За окном уже начинало смеркаться.
Родителей всё ещё не было. Брат и сестра сидели вдвоём в детской и никто из них не решался включить свет. Вроде бы, было ещё не совсем поздно. Но всё небо застилали тёмные дождевые тучи, поэтому-то в комнате и царил сумрак. По стеклу окна и по листьям растущего рядом клёна вовсю барабанил ливень.
Вроде бы ещё не совсем поздно…
Брат был старше сестры на год, ему было шесть, ей – пять. По своему старшинству он должен был присматривать за ней. По крайней мере, так считали их родители. Если они знали, что задержатся на работе, мама всегда давала ему – именно ему – разные поручения и требовала, чтобы он присматривал за сестрой. Он кивал головой, хотя и не очень отчётливо понимал, каким образом должен это делать.
Его звали Миша, её – Лена. Взобравшись на придвинутое к окну кресло и встав на колени, она некоторое время смотрела на дождь, положив руки на спинку. Миша сидел на своей кровати и собирал трансформер.
-Они промокнут, - сказала Лена, не отрывая взгляд от окна.
Миша промолчал. Он надеялся, что родителей, как и в прошлый раз, привезут друзья на машине. К самому подъезду.
Они жили на третьем этаже пятиэтажки с четырьмя подъездами. Их подъезд был первый. Во втором, на четвёртом этаже, жил его друг Серёга, которому было семь лет и который уже ходил в школу. Если бы не Ленка, Миша сейчас смотался бы к нему на полчасика.
-Почему они не звонят? – спросила Лена.
Этот вопрос его тоже интересовал. Тётя Ира, двоюродная сестра папы, ушла от них уже час назад, а мама говорила, что они вернутся, когда тётя Ира ещё будет с ними. Почему бы не позвонить и не сказать, что они задерживаются, придут во столько-то? Но Лене он ответил:
-Как ты не понимаешь! У них же много работы, им некогда по телефону с нами болтать!
Лена повернулась к брату, уселась в кресле и грустно опустила голову.
-Мне скучно.
Ей скучно! Мише захотелось передразнить её. Можно подумать, что ему весело. Но он снова промолчал, погружённый в моделирование своей игрушки. Через несколько минут робот-трансформер был готов. Миша с гордостью и интересом оглядел со всех сторон плод своей деятельности.
-Смотри, - показал он робота сестре. – Круто, да?
Лена окинула робота равнодушным взглядом.
-Мне не нравится.
-Почему? – с огорчением удивился брат.
Лена пожала плечами.
-Он какой-то… Злой. И некрасивый.
Миша снисходительно усмехнулся.
-Ты ничего не понимаешь. Девчонка! – презрительно сказал он. – Смотри: у него на ногах двигатели, как у ракеты. А на спине – крылья, как у самолёта. Он может летать.
Миша поднял игрушку над собой и, зажужжав как самолёт, показал сестре, как летает его робот. Лена, подперев рукой подбородок, наблюдала за этим без всякого интереса. Между тем её брат, оживившись, с энтузиазмом продолжал демонстрировать достоинства своего трансформера.
-Смотри, у него из рук выдвигаются бластеры. А на глазах – оптические прицелы. Но главное не это! Он может стрелять ядерными ракетами, видишь?
Отделив игрушечную ракету от робота, Миша вдруг подбежал к сестре и слегка ткнул её ракетой в плечо.
-Дурак! – Лена разозлилась и с усилием оттолкнула брата. Тот, споткнувшись обо что-то, упал на ковёр.
Ударился он не больно; но вот его роботу повезло меньше – трансформер отлетел к стене и правая пластмассовая рука обломилась.
На несколько секунд воцарилась тишина. Лена со страхом смотрела на брата и спрашивала себя, что сейчас будет; Миша же, сидя на ковре, с внезапно охватившей его тоской смотрел в окно на дождь, будто бы ожидая от него ответа на вопрос сестры.
Потом он молча встал, поднял своего разбитого робота и, не сказав ни слова, ушёл в гостиную.
Так, находясь в разных комнатах и в обиде друг на друга, они провели ещё несколько минут. Наконец, Лена первой решила помириться и пришла к брату.
Миша сидел в полумраке на диване, обхватив руками колени, и смотрел куда-то в сторону. Справа от него лежал искалеченный робот.
Лена включила свет. Большая люстра, вспыхнув четырьмя лампами, ярко осветила всю комнату. Миша закрыл глаза – сестра не поняла, зачем.
-Миш, - робко сказала она, подойдя к нему. – Миш, ну прости. Я не нарочно, честно! Я не хотела…
Она взяла в руки робота.
-Я попрошу папу, он тебе его починит. Правда!
Миша, помолчав немного, произнёс, всё ещё глядя в сторону:
-Знаешь, я просил маму с папой подарить мне на день рождения краски. В магазине продавались такие суперские краски с кисточками и палитрой. А они подарили мне трансформер. Они сказали, что я – парень и что это мне больше понравится.
Он повернулся к Лене и посмотрел на неё. Его глаза слезились. Вот почему он их прятал.
-Ты не злишься на меня? – спросила сестра.
Миша покачал головой. В общем-то, если рассудить, не очень-то ему было жалко этот трансформер. Всё равно он бы поиграл в него дней пять, а потом бросил бы. А вот теми красками можно рисовать долго…
-Включи телек, а? – попросила Лена.
За окном что-то ослепительно вспыхнуло и тут же раздался гром, раскатившийся эхом по всему серому небу. На мгновение дети испуганно притихли, но потом Миша, сообразив, в чём дело, сказал спокойным тоном сестре, в глазах которой был ужас:
-Да не бойся ты! Это просто гроза. Подумаешь.
Он спрыгнул с дивана, подошёл к окну и закрыл шторы. Потом взял с тумбочки пульт и включил телевизор.
Он выбрал семнадцатую программу – ту, где обычно был канал мультфильмов. Но сейчас там были лишь бешено вертящиеся чёрные, белые, красные и зелёные точки и ещё громкое неприятное шипение.
-А где же мультики? – огорчённо спросила Лена.
Миша пожал плечами.
-Наверное, плохой приём. Из-за грозы. На, выбери сама, что хочешь, - он отдал ей пульт.
Сестра принялась листать каналы. Но мультиков больше нигде не было. Тогда Лена выключила телевизор и грустно вздохнула.
-Я придумал! – неожиданно провозгласил Миша. – Давай играть в прятки!
-В прятки?
-Ну конечно! Сейчас же вечер, самое время для пряток.
Он подбежал к выключателю и выключил свет. Комната вновь погрузилась в вечерний сумрак – слишком уж мрачный и страшный.
На улице опять раздался гром.
-Я боюсь! – жалобно произнесла Лена.
-Да ладно, чего ты! – уговаривал её брат. – Так даже прикольнее! Короче, я прячусь, считай до десяти.
С этими словами он выбежал из гостиной. Лена слышала, что он убежал в комнату родителей и где-то там спрятался. Она сосчитала до десяти и пошла искать его.
В родительской комнате было слишком темно для того, чтобы разглядеть все её потайные углы, стоя у двери. Миша мог быть где угодно: под письменным столом, за шифоньером… Мог даже в шкаф забраться. Лена с опаской вошла в комнату. Когда она проходила мимо большой кровати, то откуда-то снизу неожиданно высунулась рука и, словно клешня или щупальце, крепко ухватила её за левую ногу.
Лена завизжала. Брат, довольный собой, выбрался из-под кровати. Визг сестры сразу же перешёл в рёв. Плача, она повернулась к Мише и стала бить его по плечу.
-Ты дурак, дурак!
Мише пришлось силой усадить её на стул. Лена, закрыв лицо ладошками, рыдала. Как всё глупо получилось! Он же знал, что Ленка боится темноты. Они и так одни в этой пустой, мрачной квартире, а он её ещё и напугал до полусмерти. Вот теперь она ревёт. Миша всегда терялся, когда Лена плакала, и не знал, что ему делать.
Он подошёл к сестре и опустил руку на её плечо.
-Лена, - сказал он ей, смотря на её ладони, закрывавшие глаза. – Лен, извини.
-Дурак! – повторила она. – Я подумала, что там кто-то есть… Кто-то страшный.
-Нет там никого. Давай, я свет включу.
В комнате стало светло. И совсем не страшно.
-Ну вот, видишь? – сказал Миша, снова подходя к сестре. – Никого здесь нет. Ну не плачь.
Сестра всё ещё всхлипывала.
-Я всегда тебя защищать буду, - пообещал ей Миша, смотря в её заплаканные глаза. – Пусть только кто-нибудь попробует тебя тронуть!
В этот момент раздался телефонный звонок. Лена притихла.
-Это, наверное, мама или папа, - сказала она.
Миша выбежал в коридор, чтобы снять трубку. Лена стала ждать его, вытирая слёзы. Страх почти прошёл. Если бы не гроза, она, может быть, и не испугалась бы так.
Брат вскоре вернулся. Лена вопросительно посмотрела на него.
-Это была тётя Ира. Она спросила, всё ли у нас в порядке. Я сказал, что всё в порядке.
Он грустно сел на кровать. Миша не стал говорить сестре о том, как тётя Ира была удивлена, что их родителей всё ещё нет.
Лена снова захныкала.
-Ну чего ты опять? – спросил Миша.
-Я хочу, чтобы мама с папой вернулись.
-Я же говорил тебе – у них много работы!
-У них всегда много работы! Почему мы всё время одни? Вон, Катьку и Серёжку всегда куда-нибудь водят. И в цирк, и в театр! А летом они вообще на дачу к бабушке уезжают. Почему нас не отвезут к бабушке? Мы уже давно у неё не были.
Миша ничего не сказал. Он знал, что бабушка и родители в ссоре. Они всегда не очень любили друг друга. А в последний раз, поздним вечером, когда его и Лену уже уложили спать, он не уснул и слышал, как мама ругается с бабушкой по телефону. Конечно, Миша не мог знать, что говорила бабушка, но старался догадаться по ответам мамы. «Почему это мы их неправильно воспитываем? Как же мы их, по-твоему, должны воспитывать?!» – кричала мама. Кажется, речь шла о нём и Лене. А в конце того разговора мама вдруг очень отчётливо и как-то очень не по-доброму заявила: «Ну, в таком случае, ты больше их вообще никогда не увидишь!» – и бросила трубку.
Миша тогда проворочался в кровати полночи, пытаясь понять, что всё это значит…
Лена плакала. Брат подошёл к тумбочке, открыл её и позвал сестру.
-Хватит хныкать, - сказал он ей. – Смотри лучше, что я тебе покажу.
Он достал из тумбочки большую плоскую книгу и какие-то необычные очки. Книга состояла из огромных ярких красочных картинок. Но они были почему-то размытыми и совершенно непонятными. Нельзя было разобрать, что на них нарисовано.
-Что это? – спросила удивлённая Лена. Миша протянул ей очки.
-Надень-ка и посмотри снова, - сказал он сестре.
Очки были слишком велики для неё, но она всё-таки кое-как нацепила их на нос. И картинки неожиданно преобразились. Теперь это были удивительно отчётливые объёмные изображения. Вот Кремль. А вот – густые африканские джунгли…
Лена с любопытством начала листать книгу. Миша же отошёл к рабочему столу и, достав из кармана маленький ключ, который он взял в тумбочке, незаметно открыл и выдвинул нижний ящик. Покопавшись в нём, он вытащил с самого дна три фотографии. Он обнаружил их несколько дней назад, но сестре ничего не сказал. На первой фотке была какая-то незнакомая, очень молодая женщина, почти голая, в одном купальнике. На второй – улыбающийся папа, обнимающий эту же женщину. А на третьей они целовались…
Миша не знал, кто она. И почему папа её целует. Но, увидев впервые эти фотки, он почувствовал что-то недоброе в них – и ещё он ощутил какое-то странное и необъяснимое отвращение к этой, в принципе, красивой женщине.
-Чего ты там разглядываешь? – услышал он голос сестры, которая, отложив книгу, направлялась теперь к нему. Глаза у неё были всё ещё красные, но слёз уже не было. Миша быстро убрал фотографии обратно в ящик и захлопнул его.
-Ничего, - сказал он. – Уже много времени. Нам скоро спать.
На улице снова громыхнуло, но это было лишь эхо уходящей грозы. Однако дождь не унимался.
-Не хочу спать! – упрямо заявила Лена. – Покажи, что ты там нашёл!
Вместо этого он показал ей на настенные часы.
-Посмотри: уже полдевятого. Скоро придут мама и папа. Если мы в девять ещё не будем спать, они нас накажут.
-Мне кажется, нас и так уже за что-то наказали.
Лена грустно посмотрела на брата.
-Слышишь, Миш? Может, это и правда наказание, а? Ведь почему-то нас оставили одних…
-Всё! – деловито произнёс брат. – Хватит болтать!
Он направился из комнаты.
-Я есть хочу! – требовательно сказала Лена.
В холодильнике они обнаружили торт, оставшийся ещё после Мишиного дня рождения. Миша отрезал два больших куска – Лене и себе – и стал разливать чай. Плохо управляясь с тяжёлым полным чайником, он пролил воду на стол. Лена засмеялась.
-Вот если бы сейчас была мама, ты бы получил подзатыльник! – весело объявила она.
-Сейчас сама подзатыльник получишь! – огрызнулся он. – Пока мамы и папы нет, я здесь старший.
Они пили чай в полном молчании. Лена с неохотой ковырялась чайной ложкой в своём куске. Вот врунья, подумал Миша. А ещё говорила, что есть хочет. Впрочем, у него самого аппетита не было. Даже при виде этого сладкого торта.
Когда они были уже у себя, в детской, Лена вновь заплакала. Миша подсел к ней, на её кровать, и взял её руку в свою.
-А вдруг с ними что-то случилось? – спросила она.
-Ничего не случилось, - уверенно ответил Миша. – Сама знаешь. Как будто в первый раз!
-Сегодня день такой плохой… Дождь с самого утра.
-Они приедут на машине. И очень скоро.
-Точно? – Лена с надеждой посмотрела на брата.
-Точно. Так что успокойся и спи.
Взгляд Лены действительно вскоре стал спокойным, но тень грусти осталась. Тем не менее, она с благодарностью посмотрела на брата.
-Спокойной ночи, - сказала она ему.
-Спокойной ночи… - прошептал он ей.
Сестра закрыла глаза, натянула одеяло и отвернулась к стене.
Миша тоже взобрался на свою кровать и лёг. Гроза за окном всё-таки не унималась. Раскаты грома всё ещё носились по ненастному небу.
Миша не спал. Он никогда не засыпал, пока родителей не было дома. Ему было страшно. Конечно, он никогда и никому не говорил об этом – ведь он мальчик, да ещё старший брат!
И всё же, несмотря на это, ему было страшно…
Наверное, прошёл ещё час или даже больше, когда он услышал звук подъезжающей машины. Окно их комнаты выходило как раз на внутреннюю улицу двора. Дверцы машины открылись и до Миши донеслись громкая речь и весёлый смех. Он разобрал голоса мамы и папы, которые смешивались с чьими-то ещё. Наконец, всё стихло.
Через несколько минут входная дверь открылась и в коридоре зажёгся свет. Родители были дома. Миша слышал, как они разделись в прихожей; папа сразу прошёл в спальню, а мама заглянула к ним с сестрой. Он притворился спящим.
Когда мама вышла, Миша лёг на спину, открыл глаза и уставился в потолок…
…Когда она, выйдя из детской, вошла в спальню, он был уже в постели. Он лежал с закрытыми глазами, но она знала, что он не спит. Впрочем, ей было всё равно. Раздевшись, она погасила свет и тоже легла. Спиной к нему.
Она долго не могла уснуть. Всё вспоминала сегодняшнюю вечеринку, на которую их пригласили Борис со Светой. Это было прекрасно! Давно она так не веселилась. Море шампанского, море музыки и столько красивых состоятельных мужчин, которые так и порывались ухаживать за ней этим вечером. Она чувствовала на себе их страстные, раздевающие взгляды, как будто случайные прикосновения, а иногда даже очень недвусмысленные намёки, когда её отводили в сторону, обнимали за талию и шептали, сладостно шептали ей милые пошлости…
Боже, а какая шикарная у Светки с Борисом квартира! Какой огромный зал! Сколько у них комнат?.. Даже трудно сосчитать. А какая у них потрясающая машина, на которой они везли их! «Фольксваген», кажется. Туарэг, универсал. Последняя модель, новенькая, прямо из Германии! Борис объяснял по пути домой, что там, в этой машине, всё автоматизировано. Господи, да там даже телевизор и DVD есть!..
Но самое приятное во всём сегодняшнем вечере… Ох, даже сердце замирает, когда вспоминаешь об этом. Нет, она даже представить себе такого не могла… Боже, какой мужчина! Как же его зовут? Кажется, Дмитрий. Он менеджер в фирме Бориса, да. Почти весь вечер он не отходил от неё. Она вспоминала, как он подливал ей шампанское, как нежно разговаривал с нею, рассказывал какие-то анекдоты, отпускал комплименты, она смеялась… Такой милый! А как он танцует! Он хотел танцевать с нею сегодня весь вечер… Да чего там, он просто хотел её! С каким вожделением он прижимал её к себе, гладил её, как нежно и украдкой целовал её шею, шептал ей на ухо такие слова, боже!..
Она с шумом и замиранием сердца вдохнула и с трудом подавила готовившийся вырваться стон. Вспомнила про лежащего рядом мужа… Ах, уж этот муж! Болван. Полный. Весь вечер просидел за столом, глушил коньяк и одним только своим хмурым взглядом отпугивал всех от себя. А потом вообще куда-то смылся. Как будто не замечал, что она была сегодня в центре внимания всех мужчин! Кретин.
Ах, как она ещё молода, как красива, сколько любви она может ещё подарить и принять, каким сокровищем она может стать для кого-то, ведь ей пока только двадцать восемь лет! Это ведь немного, правда же, немного!!
Ну почему, почему ей так не повезло в жизни, ну зачем она шесть лет назад вышла замуж за этого идиота! Да не вышла бы, ни за что на свете, если бы… если…
Ну, в общем, если бы не обстоятельства.
Дима… Кажется, он тайком сунул ей в пальто свою визитку. Она обязательно позвонит ему. Вот только выберет момент, когда рядом этого олуха не будет.
…Кретин, болван, олух. Вот так она думает о нём после сегодняшнего. Он это прекрасно знал – впрочем, сам он был о ней не лучшего мнения. Дура, потаскуха! Какой стервой надо быть, чтобы затащить его на этот шабаш, эту идиотскую вечеринку! А ведь она знает, что он терпеть не может эту семейку. Лживые, изворотливые люди, приспособленцы! Хотя он тоже ей в ответ неплохо досадил. Как она злилась сегодня, видя, что он не желает участвовать в безумном празднике её друзей! Сама виновата. Нет, он не струсил, не смалодушничал, не убежал – он просто вышел на балкон и выкуривал сигарету за сигаретой, мысленно ёрничал и насмехался над этими пошлыми самцами, которые липли там к ней. Им же хуже! Просто он-то уже знал, что она такое…
Он с шумом выдохнул. И почему всё так сложилось! И зачем он вообще тогда, шесть лет назад, пошёл на тот вечер – выпускной вечер после института, который теперь для него как чёрное пятно. Они праздновали всей группой в шикарном доме родителей Бориса, а этот самодовольный индюк – Борис – конечно, был королём вечеринки. И она тогда полвечера не слезала с его шеи…
А он чуть не со слезами смотрел на них и глушил коньяком свою обиду, своё горе и отчаяние. Ведь он был влюблён в неё, считал её чуть ли не ангелом, во всяком случае, самой невинностью, и то, что он сейчас видел, было так больно, так несправедливо!..
Он был уже изрядно пьян, когда, улучив момент, схватил её за руку, начал ей что-то шептать, о чём-то просить. Она сначала смеялась, но потом они пошли в какую-то пустую комнату и он был так рад, что она вернулась к нему, что он спас её от этого Бориса… А потом всё было как в тумане…
Ну какого чёрта она залетела тогда от него! И какого чёрта он, влюблённый и слепой дурак, уговорил её оставить ребёнка! Почему он не понимал то, что понимает сейчас?!..
Эх, как ему сейчас не хватает Софьи! Те две недели, которые он провёл в командировке в Самаре, оказались для них настоящим раем. Милая, нежная Соня! Он всё ещё не мог забыть её бархатный голос, её ласки, её поцелуи, её влажные тёплые губы и нежность её кожи, все те ночи, проведённые с нею. Он сладостно вдохнул в себя воздух – как будто вновь хотел ощутить её запах, её аромат, аромат Софьи… И вспомнил о спящей рядом жене.
Он сморщился. Неужели эта женщина могла его когда-то волновать – как мужчину?..
Софья, Соня, Сонечка… Три фотографии – это всё, что у него осталось. Он уехал обратно в Калининград, а она – в Ялту.
Чёрт возьми, у него ведь есть её адрес! Надо ей написать. Обязательно. К чёрту всё. Уж лучше жить с нею, на Украине, в этом солнечном и тёплом приморском городе, чем здесь, с этой безмозглой коровой!
И с такой мыслью он заснул.
Миша, наконец, оторвал взгляд от потолка и, повернувшись, уткнулся в подушку. Всё-таки так спокойно, когда родители дома, когда они спят в соседней спальне и им – Лене с Мишей – ничего не угрожает. И пусть на улице гроза и дождь. Ему теперь не страшно. Потому что всё хорошо. Сон окончательно сморил его и он сладко засопел.
Его левая рука свесилась вниз, кулачок разжался и из него выпал маленький ключ от выдвижного ящика в рабочем столе отца…
На улице стало совсем темно.
Было уже слишком поздно…
06.2004