ЯЗОВ ДМИТРИЙ ТИМОФЕЕВИЧ
Где-то в начале 80-х я, армейский капитан, недавно закончивший курсы Генерального Штаба с отличием, руководил спецоперацией. Работа была очень серьезной, курировала её Москва, в штабе округа о ней знали, оказывали содействие по мере необходимости, но не вмешивались. Всё было разыграно как по нотам, однако в последний момент вмешался его величество Случай и всё пошло прахом. В цепи было много звеньев, одно из них отказало, были серьезные потери. На азиатской территории я был основным исполнителем, и за этот участок рапорт пришлось писать мне. Генерал-полковник Д.Т.Язов в то время командовал Среднеазиатским военным округом, провал был на его территории, поэтому я был вызван на ковер. До того дня мне никогда не приходилось бывать на приёме Командующего. Полковник из приёмной завел меня в кабинет генерал-полковника, я доложил по форме и стою, ожидаю решения по моему вопросу. Кто бывал в этом кабинете в те времена, помнит, что он весь был обшит деревянными полированными щитами, так, что не сразу увидишь выходные двери. Дмитрий Тимофеевич восседал за огромным письменным столом оперевшись обеими руками на него. Вдруг он смачно отхаркнул и плюнул прямо через стол, я ошалело уставился на него, потом разглядел в той стороне урну. Командующий зло посмотрел на меня и сказал: «Ну что, допрыгался капитан, как теперь отчитываться будешь?» Я доложил, что рапорт в Москву уже написан, а копия его передана в приёмную Командующего САВО. Генерал порылся в бумагах на столе и сказал: «Ладно, разберёмся, свободен». Я отдал честь, развернулся и прошагал на выход, пытался толкнуть панель, но там двери не оказалось. Вдруг за спиной слышу рык: «Не туда, разведчик хренов». Пытаюсь толкнуть в другом месте и опять мимо. На моё счастье зашел тот полковник и вывел меня в приёмную. Уже в приёмной мы встретились с полковником глазами, слов не нужно было, до сих пор благодарен этому тактичному офицеру. Через короткое время Д.Язов получил звание генерала-армии, а чуть позже убыл командовать другим военным округом, его путеводная звезда приближалась к зениту. Долго не мог прийти в себя, всё мучил вопрос: как так, ведь он из простой семьи, фронтовик, прошёл все ступени армейской жизни, обладает огромной властью и так относится к молодому офицеру, попавшему в переплёт не по своей вине.
В 1991-ом я, тогда молодой подполковник, один из немногих начальников гарнизонов отказался выполнить приказ ГКЧП (в составе которого был маршал Язов). Разумеется, был немедленно отстранён, но приказ о сдаче должности не выполнил. Через три дня все вернулось на места. Меня вернули к должности и даже поощрили. ГКЧП был арестован, его сторонники подверглись преследованиям, маршал попал в тюремную камеру, был осужден и, позже, амнистирован. То есть, судом признан виновным, но прощен. Заслуги этого человека перед страной, конечно же, очень велики, но что-то в нем было такое уже в 80-ые, такое которое вылилось в трагедию 90-х.
Верю, что где-то существует Высший Разум, и он воздаёт по делам и мыслям нашим. Человеку свойственно ошибаться, на то он и человек. Доброта и справедливость, умение поддержать в трудную минуту, всё это должно быть заложено в человеке, обличённом большой властью. Кто это забывает, несёт на своих плечах и тяжёлую меру ответственности. Жалко, что седовласый заслуженный маршал сегодня должен доказывать, что он не враг своему народу, а просто запутавшийся человек.
ВЫСОЦКИЙ ВЛАДИМИР СЕМЁНОВИЧ
В начале семидесятых я проходил обучение в Алма-Атинском высшем общевойсковом командном училище. Так называли в то время обычное пехотное училище, готовившее лейтенантов для сухопутных войск армии. Государство уделяло огромное внимание своим Вооруженным Силам, оплоту своего могущества. Соответственно подготовка молодых офицеров было очень важным вопросом. Культурное воспитание курсантов было возложено на политотдел училища. Не знаю, как и какими путями, но нас частенько водили в театры, на выставки, на концерты. Город Алма-Ата тогда был столицей Казахстана, и многие звезды с радостью приезжали в него на гастроли. Сейчас уже не помню, каким образом в город попал Высоцкий, то ли театр гастролировал, то ли они с Золотухиным «чёс» делали, но факт в том, что они должны были выступить в клубе нашего училища. Понятно, какой бум был в училище и как мы готовились к концерту. Сказать, что клуб был забит «по немогу», значит, ничего не сказать. В назначенное время все курсанты сидят, стоят и висят в зале, ведущий из политотдела начинает концерт, на сцене появляется Валерий Золотухин, один, и ведет представление долго и, как-то, бестолково. По залу слух, что Высоцкого не будет, сидящие в зале офицеры политотдела пресекают любые признаки недовольства и стараются довести концерт до культурного конца. Я был в то время довольно своенравным парнем, трудно меня было удержать в скучном месте, даже угрожая гауптвахтой, да и знали мой характер офицеры политработники. Поэтому они «не заметили» как я по-английски покинул клуб. Ближайшая казарма к клубу была именно наша казарма, я зашёл в неё и вспомнил, что не успел сходить «по- маленькому» перед концертом. Через умывальник прошёл в туалет и пристроился к одному из сантех аппаратов. Если вы не имеете представления об армейских туалетах, то это довольно большое помещение, в котором находится более десятка кабинок и у стены в ряд полтора десятка писсуаров. Туалет рассчитан на потребности ста человек. К одному из этих, у стеночки, я и пристроился. Пока трудился, чувствую, кто-то рядом встал и тоже трудится. Скосил взгляд, стоит плотный невысокий мужчина с короткой стрижкой в черной водолазке и кожаной куртке. Высоцкий! Не помню, закончил свой труд или пересохло само, застегнулся и в умывальник, стою полоскаю руки. Он выходит за мной и тоже полоскает. Тот, кто видел армейские умывальники, знает, что в них нет сушилок для рук и полотенец, каждый солдат носит на умывание полотенце с собой. Понятно, что нам вытирать руки было нечем. Вспоминаю про платочек в кармане, достаю и протягиваю гостю. Он вежливо отказывается, достает из кармана свой, и задаёт ничего не значащие, обычные вопросы о службе, о жизни. Буквально минута пока привели себя в порядок, и вышли из умывальника. А у дверей умывальника выстроился весь руководящий состав училища, и мы, болтая, выходим. Высоцкого, понятно, плотно окружили и повели к клубу, а меня оттеснил наш замполит батальона, подполковник, и сразу мне, мол, откуда знаете самого. Я небрежно сказал, что так, знакомы по Москве. Замполит схватил меня за руку, потащил в клуб и посадил рядом с собой на передний ряд, вместе с руководством. Будучи курсантом, не старшего курса, я о таком и не мечтал. Самое лучшее, на что я мог рассчитывать, это стоячее место на галёрке. А тут! Я сидел на самых хороших местах нашего клуба в окружение руководства училища и смотрел концерт Высоцкого. Владимир Семёнович искренне извинился за опоздание, взял гитару и начал петь, много и красиво. Это были знаменитейшие хиты того времени в авторском исполнении. Высоцкий выступал долго, гораздо больше запланированного. Словами не передать наше состояние после концерта. Его тепло проводили, что-то там подарили, а на утро был разбор полётов. Я врал с самозабвением, якобы мы жили по-соседству в Москве, оттуда и знакомство. Мне поверили, мало того в 1980-м, летом, я встретил в Таджикистане сокурсника, который выразил мне соболезнование по-поводу кончины моего бывшего соседа и на полном серьёзе спросил, ездил ли я на похороны в Москву.
Как иногда полезно бывает в туалет сходить вместе со звездою!
МУСЛИМ МАГОМЕТОВИЧ МАГОМАЕВ
Я учился в военном училище. В один из дней наше подразделение сняли с занятий и вывезли в город, случай неординарный, так как снимали нас с занятий только в экстренных ситуациях.
Например, когда в Алма-Ате произошёл крупнейший природный катаклизм, когда селевой поток грозил смыть знаменитый каток «Медео», нас сняли с занятий, и мы на боевых машинах, вывозили детей из пионерского лагеря расположенного в горном ущелье над плотиной. А потом несколько суток расчищали последствия стихийного бедствия и спасали людей оставшихся в живых после двух катастрофических сходов селевых потоков.
В тот день привезли нас в центр города, во Дворец имени Ленина, огромный киноконцертный зал, в котором, в те времена, проводились партийные съезды республики. Оказалось, что надо было срочно переоборудовать, после какого-то спортивного мероприятия, зал дворца для концерта. Вечером должен был выступать суперзвезда эстрады Муслим Магомаев, недавно получивший звание народного артиста СССР. В те времена это было очень высокое звание, если сравнивать с воинскими званиями, то народный артист СССР тянуло не ниже чем на генеральское. Этого звания удостаивались обычно зрелые люди, но никак не такие молодые, каким был Магомаев на тот момент. Очень интересно было посмотреть на этого человека. Кроме того у меня появился и личный интерес, так как возник спор между ребятами, исполнился ли Магомаеву на момент присвоения звания 31 год, или он получил его в 30 лет. Выяснили, что родился Магомаев 17 августа 1942 года, в один со мной день, но несколькими годами раньше. Это то и подогревало мой личный интерес. Для нас, курсантов, статус этого артиста был на уровне великих полководцев, получивших генеральские звания до 30-летнего возраста - Наполеон, Черняховский. Поэтому, в нашем представлении, это была неординарная личность.
На нашу удачу, днём сам Муслим Магомаев приехал в зал на репетицию перед концертом. Через боковой вход вошел очень высокий красивый мужчина, с иголочки одетый, с аристократическими манерами. За ним семенили организаторы концерта, которых артист распекал за что-то. Он капризно выговаривал им за упущения, а взрослые солидные дядечки, которые в обычное время на равных ходили с высшими партийными бонзами республики, стояли перед ним как кролики перед удавом. В то время мне не понравилось поведение артиста, я думал, что какие-то упущения в работе организаторов не дают Магомаеву повода вести себя так высокомерно по отношению к взрослым людям. У меня возникла легкая неприязнь, хотя, с высоты сегодняшнего возраста, я думаю, это была глубинная зависть к успеху человека родившего в тот же день, что и я. Глупо, но было. Организаторы, в сутолоке, попросили меня и моего сокурсника вынести со сцены спортивную скамейку за кулисы. Я медленно взялся за скамейку и пошёл, вдруг слышу за спиной удивительно сильный, бархатный голос с саркастическими нотками: «И когда они у вас это подготовят? Ходят как сонные мухи!». Что на меня нашло, не знаю. Я опустил свой конец скамейки, развернулся и, прямо глядя в глаза артиста, ответил: «Мы не сонные мухи, мы курсанты военного училища и умеем работать быстро, если нам прикажут». В его глазах застыло удивление и, с каким-то восторгом, он протянул организаторам: «О!! Тогда прикажите быстрее подготовить сцену». Организаторы в начале замерли от неожиданности, потом кинулись в мою сторону, с явно агрессивными намерениями, а я поднял свой конец скамейки и, топая, удалился. Через некоторое время Магомаев уходил из зала. Мы с ребятами стояли около выхода небольшой группой. Проходя мимо, он увидел меня, остановился, весело ухмыльнулся и, молча, быстро пошёл дальше. Организаторы концерта, семенившие следом за ним, в момент остановки, плечами стали оттеснять нас от гостя, а когда актёр продолжил свой путь, облегчённо вздохнули, окинули нашу группу «многообещающими» взглядами и поспешили следом. Правда, «разбора полётов» потом не было, видимо, было не до нас.
Сегодня, по прошествии стольких лет, я уже по другому осознаю поведение артиста в тот день. Плотный график гастролей, постоянные переезды, нерадивость местных организаторов, бытовые недочеты, необходимость беречь голос. И в каждом городе кто-нибудь да как-нибудь накуролесит. Каких же нервов на это хватит? Магомаев был молод, талантлив, знаменит, богат и, практически, не требователен. Если сравнить его запросы к организаторам концертов тогда, и сегодняшние запросы вчерашних выпускников «Фабрики Звёзд», которые не имеют и сотой доли той популярности, которую имел Муслим Магомаев, сразу становится очевидным, что курсант пехотного училища беспочвенно обвинял в душе великого певца за высокомерие в далёких 80-х.
Почтенный Муслим Магометович, если эти строки каким-то образом попадутся вам на глаза, прошу прощения за те негативные мысли, которые когда-то были у меня о вас.
МИКИЛЕ ПЛАЧИДО
В середине 80-х я остановился в Душанбе в гостинице. Это была рутинная командировка, пришлось немного задержаться. В один из дней меня пригласил в гости мой старинный товарищ, который в то время работал сановным чиновником в республике. В назначенном месте оказались и другие гости, киношные деятели, и среди них какой-то иностранный актёр. Тогда это было в диковинку, приглашать в советское кино иностранца, разумеется, все крутились вокруг именитого гостя. Я особо не обращал на него внимания, потому, как, занят, был с хозяином разговорами о житие-бытие после долгой разлуки. Поздним вечером я вернулся в гостиницу, и оказалось, что этот актер проживает рядом со мной, его следом привезли киношники.
Утром следующего дня мы столкнулись в буфете за завтраком, раскланялись. Потом мимолётно встречались на этаже, а через несколько дней опять попали в одну весёлую компанию и уже посидели как старые знакомые. По-русски он не говорил, понимал плохо. Когда я наливал ему в рюмку водки, всё время говорил: «Пикало, пикало». Это означало, хватит, поменьше наливайте. Вот так мы и общались, больше жестами и улыбались друг другу. Но пили без переводчика, там всё понятно. Через несколько дней я уже знал, что мой сосед итальянский актёр, снимается в советском боевике про Афганистан, играет офицера. А я тогда, по-настоящему, служил офицером. Звали этого актёра Микеле Плачидо, он был знаменит на весь Советский Союз. Комиссар Катани разбил сердца всех советских домохозяек, но я, постоянно занятый по службе, сериалы обычно особо не смотрел. Поэтому, даже зная уже его имя, какого-то значения нашим встречам не придал. Хотя, конечно, этот тихий, вежливый, с неизменной улыбкой итальянец оставил о себе у меня очень теплые воспоминания.
Спустя некоторое время, мне довелось участвовать в переговорах по созданию советско-итальянского совместного предприятия по переработке мрамора со стороны АвтоВАЗа. Ранее в Фанских горах был разведано мраморное месторождение уникального белого мрамора, аналога каррарского. Итальянцы решили поставить оборудование, а АвтоВАЗ финансировал проект. Итальянцы приехали посмотреть месторождение и технические возможности создания предприятия. Принимал гостей директор пенджикентского Центра ВАЗ, мой хороший друг. Так я и оказался за столом с итальянцами. А когда, в ходе застолья, я сказал «пикало, пикало» итальянцы были поражены. Пришлось рассказать, откуда я знаю эту фразу. Оказалось, что актёр очень популярен и у себя на родине.
Микеле, как хотелось бы и сегодня услышать от тебя за столом: « Пикало, пикало». Да, всякому возрасту свои забавы.
ВЛАДИМИР ВАЛЕНТИНОВИЧ МЕНЬШОВ, АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВИЧ РОЗЕНБАУМ
Город Пенджикет на севере Таджикистана, один из старейших городов земли. Известные всему миру согдийские письмена, сделавшие переворот в мировой истории, нашли именно здесь. Красоты Пенджикента не оставляют равнодушным никого, кто хоть раз посещал их. Знаменитый туристический маршрут Самарканд-Фанские горы для интуристов в советское время проходил именно через Пенджикет. Сюда и приехала съёмочная группа кинофильма, который позже в прокате получил название «Чтобы выжить». Снимал картину мне незнакомый режиссёр по имени Всеволод, исполнитель одной из главных ролей был лауреат «Оскара» Владимир Меньшов, а отрицательного героя играл Александр Розенбаум, популярнейший бард и композитор.
Исполнял я в то время обязанности военного комиссара этого города. Ко мне обратился мой старый знакомый, оператор-документалист из Душанбе, Женя Кузин с просьбой найти бухту силового кабеля. Женя помогал на съёмках фильма, и где-то в горах надо было снимать сцену, а электричества рядом не было. Так, помогая другу, я оказался втянутым в кинопроизводство.
Фильм снимался одновременно в Пенджикенте и в окрестностях Самарканда, поэтому съёмочная группа постоянно переезжала. Когда съёмки шли у нас, они проживали в гостинице в центре города, там же во дворе располагался их автомобильный транспорт. А вертолёты находились в местном аэропорту. Кто видел фильм, тот помнит эти экзотические автомобили. Шуму они наделали в городе конечно много, особенно когда устраивали гонки с военными грузовиками, разбивались, падая в горные пропасти, горели, подбитые в бою. А авиационные шоу повергали в экстаз всю местную детвору, да и не только. Кто останется равнодушным, когда над центральной дорогой города низко, низко со свистом пролетает боевой вертолет, поливая из всех своих пулемётов!
Сам город находится на стыке пяти ущелий, одна из версий названия города основана на этом географическом положении. По главному ущелью стекает к Самарканду река Зеравшан («несущая золото»), в среднем течение которой стоит крупнейший золоторудный комбинат Таджикистана, а в низовьях Узбекский золотодобывающий гигант. Пенджикент расположен на левом берегу Зеравшана, в нижней части города, ближе к руслу, находится городской парк, который плавно переходит в заросли ивняка. Эти заросли сплошь перерезаны ручейками, питающими реку, и простираются на несколько километров. Местные называют эти места Чистяками, родники с хрустальной холодной водой, тени кустарников, всё это создаёт райскую атмосферу в знойный летний день. Вечером, после работы, а в выходные дни обязательно, практически всё население города находится в Чистяках, купаются, жарят шашлыки, готовят плов. В парке была чайхана, в которой готовили самый знаменитый на всю округу плов. Не знаю в чём его секрет, может вода, а может особый рис, выращиваемый тут же на противоположном берегу, но такого плова не могут сделать нигде. Я живу на родине плова, ел все его разновидности, но того, что готовят в парке Пенджикента, не пробовал нигде. И не я один утверждаю это. Проверьте.
Обедали киношники обычно в летнем кафе в городе или в парке, в чайхане. Там и довелось нам несколько раз посидеть вместе с актёрами.
Меньшов запомнился мне постоянно озабоченным, нервным, колючим человеком. Иногда он как-будто просыпался от своих забот, лицо его становилось открытым и тёплым. Он частенько куда-то отлучался, временами был недоволен всем и вся. Сегодня я думаю, что это неувязка происходит, когда на площадке два режиссера, у каждого своё видение процесса создания фильма. Может что-то в работе режиссёра не нравилось Владимиру Валентиновичу и это сказывалось на его поведении. Пенджикент-это такое необыкновенное место, где всё настолько первозданно красиво, что душа поёт, поэтому необычное поведение приезжего человека сразу бросается в глаза местным жителям. А может быть, из съёмочной группы этого никто не замечал. Меньшов мне предстал трудягой, дисциплинированным работником, суховатым, немногословным. От него веяло силой, надёжностью.
Розенбаум был, напротив, открытым весёлым человеком. Очень энергичным, всё вокруг него кипело, казалось он может объять необъятное. Играл он таджика удивительно похоже, что для питерца, не жившего в Средней Азии, весьма не характерно. Сам он нам говорил, что когда-то в детстве жил в маленьком городке в Казахстане, кроме того, он довольно часто бывал в Афганистане, а наблюдательности у него не занимать. Правда, не довелось мне песни его послушать в неформальной обстановке. Консультантами на фильме были высокие воинские начальники из Москвы, они были моими гостями, соответственно я не мог уделять киношникам столько времени, сколько хотел. Интересно, что Розенбаум, будучи абсолютно штатским человеком, имел обширнейшие связи с высшими военными руководителями страны, дружил с легендарным командармом Громовым. Вокруг все говорили, что Александр Яковлевич очень удачливый человек, а я видел, что он настолько энергичен, что заработал свою удачу.
А фильм мне удалось посмотреть только 15 лет спустя, и то не полностью. Всё думаю, взять диск в прокате и посмотреть, да текучка заедает и забывается.
Меньшов вошел в мою жизнь ещё раз в 2003 году, когда моя невестка, киноактриса, вместе с узбекским кинорежиссером Зульфикором Мусоковым, представляли свой фильм в Москве. После презентации были в гостях в доме Владимира Валентиновича, сфотографировались на память с «Оскаром» в руках. Обо всём этом невестка, с восторгом, рассказала мне дома и очень удивилась, узнав, что с Меньшовым и мне доводилось сидеть за одним столом в прежние времена.
А Розенбаум был недавно на гастролях в Ташкенте. Хотелось, конечно, сходить, но в те дни я выдал единственную свою дочь замуж. Не судьба. Интересно, вспомнил бы те наши встречи популярнейший бард?