Приняв душ, он прошел в спальню. Тамара не ложилась, а сидела в кресле, напряженно держась за подлокотники.
– Я весь внимание, – сказал он и сел напротив нее прямо на коврик, обхватив свои колени руками.
– Таня еще не знает, вернется ли она назад, в Штаты. Она ждет, что, может быть, отец ребенка позовет ее. Она когда-то давно давала ему мой адрес и домашний телефон.
– На сколько я разбираюсь во всех этих делах, это навряд ли произойдет. Если бы он хотел быть с ними, он бы не допустил ее отъезда.
– Возможно, ты прав. Но тут дело в другом. Я бы сама не хотела, чтобы она вернулась туда и была с ним.
– В чем дело? Ты что-то о нем знаешь?
– Я боюсь ошибиться, но думаю, что да.
– Рассказывай.
– Я боюсь, что этот парень – сын Сандерса.
– Что? Каким образом? Он что, был женат?
– Нет, но он мне рассказывал, что еще в юности у него был роман с одной женщиной, на много лет его старше. Она была, чуть ли ни его первой женщиной. Они жили на одной улице. Их семья были беженцами с Западной Украины. Бежали после войны. Она жила с мужем, у них не было детей.
– Дальше можешь не рассказывать. Обычна история. Мальчишка сделал ей ребенка.
– Да. Она родила мальчика, и вскоре они переехали с той улицы, где жил Сандерс с бабушкой и дедом. Он никогда не видел сына, даже не знал фамилии женщины. Только имя.
– Ясно, ему было трудно запомнить украинскую фамилию.
– Нет, он просто никогда этим не интересовался. Уже потом, через много лет он подумывал, что было бы неплохо найти сына. Но не решался. Все-таки мальчик рос в семье, а женщина была старше его лет на пятнадцать-шестнадцать.
– А как Таня узнала, что отец ребенка – сын Сандерса?
– Она ничего не узнала. Она просто показала мне фотографию этого человека и сказала, что его родители с Украины, что его мать зовут Кристин. Ту женщину Сандерса звали Кристиной.
– Это может быть просто совпадением. Мало ли Кристин бежало с Украины!
– Таня показала мне фотографию этого парня. Они как-то вместе сфотографировались на какой-то вечеринке. Это он. Я уверена на девяносто девять процентов, что это он. Понимаешь, на меня смотрел Сандерс, молодой, такой, каким я видела его на фотографиях периода его занятий в университете. Тут я не могу ошибиться.
– Томик, выбрось это все из головы. Это не твоя проблема. И даже не Танина. Это ничья проблема. Просто так случилось, такое стечение обстоятельств.
– Он меня будет преследовать всю жизнь.
– Не будет! Я не дам.
– Но ребенок, он….
Он не дал Тамаре закончить предложение, оборвав ее несколько резко, чего он не делал ни разу с момента их встречи.
– Ребенок тут ни при чем. Он будет расти как все дети в таких ситуациях. Таня знает всю эту историю?
– Нет. Я ей никогда не рассказывала.
– Ну и прекрасно! Выбрось все это из головы. Нам надо пережить эти два оставшиеся до вылета дня и выйти из этой всей передряги целыми и готовыми к перелету. А там все уладится. Вот увидишь. Я тебя прошу, успокойся.
Он встал с пола, подошел к ней и, бережно подняв с кресла, перенес на кровать, покрывая по дороге ее лицо поцелуями. Он лег рядом с ней, снимая с себя халат и говоря шепотом:
– Мне кажется, мы очень давно не были вместе. Тебе так не кажется?
– Да, кажется, – сказала она и всем телом прижалась к нему.
Ночью они проснулись оттого, что кто-то ходил по квартире. Вначале ей хотелось спросить его «Кто это может быть?», но она тут же вспомнила приезд дочери и успокоилась. Таня перемещалась по квартире, как ей показалось, намеренно с шумом, передвигая стулья, шаркая комнатными тапочками, с шумом сливая воду в незакрытом туалете, хлопая дверцей холодильника. Тамара хотела встать, но он ее остановил:
– Лежи, она не маленькая. Разберется. Это от вредности.
Хочет нас разбудить.
– Она уже разбудила.
– Нет, мы спим. Спим, и все тут. Как убитые.
– Я никогда не думала, что она такая. Она была хорошей девочкой.
– А она и сейчас хорошая. Только ведет себя как маленький капризный ребенок, который хочет, чтобы ему купили игрушку, а мама не может. Слышишь, у тебя нет денег. Все.
И он с силой обнял ее, удерживая в постели.
– Скоро все пройдет, она родит и успокоиться. Это у нее состояние такое.
– Я понимаю, но все-таки….
– Никаких “все-таки”. Пожалуйста, я тебя прошу, – тихо сказал он, ослабив объятья. – Я тебя не держу, но пойми, ей так лучше будет.
– Да, ты прав, – согласилась она.
И они скоро заснули, обнимая друг друга как прежде. Утром он встал, сам приготовил себе завтрак, так как Тамара все еще спала. Она открыла глаза только тогда, когда он вошел в спальню, наклонился над ней и поцеловал, говоря:
– Соня, я уже ухожу. Сегодня дел не меньше, чем вчера. На столе в кухне телефон и имя врача. Вас ждут до двух часов дня. Не опаздывать. Вызывай такси. Мне сегодня нужна машина самому. Я тебе позвоню. Сегодня или завтра может появиться моя дочка. Лучше было бы, если бы завтра, после нашего отлета.
Он говорил отрывистыми фразами как будто уже по телефону, а тем временем проверял содержимое карманов, кейса, который он купил вчера (надо же где-то держать необходимые бумаги!).
– Ты боишься встречи с ней? – спросила Тамара.
– Нет, я уже давно ничего и никого не боюсь. Просто на все это уже не осталось времени.
– Да, ты прав, совсем мало. А вещи еще не сложены.
– Это делается за полчаса. Перед вылетом, – сказал он с улыбкой и подмигнул ей.
– Но я так не могу, – с некоторой долей отчаянья сказала Тамара.
– Понимаю, но, боюсь, иначе не получится. Я пошел.
И он вышел из спальни.
– Звони, – сказала Тамара ему вдогонку и встала с постели в тот момент, когда за ним закрылась входная дверь….