окружают разные энергии, – заговорил Маш. – У каждого человека свои собственные. И поэтому люди отличаются друг от друга.
– А что строит эти энергии? – спросила у него Инге.
– Мысль! – откуда-то донесся зычный голос Резо.
– Во всем виновата мысль, – сказал он, выходя из дома на веранду. – Это она притягивает в жизнь человека разные события и людей. Вот сейчас притянула меня к вам. А почему?
– Потому что ты любишь нас, – улыбнулась Инге.
– А почему я люблю вас? – не унимался Резо.
И не дав никому ответить, ответил сам:
– Потому что у нас, в основном, похожие мысли.
– Что и у детей, и у взрослых? – удивился Магал.
Резо сложил руки на груди. Это означало, что он собирается сказать что-то очень важное:
– Главное в мысли не слова, которые возникают в голове, когда она приходит. И знания, которые она несет, не так важны, как ее настроение.
– Я же уже говорил про добрые и злые энергии… – проворчал Магал.
Инге улыбнулась ему и заметила:
– Тебе не терпится сейчас заняться чем-то другим, твои мысли проникнуты нетерпением. Чем проникнуты мысли человека – то он и получит со временем. Хорошие мысли – притянут добро, плохие – зло.
– Это снова про притяжение, – решила Лася и посмотрела на свою пораненную ногу.
– Вся жизнь строится притяжением мысли, – подытожил Резо.
В этот момент Магал резко поднялся с пола, на котором сидел, и заявил:
– Вы – как хотите, а мысль моего желудка притягивает меня в столовую.
– И меня! И меня! – подхватили другие дети.
Только Ласе идти обедать не хотелось, у нее все еще болела нога. Али предложил оставить Ласю дома, обещая вскорости доставить ей самый вкусный обед. И он как нельзя лучше выполнил свое обещание. Но когда "самый вкусный обед" прибыл домой, найти ту, которой он предназначался, оказалось делом непростым.
– Странно. Когда мы уходили, девочка была здесь, – сказал Резо, указывая на пустой диван в гостиной.
– А ее и здесь нет! – прокричал ему из своей и Ласиной комнаты Али.
Инге, которая вместе с Ло и Май вошла в дом позже, обратила внимание на кусочек бумаги, лежащий у входной двери.
"Ушли с Ласей к источнику. Риола", – вслух прочла записку Инге.
Она подняла глаза кверху и посмотрела на Резо.
– У нас снова пропал ребенок, – сказала она, улыбаясь.
А между тем, Ласина "пропажа", которая, конечно же, не была всамделишной, произошла так.
Когда вся семья отправилась в столовую, Лася осталась лежать на диване в гостиной. Ей было чуточку грустно, и потому она вспоминала о своем родном доме, о маме, об отце…
Она так задумалась, что даже вздрогнула, услышав знакомый голос:
– Что ты, солнышко мое, невесело. Что ты, солнышко мое, нос повесило, – говорила Риола, устраиваясь возле Ласи на диване.
Вместо ответа Лася показала на пораненную ногу. Риола осторожно дотронулась до воспаленной кожи и сказала:
– Если хочешь завтра бегать, предлагаю пойти к источнику и полечить ногу.
– А где он? – заинтересовалась Лася, соображая, что далеко идти не сможет.
Как будто угадав, о чем она думает, Риола предложила:
– Залезай ко мне на закорки, тогда увидишь.
– Я тяжелая, я лучше пойду сама, – не согласилась Лася.
О каких только чудесных вещах не доводилось ей узнавать в Синегорье, однако то, что сказала затем Риола, немало удивило ее:
– Я тренируюсь. Представляю, что тяжесть, которую я поднимаю, совсем не тяжелая. Недавно мне удалось протащить на себе вес около ста килограмм, причем целый километр. В тебе есть центнер веса?
Лася попыталась представить себе, как бы она выглядела, если бы весила целых сто килограмм, и прыснула от смеха.
Хорошей лошадкой оказалась Риола, к тому же с ней, в отличие от бессловесного животного, можно было разговаривать.
– Как ты узнала про мою ногу? – спросила ее Лася.
В ответ Риола стала рассказывать, как она читала книгу и, размышляя над прочитанным, вдруг почему-то представила Ласино лицо. Оно показалось ей невеселым, и она решила проведать "свою девочку".
– Это, наверное, притяжение, – решила Лася.
– Да, – согласилась с ней Риола. – Когда один человек нуждается в другом, мысли первого, как магнит, притягивают мысли второго.
– Риолочка, а может один человек мыслями заставить что-то делать другого человека? – спросила Лася.
В этот раз ей не суждено было получить ответ, так как Риола сказала, чтобы Лася молчала. Она опустила Ласю на землю и показала на то, что было впереди.
Сначала из-за кустов Лася не могла разглядеть ничего примечательного. Но приглядевшись, она увидела воду и склоненную над ней олениху. Затем она рассмотрела рядом с большим животным маленькое. Олениха сначала пила воду, а потом вылизывала олененку бок. Так повторялось несколько раз. Потом олени ушли.
Разумеется, Лася была в полном восторге: она никогда не видела живых оленей так близко. Если бы кто-нибудь со стороны посмотрел на то, что происходило у источника дальше, он решил бы, что люди взялись подражать животным.
Риола зачерпывала ладошкой воду и затем поливала ею Ласину ногу. Лася в это время вспоминала о виденном ею лечении маленького олененка, потому даже не замечала, как светлеет кожа на ее ноге, как начинают затягиваться ранки.
У олененка были большие темные глаза…
– Вот вы где! – раздался за Ласиной спиной мужской голос.
Видение исчезло, и Ласе было чуточку досадно. "Зачем он пришел?" – подумала она.
Словно в ответ на ее мысль, Резо (а это был именно он) сказал, обращаясь к Риоле:
– Инге вспомнила, как в прошлом году ты тащила к источнику одного из наших тогдашних детей и решила, что и в этот раз будешь тащить на себе наше сокровище.
И Резо показал на Ласю.
– Давай, залезай ко мне на плечи, – сказал он ей.
– Я уже и сама идти могу, – решила Лася.
Она, и в самом деле, могла передвигаться теперь самостоятельно. "Риола – настоящая волшебница", – думала она, разглядывая свою выздоровевшую ногу.
– Риола у нас волшебница, – вслух повторил ее мысль Резо.
– Это не я, это источник, – скромно возразила Риола.
– Э нет, – не согласился с ней Резо. – Сколько бы я ни поливал раны этой водой, мне и дня не хватит, чтобы сделать то, что у тебя получилось за полчаса.
– Ты не умеешь договариваться с водой, – засмеялась Риола и, взяв Ласю за руку, повела ее домой.


ГЛАВА 33

Перед сном Ласе нравилось разговаривать с Али. Они лежали каждый в своей кровати и фантазировали. Чаще всего они воображали о жителях Невидимого Мира или обитателях других планет.
– Ребятишки, пора спать, – говорила им Инге и гасила в комнате свет.
Если бы не это, Лася и Али, наверное, болтали бы до полуночи. Иногда, правда, случалось, что и в темноте они продолжали шептаться.
Этим вечером они особенно горячо выстраивали свои фантазии. И даже когда погас свет, они продолжали обсуждать жизнь и приключения инопланетянина по имени Ино.
– Ино еще совсем молодой. Ему всего 387 лет, – говорила Лася.
– А я думаю, что ему недавно исполнилось 415 лет, – поправлял Али.
Ласе вовсе не хотелось спорить. Главное, что этот обитатель Космоса имел богатый жизненный опыт, многое умел и знал. Лася, например, придумала, что Ино прямо из воздуха способен создавать картины, и они появляются, как миражи в пустыне.
Продолжая Ласины фантазии, Али сказал:
– Он работает разведчиком Космоса. Летает в своей космической капсуле и посещает планеты, на которых может произойти катастрофа.
– Но кому-то это не нравится, – подхватила Лася.
– Точно. И тогда за ним начинают охотиться космические пираты. Ино никогда не борется с ними. Он всегда посылает навстречу им какую-нибудь картину…
– Например, высокие горы…
– Слушай, – вдруг вспомнил Али. – А на что он у нас похож?
Лася, не задумываясь, сказала:
– На кенгуру.
– А может, на человека? – засомневался Али.
– Космический кенгуру! – провозгласила Лася и прыснула от смеха.
– Кто это там хихикает? – раздался за дверью голос Резо.
– Уже никто, – мышкой пропищала Лася.
– Уважаемый Никто, еще одно твое слово, и завтра мы отправимся в лес без тебя.
Ласе и Али было хорошо известно, что слово Резо – не пустая угроза. Он всегда выполнял то, что обещал. Поэтому никто из них не проронил больше ни звука.
А на рассвете, задолго до начала занятий, они уже были в лесу, вместе с Инге, Резо и остальными детьми. Это была третья такая вылазка. И она, как и две предыдущие, обещала быть увлекательной.
Разве может быть неинтересным наблюдение за птицами и другими обитателями леса? Тем более, что им не приходилось часами лежать в засаде, чтобы подкараулить какого-нибудь лесного жителя. Они просто потихоньку пробирались лесными тропками и останавливались как раз там, где скрывалась нужная им птица или зверек. И помогал им в этом прибор – обнаружитель.
– Нужно представить себе какое-нибудь животное или птицу, – так начинал свой рассказ об этом чудо-приборе Резо. – Допустим, я представил себе ежа. После этого я должен посмотреть на экран.
На небольшом темном экранчике, на который он показывал, кроме зеленой, появилась желтая точка. Обе точки были соединены пунктирной линией.
– Зеленая точка – это наблюдатель, то есть я. А желтая точка – это еж, которого я хочу увидеть. Пунктир показывает, в какую сторону я должен направить бинокль, чтобы понаблюдать за ежиком.
Когда маленькая серебристая коробочка с черным экраном, прикрепленная поверх бинокля, впервые оказалась в руках у Ласи, она долго не могла увидеть обнаруженную прибором белку.
– Не могу же я одновременно смотреть в бинокль и на экран! – возмутилась Лася.
– А ты послушай, – подсказал ей Резо.
Оказалось, что когда бинокль был направлен верно, обнаружитель издавал тихое потрескивание.
С той поры найти любого обитателя леса для Ласи не составляло труда.
Вот и этим ранним утром она сразу выследила дятла, который своим крепким клювом старательно долбил дерево. Потом, обменявшись с Май местами, она с помощью обнаружителя увидела глухаря, которого раньше видела только на картинках.
Сегодняшняя "охота" была еще интереснее, чем предыдущие, потому что Резо и Инге вооружились фотообнаружителями – приборами, которые позволяли не только находить, но и фотографировать найденных животных.
Фотографии своих птичек и большой рыжей белки, которая обнаружилась последней, Лася отослала в письме к маме. В этом же письме она коротко описала то, что произошло с юными наблюдателями позже. А случилось вот что.
Во время наблюдений кто-то, кажется Маш, негромко вскрикнул. Брат, конечно же, тут же поспешил к нему. Выяснилось, что Маш, увлекшись наблюдением, попал ногой в дыру.
Когда Лася прибыла на место происшествия, там уже собрались остальные дети. Они стояли вокруг большой норы и, перебивая друг друга, оживленно говорили.
– Не лиса! Не крот! Не сурок!
И Лася поняла, что обнаружители ребят никак не реагируют на возможных обитателей норы. Получалось, что в норе никто не живет или же…
– А вдруг там живет саламандра? – загадочно проговорила Май.
– Саламандры в таких больших норах не живут, – скептически заметил Магал. – А если ты имеешь в виду духов огня…
– Да-да, – подтвердила Май. – Нам о них еще дедушка рассказывал.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался любознательный Маш. – Что там твой дедушка говорил?
И Май старательно пересказала одну старинную историю, которую ей и Ло не раз рассказывал дедушка.
В незапамятные времена вместе с великими космическими Строителями дух огня принимал участие в создании Земли. С самого начала этого строительства он играл большую роль, потому что в центре планеты было заложено его детище – огненное ядро. Это уже потом вокруг огненного ядра выросли все другие оболочки Земли.
Пока они были мягкими и прозрачными, дух огня свободно летал между своей огненной обителью на небе и земным ядром. Со временем различные слои земного шара начали уплотняться, и духу огня все труднее было проникать к огненному ядру планеты.
Однажды, с трудом проникнув в самую сердцевину Земли, он почувствовал, что вырваться к небу у него не хватит мочи. Тогда дух огня изо всех сил стал прорываться сквозь все возможные щели и отверстия планеты.
Когда он взлетел в небо, то обнаружил, что некоторая часть отделилась от него и осталась в земле.
Так появились подземный огонь Чжу-жу и огонь небесный И-юнь.
С тех пор И-юнь с неба на землю стремился принести все самое лучшее, чтобы она жила и развивалась. В то же время Чжу-жу, запертый в тесной оболочке планеты, с трудом вырывался наружу, чтобы принять живительную силу, которую посылал ему И-юнь.
– Теперь, когда у нас на родине бывает землетрясение, дедушка говорит, что это Чжу-жу прорывается к своему брату И-юню, – так закончила Май свое повествование.
– А я однажды слышала, – заговорила Ло, – как дедушка сказал своему другу, что подземный огонь Чжу-жу все сильнее возмущает океаны. Тогда дедушкин друг сказал: "Это происходит оттого, что люди не пускают И-юня на землю и не дают ему встречаться с братом Чжу-жу".
– А как можно не пускать то, что совсем не видно? – поинтересовалась Лася.
Возмущаясь Ласиным незнанием, Магал фыркнул:
– Вот невидаль! С помощью мысли! Мысль все может: пускать и не пускать, разрешать и не разрешать.
– А почему люди не разрешают им встретиться? – не успокаивалась Лася.
Магал хотел еще что-то сказать, но брат положил ему руку на плечо. Так всегда бывало: когда Магал раздражался, Маш спешил успокоить его. Магал благодарно посмотрел на брата и кивнул ему головой. Это означало, что наступила очередь Маша говорить.
– Некоторые раздражаются, – сказал он, – некоторые злятся, много тех, кто ненавидит. Мысли этих людей полны злобы и ненависти. Они ядовитые. Все эти ядовитые мысли выделяют газ. Этот коричневый газ закрывает планету от надземного огня, который должен сообщаться с подземным.
– Закон природы! – поднял вверх указательный палец Магал и примирительно подмигнул Ласе.
– Вы нас извините? – внезапно из-за дерева появилась Инге. – Мы недавно подошли и услышали рассказ об огне. Было очень интересно, и мы не хотели вам мешать.
– Молодцы, дети! – вслед за Инге подошел к ребятам Резо. – Полезные знания и правильные мысли – это настоящие сокровища.
Ласе понравилось, как выразился Резо, и поэтому в самом конце письма к маме она приписала:
"В лагере у нас получилась хорошая большая семья. У каждого есть немножко сокровищ. Немножко полезных знаний и правильных мыслей. А вместе – много. И от этого все время интересно и весело. Мне очень нравится наша семья".


ГЛАВА 34

В Синегорье кошек обучали ловить мышей особым образом. Это были специально натренированные кошки. Кошка, когда ей удавалось поймать мышь, хватала ее за шкурку на шее и относила подальше от дома. Там она выпускала свою добычу на свободу. Такую "умную" кошку можно было взять на время, когда в доме заводились мыши.
Конечно, о котах и мышах мы заговорили неспроста.
Дело в том, что в один прекрасный день в доме Инге услышала мышиный писк. И не где-нибудь, а в гостиной. А потому, к вечеру того же дня в доме появилась кошка по имени Милка.
Ласе очень понравилась Милка. Она напоминала ей придуманную когда-то кошку Маню. Ей хотелось подольше побыть с Милкой, она жаждала увидеть, как кошка будет ловить мышей, а потом отпускать их на волю.
Утром следующего дня, умываясь, Лася открыла рот пошире и посмотрела на себя в зеркало.
– А-а-а, – громко произнесла она.
– Что, горло болит? – спросила у нее Инге.
– Даже не знаю, – задумчиво проговорила Лася.
На всякий случай она проглотила слюну, надеясь ощутить в горле боль. Но даже после этого она не могла сказать наверное, болит у нее горло или нет.
Разумеется, Инге, как и любая заботливая мама, решила, что Ласе денек стоит посидеть дома. А чтобы Лася быстрее выздоравливала, она послала Маша к источнику и приготовила на этой воде лечебное полоскание.
Лася с нетерпением ожидала, когда разойдутся домашние. И как только за последним из них захлопнулась дверь, она тотчас же направилась к кошке, надеясь поиграть с ней.
Но кошка играть не хотела. Она не обращала никакого внимания на бантик, привязанный к ниточке, который маятником качался перед ней.
– Да ты – соня, – немного разочарованно произнесла Лася.
Отбросив бантик в сторону, она принялась гладить мягкую шерстку Милки, приговаривая:
– Кошкины лапочки, как мягкие тапочки. Кошкины ушки – торчком на макушке.
Едва прозвучало последнее слово, как Милкины уши, и в самом деле, встали торчком. Что же почуяла Милка?
Прислушиваясь к тишине дома, Лася энергично вертела головой и пропустила тот момент, когда кошка вскочила на лапы и помчалась вверх по лестнице. Спохватившись, Лася помчалась за ней. Но когда Милка пересекла порог чердака, она остановилась и замерла, как заколдованная. Вместе с ней прекратила свой бег и Лася.
– Интересно, как животным не надоедает так стоять? – подумала Лася после нескольких томительных минут, проведенных в неподвижности.
Она уже собиралась было переменить позу, как вдруг из дальнего угла чердака донесся подозрительный шорох. Одновременно с этим Лася увидела, как что-то белое метнулось в том направлении, откуда шел звук. Понятно, что это была Милка. И Лася постаралась не отстать от нее.
Чем, однако, закончилась охота, Лася так и не увидела. На бегу она споткнулась о какую-то коробку и полетела на пол. А когда поднималась, заметила возле опрокинувшейся коробки какую-то бумажку. Лася подняла ее и увидела, что на ней что-то написано.
В полумраке чердака немыслимо было разглядеть текст записки. Поэтому Лася заспешила вниз, окончательно позабыв о своей недавней цели.
Когда Лася спустилась с чердака, свет ударил ей в глаза, так что пришлось на мгновение зажмуриться. Хотя она тут же поспешила их открыть, чтобы взглянуть на свою находку. И сразу же подумала, что ей повезло: в руке у нее оказалась не просто бумажка, но весьма загадочная записка. В ней неровным детским почерком было написано:
"Тот, кто найдет эту записку, получит клад. Он закопан под первой березой у дома, на севере".
Найти клад! Как это было увлекательно!
Лася приготовилась долго и упорно рыть землю в указанном месте, но уже через полчаса ее лопатка наткнулась на что-то твердое.
В круглой жестяной коробочке, которую она откопала, лежало несколько разноцветных стеклянных шариков и сложенная вчетверо записка. Эта вторая записка гласила:
"Этот клад я закопал в июне 20… года.
Если хочешь со мной дружить, отзовись. Малк".
Записка казалась очень странной. С тех пор как ее написали, прошло уже четыре года.
Зная Ласю, можно не удивляться, что все оставшееся до прихода домашних время, она посвятила разным фантазиям. Ей казалось, что она непременно должна найти человека по имени Малк. А пока, она стала воображать, как он выглядит, сколько ему лет…
– Лася, дружочек, как ты себя чувствуешь? – вдруг прозвучал над Ласей мелодичный голос Инге.
Как раз в этот момент Лася представляла, как из Космоса после долгого полета на дальнюю планету к ней прилетает героический космонавт Малк. И конечно, не сразу разобрала, что от нее хочет Инге, а, разобрав, стала возражать:
– Нет, нет, я совсем здорова!
Потом ей пришлось повторять это не раз, так как заботливая Инге считала, что дело обстоит как раз наоборот: уж очень у Ласи был отрешенный вид. И когда Инге совсем было усомнилась в Ласином здоровье, Лася неожиданно попросила отпустить ее в библиотеку.
Пока Инге раздумывала, давать ли ей такое разрешение, Резо сказал:
– Первый раз в своей жизни слышу, чтобы в библиотеке лечили простуженное горло. Это нужно проверить.
И Резо назначил Ласе в провожатые Али.
– Лася, ты, и правда, не больна? – спросил ее Али, когда они вышли из дома.
– Теперь уже точно нет, – весело сказала Лася и протянула другу записки, которые нашла утром.
Али, не торопясь, прочитал обе и потом вопросительно посмотрел на Ласю:
– Ты собираешься искать этого человека?
– А тебе, что, не интересно? – удивилась Лася спокойствию друга.
– Очень интересно, – все так же спокойно ответил Али.
И Лася поверила ему, потому что знала: Али, в отличие от нее, почти всегда выглядит невозмутимым.
В библиотечном информаторе ни одного человека по имени Малк не обнаружилось. Лася, которая так горячо готовилась к встрече с ним, огорчилась и уже собиралась уходить, когда Али вдруг заметил:
– Мы ищем какого-то Малка, а, похоже, нам нужно искать Марка.
И он показал Ласе записку с именем незнакомца, в котором закорючка, которую Лася приняла за букву "л", вполне могла сойти за "р".
С новым энтузиазмом Лася и Али принялись искать человека по имени Марк в списке людей, которые четыре года назад были в синегорском лагере. И представьте себе, нашли. И не одного, а сразу троих.
Конечно, один из них никогда не стал бы заниматься зарыванием кладов и сочинением нелепых записок. Потому что им был тогдашний директор лагеря Марк Ионыч. Зато двое других Марков очень даже могли бы.
– Давай, ты пойдешь к одному Марку, а я – к другому, – предложила она Али.
Так и получилось. Али направился к "Дому огня", в то время как Лася на поиски своего Марка поспешила в "Дом белых чаек".
Совсем скоро ей удалось отыскать дом со стенами, где на фоне синего моря летали серебристо-белые чайки. Но заходить туда она не стала, потому что неподалеку увидела детей, играющих в мяч.
– Ребята, где найти Марка? – громко спросила она, подбегая к детям.
В ответ на ее вопрос высокий мальчик, который стоял к ней спиной, обернулся и… Лася узнала в нем своего знакомого Марка. Да-да, того самого, который помог ей спасти папу и познакомил с коллекцией метеоритов.
– Привет! – обрадовался Марк.
– Приветики! – ответила Лася и протянула вперед руку.
Когда она разжала кулак, на ее ладони оказалось семь разноцветных стеклянных шариков.
– Это твои? – спросила она Марка.
– Точно. Последние, – улыбнулся он.
Он повел Ласю к небольшому прудику. Там они расположились на берегу. Марк показал на игрушечные лодочки, которые плыли, подгоняемые ветром, и сказал:
– Ветер дует на все лодки одинаково. Некоторые плывут вместе, а другие отдельно. Как ты думаешь, те, что плывут вместе, это случайно?
– Не знаю, – пожала плечами Лася.
– Тогда слушай.
И Марк поведал такую историю.
– Четыре года назад я и моя мама переехали жить в Синегорье. Тогда я еще не знал, как тут здорово, и мне очень не хотелось уезжать из своего города.
Можешь представить, что я чувствовал, когда через две недели после переезда мама объявила, что отправляет меня в синегорский лагерь.
Я сидел и ревел в три ручья, когда в дверь постучали.
Оказалось, это пришел наш сосед. Услышал мой крик и потому пришел. Когда мама рассказала ему, почему я рыдаю, он даже не улыбнулся. Он подошел ко мне, сел рядом и сказал:
– Ты, наверное, боишься, что не найдешь новых друзей. Верно?
От удивления я даже перестал рыдать. "Как это он угадал мои мысли?" – подумал я.
А дедушка Волей продолжил…
– Дедушка Волей?! Тот самый, астролог?! – обрадовалась Лася.
– Тот самый, – подтвердил Марк. – Он очень мудрый и здорово придумал. Сказал, что, если я хочу быстро отыскать друзей, я должен везде оставить записки.
Как только я попал в лагерь, я тут же занялся этим. И чтобы было интереснее, везде зарыл клады – коробочки с шариками. Твой клад, Лася был последним.
– И что, все, кто нашли шарики, теперь твои друзья? – поинтересовалась Лася.
– Все, – радостно ответил Марк.
В Ласиных глазах промелькнул огонек сомнения. Марк заметил это и сказал:
– Я тоже не очень верил в эту затею, но Волей рассказал мне о одном свойстве мысли, о ее магнетизме. Он объяснил, что мысленное желание найти друзей притянет в мою жизнь нужных людей.
Потом я узнал, что вещи, которыми долго пользуешься, и, вдобавок, любишь их, тоже работают, как магниты.
Мне очень нравились мои стеклянные шарики, и они у меня были, наверное, всю жизнь. Вот я и "изловил" с их помощью своих друзей, причем в то же лето.
– А я и без шариков уже давно поняла, что ты – мой друг, – сказала Лася, обращаясь к Марку.
– Я тоже, – улыбнулся Марк и пригласил Ласю поиграть с ним и его летними братьями и сестрами.


ГЛАВА 35

Художественные занятия у Яры Игоревны всегда проходили необычно. Сегодня, к примеру, она предложила ребятам вылепить… урульпина.
– Кого-кого? – не разобрали дети.
– Кого-нибудь, кто похож на урульпина, – лукаво улыбнулась Яра Игоревна.
Али почесал коротко остриженную голову и сказал девочкам:
– Мне кажется, он должен быть похож на цветочника.
– А мы будем лепить повелительницу снега, Урульпину, – придумали Ло и Май.
Лася решила, что попробует из пластической массы вылепить и затем раскрасить какого-нибудь инопланетянина. Он должен получиться очень интересным, тем более, что материал для лепки и после высыхания оставался пластичным. Фигурку, вылепленную из него, можно было усаживать, заставлять двигать ручками и ножками и всякое другое.
Многие ребята уже приступили к работе, а Лася все еще раздумывала над тем, как будет выглядеть ее урульпин. Разминая в руках податливую массу, она то и дело поглядывала на соседние коврики для лепки. Там, на круглых разноцветных кусочках пластика, появлялись самые причудливые фигурки, некоторые даже и вовсе ни на что не похожие. Только Ласин переливчатый, как перламутр, кружок по-прежнему пустовал.
Вот Лася задержала на нем взгляд чуточку подольше и вдруг… Раздался тихий хлопок, как будто кто-то раскрыл новенький бумажный пакет. О, это распахнулся коврик! Как если бы он был раковиной-жемчужницей. Только внутри у него была не жемчужина, а огромный серый глаз.
Глаз уставился на Ласю, Лася же, не отрываясь, смотрела на него.
– Полетели, – донеслось вдруг до нее.
Голосок был тоненький, почти писк. Он никак не мог принадлежать человеку. И Лася решила, что говорит с ней глазастый коврик.
– Я не могу, – с сожалением сказала она, – люди ведь не летают.
– Полетели, – снова пропищал голосок.
При этом перламутровый коврик "схлопнулся", закрывая свой удивительный глаз.
Не успела Лася сообразить, к чему были все эти превращения, как что-то мелькнуло у нее перед глазами. Ей даже померещилось, что оно влетело к ней в лоб.
– Полетели! – в третий раз услышала Лася голос, который теперь шел из нее самой.
А уже в следующее мгновение ее тело будто бы само по себе оторвалось от скамьи, на которой она сидела, и, поднявшись над землей, полетело.
Совсем скоро Лася обнаружила, что летит над океаном. Она взлетала то повыше, то резким движением рассекала воду, ныряя до самого дна. При этом и небо, и вода в океане были полны сверканий миллионов разноцветных искр.
В очередной раз вынырнув из воды, Лася обнаружила прямо перед собой остров – необыкновенно красочный, звенящий птичьими голосами прекрасный кусочек суши.
Она уже подлетала к берегу, когда ей навстречу метнулись десятки разноцветных ковриков, которые так же, как и тот, первый, вошли прямо в нее. В ушах раздался звон хрустальных колокольчиков, и Лася поняла, что это смеются странные существа. От их смеха Ласе стало весело, и она побежала по нежной, как зефир, почве – то подпрыгивая, словно взлетая, то скользя, как по льду.
И вновь перед ее глазами пронеслось множество теней. Это коврики-непоседы покинули Ласю, чтобы через мгновение стайкой нырнуть в небольшое озеро, у которого она очутилась.
Собственно, оно мало было похоже на обычное озеро, скорее оно напоминало огромный сосуд с земляничным желе. И потому Лася решила, что ее недавние спутники просто-напросто решили полакомиться этим десертом. Но почему они не выныривают обратно?
И Лася решила рискнуть.
Она набрала побольше воздуха, задержала дыхание и нырнула, вернее, погрузилась в желе с головой. Она нарочно не закрыла глаза и, когда в розовой массе ей удалось разглядеть яркий свет, который шел от самого дна, без колебаний двинулась вниз.
Оказалось, что в земляничном озере можно дышать не хуже, чем на воздухе. А еще оказалось, что на дне озера находится "стекло". Да-да, дно было твердым и абсолютно прозрачным, а за ним… То тут, то там мелькали ее бывшие спутники – глазастые коврики и во все свои серые, зеленые, голубые, фиолетовые и синие глаза рассматривали-разглядывали чудеса, которые творились в задонье.
Текучие, словно из ртути, фигурки кружились около каких-то хрустальных пирамидок, пластинок, шариков и цилиндров. Будто играя в какую-то детскую игру, они собирали все эти сверкающие детали вместе, а потом, обсудив что-то между собой, разбирали готовое сооружение на части. Затем все повторялось сначала.
Ласе, конечно же, было очень любопытно, что происходит в задонье и чем занят "ртутный" народец.
– Милости просим, – прервал ее раздумья папин голос.
Лася даже вздрогнула от неожиданности, но уже вскоре поняла, что голос принадлежит одному из ртутных человечков и что это он машет ей рукой, приглашая ее по ту сторону дна.
– Как же проникнуть сквозь такое твердое? – мелькнуло в голове у Ласи.
Словно в ответ на ее вопрос, рука человечка, только что машущая ей, растянулась и, без труда проникнув сквозь прозрачную твердыню, ухватила Ласину руку. Вот человечек потянул ее за собой, и непонятно как в следующее мгновение она очутилась в задонном мире.
– Добро пожаловать на Остров радости! – отовсюду понеслись к ней приветствия.
И Лася поняла, что задонный народец рад ее появлению. И как все по-настоящему радующиеся существа, человечки сразу же заторопились поделиться с гостьей всем самым интересным.
Они, например, показали Ласе "зеркало радости". Глядя в него, невозможно было не улыбнуться. Какую бы физиономию не состроила Лася, в зеркале неизменно отражались искрящиеся смехом глаза и самая счастливая безмятежная улыбка.
Немало интересного увидела еще Лася в задонной чудо-лаборатории.
Оказалось, что человечки пытаются сконструировать прибор, с помощью которого можно немедленно преобразить печаль в радость.
– А как же зеркало радости? – удивилась Лася. – Неужели кто-то может оставаться печальным, глядя в него?
– Может, – отвечали ей, – и даже очень. Если хочешь, мы покажем тебе этих печальников.
Не секрет, что Ласе захотелось проведать этих несчастных и она сразу же согласилась отправиться в Рощу печальников.
В пронизанной светом, полной чудесных запахов роще, вроде бы, никого не было. Легкий ветерок обдувал розовые и белые коралловые деревья. Мельчайшими золотистыми шариками перекатывался песок под ногами. Солнечными зайчиками мелькали в воздухе блики света и затем ложились под ноги, как будто шел "солнечный дождь".
На берегу прозрачного, весело журчащего ручья Лася и ее спутники – ртутные человечки – увидели первого обитателя рощи.
Это был небольшой человек, сиреневатое тело которого едва прикрывала ветхая серая рубашка. Главное же отличие его от человека обыкновенного состояло в том, что у него имелось не две, а целых шесть рук. Но еще больше удивляло его поведение.
Сидя около чистой, пахнущей свежестью воды, он глотал слюну, тяжело дыша, как дышат сильно жаждущие люди.
– Что это с ним? – удивилась Лася.
– А ты подойди, побеседуй с ним, – услышала она совет.
Лася так и сделала. Перейдя по мостику через ручей, она подошла к многорукому печальнику и поинтересовалась у него, что заставляет его так страдать.
– Меня не слушаются руки, – тяжело вздохнул он. – Стоит приказать им: "Возьмите чашу и зачерпните воды, дайте мне напиться", как они тут же наперебой хватают сосуд и спешат, выбивая его друг у друга, к воде. Даже если им все-таки удается зачерпнуть воды, они никогда не доносят ее до рта: или чашу разобьют, или всю воду разольют.
– Что же мне делать? – снова тяжко вздохнул Многорук.
Лася и сама не представляла, что посоветовать бедняге, но ей так хотелось помочь ему… И тогда она спросила у него первое, что пришло ей на ум:
– А ты не пробовал приказать только одной руке набирать воду, а другим при этом не двигаться?
– Пробовал, – печально заметил Многорук, с укоризной поглядев на свои руки. – Но они не слушаются. Пока одна работает, другие мешают ей.
– Тогда нужно по очереди, – решила Лася. – Договорись с ними, чтобы одна пара рук работала утром, другая – днем, а третья – вечером.
– Попытаюсь, – с сомнением в голосе ответил ей Многорук и стал договариваться со своими руками так, как сказала ему Лася.
В конце концов, медленно, словно заклинание, он произнес:
– А теперь, "дневные руки", дайте мне попить!
И, о чудо! Две, только две из его многочисленных рук, крепко обхватив с двух сторон большую чашу, зачерпнули из ручья хрустальную воду и поднесли ее ко рту жаждущего.
Едва первый глоток достиг иссушенного горла бедняги, как тут же широкая улыбка осветила его лицо. А в следующее мгновение… он исчез.
– Куда же он?! – поразилась Лася.
– Благодаря тебе, он снова нашел свою радость и сразу же отправился домой на свою планету. Здесь он был всего-навсего на лечении.
Так ответили ей спутники – ртутные человечки, и она была очень этому рада. Однако вскоре улыбка сошла с ее лица.
К ней приближалось престранное существо. Туловище его напоминало ящера, который передвигается на задних лапах. А на крупной круглой голове росли такие уши… Они были никак не меньше, чем у слона, передними лапами существо прижимало их к лицу.
Хотя Лася не могла разглядеть, что оно выражает, она поняла, что существо очень страдает. И убедилась в этом, когда услышала рассказ печальника.
– Однажды я пролетал над Одержимым лесом, – начал он. – И тут внезапно налетела буря. Буря свистела и шипела ужасно громко, с неба неслись потоки воды, и острые камни били меня со всех сторон.
Тогда я решил укрыться в лесу, в расщелине какой-то скалы. Было очень здорово очутиться в сухости и тишине, когда снаружи бесилась буря. Только я расслабился и успокоился, как вдруг услышал:
– Ха-ха! Какой урод!
В темноте ущелья я ничего разглядеть не мог, зато отовсюду до меня доносились голоса. Их становилось все больше и больше. И все они хором хрипели одно и тоже:
– Какой урод… какой урод…
Я решил не обращать на них никакого внимания, мне бы только бурю переждать.
Неожиданно я почувствовал, как что-то мокрое и липкое упало мне на лицо, и тут же голоса еще злораднее завопили:
– Вот тебе, урод! Вот тебе!
Вонючая гадость продолжала лететь в меня, все сильнее залепляя лицо. В конце концов, я не выдержал и поспешил выбраться из этого мерзкого места. Я хотел взлететь, немедленно покинуть стонущий от бури лес, но не мог взмахнуть ушами – они меня больше не слушались. А в голове все звучало: "Урод! Урод!"
И побрел я, не разбирая дороги, и вот… оказался здесь.
– Бедный, бедный Ухолет! – подумала Лася, а вслух произнесла другое:
– Милый Ухолет, я знаю, как тебе помочь. Об этом я могу сказать тебе только на ушко, по секрету.
Видно было, что бедное существо не очень-то верило Ласе. Оно осторожно опустило одну лапу вниз и его только что прижатое к лицу ухо-крыло так же медленно начало разворачиваться на свое место, открывая облепленную вонючей слизью печальную физиономию.
Ласе было не слишком приятно приближаться к Ухолету, но она старалась выполнить свое обещание. Вот что она нашептала на ухо бедняге:
- Ты очень хороший и красивый и, когда ты попал в пещеру к грязеедам… А такими злюками могли быть только они, это уж я точно знаю… Так вот, когда ты попал к этим слепым существам, они тебе ужасно позавидовали.
– Слепым? – удивился Ухолет. – Так почему же…
Но Лася не дала ему договорить, она снова горячо зашептала ему на ухо:
– Сами они – холодные и липкие. Когда ты появился, они почувствовали, что ты – теплый и чистый. Злюки, они от зависти решили тебя обидеть.
Когда Лася закончила свой рассказ, она поняла, что Ухолет поверил ей.
Он убрал от лица и другую свою лапу, позволив и второму уху занять привычное для него место. Он также позволил Ласе умыть его живительной водой ручья, после чего его пушистая, похожая на кроличью, физиономия приобрела нормальный вид.
И тогда Лася предложила ему склониться над водой и посмотреть в нее, как в зеркало. Ухолет не замедлил исполнить ее просьбу.
Наверное, ему понравилось то, что он там увидел. Он даже стал шевелить ушами. И чем дольше он смотрел, тем сильнее двигались его уши.
Вот он сделал энергичный взмах и… взлетел.
– Благодарю! – донеслось до Ласи откуда-то сверху.
– Прощай, Ухолет! – закричала Лася вслед исчезнувшему в небе бывшему печальнику.
– Кто такой Ухолет? – внезапно услышала она над собой удивленный голос Яры Игоревны.
– Сейчас увидите, – загадочно произнесла Лася и, нагоняя ребят, принялась лепить фигурку Ухолета.


ГЛАВА 36

Вместе со всеми домашними Лася занималась уборкой в доме. Ширма, которая отделяла Ласину половину от половины Али, была убрана, и, вооружившись тряпками, друзья мыли пол.
Нередко Лася превращала домашнюю работу в игру. На этот раз мытье полов стало соревнованием двух парусных лодок.
Когда "дул попутный ветер", Ласина тряпка скользила вперед и только вперед, не давая себя обогнать "лодке соперника". Когда же "ветер дул не туда, куда нужно" Ласину "лодку" и "лодку" Али относило в разные стороны. Это случалось тогда, когда приходилось мыть пол под мебелью. По команде "ветер утих" оба они останавливались, чтобы промыть тряпки или же сменить воду.
Вот и сейчас, пока Али отправился за чистой водой, Лася решила протереть подоконники. Убирая на своем, у цветочного горшка она вдруг обнаружила папину ручку.
– Вот ты где! – обрадовалась Лася. – А мы в прошлый раз обыскались. Ну, ничего, завтра приедет папа и заберет тебя.
И она положила ручку к фотографиям, которые приготовила для папы. Сверху был снимок по-синегорски яркого восхода солнца, и Лася залюбовалась им. На следующей фотографии… Здесь Ласе пришлось прервать свое занятие, так как дверь отворилась и в комнату вошел…
Нет, это был не Али. Это был совершенно незнакомый человек, точнее летчик. А если точнее, в красивой голубой форме перед Ласей стояла летчица. Поздоровавшись, она сказала:
– Ласенька. Твой хороший друг ждет тебя, и мне поручено переправить тебя к нему. Собери свои теплые вещи и все самое необходимое и пойдем со мной.
Лася сразу же догадалась, что это папа приготовил ей сюрприз. Но едва лёт покинул территорию лагеря, она поняла, что летят они не в Синегорье, а совсем в другую сторону. Летчица сказала, что полет будет недолгим и чтобы Лася высматривала на земле большой шатер.
В самом деле, примерно через полчаса среди редких деревьев Лася разглядела оранжевый матерчатый домик, который напомнил ей помещение цирка. Туда и направила свой аппарат летчица. Помогая Ласе выгрузить вещи, она сказала:
– Желаю тебе хорошо провести время с твоим другом. Кстати, вон он идет к нам.
Лася обернулась и увидела… Нараяна. И, конечно, пришла в полный восторг. Она обрадовалась еще больше, когда узнала, чем они будут заниматься.
Оказалось, Нараян прилетел сюда, чтобы поработать вместе со сборщиками трав. Он очень соскучился по Ласе и решил повидаться, к тому же поучить ее собирать травы.
Солнце едва закатилось, а Нараян уже стал укладывать Ласю спать.
– Почему так рано? – удивилась она.
– Завтра нам нужно встать до рассвета, – отвечал ей Нараян.
– А где же сборщики травы? – интересовалась Лася.
– Они уже спят. И нам пора.
И правда, пока Нараян готовил для Ласи спальное место, она успела разглядеть несколько спящих фигур. Еще в шатре она увидела много пучков травы, подвешенной для просушивания под потолком. Они распространяли сильный, но приятный аромат.
В спальном мешке, куда поместил Ласю Нараян, было очень уютно, но спать совсем не хотелось. Тогда Нараян сказал:
– Есть такая игра, "Молчун" называется. Нужно представить себе, что молчание окутывает тебя, как ткань: один оборот, второй, третий… И чтобы ни одно слово, ни одна мысль из тебя не вылетали. Давай ты будешь играть в эту игру, а я в это время поиграю в другую – под названием "Приходи сон".
Так они и поступили. Лася изо всех сил старалась установить тишину у себя в голове, а Нараян тем временем нашептывал ей какие-то слова, от которых глаза стали постепенно закрываться и ужасно захотелось спать.
Утром, когда тьма только-только начала уступать свету, Нараян разбудил Ласю. Одеваясь, в полумраке шатра она наблюдала, как собираются сборщики трав – пятеро мужчин разного возраста. Одеты они были в костюмы из плотной такни, а сбоку на поясах у них висели кожаные сумки, куда они укладывали ножи. Потом они собирали заплечные мешки.
– Похожи на охотников, только без ружей, – думала Лася, но расспросить Нараяна ей не удалось: он торопил ее.
Когда небольшая экспедиция покинула душноватый полумрак шатра, серый предрассветный воздух дохнул на них холодом и сыростью. Ласе стало зябко и неуютно, но уже скоро, шагая по дороге, ведущей в гору, она согрелась.
Деревья редели. Вскоре они исчезли совсем, зато стали попадаться большие голые камни – "тело горы", как сказал Нараян. Неожиданно за очередным таким камнем открылось очаровательное зрелище: горная долина, освещенная первыми лучами восходящего солнца.
Лася хотела достать фотоаппарат, чтобы запечатлеть эту красоту на фото, однако Нараян велел ей повернуться лицом к солнцу и вместе со всеми произнести молитву об удачном начале работы. Потом Лася все-таки сделала несколько снимков. И пока она трудилась, сборщики разошлись по лугу и, вооружившись ножами, приступили к собиранию растений.
Когда Лася нагнала Нараяна, она обратила внимание на то, что он ничего еще не собрал.
– Мне указано Мастером собрать несколько редких трав, нужных ему для работы, – пояснил Нараян.
– А мне что делать? – поинтересовалась Лася.
– Тебе нужно подождать, пока высохнет роса на траве, а потом сможешь собирать ее для витаминного чая. Так как мы это делали вместе с твоими одноклассниками в Синегорье. А вот корешки можно собирать только утром и вечером. Смотри, вот как раз тот, что мне нужен.
И Нараян специальным ножом аккуратно обкопал растение, а затем вытащил его из земли вместе с коротким коричневатым корнем.
– Спасибо, матушка Лугиня, – негромко произнес он, укладывая растение в мешок.
Лася повертела головой в поисках женской фигуры, но не нашла ее.
Поглядев на нее, Нараян улыбнулся и сказал:
– Матушка Лугиня – это хранительница здешних трав, их душа. И каждая травинка – ее малая часть.
Ласино лицо погрустнело, и она протянула Нараяну ножницы, которые он дал ей, чтобы срезать траву.
– Я не смогу никого резать, – сказала Лася.
Но тут Нараян остановил ее:
– Матушка Лугиня с радостью жертвует небольшую часть своих трав для пользы людей. В молитве перед сбором травы мы просили ее об этом. А чтобы оставшаяся часть травки меньше страдала и снова росла, скажи ей, что ты ее любишь.
Лася затем так и делала. Нараян показывал ей подходящую траву, она срезала небольшую ее часть и каждый раз непременно произносила добрые слова.
Солнце стояло уже высоко, когда Ласин мешок наполнился доверху. Зато в мешке Нараяна не набралось и трети. После небольшого перерыва, который они сделали, чтобы перекусить, Нараян сказал Ласе:
– Наверное, придется мне оставить тебя с нашими сборщиками, а самому пойти дальше. Не нашел я огнетравку, а время уже поджимает.
– Куда оно поджимает? – удивилась Лася.
– "Поджимает" – значит, времени мало осталось.
– Ты же сам говорил, что траву можно и вечером собирать. А до вечера еще далеко, – рассудила Лася.
– Какие-то другие травы можно и до вечера, – согласился Нараян, – но огнетравку можно собирать еще только два часа.
–Почему? – не унималась Лася.
Нараян протянул руки к небу и сказал:
– Светила – звезды и планеты – шлют нам свои лучи. Одни лучи мы принимаем и потом думаем и действуем под их влиянием, а другие – нет. Точно так же и травки. Одна предпочитает собирать лучи планеты Венера, другая – Меркурия и так далее. Все планеты насыщают определенные растения, в определенные часы.
– И даже днем, когда светит солнце? – спросила Лася.
– Даже днем, – подтвердил Нараян. – Из-за солнца мы их просто не видим. Но по небосклону они движутся строго по расписанию, и попросить их подождать совершенно невозможно.
Так вот, скоро заканчивается действие на огнетравку планеты Юпитер. Если собрать ее после этого срока, то такой силы, как сейчас, она иметь не будет.
– А можно пойти с тобой? – спросила Лася, поглядев на Нараяна умоляюще.
Нараян зачем-то положил три пальца на запястье Ласиной левой руки. Через минуту он удовлетворенно кивнул:
– Ну что ж, твой пульс говорит о том, что ты в порядке. Но сумеешь ли ты следовать за мной быстро и молча?
– Конечно, сумею! – воскликнула с радостной готовностью Лася. – Я буду всю дорогу играть в "молчуна".
Весь следующий путь Ласе пришлось проделать почти бегом, догоняя Нараяна. Изредка он ненадолго останавливался, приседал, что-то высматривая среди растений, но потом поднимался и снова начинал быстро идти.
Время от времени Лася делала несколько глотков чая, налитого в ее флягу Нараяном. Чай был заварен на специальных травах, которые делали ум ясным, а телу придавали бодрость. И все-таки усталость давала о себе знать, особенно после того, как они покинули долину и стали взбираться в гору.
Лася тяжело дышала и собиралась уже нарушить свое обещание молчать, но тут Нараян, который только что зашел за большой камень, крикнул ей: "Есть! Иди сюда!" Когда Лася добралась до него, то увидела у его ног приземистое растение с фиолетовыми цветочками. Также она заметила, что Нараян очень доволен, должно быть потому, что выполнил поручение своего учителя. Однако она и не подозревала, что у него есть еще одна причина для радости.
– Ты – молодец, Лася, – сказал ей Нараян во время короткого отдыха. – Ты прошла настоящее испытание и теперь заслуживаешь награду. Поедешь домой на лошадке.
Когда Лася узнала, что "лошадкой" собирается быть Нараян, она стала отказываться.
– Выходит, что каждый пойдет на своих двоих? – спросил ее Нараян.
Лася согласно кивнула и, с трудом поднявшись на ноги, сделала несколько шагов по склону горы. По жалобному выражению ее глаз Нараян сразу же сообразил, что идти ей невероятно трудно. А потому он подошел к Ласе и с готовностью подставил ей свою спину.
На обратном пути уже не нужно было смотреть под ноги, и потому Лася могла разглядывать окружающие горы, небо, которое горело солнечным огнем, и редких птиц в нем. Она первая заметила одинокого орла, парящего невысоко над землей. Глядя на него, Нараян сказал:
– Охотник. Добычу высмотрел.
Лася, чьи глаза теперь возвышались над глазами Нараяна больше чем на полметра, сумела разглядеть над чем, вернее над кем, кружит орел:
– Смотри, там лань! – стала показывать она.
Нараян зашагал быстрее и вскоре тоже увидел горную лань, которая торопилась скрыться среди редких деревьев.
– Э-э, да она хромает, – заметил Нараян. – Наверное, ранена.
Ласины глаза тотчас же наполнились отчаянием:
– Выходит, орел сейчас нападет на бедную раненую лань?!
– Не нападет, – заверил ее Нараян.
Он осторожно поставил Ласю на землю и попросил ее не двигаться. Затем он принял позу лучника, который готовится выпустить стрелу. Постояв так некоторое время, он вдруг резко выбросил вперед руку по направлению к орлу, нагоняющему свою жертву. Птица, которая только что устремленно летела вперед, внезапно закувыркалась в воздухе, как будто в нее, и вправду, попала стрела. У самой земли, однако, она сумела оправиться и, снова взмыв в воздух, полетела прочь.
Оторвавшись от грозного преследователя, лань обессилено опустилась на траву. Она не стала убегать, даже когда Лася и Нараян подошли к ней совсем близко.
– Смотри, – сказал Нараян Ласе, – я оказался прав.
За ланью тянулся кровавый след. Теперь и у Ласи не оставалось сомнений, что она ранена.
Вытащив из Ласиного мешка пучок какой-то травы, Нараян направился к лани. Темный блестящий глаз животного смотрел на него пугливо и страдальчески. Нараян пожевал во рту траву и, выплюнув кашицу на ладонь, приложил ее к кровоточащей ране. Лань дернулась от боли, но позволила юноше лечить себя.
Пока Нараян что-то нашептывал, Лася успела подобраться к лани и стала гладить ее по спине. Она видела, что животное постепенно успокаивается, чувствовала, как унимается дрожь в его теле. Еще лучше лани стало тогда, когда Нараян влил ей в рот полбутылочки какой-то настойки, которую достал из кармана куртки.
Не прошло и получаса, как животное поднялось на ноги и медленно, но уверено направилось в лес. Туда же пошли и Нараян с Ласей.
По дороге Лася засыпала своего спутника вопросами:
– А чем ты попал в орла? У тебя же ничего не было в руках.
– Я попал не руками, а мыслью. Мысленно я собрал свою основную энергию и представил ее в виде светящейся стрелы. Затем я представил себе, как эта стрела попадает в птицу и заставляет ее прекратить охоту.
– А лань? Что ты ей говорил?
– Я говорил слова, которые помогли остановить кровь. Можно было обойтись и без их помощи, и даже без травы на ране. Достаточно было четко представить себе, как заживает рана.
– А у меня получилось бы?
– Пока нет, но если будешь учиться…
– Обязательно буду! – с готовностью произнесла Лася, представляя себе, что и ей так же, как и Нараяну, будет подчиняться ее основная энергия.


ГЛАВА 37

Лошадей в Синегорье было немало. Они, вместе с другими синегорскими животными, участвовали в общей работе. На лошадях развозили небольшие грузы, лошадьми пользовалась наземная охрана. Ну, а уж если кто-нибудь собирался совершить поход по живописным окрестностям, то нередко он проделывал это верхом на лошади.
Здесь, в синегорском лагере, все желающие могли учиться ездить верхом. Среди них оказалась и Лася. Чаще всего, она присоединялась к Машу и Магалу, которые вместе с другими пламенными почитателями лошадей, по очереди дежурили в конюшне.
Однажды, собираясь немного поездить верхом, Лася сопровождала Магала. Кончено, ездить по кругу внутри загона было не так интересно, как за его пределами. Но младшим детям иначе не разрешалось.
– Постой тут, Ласька, – остановил ее Магал. – Сейчас я тебе Сивку-бурку приведу.
Лася стояла возле высокого деревянного забора, который огораживал большой круглый участок земли, посыпанный песком. Неподалеку было деревянное здание конюшни, откуда Магал уже выводил вороного красавца-коня.
Сначала Ласе показалось, что конь не очень-то слушается Магала, но потом она решила, что ей это только кажется.
– Садись, не боись! – сказал Магал, подсаживая ее в седло.
Лася вовсе и не собиралась бояться это горделивое животное, которое с нетерпением переступало с ноги на ногу. Тем более, что пока она ездила по кругу внутри загона, Магал крепко держал коня за повод.
– Ты – хороший конь. Очень красивый и добрый, разговаривала с конем Лася.
– Давай-давай, гипнотизируй его. Может, он послушнее станет, – посмеивался Магал.
И правда, конь то и дело мотал головой, норовя освободить повод из рук Магала. Один раз он дернулся так, что Лася еле удержалась в седле. И все-таки она не сдавалась.
– Мага- а-ал! – раздался вдруг громкий призыв со стороны конюшни.
Магал сразу уяснил, что там что-то произошло и нужна его помощь, а потому бросился бежать, на ходу крикнув Ласе:
– Держи его крепко! Я сейчас вернусь!
Лася крепче ухватила вожжи, продолжая направлять коня вдоль загородки. Она успела порадоваться тому, что конь перестал мотать своей лоснящейся, как шелк, головой. И не сразу заметила, как он с шага перешел на бег, затем толкнул плохо прикрытые ворота и с победным ржанием выбежал за пределы загона.
Очутившись на свободе, норовистое животное приступило к следующему этапу своего освобождения. Оно стало всеми силами стараться избавиться от неопытной всадницы. И очень скоро ему это удалось.
Едва покинув безопасную территорию загона, Лася, не удержавшись в седле, оказалась на земле.
– Лася! Цезарь! – услышала она позади себя крик Магала.
Лася поднялась с земли, отряхнула испачканные шорты и, слегка прихрамывая, направилась домой. Сейчас ей совсем не хотелось разговаривать с Магалом. Но когда позади нее раздался пронзительный свист, она обернулась.
К ее удивлению, конь, который только что резво удалялся прочь из лагеря, остановился и, неодобрительно кося глазом, ожидал, пока Магал подбежит к нему. Ухватив коня за повод, Магал снова стал звать Ласю, но она не изменила своего решения и пошла домой.
С тех пор прошло несколько дней. В субботу, как обычно, в лагере намечался концерт – прибыли превосходные музыканты, и вся Ласина семья собралась идти в Дом собраний. Только Резо не мог идти с ними, в этот день он дежурил по лагерю.
Попрощавшись со своими, он отправился к конюшне, чтобы взять на время дежурства подходящую лошадь.
– Резо, можно с тобой?! – услышал он вдогонку.
Нарядная, в белом платье, его окликнула Лася.
– Ласик, ты же так любишь музыку? – удивился Резо.
– Я и лошадей тоже люблю, – ответила Лася, выжидательно глядя на Резо.
– Ладно, не раздумывая, – согласился он. – Пойдем, поищем какого-нибудь тяжеловоза. Авось, часок он нас двоих выдержит.
Лошадь, которую привел Ласе Резо, была не очень рослой, да и красотой не отличалась. Похоже, однако, что ее крепкой спине был под силу не один всадник.
Пока Лася разглядывала свою новую знакомую, поглаживая ее крутые бока, Резо отозвал в сторонку хромой конюх Иван.
– Твоя девочка? – спросил он Резо, показывая на Ласю.
– Моя, – кивнул Резо, не представляя, о чем собирается говорить с ним конюх.
– Ничего тебе не рассказывала о том, что случилось в среду?
– Вроде бы нет, – стал припоминать Резо.
– Девочка хорошая. Не ябеда, – решил Иван, поправляя козырек кепки.
– Да не томи же, рассказывай! – не выдержал Резо.
– Погоди маленько, – сказал конюх и потянул его к одной из загородок, где были кони.
– Гляди. Этого красавца зовут Цезарь, – сказал он, показывая на вороного.
Конь, как будто сообразив, что о нем говорят, негромко заржал.
– Умный, – заметил Иван, – и самый серди наших лошадок норовистый.
– Ну, а девочка тут при чем? – поторапливал его Резо.
– Так вот, я и говорю. Мальчик, который в прошлую среду помогал мне, выбрал для этой девочки Цезаря. Я еще удивился. Говорю ему, мол, для такой маленькой девочки Цезарь не больно-то годится. А он мне в ответ: ничего, дядя Иван, я управлюсь.
Он, этот Магал, тоже своенравный, как наш Цезарь.
– Магал? – насторожился Резо.
– Он самый, – подтвердил конюх. – Но вначале все шло как будто неплохо. Цезарь ходил по загонке, слушался Магала, девочка сносно держалась в седле.
Но тут наш пони Дик отвязался и давай шастать по конюшне, того и гляди в лес убежит, волкам на съедение. Ну а мне, хромому, за ним не угнаться – вот и покликал я мальчика.
Тут Иван повернулся лицом к загону и, показав на ворота, продолжил:
– Дика мы быстро угомонили, да вон через те ворота, которые Магал не запер за собой, Цезарь-то и выбежал. Где уж было малышке с ним управиться. И пяти минут в седле не удержалась, свалилась. Да благо, в траву, что с утра накошена была. Поднялась потом, вроде, быстро и прочь пошла. Сколь мальчик ее не звал, вернуться не захотела.
– А я-то гадаю, что это первейшая моя наездница к лошадям так долго не ходит, – задумался Резо и тут же махнул рукой. – С этим я позже разберусь. Спасибо, что рассказал. А сейчас "труба зовет".
Наутро после дежурства Резо вернулся домой не один. Он привел с собой доктора.
Нужно заметить, что врачи в Синегорье были особенные. Для того чтобы узнать, чем болен их пациент, они использовали свою способность понимать движение основной энергии в человеке. И даже видели, как это отражается на его излучениях. Для этого им не нужны были ни анализы, ни инструменты, ни даже белые халаты.
И все-таки появление в доме врача насторожило детей.
– Знакомьтесь, доктор Лика, – представил молодую женщину Резо. – Она недавно приехала в лагерь и теперь знакомится с детьми.
– Знакомиться? Это можно, – выступил вперед Магал.
Однако подойти к Лике он не успел. Путь ему преградил Резо:
– Что-то, мальчик, нездорово ты выглядишь. Может, заболеваешь?
– Я – самый здоровый человек на свете, – отшутился Магал.
Но Резо все же попросил доктора Лику осмотреть его.
Для начала, Лика велела ему стать напротив себя. Некоторое время затем она внимательно смотрела на него, изредка проводя рукой вдоль его тела.
– Здоров он совершенно, – наконец сказала она, обращаясь к Инге и Резо.
Как бы припоминая что-то, она добавила:
– Наблюдается в его поле небольшой испуг.
При слове "испуг" брови Магала взлетели вверх – ведь он считал себя абсолютно бесстрашным человеком.
– Именно испуг, – улыбнулась Лика Магалу. – А испугался ты тогда, когда увидел, как маленькая девочка упала с лошади.
Теперь настал Ласин черед удивляться. Она уже знала, что по излучениям человека можно определить, что он чувствует, какое у него настроение, но чтобы видеть, что с ним происходило…
– И когда же это случилось? – заинтересовалась Инге.
– Да это, когда Ласька упала с лошади, – как бы невзначай заметил Магал.
Услышав это, Инге тут же встревожилась и попросила доктора осмотреть и Ласю.
– Девочка практически здорова, – сделала вывод Лика. – У нее тоже наблюдается испуг. Кроме того, в душе затаилась обида. Я вижу такую картинку.
Девочка верхом на лошади. Рядом с ней мальчик держит лошадь за повод. Но вот, мальчик убегает. Лошадь ускоряет свой ход, это пугает девочку. Она падает с лошади и к ее испугу добавляется обида на мальчика.
Рассказ Лики привел Ласю в восхищение, но вскоре оно погасло. Следующие слова доктора крайне озадачили Ласю:
– Я тебе хочу дать совет. Никогда не обижайся. А если обида все-таки проникла тебе в душу, нужно как можно скорее простить человека, на которого обижаешься.
Обида – это болезнь души, которая со временем переходит на тело.
– Простить, даже если он не попросил прощения? – удивилась Лася.
– Обязательно. Не прощать – значит, помнить зло. Когда делают тебе плохо – все равно, что сеют в землю сорные семена. А ты, вместо того чтобы выбросить их вон, выращиваешь из них сорняки обиды. То есть умножаешь злое, нехорошее для всего мира.
Ласино лицо теперь выражало крайнюю сосредоточенность. Казалось, она хотела как можно крепче запомнить все, что сказала ей Лика.
– Я обязательно прощу его, – пообещала она. – Совсем скоро.
Вечером, когда Лася уже лежала в кровати, негромко переговариваясь с Али, в комнату постучали. Затем дверь приоткрылась, и при слабом свете, который шел из коридора, Лася рассмотрела, что это был Магал.
– Ласька, можно тебя на минутку? – позвал он.
Когда Лася подошла к нему, Магал взял ее за руку и повел вниз, в общую комнату. Оттуда доносилась тихая, спокойная музыка: нежную мелодию скрипки бережно поддерживала гитара.
Когда дети появились в гостиной, Инге, удивившись, отложила скрипку, а Резо, продолжая наигрывать на гитаре, спросил:
– Ну-с, чем порадуете, дети мои?
Видно было, что Магал, который вместе с Ласей стоял напротив своих названых родителей, собирается с духом. Когда, наконец, это ему удалось, он в один присест выпалил:
– Да, я виноват. Во-первых, потому что посадил Ласю на Цезаря. Хотел, чтобы она немножко побоялась и задиралась потом чтобы меньше. А еще, не закрыл ворота. Но это не нарочно. Правда.
После этих слов Магала в комнате воцарилась тишина, даже Резо перестал перебирать струны гитары.
– И это все? Больше вы ничего не желаете сказать? – спросил он у детей.
Магал пожал плечами. А Лася, которая все то время, пока он говорил, стояла с опущенной головой, посмотрела на него и сказала:
– Знаешь, Маг, я уже совсем не срежусь на тебя. Ты – очень храбрый и скоро станешь совсем хорошим.
Теперь Магалу не терпелось уйти в свою комнату. Едва Лася закончила говорить, он сказал:
– Ну, мы пошли.
Инге согласно кивнула головой, а Резо посмотрел на него потемневшими, очень строгими глазами. Этот взгляд остановил мальчика.
Тогда Инге поднялась со стула и подошла к детям. Сначала она погладила Ласю по голове и поцеловала ее в лоб. Затем она обняла Магала и с печалью в голосе прошептала:
– Бедный, бедный мальчик. Какое гордое у него сердце.
Магал сделал движение, чтобы освободиться из объятий Инге. А когда ему удалось, он вдруг сам приник к ней, и Лася увидела, как по щеке у него катится слеза.
И снова Ласин взгляд скользнул по Резо.
Он сидел по-прежнему немало взволнованный, но теперь на его лице появилась еле заметная улыбка.
– Мы победили, – подумала Лася. – Добро победило зло.


ГЛАВА 38

– Ласик, вставай, пожалуйста, – голос Инге заставляет Ласю проснуться.
Лася чувствует себя невыспавшейся.
– Который час? – спрашивает она.
– Шесть, – отвечает Инге и идет будить Али.
Лася неохотно встает и направляется в умывальную. Там в разноцветных прозрачных полусферах, прикрепленных к стене, хранятся принадлежности для умывания. Ласин шар голубой. Она вынимает оттуда щетку, зубную пасту и…
– …что мы можем? – слышит она за спиной голос Магала.
– А то, что если мы вместе со всеми пошлем мысль, бури не будет, – отвечает ему Маш.
"Вот оно что!" – осеняет Ласю. Оказывается, детей, так рано подняли, чтобы они приняли участие в формировании погоды.
Когда-то Лася вместе с одноклассниками уже участвовала в необыкновенном действии, о котором папа Рад говорил: "Колдовство какое-то". Но Лася знала, что никакого колдовства в этом нету. Все делается по-научному.
Сначала они становятся в круг, берут друг друга за руки и хором произносят молитву, чтобы объединить свою мысль. Ребята очень стараются не отвлекаться, потому что дальше предстоит самое трудное: необходимо представить себе нужную погоду и послать мысль о том, чтобы она установилась. Общая мысль гораздо сильнее отдельной, а потому, чем больше людей ее посылают, тем результат сильнее.
Так вот, сегодня около семи часов утра Лася и ее одноклассники водят необычный хоровод. Они ходят по кругу и хором повторяют странные незнакомые слова. Слов немного и они все время повторяются. При этом дети представляют себе, как рассеиваются мрачные тучи, как из-за них выглядывает солнце и своей улыбкой озаряет мир.
Потом Риола, под чьим руководством они совершают все действия, ведет их в столовую. Ласе не терпится узнать, что это за слова они только что повторяли, и она спрашивает об этом учительницу. Но Риола обещает дать ответ после завтрака.
На утренних занятиях она, и в самом деле, вспоминает об обещанном, но начинает свой рассказ издалека:
– Когда бросаешь камешек в воду, он пронзает водную поверхность и по ней расходятся круги. Если в воду бросаешь очень большой камень, круги на воде получаются большие и расходятся дольше.
Мысль человека, если она никуда не направлена, как маленький камешек, почти не вызывает возмущений в пространстве. Если мысль направить, скажем, как при использовании телефона-повязки, она уже сможет произвести действие. Например, привлечь мысль другого человека.
– Ну-ка вспомните, что вы делали с мыслью утром? – обращается Риола к детям.
– Направляли мысль, чтобы светило солнце, – отвечает ей кто-то из них.
– И еще, мы это делали вместе, – подсказывает Али.
Риола подхватывает:
– И оттого, что вы это делали дружно, и не только вы, но и все дети и взрослые в лагере и в Синегорье, наша общая мысль значительно усилилась.
– Как большой камень, – задумчиво произносит Лася.
– Верно, – соглашается Риола. – Ученые рассчитали, что буря предстоит очень сильная. Наша объединенная мысль должна попасть в ее вихрь и заставить его рассеяться. А значит, и наша мысль должна быть очень сильной.
– А чтобы еще сильнее, нужны слова? – спрашивает Лася.
– Вот именно, – подтверждает Риола. – Специально подобранные слова, когда они много раз повторяются, заряжают посланную мысль дополнительной силой.
В древности нередко использовали этот прием, например, при поднятии тяжестей.
Уже после занятий Али подходит к Риоле с вопросом:
– Если я хочу послать мысль, чтобы у меня дома была собака, какие слова я должен повторять?
Этот вопрос вызывает у учительницы улыбку. Но отвечает она вполне серьезно:
– Самое главное, мысленно представлять себе, какую собаку ты хочешь. Можно представить, как она заходит к тебе в дом. А если хочешь усилить свою мысль, повторяй имя собаки.
Проходит несколько часов, и вот уже Инге и Резо, расположившись на веранде, наблюдают странную картину: их младшие дети, взявшись за руки, ходят по кругу и все время повторяют: "Лайка с нами! Лайка с нами!"
– Они, кажется, хотят собаку, – догадывается Инге.
Резо, который считает, что собаке в их доме делать нечего, замечает:
– Собака для развлечения детей? Не замечал я такого в Синегорье.
А после ужина на выходе из столовой к ним подходит ее заведующий, Парис. Инге хорошо знает его, потому что играет с ним в любительском оркестре. Обращаясь к Инге, Парис говорит:
– Как музыкант музыканта, прошу, возьмите эту замечательную собаку на время.
И Парис показывает на лохматую белую собаку, сидящую у входа. Затем он поясняет:
– Лайка стареет, и для охраны столовой от грызунов прислали новую собаку. Пока они не ладят между собой. Нужно, чтобы новенькая почувствовала себя хозяйкой. Ну что, берете?
– Берем, берем! – хором кричат дети.
Так в "Доме солнца" появилась замечательная собака Лайка. Она облюбовала себе место на веранде и ночами по старой привычке гоняла грызунов, днем же "охраняла детей". Так сказал Парис, когда ему передали, что Лайка неотступно следует за детьми, куда бы они не пошли. Он, однако, был немало удивлен, когда узнал, что Али научил собаку играть в мяч – уж очень это не подходило к ее строгому характеру. Но еще больше его озадачило то, что собака, с которой он прожил рядом без малого десять лет, умеет… петь. Хотя об этом стоит рассказать подробнее.
На занятиях в летней школе нередко звучала музыка. Детям при этом разрешалось делать все, что они хотят. Кто-то раскачивался в такт мелодии, кто-то пританцовывал, кто-то слушал, подперев голову рукой.
Лася любила закрывать глаза и воображать различные картины. Когда музыка замолкала, она могла изобразить свое настроение на бумаге.
Музыка в синегорском лагере, чаще всего, была живая. Ласин класс, например, слушал ее в исполнении Инге и Резо. Записи звуков природы: пение разнообразных птиц, шум прибоя, перекличка ручьев – все это служило прекрасным фоном мелодии скрипки и гитары.
Конечно, были и настоящие концерты в Доме собраний. Но веселей всего, пожалуй, проходили танцевальные вечера. Они были общими; там можно было научиться самым разным танцам, отплясывая под звуки целого ансамбля музыкантов. Были они и домашними, когда члены одной, двух или трех семей собирались вместе и под музыку нескольких инструментов танцевали от души.
Однажды на таком маленьком домашнем танцевальном вечере кто-то из детей заметил, что Лайка воет под музыку.
– Она поет! – решили дети.
Инге, которая слышала не раз, как разные животные голосом подражают мелодии, сказала:
– Наша Лайка реагирует только, когда мы играем быструю музыку. Обычно, животные "подпевают" медленной мелодичной музыке. Вряд ли это "пение".
Загадка Лайкиного "пения", может, и не была бы разгадана, если бы не один мальчик из соседнего "Дома трудолюбивых пчелок", которому тоже очень нравилась собака.
Как-то на одном из музыкальных вечеров он и Али находились рядом. Зазвучал быстрый зажигательный танец, и мальчик, показывая на Лайку, заметил:
– Снова воет. А вы не пробовали узнать у ее хозяина, что это с ней?
Пригласить Париса на следующий танцевальный вечер оказалось делом нетрудным. Однако, сколько ни играла музыка, даже самая развеселая, Лайка сидела молча.
– Может, это она за тобой, дядя Парис скучала? – предположила Май.
– Очень может быть, – поддержал ее Резо, – ведь она любит слушать, когда Парис играет.
Наверное, на том бы и порешили, если бы в это время не появился Маш. Он только что вернулся после купания коней и теперь готов был дополнить маленький семейный оркестр игрой на бубне.
Едва звонкие пластинки начали отбивать ритм, как… Лайка "запела".
– Вот это да! – удивился Парис, поглаживая ее по белой шерсти.
И дальше, пока играл бубен, Лайка реагировала одинаково – тихо подвывала. Когда закончился очередной танец, Парис вдруг сказал:
– Послушайте, а может, она вспоминает время, когда слушала наговоры шамана?
Оказалось, что Лайка попала к Парису совсем молодой собакой, во время его путешествия на далеком севере.
– Я был там и видел, – рассказывал он, – как шаман бил в бубен, приплясывал и произносил заклинания: одни и те же слова много раз.
– А для чего он это делал? – заинтересовалась Лася.
– Так создавался нужный ритм, который вызывал из пространства энергию с таким же ритмом. А уже эта энергия творила действие нужное шаману: лечила, накладывала запрет или наоборот, разрешала что-то.
– Наш учитель Нараян тоже может, как шаман, – вспомнила Лася. – Я видела. Он умеет кровь останавливать, птице запретить куда-то лететь.
Видно было, что Парису понравилась Ласина любознательность и он с удовольствием пояснил:
– Я думаю, что в отличие от шамана ваш Нараян управляет своей основной энергией с помощью мысли. Ему не нужно часами бить в бубен и что-то бормотать себе под нос.
– Это точно, – сказала Лася и засмеялась, увидев, как Магал выхватил из рук брата бубен и стал совершать самые нелепые прыжки, приговаривая при этом: "Лайка пой! Лайка, пой!"
Так был раскрыт секрет загадочного "пения" Лайки.


ГЛАВА 39

Накануне родительского дня друзья долго не ложились спать. В полумраке комнаты можно было разглядеть Али в кресле у Ласиной кровати и Ласю, которая лежа слушала друга.
– Завтра, – говорил он, – мой папа обещал привезти новое изобретение. Такую шапку, что когда ее наденешь на голову, сразу попадаешь в Невидимый Мир.
– Ух, ты! – восхитилась Лася.
Воодушевленный ее восторгом, Али продолжал:
– Представь себе, оденешь и начнешь видеть природу, которая в Невидимом Мире такая красивая, яркая. Встретишься с людьми, которые уже ушли с земли…
– С моим дедушкой, – наморщила лоб Лася, припоминая, с кем из ушедших ей хотелось бы встретиться. – С собакой, которая у нас жила еще до моего рождения…
– Слушай! – вдруг осенило ее. – А я могу увидеть там кошку Маню и собаку Джакси, которых я придумала сама?
– И их тоже, – горячо зашептал Али. – Там живут все герои сказок: и Золушка, и Дюймовочка, и твои зверьки тоже. Папа рассказывал, что все вещи, которые только существовали и существуют на земле, – все есть в Надземном мире. Интересно, да?
Однако на вопрос Али никто не ответил. Он позвал Ласю по имени, но вновь не получил ответа. И тут он понял, что его единственный слушатель уже спит.
А наутро Ласе пришлось будить Али. Она тормошила его и со смехом говорила:
– Представляешь?! Приехали одни папы. И твой, и мой, и дядя Тай к Ло и Май.
Конечно, Али обрадовался, что у его папы нашлось время, чтобы навестить сына. А еще больше он обрадовался, когда узнал, что Али-старший привез с собой не одну, а целых две новинки из своей лаборатории.
Солнце весьма настойчиво грело в этот день землю, и три отца решили, что лучше всего они и их дети проведут время в зеленой прохладе леса.
Полянка, на которой они расположились, дышала покоем и солнечной улыбкой. Сопровождавшая маленький отряд собака Лайка тут же разлеглась в центре поляны, под боком у Али-старшего, который собирался демонстрировать то, что обещал.
Для начала он достал из кармана рубашки небольшую блестящую коробочку и положил ее на траву перед Лайкой.
– На, изучай, – сказал он, потрепав белую собачью шерсть.
Лайка стала обнюхивать коробочку. Лася потянулась, чтобы тоже осмотреть прибор, но Али-старший остановил ее:
– Это потом. А сейчас гляди, какая у меня есть шапка.
Он протянул Ласе эластичный матерчатый шлем, который только что достал из своей сумки.
Не долго думая, Лася надела шлем на голову и стала настороженно ждать чего-то необыкновенного. С закрытыми глазами она слышала приглушенные голоса, доносившиеся снаружи, с открытыми – видела все ту же полянку и своих спутников на ней. Одним словом, не происходило ничего необычного.
В шлеме было жарко. Лася сняла его и передала своему другу Али. Али пощупал плотную ткань и спросил отца:
– Металл?
– Металл, – кивнул головой Али-старший и после уточнил:
– Шапочка с секретом: между двумя слоями ткани тонкий слой специального металла, а тут… – и Али-старший показал на место между глазами, – специальный кристалл.
– И для чего же эта волшебная шапка? – поинтересовался Ласин папа.
Али-старший знал, что, в отличие от Ласи, ее отец не так легко принимает все необычное, и потому начал издалека:
– Каждый из нас живет в двух мирах: земном и Надземном.
– Жить в земном мире – это я понимаю, – стал размышлять вслух папа Рад. – Но в Надземном? Я же никогда не видел его.
– А это и не обязательно, – улыбнулся Али-старший.
– И не слышал, что там делается, – настаивал Рад. – И не…
Тут Али-старший поднял обе руки вверх – это означало, что он сдается. Тогда Али-младший решил прийти отцу на помощь:
– Многие не знают, что делается в Надземном мире, но все время посылают туда свои мысли. Мысли бывают разные, и в Надземном мире по их виду сразу можно определить: хорошие они или плохие.
– Вот-вот, – подхватил Али-старший. – Выпущенные мысли, как люди: хорошие тянутся к хорошим, плохие – к плохим. И вместе они оказывают на людей или полезное или вредное действие. Конечно, тому, кто выпустил мысль, воздается по заслугам.
Весьма полезно увидеть, как действует мысль в Надземном мире. Для этого и шапку эту придумали.
– Как здорово! – обрадовалась Лася, но тут же озадачилась:
– А почему же я ничего-ничего не увидела?
– Нужны еще некоторые способности. Как у наших контактеров, например. Они и без шлема могут улавливать надземную жизнь.
– В таком случае, зачем им этот хитрый шлем? – допытывался Ласин папа.
Али-старший поднял металлическую коробочку с травы и провел пальцем по ее краю:
– А зачем нам линейка? Ведь, при желании, мы, итак, можем соединить две точки прямой линией.
– Если руки не дрожат, – улыбнулся доктор Тай.
– Вот видите, – обрадовался Али-старший, – вы и сами догадались, что наш шлем вспомогательное устройство. И помогает вступать в контакт с Надземным миром даже в самых сложных условиях.
С этими словами он снова положил коробочку перед Лайкой. Неожиданно для всех собака тихо зарычала. Лася, которая сидела совсем близко от Лайки, встала на колени и подползла к прибору. На верхней панели она увидела, что узкая полоска, как столбик на термометре, медленно поползла слева направо.
Али-старший снова взял прибор в руки и сказал:
– Вот видите, мы своими разговорами и размышлениями о Надземном мире привлекли слушателей из этого мира. И прибор показал, да и Лайка, умница, отреагировала.
– А они хорошие? – поинтересовалась Ло.
– Какие они, можно определить по цвету. Если полоска становится красной – значит, рядом с нами бяки, если фиолетовой – значит, около высшие существа.
– А сейчас полоска – зеленая, – рассмотрела Лася.
– Это друзья, – подтвердил Али-старший. – Они помогают делать открытия, хотят, чтобы мы знали о Надземном мире как можно больше.
– А откуда это известно? – с недоверием спросил Ласин папа.
Видно было, что при всем уважении к Али-старшему ему трудно поверить в то, чего он никогда не видел.
– Вот что, – осенило вдруг ученого. – Я прочту вам сейчас отчет одной женщины-контактера. Она очень помогла в работе над приборами. Кстати, благодаря использованию нашей шапки, она может попадать в любое место Надземного мира, когда только пожелает.
Так вот, слушайте.
"В этот раз я решила навестить друга детства, который ушел с Земли, еще когда нам было по восемь лет. Стоило мне закрыть глаза и настроиться, как уже совсем скоро я увидела у своих ног огромную книгу, раскрытую примерно посередине. Ее желтоватые листы были абсолютно пустыми.
– Странно, – подумала я. – Дим почему-то не хочет появляться.
Едва эта мысль пришла мне в голову, как на книжных страницах стали проступать яркие цветные пятна. Они увеличивались, росли и, наконец, превратились в необыкновенные цветы. Таких прекрасных сияющих и душистых цветов мне еще не доводилось видеть раньше, даже в Надземном мире. Мне захотелось поцеловать их, прикоснуться к ним губами. Аромат цветов был настолько сильным, что у меня закружилась голова.
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что меня окружают озеро, лес и гора. Впрочем, все это я разобрала немного позже. Ведь в Надземном мире каждую вещь видишь сразу со всех сторон, как будто находишься одновременно спереди, сзади и с боков, сверху и снизу.
Когда кажется, что лес растет в озере и оба они находятся внутри горы, мысленно нужно отделить все эти вещи друг от друга. И в конце концов, мне это удалось.
А потом я вдруг вспомнила о Диме. И едва я подумала о нем, как друг моего детства предстал передо мной. Я очень ему обрадовалась.
– Он совсем не изменился, – подумала я, разглядывая мальчика, с которым росла в одном дворе.
Дим улыбнулся и послал мне ответную мысль:
– Ты забыла, что мы в Надземном мире.
И уже мгновение спустя передо мной стоял высокий молодой человек с небольшой бородкой и ясными глазами Дима.
– Полетели, – протянул он руку.
Полететь, означало, проникнуть сквозь прохладные воды озера, остро пахнущий хвоей лес и непрозрачное тело горы.
В Надземном мире нет низа и верха, не существует ничего далекого и близкого – все, что видишь, всегда перед тобой. Потому сразу после горы в ярком свете я увидела… детские игрушки. Несомненно, именно их хотел показать Дим, и мне было любопытно узнать, что в них особенного. Но прежде всего хотелось услышать всю его историю с самого начала.
Уловив мое желание, Дим стал передавать мне свои мысли. Яркие картины прошлого и настоящего разворачивались перед моим взором.
Оказалось, что мой друг так рано покинул землю потому, что его главная задача – встретиться со своими родителями – была выполнена. Целых восемь лет он радовал их, а потом перешел в Надземный мир, чтобы продолжить работу.
– Все, что ты видишь здесь, поддается воздействию мысли, – сказал Дим, показывая на игрушки.
– Но в Надземном мире, и так, всем управляет мысль, – удивилась я.
– Это будущие игрушки Земли, – продолжал Дим. – Основная энергия, даже маленького ребенка, сможет управлять ими. Вот, к примеру, если он захочет, то эти разноцветные рыбки будут плавать рядом с ним или же летать по воздуху под его управлением.
– А куклы, – поинтересовалась я, присматриваясь к трем одинаковым голышам, ростом с годовалого ребенка.
– Кукла Чистюля, ешь! – скомандовал Дим, и сразу одна из кукол зачерпнула несуществующей ложкой из несуществующей тарелки воображаемую еду и поднесла ее ко рту.
– Научиться есть, умываться, одеваться и многое другое вместе с такой куклой ребенок сможет быстрее, чем без нее. И самое главное: желая управлять куклой, он будет учиться управлять своей мыслью.
Я представила, как мой годовалый малыш пробует управиться с такой куклой, и улыбнулась. Потом мне в голову пришла еще одна мысль:
– И когда же они появятся на Земле?
– Еще не скоро, – услышала я ответ и тут же все поняла.
Передо мной предстали картины, показывающие людей, которые захотят использовать Димины куклы.
Одни приспособили их для выполнения тяжелой работы: доярка – к дойке коров, комбайнер – к уборке урожая. Другие же, которых немало осталось еще на Земле, решили использовать этих безотказных помощников для вершения своих темных дел. Сидя у экрана информатора, они направляли кукол, чтобы те грабили, убивали…
– Когда люди будут заботиться только о том, чтобы приносить пользу, – проявился в моей голове голос Дима, – я появлюсь на Земле и принесу с собой эти изобретения.
– И вот этот шар? – спросила я, показывая на большую прозрачную сферу.
– Этот шар уже встречается кое-где на Земле. Неужели не узнаешь?
Шар напоминал мне что-то, однако вспомнить, где видела его прежде, я не могла.
– Смотри, – позвал Дим, и вскоре внутри шара я увидела… себя.
– Да это же объемный рисограф! – обрадовалась я своей догадке.
В следующий момент мне пришла в голову странная мысль:
– Если ты больше не рождался, как же появился на Земле объемный рисограф?
Вот что ответил на это Дим:
– Когда настала пора появиться рисографу у вас на Земле, я подсказал одному изобретателю во время сна идею этого шара. Позже, когда он стал искать состав вещества, заполняющего шар, в одну из ночей он увидел нужную формулу.
Было очень здорово, что Дим не жалеет труда для людей. Я сказала ему об этом. Но не услышала его ответ. Только почувствовала, как волна благодарности исходит от него.
Мое путешествие прервалось из-за того, что истекло время эксперимента и с меня сняли шлем".
На этом Али-старший закончил чтение.
– Папа, – тут же заговорил Али-младший, – а почему вы не подключили шлем к экрану информатора? Тогда путешествие бы не обрывалось.
Али-старший развел руками:
– Пока не получилось. Ни информатор, ни рисограф не хотят показывать те мысли, которые не направлены на них. Но мы над этим работаем.
Лася вдруг вспомнила о враче, которая видела, что с человеком произошло, и могла об этом рассказать.
Когда она сказала об этом Али-старшему, он согласился:
– Правильно, мы это тоже пробовали. Один человек путешествовал в Надземном мире, а другой пересказывал нам о своих наблюдениях над ним.
И все-таки мы хотим усовершенствовать шлем таким образом, чтобы записывать надземные путешествия в нашей информатеке.
Вечером, попрощавшись с папами, друзья долго играли в одну и ту же игру. В человека и куклу.
Сначала кто-то из них отдавал приказания, а тот, кого выбрали куклой, выполнял приказ. Потом Али предложил посылать приказы "кукле" с помощью телефона-повязки. И тогда появилась возможность отдавать разные приказания сразу трем куклам.
Маш и Магал застали младших в то время, когда "кукловодом" была Май, а остальные совершали при этом самые необъяснимые действия.
– Эти трое, наверное, на солнце перегрелись, – решил Маш.
– А я бы подумал, что их искусал рой диких пчел. Смотри, что вытворяют! – засмеялся Магал.
Невдомек было братьям, что сегодня ребятишки прикоснулись к миру, где царствует мысль, и что каждый из них загорелся желанием научиться управлять своими мыслями.


ГЛАВА 40

Ласе нравилось все новое, и потому она очень любила путешествовать.
Пожалуй, всех юных жителей синегорского лагеря можно было назвать заядлыми путешественниками. Каждую неделю они покидали территорию лагеря, чтобы познакомиться с жизнью горы, у подножия которой жили, или разведать тайны леса и его обитателей.
Обычно после походов оставались трофеи. Лася даже выделила под них отдельный пакет.
– Трам-пам-пам, – однажды вечером произнесла она и вывалила все его содержимое на пол.
Чего там только не было! Странного вида коряги, какие-то камни, ракушки, мешочек с травами…
Лася вдохнула целебный запах и сказала:
– Что-то давно мы не путешествовали.
– Я тоже так думаю, – неожиданно послышался ей голоc Резо.
Ласю насторожили эти слова. Но когда она услышала волшебное слово "завтра", то неимоверно обрадовалась. Завтра они всей семьей отправятся в поход по реке, на лодке!
Конечно, теперь следовало быстрее собрать необходимые вещи и поскорее лечь спать. И Лася справилась с этим довольно быстро. Она даже успела уснуть, когда внезапно что-то разбудило ее.
– Нужно сходить в туалет, – решила она и стала надевать тапочки.
В темноте коварные тапочки никак не находились, а когда нашлись, оказалось, что наделись они наоборот: правый – на левую ногу, а левый – на правую.
Лася поленилась переодеть их. С трудом добрела она до туалета, а уж когда возвращалась назад, один непослушный тапочек все-таки слетел с ноги. Он ухитрился долететь до самой лестницы, что вела в общую комнату, и потому Ласе пришлось отправиться за ним.
– Нет, нехороший завтра для похода день, – услышала она вдруг громкий шепот Инге и следом за ним приглушенный голос Резо:
– Я уже пообещал детям. Всем. Шестерым. Представь, что будет, если я завтра отменю поход.
– Посмотри, какие прогнозы дают гороскопы, которые составил Волей, – снова зашептала Инге.
Ласе очень хотелось узнать, что это за прогнозы такие, но Резо не стал зачитывать их вслух, и некоторое время внизу царила тишина.
– Не все так плохо, – наконец, сказал он. – К тому же назавтра обещают отличную, очень солнечную и не очень жаркую погоду.
Во время этой беседы Лася успела не только найти соскользнувший тапочек, но и поменять тапочки местами. Убедившись, что поход не отменяется, она со спокойной душой пошла спать.
Сероватый свет раннего утра дышал сыростью. Только теперь Лася поняла, что горячий завтрак, от которого она так неосторожно отказалась, был бы весьма кстати. И не выстукивали бы ее зубы сейчас чечетку.
– Наверное, у меня в гороскопе сегодня непослушание, – внезапно пришло ей в голову, и впредь она решила быть осторожнее.
Это решение оказалось весьма своевременным. И вот почему. Прежде чем усадить младших детей в лодку, за каждым из них Инге закрепила руководителя. Ласе достался… Магал. В другое время Лася, может, и поспорила бы, но в этот день она только вздохнула и уселась с Магалом на одну скамейку.
Лодка была большой, и грести полагалось четырьмя веслами. Но Резо рассудил иначе:
– Характер у этой реки непростой. И мы с Инге постараемся управиться сами. А вы (и он показал на детей) наблюдайте, зарисовывайте и записывайте свои наблюдения.
Первое, чем залюбовалась Лася, была река. Прозрачная вода резво бежала к равнине, огибая большие камни, лежащие на дне. У самых камней вода закипала белыми барашками, и было понятно, почему Резо не мог доверить лодку детям.
"На левом берегу – лес, и на правом тоже, – писала Лася. – Только правый берег высокий, на него трудно забираться.
Деревья становятся гуще, – замечала она. – Солнце обнимает деревья и целует их в макушки. Но они ни за что не признаются, что радуются солнцу. Они очень строгие.
На берегу стоит медведь и бьет лапой по воде – так он ловит рыбу".
Ясно, что про медведя Лася выдумала, чтобы потом читать интереснее было. Еще она сочинила кое-что о речных жителях:
"Мимо лодки проплывают рыбы. Маленькие и большие. Одна, самая большая, – горбатая. Когда она подплывает под лодку, лодка поднимается и плывет по воздуху. Рыба-поднимала – оранжевая с большими фиолетовыми глазами.
Два бобра под водой у самого берега грызут бревно. Наверное, они поспорили, кто быстрее сломает зубы…"
В этом месте Ласины фантазии были прерваны.
– Смотри, Ласька, туман опускается, – заметил Магал.
Лася подняла глаза и увидела, как от горы, чью вершину уже заволокло туманом, стелется над рекой молочная пелена.
– Минут через двадцать сделаем привал, – решил Резо.
Маш, который в этом походе играл роль штурмана, заметил:
– Как раз сможем пообедать в домике для отдыха. Здесь на карте он красным крестиком обозначен.
Однако не прошло и пяти минут, как Инге, пошептавшись о чем-то с Ло и Май, объявила:
– Нам нужно причалить.
– Девочки! Осталось плыть самую малость, – попытался уговорить их Резо
– Нет-нет. Нам очень нужно на берег. Срочно.
Едва лодка коснулась берега, как Ло выскочила из нее и побежала к деревьям.
– Я тоже хочу, – крикнула ей вдогонку Май.
Чтобы не оставлять девочек одних, Инге устремилась за ними.
А в это время Резо попытался с помощью телефона-повязки связаться с кем-нибудь в лагере. Туман повисал над рекой все ниже и ниже. Необходимо было сообщить, что в обратный путь они смогут тронуться, только когда мгла рассеется.
Лагерь не отвечал. Тогда Резо велел мальчикам и Ласе достать из лодки все, что в ней было, и выбираться на берег. Когда одеяла и рюкзаки были выгружены, из-за деревьев появилась Инге.
– Мы готовы, – объявила она.
– Можно плыть дальше, – поддержала ее Ло.
Навстречу им выступил Магал. Его брови были нахмурены.
– Наша лодка утонула, – мрачно сказал он.
– Как это? – опешила Май.
– Когда?! – испугалась Ло.
– Да будет вам, – остановил их Резо. – Лодка на берегу, ничего ей не сделается. А плыть в такой туман камни не дадут, а потому…
– До утра что ли здесь будем? – удивился Маш.
– Если нужно, то и до утра, – серьезно ответил Резо и велел следовать за ним в лес.
Ласе казалось, что они, держась друг за дружку, передвигаются в молочном киселе. Даже дышать было трудно. Поэтому она была рада, когда между деревьями нашлось подходящее место для отдыха.
Наверное, это был самый веселый обед в ее жизни.
– Ребята, я нашел бутерброды! Налетай! – объявил Резо, порывшись в своем рюкзаке.
Но для того чтобы получить бутерброд, следовало для начала определить, где находится Резо.
– Ты где? – спросила его Инге.
– Я здесь, – ответил он, протягивая вперед руку с бутербродом.
Оказалось, что найти Резо по голосу просто невозможно. А посему в тумане то и дело раздавалось:
– Ой, упал!
– Ай-ай-ай! Не нужно мне маслом в щеку!
– Ребята, кто еще не ел?!
Хотя, когда настала пора укладываться спать, веселье немного поутихло. От земли шла такая сырость, что не спасали даже легкие пуховые одеяла.
Ласе досталось место между Инге и Али, который, тщательно закутавшись, почти сразу же уснул. Зато Инге ложиться не собиралась. Она первой дежурила в эту ночь, а потому сидела, накинув на плечи одеяло.
Прижавшись головой к теплому боку Инге, Лася уже засыпала, когда вдруг заухал филин. Ее сердце забилось часто-часто и, чтобы успокоиться, она открыла глаза. В следующее мгновение, однако, ее тревога усилилась: из тумана к ней приближалось яркое пятно света. Из маленького оно постепенно становилось большим и, в конце концов, оказалось светом фонаря. За фонарем маячил темный силуэт человека.
Лася видела, как человек молча протянул руку и что-то показал Инге. После этого Инге стала будить всех уснувших и сказала, что нужно собираться и идти за человеком с фонарем.
Подниматься было еще холоднее, чем ложиться. Поеживаясь и стуча зубами, путешественники шагали по тропинке, едва освещаемой светом фонаря.
– Ой! Ой-ой-ой! – слышалось в темноте.
Это кто-то споткнулся о камень и чуть не упал. Через некоторое время ойканье повторялось: кого-то хлестнула по лицу низко растущая ветка. Поэтому все очень обрадовались, когда их поводырь, наконец, остановился.
Некоторое время он разгребал ветки и какой-то мусор на земле, затем что-то поднял и… Перед путниками открылся люк, который вел в освещенное помещение.
Там, внизу, оказалось тепло и уютно. В просторном помещении вдоль стен были устроены широкие лежанки, покрытые мягкими пледами, а посреди комнаты стоял большой деревянный стол. На столе в плетенках лежали аппетитные хлебцы, в стеклянных пиалах золотился мед, а большие разноцветные кружки были полны горячего молока.
– Ребята, горячее, – простонал Магал и, не дожидаясь приглашения, схватил кружку двумя руками, отпивая из нее большие глотки.
Остальные перед едой, как обычно, послали мысленную благодарность Владыкам. Последовав затем примеру Магала, они с аппетитом приступили к трапезе. И вскоре уже чувствовали себя сытыми и согревшимися.
– Спать, спать, – торопила ребят Инге.
Они и сами были рады улечься в чистые сухие постели. Но тут Май встрепенулась:
– А сказку на ночь?
И верно, каждый вечер перед сном Инге читала им или же пересказывала какую-нибудь историю.
– Что вы, мои дорогие? Какая может быть сказка? Уже очень поздно, – не соглашалась она.
Тогда Резо подошел к ней, обнял ее за плечи и попросил:
– Расскажи, пожалуйста. Я тоже послушаю.
Инге прикрыла глаза, припоминая историю покороче. Потом она слегка вздохнула и начала свой рассказ:
– В одной восточной стране жил-был один Учитель. Он стремился раскрыть в своих учениках новые способности и возможности. Задания, которые он им давал, выполнять было нелегко.
Однажды к нему пришел молодой человек и стал проситься в ученики. Учитель внимательно посмотрел на него и сказал:
– Сначала научись владеть огнем.
Ученик подождал, чтобы узнать, что еще скажет ему Учитель, но тот молчал. Тогда юноша пошел и стал размышлять, где он может научиться обращаться с огнем.
Для начала он отправился в кузню. Целый год учился он кузнечному ремеслу. После этого он снова пришел к Учителю и сказал:
– Пока я учился ковать металл, я узнал многие свойства огня. Этого достаточно?
В ответ Учитель лишь отрицательно покачал головой.
Один из людей, бывших при разговоре, посоветовал ему обратиться к местному факиру, чтобы тот научил его глотать огонь. И молодой человек, в самом деле, со временем научился этому непростому искусству.
И вновь Учитель не одобрил его нового умения.
В следующую их встречу юноша объявил, что теперь умеет ходить по раскаленным углям.
– Я теперь достаточно овладел огнем? Не так ли? – спрашивал он.
Вместо ответа Учитель вдруг больно наступил ему на ногу.
– Что за несправедливость! – вскричал молодой человек, растирая покрасневшую ногу.
– Вот и я говорю, – заговорил Учитель. – Пока человек не научится владеть своим огнем – своими мыслями и чувствами, – остальных умений будет недостаточно.
Когда Инге закончила рассказывать, то подумала, что дети уже спят. Но она ошиблась. Ласе, которая от души налакомилась медом, ужасно хотелось пить. Вылезать из-под одеяла, однако, не хотелось, и потому она долго не решалась встать.
Только она собралась было подняться, как тут услышала голос Резо:
– Инге, родная, я недоволен твоим поступком. Мы же договорились с тобой, что, как только увидишь что-то странное, ты сразу же разбудишь меня.
– Я думала, что это охрана, – тихо ответила ему Инге.
– Это была не охрана? Так кто же это был? – встревожился Резо.
Последний вопрос и для Ласи был очень волнующим. Она теперь даже и думать забыла о своей жажде и вся превратилась в слух.
– Это был посланный Владычицы, – заговорила Инге. – Когда он подошел ко мне в лесу, то сразу же показал мне ее портрет. К тому же он произнес ее тайное имя – то, которое мы без нужды не произносим.
Упоминание о Владычице привело Ласю в совершенный восторг. Вообразив прекрасное лицо спасительницы, она послала ей слова благодарности. Едва ее мысль стрелой устремилась в пространство, как вновь послышался голос Инге:
– Вот только я была занята детьми и не заметила, куда делся наш провожатый. Мне казалось, что после того как мы спустились сюда, никто наверх не поднимался. Как же он вышел? Ведь выход здесь один.
– Я пытался следить за ним, но до конца мне это не удалось, – признался Резо. – Ты же знаешь, что люди Владычицы обладают такой силой внушения, что могут убедить любого в чем угодно. Даже в том, что они невидимы.
– Получается, что он прошел сквозь стену, – задумчиво проговорил Инге.
Но Резо думал иначе:
– Скорее всего, здесь есть еще один проход – тайный, который соединяет это помещение с сетью ходов. И все они ведут прямо в Храм.
– Но Храм очень далеко отсюда, – удивилась Инге.
– Это ничего. Я думаю, что ходы могут вести даже дальше – в глубину гор. Это сделано на тот случай, если внезапно придется спасать жителей Синегорья от какой-нибудь напасти.
Лася уже засыпала и потому последнее слово поняла, как "на пасти". Она даже вздрогнула, когда ей привиделась острозубая пасть какого-то хищника. Но потом она словно провалилась в крепкий глубокий сон.


ГЛАВА 41

День был жаркий, солнце палило вовсю. Несмотря на то, что играли они в спасительной тени деревьев, Ласе было ужасно жарко. Передав ракетку Май, она с удовольствием опустилась на траву. И сразу же в ее уши хлынул поток звуков: щебет птичек, скрывающихся в массивной кроне старого клена, стрекот кузнечиков, сладкое жужжание крылатых насекомых и, наконец, мелодичный шелест струй фонтана.
Понежившись некоторое время в густой, остро пахнущей траве, Лася стала пить воду из большого металлического термоса. Вода была прохладной и настолько освежила Ласю, что она готова была вновь играть в бадминтон. Собственно, она не знала, правильно ли эту игру так называть. Вместо волана в ней ударяли по мячику. И мячик этот был непростым: в момент удара вещество, заполняющее его собиралось к месту прикосновения с ракеткой, а когда мяч летел, оно отбрасывалось вперед. Потому мячик, несмотря на то что был очень легким, мог лететь довольно далеко.
Вот и сейчас после очередного удара Ло мяч взвился вверх и, подхваченный внезапным порывом ветра, залетел высоко в крону ветвистого клена.
– Оттуда мы его сами не достанем, – решила Май.
– А давайте кого-нибудь позовем, – вскочила на ноги Лася.
Однако не успела она тронуться с места, как заметила, что из дома вышел Магал. Он торопливо сбежал по ступенькам и заспешил по дорожке мимо девочек.
– Маг, достань нам, пожалуйста, мячик, – попросила его Ло.
– Не видишь, что я тороплюсь? – на ходу бросил Магал.
– Ну, Маг, ну, пожалуйста, – стали уговаривать его девочки.
Тогда Магал резко повернулся к ним и во всю мощь своих легких закричал:
– Да отстаньте же вы от меня, наконец!!!
От этого крика Лася вжала голову в плечи, а Резо, который незаметно оказался рядом, сказал:
– У-у, как у вас тут плохо. Просто грозовые тучи над головами.
– Я очень спешу… – мрачно начал Магал, но Резо прервал его:
– Я все слышал.
Затем Резо подошел к мальчику и дотронулся до его груди:
– Вот здесь сейчас откладывается яд раздражения, который отравляет твое сердце.
То ли оттого что Магалу стало стыдно, то ли на него подействовало прикосновение Резо, он вдруг покраснел и тихо, но твердо сказал:
– Я готов достать мяч.
Но Резо остановил его:
– Мяч я достану сам – ведь ты торопишься. А тебе напомню еще и о другом.
Когда человек восхищается красотой, искренне молится или проявляет любовь к ближнему у него тоже происходят отложения. У него внутри сохраняется светоносное вещество основной энергии. В виде кристалла. Только кристалл основной энергии может победить яд раздражения. И я желаю тебе этой победы!
Так сказал Резо и решительно направился к дереву, чтобы достать мяч. Волна огорчения пробежала по лицу Магала, все еще стоявшего в нерешительности. Ласе стало жаль его. То же самое, наверное, испытывала Ло. Она подбежала к мальчику и стала просить его не расстраиваться. В ответ Магал вяло махнул рукой и заспешил прочь от дома.
До конца дня затем Лася нет-нет да и вспоминала о том, что произошло. И ей по-прежнему было жаль Магала, который с утра ходил будто в воду опущенный. А после общей вечерней молитвы она стала горячо просить Владык, чтобы помогли Магалу измениться.
Засыпая, Лася все еще представляла лик великого Владыки и потому ничуть не удивилась, когда голос невидимого Учителя позвал ее:
– Иди за мной!
Как ни вглядывалась Лася во тьму, никого заметить она не могла. И вообще ничего не видела, пока не очутилась в очень необычном месте.
Перед ней была высокая-превысокая лестница, на которую она стала взбираться. Подъем был долгим, и Ласе стало казаться, что он будет бесконечным. Когда же она совсем отчаялась дойти доверху, лестница неожиданно закончилась, и Лася очутилась в просторном зале.
Зал был очень светлым, но пустым. Вскоре, однако, Лася увидела в нем двух людей. Желая приблизиться к ним, она сделала шаг, другой и почувствовала, что дальше идти не в силах. Ноги ее словно приросли к полу.
Пришлось Ласе издали наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Она пристально приглядывалась к далеким от нее фигурам и вдруг заметила, что от сердца к сердцу двух людей тянутся светящиеся нити. Вот нити встречаются и от этого рождаются ослепительные вспышки.
В этот момент в голове у Ласи снова зазвучал голос:
– Так мы добываем огонь основной энергии.
– А где же кристалл? – подумалось Ласе.
Словно в ответ на ее вопрос, у ног прекрасной пары засверкал чудесный прозрачный камень.
– Возьми его, – приказал ей голос.
Лася не знала, как это сделать: ведь она по-прежнему ощущала, что не в силах сделать и шагу. К своему удивлению, в следующий же момент, она обнаружила кристалл в своей ладони.
– Надо же, какой необычный сон, – думала Лася, успевая заметить, что изображение зала исчезло.
Теперь ей кажется, что она находится в своей комнате. Неизвестно зачем, Лася вдруг поднимается с кровати и выходит в коридор. При слабом свете ночника она замечает, что в руке у нее по-прежнему зажат волшебный камень.
– Камень, который лечит от яда, – вспоминает Лася.
Теперь она знает, что делать!
Решительным шагом направляется она в комнату Магала и… до ее ушей доносится тихий, но очень горестный плач ребенка. Лася начинает метаться по дому в поисках малыша. Но только выглянув во двор, в свете Луны замечает младенца, как будто забытого в своей колыбели. Лася решает бежать вниз, чтобы утешить малютку, но тут голос невидимого Учителя останавливает ее:
– Поспеши. Я утешу.
Некоторое время Ласю мучают сомнения: плач ребенка становится все надрывнее. Но едва она решает послушаться Учителя, младенец тут же умолкает.
– Скорее, – думает Лася, поднимаясь на второй этаж.
На площадке лестницы она внезапно замечает, как только что здоровая комнатная пальма вянет у нее на глазах. Ее опущенные листья словно молят:
– Полей меня, я умираю от жажды.
– Сейчас, миленькая, сейчас я тебя полью, – спешит вниз Лася, чтобы принести воды.
И вдруг так же ясно, как прежде, слышит:
– Поспеши. Сам полью.
Только мгновение колеблется Лася, но затем ее доверие к Учителю побеждает. Пробегая мимо пальмы, она успевает заметить, что растение абсолютно здорово.
– Странно, очень странно, – успевает подумать Лася.
– Тому, кто верен своему Учителю, можно доверить кристалл, – снова слышит она.
Ласю немало окрыляют эти слова, и вот она уже снова оказывается у спальни Маша и Магала. Бесшумно отворив дверь, она подходит к двухэтажной кровати, на которой спят братья и… взлетает к верхней из них. Там, ворочаясь и вздыхая, спит Магал. И снова жалость наполняет Ласино сердце. Она вглядывается в лицо мальчика, смотрит на его сжатые в кулаки руки и вдруг обнаруживает…
Тело Магала в одно мгновение стало светящимся и прозрачным, как фонарь. И внутри среди света Лася видит несколько темных пятен.
– Это и есть яд раздражения, – доходит до нее.
Будто сама по себе ее рука с зажатым в ней кристаллом протягивается к телу мальчика, и холодный, как кусок льда, камень ложится на одно из пятен.
С легким шипением пятно начинает уменьшаться и, в конце концов, пропадает совсем.
– Спасибо, Учитель! – радуется Лася, но тут же слышит в ответ:
– Поспеши.
Очень старательно и осторожно Лася перемещает кристалл с одного пятна на другое, и раз от разу ее радость растет – пятна исчезают. Зато камень, который вначале был величиной с орех, постепенно тает, как льдинка.
– Ну, ничего, – думает Лася. – Кристалла у меня нет, зато у Магала теперь нет ни капли яда.
Последнее, что перед пробуждением услышала Лася, было:
– Если мальчик не изменится, яд раздражения снова накопится у него в душе.
– Он обязательно изменится! – решила Лася и с этими словами вскочила с кровати.
Теперь она понимала, что все увиденное было сном, и все же ее не оставляло чувство, что и наяву что-то должно изменится. Тем более, что до сих пор она ощущала холод в ладони, в которой ночью она держала кристалл.
– Лася, если ты мыться, подожди минутку. Я сейчас закончу, – донесся до нее из ванной голос Магала.
Нет, этого не могло быть! Магал до этого никогда так не разговаривал, да и голос, казалось, был слишком мягким и примирительным.
– Мне надо скорее, – стала торопить его Лася, желая проверить, не услышит ли она снова прежнего Магала – торопливого и раздражительного.
Но в ответ она услышала добродушный смех, а затем в дверном проеме появился и сам Магал. Вытирая насухо мокрые руки, он уступал дорогу Ласе, приговаривая:
– Ты, наверное, от меня заразилась. Спешка и важность. Да? Но я твердо решил, что больше не буду таким. Просидел полдня в лесу у источника, думал, молился…
Лася не дала своему названному брату договорить. Она стала сзади его подталкивать к выходу, и, когда они вышли из ванной, потащила его на улицу.
Свежее и влажное от росы утро солнечно улыбнулось детям, и, воодушевленная, Лася рассказала Магалу обо всем, что произошло с ней во сне.
Раньше, это уж точно, Магал бы высмеял ее за этот рассказ, но сейчас… Слезы благодарности блестели в его глазах. Он крепко сжал Ласины руки и тихо произнес:
– Спасибо, сестренка. Никогда этого не забуду.


ГЛАВА 42

Когда кому-нибудь снился странный сон, Ласина бабушка могла объяснить, о чем он. Сегодня Ласе особенно не хватало бабушки, ее совета.
– Слушай, Али, может, ты знаешь? – спрашивала она друга. – Почему я во сне летела на большой … нет, большущей птице. Птица была страшноватой, я таких не видела.
Не особо задумываясь, Али сказал:
– Если это был птеродактиль, значит, ты попадешь в старину.
– Птеро- дактиль? – удивилась Лася.
Она решила тут же бежать к библиотечному информатору, чтобы сравнить эту замысловатую птицу с той, что была во сне. Когда она уже была у двери, собираясь выйти из комнаты, ее догнал вопрос Али:
– Лася, а ты теплые вещи собрала?
– Теплые вещи? – в Ласином голосе сквозило недоумение.
– Ой! – всплеснула она затем руками. – Я же совсем забыла!
И, оставив мысль о птеродактиле, Лася бросилась к шкафу. Доставая оттуда курточку, свитер и ботинки, она разговаривала сама с собой:
– Вот зачем нам среди лета эти теплые штаны, шапка? Можно подумать, что мы отправляемся в Антарктиду.
Кое-как засунув вещи в рюкзак, Лася вдруг задумалась:
– Слушай, Али, а в Антарктиде птеро- дактили водятся?
Али не успел ей ничего ответить, так как с улицы неожиданно донесся звонкий голос Май.
– Лася, Али! Нас Риола ждет!
Через минуту друзья уже были во дворе, а еще через двадцать минут Ласин класс в полном составе погрузился в лёт. Это был особенный аппарат: он был большим, с удобными мягкими креслами для пассажиров и такими же сиденьями для пилотов, которых в этом лёте было аж двое.
Перелет оказался долгим. Лася уже успела наговориться с Али, съесть яблоко и даже вздремнуть, а они все летели и летели. Наконец, где-то высоко в горах аппарат начал снижаться.
Слепящий свет ледников ударил в глаза, и Ласе стало очень зябко, когда она вообразила, как они будут пробираться среди этого ледяного царства. Но уже в следующий момент она была поражена, увидев затерявшийся среди камней зеленый остров.
– Какая красота! – мечтательно произнесла Лася, рассматривая зеленую лужайку, на которой росли чудесные цветы.
Как всегда, когда она задумывалась, Лася едва соображала, что происходит вокруг. А потому она даже не заметила, как приземлился лёт, как кто-то подал ей руку и помог выйти.
– А почему там столько дыма? – продолжала смотреть вдаль Лася.
– Потому что это не дым, а пар от горячих источников, – услышала она вдруг такой знакомый ласковый голос.
– Нараян! – внезапно сообразила Лася.
Только сейчас она заметила, что стоит рядом с учителем в окружении ребят. И каждый из них по-своему радуется встрече с Нараяном.
– Пойдемте, пойдемте скорей, – звал он облепивших его ребятишек.
Во время небольшого привала, который устроили на лужайке, усеянной белыми и синими цветочками, Нараян стал рассказывать о происхождении этой необыкновенной долины:
– Давным-давно, в глубокой древности, на земле случилась очень большая катастрофа. Множество землетрясений, которые происходили в это время, заставили одни участки земной поверхности подниматься, а другие опускаться.
Место, на котором мы сейчас находимся, в то время было невысокими горами, поросшими лесом. Но землетрясение заставило эти горы сильно вырасти. И, конечно, лес на этой высоте, в этом холодном воздухе сохраниться не мог. А потому горы обнажились и самые высокие покрылись ледниками.
– А почему здесь тепло и все сохранилось, как в давние времена? – вдруг спросил ребят Нараян.
– Потому что здесь горячие источники, – сказала Бая, которая, пока остальные перекусывали, к чему-то прислушивалась.
– У них очень красивые голоса, – добавила она. – Не удивительно, что возле них так красиво.
– Давайте послушаем, – предложила Риола, и затем на несколько минут воцарилась тишина.
Напряженно вслушиваясь, Лася слышала голоса птиц, шелест листьев, которые шевелились от легкого ветра, зудение каких-то насекомых… Ничего похожего на пение, о котором говорила Бая, услышать она не могла. Через некоторое время, однако, до нее совершенно явственно донесся голос Нараяна:
– Ну-ка, собрались, поднялись и за мной!
Дальше они шли вдоль берега какого-то ручья, где то и дело попадались одинокие деревья. Постепенно деревья обступали их все теснее, и, наконец, небольшой отряд очутился в лесу.
Лася сразу решила, что этот лес совсем старинный, – "реликтовый", как сказал Нараян. Ни одно из здешних растений ей не было знакомо. Тут, к примеру, росла лиана, у которой наряду с круглыми мясистыми листьями, было множество белых волосков и длинных колючек, как у кактуса.
Ласе зачем-то захотелось потрогать это необычное растение, его мелкие восковые цветки. Она протянула руку и дотронулась до густых белых щетинок.
– Ой! – вскрикнула Лася, когда колючки, с виду мягкие, вцепились ей в палец.
– Лася, не отставай, – позвал ее Нараян, который замыкал школьный отряд.
– Отпусти меня, пожалуйста, – попросила Лася странное растение.
Но лиана, казалось, еще больше завладела Ласиным пальцем. Чтобы освободить руку из плена, Лася протянула другую руку, собираясь придержать стебель. Вдруг, откуда ни возмись, на пути Ласиной правой руки появилась большая крючковатая колючка. Рыболовным крючком она прошила кожу на ладони.
– Так ты нарочно?! – рассердилась Лася.
Она уже собиралась позвать на помощь, как тут из-за дерева появился… человек. Он был огромного роста, и тело его едва прикрывало платье, изготовленное из сухой травы.
Не издав ни звука, великан приблизился к Ласе и в мгновение ока освободил ее руки из плена. Затем обе Ласины руки очутились в его огромных ладонях. Она даже вздрогнула, когда великан, собрав слюну во рту, вдруг плюнул ей на руки и стал деликатно втирать тепловатую жидкость в исколотую лианой кожу.
Конечно, Ласе захотелось выдернуть руки, так как ранки пекло нещадно. Но великан-врачеватель не позволил ей это сделать. И уже через несколько мгновений жжение утихло, а кожа на руках, когда Лася осмотрела ее, выглядела абсолютно здоровой.
– Спасибо, – произнесла она, желая поблагодарить своего спасителя.
Однако место, где только что стоял громадный человек, было пустым. За тем деревом, откуда он вышел к Ласе, его тоже не оказалось. Зато в следующий момент Лася неожиданно столкнулась с Нараяном.
– Ну что, покусала тебя злая лиана? – с улыбкой спросил он.
– Так ты все видел? – удивилась Лася.
Нараян взял ее за руку и повел по тропинке вслед уходящему отряду. По дороге он рассказывал любопытные вещи:
– Я был в два раза старше тебя, когда впервые посетил эту чудесную долину. И так же, как и ты, заинтересовался лианой-хищницей. Попавшись на ее крючки, я отчаянно стал дергать руками, пытаясь освободиться. Но еще больше колючек вонзилось в мои ладони.
Я уже намеревался ударить изворотливый стебель ногой, одетой в кожаный ботинок, как тут, словно из-под земли, передо мной вырос человек, похожий на великана. Он покачал головой, явно осуждая мое намерение обидеть растение. А потом он договорился с лианой, чтобы она освободила меня.
– Договорился?! – округлились Ласины глаза.
– Да. Человек, которого ты видела – далекий потомок древнего народа, пережившего ту самую катастрофу Земли. Этот народ сохранил принесенные из древности умения общаться с растениями и животными, а еще, старинные способы лечения.
– Это что же, слюной? – вспомнила Лася жжение в руках.
– Слюна, между прочим, как и другие выделения человека, может быть лечебной.
Теперь у Ласи в голове теснилось множество вопросов, но Нараян, едва они поравнялись с остальными, приложил палец к губам. Это означало, что распространяться об их разговоре и о том, что видела Лася, не следует.
Понятно, Ласе очень хотелось поделиться с друзьями тем, что она только что узнала. Наверное, это желание мучило бы ее еще долго, если бы Риола не остановила отряд.
– А теперь натягиваем на себя все, что у нас есть, – сказала она и стала надевать комбинезон и теплые носки.
Когда через некоторое время отряд начал спускаться куда-то под землю, всем стало ясно, зачем понадобилась теплая одежда.
– Прямо холодильник какой-то, – поежился Али, засовывая руки поглубже в карманы.
– А это и есть холодильник, – весело заметил Нараян, показывая прямо перед собой.
Вступив из мрака коридора, по которому они шли, в хорошо освещенный зал, ребята охнули от удивления. В огромном, укрепленном каменными колоннами помещении, был устроен зоологический музей. Только животные здесь были огромные: мастодонт и мамонт, динозавры и летающие ящеры.
– Катастрофу, о которой я вам рассказывал, – заговорил Нараян, – называют наступлением ледникового периода.
Благодаря защите гор и горячим источникам, эта долина, как и немногие другие места на Земле, сохранила свой первозданный вид. Другим территориям повезло меньше. Сильный холод уничтожил не только растения, но и множество животных, обитавших в то время. Нашлись люди, которые перенесли замороженных во льду животных и устроили здесь подземный музей.
– Значит, это не чучела, как в том городе, где я родился, – заметил кто-то из ребят.
– Вот-вот, – подтвердил Нараян. – Вполне натуральные существа. А теперь представьте себе, что какой-нибудь из этих гигантов ожил и двинулся на вас. Что бы вы сделали?
– Бр-р, – содрогнулась Лася, представив как мамонт, возле которого она стояла, поднял бы свою ногу-колонну и с грохотом опустил бы ее на пол.
Когда после этого Лася услышала ответ Ло, она даже рассмеялась.
– Я бы уменьшила его, – храбро заявила Ло. – Он бы у меня стал такунечкий.
И Ло развела большой и указательный пальцы на расстояние чуть больше дюйма.
– А я бы сама выросла, – придумала Май, – и прошла бы мимо него, точно он – котенок.
– Ого-го! – воскликнула Лася, представляя каких размеров должна была стать ее подруга.
Самым невозмутимым, как всегда, казался Али. Совершенно спокойно, как будто это было делом для него совсем обычным, он заявил:
– Я бы сделался невидимым.
– Ну а ты, Лася? Что бы ты сделала? – спросил Нараян.
Лася наморщила лоб, пытаясь придумать правдоподобный ответ, но ничего хорошего сочинить не удавалось.
– Я бы с ним подружилась, – сказала она наконец.
– Он бы тебя раньше съел, – возразил Али, показывая ей частокол острых зубов у одного из динозавров.
– Не съел бы, – заупрямилась Лася, а потом лицо ее просияло:
– Я бы ему приказала не двигаться. Ведь мысль летит очень быстро, и он не успел бы подойти ко мне.
Время, когда его проводишь интересно, тоже пролетает незаметно. И потому дети очень удивились, когда Риола объявила о том, что экскурсия закончена и пора собираться в обратный путь.
Ласе было немного грустно, когда подошло время прощаться с Нараяном. Не желая, впрочем, показывать свое настроение, она как бы невзначай заметила:
– Точно знаю, что можно кого-нибудь загипнотизировать, и что он не двинется с места. А вот чтобы маленьким сделаться или невидимкой… Наверное, сказки.
Нараян положил Ласе руки на плечи и заглянул прямо в глаза:
– Человек может очень многое. Например, я знаком с тем, кто способен казаться невидимым.
Ласины глаза немного посветлели, когда она вспомнила о Мастере. Но потом ее взгляд снова затуманился.
– Нужно только крепко верить в то, что все возможно. Стоит только захотеть, – сказал на прощание Нараян.


ГЛАВА 43

Теплым летним вечером, когда сумерки опустили свой полог, Инге и младшие дети, расположившись на веранде, распевали песни.
– Маленький волшебник, нарисуй мне звезды, маленький волшебник, сочини мне сны… – со всеми вместе пела Лася.
В это время глаза ее были закрыты. Ей представлялось огромное ночное небо, сверкающие в нем звезды. Казалось, звезды оживали и, начиная свое движение, оставляли во мраке блестящие узоры.
– А тебе вот эту, – услышала вдруг Лася, ощутив, как что-то твердое и прохладное опускается ей в руки.
Она распахнула глаза и от неожиданности даже вскрикнула. На нее смотрела огромными глазищами чуднАя светящаяся рыба.
– Она – живая! – вскочила со скамейки Лася, отталкивая от себя рыбину.
Каково же было ее изумление, когда эта громадина, соскользнув с колен, внезапно стало подниматься вверх.
Она двигалась все выше и выше, пока не повисла бирюзовым фонарем в двух метрах от земли. Только сейчас Лася заметила там еще трех подобных существ, до которых тщетно пытались допрыгнуть Ло и Май.
– Ну что, нравится? – спросил их Разо, который принес детям чудо-рыб.
– А зачем они? – полюбопытствовала Лася.
– А как ты думаешь?
– Находить дорогу в темноте? – попыталась угадать Лася.
– Это ночники, – подсказал Али. – Запустим парочку таких в комнату и ночью будем все видеть.
Доставая парящих в небе рыб, наполненных светящимся газом, Резо говорил:
– У меня, между прочим, в мешке еще парочка имеется, для наших мальчиков. Позовите их, пожалуйста.
– А Маша и Магала еще нет, – невозмутимо ответила Инге.
– Как это, нет? Так поздно? – насторожился Резо.
– Они делают такую красоту! Такую красоту! – разом заговорили Лася и Али.
– Понятно, – отозвался Резо, сообразив, где могут находиться его названные сыновья.
– Тогда я пошел, – решил он и отправился в… столярную мастерскую.
В самом деле, каким ремеслом могли заниматься в лагере сыновья лучшего в Синегорье мастера по дереву?
Нужно сказать, что ремеслом в лагере занимались не только Маш и Магал. Решительно все дети должны были выбрать занятие по душе. Ло и Май сразу же пошли учиться ткачеству и уже соткали маленькие коврики. Лася и Али посвятили больше времени выбору ручного труда. Лася колебалась потому, что ей хотелось научиться сразу многим вещам. Зато Али не нравилось работать руками:
– Почему я должен тратить время на ниточки, деревяшки или горшочки? Я лучше почитаю, подумаю, – говорил он.
Но Яра Игоревна не однажды говорила ему, что человек устроен очень мудро, и все его устройства требуют тренировки. Чтобы убедить Али, ей даже пришлось провести с ним беседу.
– А знаешь ли ты, как работает электростанция? – как-то спросила она.
Али знал, что электростанция вырабатывает электрический ток, но не вспомнил о том, что для этого ей нужно питание – какая-нибудь другая энергия. Например, воды.
Яра Игоревна напомнила ему об этом и сказала:
– Получается, что каждая такая станция превращает одну энергию в другую – электрическую.
Представь теперь, что у человека есть много таких миниатюрных электростанций. Они нужны для того, чтобы превращать энергии светил в огни человека.
– Огни… – начал вспоминать Али, – это энергии человека. Так?
– Верно, и они лежат в основе любого действия. Смотри, – сказала Яра Игоревна и подняла вверх руку.
Али внимательно наблюдал за ней, но ничего особенного не заметил. Тогда она сказала:
– Представь, моя рука как будто стрела подъемного крана. Стрелой управляют из кабины, и поднимается он силой электрического тока.
Али медленно стал поднимать руку и спросил:
– И где же центр управления моей рукой?
– Не центр, а центры, – уточнила Яра Игоревна. – Центры человека – это станции по выработке огней. Они направляют огненную энергию в твои мышцы, и мышцы начинают двигаться. Когда ты работаешь, например, пишешь диктант, напрягается много центров: и в голове, и в руках…
Али зачем-то начал шевелить пальцами рук:
– Вот! Я много пишу. Зачем мне еще что-то делать руками?
Яра Игоревна улыбнулась:
– Любое рукоделие – это не только руки. Это, в первую очередь, воображение. Ведь тебе нужно сначала вообразить предмет, который ты хочешь сделать. А тренировка воображения пробуждает многие центры.
Проделав несколько движений руками и телом, Али с задумчивым видом сказал:
– Получается, снаружи движения могут быть одинаковыми. А внутри все зависит от того, что собираешься сделать.
– Верно. Разнообразная работа заставляет работать разные центры, вырабатывать разные огни. В этом и состоит задание человека, чтобы вырабатывать и накапливать полезные огни. И постепенно стать, как Владыки, которые владеют всеми огнями.
После этого разговора Али пришел к Ласе и сказал:
– Знаешь, я придумал вот что. Я ведь работаю в "Лесном отряде". Ты знаешь, что мы в лесу всякий мусор вычищаем, сухие ветки, коряги разные. Давай будем из этих коряг фигуры делать.
Ласю такое предложение озадачило. Она сунула руки в карманы шортов и стала расхаживать по комнате.
– Такого рукоделия в лагере нет, – сказала она наконец.
– Коряги – это дерево, – рассудил Али. – Значит тот, кто учит работать с деревом, может…
Но Лася не дала ему договорить:
– Правильно! Пойдем к мастеру, который учит наших чингисханов.
Так Лася и Али стали учиться у того же мастера, что и старшие братья – Маш и Магал. Они с увлечением обрабатывали старые корни, находя в них сказочных существ, разных животных и даже человеческие лица.
Однажды Али приволок часть большого корня замысловатой формы.
– Очень интересная штука, – сказал он, доставая деревяшку из сумки. – Хочешь, придумаем, что из нее можно сделать?
Лася покрутила дерево в разные стороны, но ничего не сказала.
– Может, сделаем из нее осьминога? – предложил Али.
Лася отрицательно покачала головой.
– Тогда одноглазого пирата.
Но Лася и это предложение отклонила.
– Ну, тогда попробуй придумать сама, – сказал Али, оставляя Ласю наедине с причудливым корнем.
Ласе хотелось вырезать что-то особенное. Ей надоели криворотые и косоглазые физиономии, лешие и кикиморы, которых проще всего было увидеть в старых корнях. И потому…
– Инге, пожалуйста, можно мне пойти к Илии в музей? – попросила Лася.
– Скоро спать, малыш, – заметила Инге, отрываясь от вязания.
– Я… – начала Лася.
– …скоренько, – продолжила Инге, копируя Ласю. – Всего на полчасика.
– Родная моя, – подошла она к Ласе. – Надеюсь, что все так и будет. А потому иди и быстрее возвращайся.
В знак благодарности Лася чмокнула Инге в щеку и заспешила к Илии.
Лася знала, что все свое свободное время Илия проводит в небольшом музее при библиотеке. Посвященный самым важным моментам в истории человечества, он собрал много интересного.
Когда Лася вошла в единственный зал музея, она увидела, что там никого нет. В большом подсвечнике, однако, горели свечи, и Лася поняла, что Илия где-то рядом.
Вечернее время, необычное освещение превращало знакомые Ласе экспонаты в загадочных и незнакомых существ. Она подошла к столу, на котором разместились персонажи индийской мифологии, и стала их рассматривать. Вот она взяла в руки слона… Нет, это был не слон. От него была только голова, остальное туловище было человеческое: большой круглый живот, четыре руки…
– Что, Ласёнок, тебе Ганеша понравился?
– Ганеша? – удивилась Лася.
Потом она поняла, что Илия, которая появилась в комнате незаметно, говорит о фигурке в Ласиных руках.
– Ты сейчас держишь одно из индийских божеств. Считается, что оно приносит удачу.
– А почему у него только один бивень? – заметила Лася.
– В одной книжке я читала, что храбрый Ганеша сражался с великаном. Чтобы его победить, он отломал у себя один бивень и бросил его в своего противника. Бивень обладал магической силой и превратил великана в крысу.
– В крысу! – рассмеялась Лася.
– Это еще что! Ты только посмотри на это чудо! – показала Илия на фигурку человека с головой и хвостом обезьяны.
– Хануман, – прочитала Лася табличку, прикрепленную к подножию фигурки.
– Хануман в Индии считается сыном бога ветра и обезьяны. Он способен летать по воздуху, менять свой облик и размеры. Он ужасно сильный и может вырывать из земли холмы и горы.
В одной легенде говорится, что Хануман сразу же после своего рождения схватил солнце, приняв его за нечто съедобное. Один из богов выступил на защиту солнца и поразил Ханумана в челюсть своим перуном. С тех пор Хануман получил имя, которое означает "имеющий разбитую челюсть".
Лася с удовольствием слушала рассказ Илии и успевала рассматривать другие фигурки.
– А это кто такой? – взяла она в руки статуэтку, изображающую человека, сидящего по-восточному.
– Это Будда, – ответила Илия.
По ее голосу Лася поняла, что это очень важный для Илии человек:
– Будда – один из великих Учителей. Он приходил на Землю много сотен лет назад, чтобы учить людей жить.
– Это как Великий Владыка?
Илия одобрительно кивнула и сказала:
– Все Владыки появляются на Земле и дают людям мудрые Учения. До сих пор множество людей следуют Учению Будды.
– А из такой деревяшки можно сделать Будду? – спросила Лася, показывая Илии корень.
– Конечно, – подтвердила Илия, не задумываясь.
Лася, впрочем, засомневалась, можно ли из такой уродливой коряги сделать фигуру такого великого человека. Но Илия сказала:
– Великий – не значит важный. Он был очень простым человеком, несмотря на всю свою необыкновенную мудрость. Послушай, что здесь написано.
И Илия раскрыла "Книгу для любознательных" – одну из тех, которые лежали на полочках под каждым столиком. В них были короткие рассказы обо всех здешних экспонатах.
Вот какую легенду она прочитала.
"С Прекрасной планеты на Землю пришел Посланец, чтобы дать людям равенство, братство и радость. Люди давно уже перестали радоваться и жили ненавистью.
Посланец нес людям знание, учил и лечил их, показал им, как нужно радостно трудиться. Постепенно утихла ненависть, но люди были молчаливы и так и не научились радоваться.
Тогда Посланец собрал маленьких детей. Он увел их в лес и сказал: "Посмотрите на цветы, на ручьи, на деревья. Никто не пошел за нами. Я отдохну, а вы наполнитесь радостью".
Дети гуляли, рассматривая все вокруг. Наконец, самый маленький из них остановился на поляне и засмотрелся на луч солнца. И вдруг зазвенела желтая иволга. За нею малыш зашептал и скоро радостно запел: "Да здравствует, Солнце!"
Все дети потянулись к нему, и зазвучал новый гимн Свету.
Посланец с Прекрасной планеты сказал: "Люди запели, значит, настало время строить новую жизнь".


ГЛАВА 44

Как-то по дороге в конюшню Лася повстречала Илию.
– Ну что, Ласёнок, получился у тебя Будда? – спросила Илия.
Лася отрицательно покачала головой:
– Мастер исправил мою работу и посоветовал назвать ее "Старый сказочник". А еще он сказал, что великие чувства рождают великое искусство.
Илия подняла с земли три камешка и стала жонглировать ими. Когда камешки исправно замелькали в воздухе, она спросила Ласю:
– Ты поняла, что это значит?
Лася снова покачала головой. Тогда Илия, не прекращая своего занятия, задала новый вопрос:
– Знаешь, почему эти камешки не падают на землю?
– Потому что ты хорошо умеешь их подбрасывать, – решила Лася.
– Потому что я очень сосредоточилась и думаю только о том, чтобы камешки летали, – сказала Илия и уронила один из камешков на землю.
Она выбросила затем остальные два и, отряхнув руки, обратилась к Ласе:
– Видишь? Заговорилась и проворонила. Когда что-то делаешь, нужно думать только о том, чего ты хочешь добиться. Если хочешь вырезать Будду, сначала представь себе великого Учителя. Обязательно вызови в себе любовь к нему. И тогда приступай к работе.
– Я так и сделала, – с недоумением проговорила Лася. – Перед работой молитву произнесла. Не веришь?
– Что ты, верю! – обняла ее за плечи Илия. – Вначале ты все сделала правильно, а потом, наверное, отвлекалась, не сумела сохранить чувство любви к Учителю.
– Проворонила, – вздохнула Лася.
– Не грусти, – улыбнулась ей Илия. – "Старый сказочник" – это тоже хорошо.
Когда Лася добралась до конюшни, она застала там большие сборы. Конюх Иван при помощи двух незнакомых Ласе людей впрягал лошадей в большие деревянные фургоны.
– К нам, что, цирк приехал? – удивилась Лася.
– Цирк – не цирк, а тоже развлечение, – загадочно произнес Иван.
Оказалось, что в фургонах повезут поделки, которые изготовили в синегорском лагере дети. И поедут эти поделки не куда-нибудь, а на ярмарку народных искусств.
– Ой, как хочется поехать! – загорелась Лася, представляя, сколько на ярмарке будет замечательных вещей.
– Детям не положено, – развел руками конюх.
– Почему? – насторожилась Лася.
– Нельзя синегорским детям выезжать за пределы лагеря. Дисциплина такая.
– Не нравится мне такая дисциплина, – недовольно сказала Лася и повернулась, чтобы уйти.
Конюх остановил ее:
– Ты, девочка, не кипятись. Еще великий Владыка Будда говорил: "Дисциплина – основа всего".
– Разве это дисциплина? – надула губки Лася. – Это тюрьма какая-то.
Иван поглядел на нее, как прицелился, и сказал:
– Погоди маленько. Сейчас узнаем: тюрьма или не тюрьма.
Достав из кармана куртки телефон-повязку, он, не торопясь, натянул ее на голову. Черная лента на длинных волосах сделала его похожим на старинного мастера.
Конечно, с кем и о чем говорил Иван, осталось для Ласи тайной. Зато вскоре ей стало известно то, что ее ужасно обрадовало:
– Поедешь с нами, – сообщил ей конюх. – Да не прыгай так заранее. Работать будешь. Помогать.
Не прошло и получаса, как три разноцветных фургона выехали со двора конюшни. У склада они остановились, и Лася видела, как старшие мальчики заполняют их картонными и деревянными коробками. Лася рвалась помогать им, но Иван остановил ее:
– Смотри, как лошади стоят смирно. Умеют ждать. На все свое время.
И правда, когда все было загружено и настала пора трогаться в путь, лошадки показали на что они способны.
– Но, но! – понукала их Лася, сидя рядом с Иваном.
Но синегорские лошади не нуждались в том, чтобы их подгоняли. Запряженные по четыре в каждый фургон, они резво бежали по дороге и слушались малейшего движения вожжей.
Лася даже не ожидала, что они так скоро приедут. Но, пожалуй, больше ее удивило то, что остановились они в чистом поле. Да-да, здесь не было ни домов, ни других признаков человеческого жилья. Зато здесь было очень много людей, которые ходили между яркими палатками и рассматривали произведения народных мастеров.
– Ой, можно я… – обратилась к Ивану Лася, намереваясь бежать к палаткам.
Но Иван показал на фургоны:
– Взялась помогать, так помогай.
– Тогда я скоренько помогу, – засуетилась Лася. – А потом побегу.
На это Иван ничего не сказал, только усмехнулся.
Когда лошади были распряжены, а три фургона образовали цельный деревянный дом на колесах, боковые стенки были откинуты. Получился длиннющий прилавок, на который Лася и молодые люди стали выгружать содержимое привезенных с собой коробок.
Не успели они достать и половины, как у прилавка стали собираться люди.
– Это из Синегорья? – спрашивали они и, получив утвердительный ответ, одобрительно кивали головами:
– Мы обязательно купим что-нибудь.
А одна женщина, которая первая заняла очередь, сказала:
– Я каждый год покупаю что-нибудь из Синегорья. Прихожу домой, пленочку снимаю и ставлю. И эта волшебная вещица наполняет мой дом радостью и здоровьем. В Синегорье особые энергии и все синегорские вещи наполнены этими энергиями. Потому и пленкой защитной покрыты. Чтобы энергии сохранить.
Только сейчас Лася обратила внимание, что каждая поделка обернута тонкой прозрачной пленкой. А еще она обнаружила, что у нее жутко разболелась голова. Вот она в очередной раз нагнулась к большой картонной коробке, чтобы вытащить оттуда очередную вещь. Но коробка оказалась пустой. Тогда, не слишком хорошо соображая, что делает, Лася залезла в нее и, свернувшись калачиком, почти мгновенно уснула.
Спала она беспокойно. Во сне что-то бормотала себе под нос и даже вздрагивала. Да и было отчего.
Снилось ей поначалу, что она сидит в тюрьме. В тесной полутемной камере было очень тягостно. И освещалась она через маленькое зарешеченное окошко, которое было выше Ласиной головы.
Ласе очень захотелось выбраться оттуда. Единственным выходом ей представлялось – перепилить решетку и вылезти в окно.
– Нужна пила, – сказала себе Лася, и в тот же миг перед ней предстала… огромная крыса.
Крыса широко улыбнулась – в ее пасти жутко блеснули острые стальные зубы.
От ужаса Лася зажмурилась, а крыса, нисколько не смутившись, сказала:
– Не бойтесь, я – крыса доброжелательная и деловая. Если вам нужно что-то перегрызть, скажите прямо.
Лася, которая от испуга так и не приобрела дар речи, молча показала на оконную решетку:
– Ну что же, – прогнусавила крыса, – это нам под силу. Только подержите меня. Летать я пока не научилась.
Пересилив свой страх, Лася подставила крысе ладони и подняла ее над головой. Как только крыса приблизилась к решетке, она тотчас же пустила в ход свои страшные зубы. Вскоре до Ласи донеслось:
– О-о! Да тут кругом полно воды. Впрочем, по воде я не специалист. Разбирайтесь сами.
Лася подняла голову вверх и увидела, что ни крысы, ни решетки в окне нету. В следующий момент Лася уже выглядывала из окна наружу. То, что она видела, огорчало ее не меньше, чем тюремная камера.
Далеко внизу к самым стенам тюрьмы подходили неспокойные воды бескрайнего моря.
– Если прыгнуть вниз и плыть… – рассуждала Лася, – можно утонуть. Если сидеть здесь…
– Надо же как-то освобождаться! – тряхнула она, наконец, головой и, решительно взмахнув руками, вылетела из окна.
– Собирай вас тут по частям, – ворчал чей-то хриплый голос.
И правда, когда Лася очнулась, она увидела, что ее голова, ее руки и ноги – все лежит отдельно от туловища. А хмурый пингвин, которому принадлежал голос, медленно и старательно прикручивает к Ласиному туловищу руки, потом ноги. Последней он вставляет голову, и Лася тут же перестает наблюдать себя со стороны.
– Я же представляла себя птицей, – оправдывается она. И должна была полететь. Я подумала о свободе и вот…
Здесь пингвин посмотрел на нее, в его взгляде она прочла крайнее неодобрение.
– Я свободы не ищу, – заявил он. Я тут себе работаю и порядки навожу.
Когда пингвин исчез, исчезло и море, и берег, на котором только что стояла Лася. Вокруг было совершенно пусто, и эта пустота казалась ей хуже любой тюрьмы.
– Да где же искать эту свободу? – в отчаянии воскликнула Лася.
Внезапно перед ней появился металлический ящик, из которого донеслось:
– Везде!
– Не может быть! – не поверила Лася. – В воде можно утонуть, в воздухе – упасть, а под землей вообще…
– Я – мастер ответов, – продолжал бубнить ящик. – Мой ответ: "Везде".
Когда Лася проснулась, она обнаружила, что лежит на чем-то мягком, укрытая просторным пуховым одеялом. А еще она поняла, что находится в дороге: легкое покачивание фургона и цокот копыт убедили ее в этом.
Выбравшись из уютного плена постели, Лася добралась до возницы.
– Дядя Иван, а почему мы уже едем? – спросила она.
– А, дочка, проснулась! – приветствовал ее Иван.
Ласе не терпелось узнать, почему ее не разбудили и не дали посмотреть ярмарку. Тогда Иван рассказал ей, что на ярмарке они были два дня и что утром второго дня, да и в обед, ее будили, но она не просыпалась. Вот и оставили ее спать.
– Ну почему так? – простонала Лася.
Желая утешить ее, конюх погладил ее по голове. А потом сказал:
– Помнишь, говорили мы с тобой о дисциплине? Теперь поняла, почему детей из Синегорья никуда не пускают?
– Чтобы они не болели? – предположила Лася.
– То-то, – подтвердил Иван. – То, что излучают люди в мире, тяжело переносить нашим детям. Они привыкли к другим энергиям. Так и заболеть недолго. А тебя-то и отпустили только потому, что ты – недавно синегорская, да и поучить тебя не мешало.
– Послушайте, а вы уже все продали? – вспомнила вдруг Лася.
– Почти, – улыбнулся Иван. – И все, что выручили, пойдет в помощь детям по всему миру.
– Знаю, знаю! – сообразила Лася. – Я ведь видела, как вы вешали плакат: "Вся выручка – детям-сиротам".
– Молодец, догадливая, – похвалил ее Иван. – Только ты мне вот что объясни: что это ты во сне про свободу твердила?
Лася смутилась. А потом без утайки рассказала дяде Ивану обо всем, что ей снилось..
– Ишь ты, сон какой мудреный, – удивился Иван и стал напевать песенку.
Когда песенка закончилась, он сказал:
– Свобода, девочка, она здесь и здесь.
При этом он показал сначала на сердце, а потом на голову.
Лася с недоумением смотрела на него. Она даже повторила его движения: одну руку положила к сердцу, а другой накрыла голову. Но так ничего не поняла.
– Сердце, оно веру имеет, – заговорил Иван. – И если сердце верит, что оно свободно, человеку никакие застенки не страшны. А голова… Она вместе с сердцем мысль выращивает.
Мысль о свободе учит человека летать и под водой плыть и под землю ходить. И тогда ему уже ничего не страшно.
– Получается, что свобода внутри меня, – задумчиво проговорила Лася.
Дядя Иван ничего не ответил. Он только улыбнулся и снова стал напевать песню.


ГЛАВА 45

В синегорском лагере одной из любимых игр была игра в инопланетян.
Во время игры ребята а делились на две команды: одну составляли земляне, другую – жители иной планеты.
Ласе больше нравилось быть "инопланетянкой", ведь приходилось придумывать массу интересных вещей, о которых земляне даже не подозревали. Например, чем питаются инопланетяне, как перемещаются и другое.
Задача землян в этой игре тоже была непростой. Им предстояло выведать у своих соперников все их тайны. При этом им не разрешалось задавать вопросы. Все переговоры между двумя командами велись с помощью рисографа. Земляне изображали свои предположения, а инопланетяне жестами давали понять: правильные они или нет.
Конечно, взрослые знали об этой игре детей и решили устроить большое представление. Оно называлось "Дальние миры". Здесь все желающие могли продемонстрировать свои воображения о жителях Невидимого Мира или других планет, показать из внешний вид или какую-нибудь короткую историю из их жизни.
Лася и ее друзья никогда не спорили между собой, но сегодня при выборе истории об инопланетянах они долго не могли договориться. Им казалось, что все их выдумки уже известны и ничего нового они придумать не могут.
– О, великий инопланетный народ! – обратился к ним Резо. – Не согласитесь ли вы переместиться в другую галактику? Энергии вашей планеты очень беспорядочны и мешают работать.
Дети знали, что Резо готовится к какой-то важной выпускной работе, а потому, чтобы не мешать ему, решили отправиться к большим камням. Но прежде чем снова заняться придумками об инопланетянах, они стали бегать вокруг камней, догоняя друг друга.
– Послушайте, – вдруг "затормозила" Лася, – мне Илия рассказывала, что великие Учителя приходили с другой планеты. Выходит, что они тоже были инопланетянами?
Али, который не ожидал, что Лася остановится так резко, налетел на нее и чуть не уронил ее на землю. Сестрички Ло и Май вскоре тоже очутились около них.
– Инопланетяне, которые родились на Земле. Почему бы и нет? – задумался Али.
Май поддержала его:
– К тому же у них была важная задача – учить землян правильно жить.
На том и порешили: изобразить жизнь кого-нибудь из великих Учителей. Но при выборе героя представления снова вышел спор.
Али хотелось показать жизнь пророка Мохаммеда, она казалась ему очень поучительной. Ласе нравились сцены из жизни Иисуса Христа. Ну, а девочки утверждали, что самым красочным и необычным представление будет, если пересказать легенды об Учителе Будде.
Трудно сказать, до чего они договорились бы, если бы вдруг прямо над их головами не закаркала ворона. Ее голос был таким громким, что Лася даже вздрогнула.
– Что она хотела этим сказать? – поднял голову вверх Али.
– Наверное, решила, что мы – тоже вороны, – сказала Лася и, присев на корточки, стала изображать каркающую птицу.
Вдруг на глаза ей попался цветок, который в народе называют "невеста".
– Слушайте, – сказала она, – а давайте придумаем как будто это была женщина. Как наша Владычица.
– Тут даже и придумывать не надо, – заметил Али. – Была такая женщина, и каждый год в день ее рождения у нас праздник Урусвати.
Оказалось, что Ло и Май хорошо знают о детстве Урусвати. Они сказали, что Лася немного похожа на нее и предложили, чтобы героиню в детстве играла Лася. Лася была согласна.
Для начала ей довелось изображать, как маленькая девочка с большим трудом достает большую книгу из папиного книжного шкафа. Перелистывая страницы, она с интересом рассматривает картинки из жизни великих Учителей.
Затем Ласе предлагают улечься на землю.
– Зачем? – удивляется она.
– Ты как будто болеешь, – говорит ей Ло. – У тебя болит голова и тебе очень плохо.
Лася ложится на землю, начинает кататься из стороны в сторону и стонать. Но Май останавливает ее:
– Урусвати была очень терпеливой девочкой и таких представлений не устраивала.
Тогда Лася прикладывает руку ко лбу и негромко произносит:
– Ах, как болит голова.
Тут из-за камня выходит Али. Он изображает великого Владыку – Учителя девочки.
Вместо того чтобы показать свой восторг, Лася неожиданно начинает смеяться. Ну не может, по ее мнению, Владыка иметь такое детское лицо и быть таким низкорослым.
Али не обижается. Он предлагает обратиться к кому-нибудь постарше: Машу или Магалу.
– Нет, – вспоминает Ло, – я уже говорила, чтобы они с нами. Но они придумывают что-то свое.
Тогда Али решает, что уж Резо-то им никогда не откажет в помощи. И его высокий рост, строгий ясный взгляд лучше всего подойдут при изображении великого человека.
Трудности в изобретении этой сцены, однако, на этом не заканчиваются. Ло вспомнает, что перед появлением Учителя девочка видит необычный свет, а когда Учитель начинает ее лечить, из его сердца к ее сердечку протягивается серебряный луч.
– Время есть, что-нибудь придумаем, – успокаивает девочек Али.
Но уже в следующей сцене они сталкиваются с новой проблемой.
– Не могу же я изображать маленькую девочку, а потом взрослую тетю, – разводит руками Лася.
И тогда друзья решают, что взрослую Урусвати будет играть Инге. Она сумеет хорошо показать, какой необыкновенной и прекрасной стала для Урусвати эта новая встреча с Учителем. Особенно, когда он предложил ей, чтобы она работала с ним.
Дальше Ло и Май сказали, что нужно показать, что Урусвати на Земле пришлось жить, как остальным женщинам. Ведь у нее было двое детей: мальчик и еще один мальчик.
Старшего мальчика сразу взялся играть Али, ну а младшего…
– Ладно, – вздохнула Май, – меня все равно все время с мальчиком путают.
И вот, в следующей сцене Урусвати-мама рассказывает своим двум мальчикам, как она работает с Учителем.
Оказывается, что постепенно она научилась слышать мысли Учителя, который находился далеко от нее. Он передавал ей важные знания, чтобы она записывала их. Он помогал ей принимать космические лучи, чтобы потом остальным людям земли было легче их воспринять.
– Послушайте, а зачем нужно принимать эти лучи? – задумалась Лася.
– Мы же принимаем солнечные лучи, – заметил Али. – Без них человеку очень плохо, а растения вообще жить не могут.
– Мама говорит, – вмешалась Май, – что ученые-астрономы вместе с врачами уже получили доказательства воздействия лучей звезд и планет на человека.
Лася, продолжая находиться в глубокой задумчивости, сказала:
– Когда солнце отдает свою частичку растению или человеку, тогда эта частичка остается на Земле. Может, Урусвати тоже собирала частички космических лучей, чтобы жизнь на Земле продолжалась?
Но тут ее размышления были прерваны зовом Инге:
– Дети! На ужин идти пора!
Последнюю сцену своего представления ребята обговаривали уже по дороге в столовую.
– А давайте, выйдем все вместе, – придумал Али. – Будем изображать себя и покажем книги, которые составила из своих записей Урусвати.
– Правильно, – поддержала его Ло. – Ведь после всех великих Учителей оставались записи.
– И тогда мы скажем: "Привет тебе, великая Урусвати!" А Инге помашет нам издали рукой, как будто Урусвати отвечает нам.
Конечно, как и при подготовке любого другого представления, спектакль об Урусвати во время репетиций постепенно улучшался. Его последний просмотр проводился там, где рождался его замысел, – у больших камней.
Чтобы начать репетицию, нужно было дождаться Инге и Резо. А пока их не было, Али раскладывал кое-какие приспособления, которые он принес с собой. Ло и Май о чем-то негромко переговаривались. Лася, готовясь к своей самой ответственной сцене, улеглась в траву и от нечего делать прислушивалась к разным звукам. Внезапно ей показалось, что все звуки одновременно смолкли. Она приподнялась на локтях, и вопрос, который она готовилась задать, так и застыл у нее на языке.
Раздвигая ветки, из высоких кустов прямо на нее вышли двое… Трудно было сказать, на кого были похожи эти существа. Пугали их совершенно безротые и безносые зеленоватые лица с огромными черными глазами. Не менее дико выглядели полуметровые зеленые шеи, напоминающие гофрированные трубы. Толстые туловища, из которых нелепо торчали короткие ручки, были обмотаны чем-то вроде зеленых бинтов…
– Приветствуем вас, земляне, – донеслось вдруг из чрева одного из инопланетян.
– Мы пришли пригласить вас на нашу планету Зеленполию, – проурчал другой.
Не только Ласю, но и Май, и Ло тоже поразила странная внешность этих двоих. Со своим испугом быстрее всех справился Али. Он спросил:
– И что мы на вашей планете будем делать?
Первый зеленполид сделал шаг вперед. Его голова на гибкой шее плавно закачалась из стороны в сторону, а из туловища донеслось:
– О, мы научим вас изменять форму вашего тела! Вы сможете стать такими же красивыми, как мы.
– А как мы попадем на вашу Зеленполию? – дознавался Али.
И второй зеленполид, подражая первому, сказал:
– О, мы научим вас мгновенно проходить по каналам Космоса! Так вы сможете попадать на любые планеты.
– Молодцы! – внезапно раздалось позади Ласи.
Она обернулась и увидела Резо.
– Хорошие костюмы сделали, но не нужно было девочек пугать, – говорил он.
Стягивая с себя шею с качающейся головой, Маш сказал:
– Мы только хотели впечатление проверить.
– А вот с обувью вы недоработали, я по туфлям вас вычислил, – заметил Резо.
– Обувь сохнет, еще не склеилась, – доложил Магал.
– Я так понял, что впечатление потрясающее, – добавил он, оглядывая младших детей. – Спасибо за внимание.
Этими же словами заканчивалось выступление зеленполидов на всеобщем празднике "Дальних миров". Их костюмы очень понравились публике, так же, как представление Ласи и ее друзей.
После спектакля в длинном белом платье, с розовой лентой в волосах Лася подбежала к папе Раду.
– Ну как, понравилось?! – радостно спросила она.
– Очень, Ласенок, очень. Вы – такие молодцы, – сказал папа, обнимая дочку.
– Папка, ты какой-то сейчас не такой, – заметила Лася. – Что-то случилось?
Папа погладил Ласю по шелковистым волосам:
– Пока смотрел ваше представление, вдруг сообразил, что в Доме детства между витражом со звездным человеком и тем, на котором фигуры великих Учителей, должна стоять скульптура.
– И какая? – заинтересовалась Лася.
– Маленькая Урусвати и ее Учитель.
Лася на минуту представила себе маленькую и большую фигуры рядом и ее лицо расцвело в мечтательной улыбке.
– И чтобы они светились, как те, у Мастера, – сказала она.
По папиному отсутствующему взгляду Лася поняла, что он сейчас старается представить то, о чем она говорила.
– Да, – наконец вымолвил он. – Только кто мне за такой короткий срок их сделает? Ведь через две недели Дом детства должен открыться.
Тут Ласе вдруг пришло на ум:
– Ты ведь сам всегда говоришь: "Нет ничего невозможного для того, кто действует".
– Спасибо, дочурка! – подхватил ее на руки папа.
Не дожидаясь конца праздника, он попрощался с Ласей и помчался на летное поле, чтобы начать приводить свой замысел в действие.


ГЛАВА 46

Однажды днем, когда семья направлялась в столовую обедать, к ним подбежал мальчик-дежурный. Передав Инге записку, он тут же ушел. Развернув листок, Инге прочитала: "Просим всех срочно подойти к лабиринту".
Никто не знал, зачем в синегорском лагере был устроен лабиринт, но многие хотели побывать там, чтобы испытать себя. Инге и Резо, Маш и Магал тоже подавали заявки на прохождение лабиринта. Однако сегодняшний вызов оказался для всех полной неожиданностью.
Когда семья в полном составе появилась у зеленых ворот, их встретил инструктор.
– Вам назначено сейчас пройти лабиринт, – сказал он и стал вызывать участников похода по имени.
Вперед вышли Лася и Али, Май и Ло, Маш и Магал.
– А мы? – удивились Инге и Резо.
– Вас в списке нет, – пояснил инструктор.
Инге обеспокоено посмотрела на Магала, который с нетерпением "рвался в бой". Резо обратил внимание на младших детей. Выдержат ли они такое непростое испытание?
Но дети сейчас совсем не думали о трудностях. Они были так увлечены предстоящим приключением, что едва слушали наставления, которые давал им инструктор:
– Проходя коридоры лабиринта, не оставляйте пометки на стенах, какие-либо вещи, одежду – ничего. Это считается нарушением. Его сразу заметят сверху.
При этих словах все подняли головы наверх и увидели лёт охраны, который висел над лабиринтом.
– Если почувствуете, что найти выход не можете или кому-то станет плохо, немедленно сообщите мне об этом.
Лася пощупала свою голову и пожалела, что не надела повязку. Не было ее и у Ло и Али.
– Ну, ничего, – подумала она, – три телефона у нас все-таки есть. К тому же, инструктор сказал, что больше трех часов нас в лабиринте держать не станут.
Наконец-то створки зеленых ворот распахнулись, и за ними ребята увидели длинный зеленый коридор. Его стены были разрисованы разнообразными растениями, а по бокам были устроены небольшие навесы, которые защищали от солнца.
– Да. Тут наверх не вылезешь, чтобы посмотреть, куда идти, – заметил Маш, показывая на них.
Как только за ребятами захлопнулись ворота, Али предложил:
– Ребята, давайте, пока будем идти, попробуем запоминать наш путь.
Все были согласны, но после того, как они в третий раз зашли в один и тот же тупик, стало очевидно, что запоминают они неправильно.
После долгого блуждания наугад по коридорам лабиринта младшие стали унывать.
– Ребята, я ногу натерла, – пожаловалась Ло.
– Кто же надевает новые туфли… – попытался упрекнуть ее Магал, но осекся: никто из них не готовился попасть в лабиринт.
– Давайте сделаем привал, – предложил он.
Во время привала было решено, что Ло пойдет дальше босиком и что теперь они попробуют сориентироваться по тени. Штурманом был назначен Маш. Впредь, передвигаясь по коридору, он обязан был следить за направлением тени. И если впереди показывался тупик, должен был находить дорогу обратно, запоминая прежнее положение своей тени.
– Я теперь – солнечные часы, – смеялся он, стараясь подбодрить остальных.
Но остальным было не до смеха: младшие проголодались и заметно устали, а Магал, похоже, начинал раздражаться. Все чаще из его уст звучало резкое "отстань", пока, наконец, он не взорвался:
– Это все меня уже достало! Бестолковое хождение, ваше нытье… Все! Я звоню!
Но прежде чем Магал успел сосредоточить свое внимание на передаче сообщения, Маш остановил его:
– Маг, а ты нас спросил? Хотим мы, как жалкие слабаки, сбежать отсюда?
– Мы – не слабаки, – поддержала его Лася.
– Я тоже не хочу, – заявил Али.
– А вы? – обратился Маш к сестрам.
– Мы – как все, – сказала Май.
– Видишь? – повернулся Маш к брату. – Никто не хочет уходить сейчас из лабиринта.
– Все! Тогда пойду я, – раздраженно сказал Магал и пошел вперед.
– Ты куда? – понеслось ему вслед.
– Я буду сразу за поворотом, – не оборачиваясь, бросил Магал. – Мне нужно подумать. А вы оставайтесь на месте, развлекайтесь.
Маш пожал плечами и уселся на пол. Младшие расположились у противоположной стенки.
– Ну, и что будем делать? – спросил у них Маш, сбрасывая туфли.
– Песни петь и сказки рассказывать, – пошутила Лася, вспоминая об одном чудесном коте-сказочнике.
Маш улыбнулся и сказал:
– Песни петь не обещаю, мне пару мишек в детстве уши оттоптали. А историю какую-нибудь рассказать могу.
Лица девочек тут же оживились, а у Али лицо приобрело сосредоточенное выражение, как всегда, когда он собирался что-то слушать.
– Жил-был один человек по имени Ван, –начал Маш свою историю. – Однажды у него стал умирать отец. Позвал он Вана к себе и говорит:
– Мне бы хотелось, чтобы ты выполнил одну мою просьбу: нашел камень-Богатырь, о котором рассказывал мне мой дед. Сам я много лет искал этот необыкновенный камень, прилетевший на землю с далекой звезды, но не нашел. Теперь надежда на тебя.
Когда отца похоронили, Ван пошел к своему учителю и рассказал ему о задании отца. На это учитель сказал:
– Камень-Богатырь найти непросто. Но раз ты решил это сделать, я дам тебе то, что может помочь тебе в пути.
И учитель дал Вану три мешочка и велел крепко привязать их к поясу. Напоследок он сказал:
– Иди туда, куда поведет твоя основная энергия. Она будет говорить с тобой голосом сердца.
Так Ван отправился в путь. Он шел мимо сел и городов, и никто не мог объяснить ему, где искать камень-Богатырь.
Однажды, у ворот одного города один из мешочков, привязанных к поясу Вана, упал на землю. Ван развязал его и посмотрел, что в нем. В мешочке был песок.
Ван долго думал, но не мог догадаться, о чем должен подсказать ему песок. И тогда он решил посмотреть в ту сторону, куда упал мешочек.
В трех шагах от себя он увидел нищего. Тот лежал у стены и, казалось, спал.
Когда Ван подошел к нему, нищий открыл глаза и сказал:
– Что тебе от меня надо?
Ван удивился, но не подал виду. Он достал из своего заплечного мешка каравай и, подавая его нищему, спросил:
– Как мне найти дорогу к камню-Богатырю?
Нищий, как будто ждал этого вопроса, сразу же ответил:
– Иди к Белой горе, найди там селение, что всех к горе ближе. Там живет человек, который проводит тебя к камню.
Долго шел Ван к Белой горе, с трудом отыскал нужное селение. А когда вошел в него, вдруг сообразил, что не спросил нищего, где искать проводника.
И вот стал он ходить от двора к двору с вопросом о камне и проводнике, но все отмахивались от него, как от назойливой мухи.
Обойдя все дворы, он вышел из селения, собираясь идти куда глаза глядят. По дороге он споткнулся о камень и чуть не упал. Он нагнулся, чтобы завязать шнурок на ботинке. Тут мешочек от его пояса и отвязался.
Во втором мешочке, как и в первом, оказался песок. Пока Ван рассматривал содержимое мешочка, к нему подбежала собака и начала жалобно скулить.
– Видать, узнала обувку хозяина, – заметил человек, который шел рядом с собакой.
– Мои поизносились, – пояснил Ван, вот мне и дали эти ботинки в том селении.
Путник показал на собаку и сказал:
– А ее хозяин месяц назад помер. Проводником был, потому и ботинки крепкие носил.
Ван насторожился:
– А он знал, где искать Богатырь-камень?
– Видать знал, – сказал прохожий. – Все в пустыню, что за Белой горой, людей водил.
Поблагодарил Ван прохожего и отправился на поиски пустыни.
Долго шел он к пустыне. Долго брел по ее каменистой растрескавшейся почве. Сколько ни смотрел по сторонам, ничего примечательного увидеть не мог.
Уже вода была на исходе, и дорогу обратную Ван потерял. Не то что камень, но и жилье человеческое отыскать отчаялся.
Усталый и голодный брел он по пустыне, словно во сне. Очнулся он только тогда, когда последний мешочек упал на землю. Мешочек развязался, и то, что из него высыпалось, заблестело-засверкало на солнце. То был золотой песок.
Ван только усмехнулся: не нужно было ему сейчас ни золото, ни все богатства мира. Думал он сейчас об одном – о чудо-камне.
И вот нагнулся Ван, чтобы посмотреть, куда показывает мешочек, и отпрянул. Под большим камнем, у которого он стоял, была дыра – туда вползала змея.
– Не хватало мне еще по змеиным норам лазать, – подумал он.
Однако затем собрался он с силами и, налегая всем телом, сдвинул с места тяжелый камень. Дыра, что была под ним, оказалась такой большой, что в нее запросто мог пролезть человек.
Не раздумывая, полез Ван в лаз и полз по темному проходу столько, сколько хватало сил. А потом, когда силы стали оставлять его, он вдруг обнаружил, что стоит в большой пещере. А в ней полным-полно огромных кристаллов. Как в драгоценных каменьях, переливается в них свет.
Гадает Ван, какой же из этих камней Богатырь-камень. И вдруг видит на постаменте посреди пещеры небольшой камушек. Ничего-то в нем примечательного нет, а что-то подсказывает Вану, что это и есть Богатырь-камень.
– Должно быть, его сила в чем-то другом, – думает Ван.
Едва он так подумал, как увидел около камня высокого седого человека.
– Тебя привело сюда сердце, – сказал старец. – Этот камень сделает его прозорливым и умножит твою основную энергию. Дар твой должен будет приносить пользу людям.
Ван не заметил, как исчезло видение пещеры, но теперь почувствовал себя совсем другим человеком. Он легко выполз из темного узкого подземного хода и зашагал по пустыне.
Вскоре на его пути попалось селение, и первым, кого он встретил там, были кобыла, что лежала у дороги, и ее растерянный хозяин. Ван пожалел их, ему очень захотелось помочь животному и бедному человеку.
Внезапно он понял, что знает, чем больна кобыла. Также ему пришел в голову рецепт снадобья, которое быстро подняло кобылу на ноги.
Так Ван стал знаменитым доктором, который ходил из селения в селение и помогал людям. Много раз ему предлагали остаться в городе в богатом доме, сулили большие деньги, но Ван всегда отказывался. Он говорил себе:
– Сила камня-Богатыря, которую я получил, принадлежит не мне, а всем людям. А потому служить она должна многим.
Когда Маш закончил свою повесть, некоторое время все они молчали. Первым нарушил молчание Али:
– Ребята, а почему мы не используем свою основную энергию? Должно же у нас быть какое-то предчувствие, куда идти.
В глазах девочек засверкали радостные огоньки.
–Давайте попробуем закрыть глаза и подумаем, куда нам идти, – предложили они.
В это время из-за угла показался Магал.
– Во-первых, я прошу у вас прощения, – сказал он. – А во-вторых, я знаю, что нужно делать.
И он велел всем разойтись на расстояние двух метров друг от друга. "Чтобы не было смешения энергий", – пояснил он. Затем он предложил ребятам закрыть глаза и вытянуть одну руку вперед. Медленно-медленно оборачиваясь вокруг себя, каждый должен был почувствовать правильное направление к выходу из лабиринта и застыть с протянутой рукой, пока остальные не сделают то же самое.
Быстрее всех справилась Лася, и когда последняя рука застыла в нужном направлении, она простонала:
– Ребята, скорее! У меня сейчас рука отвалится.
– Не отвалится. Можешь опустить, – разрешил Магал.
– И ты, Маш, тоже опускай, и я. А вот вы трое, – и он показал на Ло, Май и Али, руки которых показывали в одном направлении, – подержите "стрелки своих компасов", пока наш штурман не определит, куда идти.
Штурман Маш затем еще не раз просил живые "компасы" указывать направление. Это занятие и вера в свои силы не давала ребятам унывать. Особенно они обрадовались, когда все шесть рук протянулись в одну сторону.
– Надо же! – удивился Магал.
От его недавнего раздражения не осталось и следа. Наоборот, теперь он был вежливым и предупредительным и в своей рубашке, как в заплечном мешке тащил шесть пар туфель. И когда он первым зашел за очередной поворот и закричал: "Мама, папа!", все подумали, что это он так развлекает их.
Выяснилось, однако, что за поворотом был выход и в открытых воротах, в самом деле, стоят Инге и Резо.
– Масики, бедненькие, – приговаривала Инге, помогая младшим обуться.
– Они не бедненькие, мать, они – герои, – утверждал Резо, раздавая детям кружки с витаминным чаем.
Потом, конечно, все делились своими впечатлениями, был и освежающий душ, и неимоверно вкусный ужин и крепкий здоровый сон. А утром…
Каждого, кто выходил из своей комнаты, на перилах лестницы, растянутый во всю ее длину, встречал транспарант:
"Вы – молодцы. Мы вами гордимся. Нам разрешили создать семью! – Ваши мама и папа".


ГЛАВА 47

Писать левой рукой было трудновато. Буквы выходили не очень ровными, но уже легко читалось то, что писала Лася. Она тренировалась целое лето – это было ее основным заданием. Ведь все дети Синегорья должны были одинаково уметь работать как правой, так и левой рукой.
А еще, Ласе, как и остальным детям, летом нужно было выполнить много других дел. Об этом и рассказывала она сейчас в своем отчете.
Одним из обязательных заданий было чтение книг. Для Ласиного класса книжный список состоял из тридцати названий. Разумеется, прочитать нужно было не все, а сколько сможешь. И Лася одолела ровно половину списка.
В отчете Лася также писала о том, что научилась работать с деревом. Она радовалась, что две ее поделки пришлись по душе покупателям ярмарки.
Самыми простыми заданиями, по мнению Ласи, были обязательные работы в столовой, на почте и в огороде. Интересно и несложно было каждый день вести дневник природы: отмечать, какая была погода, как вели себя растения, животные и птицы.
Вообще, все задания, которые касались природы, очень нравились Ласе. Например, вместо одного обязательного гербария она собрала целых три. Первый был посвящен деревьям и кустарникам, два других – травам и разным садовым цветам.
Несмотря на то что писала Лася с трудом, она с удовольствием сочинила обязательные рассказы на темы: "Самый интересный случай", "Мечты о будущем", "Сказка".
Из необязательных умений, которые она приобрела, было умение верховой езды. Еще, благодаря Инге, Лася немного выучилась играть на флейте, а с помощью Резо – находить на небе созвездия Большой и Малой Медведицы, планеты Венеру и Марс.
Лася колебалась, писать ли ей о таких пустяках, как умение различать некоторых птиц по голосу или предсказывать погоду по состоянию вечернего неба. Как раз когда ее ручка в нерешительности застыла над листом бумаги, к ней подошел Магал. Он заглянул в Ласин отчет и присвистнул:
– Ого! Целый трактат.
– Покажи мне свой, – попросила его Лася.
Когда Лася увидела то, что написал брат, она ужасно удивилась. На маленьком листочке уместилось всего две строки:
"По списку все выполнено + ухаживал за лошадьми + работа по улучшению характера".
– Я не научный работник и не писатель, писать не люблю, – сказал Магал в свое оправдание.
Забирая у Ласи свой отчет, он заметил:
– Я уже пять лет пишу такие отчеты. И никто ничего мне не говорит.
– Ну и ладно, – сказала Лася и стала складывать в стопку отчет, свои сочинения, дневники и гербарии, чтобы сдать их Риоле.
Когда Лася вошла в комнату Риолы, учительницы в ней не оказалось. На столе уже лежало несколько стопочек с отчетами одноклассников.
– Это Баины работы, – стала рассматривать Лася. – Это сдал Али, а здесь Май…
Лася понимала, что без спроса не стоит открывать чужие записи, а тем более читать их, но… Она с огромным интересом пересмотрела все гербарии, прочитала несколько сочинений и даже сунула нос в отчеты ребят.
Она уже собиралась закончить свое неблаговидное занятие, как вдруг на глаза ей попалась толстая тетрадь в ярком цветастом переплете. На тетради красивым ровным почерком Риолы было выведено: "Мои дети".
Ласе казалось невозможным читать записи учительницы, но рука, словно сама собой, потянулась и открыла по-книжному толстую обложку тетради.
На первой странице было оглавление. Оно состояло из списка учеников Ласиного класса. Каждому из них в дневнике отводилось двадцать четыре страницы.
– Ничего ведь не случится, если я немного прочитаю про себя, – решила Лася и открыла стодвадцатую страницу.
Оказалось, однако, что не так-то просто разобраться в записях Риолы. В них было полно сокращений, каких-то непонятных значков. Лася уже собиралась закрыть тетрадь, как вдруг ненароком наткнулась на такой текст: "Обратить внимание! Ласина любознательность иногда превращается в неудержимое любопытство, которое не знает границ".
Дочитав предложение до конца, Лася вдруг сильно покраснела и резко захлопнула тетрадь. Целый вечер потом она провела в глубокой задумчивости.
Конечно, ее настроение можно было объяснить и тем, что на завтрашний последний урок нужно было выполнить одно важное задание. Перед тем как его задать, учительница Риола затеяла с ребятами беседу.
– Все вы каждый день вечером записываете свои хорошие и нехорошие поступки, – напомнила она.
– Зачем мы это делаем? – спросила она затем.
– Чтобы становиться лучше, – ответили ребята.
– Верно, – согласилась Риола. – А теперь представьте себе, что каждый день ваши записи видит весь мир.
– Ой-ой-ой, – ойкнул кто-то из учеников.
Улыбнувшись, Риола продолжала:
– А ведь так, на самом деле, и есть. Даже без записей обо всех ваших поступках может узнать каждый.
– По нашим излучениям, – уточнил Али.
– Правильно. Наши излучения отражают все наши чувства, мысли и дела. То есть прекрасные и не прекрасные огни, которые мы выращивали в течение многих жизней.
– Как будто растения в саду, – заметила Лася.
Риола согласно кивнула:
– Чтобы знать, что выращиваешь у себя внутри, стоит повнимательнее присмотреться к своим поступкам. Поэтому…
Тут Риола попросила учеников на последний урок принести свои дневники и приготовиться прочитать перед всеми о трех хороших и трех плохих поступках.
Ребята решили, что задание совсем нетрудное. Но когда пришло время зачитывать вслух свои записи, некоторым далось это нелегко. Среди них была и Лася. Правда, вначале все шло как будто бы гладко.
– Сперва мне не нравился мой брат Магал, – рассказывала она. – Наверное, это плохо. А потом мы подружились и больше не ссорились.
Потом она рассказала, как помогала Али встретиться с новорожденным братом, а также, как вместе с братьями и сестрами здесь, в лагере, старалась вести себя так, чтобы их родителям разрешили создать настоящую семью.
В этом месте Лася запнулась: далее предстояло признаться в своем втором нехорошем поступке.
– Я очень хотела подружиться с кошкой Милкой, – неуверенно начала она. – Изобразила, что у меня по-настоящему болит горло. И не пошла на занятия.
Лася остановилась и посмотрела на ребят. Никто из них не смеялся. Не заметила она и осуждающих взглядов. Наоборот, в глазах одноклассников светилось сочувствие.
На учительницу Риолу Лася глядеть опасалась, потому что…
– Вчера я была у Риолы дома, – сказала она и почувствовала, что краснеет.
Слова буквально застревали у Ласи в горле. Ей показалось, что она не сможет сделать это последнее признание. И вдруг чья-то теплая рука пожала ее холодную от волнения ладонь. Это была рука Али. Лася с благодарностью посмотрела на друга и тихим голосом продолжила свой рассказ:
– Когда я пришла к Риоле, ее не было дома. На столе лежали ваши отчеты. Я стала их смотреть: и гербарии, и сочинения…
В этот момент кто-то кашлянул так, что стало ясно: человек недоволен. Рука Али сжала Ласину руку сильней.
– А потом еще хуже, – со слезами в голосе сказала Лася. – Я открыла дневник Риолы и прочитала его…
– Только про себя, – еле слышно закончила свой рассказ Лася.
Теперь она боялась поднять голову и встретиться с чьим-нибудь взглядом.
Некоторое время в беседке царила тишина, но уже скоро ее нарушила Риола.
– Я должна тоже кое в чем признаться, – сказала она. – Когда Лася была у меня в доме, я стояла в соседней комнате и наблюдала за тем, что она делает.
В этот момент слезы так и брызнули из Ласиных глаз. Тогда Риола подошла к ней, взяла ее за руку и стала гладить.
Как всегда, когда Риола хотела утешить, волна ласки шла от нее и облегчала любую боль. Тихая радость влилась в Ласино сердце, и она сказала, обращаясь ко всем:
– Извините меня. Я постараюсь дальше сдерживать свое любопытство.
– Вот и умница, – похвалила ее Риола.
Она вытерла Ласины слезы и пошла на свое место у доски. По дороге она говорила:
– Умейте заметить в себе плохое. Примите честное решение о том, что больше не станете поступать подобным образом и…
Риола сделала паузу, а кто-то из ребят сказал:
– Расскажите всем об этом.
– Разумеется, если вам так хочется, – улыбнулась Риола. – Но главное, больше не думайте об этом плохом поступке. Живите и радуйтесь. И пусть с вами останется только ваше твердое решение творить добро.


ГЛАВА 48

На празднике Большого Огня пелись замечательные песни. На празднике Большого Огня все дети сидели на центральной площадке и смотрели лучшие выступления своих товарищей.
Почему этот последний прощальный вечер в лагере назвали праздником Большого Огня?
Наверное, потому что в самый разгар представления на площадке с ужасно свирепым видом появился огненный дракон. Вначале под бой барабанов он двадцатью ногами танцевал свой устрашающий танец. А потом из его пасти из вырвались… огненно светящиеся шарики, которые сотнями полетели в зрителей.
Дети закричали и даже завизжали. Вначале Лася думала, что от страха. Но оказалось, что так они выражают свой восторг.
Дело в том, что разноцветные шарики были… съедобными. Даже очень. Нужно было только снять светящуюся защитную пленку и погрузить зубы в сочную мякоть.
– Лови лимонный, лови малиновый, лови ананасовый! – продолжали летать по рядам шарики с разными вкусами уже много позже выступления дракона.
Этот "вкусный" перерыв устраивался для того, чтобы в центре площадки подготовить все для прощального костра. Он был таким огромным, что у Ласи не осталось никаких сомнений: праздник Большого Огня назван так благодаря костру.
Когда высокое пламя безудержно рванулось в небо, все дружно встали и запели торжественный гимн Синегорья. Лася пела вместе со всеми и взгляд ее, направленный в огонь, различал в нем огненные фигуры.
– Послушай, ты видел их? – спросила она Али, когда они вернулись на свои места.
– Это волшебник-огонь, – загадочно сказал Али. – Он очень разный и есть везде: в человеке и в природе. Нужно только уметь вызвать его.
– А ты умеешь? – спросила Лася.
– Из дерева, из бумаги умею. Стоит только зажечь.
– А из человека? – не унималась Лася.
– Добыть огонь из человека тоже умеет каждый, – заметил Резо, который сидел по другую сторону от Ласи.
– И я? – повернулась к нему Лася.
– Стоит только обрадовать кого-то или разозлить, как в его глазах появляется…
– Огонь радости, – сообразила Лася.
– А знаете, что я вдруг вспомнил? – сказал Али. – Я когда-то был в гостях у Ло и Май, и тетя Аксина показывала фильм об излучениях человека. Как они прямо вспыхивают, когда он радуется. Как костер.
– А давайте вспоминать все, где есть слово "горит"! – предложила Лася.
– Сердце горит, – сразу же отозвался Али.
– Глаза горят, – сказала Май.
– Душа горит, – поддержала ее Ло.
И все, кто сидел рядом с ними, и те, кто дальше, подхватили и понесли слова об огне:
– Огонь мысли!
– Огонь слова!
– Огонь любви!
Если бы только можно было, эту огненную ночь дети провели бы у костра под звездным небом. Если бы можно было, многие из них остались бы в лагере, предпочитая, чтобы лето не кончалось.
Наверное, больше всех хотелось этого Ласе. Ведь для нее окончание лета означало не только конец увлекательной жизни в лагере, но и отъезд из Синегорья.
Эта мысль то и дело стирала улыбку с ее лица в дороге. Зато в самом конце перелёта из лагеря к горе Синей Лася уже сияла от радости. Ей в голову пришла одна спасительная мысль.
– Папка, давай останемся здесь! – закричала она, завидев отца.
– Давай, – улыбнулся папа. – А как же мама, Томик, бабушка?
– Конечно, с мамой! – горячилась Лася. – И бабушку с Томатиком пригласим!
Папа ничего не ответил Ласе, и она решила, что так оно и будет. Им не придется уезжать из Синегорья. Наоборот, все, кого не доставало им эти полгода, приедут к ним. И вместе они будут жить в этом прекрасном доме. Зимой сидеть у камина, много гулять по саду и лесу, посещать Храм, Дом детства…
– Папа! – внезапно встрепенулась Лася. – А как же твоя стройка? Дом детства?
– Завтра, завтра все узнаешь, – с хитрым прищуром ответил папа.
Не успел он проводить Ласю до порога дома, как его туту же вызвали на работу.
– Папка, ты ненадолго? – поинтересовалась Лася.
– Очень может быть, – задумчиво проговорил папа Рад. – Но ты не грусти. Пойди к кому-нибудь из ребят
Разумеется, Лася с удовольствием пошла бы в гости к Али или к девочкам. Но сегодня, когда ее друзья только что встретились со своими семьями, она не хотела им мешать.
Лася все еще стояла в нерешительности, раздумывая, куда бы пойти, когда в дверь постучали. Она распахнула дверь и…
– Синичка! – приветствовала ее Энио.
Не дожидаясь, пока Лася опомнится, Эни взяла ее за руку и потащила за собой.
Только сейчас Лася почувствовала, что ужасно соскучилась по Эни. Она очень обрадовалась, когда узнала, что Эни зовет ее в гости.
Дорогой, пока гнедая лошадка неторопливо поднималась в гору, Энио рассказывала:
– Очень хотела повидаться с тобой, синичка. Но все никак не получалось. Только отправили своих школьников в лагерь, только матушка и отец собрались в летней школе для взрослых поучиться, как тут их вызвали.
– Куда вызвали? – насторожилась Лася.
– Представь себе, в Совет вызвали, – продолжала Энио. – Вызвали и сказали… чтобы родители еще ребеночка взяли. Отец стал матушку защищать, сказал, что ей и так нелегко. Шутка ли, двенадцать детей? А матушка, наоборот, стала расспрашивать, и вышло, что взяли они все-таки бамбино. Дед Волей уговорил.
–Дед Волей? – удивилась Лася.
– Он самый, – подтвердила Эни. – Там, где наш Волей, там всегда все точно. Еще ни разу в своих расчетах не ошибся.
– И что же он сказал? – загорелось Ласино любопытство.
– Сказал, что малый этот будет великим мастером, на весь мир известным. И лучше, чтобы он рос в семье мастеров. Еще он передал слова одной провидицы из Храма. Оказывается, что ребеночек отцу нашему в одной из жизней много хорошего сделал, но взамен не получил ничего доброго. И потому у отца есть удобный случай отплатить ему.
Когда Лася увидела младенца, она поняла, почему у маленькой круглолицей женщины – матери Энио – такой утомленный вид.
Ребеночек был крошечным, не больше двух месяцев, и почти все время кричал.
– Это он к Земле привыкает так трудно, – пояснила матушка Эни.
А еще, она очень обрадовалась Ласе:
– Это та самая девочка, которая укротила наших чингисханов.
– Да, синичка, – смеялась Эни, – матушка послала за тобой, чтобы познакомиться со знаменитым укротителем.
– Это ты про Лаську, что ли? – подошел к ним Магал.
– Про Ласеньку, про нее, – ласково проговорила матушка и вышла в другую комнату.
Вскоре она вернулась, и в руке у нее оказалась маленькая очень красивая вещица. Женщина подошла к Ласе и сказала:
– Это оберег. Я изготовила его специально для тебя. Меня научили делать их на моей родине.
Пока Лася рассматривала кулончик из бисера, кожи и кусочков меха, матушка Энио рассказывала:
– Ты, верно, уже знаешь, что основная энергия человека оседает на всех вещах, которые его окружают. Когда основную энергию направляют на вещь с любовью, она будет нести в себе любовь. И принесет пользу ее хозяину.
Как только я узнала, в какую семью попали мои мальчики, решила изготовить для всех вас обереги. День за днем окутывала их словами любви и защиты.
И маленькая женщина попросила Ласю надеть оберег. Едва кулончик коснулся Ласиной груди, как она тут же почувствовала чудесное спокойствие. Она обняла матушку Энио и поцеловала.
– Телячьи нежности, – пробурчал Магал.
Лася как раз хотела сказать, что очень благодарна ему, его матушке и Эни, но тут чей-то знакомый образ мелькнул перед ее внутренним взором. Она поправила ленту телефон и услышала:
– Красавица моя, где ты бродишь? Я тебя повсюду разыскиваю.
Это был Нараян. Лася даже подпрыгнула от радости. Путано и торопливо она передала ему, где находится, и они договорились идти друг другу навстречу.
Лася очень торопилась. Она то шла, то бежала, и ей казалось, что песчаная дорожка вот-вот выведет ее к Нараяну. Когда она поняла, что заблудилась, то чуть не заплакала от досады. Уж очень не хотелось ей, чтобы Нараян и папа переживали.
– Эх, – вздохнула Лася, – придется звонить.
Как могла, она постаралась успокоиться и представить себе славное лицо Нараяна.
– Я заблудилась! – трижды повторила она.
Но связи не было. С нехорошим предчувствием Лася дотронулась до своей головы. Да, ленты-телефона на голове не оказалось. Наверное, какая-нибудь ветка предательски зацепила ее по дороге.
Как теперь быть, Лася не знала. Она растеряно огляделась по сторонам: кругом был лес и никаких признаков человеческого жилья.
– Придется возвращаться, – вздохнула Лася и побрела по дорожке в обратную сторону.
Она не сделала и десяти шагов, когда увидела, что навстречу ей бежит… волк. Внутри у Ласи все так и обмерло, и почудилось ей, что от страха она не может сдвинуться с места. Сначала, в самом деле, она стояла на дорожке, словно пригвожденная. Однако мгновение спустя она уже взбиралась на ближайшее дерево так быстро, как никогда в жизни.
Теперь Лася сидела высоко над землей, а внизу под деревом ее дожидался волк. Было страшно. Очень страшно. Так страшно, что в лесной тишине она не услышала стука лошадиных копыт.
– Нараян! – закричала она, когда всадник почти поравнялся с деревом, на котором она сидела.
Скоро, впрочем, Лася поняла, что ошиблась. На прекрасном вороном коне к ней подъезжал… Магал.
Вот он остановил коня, спешился и стал гладить… волка. Потом он посмотрел туда, куда неотрывно смотрели волчьи глаза, и увидел Ласю.
– Вот ты где! – удивился он. – Что же ты собаки-то испугалась?
– Я думала, что это волк, – со вздохом облегчения призналась Лася.
– Слезай, дуреха! – махнул ей рукой Магал.
– Я не смогу, – решила Лася.
– Умела залезть, умей и слезть, – строго сказал Магал. – Я бы тебя снял, но это дерево нас двоих не выдержит.
Когда Лася при помощи Магала очутилась на земле, он сказал:
– Видишь, за тобой собаку прислали, чтобы разыскала тебя, Гектором зовется.
Только сейчас Лася заметила на шее животного ошейник с именем. Она погладила собаку по голове и улыбнулась:
– В самом деле, совсем на волка непохожа. А я испугалась.
– То-то, – кивнул головой Магал. – Мне матушка так и сказала. Подумала о тебе и сердцем почувствовала тревогу. Она решила, что не по той дороге ты пошла, не свернула вовремя.
Усадив Ласю на коня, Магал скомандовал собаке:
– Гектор! Свободен.
И собака послушно побежала прочь.
– Ну, а теперь держись! – крикнул он Ласе, пришпоривая коня.
Конь бежал резво, и вольный ветер свободы овевал Ласино разгоряченное лицо. Сейчас ей было так хорошо!
– Эй, друг! – вдруг послышалось неподалеку. – Куда ты красавицу везешь?
На развилке, там, где дорожка разделялась на две, они увидели Нараяна. Помогая Ласе с коня, он приговаривал:
– Что-то красавица у нас такая поцарапанная, такая растрепанная. Как будто с медведем дралась.
Лася смеялась, а Магал стал рассказывать о том, что произошло.
– Молодец – твоя матушка. Настоящий оберег сделала, – похвалил Нараян. – А почувствовала она про Ласю потому, что сердечная связь у нее с оберегом имеется, а значит, и с тем, кто его носит.
– Кланяйся своей матушке, – на прощание сказал он Магалу.
Когда Нараян привез Ласю к себе домой, она сразу заметила, что там что-то изменилось. Нараян поймал ее недоумевающий взгляд и показал на дверь, которая раньше была занавешена тканью.
– А что там? – поинтересовалась Лася.
– Комната, – пояснил Нараян и отворил дверь.
Комната была очень светлая и уютно обставленная. Она неуловимо напоминала Ласе какое-то другое помещение. После недавних переживаний ей захотелось тут остаться, прилечь на кровать.
– Ну-ну, приляг, – разрешил Нараян.
Лася так и сделала. И вскоре уже спала крепким здоровым сном.


ГЛАВА 49

Утро было пронзительно холодным и ясным. В воздухе пахло хвоей и хризантемами. Лася немного поеживалась от сырости, но настроение у нее было приподнятым. Вместе с одноклассниками она шагала на открытие Дома детства.
– Он такой красивый, – по дороге рассказывал один мальчик, который накануне успел сбегать к новостройке. – Он совсем круглый, как банка. В нем целых четыре этажа и на каждом – сплошной балкон, можно гулять вокруг.
Ребята засыпали его вопросами о том, что находится внутри здания, но мальчик там еще не был, зато он вспомнил:
– Крыша у него, как купол. Мне сказали, что крыша раздвигается и можно смотреть на звезды. Здорово, да?
Это было здорово. Ласе не терпелось увидеть новую папину работу, а еще, самого папу, который обещал встретиться с ней на открытии.
Церемония открытия была очень торжественной. Перед входом в прекрасное здание собралась вся молодежь Синегорья. Она с удовольствием приветствовала инженеров и строителей, скульпторов и художников и, наконец, главного архитектора.
– Папка! – обрадовалась Лася и помахала отцу рукой.
Папа Рад помахал ей в ответ. И тут зазвучала музыка. Вслед за этим отворились центральные двери Дома детства. В белых платьях, украшенные живыми цветами, оттуда стали выходить девушки – служительницы Храма. Они расположились по обе стороны от входа.
Под звуки колоколов и радостные возгласы детей из дверного проема показалась высокая белая фигура. Это была Владычица. Она с любовью посмотрела на собравшихся и подняла руку, прося внимания. Когда кругом все затихло, она сказала:
– Дорогие мои, я и мои помощницы насытили помещение духом космического сотрудничества. Вы сможете творить прекрасное искусство и превратить этот дом в подлинный храм культуры. Да будет так!
После этих слов Владычица и ее девушки удалились, а детей пригласили войти в Дом. Притихшие, они заходили внутрь и постепенно расходились по всему зданию.
Когда Ласин класс попал в вестибюль, сразу раздалось:
– О, это тот самый! Да, тот самый!
Перед детьми яркими красками играл витраж "Звездный человек" – тот, что был в мастерской витражного мастера. Зато другой, который был установлен рядом, они видели впервые.
– Владыка! – узнала Лася огромную в два человеческих роста фигуру.
– А это другие Владыки, – показал Нараян на фигуры вокруг.
– Владыка Будда! – догадался кто-то из детей.
– Христос!
– А это кто? – удивилась Лася, подняв голову к самому верху.
Над головами Владык простирала свой плат прекрасноликая женщина.
Нараян пояснил:
– Это Матерь Владык. Великая Матерь Мира.
Ласю буквально приковал к себе огненный взор Великой Матери. Она даже не заметила, как куда-то исчезли ребята и возле нее остался только один человек.
Когда Ласин взгляд опустился ниже, между витражами она увидела светящуюся скульптуру. Маленькая девочка и рядом – высокий человек в восточном наряде.
– Успел-таки папка, – счастливо улыбаясь, прошептала Лася.
– Что успел? – услышала она друг тонкий голосок.
От неожиданности Лася вздрогнула. Рядом с ней стоял малыш, лет четырех, который смотрел на нее своими пронзительными светло-серыми глазами. Его голая шейка трогательно торчала из воротника белого пушистого пальто.
– Ты кто? – удивилась Лася.
– Эльф, – сказал незнакомец.
Лася обошла его и посмотрела ему на спину.
– Но у тебя нет крыльев, – возразила она.
– Были, – уверенно заявил ребенок.
Лася, наверное, еще порасспрашивала бы его, если бы тут не появился папа.
Едва Эльф увидел Рада, он тут же скомандовал:
– Подними меня.
Ласин папа был немало удивлен: до этого он никогда не видел малыша. Без лишних вопросов, однако, он взял Эльфа на руки, но тот закомандовал, чтобы его подняли еще выше. Тогда Рад поднял его над своей головой.
Эльф радостно засмеялся и протянул руку к стене. Его крошечная ладошка легла на прозрачно-синие камни – те самые, которые папа принес из пещеры. Теперь они звездами сияли над скульптурой Урусвати и ее Учителя.
– Теплые, – произнес Эльф и, довольный, попросил опустить его на пол.
Когда он стал на ноги, то послушно позволил взять себя за руку и повести на экскурсию по зданию.
По дороге Лася не переставала удивляться тому, что показывал папа. Она, безусловно, знала еще раньше, когда здание только строилось, что снаружи у него четыре яруса и все они состоят из комнат-студий для занятий художествами, музыкой и танцами. Ей также было известно, что центр – сверху донизу – занимали залы. Зальных этажей было всего два, потому что залы были высоченные.
На первом этаже было круглое помещение со сценой-ареной для выступлений, а на втором – располагались выставочные залы музея искусств.
Широкие коридоры между студиями и стенами залов были заполнены цветами, картинами и скульптурами.
Проходя по второму ярусу, Эльф подвел Ласю к одной из картин на стене.
– Это ты, – произнес он своим звонким голоском.
Картина, написанная на тонкой ткани, изображала девочку с Ласиным лицом, у которой были замечательные узорчатые бабочкины крылья. Разрешая Ласино недоумение, папа сказал:
– Когда Яра Игоревна готовила работы для Дома детства, я попросил ее по возможности написать твой портрет. Как видишь, она выполнила мою просьбу. Нравится?
Еще бы! Ласе нравилось здесь все. Она, к примеру, даже представить не могла, что из цветного стекла могут быть сделаны скульптуры и барельефы. Картины природы, птицы, животные – все светилось разноцветными огнями, радуя глаз.
У одного из мраморных барельефов, который изображал детей, танцующих в небе среди звезд, Эльф снова потребовал:
– Подними меня.
Трогая камни с металлическими крапинками в них, малыш повторял:
– Холодный, холодный, холодный.
– Это что, метеориты? – удивилась Лася.
– Так точно, они самые, – подтвердил папа.
Лася дотянулась до одного из них и пощупала. Потом она приложила ладонь к стене. Стена казалась более теплой.
– И откуда ты все это знаешь? – спросила она Эльфа.
– Я все знаю, – ответил Эльф без тени сомнения в голосе.
– Да уж, ты у нас – всезнайка, – послышался высокий женский голос.
Навстречу им шла молодая женщина с такими же, как у Эльфа, глазами. Она шла и качала головой:
– Ты опять босоножка.
– Босоножка! – засмеялся Эльф и побежал женщине навстречу.
– Лася, познакомься. Это главный художник нашего проекта – Эльвира, – подвел папа Ласю к женщине. – А это, – и он показал на ребенка, – по-видимому, ее сын.
– Дочь, – уточнила Эльвира и опустила девочку на пол.
– А ее, правда, зовут Эльф? – полюбопытствовала Лася.
– Правда, только она не Эльф, как она себя называет, а Эльфа, – улыбнулась женщина.
Предвидя новые Ласины вопросы, она предложила ей подняться выше. Там в фантастической атмосфере иных миров на одной из картин Лася узнала глаза Эльфы. Нарисованные серебряной краской, они были еще более пронзительными и, казалось, видели человека насквозь. Но больше удивляло другое.
Человеческими на этой картине были только глаза. Остальное – голова, туловище – все было покрыто коротким белым пушком и напоминало пчелу с белыми же опушенными крылышками. Существо летело среди подобных себе "белых пчел" прямо на зрителя. А маленький босой зритель показывал на него пальцем и говорил:
– Это я.
Конечно, коротко остриженная головка Эльфы имела мало общего с физиономией на портрете, но Лася поверила. Была же она на другой картине бабочкой!
Папе Раду не очень было симпатично рыльце на портрете. Он спросил:
– Зачем было так уродовать ребенка?
Эльвира улыбнулась и посмотрела на Эльфу:
– Незадолго до того как это существо должно было родиться, мне приснилась вот эта картина. Я написала ее. А потом со временем отнесла на чердак нашего дома. Однажды мне что-то понадобилось на чердаке и я пошла туда. Эльфа побежала за мной. Когда она увидела эту картину, она стала хлопать в ладоши и громко кричать: "Это я! Это я!"
– Так это ты? – спросила Лася у девочки, показывая на "белую пчелу" на картине.
– Я и мои предыдущие мама, папа, сестры и братья, – таков был ответ.
– А почему ты ходишь босиком? – не переставала удивляться Лася.
Вместо Эльфы ей ответила Эльвира:
– Этот ребенок до трех лет не позволял ничего на себя надеть. Ему никогда не холодно. Однажды, уже после того как мы обнаружили на чердаке эту картину, я принесла домой пушистую белую ткань и укутала в нее Эльфу. Ей понравилось. С тех пор вся ее одежда шьется из этой ткани. А вот обувь…
Тут Эльвира вздохнула, и Лася поняла, что девочка постоянно стаскивает с себя все, что надевают ей на ноги.
Лася взяла Эльфу за руки и сказала:
– Приходи ко мне в гости. Ты такая чудная!
– Приду, – сказала малышка и повернулась, что бы уходить.
– Ой, нет! – вспомнила вдруг Лася. – Я же завтра уезжаю!
От досады у Ласи на глазах выступили слезы. А девочка внезапно обернулась и, словно проникая в Ласину голову взглядом, заявила:
– Нет, ты не уезжаешь завтра.
– Тогда послезавтра, – с отчаянием твердила Лася.
Но малышка Эльфа подбежала к ней и с силой шлепнула ее ладошкой по руке.
– Ты не уезжаешь никогда! – выкрикнула она и побежала назад, к матери.


ГЛАВА 50

– Папа, у меня проблема, – появилась Лася в папиной спальне, где он собирал вещи к отъезду.
Папа вопросительно посмотрел на Ласю.
– У меня все вещи в сумку не влезают, – сообщила она.
Вскоре папа убедился, что Ласина дорожная сумка набита до отказа, а на полу высится солидная стопка разных коробок и коробочек с коллекциями, гербариями и фотографиями.
– И ничего оставить нельзя? – поинтересовался он.
– Ничего, – строго сказала Лася.
– У меня такая же проблема. Вещи-то мои в чемодан поместились, а чертежи, наброски и фотографии – нет. Помнишь, я говорил тебе, что хочу у нас на родине такой же Дом детства построить?
Лася утвердительно кивнула, а папа продолжал:
– Кстати, мне за эту стройку кучу денег дали. Можно будет теперь квартиру на домик поменять и нашу старушку-машину заменить на новую.
– Тогда давай сумки купим, – обрадовалась Лася.
– В том-то и дело, что про деньги пока только на бумажке написано. Ее еще в банк нужно отнести и только потом…
– Может, как-то договоришься? – спросила Лася.
– Пожалуй, пойду, – согласился папа и отправился в магазин.
Не прошло и пяти минут после папиного ухода, как в Ласиной квартире появился Али.
– Ты почему на представлении с нами не была? –спросил он Ласю.
– Мне собираться нужно, – грустно сказала она. – Я завтра уезжаю.
– Это очень странно, – задумчиво проговорил Али и уселся в кресло.
Ласе показалось, что ее друг что-то скрывает от нее и она стала приставать к нему с расспросами.
– Ладно, ладно, расскажу, – наконец, сдался он. – Вчера вечером, пока тебя не было дома, к твоему папе приходил Нараян. Он зашел в дом, а дверь не затворил. В это время я читал книжку на веранде.
Так вот, совершенно случайно я услышал разговор. Нараян спросил твоего папу: "Так ты получил согласие своей жены?", а твой папа говорит: "Получил". Тогда Нараян снова спросил: "А Ласе ты сообщил, что она может остаться?", а папа ответил: "Нет. Я еще с ней не говорил об этом".
– Я думал, что он уже говорил с тобой и ты остаешься, – сделал вывод Али.
Лася сидела напротив Али и в беспокойстве хлопала ладонью по колену. Али молчал, он ждал, что скажет Лася. Она вдруг перестала размахивать рукой и спросила:
– А где я буду жить?
– Не знаю, – развел руками Али. – В какой-нибудь семье. Это точно.
Лася попыталась представить себя третьим ребенком в семье Али, и это ей не очень понравилось, она плохо знала его родителей. То же самое было и с семьей девочек.
– Может быть, меня возьмут Инге и Резо? – стала размышлять она вслух.
– Так ты согласна остаться? – просиял Али.
– Согласна – не согласна, – вскочила на ноги Лася, – а утро вечера мудреней.
Когда папа вернулся домой, он застал Ласю за весьма странным занятием. Она оторывала от большого листа бумаги маленькие кусочки и при этом рассуждала так:
– Я очень люблю маму и папу. Если я останусь, то долго их не увижу. Это плохо.
И оторванный кусочек отправлялся направо.
– Если я уеду, я больше никогда не увижу Ло, Али и Май.
И маленькая бумажка отправлялась налево.
Когда папа понял, что Лася таким образом пытается определить: стоит ли ей уехать или остаться, он подошел к ней и сказал:
– Один мудрый человек говорил: "Если хочешь принять правильное решение, положи вечером свою мысль на сердце, а утром будешь знать ответ".
Рано утром, еще не вполне проснувшись, Лася появилась у папы в спальне. Голосом, полным отчаяния, она произнесла:
– Папка, представляешь, совсем ничего не приснилось.
– Совсем-совсем ничего? – не поверил Рад.
– Только немножко ерунды какой-то, – разочарованно сказала Лася.
Папа потеснился в своей кровати, освобождая место для дочки. Когда она нырнула под одеяло, он сказал:
– Ну что ж, давай разбираться сами в твоем сне, бабушки Эли с нами нет. Так что же тебе снилось?
– Кучка, – ответила Лася. – И эта кучка сказала: "Не трогай меня".
– И все?
– И все.
Папа повернулся к Ласе и заглянул ей в глаза.
– Ну-ка вспоминай, что было в кучке?
Лася ответила не сразу.
– Кажется, медвежонок Бини, – неуверенно проговорила она.
– Еще, – подбадривал ее папа.
Лася лежала с закрытыми глазами и пыталась восстановить свой сон. Перед ее внутренним взором промелькнуло видение одной знакомой вещицы.
– Мамина подушечка! – сообразила она.
– Выходит, там были дорогие тебе вещи, – решил папа.
– Ну, и как ты думаешь, почему они не хотели, чтобы ты их трогала? – спросил он Ласю.
– Чтобы они остались, – ответила Лася, а потом спохватилась. – Без меня?!
Папа улыбнулся и, коснувшись пальцем кончика Ласиного носа, сказал:
– Почему без тебя?
Получалось, что вещи, которые не хотят, чтобы их увозили, зовут Ласю остаться.
Лася снова закрыла глаза. Ей было очень грустно из-за того, что приходилось выбирать между любимыми людьми. Она представила себе маму, такую молодую, улыбающуюся. Мама с большой нежностью смотрела на Ласю и что-то говорила. Лася изо всех сил стала прислушиваться и вдруг… бодрый мамин голос совершенно ясно зазвучал у нее в ушах:
– Ласёнок, миленький! Синегорье – твое будущее. Оставайся.
Так тепло стало на сердце, так мило. Лася открыла глаза и сказала:
– Папа! Мама так и сказала: " Синегорье – твое будущее" и чтобы я оставалась. Ты тоже так думаешь?
– Конечно, – ответил папа и вздохнул.
И тут Лася догадалась, что папа уже давно обо всем договорился и с мамой, и с Нараяном. Просто он хотел, чтобы Лася сама приняла это непростое решение – остаться в Синегорье.
– Радик, вставай, на самолет опоздаешь, – заговорила вдруг Лася, подражая бабушке Эле.
Она выскочила из кровати и бросилась в свою комнату, чтобы одеться. Надо же было проводить папу!
Через несколько минут ее растрепанная мордашка снова замаячила в дверном проеме.
– Папа, а я куда?!
– За тобой скоро придут, – загадочно произнес папа, застегивая манжет сорочки.
Лася поняла, что от папы ничего не добьешься и потащила свои вещи вниз.
Сумка грохотала колесиками по ступенькам, и Лася даже не слышала, как отворилась входная дверь.
– Я думал, вы спите, – сказал Нараян. – А вы уже…
– Это только одна моя сумка. А вторая там, – и Лася показала на дверь своей спальной.
Когда Нараян поднялся в Ласину комнату, чтобы помочь ей, он сказал:
– Ты забыла одну очень важную вещь.
Лася удивилась и в который уже раз стала осматривать комнату. Нараян терпеливо ждал.
– Ой, портрет! – неожиданно спохватилась она и побежала снимать со стены портрет Владыки.
Когда Лася, Рад и Нараян пришли на лётную площадку Янтарного района, там стоял всего один лёт. Выяснилось, что он дожидается папу и нужно торопиться.
Пока Нараян грузил вещи, Лася стояла, прижавшись к папе. Она не давала ему сделать ни шагу. А между тем, лётчик знаками давал ему понять, что пора уже лететь.
– Ласёнок, смотри, какая птичка! – воскликнул вдруг папа.
И Лася подняла взгляд в небо, поневоле отстраняясь от отца. Рад воспользовался моментом и вскочил в лёт.
– Я люблю вас! – закричал он и махнул рукой.
В это время дверца лёта закрылась и аппарат сразу же стал набирать высоту.
Несколько раз затем Нараян пытался заговорить с Ласей, но она не желала поддерживать разговора. Когда они вошли в дом Нараяна, он отворил дверь в комнату – ту, где недавно ночевала Лася, и сказал:
– Вот Лася, теперь это твоя комната.
Лася с недоверием посмотрела на него:
– Ты же говорил, что дети в Синегорье живут только в семьях. А где же твоя семья?
Нараян улыбнулся. Он был рад, что Лася запоминала то, что он говорит.
– Еще дети изредка живут у своих "учителей жизни", – сказал он. – Я, например, жил у Мастера.
– У Мастера есть мадам Алина, – заметила Лася, доставая из своего рюкзачка Бини, мамину подушечку и портрет Владыки.
– А у нас есть Риола! – из своей комнаты крикнул Нараян. – Она моя сестра по духу и будет твоей матушкой.
Когда с молотком в руке он вошел к Ласе, то поймал на себе ее восторженный взгляд. У изголовья кровати Нараян вбил в стену гвоздик и повесил на него портрет Владыки. В этот момент Ласю осенило: эта новая комната покрашена и обставлена точь-в точь как та, где она еще недавно жила с папой. Вот и прикроватный столик такой же самый…
Зачем-то Нараян отворил в нем ящик и достал оттуда… фотографию Ласиных родителей. С фото в красивой рамочке на Ласю смотрели мама и папа, а между ними виднелась веселая мордашка Ласиного братца.
– Остальное потом, – заявил Нараян. – Теперь пора в школу.
Лася никак не ожидала, что одноклассники так обрадуются ей. А когда она объявила, что ее назваными родителями будут Нараян и Риола, дети и вовсе пришли в восторг.
– Тише, тише, – успокаивала их Риола.
Она подходила к каждому. Кого-то поглаживала по голове, кому-то шептала на ушко, и ребята успокаивались.
Когда Риола подошла к Ласе, тонкий аромат ее нежных духов, ласковое прикосновение руки – все показалось Ласе таким родным, таким знакомым. Жестом фокусника Риола извлекла откуда-то открытку и положила перед Ласей.
На плотной бумаге она нарисовала себя, Нараяна и Ласю. А на обратной стороне написала "Я люблю тебя, Ласёнок!" Ниже крупным ровным почерком Нараяна было приписано: "Красавица моя, будь счастлива!"
Как ни трудно было Ласе оторвать взгляд от чудесной открытки, ей пришлось посмотреть на Риолу, которая просила у класса внимания:
– В этом учебном году наша жизнь в школе будет еще интереснее. Вам откроются многие тайны природы. Вы сможете больше узнать о себе, испытать свои силы.
Для этого мы должны будем много трудиться: головой, руками, ногами. И конечно же, сердцем. Какой наш девиз?
– Зоркое сердце – беспредельность познания! – хором произнесли дети.
– Ой, сколько я еще не знаю! – подумала Лася и стала напряженно слушать.
Ведь еще Мастер когда-то говорил ей, что космические дали открываются зоркому сердцу с помощью ключика пытливого ума.

ОСТАВИТЬ ОТЗЫВ НА САЙТЕ АВТОРА:   http://www.nowimir.ru/DATA/contact.htm