- Я - неудачница. Самая обычная посредственность. С детства мечтала стать врачом - не вышло. Зубрила, из кожи вон лезла, четыре раза поступала, но так и не смогла. Возомнила себя художницей - рисовать любила всегда, и тут не сложилось. Посылала свои работы на всякие конкурсы, выставки - в лучшем случае возвращали назад без комментариев. Любовь... Совсем серо. Красавица! Казалось бы, любой моим будет. Пока пыталась куда-то выбиться всех женихов увели другие. Так и не состоялась я ни как профессионал, ни как творческая личность, ни как жена, ни как мать. Тридцать лет, а я - никто! - Инна натянуто рассмеялась. - Тургеневская девушка бальзаковского возраста. Ведь у Тургенева все девушки, по сути, ничего из себя не представляют.
Вадим слушал ее молча, не перебивая, не пытаясь возражать или утешать.
- А рисовать вы продолжаете? - спросил он, когда Инна замолчала.
- Нет. Давно бросила. Кому это надо?
- Я думал, вам. Ведь вы рисуете не ради выставок, а потому, что испытываете в этом потребность...
- Да не испытываю я никакой потребности! - раздраженно перебила Инна. - Легко вам говорить! - она нервно затянулась. - Первоклассный программист, песни пишете, выступаете с ними...
- Я пишу для души.
- Легко вам говорить. - упрямо повторила Инна. - Я бы тоже так говорила, если бы моя жизнь удалась.
- Вы покажете мне свои работы? - попросил Вадим.
- Как-будто вы разбираетесь в живописи!
- Нет, не разбираюсь. - спокойно покачал головой Вадим.
Инна долго молчала, глядя на струйку дыма от своей сигареты.
- Приходите, смотрите... - равнодушно сказала она.
Он внимательно, сосредоточенно рассматривал ее рисунки, а она из-под ресниц рассматривала его. Интересно, как он себя поведет? Выразит бурный восторг ее "творениями"? Сдержанно похвалит парочку каких-нибудь натюрмортов? Из вежливости пробубнит, что все это "очень мило"?
Но он ничего не сказал. Молча сложил все в папку и убрал на место. И Инна обиделась.
- Можете написать для меня пейзаж? Я покажу вам место. - неожиданно произнес он.
- Что? - съехидничала Инна. - Я творю гениальные шедевры и они вам безумно понравились?
- Вы не творите шедевры. - как всегда спокойно ответил Вадим, прямо глядя ей в глаза. - Но мне понравилось, как вы рисуете. Не безумно, а просто понравилось. Если не жалко, подарите мне кое-что.
- Можете забрать все и оклеить дома стены!
- Это ни к чему. Так как на счет пейзажа?
- Знаете, - начала Инна после некоторого молчания, - все это, конечно, благородно: попытаться заставить меня поверить в себя, снова поставить за мольберт, но... Лучше не надо. Если уж вам так дорого то ваше место, вы можете его просто сфотографировать!
- Могу. Конечно же могу.
Вадим привел Инну в самый конец парка, к старой полуразрушенной беседке, заваленной всяким мусором.
- Хотите сказать, что в этой загаженной развалюхе вы провели свои самые счастливые минуты? - усмехнулась Инна. - Вы здесь впервые признались в любви? Или пишете тут песни? Кстати, вы мне споете?
- Нет.
- Вот как! Почему?
- У меня нет песни, которую я мог бы спеть вам.
- Странно... О чем же вы пишете?
- О чем пишут тысячи лет - о любви.
- А-а-а... - разочарованно протянула Инна. - Я никогда не слушаю песен о любви.
- Поэтому я и не буду вам петь. - мягко улыбнулся Вадим.
- Так что у вас связано с этой беседкой?
- Ничего. Просто мне кажется, что такая вот беседка есть в каждом произведении Тургенева.
- Кого? - Инна круто обернулась к нему, удивленно вскинув брови. - Тургенева?! Ах, да! Вы же пишете песни о любви!
- А вы не слушаете их и презираете тургеневских девушек. - Инне послышалась насмешка в его интонациях.
Инна смотрела на законченную акварель. Господи, как тошно!Какая-то идиотская захламленная беседка, пустые рассуждения о Тургеневе, фантазии.Песни о любви. Только этого еще не хватало - бард и художница! Хотя какая она, к черту, художница... Вадим - он сильный. Он будет тянуть ее на себе, подталкивать в спину, "выводить в люди". Будет помогать ей обрести себя. Стоп!!! Слишком долго она сама жалела себя, чтобы теперь позволить это кому-то еще.
Песня возникла из ниоткуда. Сами собой пришли слова, и сами легли на музыку. Даже записывать не пришлось - песня пришла и поселилась в душе. Песня, которую Вадим всегда знал. Песня, которую он споет завтра для Инны. А она-то считает себя неудачницей, посредственностью! Как нечестно! Ведь серостью до сих пор был он, раз только сегодня написал настоящую песню!
Они встретились в той же беседке.
- Я принесла вам акварель...
- Спасибо. А у меня теперь есть песня, которую я могу спеть вам. Хотите?
Инна молча кивнула.
- Я только схожу за гитарой, она у меня в машине.
Когда Вадим вернулся в беседку, Инны там уже не было. На скамейке лежала акварель, Вадим поднял ее. Беседка в глубине парка. Беседка, которая есть в каждом романе Тургенева. И в глубине беседки - а может, это только показалось Вадиму в сумерках? - смутно белела чья-то фигура.