Выпал первый снег. Но грязи было ещё так много, что ноги в красивых лакированных ботинках проваливались в лужи, лишь припорошенные снегом. Кажется, и я стала частью грязного города.
Все бегут куда-то, и я по привычке бегу, хотя мне некуда. Не хочется быть совсем уж одной в этом большом городе. И уезжать не хочется.
Солнце слепит глаза. Оно и в моём городе будет слепить, но, наверно, не так.
Когда я начинаю идти медленнее, меня толкают, и я, словно разбуженная, бегу вместе со всеми.
Только они, видно, знают, куда и зачем бегут. А я, влекомая наплывающей на меня толпой, бегу с ними или от них мне всё равно - лишь бы не затоптали.
Я сворачиваю в переулок, и толпа остаётся где-то позади. Становится так одиноко и грустно - так противно грустно. Хочется вернуться к глупой суматошной толпе. Пусть гонят и топчут. Всё равно.
Но я иду одна. Настолько медленно, что снег тонкими крыльями своих бабочек облепил меня с ног до головы. Они греют меня, душат меня и уносят в забытьё, где я совсем маленькая бреду по своему родному городу. В голове - пелена, а в глазах - слёзы. Снежинки кружатся, мягко опускаясь мне на лицо и тая. Они тают вместе со слезами. Вначале я всхлипываю, а потом мне становится хорошо от мысли, что эти тонкие, живые сеточки тают и остаются со мной, внутри меня. Я начинаю ловить снежинки языком - и мне становится смешно-смешно. И вот мне кажется, что я уже и не плачу и не плакала вовсе, что это всё снежинки на моём лице - это всё снег...
Сейчас плакать незачем. Но снег, сколько ни глотай его, не радует.
Остаётся идти дальше - одной или с толпой - но идти. Ведь уезжать не хочется.
Вот, наконец, появляется живая душа. Хоть одна. Далёкая - далёкая. Девочка-подросток. Она - не толпа. Она - живая и близкая. Но остановится ли она, когда будет проходить мимо? Нет, наверно, нет. Она, как и все, торопится жить, боится не успеть. Она не улыбнётся мне душой. Чужая, пустая, далёкая. Ребёнок. Такой же, какой была и я. Может, чуть лучше меня. Ребёнок - со слезами из снежинок. И вот когда она почти дошла до меня, её лицо - до этого такое милое и спокойное - изменилось. Почувствовав холодную и тупую боль в виске, я увидела в глазах девочки испуг. По моим щекам что-то потекло. И я знала - это всего лишь снежинки, это только снег.
Я не видела уже ни ребёнка, ни эту улицу с падающим на меня снегом, а предчувствовала и предугадывала свой родной город - и себя в нём.
В моём сознании всё таял и таял образ испуганной и удивлённой девочки, которая продолжала смотреть на сосульку, упавшую с крыши прямо мне под ноги. А ведь сегодня выпал первый снег...