ЭКСТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА. РАННИЙ ВЕЧЕР.
Длинный пассажирский автобус сбавляет скорость и замирает возле остановки.
Двери автобуса с шипением открываются. Нога в облезлом и не зашнурованном ботинке опускается на потрескавшийся асфальт. Затем появляется вся фигура сухощавого мужчины средних лет в старой затасканной рубашке в клетку. Это САНЫЧ Он вскидывает на плечо грязную дорожную сумку, достаёт из кармана потёртых брюк пачку сигарет без фильтра, закуривает и идёт вдоль обочины узкой дороги.
Люди копошатся около своих домов, убирают опавшую листву, засохшую траву, сваливают их в одну кучу и жгут костры. Над землёй стелется дым.
Саныч приближается к одному из домов. Краска на доме почти вся слезла, обнажив старые доски. Окна немного покосились.
Около соседнего дома на деревянной скамейке сидит лысый мужчина в грязной и рваной одежде. Он узнаёт Саныча и машет ему рукой, подзывая к себе.
САНЫЧ
(подходит и пожимает соседу руку)
Здорово, Витёк!
СОСЕД
Здорово! Ты где пропадал?
САНЫЧ
Да так… замотался…
СОСЕД
А ты чего на похороны не приехал. У нас теперь это главная сплетня у баб. Тётка твоя только приехала. Сама всё делала. Это… ты, это самое, работаешь там, что ли? Или чего?
САНЫЧ
Нет.
(кивает в сторону старого дома)
Дом продать хочу. Деньги нужны.
СОСЕД
А-а-а-а… Понятно…
(после паузы)
Слушай, может тогда обмоем?
(Он приоткрывает полы своей куртки, и продемонстрирует торчащую во внутреннем кармане бутылку самогона.)
Я как раз только хотел… А тут вижу, ты идёшь…
(улыбается, обнажая гнилые зубы)
Солнце садится за горизонт. Саныч и его сосед сидят под раскидистым орешником допивают бутылку самогона. Сосед встаёт, жмёт на прощание Санычу руки и, пошатываясь, бредёт к калитке. Саныч проводит соседа и впервые заходит внутрь дома. Полумрак. Он нащупывает рукой выключатель у входа. Щелчок. Лампа не загорается. Саныч достаёт из кармана коробок спичек. Зажигает одну: на деревянном, не покрытом скатертью столе, стоит керосиновая лампа. Саныч зажигает лампу: пламя постепенно разгорается. Он прямо в одежде укладывается на старый диван, докуривает сигарету и закрывает глаза. Перед его мысленным взором встаёт образ пожилой женщины. Образ исчезает. Саныч просыпается и открывает глаза. Лампа уже не горит. Кромешная тьма. В соседней комнате слышится какая-то возня. Саныч поднимает, зажигает лампу и идёт в соседнюю комнату. Как только он входит, шум сразу же прекращается.
САНЫЧ
Грёбаные крысы!
Внезапно пламя его лампы гаснет, и всё погружается во мрак.
Сразу же Саныч снова слышит какой-то шум, звон посуды. Саныч вздрогивает и замирает, боясь шевельнуться. Его ладони вспотели. Руки дрожат. По лицу струится пот. Ему не хватает воздуха, он жадно втягивает его в себя, начинает кашлять. Кашель проходит, и Саныч снова прислушивается.
Теперь он слышит шаркающий звук, словно кто-то ходит по комнатам в домашних тапочках. Становилось всё жарче. Саныч вытирает пот со лба. Снова начинается приступ кашля.
Саныч бежит к двери и толкает её, но она не открывается. Он изо всех сил старается открыть дверь, ведущую во двор, но она не поддаётся. Он падает на пол и заходится кашлем. Его глаза застилают слёзы. Он задыхается…
Внезапно всё исчезает. Яркий солнечный свет проникает в комнату через открытое окно. Саныч просыпается в кровати. Ослеплённый солнечным светом, он поднимается, сонно потирает глаза, проходит в прихожую и останавливается перед зеркалом. Он посмотрит на своё отражение и цепенеет… Оттуда на него смотрел маленький мальчик.
МАТЬ
(за спиной Саныча)
Володя-а-а… Ты вернулся. Ну, где же ты пропадал? Я заждалась…
Саныч оборачивается. Видит мать. Всё уходит в темноту.
НАТ. ВОЗЛЕ ДОМА САНЫЧА. РАННЕЕ УТРО.
На обочине стоит милицейская машина. Возле неё стоят двое милиционеров. Рядом собралась небольшая группа любопытствующих. На доме следы пожара. Стёкла выбиты. Над окнами следы копоти и сгоревшей краски. Двое людей выносят из дома на носилках тело, накрытое покрывалом.
ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР
(обращаясь к коллеге)
Уже второй в этом году. Тоже, наверное, нажрался и заснул с зажженной сигаретой.
ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР
Забавно, что только одна комната сгорела внутри, а так дом почти невредимый остался.
Интересно, кому теперь эта халупа достанется…