Espa;ola cuando besa, es que besa de verdad.*
Глава 25.
***
- Ты, Лидия, с Серхио поедешь? Ну и хорошо, ну и умница. А я подвезу молодожёнов, и Сильвия с Педро со мной поедут... А ты уже не уместишься, да и мама переживает, что костюм изомнёт... Сама понимаешь – сегодня с ней спорить не с руки. Серхио, ты присмотри за ней как следует, ладно?
- Луисми! Ты долго там? – голос у Августины из грудного стал каким-то визгливо-неприятным.
- Да иду я, иду... – и снова повернулся к Лидии и Серхио. – Так мы в ресторане увидимся, лады?
- Да-да... – Лидия отвечала бесцветно, чувствуя, что сейчас потеряет голос. Когда она нервничала, у неё всегда голос пропадал. Только Луис Мигель врядли об этом догадывался. Он сейчас стоял перед нею и заискивающе заглядывал ей в глаза, смотрел как-то снизу вверх, а ведь он совсем не низенький.
- Иди, кузен, к невесте-то, - Серхио слегка подтолкнул Луис Мигеля в нужном направлении. – Присмотрим мы за твоей Лидией, чего ты переживаешь-то? Не чужие ж мы вроде бы...
Луис Мигель медленно удалялся, а Лидия пристально смотрела ему в спину, как будто никогда до того его как следует и не видела. И чего она думала, что он высокий? И не высокий совсем, и в плечах не так уж и широк, и волосы у него с проседью, а ей всегда казалось, что смоляные. И зад у него... какой-то обвисший, что ли. Даром что столько с Уго гуляет, а что не спортивный – видно теперь невооружённым глазом.
«О, Господи! Что же я наделала-то? Ну зачем, зачем он мне нужен?» - удивлялась она самой себе, впервые начиная размышлять над своими поступками.
- Чего стоишь, Лидия? Пошли! – потянул её Серхио. – Вон и мама ждёт...
- Да-да... – ответила она ели слышно, одними губами.
- А чего шёпотом?
- Я... голос теряю... – прохрипела Лидия в ответ.
- Так, наверное, пиво было слишком холодным. Ты уж это... – он стал рыться в карманах пиджака. – На вот, карамель мятная. Может, поможет.
***
- Правда, Луис Мигель, красивая церемония была у наших родителей? – Сильвия не замолкала не на минуту. – Радость-то у нас какая, правда, папочка? Я так за вас счастлива, так счастлива! Пап, ты счастлив?
- Счастлив, доча.
- А Августина ну такая ты красавица, такая красавица! А кольца как блестят-то! Правда?
- Правда, доча.
- А Педро какой у нас молодец! И кольца не уронил, и вёл себя хорошо. Золотой ты мой!
- Молодец, внучек!
- Я взлослый. – важно вставил Педро.
- А я хорошо прочитала? Так волновалась, ну так волновалась! Колени дрожали, боялась, что запнусь... Меня хорошо было слышно?
- Хорошо, доча.
- Луис Мигель, а у тебя музыку включить можно? Что ж мы без музыки-то едем? Свадьба всё-таки...
- В бардачке поищи!
- А что здесь за музыка? Что-то всё такое... незнакомое... А нет у тебя чего-нибудь этакого... Весёлого? А то я поставлю что-нибудь не то... Ты мне подскажи, пожалуйста.
- Ну не знаю, а тебе что нравится?
- Что-нибудь, чтоб настроению соответствовало... А можно, я лучше радио включу?
- Включи.
- Так, посмотрим... Я знаешь, что поставлю? Я волну «Диал» поищу. Там всегда и салса, и меренге, и фламенкито. Наша музыка, а не всякая заграничная дребедень... Ага, вот она. А тебе нравится, Луис Мигель?
- Ставь, что хочешь, мне всё равно.
- А тебе, Августина?
- А мне нравится.
- Ой, а что ж вы все молчите? Мы ж не на похоронах, радоваться нужно.
- Так мы и радуемся, доча!
***
- Как ты, Лидия? Голос-то вернулся?
- Да-да...
- О какая, молчаливая девушка у Луис Мигеля!
- Да я...
- Что?
- Нет, ничего...
- А, ну ладно. А сестра-то моя ещё не совсем сбрендила-то. Я уж боялась, что она вырядится в платье на канкане, как представляла себе... Хи-хи... Так уж думала того, старческий маразм. А она ничего, элегантная была. Костюмчик-то дорогой, а ей к лицу. Потратилась-то, видимо, здорово, совсем на неё не похоже, правда, сынок?
- Ма, ну зачем ты так? Да ещё и при посторонних-то?
- Да кто ж здесь посторонний-то? Лидия что ли? Так она и не посторонняя вроде... Невеста твоего кузена... Так? Значит, в семью войдёт...
- А, ну если так... То это, давай, критикуй вволю. Вот до Августины-то и дойдут твои слова, опять лет пять будете в ссоре. Не знаю, что с тобой, совершенно не соображаешь.
- Это кто не соображает? Это я не соображаю? Я может, специально это всё при Лидии-то и говорю. Чтоб знала сеструха, что я о ней думаю! Старая маразматичка...
Лидия смотрела в окно невидящим взглядом и пыталась их не слушать. Незачем ей в их семейные тайны заглядывать. Вот только было ещё очень неприятно, что они с ней совершенно не считались. Обсуждали её и Августину, как будто Лидии-то здесь и не было, или как если бы она ничего не понимала...
«И эти такие же! Вот вам и родственнички! Что Августина со мной не считается, что Ракель эта... сестра её... И чего она такая злая-то? Завидует, что ли? А и то правда: зависть у них – национальный спорт. Страшные люди!»
***
В нагрудном кармане пиджака Луис Мигеля надрывался хриплой трелью мобильный телефон, заглушая древнюю ламбаду, лившуюся из динамиков.
- Так ты чего, трубку-то не будешь брать? – не умолкала Сильвия.
- Не могу, я ж машину веду.
- Ну и что? Одной рукой можно...
- Нельзя. – важно вставил Педро. – Заплещено. Ты что, телевизол не смотлишь, мама?
- А ты что, смотришь? – удивилась Сильвия. – Я же тебе не разрешаю!
- А няня лазлешает! – радостно доложил малыш.
- И часто ты телевизор смотришь?
- Часто.
- Умный у меня внучек, правда, Августина? – Гонсало толкнул Августину в бок локтем. – Не ребёнок, а загляденье... Он теперь и твой внучек тоже. Так что готовь денежки-то! У нас в семье деткам по воскресеньям «пагу»** дают.
- Сегодня не воскресенье, - отрезала Августина.
- А чего ты не в духе? Всё ж хорошо... Да и праздник у нас сегодня, разве не так? По праздникам тоже не грех «пагу»-то дать...
- Ну если так... – Августина открыла сумочку. – А у меня и мелочи нет.
- Так ты бумажку дай! – обрадовался Педро.
- Не жирно-то будет, бумажку ему дай! – возмутилась Августина.
- Ну и жадная ты у меня, дорогая, - хохотнул Гонсало. Достал из кармана монетку в два евро. – На тебе, родненький, купишь карамель!
- Пасиба!
***
Не берёт, зараза, трубку! А Хеме чего только стоило заветный номер-то набрать! Уж она ходила-ходила перед телефоном раненой тигрицей, вот и решилась... А всё без толку. Ну и поделом! Не хочет Луис Мигель про её новости узнавать, сам потом локти кусать-то будет! А Хема и без него проживёт! И не нужен он ей вовсе! Муж-то вернулся! Ну а раз вернулся, значит принял Хемины условия. Вот так!
***
В ресторане были накрыты круглые столы, а на каждом приборе – карточки с именами приглашённых. Лидия надеялась, что её посадят рядом с Серхио, но увы и ах ей было заготовлено место за столом с совершенно незнакомыми людьми. Она тоскливо посмотрела вслед Серхио, надеясь, что он найдёт какой-нибудь выход из положения, но Серхио помахал ей издали рукой и увлёкся разговором с какой-то незнакомкой. Лидия скромно села на свой стул.
- А ты кто? – спросила какая-то бабка.
- Меня Лидия зовут... Я – подруга Луис Мигеля.
- А Луис Мигель – это кто?
- Сын невесты.
- А... – бабка, удовлетворённая ответом принялась за изучение меню, а Лидия – за изучение новых соседей. Вообще-то так себе компания – одно старичьё. И все заняты какими-то разговорами. Никому до Лидии дела нет. Ну что же, она этот час как-то переживёт. Тем более, официанты уже занялись разливом напитков.
- Мне, пожалуйста, белого... Спасибо...
Она поднесла бокал к губам – ну и жажда! А где же Луис Мигель? Ах, да, жених с невестой ещё не подошли... Лидия опустила бокал и тоже заглянула в меню. И названия какие-то странные, Лидия такого и не едала. Посмотрим-посмотрим, что за банкет. А вот и марш Мендельсона – все встают, чтобы встретить новобрачных. Лидия тоже встала. Кто-то натянул красную ленту, а Гонсало и Августина, выпив бокал шампанского, ленту разрезали. Вот и славно. Ещё немножко, и можно будет спокойно пообедать. Лидия такая голодная, с утра ни крошки во рту не было... Ой, а наряды-то у приглашённых, жуть! Лидия здесь и вправду самая элегантная... Хорошо, что перчатки спрятала!
Проходя к своему месту, Луис Мигель задержался на секунду возле Лидии.
- Ты в порядке?
- Да, всё хорошо, спасибо.
- Ты потерпи ещё немножко... А потом мы сразу домой поедем...
- Да, ты не волнуйся... – он отошёл, а она как-то расслабилась, ведь поинтересовался её самочувствием – значит не всё равно. А то ей уже приходили в голову всякие мысли, что, мол, зачем же он её пригласил-то?
***
- Ну что, падрино, выпьешь с мадриной-то? – Сильвия уже была слегка навеселе.- Мы ж теперь с тобой как-никак братья!
- А я думал, что сёстры, - сострил Луис Мигель, чокаясь с Сильвией бокалом.
- Да ты весельчак, - хихикнула Сильвия. – Будем, значит, о стариках вместе заботиться.
- Ну а куда ж нам деться-то?
- А ты, брат, меня танцевать пригласишь?
- Да я не танцую...
- Конечно, не танцуешь! Кто б сомневался... Я же многое про тебя знаю. Наслышана.
- А что знаешь?
- А то... – Сильвия многозначительно хмыкнула. – Ой, а я нашим молодым сюрприз приготовила, сейчас-сейчас, я только узнаю, можно уже или ещё нет...
- Какой сюрприз, доча? – встрял Гонсало.
- Пап, так если ж я тебе расскажу, сюрприза не будет...
- Вот именно. – Луис Мигель встал, чтобы проводить спотыкающуюся Сильвию.- Ты аккуратнее-то, ещё не хватало, чтобы мадрина упала и нос расквасила.
- Прям упала! Я ещё ничего... И сама могу...
- Ты, доча, не пей... больше... Луисми, забери у неё бокал... И это, проводи, проводи...
- Стыд какой, - покачала головой Августина. – Хорошо все свои. А была б Аурелия, что бы она о нас подумала?
- Да ты это... Чего ты беспокоишься, дорогая? Что такого? Подумаешь... Свадьба всё-таки, всякое случится может. А Сильвия переживала за нас с тобой, ночь не спала, вот и охмелела... Да и Луисми у тебя кавалер, он за ней последит, ничего страшного не случится, правда, родная?
- Да ну тебя, старый...
- А ты поцелуй меня... Что же за гости, что даже «горько» нам не кричат? Эй вы, хватит лопать, давайте целоваться!
- Уймись, старый пердун!
- О какая ты у меня... Сердитая. Ну ничего, ничего, мы тебе роги-то пообломаем. Иди сюда, дай поцелую!
- Отвяжись!
А гости и вправду опомнились, завопили нестройно «Горько!». Августина стеснялась, отпихивая жениха. Гонсало проявил небывалую настойчивость – притянул к себе новобрачную с силой, обнял, прижался жирными губами. Августина губы сжала, да делать нечего – назвался груздем, так целуйся!
Продолжение следует...
* Когда испанка целует, она целует по-настоящему. (исп.) – слова из старинной песни, ставшие поговоркой.
** paga (исп.) – зарплата. По традиции дают детям за хорошее поведение заведённую сумму денег на карманные расходы. С возрастом ребёнка «пага» увеличивается. Малыши собирают деньги в копилку или покупают сладости, подростки тратят «пагу» на одежду, кино и т.д.