-В полночь выйдешь из дома, повернувшись спиной к луне, трижды обойдёшь трухлявый пень, что у тебя в огороде. Потом в три глотка выпьешь зелье, - глухим и немного зловещим шёпотом вещала старуха. При этом она без устали перетирала в деревянной ступке что-то коричневое, пахнущее резко и неприятно. Женщина расширенными глазами смотрела на это священнодействие.
-Подай платок! – сурово велела старуха. Женщина принялась торопливо развязывать покрывавший её голову платок, и не видела, как с пальцев старухи сорвалась и упала в склянку с зельем золотая искорка. Старуха высыпала в склянку то, что толкла в ступке, заткнула горлышко пробкой и завернула в платок.
- Возьми, - она протянула узелок женщине, - Сделаешь, как я сказала, и покинет тебя страшный недуг. И зародится во чреве твоём долгожданное дитя.
Кланяясь и бормоча слова благодарности, женщина попятилась к двери, открыла её и канула в серо-зелёных сумерках. Старуха глянула в окно и увидела, как женщина едва ли не бегом удаляется от избушки. Старуха усмехнулась. Она собрала со стола ступку и пестик, и нож, которым резала корневища лопуха, бросила всё это в таз, собираясь помыть. И тут её внимание привлёкла мерцающая над котелком дымка. Старуха вздохнула. Оставила таз и, зачерпнув черпаком густое варево из котелка, плеснула его на икону, висящую на стене. Икона осветилась изнутри. На ней появилось изображение благочестивого печального мужчины. Белые его волосы свободно падали на плечи, а взор был исполнен скорби и терпения.
-О, Господи! – воскликнул он, увидев старуху в замызганном платье, с засаленными волосами, собранными в пучок.
-Да я это, я, - старуха выпрямилась, мгновенно становясь почти вдвое выше ростом. Поведя руками вокруг головы, явила глазам мужчины седовласую и седобородую голову. А спустя мгновение и старое платье превратилось в белоснежные одежды.
- Да, так гораздо лучше. И это более приличествует Вашему...
-Да брось, Михаил! – бывшая старуха махнула рукой. – Говори, зачем явился?
-Э...Вернуться не хотите Ваше Св...
-Нет! – отрезал Господь. И смягчился, глядя на расстроенного Архангела. – Ну, сам подумай – чем там заниматься? Сиди и слушай осанны, пока уши в трубочку не завернутся, прости Господи! А тут как-никак при деле!
-А Вам не кажется, что Вы... эээ... – Михаил замялся и съёжился под испытывающим, насмешливым Взором Божьим.
- Растрачиваю себя по мелочам? – закончил его мысль Бог.
Архангел боязливо кивнул.
-Что ж, - Господь помолчал. – Может, и так. И всё же я помогаю этим несчастным. Хоть мелочами, немасштабно...
-А Вам не обидно это? – негромко спросил Михаил. – Выдавать себя за какую-то старуху! – на картинно-красивом лице появилось пренебрежение.
- Всё род людской, моей дланью осенённый! - сурово оборвал его Отец Всего Сущего.
-А если узнает кто? – сомневался Михаил. – Ведь они замучают Вас просьбами, упрёками и мольбами!
- Люди глухи и слепы к тем, кто рядом, - с горечью произнёс Господь. – Они предпочитают видеть мелкие фокусы и не понимать Истинных Чудес. Нет, Михаил, они не узнают меня.
-Тогда, может...
-Не хочу! – Господь махнул рукой и вновь стал уменьшаться в росте и принимать облик старухи. – Ну, иди, иди. Лучше пришли елея, выдержкой годов так тысячи в две.
Михаил хотел что-то сказать, но успевшая стать прежней старуха махнула на него рукой и заковыляла к тазу.
-Иди, иди! – повторила она. – Сами там справитесь. А мне ещё змеиных хвостов наварить надо. Вот заскучаешь – приходи. Превращу в мальчишку, будешь на базар бегать, а то мне несподручно.
-Но почему?! – с отчаянием спросил Архангел. – Чего Вам не хватало?
-Скучно! – пожал плечами Бог.