В солнечный весенний день мать семейства стояла над газовой плитой в кухне старого частного дома где-то в российской глубинке. Эта грузная сорокалетняя женщина размешивала поварёшкой борщ в огромной алюминиевой кастрюле. Её волосы были убраны сзади в хвостик. На раскрасневшемся от жара лице толстым слоем лежала косметика. Несмотря на будничную обстановку, на ней было надето праздничное платье.
Мать бросила взгляд в сторону кухонного стола. На нём сверкали заранее приготовленные пустые тарелки.
– Светка! – крикнула она.
– Что?! – донесся из соседней комнаты звонкий женский голос.
– Иди, помоги на стол накрыть!
– Не могу! У меня ногти сохнут!
На кухню, шаркая по полу домашними тапочками, вошёл муж. Он был лысоват. Из-под дырявой тельняшки с закатанными рукавами выпирало довольно солидное пузо. Руки по локоть были испачканы мазутом. Он подошёл к столу и прикурил от пламени конфорки зажатую во рту сигарету. Затем, выпрямившись, шлёпнул жену по заднице.
– Не кури здесь! И так душно! – возмутилась жена.
Отец семейства молча обвёл взглядом стоявшие на плите и рядом с ней тарелки и миски. Затем вытащил изо рта сигарету и, наметив цель, пальцами свободной руки достал из одной кастрюльки щепотку тёртого сыра и, запрокинув голову назад, опустил её себе в рот. Из другой миски он вытянул колечко репчатого лука и проделал с ним тоже самое. Продолжая хрустеть луком, муж взял вилку и вытащил из стоящей на плите сковороды недожаренную котлету. Она тоже отправилась в его рот. Всё это он делал плавно и методично. Проглотив котлету, муж снова потянулся к сыру, но женщина оттолкнула его своим мощным телом.
– Ну, куда ты лезешь, блин, своими руками?! Иди, мой! Вот свинья!
Муж схватил стоящую около плиты трёхлитровую банку с томатным соком, сделал несколько громких глотков и вытер рот обратной стороной ладони. После этого он подошёл к раковине и стряхнул в неё образовавшийся на кончике сигареты пепел.
– Светка! – снова заорала мать.
– Что?! – донеслось из соседней комнаты.
– Сюда иди, что!
– Сейчас…
Вместо дочери на кухню вошёл сын-подросток. Он был худощав, но во всём остальном походил на отца: закатанные по локоть рукава рубахи, руки в мазуте, грязь под ногтями.
Он остановился возле плиты, шмыгнул носом и потянулся в кастрюлю с сыром, но тут же получил по руке столовой ложкой.
– Ну, куда ты… Иди руки мой! Подождать пять минут, блин, не может! Весь в отца пошёл! Такой же свин растёт. – Мать нервно помешивала ложкой содержимое одной из кастрюль.
Сын пошёл к раковине. Проходя мимо стола, он покосился в сторону банки с томатным соком. Затем открыл кран, хлебнул из него холодной воды и сел за стол.
– Светка! Светка! – раздражённо крикнула мать.
– Ну, что?!!!
- Иди, помоги матери на стол накрыть! Совсем разленилась! Только жрать всем подавай! С утра до вечера жрать, да жрать! А помочь некому!
– Ну? Что ты тут орёшь? – возмущённо спросила, входя на кухню, дочь. Она была немного постарше брата и в противовес ему одета довольно «парадно»: синие джинсы с различного рода надписями на английском и облегающая розовая футболка, не достающая даже до пупка. Ногти на руках и босых ногах были покрыты ярко красным лаком.
– Ты как с матерью разговариваешь?! Вырастили на свою голову лодырей. Восьмое марта, блин. Пашешь с самого утра как лошадь…
В это время отец и сын уже сидели за столом, ожидая, когда обед будет готов. Сын от нечего делать грыз ногти и смотрел в окно, за которым качались ещё голые ветви деревьев. Отец читал старую газету, которую нашёл под столом.
– Достали, блин…, - буркнула дочь, разливая борщ по тарелкам.
Сын, никого не дожидаясь, тут же принялся за еду, громко втягивая в себя горячую жидкость и практически не поднимая головы. Отец уверенно и неторопливо опустил руку под стол и достал полупустую бутылку самогона и рюмку. Затем осмотрел рюмку на наличие мусора, дунул в неё и наполнил.
Не проронив ни слова, жена схватила рюмку и выплеснула её содержимое в раковину. Затем прополоскала рюмку под струёй воды и поставила вверх дном на полочку. Она повернулась, чтобы сесть за стол и увидела, как её муж допивает рюмку самогона, которую он неизвестно откуда успел достать. Отец семейства поставил стопку на стол, выдохнул и звучно прихлебнул борща из тарелки.
Мать села, но тут обратила внимание на сына, который с огромной скоростью уничтожал свою порцию.
– Ну, куда ты спешишь?! Подавишься сейчас. Никто за тобой не гонится.
Сын сбавил обороты. Мамаша, наконец, принялась за еду, но через пару секунд снова остановилась, вперив свой взгляд в супруга, который снова наливал себе из бутылки. Видимо смирившись, она отвела от него взгляд. Сын встал из-за стола и с тарелкой в руках пошёл в другую комнату.
– Куда пошёл? – возмущённо спросила мать.
– Телик хочу посмотреть…
– У нас здесь кухня, а не там! Сперва доешь, потом иди, смотри свой телик!
– Ну, я там хочу. Там скоро фильм начнётся, – крикнул сын уже из другой комнаты.
Старый толстый кот догрызал под столом брошенный ему кусок хлеба.
С улицы донёсся голос юношеский голос: «Све-е-е-е-е-та!». Вслед за этим последовал свист.
Все замерли. Дочь бросила осторожный взгляд в сторону матери. Та сидела неподвижно. Кот под столом играл пластиковой пробкой. Мать закрыла лицо руками и завыла.
– За что-о-о-о?!!! Господи-и-и-и?! За что мне такое наказание-е-е?! Раз в год и то по-человечески посидеть не може-е-е-м...
Она шмыгала носом и тёрла глаза. Лицо покрылось разводами от потекшей косметики. Дочь выбежала на улицу. Кот замер, настороженно прислушиваясь. Отец спокойно доедал свой обед.
Когда вечером дочь вернулась со свидания, её родители сидели перед телевизором и мирно смотрели новости. Она прошла в свою комнату и плюхнулась на кровать. «Всё же у меня самые лучшие родители…», - продумала она, закрывая глаза.