- Все, кажется, кончилось, – вдруг сказал Виктор Петрович из двенадцатой квартиры.
Точнее сказать, он когда-то жил в той квартире. Ее теперь уже нет. Ровно так же, как нет и моей квартиры, и квартиры Зинки, моей бывшей одноклассницы, и этой психованной старушки Катерины Витальевной. Да что тут говорить, весь дом канул в небытие (и я не сомневался, что и весь город тоже). Остался только этот чертов подвал, где мы все упрятались. Все те, кто остался в живых.
Я не знал точно, сколько моих соседей сейчас находится здесь, но уж наверняка знал, что не все.
- Похоже на то, – подтвердил кто-то у меня за спиной.
- Нет, - твердо заявил я. – Ничего не кончилось, все только начиняется.
Я поднялся с коленей и зажег спичку, чтобы увидеть, где находится моя (как я любил ее называть), барахолка. Именно туда я сносил все те вещи, от которых пользы никакой не было, но выкидывать которые рука не поднималась. Я был уверен, что там есть свечка. Она не помешает.
Передо мной, ужаснувшись внезапному источнику света, расступились две женщины. Это были сестры из одиннадцатой квартиры. Теперь уже их можно назвать бездомными. Теперь нас всех можно назвать бездомными.
Огонек обжег кончики моих пальцев, и я уронил догоревшую спичку.
Нащупав в кармане ключи от «барахолки», зажег еще одну. Прошел дальше и, уже в темноте, нащупал замок и открыл его. Все то, что ждало меня за дверью, уже давно стало большой кучей дерьма, причем настолько давно, что оно уже не воняло.
Найдя свечку, я запалил ее и поставил в кружку.
- Кто-нибудь знает, что произошло? – спросил Виктор Петрович. – Что это было?
- Метеоритный дождь, – предположила Зинаида.
- Это чертовы американцы атаковали нас! – вскрикнула Катерина Витальевна.
- Дура, – прошептал кто-то.
Никто из нас не знал, что произошло. Все были слишком заняты спасением своей жизни, чтобы удосужится отвлечься на секунду и узнать, что это было – метеоритный дождь, НЛО или третья мировая война. И это было правильно, ведь отвлечься на секунду, в тот момент значило умереть.
Все мы знали, что теперь все будет по-другому.
Я сидел и смотрел на небольшой язычок пламени. Что будет, когда он погаснет? – подумал я.
Темнота?
А за ней?
Смерть?