Они вышли из отеля и влились в общий поток пешеходов, которых было очень много, несмотря на позднее время. Как и вчера, было много людей, несущих свечи по дороге в храмы. Они побродили по центру, постояли у нескольких древних ступ, и Тамара вдруг сказала:
– Пойдем домой. Я хочу спать. И еще позвонить надо.
– Пойдем, пойдем. Я - за.
И они начали лавировать по городу, находя дорогу по каким-то, им самим непонятным ориентирам. И, в конце концов, вышли к их отелю, первый этаж которого был весь залит светом. Откуда-то лилась вполне современная европейская музыка. Они поднялись лифтом на свой этаж и, заходя к себе в номер, увидели опять итальянку, которая в вечернем платье выходила из номера одна, хлопнув дверью. Та бодрым шагом модельерши на подиуме прошла по ковру и с яростью нажала на кнопку лифта. Они переглянулись и, ничего не сказав, вошли в номер.
В номере было тихо и прохладно, но не холодно. Тамара подошла к столику с телефоном и, отыскав список телефонных номеров гостиницы, набрала номер дежурного портье.
– I’d like to call to Kiev, Ukraine.197
– Madam, there is a problem with phones right now. As soon as the line is fixed, we will let you know. What is the number of your room?198
– 454.
– Okay. We will call you, madam.199
– Thank you.200
И Тамара повесила трубку.
– Как ты и предполагал, у них сейчас нет связи с Украиной.
– К сожалению, я не смог взять роуминг сюда. На Фиджи есть, а в Непал не было, – как бы извиняясь, сказал он. – Это все горы.
– Да нет же, горы для роуминга не помеха. Это ведь спутниковая связь. Будем надеяться, что скоро будет связь.
– Будем, – сказал он, но в душе он не был уверен.
Ему бы не хотелось, чтобы она все время была в напряжении, но тут он ничего не смог поделать. Тамара пошла к окну и долго стояла, глядя сквозь стекло в никуда, потом вышла на террасу. Он не мешал ей, решив оставить все на волю случая.
Ночью раздался телефонный звонок. Звонил дежурный портье:
– Madam, the line is fixed. You can call Kiev. Oh, sorry there is a call for you!201
Тамара схватила трубку:
– Алло, алло! Таня?
– Тамара Николаевна, это я, Татьяна. У Тани все хорошо. Она сегодня родила, девочку! Очень хорошенькую, три килограмма семьсот грамм, черненькие волосики. Она хочет назвать ее Тамарой.
– Танечка, спасибо большое! Как она, как она себя чувствует? Как ребеночек?
– Все хорошо. Все прошло великолепно. Врач ее похвалил. Ребеночек здоровенький. Сразу приложили к груди….
Дальше Тамара ничего не слыхала, так как в трубке начался треск, и связь прервалась.
– Это Татьяна. У Тани дочка, здоровенькая, черненькие волосики. Обе здоровы, чувствуют себя хорошо.
– Ну, вот видишь, а ты волновалась. Я ведь тебе сказал, что все будет хорошо. Там ребята. Я им доверяю, теперь как себе.
Он обнял ее и нежно притянул к себе.
– Ну, бабушка, поздравляю!
– Не смейся надо мной, – почему-то с грустью сказала она. – Тоже мне, бабушка, радуется жизни за тридевять земель, в тридевятом царстве….
– Нет, в королевстве Непал, – шутливо поправил он Тамару.
– Ты все шутишь.
– А тебе бы больше понравилось, чтобы я был угрюмым и мрачным болваном? – сделав вид, что обиделся, спросил он.
– Да нет же, нет. Извини меня, совсем свихнулась от ожидания.
– Ничего, сейчас поправим настроение.
И он встал, подошел к бару, открыл его и начал искать там что-то подходящее для момента. Не найдя шампанского, он достал Кампари, разлил по тридцать грамм по бокалам и поднес ей к постели.
– Ну, поздравляю тебя, моя любимая и самая красивая бабушка на свете! Пусть все у них будет хорошо.
– Спасибо, – уже с улыбкой произнесла она. – Извини меня.
– Да брось ты это.
И они выпили вино, он – стоя на коленях у нее на кровати. Потом он взял бокалы, ее и свой, поставил на пол у постели и с силой притянул ее к себе, целуя в приоткрытые губы, которые еще пахли только что выпитым вином. Она не сопротивлялась ему, а неожиданно раскрылась вся для любви и ласок.
– Вот видишь, все будет хорошо, я же говорил, – целуя ее всю, повторял он.
Она промолчала и только с еще большей силой притянула его к себе. И он неожиданно для себя подумал о том, что какая жалость, что они не были близки тогда, когда им было по восемнадцать лет. И он улыбнулся этой свое мысли, с еще большим неистовством целуя ее обнаженное тело.
– О чем ты подумал? – неожиданно спросила она.
– О том, что жаль, что нам не по восемнадцать лет и что мы не были тогда вместе.
– Не жалей ни о чем. Было так, как должно было быть. И стало так, как должно было стать.
И неожиданно попросила:
– Закрой глаза.
Он закрыл глаза и почувствовал, как она целует его сперва в правый, потом в левый глаз.
– Все, – сказала она. – Это я стерла все твои обиды и горести. Теперь все будет хорошо и у тебя.
– Спасибо, – сказал он тихим голосом.
И она вдруг почувствовала всю мощь его естества, которое вошло в нее и переполнило ее всю до краев. Она ощущала мощные, словно подземные толчки в лоне.
– Не спеши, – попросила она его. – Дай мне испить это блаженство постепенно и до конца.
Он притих, покрывая поцелуями ее лицо, шею, плечи. Потом неожиданно поменял позу, вытянув ноги вперед, и резким движением посадил ее к себе на бедра, сам сел, и они вновь соединились, просидев так какое-то мгновение не шевелясь, пока она вновь не ощутила мощной силы толчки и не поняла, что она сама готова к слиянию. Она уже не останавливала его, а всей силой своего естества стремилась навстречу полного слияния с ним….
Обессиленные, они уснули поперек королевской кровати и проснулись около пяти утра.