За свою жизнь я сдал наверное сотни разных экзаменов. Вообще-то я всегда был не очень уверен в себе, но идя на экзамен, каждый раз необъяснимо наглел, и все их сдавал с первого захода. Кроме одного. Он потом снился мне много лет в кошмарных снах.
Я учился заочно на последнем курсе Томского Политехнического института. Благополучно сдал все экзамены, остался один последний, по курсу "Технология производства радиоаппаратуры". Вообще-то я не технолог, это другая специальность, но курс технологии был включён во все радиотехнические учебные программы наверное затем, чтобы все знали, что булки не на дереве растут.
Я был почему-то уверен, что сдам этот экзамен без проблем. Лишь старательно проштудировал те разделы толстенного учебника Жукова по технологии, где рассматривались близкие мне вопросы производства в основном низкочастотной и среднечастотной радиоаппаратуры. Я к тому времени проработал уже несколько лет в своём институте, у меня сложилась определённая специфика работы, и я понимал, что в ближайшие годы она не изменится. Когда я сдавал экзамен и какие-то вопросы знал поверхностно, я так и говорил преподавателю: мне это сейчас не нужно, а понадобится - изучу. Обычно он вполне понимал взрослого человека (мне было уже под тридцать) и говорил примерно так: Вы блестяще ответили на первые два вопроса и я хотел поставить Вам пятёрку, но придётся ставить четвёрку (или тройку). Меня это устраивало.
С технологией мой номер не прошёл. Но сначала нужно сказать несколько слов о преподавателе кафедры технологии производства радиоаппаратуры Израиле Шоломовиче Соломонике. Он к тому времени был хорошо известен среди специалистов своим открытием "эффекта мерцания" в керамических конденсаторах, но ещё более - открытием так называемого "селёдочного эффекта" в вакуумных радиолампах. Когда он только пришёл работать молодым инженером-технологом на знаменитую Ленинградскую "Светлану", завод периодически трясло от необъяснимых отказов в основной продукции завода - вакуумных радиолампах. Причём отказы были весьма подлые: технологическая дисциплина на заводе была строжайшая, все лампы проходили жёсткий технологический контроль на всех стадиях производства, блестяще выдерживали приёмо-сдаточные испытания, а после двух-трёх недель эксплуатации у потребителя скисали, теряли эмиссию и переставали работать. Заводское начальство получало кучу рекламаций, в том числе от военных. А поскольку времена были суровые, чувствовало себя крайне неуютно.
Придя на завод, Соломоник со свойственной ему въедливостью стал собирать и сопоставлять факты, в том числе на первый взгляд не имеющие прямого отношения к производству. Например, он заметил, что поток отказов в лампах с неизбежностью наступал через несколько недель после того, как в заводской буфет завозили маринованную селёдку! Монтажницы из цеха радиоламп с удовольствием ею лакомились, но как бы они потом ни мыли тщательно руки, какие-то содержащиеся в рыбьем жире вредные частицы оставались на коже рук, потом испарялись от их тепла, проникали сквозь нитяные перчатки и садились на детали лампы. Когда лампы в процессе работы грелись, эти частицы испарялись, оседали на поверхности катодов ламп, потихоньку отравляли их и снижали их эмиссионную способность. После того как заводское начальство запретило привозить селёдку на завод, а также строго предупредило монтажниц, чтобы под страхом увольнения не ели селёдку дома перед выходом на работу, "селёдочный эффект" в радиолампах прекратился навсегда. А Соломоник стал знаменит.
Я сдавал экзамен Соломонику в одиночку, по отдельному направлению. Он кинул на стол веером билеты, сказал "Выбирайте". Два вопроса из билета я знал прилично, третий - суперфиниш волноводов СВЧ - в общих чертах. Соломоник моим ответом не удовлетворился, сказал: у Вас впереди сутки, подработайте вопрос о волноводах и приходите завтра утром, я у Вас только это и спрошу. На следующее утро я вполне мог претендовать на должность начальника цеха по производству волноводов, но Соломоник снова разложил билеты! Я было напомнил ему, что речь шла только о волноводах, но он сказал: "Вы экзамен пришли сдавать или препираться со мной?" Снова я знаю ответы на первые два вопроса из билета, а третий - технология намотки сотовых катушек типа "медведь" - я даже не читал, пропустил! Я говорю Соломонику: сотовые катушки - это же тридцатые годы! С появлением ферритов они почили в Бозе, их теперь наверное и в музее техники нет. Соломоник мне отвечает: "В музее может быть и нет, а в учебной программе есть, так что приходите завтра в это же время". Я уже не помню, какие вопросы были в следующих билетах, мне это было безразлично. За три бессонных ночи я выдолбил учебник наизусть, и мог не задумываясь ответить на любой вопрос. В последний, четвёртый заход, Соломоник в дополнение к билету задал мне ещё несколько вопросов и поставил "пять". Не веря сам себе, я вышел из кабинета, помахивая зачёткой с ещё непросохшими чернилами.
Так что не зря мне этот экзамен снился ещё много лет в кошмарных снах.